CC BY
96
Вестник ДВО РАН. 2009. № 1
УДК 551.79+930. 26 (571,63)
А.М. КОРОТКИЙ
Использование геологических данных при изучении археологических памятников южного Приморья (голоцен)
При изучении археологических памятников голо-цена в южном Приморье использованы геологические, геоморфологические, физические и другие методы. С помощью сравнительного изучения данных палинологии и других методов восстановлена обстановка проживания человека. Установлены следы человеческой деятельности в отложениях археологических памятников: насыпные грунты, следы грядкового земледелия, землянки, прослои раковинного материала и т.д.
Ключевые слова: голоцен, геологические методы, геоморфологические методы, спорово-пыльцевой анализ, раковины моллюсков, археологический памятник.
Application of geological data when studying archeological monuments of the South Primorye (Holocene).
A.M.KOROTKY (Pacific Institute of Geography, FEB RAS, Vladivostok).
Geological, geomorphological, physical and other methods are used at studying archaeological monuments of Holocene in the South Primorye. Reconstruction of environment of man habitation was carried out with the help of comparative analysis of palynological data and other methods. Traces of human activity were found in deposits of archaeological monuments: bulk, traces of agriculture, dugouts, interlayers of shell material and so on.
Key words: Holocene, geological methods, geomorphological methods, sporen-pollen analysis, clam-shells, archaeological monument.
Основой для статьи послужили материалы геоморфологических и геологических исследований различных археологических памятников (АП) юга Приморья. При изучении применялись разнообразные методы: петрографические и литолого-фациальные (определение вещественного состава артефактов и генезиса геологических комплексов), биостратиграфические (выявление возраста отложений, вмещающих артефакты), геохимические (реконструкция геохимических параметров среды и диагенеза отложений), палеогеографические (восстановление структуры ландшафтов во время накопления отложений), геоморфологические (определение морфологии рельефа и времени формирования поверхностей), географические (обводненность территории и колебания уровня бассейнов), биологические (оценка ресурсов), физические (определение возраста и параметров среды). Наиболее детально рассмотрена группа памятников в юго-западном Приморье, в бассейнах рек Раздольная, Илистая, Арсеньевка, а также в морских бухтах южного Приморья (рис. 1). Составлены палеоландшафтные схемы, позволяющие оценить природные условия жизни древнего человека [3, 5].
На первом плане стояло изучение спор и пыльцы голоценовых разрезов, сопряженных с АП, так как это позволяло выявить возраст отложений, вмещающих артефакты и восстановить типы ландшафтов [3]. Анализ палинокомплексов проведен для всех объектов,
КОРОТКИЙ Алексей Михайлович - доктор географических наук, главный научный сотрудник (Тихоокеанский институт географии ДВО РАН, Владивосток). E-mail: kam@tig.dvo.ru
Работа выполнена в рамках проекта 06-1-П18-084 «Экосистемные перестройки и эволюция растительного мира Востока Азии в мезозое и кайнозое», поддержанного Президиумом РАН (2004-2007 гг.) и Президиумом ДВО РАН (2006-2007 гг.).
Рис. 1. Схема размещения обследованных автором археологических памятников на территории южного Приморья: 1 - устье р. Цукановка (Краскинское городище), 2 - устье р. Гладкая (Зайсановка-2, Зайсановка-1, Посьет-1), З - бухта Новгородская (раковинная куча), 4 - бухта Алеут (раковинная куча), З - бухта Бойсмана (Бойсмана-2), б - бухта Северная, 7 - п-ов Песчаный, В - бухта Черепаха, 9 - бухта Врангеля (раковинная куча на мысе Петровского), 10 - бухта Мелководная (раковинные кучи и землянки), 11 - устье р. Киевка, 12 - бухта Оленевод, 13 - пос. Глазковка; 14 - оз. Заря; ІЗ - бухта Валентин, 1б - бухта Евстафия, 17 - устье р. Аввакумовка (Синие скалы), 18 - устье р. Зеркальная (АП-1), 19 - оз. Зеркальное (АП-2), 20 - р. Кроуновка (Кроуновка-1), 21 - с. Бо-голюбовка, 22 - пос. Новоселище, 23 - п-ов Лузанова Сопка, 24 - р. Монастырка (Мустанг), 23 - р. Арсеньевка (Рисовый), 2б - р. Уссури (Чугуевка)
указанных на рис. 1, но наиболее детально - для памятников в устье р. Гладкая, долине р. Кроуновка, бухтах Мелководная, Глазковка и Кит.
Зайсановка-2. Изучение памятника на правом берегу в устье р. Гладкая, относимого к янковской культуре, проводилось к.и.н. Ю.Е.Вострецовым. Геологическое описание памятника и отбор проб выполнены автором (рис. 2). Анализ спор и пыльцы, сделанный Н.А.Беляниной, позволил выявить следующие особенности комплексов [В, 9].
- Общая обедненность осадков спорами и пыльцой: в слоях с артефактами содержится В-14В зерен (после просмотра 7-14 стекол). В современной и погребенных почвах количество пыльцы и спор увеличилось до 2В9-4В9 зерен.
- В структуре палиноспектров отмечается обедненность пыльцой древесных пород и кустарников: 1-32 зерна (1,8-8,8%). Ее достаточно в погребенных почвах - в основном Pinus koraiensis (21,9-31,3%), Quercus (20,3-2б,7%), Ulmus (до 12,3%), Betula sp. (до 1б,7%), B. sect. Albae (до б,3%), а также в современной - Abies (7,7%), Picea (7,7%), Pinus subgen. Diploxylon (б,4%).
- Разнообразие таксонов травянистых растений (21 таксон) в спорово-пыльцевых спектрах: 3,1-87,3%. По всему разрезу преобладают Artemisia (14,9-б4,5%) и Ranunculaceae (12,9-44,б%), что, вероятно, связано с антропогенным воздействием на ландшафт. Пыльца других трав (Compositae, Saxifragacea, Cyperaceae, Polygonaceae, Gramineae) встречается мозаично в слоях с минимальным участием артефактов, в современной и погребенных почвах (1б таксонов), что соответствует развитию луговых сообществ после ухода человека. Число спор изменяется от 0,0 до 93,7%, преобладает Equisetum (хвощи).
FF1 I WYІ2 Гооіз ІЯТІ4 Р^ГІ5 1^16 [Tf]7
I* * І8 |f t |9 ргтію I 4- 111
Рис. 2. Геологический разрез АП Зайсановка-2, устье р. Гладкая. Составил А.М.Короткий. l - кора выветривания по меловым песчаникам, 2 - щебни, 3 - галечники, 4 - песок глинистый, 5 - суглинок песчанистый, б - раковины моллюсков,
7 - раковинный детрит, 8 - угли, 9 - костные остатки, 10 - гумусированные прослои почвы, ll - места отбора проб
Структура спорово-пыльцевых комплексов (СПК) из природных разрезов в устьях рек Гладкая и Цукановка соответствует распространению на данной территории лесной растительности. В интервале б,0-5,0 тыс. л.н. выделена зона Quercus-Juglans-Carpinus - полидоминантных лесов; 5,0-4,0 тыс. л.н. - Quercus-Pinus-Betula - дубово-сосново-березовых; 4,0-2,б тыс. л.н. - Quercus-Juglans-Pinus - широколиственно-сосновых. Зона Quercus-Pinus-Alnus в интервале 2,б-0,8 тыс. л.н. коррелирует с современной растительностью [9].
В пробах из почвы на развалинах стены Краскинского городища установлено малое содержание фоссилий: в верхней (ll8 зерен) пыльца древесных пород и кустарников составляет бб%, трав - 33%; в нижней (50 зерен) - соответственно 24 и 70%. СПК из основания почвы не подлежит точной палеоландшафтной интерпретации [9]. Но некоторые исследователи рассматривают значительное содержание пыльцы трав как показатель лугово-степных и лесостепных ландшафтов [2, б].
В пробах из торфяника в устье р. Цукановка вблизи этого городища (14C-дата 8б0 ± 25 л.н.) наблюдается обилие фоссилий (320-482 зерна), в составе которых преобладает древесная пыльца (б8-71%): Quercus, Corylus, Betula sect. Albae, Alnus, Pinus subgen. Haploxylon, P. sub gen. Diploxylon. Среди пыльцы трав (21-25%) отмечены Cyperaceae, Liliaceae, Gramineae, Polygonaceae, Artemisia; спор - Sphagnum. Палиноком-плексы из торфяника соответствуют лесному ландшафту, а разнообразие таксонов трав хорошо сопоставляется с наличием заболоченных лугов, болот и озер.
] 2 [TrfT]3 [ГНИ 4 ^]5 [^Цб ЮТ7 E38 ^9
[EglO Г7~1п ГТ112 [Wll3 I~^1l4 1^1 IS ^16 И 17 QTIl 18
б
Рис. 3. Геологический разрез АП Кроуновка-1 и луговой террасы в долине р. Кроуновка (нижнее течение). Составил А.М.Короткий. 1 - галечник с песком, 2 - песок, 3 - песок с галькой, 4 - песок глинистый, 5 - алеврит, 6 - алеврит с галькой, 7 - суглинок песчанистый, 8 - суглинок, 9 - почвы, 10 - остатки трав (а) и древесины (б), 11 - плоды (орех маньчжурский, лещина), 12 - следы ожелезнения, 13 - угли и выветрелый лигнит, 14 - кротовины, 15 - границы слоев, пачек и деформации в отложениях, 16 - остатки дороги, 17 - нижняя граница толщи с артефактами, 18 - вертикальные отдельности в суглинках. Номера разрезов: 1988, 1989, 1391, 7000, 7001, 7003, 7004
Состав СПК из наилков устья р. Гладкая отвечает сосново-широколиственным лесам на водоразделах (Quercus - до 20%, Picea - 7-22, Pinus subgen. Haploxylon - 9-18, P. subgen. Diploxylon - 16-18%) и березово-ольховым - в речной долине (Betula - до 13%, Alnus - до 20%).
Анализ соотношения пыльцы и спор основных экологических групп из разновозрастных погребенных почв или гумусированных торфяников в Приморье также показывает резкое увеличение суммы пыльцы трав и кустарничков при общем незначительном содержании фоссилий [8, 14].
Кроуновка-1. Характеристика природных изменений памятника дана через сопряженный анализ природных и культурных отложений в этом районе [4]. Были изучены разрезы АП (надпойменная терраса высотой 5 м) и луговой террасы высотой 3,8-4,2 м в 150 м ниже по реке [12], которые образуют поверхность с выдержанным разрезом в нижней части террасы, но различным в верхней части (рис. 3).
Непосредственно на АП в точке наблюдения (ТН) 7000 был описан разрез надпойменной террасы р. Кроуновка (сверху вниз, м) (рис. 3). 1. 0,0-0,25 - насыпной грунт дороги; 2. 0,25-0,68 - почва: песок темно-серый глинистый с вертикально-плитчатыми отдельностями, гидроксидами Fe по плоскостям, включениями керамики, гальки и раковин моллюсков, подошва слоя неровная, с трещинами (шириной до 1,5 см) и вертикальными структурами выжимания - следами гребневого (грядкового) земледелия (рис. 4); 3. 0,68-0,83 - песок зеленовато-желтый, по всему слою вертикальные трещины (высотой до 5-10 см, шириной
0,8-2,0 см) с выполнением гумусированным песком, здесь же округлые структуры диаметром до 10-12 см, образованные светло-желтым глинистым песком (землероины?);
4. 0,83-0,98 - супесь темно-бурая с ровной кровлей извилисто-столбчатой клиновидно-округлой подошвой слоя с гнездами зеленовато-желтого мелкозернистого песка;
5. 0,98-1,08 - супесь красновато-коричневая с неровной кровлей, выступами из светлобурой супеси мощностью до 0,05 м; 6. 1,08-1,36 - песок с ровной кровлей и волнистой подошвой темновато-бурый разнозернистый, с гравием и вертикальными трещинами, в верхней части слоя - землероины (кротовины?), в интервале 1,26-1,36 - гнезда разнозернистого зеленовато-серого слюдистого песка; 7. 1,36-1,80 - песок разнозернистый сильно слюдистый глинистый умеренно-ожелезненный красновато-коричневый и бурый, в слое выражены округлые и трапециевидные пятна, выполненные красновато-бурым песком (кротовины?), в подошве - кострище; 8. 1,80-2,15 - песок мелкозернистый
слабоглинистый, в интервале 1,90-2,09 - грубослоистый мелкозернистый глинистый буровато-серый и коричневато-серый, в интервале 2,09-2,15 - линзы крупнозернистого песка; 9. 2,15-2,60 - песок зеленовато-бурый и белесый разнозернистый с неясной горизонтальной и наклонной слоистостью, мелкими угольками и керамикой (граница культурного горизонта); 10. 2,60-3,0 - песок разнозернистый глинистый зеленовато-серый с голубоватым оттенком, с остатками древесины и
Рис. 4. Общий вид разреза Кроуновка-1 (бассейн р. Раздольная). В верхней части видны клиновидные почвенные структуры - следы грядковой культуры. Фото А.М.Короткого
трав; 11. 3,0-5,0 - пачка горизонтально переслаивающихся зеленовато-серых и голубовато-серых песков пятнисто- и полосчато-ожелезненных с линзами охристо-красного песка, в интервале 4,0-5,0 м - хорошо окатанный галечник.
Для АП Кроуновка-1 характерна общая обедненность осадков спорами и пыльцой. Фоссилии были установлены только в 6 из 16 проб, их содержание 10-148 зерен после просмотра 7-10 стекол. В современной и первой погребенной почве наблюдалось увеличение пыльцы и спор до 289-489 зерен. Структура комплексов в разрезе АП Кроуновка-1 обеднена пыльцой древесных пород и кустарников (10-32 зерна), но отмечается разнообразие трав (21 таксон). Доля пыльцы трав меняется в пределах 31-87%. В их составе по всему разрезу обильны Artemisia, Compositae, Saxifragacea, Cyperaceae, Polygonaceae, Gramineae и Ranunculaceae, что, вероятно, связано с антропогенным воздействием на окружающий ландшафт. Обилие пыльцы разнотравья (16 таксонов) соответствует развитию луговых сообществ.
В 150 м ниже по реке за пределами АП Кроуновка-1 изучен разрез луговой террасы в ТН 7001 (сверху вниз, м) (рис. 3). 1. 0,0-0,40 - суглинок песчанистый пористый, в кровле гумусированный, с вертикальными столбчатыми отдельностями, в подошве желто-бурый с пятнистым и точечным ожелезнением; 2. 0,40-1,0 - глина буровато-коричневая с пятнами ожелезнения, с вертикальной столбчатой отдельностью, в основании зеленовато-серая, с Fe-Mn-оолитами и трубчатыми Fe-конкрециями; 3. 1,0—1,3 - супесь желтовато-серая с чехликами корней трав, в основании - прослои и линзы зеленовато-серого алеврита; 4. 1,3—1,8 - в кровле алеврит зеленовато-голубой, в подошве темно-серый, с остатками водных растений и угольками по всему слою; 5. 1,8-2,0 - почва: глина темно-бурая комковатая с пятнистым и точечным ожелезнением, в подошве черная с горизонтальными линзочками гидроксидов и округлыми конкрециями Fe-Mn; 6. 2,0-2,6 - пачка голубовато-серых песков с мелкой галькой, в подошве - торфянистый алеврит с древесиной; 7. 2,6-3,2 - суглинок желтовато-серый с чехликами корней трав; 8. 3,2-4,2 - галечник в грубозернистом ожелезненном песке.
При сравнении структурно-литологических особенностей разреза АП Кроуновка-1 и луговой террасы выявляются различия (рис. 3). В природном ненарушенном разрезе в интервале 0,4-2,6 м преобладают глины, супеси и алевриты, по своим структурным характеристикам соответствующие пойменным накоплениям [12]. В разрезе луговой террасы не установлены характерные для АП нарушения грунта, описанные как кротовины,
клиновидно-округлые выемки, вертикальные трещины, выполненные гумусированным песком. В верхней части разреза луговой террасы характерные для АП артефакты не обнаружены. В почве и пойменных отложениях разреза 7001 отсутствуют вертикальные структуры выжимания грунтов, возникшие под действием поверхностных нагрузок.
Из различия в строении пойменных отложений луговой террасы и культурного горизонта Кроуновки-1, сложенного песком или супесями, следует вывод, что слои 2-10 в интервале 0,3-2,6 м разреза 7000 нельзя рассматривать как результат пойменных разливов на поверхности луговой террасы [12]. Непосредственно на исследуемом участке р. Кроу-новка в русловой фации и низкой пойме песок встречается в незначительном количестве. Это типично для рек, дренирующих базальтовое плато. Отсюда возникает предположение, что песчаные слои в разрезе культурного горизонта АП имеют антропогенное насыпное происхождение.
Это подтверждается и составом диатомей в отложениях культурного горизонта Кро-уновка-1 (интервал 0,30-2,60 м). В составе комплекса, по данным Т.А.Гребенниковой, доминируют нетипичные для поймы планктонные диатомеи рода Aulocoseira и разнообразные донные. Обилие древних (вымерших) форм диатомей свидетельствует, что песок образовался за счет переотложения третичных отложений. В современных наилках русловой, пойменной и старичной фаций в районе АП Кроуновка-1 выделен типично речной комплекс диатомей, в составе которого отсутствуют древние (вымершие) формы.
Н.И.Беляниной установлена чрезвычайная бедность пыльцевых комплексов в слоях 2-10 (ТН 7000), что соответствует значительному участию человека в формировании отложений АП. Этот вывод подтверждается результатами изучения спорово-пыльцевых комплексов на других АП Приморья [8, 9].
Информация о типах ландшафтов, существовавших в среднем-позднем голоцене в долине р. Кроуновка (Чапигоу) и ее обрамлении, была получена на основании изучения разреза луговой террасы (ТН 7001). СПК из слоя 7 характеризуется большим содержанием пыльцы широколиственных пород (Quercus - 36%, Ulmus - 29, Juglans - 13%, в том числе Corylus, Carpinus, Fraxinus, Tilia). Достаточно обильно представлены березы Betula sect. Albae - до 29%, B. sect. Costatae - 4, Alnus - 13%), включая кустарниковые формы B. sect. Fruticosae и Alnaster (до 10%). В незначительном количестве представлена пыльца Pinus subgen. Haploxylon (до 12%). Подобный спектр отвечает предположительно начальной фазе накопления отложений в среднем голоцене (QIV2 atl1) и соответствует развитию в долинах ильмово-березовых, а на водоразделах - многопородных широколиственных лесов.
Возраст древесины из слоя 8 в разрезе 7001 равен 6800 ± 75 (МАГ-142). Аналогичный тип СПК был получен из основания разреза высокой поймы (луговой террасы) в долине р. Большая Казачка, возраст которой соответствует атлантику (14С-дата 6035 ± 54 л.н., ДВГУ-ТИГ-28) [7, 15].
СПК из слоя 5 в разрезе 7001 отличается наибольшей насыщенностью пыльцой широколиственных пород (Quercus - 51%, Juglans - до 16, Phellodendron - 3, Fraxinus - до 16, Carpinus - 3% и др., всего 10 таксонов). В этом спектре отмечено большее, чем в основании террасы, содержание пыльцы Pinus subgen. Haploxylon (до 20%), появление Abies (6%) и Picea (7%). Этот тип спектра, вероятно, отвечает конечной термической фазе атлантика (QIV2 atl3 - 14С-дата 4800 ± 75 л.н., МАГ-152). Второй тип спектра из слоя 5 (погребенная почва) отвечает появлению хвойно-широколиственных лесов, а в долинах, в том числе и на луговой террасе, - дубово-ореховых, что связано, скорее всего, с прекращением затопления этих поверхностей паводками [12].
СПК из слоя 4 резко отличается от вышеописанных спектров. В нем зафиксировано преобладание пыльцы мелколиственных пород (Betula sect. Albae - 39%, Alnus - 26%), в том числе кустарниковых берез и ольховника. Для комплекса характерно увеличение доли Picea sect. Eupicea (до 12%) и Abies на фоне снижения содержания широколиственных пород (Quercus - 16%, Ulmus - 10%). Отмечено обилие разнотравья (до 60%). Такой
тип спектра соответствует распространению березово-дубовых лесов на ближайших водоразделах и березово-ильмовых - в долине. Подобный тип спорово-пыльцевого спектра, возможно, связан с похолоданием климата на рубеже атлантик-суббореал (14С-дата 4500 ± 75, МАГ-153), хотя не исключается и воздействие пожаров на изменение состава растительности. Аналогичный по структуре СПК, но с большим содержанием берез, получен в долине р. Большая Казачка из средней части разреза высокой поймы (14С-дата 4726 ± 75, ТИГ-ДВГУ-29) [15].
В СПК вышележащей пачки отложений в ТН 7001 (слои 3-2 и подошва слоя 1), имеющих признаки пойменной фации, преобладает пыльца Pinus subgen. Haploxylon и Betula sect. Albae. Уменьшение широколиственных пород (Quercus и Ulmus в сумме до 22%) и возрастание доли Alnus (до 30%) не только свидетельствуют об ухудшении термических условий, но и о заболоченности луговой террасы, что, вероятно, связано с мощными пойменными разливами. Ухудшению дренажа поверхности луговой террасы отвечает обилие пыльцы Cyperaceae на фоне уменьшения пыльцы разнотравья. Активное накопление гидроксидов Fe, вероятно, также объясняется ослабленным дренажем поверхностных и высоким уровнем грунтовых вод. По 14С-дате (2150 ± 53 л.н., МАГ-249) этот слой формировался при ухудшении климатических условий в западном Приморье на границе суббореала-субатлантика [6, 14]. На это указывают обилие и разнообразие в составе диатомовых водорослей представителей родов Eunotia и Pinularia, характерных для заболоченных и переувлажненных мест.
Состав растительности в первой половине субатлантика (SATIV1-2) соответствовал умеренно холодному климату. В дальнейшем деятельность человека на этой территории изменила не только растительный, но и почвенный покров.
АП в бухте Мелководная (юго-восточное Приморье). Этот памятник янковской культуры расположен в восточной части бухты на низкой морской террасе высотой +4-6 м (в кровле 14С-дата 2490 ± 130 л.н., КИ-3639) [7]. Из разреза мощностью 0,7 м, представленного гумусированными супесями и легкими суглинками, изучено 13 проб. Содержание фоссилий в них, по данным Л.М.Моховой, колеблется в пределах 279-266 зерен в кровле, 66-134 в средней части и 62-120 в основании разреза. Соотношение пыльцы разных экологических групп характеризуется преобладанием спор (35,7-78,5%), значительным участием пыльцы трав (17,9-59,7%) и малым содержанием пыльцы деревьев и кустарников (0,0-6,3%). Отмечается преобладание спор среди других групп фоссилий в верхней (до 75,8%) и средней (35,7-78,8%) частях разреза. В этих пробах отсутствует пыльца широколиственных пород. Пыльца трав распределена по разрезу мозаично: в кровле наблюдаются Chenopodiaceae (до 18,9%), Gramineae (6-24,0%), в средней части в небольшом количестве присутствует пыльца 6 таксонов (Sanguisorba и Umbelliferae - по 8,5%, Gramineae - 5% и др.). Общий состав трав соответствует луговым фитоценозам. В нижней части разреза в горизонте с наибольшим насыщением артефактами преобладает пыльца Artemisia (85%), Gramineae (10%), Compositae (10,6%). Споровые растения представлены формами как лесных (Polypodiaceae - 4,1-64,8%, Osmunda - до 10, Licopodium - до 54%), так и увлажненных ландшафтов (Sphagnum - 12,3-64,8%). В пробе из поверхностного слоя почвы обилие Pinus subgen. Haploxylon (66%), Picea (20%), в меньшем количестве - Betula (12%).
СПК АП в бухте Мелководная имеет следующие особенности. Насыщенность пыльцой (в среднем 42 зерна) меньше, чем в лагунных или старичных отложениях, почти в 23-25 раз. Низкое содержание пыльцы древесных пород и кустарников - до 6,3%. По сравнению с природными объектами наблюдается сокращение числа таксонов (всего 7). Присутствуют Betula, Alnus, Alnaster, но нет Pinus subgen. Haploxylon, обильно представленной в поверхностном слое почвы (66%). Пыльца 10 таксонов травянистых растений мозаично распределена по разрезу, преобладает Artemisia, частично встречаются Compositae и Gramineae. В большинстве проб наблюдается повышенное содержание спор (5 таксонов).
Эти особенности СПК трактуются как признаки изреживания и деградации лесной растительности, возникновения лесостепных и степных сообществ [2]. Для проверки этого предположения изучены споры и пыльца природных разрезов низкой лагунной террасы в бухте Каплунова, расположенной в 4 км к западу от АП в бухте Мелководная. Отложения этой террасы по возрасту соответствуют археоэпохам бронзы и железа (14С-дата в подошве 3830 ± 125, ТИГ-320, в кровле разреза 2590 ± 105, КИ-3648), а пыльцевая характеристика сопоставима с суббореалом [7, 13].
В ее СПК преобладает пыльца древесных пород и кустарников (44,3-79,4%) при умеренном содержании пыльцы трав (6,2-40,4%) и спор (9,7-46,8%). По всему разрезу господствуют широколиственные породы (Quercus - 51,4%, Carpinus cordata - 1,2-4,2, Ulmus, Corylus, Fagus, Fraxinus, Tilia - 0,5-1,8%), из хвойных - Picea sect. Omorica (до 3,6%), P. sect. Eupicea (до 4,1%). Содержание Pinus koraiensis увеличивается вверх по разрезу от 18,3 до 34,1%, что свидетельствует об экспансии кедра корейского во второй половине среднего голоцена из среднегорья в состав растительности низкогорья и мелкогорья южного Сихотэ-Алиня [8, 13].
В составе лесной формации на ранней стадии формирования разреза были распространены полидоминантные широколиственные леса, а на хроноуровне, сопоставляемом со временем существования археологического памятника, - кедрово-широколиственные с участием берез, вблизи водораздела - с участием елей и пихт. Аналогичные данные о широком распространении полидоминантных широколиственных и кедрово-широколиственных лесов получены также на основе анализа СПК из отложений оз. Латвия, расположенного к западу от бухты Мелководная [13]. Такой тип СПК соответствует лесной формации и явно несопоставим с палиноспектрами из разреза АП, на основании которых можно было бы выделить ландшафты редколесья или лесостепи.
АП бухт Глазковка и Кит. Предположение о влиянии перемытой пыльцы на структуру СПК проверено на примере археологических памятников [8]. Изучались разрезы древних жилищ эпохи бронзы в районе пос. Глазковка в юго-восточном Приморье. Здесь были раскопаны землянки, заполненные после их разрушения склоновыми суглинками с примесью почвенного материала. Последовательное изучение СПК из заполнения землянки выявило следующие особенности. Из слоя легких суглинков, подстилающего археологический комплекс, получен спектр, соответствующий березово-лиственничным лесам с фригидными кустарниками (поздний вюрм), а из нижележащей погребенной почвы - более термофильный комплекс, сопоставимый с хвойно-широколиственным лесом (средний вюрм). Спектр из плотного пятнисто-гумусированного суглинка (пол землянки) соответствовал палинозоне Quercus-Pinus-Betula, характерной для субборе-альной фазы голоцена в юго-восточном Приморье. В составе спор и пыльцы СПК из бурых супесей и суглинков четко выделяются 2 компонента. Первый образован пыльцой преимущественно широколиственных пород (Quercus, Phellodendron, Juglans, Ulmus) в присутствии пыльцы Pinus koraiensis и Picea. Второй характеризуется обильным количеством пыльцы древесных берез в сочетании с пыльцой Betula sect. Nanae, B. sect. Fruticoseae и Alnaster.
Анализ СПК. Общая структура СПК для АП в устье р. Гладкая (Зайсановка-2), долине р. Кроуновка (Кроуновка-1), бухте Мелководная и других местах (рис. 1) имеет следующие особенности.
1. Значительное количество проб из отложений с артефактами относится к разряду «пустых» (60% из 89 проб). В остальных наблюдается умеренное или малое количество пыльцевых зерен и спор, что многократно меньше насыщенности пыльцой в лагунных или старичных отложениях.
2. Отмечается низкое содержание пыльцы древесных пород и кустарников (до 6,3%). В составе пыльцы этой группы по сравнению с природными объектами наблюдается сокращение числа таксонов (всего 7).
3. Пыльца 10 таксонов трав в отложениях с артефактами мозаично распределена по разрезу. Наибольшее число таксонов трав (16) отмечено в палиноспектрах из погребенных почв или из горизонтов с минимальным участием артефактов.
4. В большинстве проб наблюдается повышенное содержание спор, которые представлены формами лесных (Polypodiaceae, Osmunda, Licopodium) и увлажненных ландшафтов (Sphagnum). Наибольшее число таксонов (11) и содержание спор (55-92%) отмечено в спектрах из погребенных почв или из горизонтов с минимальным участием артефактов.
Причина расхождения состава СПК в природных и «антропогенных» геологических образованиях. Этот вопрос в палеогеографической литературе обсуждался неоднократно [1, 16]. Проводились исследования по выявлению причин изменения СПК и резкого уменьшения количества фоссилий по мере «старения» осадков на юге Дальнего Востока [8]. Расхождение структур СПК определяется изменением состава пыльцы и спор при диагенети-ческом преобразовании субстрата. Причинами могли быть полное разрушение пыльцы с тонкой экзиной, обволакивание зерен железисто-глинистой пленкой, их механическое дробление мерзлотными процессами и т.д. Установлено, что чем интенсивнее переработка органического вещества с переводом его в гумус, тем беднее СПК из подобных отложений.
Ограничение применения палинологического метода в археологических исследованиях. Фоссилии, полученные из слоев с артефактами, немногочисленны, трудно поддаются интерпретации, что часто приводит к спорным выводам. Преобладание пыльцы травянистых растений в структуре комплексов в местах пребывания древнего человека в Приморье столь значительно, что некоторые авторы выделяют на данной территории растительные ассоциации, не сопоставимые с региональным климатом. Прямая интерпретация СПК из отложений с артефактами приводит к палеогеографическим парадоксам, как, например, возникновение во второй половине голоцена лесостепных и степных ландшафтов в типично лесной зоне южного Приморья [2, 6]. Поэтому требуется сравнительное изучение СПК из отложений природных объектов и АП.
Смешение разновозрастной пыльцы. В разрезах АП эпохи бронзы в бухте Глазковка и в долине р. Арсеньевка установлены СПК с разновозрастной пыльцой. Очевидно, подобное смешение фоссилий возникло в результате заполнения землянки продуктами разрушения ее стенок, сложенных суглинками с фригидной пыльцой на фоне пыльцевого дождя, соответствующего растительности второй половины суббореала и начала субатлантика. СПК из современной почвы вблизи землянки вполне сопоставим с кедрово-широколиственным лесом [8, 9]. Отсюда следует вывод о критическом подходе к интерпретации комплексов, полученных из отложений АП, даже если эти комплексы содержат достаточное количество спор и пыльцы.
Следы человеческой деятельности в отложениях АП. Изучение АП Кроуновка-1 позволило сделать вывод, что с середины III тыс. до н.э. произошло увеличение высоты наводнений, и это привело к переходу надпойменной террасы в состояние высокой поймы. Поэтому население отсыпало песчаный грунт для увеличения высоты поверхности террасы в местах проживания. Это предположение подтверждается появлением в составе голоценовых комплексов неогеновых форм пыльцы и диатомей. При изучении разреза Кроуновка-1, соответствующего началу земледелия на данной территории, впервые для Приморья установлено применение технологии грядковой культуры (рис. 3). Возраст СПК - I тыс. н.э. (14С-дата 975 ± 25 л.н., МАГ-1344). Об антропогенном изменении ландшафта свидетельствует обилие в составе пыльцы трав спутников хозяйственной деятельности человека (Compositae, Polygonaceae, Gramineae).
Корреляция палеогеографических и археологических событий. Палеореконструкция географической среды дает возможность сопоставлять ее с археологическими данными и корректировать прежде всего для побережья. Процессы потепления и подъема уровня моря были неравномерными [5, с. 14]. Поэтому попытаемся выделить в голоцене этапы, соответствующие определенным археологическим культурам [3, 5].
Первый этап занимал интервал от 12 до 6,3-6,0 тыс. л.н., когда происходил интенсивный подъем уровня моря с -80 до +3 м над у. м. [12]. Побережье и шельф представляли собой наклонно-ступенчатую равнину. В этот период в прибрежной зоне формировались высокопродуктивные и устойчивые для данной фазы трансгрессии типы ландшафтов [11, 14]. Для древнего человека привлекательными были приустьевые участки рек, где существовал доступ к морским, речным и наземным пищевым ресурсам. Стабилизация уровня моря способствовала накоплению опыта эксплуатации морских ресурсов [3].
Второй этап начался около 6 тыс. л.н., когда уровень моря установился на +2,5-3,5 м выше современного [5, с. 14]. Прибрежная равнина полностью исчезла под водой и стала шельфом, береговая линия приобрела резко расчлененные контуры. К моменту достижения пика трансгрессии установился климат с незамерзающим морем за исключением лагун, где на короткое время образовывался ледовый покров. Море летом было значительно (на 5-7°С) теплее современного [17]. В голоценовый оптимум климат на побережье теплее и мягче, чем в континентальной части Приморья [10, 11]. Предположительно, в ходе трансгрессии продуктивность морских ландшафтов имела тенденцию к возрастанию. Все эти факторы благоприятствовали становлению оседлого образа жизни, линейной системы расселения, более высокой плотности населения и кооперации в эксплуатации ресурсов.
Бойсманская культурная традиция. При стабилизации уровня моря на пике среднеголоценовой трансгрессии в интервале от 6,5 до 6,2 тыс. л.н. произошло формирование ингрессионных заливов, лагун и прибрежных озер по побережью, а также архипелага островов в районе р. Туманган и в зал. Петра Великого.
Основной объем информации для реконструкции адаптации населения получен по материалам памятников в бухте Бойсмана. На ее примере более подробно рассмотрены ландшафтные изменения в связи с колебаниями климата и уровня моря [5, с. 14]. На первом этапе с подъемом уровня моря до +2,5-3,5 м около 6,5 тыс. л.н. здесь возник ингрессионный залив, который на первом этапе был полностью открытым. На втором этапе, в максимум трансгрессии, возникла аккумулятивная форма, которая отчленила залив от моря, образовав полузакрытую акваторию. При подъеме уровня моря на рубеже 5,4-5,0 тыс. л.н. возникла умеренно соленая хорошо прогреваемая лагуна с проникновением морских вод в западную часть современной бухты Бойсмана и слабосоленая закрытая лагуна в восточной части. Начавшееся в конце атлантической фазы, в интервале 4,7-4,3 тыс. л.н., похолодание климата завершилось понижением уровня моря на 3-4 м ниже современного [11, 13].
Зайсановская культурная традиция. Похолодание вызвало усиление воздействия зимнего муссона: на континенте стало холоднее, чем на побережье. Снижение уровня моря сопровождалось быстрым выдвижением аллювиальных дельт [11]. Обмеление заливов и лагун на фоне теплой летней погоды способствовало прогреванию водных масс и поддержанию довольно высокой продуктивности. В это время возникает зайсановская культурная традиция. Памятники зайсановского типа часто приурочены к тем же ландшафтам и располагаются на тех же местах, что и бойсманские, но занимают более широкий ареал не только на побережье, но и в континентальных районах. Там, где территории совпадают, наблюдается четкая преемственность в ориентации на ресурсную базу в соответствии с природными изменениями [5].
Янковская культурная традиция. В интервале 3,0-2,8 тыс л.н. происходило первое в суббореале усиление континентальности климата, вероятно, из-за воздействия восточноазиатского муссона. Установилась более сухая и морозная зима, а лето было умеренно жарким с резким смещением осадков на вторую половину. На этом рубеже начинается смена полидоминантных широколиственных лесов на дубово-широколиственные [5, с. 14]. Эти экстремальные ландшафтные изменения в береговой зоне обусловили угасание зайсановской культурной традиции на побережье зал. Петра Великого и ее трансформацию в янковскую, с которой связывается начало железного века.
Таким образом, сопоставление колебаний климата, уровня моря и ландшафтных изменений на побережье региона со сведениями по культурной динамике в среднем и позднем голоцене позволяет увидеть определенную взаимосвязь между экологическими и культурными изменениями и успех в освоении прибрежных ландшафтов на протяжении среднего и позднего голоцена [5, с. 14]. Места для поселений выбирались на небольших продуктивных участках морских ландшафтов.
Заключение
При изучении АП неолита использованы различные геологические методы: с помощью литолого-фациальных определялся генетический тип отложений, биостратиг-рафических - возраст отложений и характер колебаний уровня Японского моря в голоцене, геохимических - характер диагенетических изменений в отложениях с артефактами. Па-леоландшафтные реконструкции, основанные на использовании результатов палинологического и диатомового анализов, позволяют восстановить типы и структуру ландшафтов. Определение возраста отложений контролировалось радиоуглеродным методом. Точная привязка мест и оценка условий обитания древнего человека выполнялись при помощи геоморфологических построений. Палеогеографические методы использованы для оценки водных и биологических ресурсов, колебаний уровня приемных бассейнов, заболоченности территории, претерпевавших сильнейшие изменения в неолите [5, 10, 13].
Сравнительное изучение СПК из отложений природных объектов и АП затрудняет применение палинологического метода в исследованиях: фоссилии, полученные из слоев с артефактами, немногочисленны, трудно поддаются интерпретации [1, 9]. Смешение фоссилий, приводящее к образованию комплексов с разновозрастной пыльцой, возникало в результате заполнения землянки продуктами разрушения их стенок, как установлено на примере разрезов АП эпохи бронзы в бухте Глазковка и долине р. Арсеньевка [8].
О человеческой деятельности в отложениях АП свидетельствуют насыпные грунты, следы грядкового земледелия, землянки, прослои раковинного материла (раковинные кучи) и т.д. Вывод о насыпных грунтах подтверждается составом диатомей в отложениях культурного горизонта Кроуновка-1, где доминируют нехарактерные для поймы планктонные диатомеи рода Аи1осо8ета и представлены древние (вымершие) формы. Чрезвычайная бедность пыльцевых комплексов из отложений АП соответствует значительному участию человека в формировании грунтов археологической стоянки Кроу-новка-1 и др.
Корректное восстановление палеогеографической обстановки во время формирования археологического памятника на данной территории возможно на основании детального геологического изучения, данных спорово-пыльцевого, диатомового и радиоуглеродного анализов, полученных при сопряженном изучении АП и близлежащих природных разрезов.
При проведении полевых исследований помощь оказали геологи ПО «Приморгеология» Т.К.Кутуб-Заде и С.В.Коваленко. В сборе полевых материалов принимали участие сотрудники Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН (к.и.н. Ю.Е. Вострецов, с.н.с. А.В.Гарковик, к.и.н. Н.А.Кононенко, к.и.н. Н. А.Клюев и др.), сотрудники Тохоку Фукуси Университета Х.Кадзивара и Ёкояма. Анализ спор и пыльцы выполнен Л.П.Карауловой, И.Г.Гвоздевой, Н.И.Беляниной («Приморгеология»), диатомей - Е.И.Царько («Приморгеология») и Т.А.Гребенниковой (ТИГ ДВО РАН), раковин моллюсков - д.б.н. В.А.Раковым (ДВГУ), вещественного состава отложений - М.П.Тарышкиной («Приморгеология»), В.Б.Курносовым (ДВГИ ДВО РАН). Радиоуглеродное датирование отложений сделано А.В.Ложкиным (СВКНИИ ДВО РАН) и Н.Н.Ковалюх (ИГН АН Украины).
1. Березина Н.А., Тюремнов С.Н. О сохранности пыльцы в отложениях голоцена // Вестн. МГУ Сер. Биология. Почвоведение. 1967. № 4. С. 74-86.
2. Верховская Н.Б. Палиностратиграфическая корреляция отложений в пределах археологического памятника Бойсмана-1, юг Российского Дальнего Востока // Поздний палеолит-ранний неолит Восточной Азии и Северной Америки. Владивосток: ДВО РАН, 1996. С. 39-48.
3. Вострецов Ю.Е., Короткий А.М., Беседнов Л.Н. и др. Изменение систем жизнеобеспечения у населения устья р. Гладкой и залива Посьета в среднем голоцене // Антропология и культурная антропология Дальнего Востока. Владивосток: ДВО РАН, 2002. С. 3-41.
4. Вострецов Ю.Е., Сергушева Е.А., Комото М. и др. Новые данные о раннем земледелии в Приморье: неолитический комплекс поселения Кроуновка-1 // Проблемы археологии и палеоэкологии Северной, Восточной и Центральной Азии. Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2003. С. 373-378.
5. Вострецов Ю.Е., Жущиховская И С., Кононенко Н. А. и др. Природа и древний человек в бухте Бойсмана. Владивосток: Дальнаука, 1998. 246 с.
6. Голубева Л.В., Караулова Л.П. Растительность и климатостратиграфия плейстоцена и голоцена Дальнего Востока. М.: Наука, 1983. 146 с.
7. Каталог радиоуглеродных дат четвертичных отложений Дальнего Востока / А.М.Короткий, В.Г.Волков,
B.Б.Базарова, Н.Н.Ковалюх / Тихоокеан. ин-т географии. Препр. Владивосток: ДВО РАН, 1993. 41 с.
8. Короткий А.М. Географические аспекты формирования субфоссильных спорово-пыльцевых комплексов (юг Дальнего Востока). Владивосток: Дальнаука, 2002. 271 с.
9. Короткий А.М. Использование спорово-пыльцевого анализа в исследованиях археологических памятников Приморья // Проблемы археологии и палеоэкологии Северной, Восточной и Центральной Азии. Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2003. С. 383-386.
10. Короткий А.М., Гребенникова Т.А., Пушкарь В.С. и др. Климатические смены на территории юга Дальнего Востока в позднем плейстоцене-голоцене // Вестн. ДВО РАН. 1997. № 3. С. 121-143.
11. Короткий А.М. Колебания уровня Японского моря и ландшафты прибрежной зоны (этапы развития и тенденции) // Вестн. ДВО РАН. 1994. № 3. С. 29-42.
12. Короткий А.М. О возрасте «луговой» террасы на реках Приморья // Вопр. стратиграфии и палеогеографии Дальнего Востока. Владивосток: ДВО АН СССР, 1990. С. 39-58.
13. Короткий А.М., Андерсон П.М., Ложкин А.В. и др. О развитии ландшафтов Юго-Восточного Приморья в среднем и позднем голоцене // Пространственная и временная изменчивость природной среды Северо-Восточной Азии и четвертичный период. Магадан: СВКНИИ ДВО РАН, 2004. 114 с.
14. Короткий А.М., Плетнев С.П., Пушкарь В.С. и др. Развитие природной среды юга Дальнего Востока (поздний плейстоцен-голоцен). М.: Наука, 1988. 240 с.
15. Павлюткин Б.И., Пушкарь В.С., Белянина Н.И. и др. Голоценовые отложения бассейна реки Раздольная (юго-западное Приморье) // Палеогеогр. рубежи и методы их изучения. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1984.
C. 43-53.
16. Палинологические исследования на Дальнем Востоке / отв. ред. к.б.н. М.П.Гричук. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1978. 132 с.
17. Троицкая Т. С. Миграционная последовательность комплексов бентосных фораминифер в голоценовых осадках Амурского залива (Японское море) // Среда и жизнь в геологическом прошлом: палеоэкологические проблемы. Новосибирск: Наука, 1974. С. 30-40.
