CC BY
28
УДК 159.9
ИССЛЕДОВАНИЕ ТЕХНОЛОГИЙ СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ НА ЛИЧНОСТЬ В СОВРЕМЕННОМ
Реферат: практика судебной экспертизы материалов уголовных дел по статьям, связанным с подстрекательством, склонением, вербовкой или иным вовлечением лица в деятельность экстремистской (ст.282.2 УК РФ) или террористической (ст. 205.1 УК РФ) организации сложна в плане ее психологической многогранности и полипредметности. Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 9 февраля 2012 г. № 1 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности» не разделяет такие понятия, как «склонение», «вербовка» и «вовлечение», а ставит между ними знак равенства.
Статья посвящена социально-психологическим процессам, происходящим на Украине, в украинском обществе и сознании украинца. В ней дается ответ на вопрос, каким образом, с помощью каких социальных и психологических технологий стало возможным в кратчайший промежуток времени достичь разрушения глубоких архетипов самосознания украинского народа. Статья предназначена для выработки социального и психологического «противоядия» у народов и наций, проживающих на территории РФ, стратегии противостояния разрушительным силам этих технологий.
© Поминов А. В., Страту Ю. А., 2016
А. В. Поминов, Ю. А. Страту
В основу статьи положены результаты переписки с украинцами, гражданами Украины, активно проявляющими свое негативное отношение к деятельности Российской Федерации и пропагандирующими его в социальных сетях и сообществах Интернета. Вопросам эффективной атомизации общества особое внимание уделяется в террористических и экстремистских организациях. Именно поэтому значительное количество средств выделяется на развитие социальных интернет-сообществ. Помимо этого, исследуются тексты политических и социальных активистов Украины на предмет их психологического мани-пулятивного эффекта.
Основой для эффективной атоми-зации выступают общества со слабыми социальными, культурными и организационными интеграторами. Идея атомизации лежит в основе текстов, направленных на разрушение социально-культурных, национальных, культурно-исторических и тому подобных связей.
В статье исследуются конкретные психолингвистические технологии, стимулирующие индивида к атомизации, осуществляется психологический анализ деятельности неопределенных сил в условиях атомизации общества. Возникающие при этом социальные явления приводят к формированию социальной суицидности индивидуумов.
32011231010001
Ключевые слова: атомизация, самосознание, пропаганда, психологическое программирование, моделирование и управление социальной активностью индивида.
В основе современной либеральной идеологии лежит идея атомизации [6]. Атомизация как социальное явление оформилось в эпоху глобализации. Именно оформилось, так как в иные периоды истории оно существовало, но на уровне локальных систем. Ключевая идея атомизации заключается в разрушении имеющихся созидательных («не разрушающих» семью, нацию, культуру) социальных (в самом широком смысле слова: социально-культурных, -национальных, -экономических, -политических, -общественных, -индивидуальных и т. п.) связей индивида [8]. В результате включающихся адаптационных процессов на психологическом уровне у личности запускаются ревизионистские процессы в архетипических слоях сознания, что влечет за собой ощущение пустоты, тревоги и невротических страхов. Личность инстинктивно стремится к наполненности и хаотично начинает погружаться в предложенные информационным полем модели социального поведения: война, гомосексуализм, феминизм, наркотики и т. п. Именно с этим связана необходимость введения в социальный оборот в глобальном информационном пространстве понятия то-лерантности[толерантность - это снижение чувствительности (снижение или отсутствие реагирования)] к тому или иному социальному (в нашем исследовании) фактору, допущение возможности социального явления ради достижения эффекта самой толерантности [5].
Именно толерантность, приводя на индивидуально-психологическом уровне личности к атомизации национальных ценностных ориентиров, на социальном уровне приводит к этому же эффекту нацию, национальность, национальную группу или иное сообщество. Это достигается тогда, когда те или иные социальные процессы, направленные против национальной культуры, национальных границ, родовых или национальных ценностей, воспринимаются индивидом как возможные и допустимые (снижение или отсутствие реагирования) и, как следствие, разрушают и замещают традиционные ценности. Идет своего рода поиск идентичности в пространстве нового информационного общества. Кроме того, необходимо «учитывать нарушение формирования идентичности и развитие ее социально неприемлемых форм как ответ на ограничение возможности нормальной социализации» [3, с. 36].
Следует отметить, что мы имеем дело в основном с материалами, связанными с идеологией правого толка, что полностью совпадает с исследованиями личности осужденных по статьям экстремистской направленности П. Н. Казберова [4].
Базой для нашего исследования явились материалы украинских СМИ, содержание интернет-страниц украинских сообществ и субъектов социальных процессов, а также переписка ра-дикальногоукраинца с собеседниками, проживающими на территории РФ и не поддерживающими события, приведшие к смене власти на Украине в декабре - феврале 2014 г.а.
Стержнем украинской пропаганды является понятие «свобода» («сво-
бодная Украина», «воевать за свободу Украины») - эвфемизм украинской пропаганды. В прямом смысле лозунг «Свободная Украина» - это независимость как отсутствие зависимости от России (стихотворение украинской поэтессы А. Дмитрук «Никогда мы не будем братьями»). Содержание понятие «свобода» структурируется смыслом «свобода от чего». Анализ смыслов пропагандистских материалов ясно показывает, что в них практически отсутствует пропаганда того образа жизни, который наступит после освобождения от России - «свобода для чего», то есть отсутствует ключевой предикат дефиниции «свобода», предикат, который определяет цели деятельности - «свобода для чего».
В ходе исследования речевых актов были выделены две реальные дефиниции определения свободы: «свобода как недовольство» и «свобода как активность».
Свобода как недовольство
Первый этап - формирование недовольства социальной, экономической, политической ситуацией на Украине, где виновницей является Россия.
Второй этап - вычленение конкретных объектов для «народного недовольства». Коррупция или рост цен, бесчестные политики или сокращение числа рабочих мест. При этом ключевым смыслом, который должен аккумулировать негативные смысловые поля сознания, должна стать Россия. Например, в различных украинских СМИ выступают разного рода эксперты, задача которых - трансляция смыслов:
- мы всегда заявляли о вмешательстве России в развитие коррупции на Украине;
- выступление простого гражданина, лично видевшего, как Россия сеяла коррупцию на территории Украины;
- выступление бизнесмена, лично пострадавшего от насаждения коррупции Россией;
- выступление политика, который предлагает меры, способные прямо сегодня победить коррупцию на территории Украины, и т. п.
Коррупция (или любое иное социальное явление) перестает быть просто отрицательным социальным явлением и становится явлением, тесно связанным с Россией. Таким образом, источники пропаганды поступают с любым негативным социальным явлением, связывая ее с Россией.
Таким образом, отношение к России получает сильную эмоциональную поддержку. В результате в сознании формируется устойчивая связь, закрепленная эмоциональным переживанием, что следует характеризовать как социальная установка, то есть «предрасположенность субъекта, возникающая при предвосхищении им появления определенного объекта и обеспечивающая устойчивый целенаправленный характер протекания деятельности по отношению к данному объекту» [5]. Сформированная социальная установка имеет ряд ключевых задач. Она определяет целенаправленный характер деятельности, обусловливает принятие субъектом решения и снижает уровень адаптивности субъекта к меняющейся социальной среде.
Повышенный эмоциональный тонус может привести и к гиперактивности и гипертимным моделям поведения. Все это зависит от особенностей конкретной личности. Однако в целом
следует констатировать, что повышенный эмоциональный тонус требует выхода, материализации в конкретных действиях, отношениях. Это определяет третий этап - формирование субъекта, ответственного за возникающее социальное напряжение. Отсюда и цепочка действий преступного характера: разбой, насилие в первые дни после победы Майдана продолжающееся по настоящее время. Высокое эмоциональное напряжение ищет выход в аморальных, противозаконных актах, которые в мирное время сдерживались ценностями, нравами, устойчивыми формами социальных отношений. Об этом же пишет и П. А. Сорокин в исследовании о социально-психологических последствиях революционных действий: «не убийца - стал убийцей, гуманист - насильником и грабителем, добродушный обыватель - жестоким зверем» [7, т. 1, с. 407]. Он выделяет три вытекающих друг из друга последствия: 1) уничтожение доминирования социально-культурного над биологическим; 2) освоение в действии биологических моделей и 3)закрепление в сознании доминанты биологического над социально-культурным [7]. Исследования П. А. Сорокина проходили в период революции и Гражданской войны в России. Информационное пространство того времени не было столь структурированным и технологичным, поэтому мы не можем говорить о стимулировании патологических проявлений в поведении участников и свидетелей революции в прошлом веке. Сегодня же можно ясно увидеть, что в патологизации поведения жителей Украины используются информационные технологии.
На четвертом этапе в информационном пространстве Украины ключевым объектом выступают русские как национальная принадлежность. «...Образование и культура будут принадлежать титульной нации, а не свиньям, которые разговаривают быдлячим татаро-мордовским языком. Москаль должен добросовестной работой довести свое право жить среди нас.» [Из воззвания львовского кандидата в народные депутаты от УНА-УНСО А. Шкиля (спичрайтер Т. Черновол)]. Подобного типа воззвания реанимируются и тиражируются в 2014 г. Данный текст выступает как демонстрация украинцам, «настоящим патриотам» того, каким способом можно проявлять сформированное представление о патриотизме, какими средствами социальной активности реализовывать социальную установку борьбы «за свободную Украину». Данные вспышки агрессии и отсутствие наказания за них выступили фактором, снижающим другие ценности социального субъекта, например законопослушность, гуманность, сигналом: можно, дозволено проявлять агрессию, которая шагает далеко за привычные поведенческие рамки, по отношению к «объектам России».
Если на территории Украины пропаганда «свободы как недовольства» направлена на формирование образа «России-агрессора», то на территории Российской Федерации антироссийская пропаганда направлена на иной объект. Этим объектом стал Президент РФ В. В. Путин. В исследуемых материалах в отношении данного объекта выявляются психологические и лингвистические средства, направленные на долгосрочный эффект недовольства.
Внедряемый образ недовольства действующим Президентом РФ находится в сознании граждан в латентном состоянии и при определенных социальных событиях может перейти в фазу развития. Именно такая лонгитюдная стратегия, где объект недовольства «Россия-агрессор», и был апробирован на территории Украины. Следует также отметить тот факт, что в настоящий момент прослеживается динамика снижения количества уголовных дел по ст. 282 УК РФ, которая предполагает наказание за совершение преступлений на основе разжигания межнациональной, межрелигиозной вражды. Из этого следует, что сменился объект, который необходимо определить ориентиром недовольства. Лозунги типа: «Хватит кормить Кавказ», «Во всем виноваты евреи» отошли на второй план. На первый план выходят смыслы, связанные с централизацией власти в г. Москве и персоной Президента РФ В. Путина: «Хватит кормить Москву», «Народная мудрость: если долго кричать: «Путин, помоги», то останешься без света, газа, воды, денег и с пулей в голове». Это позволяет констатировать, что пропагандистские модели ориентированы на педалирование смыслов и ценностей сепаратизма.
Пока одобрение деятельности Президента РФ сильно в целом, разрушить положительный образ президента в сознании сложно. Однако пропаганда направлена на предметы и явления, которые индивиду сложно игнорировать, так как затрагивают его терминальные ценности. Так, рост цен или дополнительные налоги в меньшей степени вызовут недовольство, нежели потенциальная возможность гибели соб-
ственных детей при уже состоявшейся гибели чужих. И здесь следует ожидать роста активности общественных организаций типа «Школа призывника», деятельность которых направлена на помощь гражданам в уклонении от службы армии. Важно отметить, что, согласно проведенным исследованиям, активными пользователями данных структур выступают прежде всего не молодые люди призывного возраста, а их родители. Данный пример подходит для людей зрелого возраста, тогда как прогнозы «Путин желает превратить Россию в СССР» направлены на молодежь, которая выросла под лозунгами 90-х об ужасах и бедствиях в Советском Союзе. Пример: «Интернет будет кастрирован. Число политзаключенных будет расти. Любой протест станет наказуем... Благодаря крымской авантюре Путин обеспечил себе пожизненную власть. Приговорил себя к ней... Но только пожизненность эта вряд ли окажется длинной».
Таким образом, отказ от всего «русского» на Украине порождает определенный культурный парадокс: безусловен факт единства украинской и русской культуры, их единые корни и взаимодублирование на разных исторических этапах. При навязанной пропагандой нужде в свободе как отказе от всего русского культура становится заложником этого отказа. Многие ее части и проявления, как «москальские», не могут быть приняты и оставлены в «обновленной свободной Украине». Отсюда - навязчивость пропаганды в распространении «бесспорно»украинского и отказ от русского.
Таким образом, культура является неотъемлемой частью самосознания.
Деление культуры на «правильную» и «неправильную», исторических событий на «подходящие - неподходящие» в угоду целям пропаганды разрушительно влияет на украинское самосознание. В результате в самосознании украинца возникает смысловой вакуум, который требует от личности поиска новых культурных смыслов, регулирующих и поведение, и самоосознание. Личность, включенная в социальные отношения, требует наличия целевых ориентиров. Для социальной активности личности необходимо понимание социального концепта не только для организации своей активности, но и для матрицы социальной рефлексии, которая является залогом эффективной социальной коммуникации, перцепции и интеракции. Вторым важным моментом является удовлетворение потребности национальной и социальной самоидентификации. В результате пропагандистская система создает неологизм, который не наполнен смыслом, но имеет потенциальную эмоциональную и мотиваци-онную силу и удовлетворяет ожидания, так как основывается на самооценке нации - «Великоурк». Данное понятие становится базой для активности, для формирования смысла социальной активности [1].
Свобода как активность
После формирования пропагандистской модели с посылом «свобода - это свобода от России», демонстрации и допущения негуманных и противозаконных способов выражения социальной ненависти (на личностном уровне - механизм снятия эмоционального напряжения) на уровне социальных систем возникает необходимость организации не индивида, но его социальной дея-
тельности. Социальная деятельность требует наличия у индивида цели, вовлекает личные ресурсы, формирует удовлетворение от результата деятельности и потребность делиться информацией о деятельности с окружающими. В ходе проведенного психологического эксперимента был выявлен ряд особенностей личности транслятора «украинского пропагандиста». Анализ письменных текстов субъекта, который включен в квазипатриотическую деятельность, позволяет констатировать, что у него снижается критическое восприятие (критическое восприятие уже снижается на этапе «введение» в оперативную лингвистику понятия «толерантность»). Допущение неприемлемых социальных явлений возникает именно тогда, когда снижается порог смысловой чувствительности, то есть критичности, восприятия транслируемой ему информации, возникает личная заинтересованность в деле, в котором он участвует, и чувство сопричастности с другими участниками «патриотической деятельности». Следует признать также факт, что современные информационные проекты, опираясь на видео- и звукоряд, повышают уровень суггестивного потенциала информационного контекста. Так, в ряде исследований отмечается, что информационные материалы СМИ «используют различные манипулятивные приемы и стратегии, которые можно отнести к разряду скрытого целенаправленного воздействия на восприятие зрителя и, следовательно, на сознание: навязывание повестки дня; монтаж и дезинформация; смещение фокуса внимания; стереотипизация и мифологизация» [2], что снижает уровень критического восприятия действительности.
В целях максимально широкого охвата населения информационными моделями пропагандистская система ориентируется на создание как можно большего количества социально активных единиц: отрядов, обществ, партий, патриотических объединений и т. п. Цель у этих разнонаправленных организаций общая: не только сформировать у населения потребность в восприятии пропагандистской информации без ее критического осмысления, но и стать ее транслятором. Исследование показывает, что «субъекты-трансляторы» имеют единый идеологический базис, формулируемый на суггестивных посылах: «все так считают» («все так делают», «это известный факт» и т. п.). В ходе исследования был выявлен ряд социально-психологических технологий.
Для укрепления членства в малых группах вводятся рефлексивные механизмы межличностного взаимодействия - рассказ члена организации о собственных патриотичных либо непатриотичных действиях (на собраниях организации либо на форумах в сети Интернет). В ходе вербализации продуктов рефлексии другой индивид, включаясь в процесс в качестве реципиента, воспринимает данную информацию как матрицу собственной рефлексии и рассматривает уже свои действия сквозь данную призму. При грамотном построении психологического пространства в сознании реципиента возникает эффект узнавания, и он вынужденно формулирует социально одобряемые ценности и транслирует их остальным. Такая технология, основанная на принципе «свой-чужой», рождается из страха индивида быть отвергнутым сообществом, в результате наступает феномен социального кон-
формизма. Важным свойством такого типа групп является активность членов организации: чем активнее члены организации, тем выше и лучше оценивает их организация и создает позитивное общественное мнение. Активность при этом выступает как ценность - может быть бессистемной, алогичной, априори неуспешной (цель не может быть достигнута). Однако активность должна осуществляться в парадигме свободы и патриотичных ценностей. Таким образом, значимость приобретает не результат активности, а процесс. Чем процесс активности интенсивнее, тем скорость передачи пропагандистских ценностей выше и качественнее.
Боевые подразделения следует определить элементом этой же системы, однако как структуры с насильственными средствами проявления социальной активности они не могут стать конгруэнтными любой личности, поэтому их функция заключается в формировании образца и становится каузальной атрибутикой. В свою очередь, социальные единицы (организации, отряды, партии и объединения) заняты постоянным поиском «шпионов» и «коларадов» в своих рядах, инакомыслящих и выступающих против свободной Украины (Кто не скачет - тот москаль). Поиск имеет периодическую успешность, поэтому жизнь или безопасность, физическая целостность индивида перестают быть значимыми.
Мы можем констатировать, что технология социальной организации, когда во главу ставится мотивация действия, а не его последствия и необходимость совершения, имеет суицидальную направленность, это является генетическим результатом атомизации общества.
Таким образом, значимым фактором той социальной системы, которая создана на территории Украины, является интегрирование индивидов в социальные группы при низком уровне взаимодействия этих социальных групп между собой. В результате уничтожение той или иной социальной группы не является критичным для системы, она остается в рабочем состоянии и может регенерировать удаленные элементы. Данная модель полностью совпадает с исследованиями профессора А. П. Мальцевой [6], в которых доказана потеря коллективной идентичности в определенных моделях государственной либеральной идеологии. Доминирование индивидуализма над коллективизмом позволяет на уровне социального индивида легко встраивать его в самые различные социальные системы, с различными социальными задачами, достигая его (личности) удовлетворенности на индивидуальном уровне.
Таким образом, идея атомизации общества как модель управления реализуется в современных государствах и формирует управляемый маргинальный слой.
Список литературы
1. Бердяев Н. А. Философия свободы. М. : Правда, 1989. 680 с.
2. Воробьева Е. И. Формирование стратегии критического восприятия медиаинформации в ходе языкового образования студентов // Вестник Б ФУ им. И. Канта. 2009. № 11. С. 40-47.
3. Емелин В. А. Терроризм как патологическая форма обретения идентичности в условиях информационного общества // Прикладная юридическая психология. 2010. № 4. С. 36-43.
4. Казберов П. Н. Характеристики криминальной субкультуры лиц, осужденных и отбывающих наказание за преступления экстремистской направленности // Прикладная юридическая психология. 2015. № 3. С. 66-74.
5. Краткий психологический словарь / ред. А. В. Петровский, М. Г Ярошевский ; ред.-сост. Л. А. Карпенко. 2-е изд., расш., исп. и доп. Ростов н/Д : Феникс, 1998. 512 с. URL: http://psychology. academic.ru/2731/%D1%83%D1%81%D1%82% D0%B0%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%BA%D 0%B0 (дата обращения: 17.07.2015).
6. Мальцева А. П., Синикина П. А. От какого либерализма мы отказываемся: о негативных последствиях либерализации общественной жизни // Власть. 2013. № 9. URL: http:// cyberleninka.ru/article/n/ot-kakogo-liberalizma-my-otkazyvaemsya-o-negativnyh-posledstviyah-liberalizatsii-obschestvennoy-zhizni (дата обращения: 21.11.2015).
7. Сорокин П. А. Нравственное и умственное состояние современной России // Литература русского зарубежья : антология. Т. 1. Кн. 1. М. : Книга, 1990. 430 с.
8. Философия в эпоху глобализации : коллективная монография. Орел : ООО ПФ «Картуш», 2013. 151 с.
