CC BY
130
Правосудие и правоохранительная деятельность в евразийском пространстве
Крайнова Н.А.
ИСПРАВЛЕНИЕ ОСУЖДЕННОГО: ЦЕЛЬ ИЛИ ФУНКЦИЯ УГОЛОВНОГО НАКАЗАНИЯ (К ВОПРОСУ О СУЩНОСТИ И ТЕРМИНОЛОГИИ)
Цель: Исследование теоретических и практических аспектов сущности исправления как цели или функции наказания. Исследование соотношения понятий исправления и ресоциализации осужденных.
Методология: Использовались диалектический, системно-структурный и логический методы.
Результаты: Исправление осуждённого в настоящее время закреплено в ч. 2 ст. 43 УК РФ в качестве одной из целей наказания. В работе приводятся авторские выводы о том, что современный практический оборот в области отношений в сфере противодействия преступности все чаще использует понятие ресоциализации осужденных в качестве альтернативы исправлению осужденных, и аргументы в пользу такой замены. Ресоциа-лизацию осужденных следует полагать функцией наказания, использовать в практическом обороте категорию «исправительное воздействие».
Новизна/оригинальность/ценность: Научная новизна работы заключается в том, что автором рассматривается сущность исправления осужденных с позиций целей либо функций наказания. Аргументируется использование в практическом обороте термина «ресоциализация осужденных» вместо «исправления».
Ключевые слова: исправление, ресоциализация, осуждённые, цели наказания, функции наказания, противодействие преступности.
Krainova N.A.
CORRECTION OF THE CONDEMNED: GOAL OR FUNCTION OF CRIMINAL PUNISHMENT? (TO THE QUESTION OF ESSENCE AND TERMINOLOGY)
Purpose: To study the theoretical and practical aspects of correction as the goal or function of punishment. This paper also aims to establish the correlation between the concepts of correction and re-socialization of convicts.
Methodology: Dialectical, system and logical approaches were used.
Results: The correction of the convict is currently listed in Part 2 of Art. 43 of the Criminal Code of Russian Federation as one of the purposes of punishment. The author concludes that the modern practice in the field of combating crime increasingly uses the concept of resocialization of convicts as an alternative to the correction of convicts, and analyzes arguments in favor of such replacement. Resocialization of convicts should be considered the function of punishment, and the «correctional impact» concept should be used in practical circulation.
Novelty/originality/value: The scientific novelty of the work lies in the fact that the author analyzes the essence of the correction of convicts from the standpoint of goals or functions of punishment. The practical use of the «resocialization of convicts» concept instead of «correction» is argued.
Keywords: correction, resocialization, convicted, punishment goals, punishment functions, crime control.
Исправление осужденного в настоящее время закреплено в ч. 2 ст. 43 УК РФ в качестве одной из целей наказания. И, пожалуй, можно с определенной долей уверенности утверждать, что в настоящее время это самая спорная из предусмотренных указанной статьей целей наказания.
Во многом о том, что в результате применения уголовного наказания преступники не исправляются, предусмотренная уголовным законом цель является недостижимой, свидетельствуют и статистические показатели преступности. Так, по данным официальной статистики, представленным МВД РФ, за период январь-декабрь 2018 г. выявлено 931,1 тыс. лиц, совершивших преступления (-3,7 %), а удельный вес ранее судимых лиц увеличился с 28,3 % до 29,1 %. Каждое второе (58,3 %) расследованное преступление совершено лицами, ранее совершавшими преступления [1].
Как отмечают специалисты, «на современном этапе многие науки занимаются изучением проблемы исправления, ресоциализации осужденного. Определенные аспекты исследуемого явления представляют значительный интерес для криминологии, общей и социальной психологии, социальной педагогики, социологии, культурологии и некоторых других наук, что обусловлено бесспорной важностью процесса и результата ре-социализации для осужденного, общества, государства» [2, с. 35]. Действительно, это так. Но, что примечательно, зачастую специалисты не делают различий между исправлением и ресоциализаци-ей, употребляя данные термины через запятую.
Исправительное воздействие, применяемое в отношении осужденного, всегда имело и имеет первостепенное значение. На международном уровне проблема исправления зафиксирована в комментариях к Европейским пенитенциарным
правилам (1987 г.), в которых говорится, что «цели исправительного воздействия на осужденных состоят в том, чтобы... способствовать формированию у них чувства ответственности и навыков, которые будут содействовать их реинтеграции в общество, помогут им следовать требованиям законности и удовлетворять свои жизненные потребности собственными силами после освобождения» [3, 4]. В Уголовно-исполнительном кодексе РФ цель исправления осужденных поставлена на первое место в перечне целей уголовно-исполнительного законодательства (ст. 1 УИК РФ) [5].
В научной среде споры о возможности исправления осужденного, достижимости данной цели уголовного наказания ведутся достаточно давно, что позволило специалистам сгруппировать имеющиеся на этот счет точки зрения. Так, профессор В.И. Селиверстов указывает на то, что «палитру мнений по данному вопросу можно объединить в три группы. Первая группа - ученые, придерживающиеся традиционной точки зрения о необходимости постановки перед уголовным наказанием, включая и лишение свободы, цели исправления осужденного. Во вторую группу входят представители российской науки, считающие по различным основаниям, ...что цель уголовного наказания в виде исправления осужденных является излишней. Третья группа включает в себя ученых и правозащитников, которые не отрицают целевой направленности наказания на развитие личности осужденного, но считают наиболее терминологически правильным называть такую цель ресоциализацией осужденного или реинтеграцией его в общество» [6, с. 30].
В невско-волжской криминологической школе была разработана доктрина, согласно которой более логично вместо понятия «цели наказания» в данном случае употреблять термин «функции наказания». В своих работах основатель невско-волжской криминологической школы профессор Д.А. Шестаков отмечает, что «лучше было бы установить в законе цели не наказания, а уголовной ответственности. вообще говоря, правильнее говорить о функциях, нежели о целях наказания. Само по себе наказание как явление неодушевленное никаких целей преследовать не может, но выполняет определенные роли в жизни общества» [7, с. 139-140]. В 2003 году Дмитрий Анатольевич выступил с предложением полностью отказаться от целей наказания, предусмотренных в ст. 43 УК РФ, и предложил вместо них законодательно закрепить следующие функции: удержание лица, совершившего преступление, от новых преступлений (функция защиты чело-
века), реституция (восстановление положения потерпевшего), ресоциализация осуждённого [8, с. 6-13]. Таким образом, ресоциализация осужденного как уголовно-правовая конструкция в качестве функции уголовного наказания является предметом исследования невско-волжской криминологической школы [16]. В то же время исправление осужденных не отнесено к функциям наказания, однако это не означает, что исправительное воздействие следует отрицать полностью.
В последние годы все более предпочтительным является мнение о необходимости и целесообразности отказа от термина «исправление осужденного» и замене его на более подходящий по сути термин «ресоциализация осужденных». Некоторые исследователи даже говорят о необходимости осуществлять «принудительную ресо-циализацию преступника» [10, с. 30]. Противники данной новеллы в качестве аргументов ссылаются на непонятность, спорность латинского термина «ресоциализация», его «западность». Как отмечает профессор В.И. Селиверстов, «термин «ресоци-ализация» - это не только термин. За ним должна последовать рецепция западной правовой пенитенциарной модели и практики исполнения лишения свободы. И прежде чем это последует, неплохо было бы разобраться, сможет ли Россия воспринять подобную модель» [9].
Рассуждая о будущем исправления осужденного как цели или функции наказания, необходимо поставить перед исследованием два вопроса:
1. Чем же является исправление осужденного -целью либо функцией уголовного наказания?
2. Следует ли современной уголовно-правовой доктрине отказаться от данной категории вообще либо заменить ее термином «ресоциализация». Попробуем последовательно ответить на данные вопросы, продемонстрировав авторскую позицию в данном отношении.
Осмысление вопроса о сущности наказания приводит к выводу о справедливости подхода, согласно которому наказание, как неодушевленный предмет, не может преследовать каких-либо целей, ведь достижение целей - результат субъективного действия. Однако полный отказ от предусмотренной в ч. 2 ст 43 УК РФ конструкции целей наказания и замена ее функциями наказания вряд ли осуществимы в настоящее время. В качестве аргумента такой позиции можно привести и прочность использования в правовом обороте термина «цели наказания», обусловленную давностью применения, и необходимость закрепления в законодательстве тех ориентиров, к которым должно стремиться государственно-право-
вое воздействие (принуждение), применяемое к осужденным в период действия наказания. Недостижимость целей наказания не является основанием для изъятия из оборота данной категории, ибо цель - это и есть тот идеал, к которому надо стремиться. Как отмечается в литературе, «противоречие, заключённое в понятии цель, - необходимость быть побуждением к действию, «опережающим отражением», или «опережающей идеей», и, одновременно, - материальным воплощением этой идеи, то есть быть достижимой, проявлялось с момента возникновения этого понятия» [11, с. 637]. Однако следует отметить, что термин «функции наказания» более точно охватывает сущность правового института, акцентируя внимание на процессе, который реализуется в ходе применения наказания, и результате, к достижению которого стремится применение наказания.
Уголовный кодекс РФ в настоящее время помимо наказания предусматривает применение к лицу, совершившему преступление, мер уголовно-правового характера. В совокупности уголовное наказание и меры уголовно-правового характера являются мерами уголовно-правового воздействия. Как представляется, с учетом современных уголовно-правовых реалий, вероятно, логично говорить о функциях мер уголовно-правового воздействия, нежели о функциях наказания. Но это положение видится достаточно дискуссионным, нуждающимся в дальнейшем осмыслении.
Отвечая на вопрос, чем же является исправление осужденного - целью либо функцией уголовного наказания, с позиции приведенной логики рассуждений, отметим, что, вероятно, ни тем, ни другим. Исправление осужденного как цель наказания смотрится в действующем УК, на первый взгляд, вполне логично. Аргументы сторонников сохранения в уголовном законе Российской Федерации данной цели звучат вполне убедительно. И если говорить о позиционировании категории целей наказания как некоего идеала, достичь который невозможно или практически невозможно, то, безусловно, исправление является целью наказания. Но есть ли в таком подходе практический смысл? Если ли какая-либо практическая надобность в идеализации ситуации, существующей в реальной действительности? Ответы на данные вопросы весьма неоднозначны.
Позволим себе предложить в качестве альтернативы термину «исправление» категорию «исправительное воздействие», применяемую к лицам, совершившим преступление и подлежащим
наказанию. С этих позиций отнесем исправительное воздействие к функциям уголовного наказания.
Подход, согласно которому исправительное воздействие должно заменить категорию исправления осужденных, приводит к положительному ответу на вопрос, следует ли современной уголовно-правовой доктрине отказаться от данной категории вообще либо заменить ее другим термином, например, «ресоциализация».
Автор настоящей работы выступает категорически против отождествления понятий ресо-циализации, исправления, воспитания, как это делают некоторые специалисты [12, с. 27]. Также считаем неверным отождествление понятий «ре-социализация» и «реабилитация», или «социальная адаптация» [13, с. 39]. Если ставить знак равенства между приведенными понятиями, то аргументы сторонников сохранения в УК РФ в качестве цели наказания исправления осужденных очевидны, и с ними трудно спорить. Действительно, зачем использовать новое, чуждое российской правовой действительности понятие «ресоциа-лизация», если между данными категориями нет разницы. Налицо слепое следование западным идеалам, подмена исконно российских ценностей кажущимся навязанным извне термином. Однако по своей сути это не так.
Категория ресоциализации пришла к нам из социологии и прижилась в отечественном правосознании. Как отмечает Т.А. Фолиева, «в научной литературе, посвященной социализации, можно столкнуться не только с понятием «социализация», но и с его производными: десоциализация, ресоциализация, асоциализация, ожидаемая и неожидаемая социализация и т. д. Возникает категориальная сумятица, а один термин может использоваться в нескольких значениях. Так, ре-социализация понимается и в духе трактовки Э. Гидденса как усвоение новых ценностей, и как система адаптации заключенных после освобождения из тюрем» [14, с. 128-129]. Анализируя обозначенные категории с позиций «от человека», автор приходит к выводу, что имеются существенные различия в понимании ресоциализации в социологии и юриспруденции. «По сути, ресоци-ализация в юридическом понимании, - пишет он, - это не приобретение чего-то нового, а возвращение в общество. Но, придерживаясь такой точки зрения, мы нарушаем, с одной стороны, процессуальный характер социализации, а также допускаем ее принципиальную обратимость, что невозможно. С другой - этим мы лишаем любую группу (не являющуюся «обществом») соци-
альных взаимодействий и собственных норм, что противоречит здравому научному смыслу» [14, с. 131]. В этой связи Т.А. Фолиева, чье мнение мы разделяем, предлагает отказаться от существующей интерпретации термина «ресоциализация» в той мере, в которой она приводит к отождествлению с понятиями «социальная адаптация» и «реабилитация», поскольку в такой ситуации происходит подмена понятий.
Такая подмена понятий дает противникам ресоциализации возможность говорить о том, что введение в оборот данного понятия позволяет выделить среди осужденных способных и не способных к ресоциализации [6, с. 31]. Безусловно, это не так.
Ресоциализация не подменяет собой понятие исправления. Являясь в одно и то же время процессом и его целью, ресоциализация не свидетельствует о том, что у осужденного сформировалось уважительное отношение к человеку, обществу, труду, нормам, правилам и традициям человеческого общежития. Да и вряд ли это нужно. Как представляется, следует согласиться с утверждением о том, что государство не способно исправлять осужденных (да и не должно, зачем ставить утопические цели), но вполне может их ресоциализировать.
Дуализм сущности ресоциализации, которую, с одной стороны, следует рассматривать как процесс, протяженный во времени, с другой -цель (функция) наказания, то состояние, которое должно быть достигнуто в результате исполнения наказания, позволяет рассматривать ресоциали-зацию как некую категорию, акцентирующую внимание на адаптации к социальной реальности. Следует согласиться с Т.А. Фолиевой, что ре-социализация - это возобновление процесса в новых условиях и с новыми переменными. Индивид находится в ситуации особой для него социальной напряженности и усваивает новые ценности и роли, которые позволяют ему адаптироваться к социальной реальности [14, с. 130]. Ресоциали-зация осужденных - процесс сложный, многогранный, разноплановый. В ходе ресоциализации осужденный под воздействием комплекса мер (или средств ресоциализации, в числе которых меры исправительного воздействия) достигает состояния приспособления индивида к жизни в социуме, что, в конечном итоге, и составляет суть ресоциализации.
В качестве дополнительного аргумента в пользу замены термина «исправление» термином «ре-социализация» может выступать также открывающаяся возможность расширять спектр мер воз-
действия в отношении осужденного к наказанию: это не только предусмотренные в настоящее время ч. 2 ст. 9 УИК РФ основные средства исправления - установленный порядок исполнения и отбывания наказания (режим), воспитательная работа, общественно полезный труд, получение общего образования, профессиональное обучение и общественное воздействие, но и весь спектр некарательного воздействия.
Также полагаем, что введение в практический юридический оборот понятия «ресоциализация» не повлечет за собой обязательную рецепцию европейский правовых норм. Преломленный сквозь призму российского законодательства положительный опыт регулирования отношений в области противодействия преступности будет, наоборот, способствовать развитию. Необходимо грамотно и с пользой использовать тот багаж, который накоплен человечеством в данной сфере, не отгораживаясь от позитивного опыта, но в то же время учитывая и негативные моменты. Нельзя отрицать, что в зарубежных странах правовое регулирование отношений в сфере предупредительной деятельности достаточно развито. В качестве примера можно привести опыт Японии, Швейцарии, Голландии и т. д. «Избирательная рецепция» правовых норм, эффект применения которых в противопреступной деятельности очевиден, сказалась бы только положительно на развитии отечественного законодательства. Тем более, что такое развитие уже идет. Так, Федеральный закон «Об основах системы профилактики правонарушений в Российской Федерации» от 23.06.2016 № 182-ФЗ уже содержит понятие ресоциализации осужденных [15].
Подводя итог вышеизложенному, отметим, что вопросы сущности исправления как цели либо функции наказания остаются открытыми ввиду несомненной практической значимости ответов на них. Современный практический оборот в области отношений в сфере противодействия преступности все более использует понятие ресо-циализации осужденных в качестве альтернативы исправлению осужденных, что представляется положительным.
Пристатейный библиографический список
1. Состояние преступности за январь-декабрь 2018 г. [Электронный ресурс]. URL: https://xn—b1aew. xn--p1ai/reports/item/16053092/.
2. Агашков Е.И. Исправление осужденного как цель уголовного наказания в виде принудительных работ // Безопасность бизнеса. 2018. № 2. С. 35-39.
3. Громов В.В., Крылов А.С. Социальные связи в процессе ресоциализации осужденных // Применение наказаний, не связанных с лишением свободы. М., 1989.
4. Даххаев М.М. Проблемы ресоциализации осужденных, отбывших наказание в виде лишения свободы // Юридический вестник ДГУ. 2014. № 4. С. 108.
5. Уголовно-исполнительный кодекс РФ от 08.01.1997 № 1-ФЗ (ред. от 27.12.2018) (с изм. и доп., вступ. в силу с 08.01.2019) [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». URL: http:// www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_12940/ab04 0135c90e38b7592380d81a076507c473a309/.
6. Селиверстов В.И. Коррекция целеполагания уголовного наказания в виде лишения свободы: миф или реальность // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2017. № 2(45). С. 30-37.
7. Шестаков Д.А. От понятия преступности к криминологии закона // Общественные науки и современность. 2008. № 6.
8. Шестаков Д.А. Преступность среди социальных подсистем // Преступность среди социальных подсистем. Новая концепция и отрасли криминологии / под ред. Д.А. Шестакова. СПб.: Юридический центр Пресс, 2003.
9. Селиверстов В.И. Исправление или ресоциали-зация осужденных: спор о терминах или изменение сущности // Шестой Пермский конгресс ученых-юристов (г. Пермь, 16-17 октября 2015 г.): избранные материалы / В.В. Акинфеева, С.И. Афанасьева и др.; отв. ред. В.Г. Голубцов, О.А. Кузнецова. М.: Статут, 2016.
10. Лукьянова Е. Принципы справедливости и равенства перед законом в уголовно-исполнительном праве // Преступление и наказание. 2004. № 11. С. 30.
11. Теория систем и системный анализ в управлении организациями: Справочник: учеб. пособ. / под ред. В.Н. Волковой, А.А. Емельянова. М.: Финансы и статистика, 2006.
12. Зубкова В.И. Исполнение лишения свободы в целях ресоциализации осужденных: проблемы и перспективы развития // Вестник института: преступление, наказание, исправление. 2013. № 22. С. 24-29.
13. Махмудов З.Ш. Постпенитенциарная адаптация: к вопросу о понятии // Уголовно-исполнительное право. 2011. № 1. С. 39-42.
14. Фолиева Т.А. К вопросу об уточнении содержания некоторых категорий теории социализации // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. 2014. № 2. С. 127-137.
15. Федеральный закон от 23.06.2016 № 182-ФЗ «Об основах системы профилактики правонарушений в Российской Федерации». Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». URL: http://www. consultant.ru/document/cons_doc_LAW_199976.
16. Крайнова Н.А. Цели наказания как инструмент уголовной политики // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2017. № 2(45). С. 57-60.
References (transliterated)
1. Sostoyanie prestupnosti za yanvar'-dekabr" 2018 g. [Elektronny1] resurs]. URL: https://xn—b1aew.xn--p1ai/ reports/item/16053092/.
2. Agashkov E.I. Ispravlenie osuzhdennogo kak cel" ugolovnogo nakazaniya v vide prinuditel"ny"x rabot // Bezopasnost" biznesa. 2018. № 2. S. 35-39.
3. Gromov V.V., Kry"lov A.S. Sodal"ny"e svyazi v processe resodalizacii osuzhdenny"x // Primenenie nakazanij, ne svyazanny"x s lisheniem svobody". M., 1989.
4. Daxxaev M.M. Problemy" resocializacii osuzhdenny"x, otby"vshix nakazanie v vide lisheniya svobody" // Yuridicheskij vestnik DGU. 2014. № 4. S. 108.
5. Ugolovno-ispolnitel"ny"j kodeks RF ot 08.01.1997 № 1-FZ (red. ot 27.12.2018) (s izm. i dop., vstup. v silu s 08.01.2019) [E"lektronny"j resurs]. Dostup iz sprav.-pra-vovoj sistemy" «Konsul"tantPlyus». URL: http://www. consultant.ru/document/cons_doc_LAW_12940/ab-040135c90e38b7592380d81a076507c473a309/.
6. Seliverstov V.I. Korrekciya celepolaganiya ugolovnogo nakazaniya v vide lisheniya svobody": mif ili real"nost" // Kriminologiya: vchera, segodnya, zavtra. 2017. № 2(45). S. 30-37.
7. Shestakov D.A. Ot ponyatiya prestupnosti k krimi-nologii zakona // Obshhestvenny"e nauki i sovremennost". 2008. № 6.
8. Shestakov D.A. Prestupnost" sredi social"ny"x pod-sistem // Prestupnost" sredi sodal"ny"x podsistem. Novaya koncepciya i otrasli kriminologii / pod red. D.A. Shesta-kova. SPb.: Yuridicheskij centr Press, 2003.
9. Seliverstov V.I. Ispravlenie ili resocializadya osu-zhdenny"x: spor o terminax ili izmenenie sushhnosti // Shestoj Permskij kongress ucheny"x-yuristov (g. Perm", 16-17 oktyabrya 2015 g.): izbranny"e materialy" / V.V. Akinfeeva, S.I. Afanas"eva i dr.; otv. red. V.G. Golubczov, O.A. Kuzneczova. M.: Statut, 2016.
10. Luk"yanova E. Principy" spravedlivosti i raven-stva pered zakonom v ugolovno-ispolnitel"nom prave // Prestuplenie i nakazanie. 2004. № 11. S. 30.
11. Teoriya sistem i sistemny"j analiz v upravlenii or-ganizaciyami: Spravochnik: ucheb. posob. / pod red. V.N. Volkovoj, A.A. Emel"yanova. M.: Finansy" i statistika, 2006.
12. Zubkova V.I. Ispolnenie lisheniya svobody" v celyax resocializacii osuzhdenny"x: problemy" i perspektivy" raz-vitiya // Vestnik instituta: prestuplenie, nakazanie, ispravlenie. 2013. № 22. S. 24-29.
13. Maxmudov Z.Sh. Postpenitenciarnaya adaptaciya: k voprosu o ponyatii // Ugolovno-ispolnitel"noe pravo. 2011. № 1. S. 39-42.
14. Folieva T.A. K voprosu ob utochnenii soderzhaniya nekotory"x kategorij teorii socializacii // Izvestiya vy"sshix uchebny"x zavedenij. Povolzhskij region. 2014. № 2. S. 127-137.
15. Federal"ny"j zakon ot 23.06.2016 № 182-FZ «Ob osnovax sistemy" profilaktiki pravonarushenij v Ros-sijskoj Federacii». Dostup iz sprav.-pravovoj sistemy" «Konsul"tantPlyus». URL: http://www.consultant.ru/doc-ument/cons_doc_LAW_199976.
16. Krajnova N.A. Celi nakazaniya kak instrument ugo-lovnoj politiki // Kriminologiya: vchera, segodnya, zavtra. 2017. № 2(45). S. 57-60.
