CC BY
58
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 8. ИСТОРИЯ. 2012. № 2
А.А. Сагомонян
(доктор ист. наук, зав. кафедрой теории и истории международных отношений
МГЛУ, профессор факультета мировой политики МГУ имени М.В. Ломоносова)*
ИСПАНСКАЯ РЕСПУБЛИКАНСКАЯ ЭМИГРАЦИЯ
И ВЕЛИКИЕ ДЕРЖАВЫ В 1945-1946 гг.
В статье рассматривается недолгая, но драматичная история испанского эмигрантского правительства, созданного в 1945 г. политическими деятелями Второй испанской Республики, которая потерпела поражение в гражданской войне 1936—1939 гг. После победы нал фашистской Германией значительная часть испанской эмиграции рассчитывала на поддержку «мирового сообщества», прежде всего западных держав, в деле устранения диктаторского режима генерала Франко, «прислужника Гитлера». Имели место и попытки опереться на помощь СССР. Однако раскол в самих эмигрантских политических кругах оказался непреодолим, образованное правительство — малопредставительным, а его крах — неизбежным.
Ключевые слова: Испания после гражданской войны, эмигрантское правительство, Х. Хираль, И. Прието, Х. Негрин, К. Эттли, Организация Объединенных Наций.
The article covers the brief but tormented history of the Spanish government in exile, established in 1945 by politicians of the Second Spanish Republic which was defeated in the Civil War of 1936—1939. After the victory over Nazi Germany much of the Spanish emigration counted on the support of the "world community", especially the Western powers, in removing General Franco's dictatorial regime. Some expectations were also associated with the USSR. However, the split in the political circles in exile itself proved irreversible, the formed government turned out to be unrepresentative and its collapse, therefore, was inevitable.
Key words: the Spanish government in exile, J. Jiral, I. Prieto, J. Negrin, Clement Attlee, the United Nations.
* * *
После окончания гражданской войны в Испании (1936—1939) и установления режима генерала Франко сотни тысяч испанцев оказались в эмиграции, а внутри Испании был развязан настоящий террор против поверженных сторонников Республики. В начавшейся вскоре Второй мировой войне Испания не участвовала, но в течение нескольких лет была дружественным по отношению к Гитлеру и Муссолини государством, оказывала им помощь, а сам режим Франко считался фашистским.
* Сагомонян Александр Артурович, тел.: (495) 939-09-37.
Великая победа 1945 г. не могла не всколыхнуть воспоминаний об имевшей в свое время огромный резонанс испанской гражданской войне, о ее трагических итогах, поражении в ней антифашистского лагеря. После разгрома Италии и Германии постановка вопроса об устранении их «прислужника» Франко и передаче власти демократическому правительству имела много сторонников во всем мире, особенно в «полевевшей» Европе.
Во многих странах развернулась антифранкистская кампания, в которой участвовали и некоторые влиятельные политические деятели. Тем не менее формальных поводов для внешнего силового вмешательства в испанские дела не было. Правительства США и, особенно настойчиво, Великобритании отвергали подобный сценарий развития событий, хотя сам франкистский режим неоднократно осуждали.
Советский Союз, роль которого в период испанской гражданской войны хорошо известна и который по-прежнему поддерживал тесные связи с испанской компартией, был настроен более решительно. Кроме того, на советском фронте сражалась «добровольческая» испанская Голубая дивизия, т.е. для Москвы франкистская Испания была фактически участницей войны и союзницей Гитлера.
Ситуация, казалось, благоприятствовала тому, чтобы на международной арене появился такой «актор», как испанская оппозиция, которая дожидалась своего часа в эмиграции. Разделенная на несколько враждующих между собой секторов (включая коммунистов, пытавшихся организовать партизанское движение1, социалистов, республиканцев, монархистов и др.), она не сумела сплотиться, стать влиятельной силой, предложить мировому сообществу убедительной альтернативы режиму Франко. Не было в ее рядах и какой-либо достаточно авторитетной фигуры, которая стала бы знаменем антифранкистского объединения испанцев внутри и вне страны. Тем не менее в определенный момент она сумела заявить о себе, предложив программу действий в расчете на международную поддержку, т.е. поддержку прежде всего держав-победительниц. Те, со своей стороны, следили за положением дел в испанских эмигрантских кругах и пытались, весьма осторожно, поддерживать контакты с близкими себе силами.
Среди великих держав не было согласия ни относительно судьбы франкистского режима, ни того, что именно могло бы прийти ему на смену. В целом можно сказать, что отношение держав-победительниц к испанским оппозиционным деятелям и институтам
1 См.: Сагомонян А.А. Партизанская борьба в Испании в 1940-е годы. Новые архивные материалы // Новая и новейшая история. 1996. № 1. С. 230—234.
являлось индикатором их внешнеполитических целей и интересов в каждый конкретный момент. Это было ярко продемонстрировано в том числе и в Организации Объединенных Наций, обсуждавшей «испанский вопрос» в Совете Безопасности (май—июнь 1946 г.) и Генеральной Ассамблее (декабрь 1946 г.).
Между тем с только что созданной ООН многие испанские эмигрантские политики связывали большие надежды, да и не только они. Эта организация представлялась некоей самостоятельной «верховной» силой, хотя на деле предстала ареной борьбы между
СССР и его бывшими союзниками.
* * *
В 1939 г. около полумиллиона разгромленных сторонников Республики стали беженцами, обосновавшись во Франции, Мексике, СССР и других странах, причем сам выбор места пребывания во многом зависел от их политической ориентации. Обеспечение их спасения и выживания было невозможно без определенного политического «сочувствия» или расчета принимающей стороны. Так, США и Великобритания не проявили большого участия в судьбе изгнанников (исключение было сделано для некоторых представителей элиты), а те из них, кто намеревался прибыть в СССР, подвергались тщательной идеологической проверке и отбору. Десятки тысяч бойцов республиканской армии и гражданских лиц перешли французскую границу, чтобы впоследствии оказаться в спецлагерях. Значительная их часть затем влилась в ряды французского Сопротивления, надеясь затем продолжить свою борьбу по другую сторону Пиренеев.
В Англии находился глава последнего республиканского правительства Хуан Негрин, который олицетворял преемственность между эмигрантскими институтами и Второй республикой, но реального влияния не имел. Признание генерала Франко Лондоном и Парижем уже в феврале 1939 г. означало автоматический разрыв ими дипломатических отношений с потерпевшей поражение республиканской властью.
Негрин пользовался лишь частичной поддержкой и в самих эмигрантских кругах. Его главный политический противник — влиятельный социалист Индалесио Прието — еще летом 1939 г. сумел добиться объявления его полномочий недействительными собранием депутатов кортесов. Влияние Негрина было окончательно подорвано тем, что он в самом начале лишился материальных средств, которыми располагал как глава правительства: наладив отправку в Мексику испанских беженцев из Франции, он решил
переправить туда же и материальные ценности, но там они попали в распоряжение Прието2.
Весьма многочисленный контингент эмигрантов (по разным данным, от 20 до 50 тыс. человек), в том числе известные республиканские политики, нашли прибежище в Мексике при самой активной поддержке президента страны Ласара Карденаса. (В 1990 г. во время официального визита в эту страну король Хуан Карлос выразил за это особую признательность мексиканскому народу и правительству.) Среди них были бывшие депутаты кортесов, члены исполкомов различных партий и др. Самой видной и влиятельной фигурой здесь был лидер умеренных социалистов И. Прието. Десятки тысяч испанцев обосновались также в других латиноамериканских странах.
Ориентирующееся на западные демократии крыло антифранкистской оппозиции — республиканцы, социалисты, автономисты (каталонцы, баски) — делали ставку на политические и дипломатические методы, отвергая вооруженную борьбу с режимом Франко, которую с самого начала пыталась развернуть компартия. Они считали необходимым и достаточным создать формально легитимный орган, который был бы признан «мировым сообществом», причем переход к демократии предполагался без участия коммунистов. Но расколотая оппозиция, даже полностью отмежевавшись от коммунистов и готовых с ними сотрудничать элементов, с трудом находила общий язык. Тем не менее «республиканское правительство в изгнании» было создано. Его история оказалась недолгой, но драматичной, а центральным ее звеном стали поиски поддержки у великих держав и в ООН.
Начало процесса относится к 1943 г. В октябре на собрании представителей республиканских и автономистских партий в Гаване (при содействии Союза испанских профессоров в эмиграции) была принята декларация, которая должна была стать основой будущей политической деятельности республиканского лагеря. Она провозглашала приверженность принципам Атлантической хартии, законное право антифранкистских политических сил восстановить республику, призыв к созданию организации, которая во взаимодействии с союзниками освободит Испанию3.
Следующим шагом в ноябре 1943 г. стало создание Испанской хунты освобождения (ИХО). Хунта декларировала, что ее цель — не только восстановить республику, но и не допустить установления в Испании монархии, «возвращения к которой добиваются некоторые силы путем дипломатического давления из-за рубежа». Со
2 Stein L. Beyond death and exile. The Spanish Republicans in France, 1939—1955. Cambridge (Mass.), 1979. P. 45.
3 Ibid. P. 195.
временем хунта стала претендовать на то, чтобы считаться главным органом испанской оппозиции, противовесом как монархической альтернативе, так и попыткам коммунистов создать широкое политическое объединение под своей эгидой. С тем, что Хунта игнорировала главу бывшего республиканского правительства Х. Негрина, была, однако, не согласна часть эмиграции, находившаяся во Франции. Хунту возглавили Д. Мартинес Баррио, бывший председатель кортесов, в качестве президента и И. Прието — в качестве секретаря.
Эта организация исходила из того, что сможет убедить «великие демократии» поддержать испанских политэмигрантов в их претензии на власть после свержения Франко — наряду с другими правительствами, насильно устраненными от власти державами «оси», в соответствии с одним из пунктов Атлантической хартии. Значительная роль в этих планах отводилась также будущей «всемирной организации мира» — ООН, которая, как предполагалось, будет не только обеспечивать международную безопасность, урегулирование конфликтов и т.п., но и способствовать «подтягиванию» внутреннего устройства входящих в «мировое сообщество» государств к некоему (достаточно неопределенному) демократическому стандарту.
В январе 1945 г. по инициативе Хунты в Мехико состоялось заседание бывших депутатов кортесов. Присутствовало всего 76 депутатов из 470 (многие уже умерли, коммунисты и депутаты от Каталонии бойкотировали это мероприятие, остальные находились в различных странах). Вряд ли в условиях эмиграции можно было собрать кворум, но безрезультатность собрания предопределило даже не его отсутствие, а позиция Прието, который заранее объявил все его решения недействительными, опасаясь «возрождения» правительства Негрина4. Позже, однако, лидер социалистов смягчил свою позицию, убедившись, что Негрин (неприемлемый для западных стран) не имеет абсолютной поддержки депутатов.
Испанская хунта освобождения представляла испанскую оппозицию на учредительной конференции ООН в Сан-Франциско (апрель—июнь 1945 г.), на которую собственно Испания не была приглашена, так как не отвечала условиям участия, выработанным в Ялте «Большой тройкой».
Вопрос о членстве Испании в «международной организации мира» был в Сан-Франциско затронут косвенно, хотя и достаточно откровенно. Его поднял представитель Мексики Луис Кинтанилья (бывший в годы войны послом в Москве). 19 июня на заседании 1-го Комитета (Общих положений) Кинтанилья предложил резолюцию, гласящую, что государства, режимы которых были созданы
4 Valle J.M. del. Los instituciones de la Republica Española en exilio. Paiis, 1976. P. 84—88.
113
при поддержке держав, воевавших против Объединенных Наций, не могут быть приняты в ООН5. Ни для кого не было секретом, что практически единственным таким государством к тому времени оставалась Испания. Резолюция была подготовлена с участием представителей ИХО. Сам мексиканский делегат заявил, что его формулировка направлена прежде всего против таких правительств, как правительство генерала Франко. Резолюция не встретила возражений в Комитете и в соответствии с процедурой была принята без голосования.
Это был первый выход представителей испанского антифранкистского лагеря на международную арену, начало их кампании по налаживанию связей и поиску международной поддержки.
Накануне конференции Хунта подготовила обширный меморандум, который начинался словами: «Испанская хунта освобождения обращается ко всем странам участникам Ассамблеи, с тем чтобы они специально рассмотрели испанский вопрос... Испанский фалангизм является порождением германского нацизма и итальянского фашизма. Было бы непоследовательным со стороны демократических стран терпеть его или даже покровительствовать ему». В меморандуме впервые были в развернутом виде сформулированы те положения, которые впоследствии использовались сторонниками устранения Франко на всех международных форумах для обоснования законности вмешательства в испанские дела:
1. Гражданская война в Испании была начата и поддержана Гитлером и Муссолини.
2. Во время Второй мировой войны Франко сотрудничал со странами «оси», это прикрывалось статусом «невоюющей стороны».
3. Сам Франко считал свой режим фашистским.
4. Устройство фалангистского государства идентично другим тоталитарным государствам.
5. Большая часть испанцев объявлена вне закона.
6. Испанский режим определил как фашистский посол США, и т.п.6
На учредительную конференцию ООН прибыли известные деятели Республики — И. Прието, Х. Альварес дель Вайо, А. де Аль-борнос, Г. Ордас и др. Они провели огромную работу, чтобы вручить свой меморандум каждой делегации, представителям газет, телеграфных агентств, радиостанций. В общем плане поддержку их требованиям выразили делегации Франции, Бельгии, СССР, Чехословакии, Югославии.
5 Lleonart y Anselem A.J. et al. España y ONU. Vol. I. 1945—1946. La "cuestión española". Documentación basica. Madrid, 1978. P. 30.
6 Ibid. P. 91—98.
Как сообщает историк А. Харке Инигес (со ссылкой на архивные источники), Альварес дель Вайо, бывший министр иностранных дел, встретился с В.М. Молотовым и прямо обратился к нему с просьбой поставить перед конференцией испанский вопрос. Однако «позиция главы советской дипломатии была уклончива... Он ответил, что еще не пришло время для выдвижения этого вопроса. Вначале мировое сообщество должно высказаться в отношении режима Франко»7.
Вначале английская и американская делегации настороженно, если не враждебно, отнеслись к деятельности ИХО (видимо, подозревая эту организацию в радикализме). Среди американцев ее поддержал, однако, Н. Рокфеллер, который заявил ее членам: «Самое главное — избегайте любых политических контактов с коммунистической партией, в противном случае ваше дело будет неминуемо проиграно»8.
Образованный в США незадолго до этого Американский комитет за Испанскую республику организовал для делегации ИХО две пресс-конференции, 21 мая и 9 июня, которые прошли при большом стечении журналистов и общественности. На одной из них И. Прието изложил свое видение будущего процесса восстановления Республики. Он может, заявил Прието, пройти в четыре этапа: первый — осуждение режима Франко конференцией в Сан-Франциско; второй — разрыв дипломатических отношений с ним всех членов ООН; третий — образование временного правительства при участии кортесов и, наконец, признание этого правительства Объединенными Нациями. Прието подчеркнул, что последнее — международное признание правительства в эмиграции — будет иметь решающее значение9.
Помимо членов ИХО на конференцию прибыл Х. Негрин, который, со своей стороны, обратился к четырем великим державам с нотой о необходимости разрыва дипломатических отношений с Франко. Последовало и предложение номинального главы правительства членам Хунты о встрече и переговорах, но Прието его отверг10.
Там же, в Сан-Франциско, накануне голосования по «испанской» резолюции сделал неожиданное заявление, столь воодушевившее республиканский лагерь, будущий английский премьер Клемент Эттли. Обращаясь к членам ИХО, он сказал: «Я думаю, что предложение Мексики не пройдет, но пусть вас это не очень
7 Jarque Iñigues A. "Queremos esas bases". El acercamiento de Estados Unidos a la España de Franco. Alcala, 1998. P. 77.
8 Valle J.M. del. Op. cit. P. 103.
9 España (Mexico). 9.06.1945.
10 Stein L. Op. cit. P. 199.
беспокоит. Мы, лейбористы, победим на ближайших выборах и после этого, порвав с правительством Франко, предоставим вам самую значительную помощь, большую, чем какая-либо другая страна»11. Эттли оказался плохим пророком: резолюция была принята, а победившие на выборах лейбористы далеко отошли в своей «испанской» политике от своих же предвыборных обещаний. Уже на Потсдамской конференции К. Эттли, прибывший на смену Черчиллю, полностью согласился с весьма сдержанной декларацией по Испании, выработанной под влиянием своего предшественника (принята 31 июля 1945 г. и содержала лишь рекомендацию не принимать Испанию в ООН)12.
В августе 1945 г. Гарольд Ласки, председатель Национального исполнительного комитета лейбористской партии, почти повторил заявление Эттли, уверяя, что «испанские республиканцы вернутся домой через несколько месяцев или даже недель... Британское правительство сдержит свое обещание, сделанное во время предвыборной кампании относительно помощи испанской Республике.» И тут же получил отповедь со стороны британского премьера, заявившего, что Ласки высказал только свое частное мнение13. Министр иностранных дел Э. Бевин поспешил тогда же заявить о сохранении верности нового кабинета политике невмешательства в испанские дела.
Тем не менее именно после победы британских лейбористов политические процессы в испанской эмиграции резко активизировались. После возвращения лидеров ИХО из Сан-Франциско в Мексику они решили поддержать республиканские кортесы как единственный орган, способный сместить Франко. Программой дальнейших действий должен был служить план Прието, т.е. четыре этапа, первый из которых можно было счесть уже выполненным (фактическое осуждение испанского режима учредительной конференцией ООН). На повестку дня встал вопрос об образовании правительства в изгнании.
В июле 1945 г. в Мексику с той же целью — содействовать воссозданию республиканских институтов — прибыл и Х. Негрин. Он заявил, что было бы большой ошибкой отвергать то правительство, которое он возглавляет, избранное еще в годы гражданской войны испанским народом, и создавать новое, которое не будет иметь авторитета. Он предложил, чтобы депутаты кортесов провели голосование о доверии его правительству.
11 Valle J.M. del. Op. cit. P. 109—110.
12 Советский Союз на международных конференциях периода Великой Отечественной войны. Т. VI. Потсдам. М., 1980. С. 210.
13 Stein L. Op. cit. P. 187.
Однако социалисты во главе с Прието выступили против и призвали следовать другому процедурному порядку. В результате Негрин был вынужден подать прошение об отставке созванному 17 августа собранию депутатов кортесов (в составе 96 человек) во главе с Мартинесом Баррио — «президентом республики». После этого депутаты рассмотрели две кандидатуры на пост премьера — того же Негрина и члена республиканской партии Хосе Хираля, остановившись на последнем (он был главой правительства в 1936 г.). Ему и было поручено формирование нового правительства. Хираль предложил Негрину пост вице-премьера, но тот не принял этого предложения, сославшись на непреодолимые политические разногласия.
Испанские коммунисты (их главной базой в этот период был Юг Франции, где они развернули сеть партизанских лагерей) вначале отказались признавать правительство Хираля, так как их устраивал только готовый сотрудничать с ними Негрин. Прието также отказался от «министерского» поста, желая сохранить свободу рук и, видимо, имея информацию, что ни англичане, ни американцы не спешат поддерживать Хираля. Вскоре Испанская хунта освобождения распустилась, сочтя свою задачу выполненной, несмотря на все возражения Прието.
К ноябрю 1945 г. республиканское правительство в изгнании было сформировано и готовилось приступить к решению главной своей задачи — убедить великие державы и «мировую общественность» сместить Франко и восстановить в Испании республику14. В него вошли в основном представители республиканских партий, каталонских и баскских националистических партий, а также несколько членов ИСРП, Всеобщей конфедерации труда, беспартийных. Ни одной «знаковой» фигуры среди них не было. Хираль заявил, что правительство представляет максимально широкий политический спектр, хотя это, конечно, было далеко не так. Как политический, так и персональный состав республиканского органа не выглядел убедительным ни для Запада, ни для Востока.
Интересно, что обстоятельства появления правительства Хира-ля были достаточно подробно изложены в справке, составленной заместителем заведующего 1-м Европейским отделом НКИД СССР
A. Кулаженовым уже 30 августа и предназначенной для рассылки
B.М. Молотову и его заместителям А.Я. Вышинскому, В.Г. Дека-нозову и С.А. Лозовскому. Упор в ней делался на противоборстве Негрина и Прието: подчеркивалась большая предварительная работа бывшего премьера по «объединению всех республиканских сил», противодействие ему со стороны Испанской хунты освобож-
14 См.: Valle J.M. del. Op. cit. P. 113—119; El Exilio Español de 1939. T. II. Guerra y Politica / M. Tuñon de Lara, J. Marichal, F. Giral et al. Madrid, 1976. P. 205—206.
дения и «реакционный характер» сформированного под ее влиянием правительства. Сообщалось, в частности, что «судя по всей деятельности и поведению Негрина, он был уверен в том, что формирование нового правительства будет поручено ему. За несколько дней до сессии кортесов он посетил советское посольство в Мексике и в беседе с поверенным в делах заявил, что новое правительство будет очень скоро признано некоторыми странами Латинской Америки и что было бы хорошо, если советское правительство подтвердило неизменность своего отношения к законному республиканскому правительству, с которым никогда не прерывало дипломатических отношений.»15.
Крайне негативно оценивалась в этом документе роль И. Прието: «Во время переговоров и пребывания Негрина в Мексике с представителями других партий и групп, лидер Испанской хунты освобождения Прието находился в США, где добивался установления тесных связей с реакционными американскими элементами и организациями. По сообщению бывшего министра иностранных дел Альвареса дель Вайо в беседе с т. Якубовским (советский поверенный в делах. — А.С.), <...> сторонники Прието всячески подчеркивали, что новое английское правительство изгонит Франко из Испании и посадит там "правительство Прието", тем самым делая намеки на наличие соглашения между лейбористами и Прие-то». На основе этого автор справки делал вывод: «Можно предполагать, что испанское правительство Хираля образовано при активной поддержке американо-английских кругов, заинтересованных в создании правительства из представителей правых эмигрантских групп без участия представителей демократических кругов испанской эмиграции и в первую очередь коммунистов»16.
Нельзя не отметить: в отличие от изложения фактической стороны дела конечный вывод был чисто идеологическим и не отражал реальной позиции английских и американских правительственных кругов по отношению к только что созданному органу.
О том, насколько неопределенной была ситуация с образованным в Мексике органом, говорит оценка, данная ему в августе 1945 г. адмиралом Карреро Бланко, который являлся правой рукой Франко: «Англия и Соединенные Штаты не признают это ублюдочное эмигрантское правительство, потому что оно прокоммунистическое, тем более — если его признает Сталин (хоть бы он это сделал)»17.
Несмотря на то что советская реакция на образование правительства Хираля была более чем прохладной, уже 13 сентября ми-
15 АВП РФ. Ф. 06. Оп. 7. Ед. хр. 34. Д. 490а. Л. 3.
16 Там же. Л. 4, 6.
17 Portero F. Franco aislado: la cuestión española (1945—1950). Madrid, 1989. P. 105.
нистр иностранных дел этого правительства Ф. де лос Риос (который в цитированной выше справке назывался в ряду самых реакционных и антисоветски настроенных деятелей) обратился к В.М. Молотову с просьбой, чтобы испанский вопрос был рассмотрен на Совещании министров иностранных дел великих держав, которое должно было состояться в Москве в декабре 1945 г. Он указывал на противоречие между «принципами, провозглашенными в Сан-Франциско и утвержденными в Потсдаме, и позицией, занимаемой многими странами, которые... продолжают поддерживать с франкистской Испанией дипломатические и др. отношения». Это, по мнению Ф. де лос Риоса, принижало значение ООН, ставило «под угрозу принципы международного порядка и порядка вообще». Именно в силу этого испанское республиканское правительство должно получить международное признание «в противоположность незаконному режиму Франко»18. Однако СМИД не включил испанский вопрос в свою повестку дня.
В ноябре 1945 г. Хираль выступил на заседании депутатов кортесов c весьма примечательным заявлением. Его правительство предпочло бы, сказал он, чтобы франкистский режим был устранен без кровопролития, но не остановится перед использованием силы, если все другие возможности будут перекрыты (эта мысль особо подчеркивалось в донесении из Мексики британского дипломата министру иностранных дел Э. Бевину)19.
Депутаты кортесов выразили свое доверие Хиралю, но выступивший там же Прието заявил, что его правительство было образовано с нарушением конституции, а социалисты могут в нем участвовать лишь временно, до того момента, когда станет возможным «другой способ» разрешить испанский вопрос. Позиция Прието стала, таким образом, одним из важнейших факторов слабости правительства Хираля.
Вскоре лидер социалистов разъяснил, как он представляет себе этот «другой способ»: после свержения Франко должно быть образовано «нейтральное» временное правительство, распущена фаланга, освобождены политзаключенные, возвращены беженцы, восстановлены свободы и, наконец, проведен плебисцит, на котором и будет решен вопрос о будущем политическом режиме — быть Испании республикой или монархией20. Этот неожиданный поворот Прието, ставший для многих шоком, повлек новые расколы в рядах оппозиции, в том числе и внутри эмигрантского пра-
18 АВП РФ. Ф. 06. Оп. 7. Ед. хр. 34. Д. 490а. Л. 23—24.
19 Jones R.B. The Spanish Question and the Cold War. 1944—1953. Ph. D. thesis. University of London, 1987. Р. 110.
20 Alba V. Historia de la Resistencia Antifranquista (1939—1955). Barcelona, 1978. P. 226.
вительства, и внутри самой Социалистической партии, большая часть которой продолжала оставаться верной делу Республики.
Со своей стороны правительство Хираля опубликовало манифест, в котором провозглашались его программные цели.
1. Будущее устройство страны должно быть республиканским; исключаются всякие переговоры с режимом Франко, не следует также проводить плебисцит, результатом которого может стать одобрение монархии, которая уже скомпрометировала себя.
2. То, что принципы, провозглашенные в Атлантической хартии, на конференции в Сан-Франциско, в Потсдаме, в программных заявлениях лейбористской партии, декларациях президента Трумэна в отношении Испании не были реализованы, связано с отсутствием единства между великими державами в отношении будущего испанского режима.
3. Среди испанской эмиграции нет никаких сомнений в отношении легитимности республиканского правительства, и это известно Организации Объединенных Наций.
4. Движение сопротивления в Испании ждет, когда ООН приступит к практическому осуществлению своих основополагающих идей.
Манифест заканчивался на патетической ноте: «История не простит тех, кто, зная бескровный путь к цели, отказался следовать по нему»21.
В этом документе, помимо бескомпромиссной приверженности республике, обращают на себя внимание два ключевых момента: во-первых, правительство Хираля связывало главные свои надежды на том этапе с Организацией Объединенных Наций как новым международным институтом, потенциал которого представлялся беспрецедентно весомым; во-вторых, оно не «открещивалось» от движения сопротивления внутри Испании, т.е. партизанского движения прежде всего, хотя и высказывалось в отношении него достаточно осторожно. Позиция, отраженная в официально распространенном тогда же для «мировой общественности» документе, была гораздо более сдержанной по сравнению с декларацией Хи-раля в кортесах. Однако западные «союзники» не могли не сделать вполне определенных выводов, и отныне для них вопрос о поддержке и признании эмигрантского правительства уже фактически не стоял.
Хираль, видимо, искренне пытался придерживаться некоей средней линии между западными державами и СССР, рассчитывал на то, что в новых условиях сыграет свою роль массовая поддержка «рядовых» членов мирового сообщества, настрой общественного
21 Jones R.B. Ор. ей. Р. 110.
мнения, санкции ООН. Однако вскоре его позиция изменилась: глава эмигрантского правительства, видимо, решил идти ва-банк. Это было связано с теми перспективами, которые, казалось, открывала перед испанской эмиграцией широко развернувшаяся с конца 1945 г. международная антифранкистская кампания и ведущая роль в этой кампании решительно настроенных Франции и СССР.
Начало ей было положено 12 декабря 1945 г., когда французский министр иностранных дел Жорж Бидо вручил американскому и британскому послам ноты с предложением разорвать дипломатические отношения с франкистской Испанией. Был в ноте поставлен и вопрос о том, что трем державам следует определиться в отношении республиканского правительства в изгнании во главе с Хиралем22. Сами французы колебались, а их союзники предпочли тогда оставить этот вопрос открытым.
Однако вполне определенный ответ прозвучал уже 20 декабря на встрече в госдепартаменте США между Дж. Данном и Ф. де лос Риосом. Испанец не просто просил у Вашингтона признать правительство Хираля, но заявил, что иначе тому придется пойти на сотрудничество с коммунистами, чтобы получить признание Советского Союза. Данн в ответ заявил, что отношения между США и Испанией постоянно ухудшаются, не исключен и разрыв дипломатических отношений. Однако признание Вашингтоном правительства Хираля невозможно, так как оно представляет только
23
одну из сторон, участвовавших в гражданской войне23.
Антифранкистская кампания в мире нарастала, и на повестке дня открывшейся в Нью-Йорке первой Генеральной Ассамблеи ООН уже готов был появиться испанский вопрос, когда в госдепартаменте США был принят сам Хираль. 6 февраля 1946 г. состоялась его встреча и беседа с главой западноевропейского отдела П.Т. Кальбертсоном. Хираль следующим образом изложил свой план действий: «В отсутствие мирного решения испанской проблемы республиканцы приготовились к тому, чтобы вырвать его у Франко в борьбе. По всей Испании имеется большое количество оружия, а движущей силой в этой борьбе станут партизаны, находящиеся в настоящее время в стране, рабочие союзы, которые, якобы, полностью поддерживают его правительство, и испанские беженцы во Франции, особенно те, кто сражался в отрядах маки во время войны.
По мере того как будет нарастать давление из-за рубежа, а также внутри страны, Франко придет к заключению, что он ничего не сможет достичь, оставаясь у власти, и будет готовиться к тому, что-
22 Foreign Relations of the United States. Diplomatie Papers. 1945. Vl. V. Washington, 1967. P. 698.
23 Ibid. P. 705; El Exilio Español de 1939. T. II. P. 210.
бы передать власть другому правительству. <...> К тому времени мексиканская группа обоснуется как правительство вблизи испанской границы, отставка Франко вызовет в Испании народное движение, в результате которого республиканское правительство установит свою власть в Мадриде»24.
В своих апелляциях к «мировой общественности» Хираль делал упор на безоговорочном отождествлении режима Франко с фашизмом в его самых бесчеловечных проявлениях. Так, в опубликованной вскоре ноте он утверждал: «Правительство Республики призывает весь цивилизованный мир, правительства Объединенных Наций обратить внимание <...> на то, что их страны продолжают поддерживать дипломатические отношения с правительством преступников, которое использует методы, применявшиеся в Маутхаузене и Бухенвальде, и чье место может быть только на скамье подсудимых»25.
Продолжая подчеркивать связь между режимом Франко и германо-итальянским блоком в период Второй мировой войны, Хираль предполагал представить республиканский лагерь как жертву фашистской агрессии, а не просто как сторону, проигравшую в гражданской войне. Ту же подоплеку имело и педалирование тезиса о решающей роли помощи со стороны фашистских государств для победы Франко. По этой логике, те, кто отвергал режим Франко, должны были встать на сторону правительства Хираля и содействовать его скорейшему приходу к власти в Испании. Однако далеко не все критики франкизма желали бы радикального пересмотра итогов гражданской войны и возвращения к временам нестабильной Второй республики. Западные страны устроил бы какой-либо модифицированный, «умеренный» вариант «франкизма без Франко», но если это было недостижимо, для них гораздо более предпочтительным представлялся существующий режим, чем эфемерные комбинации эмигрантских политиков, не имевших опоры внутри страны.
Не добившись сближения с США и Великобританией, Хираль в феврале 1946 г. соглашается ввести в состав своего правительства коммуниста Сантьяго Каррильо и заявляет о своей готовности опереться на силовые методы борьбы с франкистской диктатурой. Таким образом, он попытался связать будущее эмигрантского правительства с возможной поддержкой со стороны СССР. Немедленным «ответом» со стороны последнего стало признание правительства Хираля пятью восточноевропейскими странами — Польшей, Чехословакией, Венгрией, Румынией и Югославией (правда, сам СССР этого не сделал). Кроме того, к этому времени «Республика
24 Foreign Relations ofthe United States. Diplomatic Papers. 1946. \Ы. V P. 1036—1037.
25 Valle J.M. del. Op. cit. P. 154.
в изгнании» уже поддерживала дипломатические отношения с рядом латиноамериканских государств — Мексикой, Гватемалой, Панамой и Венесуэлой.
Кульминацией международной антифранкистской кампании стало включение испанского вопроса в апреле 1946 г. в повестку дня заседаний Совета Безопасности ООН. Инициатором выступила Польша (за которой стоял Советский Союз), а основанием послужило обвинение Испании в том, что она представляет «угрозу миру»: это обеспечивало возможность применения к ней международных санкций. В Совете Безопасности Советский Союз и Польша выступили за разрыв дипломатических отношений с Франко26, что было необходимо, помимо прочего, и для официального признания в дальнейшем какого-либо альтернативного испанского правительства. Их отчасти поддержали Франция и Мексика, а противоположный лагерь возглавил представитель Великобритании, твердо стоявший за «невмешательство». После жесткого обмена мнениями было решено создать специальный комитет для изучения испанского вопроса.
4 мая Х. Хираль направил телеграмму В.М. Молотову «от имени правительства Испанской Республики и всех испанских республиканцев» с выражением «живейшей признательности за позицию делегата СССР в Совете Безопасности господина Громыко, требовавшего принятия более практических мер против франкистского режима, что является единственным эффективным средством уничтожения тирании, угнетающей нашу страну»27.
Через несколько дней Хираль уже сам выступал с трибуны ООН — на заседании созданного по решению Совета Безопасности Подкомитета по испанскому вопросу. Он не только поддержал все обвинения против Франко, выдвинутые Польшей и СССР, но и попытался расширить их список. Как и другие страны — члены ООН, Хираль вручил Подкомитету свой меморандум, изобличающий «угрозу миру» со стороны франкистского режима. Сам факт, что главе эмигрантского правительства была предоставлена возможность заявить о себе на столь высоком уровне, говорил о том, что мировое сообщество не отвергает с порога этот орган. Казалось, благодаря авторитету новой «организации мира» борьба за признание правительства Хираля может привести к успеху. И если Совет Безопасности в конце концов так и не сумел принять какой-либо содержательной резолюции по Испании из-за абсолютной непримиримости просоветского и пробританского «лагерей», то оставалась надежда на Генеральную Ассамблею.
26 ООН. Совет Безопасности. Офиц. отчеты. 1-й год. 1-я серия. № 2. Нью-Йорк, 1946. С. 93—103.
27 АВП РФ. Ф. 06. Оп. 6. Д. 534. Папка 34. Л. 14.
Надо сказать, что бескомпромиссная позиция англичан ошеломила даже И. Прието, который на следующий день после окончания заседаний Совета Безопасности, 27 июня, направил послание английскому премьеру К. Эттли. Письмо начинается горькими словами: «Пишу Вам под тяжелым впечатлением, вызванным печальным зрелищем вчерашнего заседания Совета Безопасности». Прието утверждает, что «Россия является главным виновником того, что при обсуждении испанского вопроса в Совете Безопасности были достигнуты нулевые и даже отрицательные результаты. Однако и Великобритания содействовала достижению таких результатов». Если Россия злоупотребляла правом вето, то Великобритания упрямо сопротивлялась «всякой попытке наметить конкретную дату разрыва дипломатических отношений Объединенных Наций с Франко». Франко может быть доволен, считает Прието. «Вы работаете, — обращается лидер социалистов к англичанам, — прошу извинить меня за прямоту, на пользу того, чего любой ценой хотите избежать: на пользу русского влияния в Испании»28.
18 июля, в десятую годовщину начала франкистского мятежа, 105 британских депутатов, представлявших разные партии, направили заявление в английскую прессу: «Мы считаем нынешнее испанское правительство незаконным. Мы хотели бы выразить наше доверие правительству Хираля, а также надежду на то, что недалеко то время, когда земля Испании будет освобождена от фашистской тирании. Мы настойчиво просим наше правительство сделать все от него зависящее и добиться от ООН оказания помощи испанскому народу, так чтобы он смог вернуть себе свободу»29.
Вряд ли подобные обращения могли сдвинуть английский кабинет с его непоколебимых позиций (особенно если учесть, что проявившие инициативу депутаты составляли лишь небольшую часть палаты общин), но сам премьер-эмигрант придавал таким акциям подчеркнуто большое значение. 28 июля Хираль посетил Лондон и в выступлении перед группой парламентариев выразил благодарность за поддержку, вновь охарактеризовал свое правительство как «подлинное выражение испанской демократии» и, наконец, провел традиционную, не вполне корректную, аналогию: «Когда европейские народы были освобождены от оккупации фашистских армий, законные правительства в изгнании пришли к власти. Мы, испанские демократы, имеем право надеяться, что то же произойдет и в Испании, когда ее земля будет освобождена от оккупационных фашистских сил»30.
28 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 128. Ед. хр. 372. Л. 103—108.
29 El Exilio Español de 1939. T. II. P. 192.
30 Ibid. P. 193.
7 августа Хираль выступал перед пригласившей его Комиссией по иностранным делам французской Конституционной ассамблеи нового состава (председателем Комиссии был коммунист Марсель Кашен). Он выразил надежду на решения предстоящей сессии Генеральной Ассамблеи ООН, которая даст должную оценку режиму, представляющему «угрозу миру», а испанское движение сопротивления «во много раз усилится, в случае мощного международного давления на Франко»31.
Хиралю так и не удалось добиться аудиенции ни во французском, ни в британском министерстве иностранных дел. Ему оставалось уповать только на «коллективные действия международной демократии», т.е. Генеральную Ассамблею, которая могла оказаться более решительной в отношении санкций против Испании, чем Совет Безопасности полугодом ранее. На встрече с В.М. Молотовым премьер попросил его обеспечить возможность рассмотрения испанского вопроса Генеральной Ассамблеей, где он рассчитывал с учетом настроений в мире набрать две трети голосов «в пользу рекомендации о разрыве членами ЮНО [ООН] дипломатических отношений с Франко»32. Тогда же правительство Хираля выпустило манифест, адресованный «всем испанцам», в котором безоговорочно высказывалось за мирный путь в деле восстановления свободы и республики с участием ООН33. Таким образом, накануне сессии Генеральной Ассамблеи Хираль убрал радикальные моменты из своих публичных заявлений, с тем чтобы предстать как умеренный, ответственный политик.
В Генеральной Ассамблее Хираль лично работал со многими делегациями, для того чтобы набрать нужные голоса в поддержку резолюции по Испании. Антифранкистская резолюция была принята Генеральной Ассамблеей 12 декабря, в ней рекомендовалось всем странам отозвать своих послов из Испании, формально не разрывая с ней дипломатических отношений. Однако существующее правительство в изгнании вообще не упоминалось, что и возвестило конец его политической жизни.
Уже через два дня в Мехико выступил с докладом Индалесио Прието, который обрушился с резкой критикой на Хираля и одновременно выдвинул идею союза между социалистами и монархистами. Он доказывал, что лучшим способом изгнания Франко было бы способствовать британским усилиям по формированию временного правительства из числа «умеренных» — центристов и правых. Он высказался за то, чтобы ИСРП отозвала своих представителей из республиканского органа, не выполнившего своей миссии.
31 Ibid. P. 195.
32 АВП РФ. Ф. 433. Оп. 1. Ед. хр. 1. Д. 19 (1946). Л. 50.
33 El Exilio Español de 1939. T. II. P. 215.
Под давлением социалистов правительство Хираля уходит в отставку 22 января 1947 г. Хираля сменил социалист, генеральный секретарь партии Родольфо Льопис. От компартии в его состав вошел В. Урибе. Это правительство высказалось за «волеизъявление народа» в деле выбора политического режима, но уже 6 августа Льописа сменил Альваро де Альборнос. В его правительстве не было ни социалистов (которые решили начать переговоры с монархистами), ни коммунистов (которые подверглись остракизму с началом «холодной войны»), только представители республиканских партий. Альборнос был главой правительства до конца 1950 г., но в течение всех этих лет он так и не сумел добиться того, чтобы его голос хоть как-то прозвучал на международной арене.
Таким образом, испанский вопрос стал одним из первых пробных камней для проверки границ возможностей и реальных полномочий Организации Объединенных Наций. И эти границы оказались далеко не столь широки, как ожидалось многими при ее основании. По-прежнему главные механизмы принятия решений оставались в руках великих держав, которые исходили из своих собственных интересов. Надежды испанской оппозиции на то, что кто-то будет, при ее собственной (оппозиции) очевидной слабости, отстаивать интересы «испанской демократии», были по меньшей мере наивны.
Список литературы
1. Сагомонян А.А. Испанский вопрос в ООН в 1946 г. // Вопросы истории. 2002. № 3.
2. Сагомонян А.А. Партизанская борьба в Испании в 1940-е годы. Новые архивные материалы // Новая и новейшая история. 1996. № 1.
3. Alba V. Historia de la Resistencia Antifranquista (1939—1955). Barcelona, 1978.
4. Lleonart y Anselem A.J. et al. España y ONU. Vol. I. 1945—1946. La "cuestión espanola". Documentación basica. Madrid, 1978.
5. Jarque Iñigues A. "Queremos esas bases". El acercamiento de Estados Unidos a la Espana de Franco. Alcala, 1998.
6. Jones R.B. The Spanish Question and the Cold War. 1944—1953: Ph. D. thesis. London: University of London, 1987.
7. El Exilio Español de 1939. T. II. Guerra y Politica / M. Tuñon de Lara, J. Marichal, F. Giral et al. Madrid, 1976.
8. Pike D. In the service of Stalin. The Spanish Communists in Exile. 1939— 1945. Oxford, 1993.
9. Portero F. Franco aislado: la cuestion española (1945—1950). Madrid, 1989.
10. Stein L. Beyond death and exile. The Spanish Republicans in France, 1939—1955. Cambridge (Mass.), 1979.
11. Valle J.M. del. Los instituciones de la Republica Española en exilio. Paris, 1976.
Поступила в редакцию 15 июня 2011 г.
