«Исламское государство»: феномен, эволюция, перспективы (Окончание) Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

А. Вавилов, Ю. Зинин, А. Казанцев, А. Крылов,

А. Орлов (руководитель), А. Федорченко,

А. Чечевишников, А. Ярлыкапов

(ИМИ МГИМО (У) МИД)

«ИСЛАМСКОЕ ГОСУДАРСТВО»:

ФЕНОМЕН, ЭВОЛЮЦИЯ, ПЕРСПЕКТИВЫ

(Окончание)

Гиперактивность в киберпространстве

Как отмечает российский исследователь В. Платов в интернет-журнале «Новое восточное обозрение», исламисты, выступая за строительство «халифата» на основе средневековых догматов, не отказываются от широкого использования наработанного в мире опыта в сфере агитационно-пропагандистской деятельности. Для привлечения в свои ряды всё новых и новых рекрутов из-за рубежа и пропаганды своей деятельности они применяют самые современные технологии в области информационных коммуникаций. При этом основной упор делается на использовании виртуального анонимного пространства Интернета, позволяющего им оставаться неопознанными. Их распространяющиеся подобно вирусу видео- и печатные материалы, нередко с выступлениями захваченных западных заложников, выходят в свет на пяти языках (русский - третий по частоте использования после арабского и английского) и пользуются в Интернете и социальных сетях немалой популярностью.

Во Всемирной сети регулярно появляются подготовленные на хорошем профессиональном уровне видеоматериалы с4мого разнообразного содержания: презентативные (демонстрирующие мощь и военные успехи ИГ), интервью с боевиками и командирами, «ритуальные» казни заложников, угрожающие обращения к мировым державам, сцены «мирной жизни» в «халифате», интервью с его жителями.

Для продвижения своих материалов специалисты ИГ работают во всех видах СМИ, делая особый акцент на соцсети. Специфика этих средств связи дает возможность раскинуть чрезвычайно разветвленную сеть без единого центра и довести в сжатые сроки необходимую информацию до целевой аудитории. К середине 2015 г. в Twitter отдельные специалисты насчитали уже около 90 тыс. аккаунтов, владельцы которых разделяли постулаты ИГ либо интересовались деятельностью этого квазигосударства. При

этом лишь около 2 тыс. из них имели тесную связь между собой и являлись членами группировки или ее деятельными сторонниками. Каждый из таких аккаунтов имел от 2 до 50 тыс. подписчиков, создавая тем самым целевую аудиторию и распространяя информацию и взгляды радикальных исламистов.

Помимо традиционно «текстовых» соцсетей Twitter и Facebook экстремисты освоили и Instagram. А сервис Ask выполняет у них функцию онлайн-вербовщика, и любой желающий поучаствовать в джихаде полностью анонимно может поинтересоваться, куда ему следует прибыть и с кем связаться.

Еще в 2013 г. был создан медиафонд «Ажнад» (Ajnad Media Foundation), который специализируется на изготовлении и распространении джихадистских проповедей и песнопений (нашидов), а также медиаагентство «Итисаам» (I'tisaam Media Foundation), которое стало производить и распространять контент на арабском языке. Размещенные в Интернете (в частности, на сайте Jihadology.net) материалы агентства «I'tisaam» представляют собой по большей части пропагандистские фотографии, видеоролики и аудиозаписи на арабском языке, на отдельных из них есть английские субтитры.

В 2014 г. ИГ учредило новый медиацентр «Аль-Хайят» (Al Hayat Media Center), ориентированный на западную аудиторию и выпускающий материалы на английском, немецком, русском и французском языках. Его медиапродукция нацелена прежде всего на привлечение новых участников в террористическую группировку из западных стран, призывает жителей стран Запада совершать теракты в странах их проживания и публикует необходимые инструкции по их подготовке и осуществлению. «Аль-Хайят» выпускает также печатную продукцию, в частности: информационные бюллетени по 8-10 страниц «Islamic State Report» и «Islamic State News», рассказывающие о наиболее важных политических, военных и социальных акциях ИГ, а также журнал «Dabiq», которые издаются на нескольких языках, включая английский, и доступны для скачивания в Интернете.

ИГ использует и «продвинутые» инструменты распространения информации в Интернете. Так, в его интересах было разработано специальное приложение для Android под названием «The Dawn of Glad Tidings» для массовой генерации и рассылки сообщений в Twitter. Как только сторонники ИГ регистрируются в приложении, оно начинает рассылать от их имени одинаковые

сообщения, вставляя между каждым символом пробел, обходя тем самым алгоритмы антиспама в Twitter.

Другим способом работы в Twitter стало продвижение определенных хештегов. Сотни, а иногда и тысячи активистов в определенное время дня многократно размещают твиты с необходимыми хештегами. В частности, этот способ позволяет активистам ИГ искажать результаты @ActiveHashtags (известного аккаунта в арабском Twitter, в котором ежедневно публикуются наиболее популярные теги) и обеспечить себе дополнительную аудиторию. Еще одной возможностью для ИГ стал мессенджер FireChat, позволяющий общаться без подключения к Интернету: если на смартфоне установлено данное приложение, то даже при отсутствии интернет-соединения сообщение можно отправить через другие смартфоны с таким приложением, которые находятся в радиусе действия и подключены к Всемирной сети.

Помимо этого, в Интернете активно действуют кибертерро-ристы ИГ. По сведениям компании Group-IB, расследующей преступления в компьютерной сфере, исполнителем хакерских атак ИГ было специальное подразделение Cyber Caliphate. Удалось выявить причастность к преступной деятельности ИГ и других ха-керских группировок - FallaGa Team, Team System Dz и Global Islamic Caliphate.

Предпринимаемые рядом государств меры по противодействию использованию соцсетей и медиапространства в интересах ИГ не приносят значимого результата, поскольку высокая степень децентрализации сети сводит на нет эффект закрытия отдельных аккаунтов, а автоматическая система спам-фильтрации малопригодна для предотвращения распространения ссылок на удаленном файле или видеохостинге1.

Главный акцент в своих материалах PR-активисты ИГ делают на несправедливостях и противоречиях современного мира, ярко проявляющихся в многочисленных политических и внутригосударственных конфликтах, создающих благоприятную обстановку для подъема джихадизма. Они также умело используют в своих интересах отсутствие общепринятого в международном праве определения самого понятия «терроризм», что серьезно затрудняет

1 Платов В. Информационные ресурсы ИГИЛ // Новое Восточное Обозрение. 2015. 8 июня. - URL: http://ru.journal-neo.org/2015/06/08/informatsionny-e-resursy-igil/

создание широкого фронта борьбы с этой опасной угрозой всеобщему миру и безопасности.

В начале января 2015 г. «хакерам джихада» удалось взломать аккаунты в Twitter и YouTube Центрального командования ВС США (Сенткома), отвечающего за операции в Ближневосточном регионе. Исламисты вывесили в социальных сетях плакат с надписью «Мы любим ИГ» и угрожающее обращение к военнослужащим США, начинавшееся словами: «Мы следим за всеми вами, за вашими женами и детьми». В подтверждение в марте 2015 г. они опубликовали список 100 американских солдат и офицеров, которых собирались казнить. В нем содержались имена, фамилии, личные фотографии и даже адреса некоторых военнослужащих. Новый список с угрозами в адрес уже сотен сотрудников Вооруженных сил и госслужащих США появился в Интернете в августе 2015 г.

Такая тревожная информация никак не вязалась с заверениями Б. Обамы о повышении кибербезопасности США. В связи с угрозами боевиков американское военное командование было вынуждено распространить инструкции, ограничивавшие попадание данных личного состава в социальные сети и Интернет. Сам госсекретарь США Дж. Керри признал, что в повседневной жизни он был вынужден учитывать опасность взлома своей почты злоумышленниками.

В начале апреля 2015 г. последовала еще одна психическая атака кибертеррористов ИГ, запустивших в Интернете кампанию с угрозами в адрес США под общим хештегом «МыСнова СожжемАмерику». Многие в Вашингтоне усмотрели в нем угрозу повторения терактов 11 сентября 2001 г.

В июне 2015 г. журналисты из «The New York Times» раздобыли и опубликовали секретную служебную записку Госдепа США, в которой содержалось откровенное признание неспособности противостоять пропагандистско-информационному натиску ИГ. Через месяц министр юстиции, генеральный прокурор США Л. Линч выразила опасение, что ИГ рано или поздно осуществит массированную кибератаку на США. По ее оценке, эта группировка представляет для безопасности Соединенных Штатов большую угрозу, чем террористическая сеть «Аль-Каиды», из-за активного использования социальных сетей для вербовки американцев.

Заместитель министра иностранных дел России по вопросам противодействия терроризму О.В. Сыромолотов в одном из интервью в июле 2015 г. вскрыл главную причину пропагандистских

успехов международного террористического интернационала: «Радикалы, можно сказать, выигрывают информационное противоборство. И причина тут не в том, что они более талантливые и эффективные пропагандисты, а в том, что государства, которым должна принадлежать ведущая роль в рамках любых задач противодействия терроризму, всё еще разобщены, всё еще допускают пресловутую практику "двойных стандартов"».

Такие двойственные подходы мешают налаживанию международного сотрудничества по обеспечению кибербезопасности мирового информационного пространства, на них наталкиваются многочисленные инициативы России в этой весьма важной и чувствительной для всеобщего мира и стабильности сфере.

Финансово-экономические основы

На какие деньги ИГ воюет и живет?

«Исламское государство» не нуждается в масштабных финансовых вливаниях из-за рубежа, как «Аль-Каида», «Джабхат ан-Нусра», а также «Свободная сирийская армия», оппозиционная правящему сирийскому режиму, или другие военизированные или политические формирования, вошедшие в поддерживаемую Западом «Национальную коалицию сирийских революционных сил и оппозиции». Хотя таковые, безусловно, присутствуют и поступают главным образом от источников в суннитских государствах Персидского залива. Самопровозглашенный халифат перешел на самофинансирование: он самостоятельно получает миллиарды долларов за счет грабежа банков, захваченного имущества иноверцев, обмена заложников за выкуп, работорговли, контроля над наркотрафиком и нелегальными каналами поставок нефти. Сейчас «Исламское государство» является самой богатой террористической организацией с бюджетом приблизительно в 2,3 млрд долл.

Руководство «халифата» исходит из того, что финансирование социальных программ для населения может стать не менее эффективным средством обеспечения лояльности и поддержки, чем массовые репрессии. Американский политэксперт Дж. Пери, вероятно, прав, когда говорит, что «денежный ресурс позволяет боевикам (ИГ. - Ред.) копировать стратегию ХАМАС, т.е. предоставлять населению общественные услуги, а именно - восстановить

работу больниц и школ, тем самым укорениться в регионе и пользоваться поддержкой населения»1.

ИГ - это новый тип террористической организации, в деятельности которой ключевую роль играет финансовое обеспечение, причем в достаточно организованной и контролируемой форме - своего рода бюджетного процесса.

Расходную часть бюджета составляют суммы, выделяемые на подготовку боевиков, технику, связь, вооружение, боеприпасы, материальное обеспечение военных формирований ИГ, включая денежное содержание боевиков, а также поддержание инфраструктуры, социальной сферы, заработную плату чиновников созданных на захваченных территориях административных структур, инженерно-технического персонала контролируемых ИГ предприятий. Так, джихадисты, участвующие в боевых действиях, получают от 500 долл. в месяц.

Возможность такого заработка привлекает авантюристов и «солдат удачи» даже из далекого зарубежья.

Находящиеся в распоряжении ИГ финансово-экономические ресурсы идут на укрепление военного потенциала «халифата». На вооружении имеется значительное количество артиллерийских и минометных систем, танков. Они используют около 50 американских танков «Абрамс», современное военное снаряжение (приборы ночного видения, тепловизоры), позволяющее вести наступательные действия в ночное время, и многое другое. В ходе боев под Пальмирой против сирийских танков активно применялись американские противотанковые управляемые ракетные комплексы. Широкое распространение получила практика подрыва укрепленных районов сирийской армии с помощью грузовиков (включая бронированные БелАЗы), управляемых смертниками, среди которых немало выходцев из России и других стран СНГ2. Осуществляется серьезная военная координация между «фронтами».

Что касается доходной части бюджета, то здесь стремление руководства ИГ создать видимость финансовой самостоятельности «нового государственного образования» и наличие стандартной для обычного государства системы мобилизации доходов скорее носит форму финансово-бюджетной мимикрии. В первую очередь

1 AFP; Le Parisian. 18.06.2014.

2 «Исламское государство»: Сущность и противостояние. Аналитический доклад / Под общей ред. Я. А. Амелиной и А.Г. Арешева. - Владикавказ: Кавказский геополитический клуб, 2015. - 226 с.

это относится к сбору так называемых «налогов». В ИГ действует Совет по финансам, осуществляющий надзор за распределением средств халифата и аудит деятельности губернаторов областей.

Система источников пополнения финансов хорошо продумана, отлажена и жестко контролируется репрессивным аппаратом джихадистов. Эти разнообразные по форме доходы можно объединить в четыре группы:

- поступления от захваченных предприятий в добывающей промышленности (в основном в нефтедобыче);

- «налоги», введенные ИГ на подконтрольных ему территориях Сирии и Ирака;

- доходы от захвата финансовых и материальных ценностей и от нелегального бизнеса (наркотики, контрабандный ввоз и вывоз драгоценностей, золота и т.д.); преступный бизнес включает и получение выкупа за похищаемых джихадистами людей;

- зарубежная финансовая помощь, поступающая ИГ от юридических и физических лиц по разным каналам.

Участие ИГ в производственной деятельности ограничено эксплуатацией экспроприированных в Сирии и Ираке месторождений природных ископаемых, включая их добычу, переработку, сбыт сырья и продуктов его переработки на внутренних рынках этих стран или за рубежом. В Сирии ИГ захватило расположенные вблизи Пальмиры рудники фосфатов, в Ираке также фосфатные рудники и перерабатывающий завод в Аль-Каиме. В Ираке и Сирии организация контролирует предприятия по производству серы, фосфорной кислоты, соли, а также ряд крупных цементных заводов.

И всё же главная цель ИГ в производственной сфере - нефтедобыча и нефтеперерабатывающая промышленность, призванные, по замыслу джихадистов, обеспечить высокий и стабильный уровень доходов своего режима. Основную их часть составляет выручка от продажи нефти с подконтрольных экстремистам месторождений, число которых с момента провозглашения ИГ постоянно увеличивалось.

Нефтяная стратегия ИГ начала разрабатываться еще до наступления в Ираке в 2014 г.

В 2013 г., т.е. еще в период высоких нефтяных цен, появившиеся в Сирии джихадисты из этой группировки рассматривали нефтяные ресурсы в качестве финансово-экономической основы будущего «халифата». Параллельно с захватом Мосула летом 2014 г. отряды ИГ установили контроль над нефтяными ресурсами

в иракской северо-восточной провинции Киркук. Сразу же после этого боевики выставили на месторождениях охрану, привлекли специалистов-нефтяников для продолжения добычи и поставок нефти на рынок. До того как иракская армия освободила в апреле 2015 г. этот нефтеносный район, ИГ успело получить от эксплуатации месторождений около 450 млн долл. По данным Министерства нефти Ирака, боевики ИГ были вытеснены из провинции Салах ад-Дин и потеряли контроль над почти всеми захваченными ранее иракскими месторождениями. В конце 2015 г. они использовали лишь три нефтяные скважины в провинции Найнава.

Основная часть добываемой структурами ИГ нефти сосредоточена на востоке Сирии, богатом этим ресурсом. Не случайно боевые формирования ИГ были передислоцированы из стратегически важных, но лишенных нефтяных запасов северо-западных районов страны на восток.

«Исламское государство» готово продавать «свою» нефть существенно ниже рынка (в последнее время нижняя граница цены, установленная ИГ, - 25 долл. за баррель, за высококачественную «легкую» нефть - до 60 долл.). В конце 2014 г. объем продаж оценивался в 70 тыс. баррелей ежедневно, что пополняло бюджет ИГ на 2-3 млн долл. в день. Бомбардировки нефтяных объектов авиацией коалиции снизили эти доходы до 1-1,5 млн

долл.1

Отдельно стоит проблема сбыта нефти и нефтепродуктов. Джихадистам удалось создать разветвленную сбытовую сеть. Она включает поставки потребителям на подконтрольных им территориях (включая вооруженные формирования ИГ) в остальные части Сирии и Ирака, в Турцию.

На территорию Турции поступает основная часть нефтяного «экспорта» ИГ. Для поставок дешевой ворованной нефти в про-

1 Некоторые влиятельные западные СМИ, однако, фактически ставят под сомнение возможность получения ИГ подобных доходов от торговли нефтью. Так, согласно материалам опроса ряда западных экспертов, проведенного испанской газетой «Эль Паис», годовой доход ИГ от продажи нефти и нефтепродуктов, с учетом падения мировых цен на «черное золото», составляет не более 200 млн долл. США. Общий объем производства нефти на «территории ИГ», по оценке аналитика Chatham House Валери Марсель (Valérie Marcel), не превышает 40 тыс. баррелей в день (а не 100 тыс. баррелей, как сообщают другие источники), и не более одной четверти от этого количества (т.е. порядка 10 тыс. баррелей в день) идет на экспорт за пределы Сирии и Ирака. (Источник: URL: http://internacional. elpais.com/internacional/2015/12/05/actualidad/1449332363_449457.html).

мышленных масштабах, последующей ее легализации и реэкспорта в Западную Европу и США Турция создала логистические коридоры, обеспечила их охрану. Как заявил президент В.В. Путин на встрече с королем Иордании Абдаллой II Бен Аль-Хусейном 24 ноября 2015 г., «мы давно фиксировали тот факт, что на территорию Турции идет большое количество нефти и нефтепродуктов с захваченных ИГИЛ территорий. Отсюда и большая денежная подпитка бандформирований (...счет там идет на десятки, сотни миллионов, может быть, на миллиарды долларов).»1. В этом бизнесе, по некоторым данным, участвуют члены семьи турецкого президента. Чтобы обезопасить потоки нелегальной нефти, Турция 24 ноября 2015 г. пошла на беспрецедентно враждебный России шаг - ее ВВС сбили над территорией Сирии российский бомбардировщик СУ-24, выполнявший задание по пресечению преступного нефтяного «экспорта» ИГ.

В сфере транспортировки и сбыта занято большое количество посредников и контрабандистов. Через них удается не только преодолевать межгосударственные границы, линии фронтов, но даже, по поступающей информации, снабжать правительственные войска и противостоящие джихадистам силы (например, отряды пешмерга в Иракском Курдистане пропускали грузовики с топливом, идущие из «халифата» на курдскую территорию). ИГ доверяет сбыт нефти и нефтепродуктов перекупщикам - трейдерам, которые скупают сырую нефть непосредственно на месторождениях, доставляют ее на перерабатывающие установки, снабжают нефтепродуктами население, производителей электроэнергии, боевые части и административные службы ИГ, другие террористические формирования. Без этих трейдеров, которые обычно покупают у ИГ баррель нефти за 25-30 долл., а продают нефтеперегонным предприятиям за 60-100, «халифат» не смог бы сориентировать захваченные им месторождения на пополнение своего бюджета.

Высокие цены на нефть (до их резкого падения на мировых рынках) притягивали к ее переработке, транспортировке и контрабанде большое число сирийцев, иракцев, турок, стремящихся получить свою долю прибыли от захваченного ИГ «нефтяного пирога». На снимках из космоса хорошо видны караваны транспортирующих нефть и топливо грузовиков, объемы перевозок которых вполне сопоставимы с пропускной способностью трубопроводов. Помимо обычных автоцистерн, передвижение которых

1 http://www.kremlin.ru/events/president/news/50775

легче контролировать правительственным войскам и таможенным органам, используются разнообразные, подчас изобретаемые на местах, методы контрабанды: сплав емкостей с нефтепродуктами по пограничным рекам, прокладка на границах подземных трубопроводов, доставка лошадьми, мулами, ишаками или просто в канистрах людьми, легально или нелегально пересекающими границу.

У трейдеров есть несколько способов заработать на купленной нефти:

- отправить нефть на ближайший завод, как правило, модульного типа, где ее переработают, после чего уже готовое для использования топливо доставить вновь на «биржу» вблизи месторождения нефти;

- продать нефть посредникам, которые на небольших автомобилях доставляют ее боевикам на севере Сирии или на границе с Ираком;

- попытаться реализовать нефть крупному нефтеперерабатывающему заводу или продать весь объем на внутренних «биржах», крупнейшие из которых находятся на сирийско-иракской границе вблизи города Аль-Каим.

Большинство трейдеров предпочитают использовать первый вариант, поскольку он менее рискован и более прибылен1.

Претендуя на создание нового государства, джихадисты пытаются копировать структуру, операционную логику, менеджмент, производственно-финансовую отчетность действующих на Ближнем Востоке крупных государственных нефтяных компаний. Были налажены система бухгалтерского учета, поиск и отбор квалифицированных кадров, обеспечена материальная мотивация работников в данной отрасли. Для повышения рентабельности производства тщательно изучается рынок сбыта, учитываются различия в объемах спроса отдельных частей захваченных территорий. Хотя система управления ИГ на местах децентрализована, нефтяная отрасль - наряду с военным управлением и пропагандистской деятельностью - жестко контролируется напрямую высшим руководством «халифата». Месторождения и циркулирующие в отрасли финансовые потоки находятся под пристальным наблюдением «Амният» - секретной полиции ИГ.

Следует признать, что нефтяной бизнес ИГ функционирует при участии значительной части местного населения, в том числе

1 Financial Times, 15.10.2015.

криминальных элементов и просто оставшихся без средств к существованию обездоленных.

Несмотря на важность данного источника доходов, в перспективе он не может рассматриваться как стабильный и надежный. Во-первых, ИГ не располагает ресурсами и техническими возможностями для эффективного управления этими активами. Поскольку «халифат» испытывает острый дефицит в сложных технологиях и квалифицированных специалистах в данной области, извлекается лишь часть потенциального объема добычи. Примитивные технологии дают ограниченные объемы нефти и нефтепродукты плохого качества. Во-вторых, мировые цены на нефть упали. В-третьих, авиаудары российской авиации и западной коалиции разрушают производственные мощности и нарушают систему доставки продукции посредникам и конечным потребителям. В результате авианалетов было уничтожено несколько нефтеперерабатывающих заводов, что заставило ИГ перейти на использование модульных нефтеперерабатывающих установок. Они меньше перегонных заводов, устанавливаются вне месторождений, проще в эксплуатации, хотя используют в отдельных случаях современные технологии и оборудование. Вместе с тем, по сообщению западных СМИ, зачастую переработка нефти осуществляется и более примитивным, кустарным способом с использованием маленьких резервуаров, расположенных во внутренних двориках жилых зданий, что крайне усложняет действие авиации, поскольку заложником авиаударов в этом случае может стать гражданское население. Соответственно, резко падает качество конечного продукта, произведенного таким способом.

Осенью 2015 г. российские ВКС в ходе «Операции возмездия» начали наносить удары по нефтяной транспортной сети и топливным резервуарам джихадистов. Главной целью стали каналы сбыта ворованной сирийской нефти в турецком направлении. В результате разрушения преступного бизнеса между Турцией и ИГ перекрывается значительная часть финансовой подпитки террористов с турецкой стороны. Оценивая связанный с Турцией нефтяной скандал, имеет смысл вспомнить, что данный «экспорт» подрывает основу для послевоенного восстановления Сирии - эта страна в отличие от, например, аравийских нефтяных монархий располагает относительно скромными запасами энергоносителей (ее доля в мировых запасах нефти 0,2%).

Вторым по значимости источником доходов ИГ является разветвленная система многочисленных налогов, сборов, платежей

за навязанные «услуги», а также прямого рэкета. По ряду направлений ИГ копирует и использует инструменты бюджетного процесса, осуществляемого в признанных мировым сообществом государственных образованиях. Такие налоговые поступления, конечно, имеют свою специфику и не могут считаться легитимными.

О характере этих поступлений и их примерном размере свидетельствует уже сам перечень выплат:

• с хозяйственных субъектов взимается налог в размере 10% от прибыли, 10% с капитала и налог на покупки - 2% от стоимости;

• сборщики налогов могут по своему усмотрению установить не определенный какими-то рамками налог на обширное и качественное жилое помещение или новый автомобиль;

• при пересечении границ необходимо уплатить таможенные пошлины;

• ИГ взимает транспортные сборы за транзит через его территорию всех товаров. Для перемещения одного грузовика в Северном Ираке необходимо уплатить «дорожный налог» в размере 200 долл., одной автоцистерны с топливом - 500 долл., а при въезде в Ирак через границу с Сирией и Иорданией - «таможенный налог» в 800 долл. Сборщики «дорожного налога» не только выдают водителям квитанции о его уплате, но и снабжают их поддельными квитанциями о прохождении официальной иракской таможни, которая принимается на блокпостах правительственных сил;

• в Ираке при получении государственными служащими, оказавшимися на оккупированных территориях, заработной платы, переводимой или в местные отделения иракских банков, или в отделения в подконтрольных правительству городах, необходимо отчислить ИГ сбор в размере до 50% заработка. В сумме - это сотни миллионов долларов в год;

• ИГ принуждает вкладчиков в частных банках выплачивать ему налог в 5% при снятии со счетов наличных средств;

• в соответствии с «договором о защите» для несуннитов последние выплачивают подушевой налог на одного взрослого человека - около 720 долл. в год и трехкратную величину указанных выше налогов в случае ведения ими предпринимательской деятельности;

• еще один финансовый сбор - плата за процедуру так называемого «раскаяния» (по-арабски тавба). Население захваченных ИГ территорий принуждается покаяться в своем отступничестве

и присягнуть на верность «халифату». В первую очередь это касается бывших военнослужащих, полицейских, государственных чиновников, работников сферы образования, а также примкнувших к ИГ членов других оппозиционных формирований. Уплатив довольно большую сумму, эти люди получают «документ о покаянии» - своего рода удостоверение личности граждан «нового государства». За продление этого «документа» полагается уплачивать дополнительные суммы. Данная процедура позволяет бывшим госслужащим избежать преследования и наказания со стороны новоявленных властей, устроиться на работу в администрации ИГ или образовательных учреждениях на захваченных территориях (что немаловажно в условиях колоссальной безработицы), а «халифату» получать регулярные весомые доходы и интегрировать часть населения в свои структуры.

Под этим финансовым прессом (приведенный перечень налогов и сборов далеко не полный) находятся по меньшей мере 4 млн человек, проживающих на оккупированных ИГ территориях. Прочность наброшенной на оккупированные территории сети незаконных поборов обеспечивается не только военной силой джи-хадистов, но и лояльностью им части местного населения.

Следующий источник - доходы от бизнеса, преступный характер которого ИГ даже не скрывает. Речь идет об экспроприации на территории «халифата» хранящейся в банках денежной наличности, недвижимости, товарных запасов, транспортных средств, о захвате заложников с целью получения выкупа. В частности, в Мосуле в июне 2014 г. боевики ограбили филиал Центрального банка Ирака, присвоив, по разным оценкам, от 900 млн до 2 млрд долл. В сфере финансовых услуг ИГ стало собственником наличных ресурсов в государственных банках, оно конфискует денежные средства покинувших «территорию ИГ» беженцев - несуннитов, а также всех тех вкладчиков частных банков, которые не смогли предоставить устраивающую джихадистов информацию о происхождении своих накоплений и целях их дальнейшего использования.

Покинутые беженцами дома, лишившиеся владельцев магазины сдаются в аренду и ежемесячно приносят ИГ доход в 3 млн долл. в форме рентных платежей.

В аграрном производстве «Исламское государство» установило контроль над зернохранилищами, захватывает у фермеров сельскохозяйственную технику для последующей сдачи ее в аренду прежним владельцам. Краденое зерно используется не только

для получения прибыли, контроля над региональным зерновым рынком, но и в качестве инструмента, влияющего на продовольственную безопасность этой части Ближнего Востока. В качестве аналогичного инструмента используются и водные ресурсы. Зерно из Ирака1 поставляется в Сирию и Турцию.

Прибыльным преступным бизнесом является контрабанда памятников культуры. ИГ получает прибыль от этого двумя способами: продажа трофейных памятников и взимание сборов с контрабандистов, провозящих артефакты через оккупированную территорию. ИГ и другие преступные группировки, действующие в Сирии, могли на настоящий момент заработать десятки миллионов долларов США от продажи памятников культуры, похищенных в Сирии. «Исламское государство» оккупировало свыше 4500 археологических памятников, некоторые из которых являются объектами мирового наследия ЮНЕСКО. 90% культурных памятников страны расположены в разрушенных войной регионах, что создает условия для хищений в крупных масштабах2.

Торговля людьми - еще один источник доходов. На «рабовладельческих аукционах» ИГ людей продают и перепродают с целью получения выкупа. По данным Группы разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег (ФАТФ), прибыль от преступной деятельности составила от 20 до 45 млн долл.3

ИГ извлекает доход и от потока беженцев, направляемых в Европу: террористы собирают с них плату за нелегальную транспортировку в страны ЕС. На конец 2015 г. коммерциализация «канала беженцев» позволила ИГ получить более 300 млн долл.

В 2014-2015 гг. захваченные территории давали ИГ основную часть финансовых ресурсов. Руководители «халифата» рассчитывали за счет их эксплуатации обеспечить финансовую самостоятельность своего эрзац-образования. Однако своеобразным резервом служат и «прямые» денежные трансакции из-за рубежа.

На первом месте здесь - переводы различного рода фондов, включая благотворительные, законспирированные финансовые вливания спецслужб и иных государственных органов Катара,

1 В северных и северо-западных районах Ирака сосредоточена основная часть производства пшеницы, в том числе зерна с низким содержанием клейковины.

2 Финансирование террористической организации «Исламское государство Ирака и Леванта» (ИГИЛ). Отчет ФАТФ. Февраль 2015. - С. 22.

3 Там же. - С. 24.

КСА, Турции. Эти деньги идут не только на закупку вооружений. Так, Турция оплачивает лечение и отдых в своих военных госпиталях прибывающих из Сирии боевиков ИГ. На турецкой территории действуют базы для военной подготовки исламистов. В финансировании направляющихся из Турции в Сирию добровольцев ИГ, а также поступающего по этому маршруту снабжения участвует и Катар.

Второе - традиционные для ислама налоги, пожертвования в форме регулярных добровольных отчислений верующих на благотворительные нужды. Это укладывается в легальную схему: сбор пожертвований, их распределение на нужды бедных, на распространение идей ислама по всему миру. Здесь имеет место ситуация, когда легально собранные в разных странах деньги становятся нелегальными, т.е. происходит не «отмывание грязных денег», а «загрязнение чистых». По имеющимся данным, только из России по этому каналу ИГ получило около 400 млн руб.

Третий источник - сбор средств в социальных сетях. Перевод денег облегчен современными банковскими технологиями. «Краудфандинг» как способ привлечения пожертвований от больших групп населения помогает собирать значительные суммы при сохранении анонимности доноров. Существует и традиционная мусульманская система денежных переводов, известная под названием «хаваля». Например, какой-то человек в США хочет передать средства на джихадистские нужды в другой части света. Он просто звонит по телефону человеку, являющемуся звеном цепочки посредников, передает ему без всяких документов и подтверждений деньги, тот, в свою очередь, передает их следующему посреднику. Так деньги движутся к точке назначения, и проследить это движение практически невозможно. Часть денег поступает вместе с приезжающими в подконтрольные ИГ районы боевиками.

Четвертый внешний источник - доходы от законной финансовой деятельности, предпринимательства. Дополнительным «преимуществом» исламских банков является присущая им практика слияния, смешивания средств разных вкладчиков, в том числе жертвователей, при формировании пулов инвестиций в те или иные проекты.

В долгосрочной перспективе вопрос об экономической жизнеспособности «халифата» не ясен. Сложно представить, за счет чего может произойти хозяйственное возрождение оккупированных территорий. Экономическая программа ИГ туманна. Трудно рассчитывать на то, что ИГ сможет отказаться от перечисленных

доходов. Но в пропагандистских целях под легитимность «нового государства» исламисты, вполне возможно, подведут фундамент в виде особой экономической модели. Можно предположить, что на следующем после периода экспроприации и рэкета этапе они планируют заявить о построении экономики исламского типа.

В теории исламская экономика - социально ориентированная хозяйственная модель, в которой в соответствии с нормами шариата запрещены эксплуатация работников собственниками капиталов, спекулятивный бизнес, не обусловленное собственным трудом извлечение прибыли, финансирование незаконных по нормам ислама видов деятельности.

Исламская экономика вырастала из хозяйственного опыта общины времен Мухаммеда и первых халифов. На практике в условиях глобализирующегося мира хозяйственная автаркия на основе развития экономики, базирующейся исключительно на исламских принципах, скорее всего, будет неэффективной, хотя на уровне отдельных общин исламские хозяйственные принципы и могут применяться. Сегодня географически исламская экономика на государственном уровне - это хозяйства трех стран: Ирана, Пакистана и Судана, сделавших исламизацию всей экономической жизни официальной политикой. Это зачастую имело разочаровывающие результаты, несмотря на впечатляющие частные достижения. На определенном этапе во всех трех странах началось переосмысление полученного опыта1.

Несколько наивной представляется продвигаемая руководителями ИГ идея возвращения к «золотому стандарту» - чеканке металлических, в том числе золотых, монет. Был выпущен в обращение золотой динар (курс - 139 долл. за один динар). Имелись и планы открытия в Мосуле «Исламского банка» под контролем ИГ.

Методы противодействия

финансово-экономической активности ИГ

Несмотря на то что перечисленные источники дают ИГ многомиллионные доходы, его финансовое положение нельзя назвать устойчивым. Объемы поступлений, питающих террористическую деятельность в Сирии и Ираке, прямо пропорциональны размерам подвластных ИГ территорий. Чем меньше подконтрольные

1 Федорченко А.В., Крылов А.В. Феномен «Исламского государства» // Вестник МГИМО-Университета. - 2015. - № 2. - С. 216.

районы, тем менее весомы преступные доходы. Поэтому очевидно, что наиболее эффективный способ подорвать финансово-экономическую основу «халифата» - освобождение этих районов и восстановление здесь законной власти.

Вместе с тем еще до решающей победы над ИГ противостоящее ему мировое сообщество может предпринять меры к существенному сужению финансового потока, используемого террористами. Эти меры будут эффективны лишь в результате тесного международного сотрудничества, создания широкой коалиции по борьбе с ИГ.

12 февраля 2015 г. Совет Безопасности ООН принял инициированную Россией резолюцию 2199 по пресечению финансирования террористических организаций за счет нелегальной торговли нефтью и нефтепродуктами с территорий Сирии и Ирака. В документе закреплен запрет на любую торговлю нефтью и нефтепродуктами с ИГ и «Джабхат ан-Нусра».

Такие действия должны рассматриваться как оказание финансовой поддержки террористам и являться основанием для введения против физических и юридических лиц, вовлеченных в такую преступную активность, адресных санкций по линии СБ ООН. Все государства обязываются привлекать к ответственности тех, кто оказывал содействие террористам. В резолюцию были также включены положения, направленные на купирование других источников доходов террористов, включая контрабанду драгоценных металлов, а также культурных ценностей из Ирака и Сирии, что приобрело еще большую актуальность и остроту после варварского уничтожения экстремистами коллекции бесценных статуй и скульптур ассирийской эпохи (1Х-УП вв. до н.э.) в музее иракского г. Мосула в конце февраля 2015 г. и разрушения ряда уникальных строений в Пальмире, являющихся достоянием всего человечества.

Для прекращения продажи нефти «Исламским государством» необходимо установить контроль над перекупщиками и перекрыть каналы контрабанды. Борьба с коррупцией поможет уменьшить привлекательность нефтяного бизнеса для местного населения, включая работников таможен, других государственных чиновников. В этой связи имеет смысл критически оценить и распространить давшую положительные результаты часть опыта Регионального правительства Курдистана по пресечению контрабандных поставок нефти и нефтепродуктов. Чтобы обеспечить принятие дополнительных мер, необходимо организовать обмен разведданными, результатами расследований и доказательствами,

подтверждающими транснациональные связи и отношения местных контрабандистов1.

Предстоит кропотливая работа по установлению контроля над финансовыми переводами в направлении «халифата». Здесь не обойтись без составления международной базы данных, содержащей информацию о связанных с террористами донорах и посреднических структурах. Наряду с замораживанием зарубежных счетов прибывающих в Сирию и Ирак террористов, следует свернуть транснациональные операции находящихся на оккупированных территориях банков и других финансовых институтов.

Россия предпринимает в финансовой области конкретные шаги по борьбе с терроризмом. 18 ноября 2015 г. президент В. В. Путин распорядился создать межведомственную комиссию по противодействию финансированию терроризма. В президентском указе рекомендовано органам прокуратуры РФ, ЦБ РФ, органам власти субъектов РФ, органам местного самоуправления и иным государственным органам и организациям направлять имеющиеся в их распоряжении материалы, содержащие сведения о возможной причастности организаций или физического лица к террористической деятельности (в том числе финансировании терроризма), в межведомственную комиссию по противодействию финансированию терроризма.

На мировых рынках артефактов древности целесообразно установить жесткий контроль над получением документов, подтверждающих происхождение антиквариата, а также дополнить международные ограничительные меры на соответствующие поставки замораживанием торговли с Ираком и Сирией в данной области.

В то же время реальная оценка возможностей по ослаблению финансовой и материальной базы ИГ выявляет определенные сложности в деле экономической блокады «халифата». Все говорит в пользу того, что в обозримой перспективе полностью перекрыть источники финансирования террористической деятельности радикальных исламистов вряд ли удастся. Но ограничить их экономическую базу вполне реально, причем за сравнительно короткий период времени. После выполнения этой задачи законным властям освобожденных от террористов стран при поддержке мирового сообщества предстоит разработать, выдвинуть и осуществить альтернативный вариант экономического возрождения.

1 Федорченко А.В., Крылов А.В. Феномен «Исламского государства» // Вестник МГИМО-Университета. - 2015. - № 2. - С. 49.

Угрозы для России

Социально-экономические причины

распространения идеологии ИГ

ИГ привлекательно для части молодых мусульман обещаниями социальной справедливости, которую они отчаялись добиться на своей малой родине. Коррупция, клановость, отсутствие социальных лифтов и перспектив толкают молодежь искать выход в исламистской идеологии, в утопических проектах введения шариата для решения всех проблем современного общества. Если до этого молодые экстремисты искали свое место в рядах боевиков «Имарата Кавказ» (ИК), то взлет ИГИЛ в 2013-2014 гг. дал им нового кумира. На территории Сирии и Ирака они увидели реально контролируемую территорию, на которой объявлено исламское правление с якобы успешно работающими исламскими законами. ИГ важен для них как социально-политический эксперимент, в котором им дается шанс обрести то, чего они не рассчитывали получить в своих странах и регионах, возможность не только попробовать сделать карьеру, но и участвовать в построении «справедливого» общества, основанного, как они считают, на законах Всевышнего. Такая мусульманская молодежь воспринимает ИГ как своего рода «исламский Израиль», тем более что главари ИГ всячески поощряют переселение на подконтрольную территорию. «Справедливость» на ней обеспечивается «автоматически», в силу введенных там шариатских порядков.

Говоря о социально-экономических причинах распространения экстремистской идеологии, не следует использовать упрощенные причинно-следственные конструкции. Не обязательно молодой человек, который столкнулся с коррупцией, к примеру в органах власти или в суде, будет более отзывчив на экстремистскую пропаганду. Нельзя сводить сложную картину к достаточно банальному выводу, что экстремистами становятся обездоленные. Связь этих факторов не линейна, «бедный и обездоленный терроризм» остался в прошлом. Среди присоединившихся к ИГ значительную долю составляют успешные, состоявшиеся люди.

Анализ данных об уехавших в Сирию из некоторых дагестанских селений свидетельствует о том, что среди них преобладают выходцы из благополучных слоев общества, а представители семей, исторически находившихся на низких ступенях социальной

иерархии, напротив, как правило, не отзываются на вербовочные призывы.

Привлекательность экстремистской идеологии для успешных и состоявшихся молодых людей можно объяснить тем, что они чаще сталкиваются с несоответствием социально-экономической действительности их представлениям о справедливом обществе, их больше угнетают проявления коррупции и прочие негативные стороны жизни.

Проникновение ИГ

Россия (а вместе с ней Грузия и Азербайджан) столкнулась с сетевыми террористическими организациями исламистского толка еще в конце 1990-х - начале 2000-х годов. В 2007 г. на обломках «Чеченской Республики Ичкерия» террористы объявили о создании «Имарата Кавказ», который стал подразделением «Аль-Каиды» на Северном Кавказе, получая финансирование по линии этой организации.

Начало гражданской войны в Сирии в 2011 г., однозначно интерпретированной экстремистской пропагандой как «восстание суннитов против деспотической шиитской власти», привело в движение радикальных исламистов по всему миру. Стали раздаваться призывы переселяться в Сирию и присоединяться к идущей там гражданской войне, которая тем самым превратилась из внутренней в международную проблему. Это движение коснулось и российских граждан, в первую очередь из регионов Северного Кавказа.

Число присоединявшихся к боевым действиям в Сирии с каждым годом росло, достигнув в 2013 г. такого уровня, что действующий на территории Северного Кавказа «Имарат Кавказ» потерял большую часть своих боевиков. Доля кавказцев, присоединившихся к ИГ и воюющих на его стороне, непропорционально велика: на конец 2014 г. она составляла 7-10% комбатантов, по распространенным в соцсетях оценкам самих салафитов. Причем большинство из таких кавказцев составляют выходцы с российского Северного Кавказа; число выехавших из Грузии оценивается примерно в 200 человек (хотя с учетом чеченцев из Панкиси, слабо контролируемого грузинскими властями, оно должно быть больше, но никак не превышает 400 человек), из Азербайджана - 4001000 человек. С Северного же Кавказа уехали на сегодня, по разным оценкам, 2-7 тыс. человек, и этот поток не останавливается. Одних только чеченцев (по заявлению Магомеда Даудова,

19.02.2015) насчитывается до 3 тыс. человек, многие являются выходцами из чеченских диаспор в странах Европы. Из самой Чечни, по признанию Рамзана Кадырова, уехали около 500 человек, более 200 из них погибли, около 50 вернулись в Россию. Присоединившихся к боевикам в Сирии дагестанцев, по разным оценкам, 2-5 тыс. человек. При этом важно иметь в виду, что это - общая численность уехавших в Сирию молодых людей, вне зависимости от того, к какой конкретно группировке они примкнули. То есть среди них есть и те, кто присоединился, скажем, к аффилированной с «Аль-Каидой» «Джабхат ан-Нусра». Тем не менее известно, что подавляющее большинство иностранных джихадистов присоединяется именно к ИГ.

В поток уезжающих в Сирию (возраст направляющихся в ИГ в основном колеблется в диапазоне 18-28 лет) вливаются и представители других народов России: башкиры, татары, русские. Их счет идет на сотни. Расширяется география такого исхода: среди боевиков ИГ замечены не только жители обеих столиц, но и представители различных регионов европейской России, а также Сибири.

Присоединившаяся к ИГ российская молодежь набирается боевого опыта, вписывается в выстраиваемую этой организацией мировую террористическую сеть. На Северном Кавказе завершается борьба между сторонниками принадлежащего к сети «Аль-Каиды» «Имарата Кавказ» (ИК) и ИГ, которые не признают друг друга. После уничтожения в апреле 2015 г. руководителя ИК Ке-бекова позиции противников ИГ серьезно пошатнулись. С конца 2014 г. в ответ на обращения и целенаправленную работу с ними со стороны ИГ шло активное присягание «халифу» аль-Багдади командиров «Имарата Кавказ». Примерно в это же время в Интернете было опубликовано обращение влиятельного в ИГ полевого командира Ислама Атабиева (известного как «Абу Джихад») к «муджахидам Кавказа», в котором он упрекает мусульман Кавказа в «молчании», в то время как муджахиды по всему миру присягают «халифу», и призывает четко определить свою позицию в отношении ИГ. Эта тактика оказалась результативной: в ноябре-декабре 2014 г. ИГ присягнули лидеры боевиков Дагестана, в феврале 2015 г. - ингушские боевики, в июне 2015 г. от имени всех чеченских боевиков присягнул Аслан Бютукаев, а 21 июня 2015 г. опубликована присяга «в полном составе» боевиков «Имарата Кавказ», в которой поименованы практически все «вилаяты» этой террористической организации. Из автономной структуры «Аль-Каиды» она превращается в составную часть ИГ.

Всё это - результат изменения политики ИГ на Северном Кавказе: если прежде ИГ смотрело на ИК как на источник «пушечного мяса», то теперь рассматривает его в качестве своего филиала. Об этом свидетельствует объявление о создании 24 июля 2015 г. «Вилаята Кавказ Исламского государства».

Анализ вербовочной работы ИГ на территории России свидетельствует о том, что это не хаотичная, а стратегически упорядоченная деятельность. Основывается вербовка на призывах к совершению хиджры (переселения) на территорию «халифата». Вербовщики, по-видимому, имеют указания, кого следует вербовать. Большое внимание уделяется, например, IT-специалистам, нефтяникам, врачам - в первую очередь хирургам.

Показателен пример успешного молодого хирурга из одного из крупных городов Юга России, который попал под влияние вербовщиков. По словам родственников, он зарабатывал достаточно денег и был успешным специалистом. И тем не менее он выехал в ИГ, вывезя обманом супругу и ребенка. Супруге удалось вырваться и вернуться, но ребенок остается с отцом, который не поддается на уговоры родственников и не соглашается отпустить ребенка из контролируемых ИГ территорий.

Сама сеть вербовщиков на территории России становится все более разветвленной. Существует представление об исключительной роли Интернета в вербовке. Действительно, ролики, обращения, размещенные в Интернете, играют важную роль. Пропагандисты ИГ уделяют особое внимание русскому языку и его качеству: подготовленные ролики оперативно переводятся на русский, который по количеству материалов идет вслед за английским и арабским языками. В 2015 г. был выпущен первый номер русскоязычного журнала «Исток» (название намеренно подобрано созвучным названию англоязычного журнала «Dabiq», выпускаемого ИГ). Материалы распространяются пропагандистами через социальные сети, в основном Twitter, через каналы Telegram, другие сетевые мессенджеры. Количество просмотров на Северном Кавказе размещенных ИГ материалов впечатляюще велико (летом 2014 г. эти просмотры достигали десятков тысяч в день). Часто молодежь использует для этого мобильный Интернет, применяя так называемые одноразовые sim-карты.

Кандидаты на обработку нередко отбираются в социальных сетях, через общение в чатах и анализ постов молодых людей. И всё же именно реальные вербовщики, общаясь с молодыми людьми «вживую», часто довершают агитацию из Интернета. Они

снабжают созревших молодых людей инструкциями проезда на территорию ИГ, перехода через границу, с кем необходимо связываться. Для вербовки также используются родственные, дружеские и служебные связи. При этом вербовщик легко может переквалифицироваться в террориста, тем более что он и так ведет подрывную работу против государства.

В той или иной мере описанные проблемы непосредственно касаются и двух кавказских государств - Грузии и Азербайджана. Грузия изначально столкнулась с участием своих граждан из Пан-кисского ущелья, населенного компактно кистинами, в конфликте на Ближнем Востоке. Высокую тамошнюю популярность джихада в Сирии нередко объясняют тем, что в ИГ высокое положение в военной иерархии занимает выходец из Панкиси Тархан Батира-швили, известный как «Абу Умар аш-Шишани». Широкое внимание общественности к проблеме было привлечено после того, как в апреле 2015 г. в Сирию уехали школьники, одному из которых, Муслиму Куштанашвили, было всего 16 лет. Вскоре после этого парламент Грузии принял закон, согласно которому была введена уголовная ответственность за участие в незаконных вооруженных формированиях за пределами страны, но проблема остается.

В ряды террористов ИГ вливаются не только чеченцы из Панкиси, но и этнические грузины из числа аджарцев (этнографическая группа грузинского народа). Несомненно, есть десятки симпатизирующих ИГ молодых людей, есть и вербовщики. Насколько быстро можно из этого сделать террористическую сеть - вопрос риторический.

Проблема ИГ серьезно коснулась и Азербайджана. И если в начале 1990-х годов в приверженности экстремизму чаще замечались представители этнических меньшинств Северного Азербайджана, то теперь в числе присоединяющихся к джихаду в Сирии преобладают азербайджанцы. Азербайджанские джихадисты в ИГ оказались весьма активными в соцсетях, особенно в Twitter и Facebook. Приток молодежи из Азербайджана столь значителен, что был даже создан отдельный азербайджанский батальон, которым руководил до своего уничтожения в мае 2014 г. Муса аль-Азери.

Популярность пропаганды ИГ среди азербайджанской молодежи растет, и не ясно, сколько человек симпатизирует этой террористической организации. Еще со времен двух войн в Чеченской Республике Азербайджан является одной из транзитных стран для доставки финансирования боевикам на Северном Кавказе.

Методы противодействия

Силовые методы противодействия террористической угрозе сегодня широко используются и в России, и в других странах, которых коснулась проблема ИГ. В частности, спецслужбы наладили успешную работу на Северном Кавказе, благодаря которой удалось обескровить террористические сети «Имарата Кавказ». Но и в этом направлении есть что совершенствовать. В частности, одним из наиболее перспективных направлений работы является противодействие деятельности сети вербовщиков как в виртуальном, так и в реальном мире.

Деятельность реальных вербовщиков вдвойне опасна - мало того, что они склоняют российских граждан присоединяться к террористической организации, они еще и создают своей деятельностью базу для налаживания террористических сетей непосредственно на территории России. Это же касается и кавказских соседей России.

Относительно сетей вербовщиков есть понимание важности противодействия им. Тем не менее весьма симптоматичны слова полпреда Президента РФ в СКФО Сергея Меликова, отметившего в ноябре 2015 г. на заседании Общественного совета СКФО, что «сегодня даже правоохранительные органы не до конца понимают, каким образом на неокрепшие умы воздействуют вербовщики»1. Работа против вербовочных сетей ИГ выдвигается, таким образом, на передний план борьбы с террористической угрозой в России.

Наряду с силовыми методами противодействия целесообразно напомнить о важности реформ, которые назрели и даже кое-где «перезрели». Исследования последних лет показывают, что население северокавказских республик мало доверяет местным властям, полностью полагаясь на Москву во всем том, что касается обустройства их жизни. Проводимые федеральной властью точечные удары по коррумпированным чиновникам находят положительный отклик среди граждан, однако этих мер, по-видимому, недостаточно. Следует внимательно проанализировать практику трудноконтролируемых бюджетных «вливаний», которые лишь разогревают аппетиты тех, кто имеет к ним доступ. Борьба с коррупцией не должна ограничиваться привлечением к ответственности наиболее одиозных фигур. В тех регионах, где есть реальное

1 Антон Чаблин. Кавказу аукаются Сирия и Донбасс // Свободная пресса-Юг. 2015. 23 ноября. - URL: http://yug.svpressa.ru/society/article/128681/

производство, но значительная его часть находится в теневом секторе, необходимо искать варианты вывода такого производства в «легальное поле» и в целом вести дело к устранению по большей части неформальных препон ведению бизнеса.

Проведение назревших реформ, в частности на Северном Кавказе, на данном этапе невозможно без участия - в отдельных случаях - прямого федерального центра. Это тот ресурс, без использования которого, фигурально выражаясь, воз еще долго не сдвинется с места.

В крупных городах России и в регионах необходимо уделять больше внимания проблемам внутренних мигрантов, направлять усилия на преодоление их отчужденности в повседневной практике от жизни коренного населения.

Серьезная проблема, которую уже сегодня вынуждены решать в различных регионах страны, - возвращение на родину прежде присоединившихся к ИГ российских граждан.

Очевидно, что значительная часть молодых мусульман, которые решили вернуться в Россию, - действительно разочаровавшиеся в ИГ и в тех «ценностях», которые оно проповедует, люди, искренне сожалеющие о своем ошибочном выборе. Однако среди них могут быть и те, кто возвращается с совершенно определенными целями: налаживать сеть сторонников ИГ, да и просто создавать «спящие ячейки», которые сработают в нужный момент.

С прицелом на решение новых задач необходимо внимательно проанализировать опыт официально действовавших на Северном Кавказе при государственных структурах адаптационных комиссий, которые занимались возвращением молодых людей из «леса» и адаптацией их к мирной жизни. Возможно, такого рода комиссию по адаптации следовало бы создать на федеральном уровне, поскольку вербовка в ИГ охватила территорию всей страны.

Целесообразно изучить и методы борьбы против вербовочных сетей, применяемые в ряде европейских стран. Так, в Австрии с 2011 г. действует ориентированная на иммигрантов-мусульман программа «Вместе: Австрия», которая комбинирует пропаганду в сети Интернет и элементы школьной программы1. В ряде стран в школах реализуются комплексные программы по борьбе с экстремизмом. Например, во Франции была принята специальная

1 иКЬ: http://www.zusammen-oesterreich.at/index.php?id=5; Шр:/М1ерге88е. com/home/politik/innenpolitik/4649258/Integration_stolzdraufKampagne-kostete-3260 00-Еиго

программа Министерства образования и науки «Большая мобилизация образования в поддержку ценностей Республики» (Grande mobilisation de l'École pour les valeurs de la République), опубликованная 9 февраля 2015 г.1 Программа предусматривает, в том числе, подготовку 300 тыс. учителей-методистов в данной сфере; развитие системы специализированных школьных СМИ и их взаимодействие с национальными СМИ и интернет-порталами; введение в учебных заведениях «Дня светского государства 9 декабря» (дата принятия Закона об отделении церкви от государства); проведение памятных мероприятий, носящих патриотический характер; введение «Дня национальной обороны и гражданственности» (La journée défense et citoyenneté); введение «Недели борьбы с расизмом и антисемитизмом как формами радикального поведения»; развитие исследований в сфере изучения радикализации; распространение методических пособий с указанием возможных признаков вовлеченности учащихся в радикальные религиозные органи-зации2. Сходные, более скромные, меры предпринимаются в немецких и австрийских школах.

Также осуществляются специальные программы взаимодействия школы и полиции. Например, еще с 1997 г. в Норвегии сотрудники полиции и родители, дети которых были вовлечены в радикальные группировки, инициировали программу «Выход»3. Ее целями были: поддержка молодых людей, желающих покинуть радикальные группировки, проповедующие насилие; поддержка родителей, чьи дети оказались вовлеченными в подобные группировки; разработка и распространение информации и методов работы для учителей и соцработников. Принципы программы «Выход» в последующем распространились на повседневную работу полиции и служб, занимающихся проблемами радикализации молодежи и вербовки террористов.

1 Ministre de l'Éducation nationale, de l'Enseignement supérieur et de la Recherche. Grande mobilisation de l'Écolepour les valeurs de la République: lancement des Assises. 09.02.2015. URL: http://www.education.gouv.fr/cid86129/grande-mobilisation-ecole-pour-les-valeurs-republique-lancement-des-assises.html

2 Ministre de l'Éducation nationale, de l'Enseignement supérieur et de la Recherche. Prévenir la radicalisation desjeunes. 02.02.2015. URL: http://cache.media. education.gouv.fr/file/02_-_fevrier/76/8/Prevenir-la-radicalisationdesjeunes_390768.pdf

3 Tuva Julie Engebrethsen Smith, Islamic Radicalization in Norway: Preventative Actions (International Institutefor Counter-Terrosism), Spring 2015. URL: http:// www.ict.org.il/Article/1339/Islamic-Radicalization-in-Norway

Ведется и определенная работа по созданию специального программного обеспечения. В Великобритании, согласно новому антитеррористическому законодательству, вступившему в силу 1 июля 2015 г., школы должны использовать специальное программное обеспечение, которое будет осуществлять мониторинг интернет-активности школьников, включая переписку в соцсетях, на предмет выявления в ней специальных терминов, которые употребляют вербовщики террористов1.

Перенос активности «Исламского государства»

в Афганистан и Центральную Азию

Очевидна и угроза «просачивания» террористов ИГ в Центральную Азию. В связи с этим одной из ключевых проблем является миграция боевиков и их последующее возвращение из Сирии и Ирака. Согласно докладу Международного центра исследований проблем радикализма и политического насилия (ICSR), оценивающему участие граждан иностранных государств в конфликтах в Сирии и Ираке2, на конец 2014 г. из Казахстана выехали 250 боевиков, из Киргизии - 100, Таджикистана - 190, Туркмении - 360, Узбекистана - 500. В более позднем докладе, подготовленном американским Brookings Institution3 и относящемся к августу 2015 г., в числе 20 стран, которые послужили основными «поставщиками» живой силы для ИГ, названы Узбекистан (500 человек), Туркмения (360) и Киргизия (350).

Если эти данные адекватны, наблюдается рост числа боевиков, выезжающих из Киргизии. Впрочем, не исключено, что изменение данных связано с более точным подсчетом. Относительная же численность выехавших не только в Центральной Азии, но и на постсоветском пространстве в целом, окажется наибольшей у Туркмении, за ней следует Киргизия. Тревогу вызывает склонность туркменских властей отрицать наличие террористической проблемы в стране, в том числе на туркменско-афганской границе

1 Schools monitoring pupils' web use with 'anti-radicalisation software' // The Guardian 10.06.2015. URL: http://www.theguardian.com/uk-news/2015/jun/10/ schools-trial-anti-radicalisation-software-pupils-internet

2 URL: http://icsr.info/2015/01/foreign-fighter-total-syriairaq-now-exceeds-20000-surpasses-afghanistan-conflict1980s/ (Дата публикации: 26.01.2015.)

3 Lister Ch. Returning Foreign Fighters: Criminalization or Integration? // Brookings Institution, 13.08.2015. URL:http://www.brookings.edu/~/media/research/ files/papers/2015/08/13-foreign-fighters-lister/en-fighters-web.pdf

(есть соответствующая нота туркменского МИД, адресованная Казахстану). Такая официальная позиция может затруднять усилия международного сообщества по борьбе с террористической угрозой в регионе.

Следует отметить и определенную неточность оценок государствами региона проблем, связанных с выезжающими боевиками. Так, 16 октября 2015 г. президент России В.В. Путин на заседании Совета глав государств - участников СНГ заявил: «По разным оценкам, на стороне ИГИЛ уже воюют от 5 до 7 тыс. выходцев из России и других стран СНГ»1.

Эта наиболее поздняя по времени оценка заставляет пересмотреть в сторону существенного повышения и данные, имеющиеся по другим постсоветским странам. Она, в частности, означает, что кроме 2400 боевиков из России (сентябрь 2015 г.)2 на стороне ИГ в Сирии и Ираке воюют еще порядка 26004500 боевиков из других постсоветских стран, преимущественно центральноазиатских (по авторитетным экспертным оценкам, именно они, наряду с выходцами с российского Северного Кавказа, составляют основную массу боевиков из постсоветского пространства). А это заставляет пересмотреть в сторону повышения и данные по отдельным странам Центральной Азии.

Кроме количественных оценок, следует обратить внимание на имеющуюся информацию о качественном составе боевиков -выходцев из Центральной Азии, воюющих в ИГ. В их числе бывшие опытные офицеры (как, например, полковник таджикского ОМОНа Гулмурод Халимов) и студенты духовных учебных заведений. Помимо них в ИГ есть женщины и дети (в Интернете, например, был ролик о казахском детском садике в ИГ). Особую тревогу представляет то обстоятельство, что среди боевиков -выходцев из Центральной Азии много трудовых иммигрантов, завербованных и переправленных в Сирию и Ирак уже из России.

Другая важнейшая проблема заключается в том, что соседний Афганистан фактически является «несостоявшимся государством», правительство которого не контролирует свою территорию. Афганистан давно стал базой для международных террористов. В настоящее время на севере Афганистана,

1 Заседание Совета глав государств СНГ. Владимир Путин принял участие в заседании Совета глав государств - участников Содружества Независимых Государств, 16 октября 2015 года. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/50515

2 ТАСС, 18.09.2015. URL: http://tass.ru/politika/2272750

непосредственно граничащем с Центральной Азией, идет активный процесс проникновения новых террористических групп. Последние были частично вытеснены, частично ушли по договоренности с пакистанской Межведомственной разведкой (181) с севера Пакистана в Афганистан, в том числе на север этой страны.

Как отмечается в документах Совета Безопасности ООН, «в Афганистане, по оценкам афганских сил безопасности, в марте 2015 г. насчитывалось около 6500 активно действующих иностранных боевиков - террористов. Большинство из них связаны с "Терик-и-Талибан Пакистан", 300 человек - с "Терик-и-Нифаз-и-Шариат-и-Мухаммади", 200 человек - с "Исламским движением Узбекистана", 160 - с "Лашкар-и-Тайба" и 150 - с "Исламским движением Восточного Туркестана"»1. Учитывая, что все эти организации связаны либо с «Аль-Каидой», либо с ИГ, вряд ли уместно считать их чисто пакистанскими. Более того, во многих из них воюют боевики из постсоветских стран, т.е. они международные по составу. Существует опасность, что международное сообщество слишком сконцентрируется на ситуации в Сирии, Ираке и Ливии и забудет об Афганистане, где угроза так же значительна. При этом на Афганистан сейчас приходится примерно 6500 террористов, связанных с «Аль-Каидой» и ИГ, фактически каждый пятый. Если же учесть и самих афганцев, то общее количество боевиков в Афганистане достигает 50 тыс., объединенных более чем в 4 тыс. отрядов и групп различной направленности2.

Особенно острой в этом контексте является проблема проникновения в Афганистан боевиков ИГ и дальнейшего их распространения в Центральной Азии. Афганистан, как и ЦА, отнесен в ИГ к новому территориальному подразделению - «вилаят Хорасан». В настоящее время боевиков ИГ больше всего на севере и востоке Афганистана. При этом ИГ активно использует свои значительные финансовые ресурсы - боевикам ИГ платят существенно больше, чем боевикам «Талибана» (по информации «Аль-Джазиры», разница в оплате достигает 10 раз - 700 и 70 долл.,

1 Письмо Председателя Комитета Совета Безопасности, учрежденного резолюциями 1267 (1999) и 1989 (2011) по организации «Аль-Каида» и связанным с ней лицам и организациям, от 19 мая 2015 г. на имя Председателя Совета Безопасности. S/2015/358. С. 9. URL: http://www.un.org/ga/search/view_doc.asp? symbol=S/2015/358&referer=/english/&Lang=R

2 Боевики «Исламского государства» нацелены на Центральную Азию и Россию. Об этом предупреждают российские военные и спецслужбы // Коммерсант. 2015. 8 октября. URL: http://www.kommersant.ru/doc/2827486

соответственно1). ИГ также воспользовалось благоприятной для него ситуацией, сложившейся в связи с расколом «Талибана» после смерти муллы Омара.

Всего сейчас в Афганистане, по оценке начальника Генерального штаба ВС РФ Валерия Герасимова, находится от 2 до 3 тыс. боевиков, непосредственно связанных с ИГ, и их численность постоянно растет2. По мнению начальника ГРУ ГШ Игоря Сергуна, боевики «Исламского государства» рассматривают территорию Афганистана как базу для распространения влияния на страны Центральной Азии. С этой целью, как неоднократно заявляли представители МИД и Министерства обороны России, в Северном Афганистане создана сеть террористических лагерей, связанных с ИГ и «Аль-Каидой», в которых находится много боевиков из постсоветских стран. При этом весьма опасной является тенденция к взаимодействию структур ИГ и «Аль-Каиды» с «Талибаном». По ряду экспертных оценок, такая тенденция проявилась на севере Афганистана при взятии Кундуза (хотя в других районах Афганистана между ИГ и «Талибаном» идет борьба).

В целом же рост угрозы возврата боевиков с Ближнего Востока и активизация угроз со стороны Афганистана совпали с усилением активности экстремистских структур, в частности ИГ, и в самой Центральной Азии. Так, в сообщениях киргизских и таджикских экспертов фигурируют 70 млн долл., выделенных ИГ на подрывную работу в этом регионе3.

По мнению большинства экспертов, угрозу распространения влияния ИГ в Центральной Азии и Афганистане следует рассмат-

1 URL:http://www.aljazeera.com/programmes/specialseries/2015/11/islamic-state-isil-taliban-afghanistan151101074041755.html

2 Боевики «Исламского государства» нацелены на Центральную Азию и Россию. Об этом предупреждают российские военные и спецслужбы // Коммерсант. 2015. 8 октября. URL: http://www.kommersant.ru/doc/2827486

3 В Таджикистане заявили, что ИГ выделило 70 млн долл. США на создание своих ячеек в Афганистане// Росбалт. 2015. 6 октября. URL: http://www. rosbalt.ru/exussr/2015/10/06/1448092.html; Александр Князев. ИГИЛ выделяет на Центральную Азию 70 млн долл. Какова доля Казахстана? URL: http://www. youtube.com/watch?v=uxZSifWe8Do. В последнем видеосюжете известный специалист по Центральной Азии и Афганистану А. Князев утверждает, что основная часть этих денег пришла из Катара, а для сравнения, по его оценке, весь бюджет иностранных вливаний в «революцию тюльпанов» в Киргизии мог составлять приблизительно 5 млн долл. США.

ривать как вполне реальную, особенно с учетом растущих внутренних проблем в этой части мира.

Что впереди?

(Вместо заключения)

Итак, что же ждет «Исламское государство» в обозримой перспективе? Сможет ли оно утвердиться в качестве альтернативной модели государственности? На эту тему существует немало прогнозов, часто противоречащих друг другу. Во многих случаях их объединяет скептицизм относительно возможности появления на карте мира еще одного государственного образования, прототипом которого стало бы «Исламское государство». Его легитимность, суверенитет, территориальная целостность и многие другие атрибуты государственности - в современном понимании - представляются недостижимыми. В то же время даже при благоприятном для противостоящих ИГ сил стечении обстоятельств существует вероятность сохранения живучести данной модели террористической деятельности, претендующей на постепенное формирование государственности нового (с сильной примесью старого средневекового) типа.

При этом создается впечатление, что государственное строительство не является главной целью руководителей ИГ. В отличие от лидеров многих других ответвлений исламизма ИГ не выстраивает стратегию своей поэтапной легитимизации и превращения в субъект международного права. Надежды некоторых экспертов на то, что «халифат» окружит себя какими-то границами, превратится в некую переходную к полноценному государству форму и с ним можно будет договариваться, тщетны и даже наивны.

К концу 2015 г. вследствие значительной активизации многостороннего противодействия «Исламскому государству», в котором «на земле» участвуют сирийская и иракская армии, курдские отряды самообороны, опирающиеся на поддержку с воздуха ВКС России и возглавляемой США антитеррористической коалиции, территория, контролируемая «Исламским государством», сократилась в Ираке на 40% и на 20% - в Сирии1. В результате ИГ вынуждено было перейти от наступательной тактики к оборонительной. Эксперт по вопросам безопасности Ирака Хишам Аль-Хашми считает, что ИГ утратило возможность перевозить большими карава-

1 ЖЬ: https://news.mail.ru/politics/24459757MrommaiM

нами технику, оружие и прочие материалы из-за массированных бомбежек с воздуха, уничтожения складов, разрушения главных и альтернативных путей снабжения, которыми организация ранее пользовалась. Кроме того, в последнее время ИГ лишилось большого числа смертников, которых оно бросало на проведение своих операций1. С иракским исследователем соглашается Карим Бейтар из Института международных и стратегических отношений в Париже. По его оценке, ныне ИГ тратит больше усилий на удержание имеющихся территорий, нежели на ведение наступательных действий. Вместе с тем оба исследователя сходятся в том, что верхушка «халифата» все еще способна привлекать и мобилизовывать большое число иностранных джихадистов, наносить удары повсюду и поддерживать управляемость своего образования.

Конечная цель ИГ туманна, но это не уменьшает его одержимость в стремлении к экспансии. Девиз джихадистов - бакыя ва тамаддада (дословно - «остаться и расширяться»).

Их можно сравнить с акулами, для которых постоянное движение, перемещение жизненно важны в обеспечении организма кислородом. Поэтому вытеснение организации с одних территорий будет смещать ее активность в другие части мира, где есть достаточное число приверженцев идеи «халифата». Так уже происходит. Появились сообщения, что лидер ИГ аль-Багдади ныне скрывается на территории Ливии. Стремление к внетерриториаль-ности демонстрирует слабость ИГ как претендента на альтернативную государственность и одновременно его силу как террористической организации.

Питательную среду для выживания «Исламского государства» создает сохранение на Ближнем Востоке клубка противоречий и множества политических, этноконфессиональных, социально-экономических проблем, которые способствовали расцвету исламизма в начале ХХ1 в. На фоне исламизации региона происходит углубление расколов по конфессиональной, расовой, этнической, племенной и иным линиям как на национальном, так и на субрегиональном и региональном уровнях.

Нарастание протестных настроений и радикализация политических движений тесно связаны со своего рода формационным отставанием данной группы стран от большого числа развитых и развивающихся государств, которые смогли в последние десятилетия весьма эффективно использовать возможности нового этапа

1 иКЬ: Шр://^г№Лг.т1(1111е-еа811-оп1те.сот/?111=213928

научно-технологического развития и глобализации и в конечном итоге существенно повысить уровень жизни граждан или подданных. Элиты большинства арабских стран, опасаясь утратить в ходе политических и экономических реформ свои позиции, упустили многие из этих возможностей. Здесь на протяжении десятилетий «происходили сложные социально-экономические процессы, которые развивались где-то в глубине, а на "поверхности моря" в это время царил относительный штиль.. .»Л

В регионе набирает силу своеобразный «Веймарский синдром» - ощущение проигрыша цивилизациям, которые успешно приспосабливаются к конкуренции в новом глобальном мире, ощущение несправедливости внешнего мира, особенно Запада. Исламизация рассматривается многими в Ближневосточном регионе как своего рода новая модель, третий путь, исламский вариант демократизации и возрождения. Используя слабость государственной власти и остроту межэтнических, межплеменных конфликтов, ее носители надеются умножить число своих сторонников и усилить влияние. Но сил недостаточно, поэтому они и стремятся разрушить систему государственного управления и в условиях хаоса и вакуума власти встать у руля управления некоего нового, как они считают, гибридного образования.

Борьба с радикальным исламизмом в целом и с ИГ в частности приведет к желаемым результатам, если, во-первых, контролируемые ими территории будут постоянно сужаться; во-вторых, произойдет консолидация противостоящих им сил, в том числе в лагере так называемых умеренных исламистов; в-третьих, будет осуществлен ощутимый сдвиг в улучшении условий жизни в тех странах, где радикалы мобилизуют основную часть своих людских и иных ресурсов.

Важнейшим направлением противодействия радикальному исламизму становится идеология. Это акцентировал в своем интервью телеканалу «Звезда» (30 декабря 2015 г.) министр иностранных дел России С.В. Лавров. «Надо всерьез заняться образованием, чтобы дети в бедных странах не бегали по улицам, где их подбирают вербовщики ИГИЛ, "Джабхат ан-Нусры" и прочих террористических организаций. Необходимо обратить внимание на то, какой ислам проповедуется в мечетях. В исламе, в отличие от христианства (православия и католицизма), нет папы или

1 Орлов А. А. Первые революции ХХ1 века. // Международная жизнь. -2011. - № 5. - С. 46.

патриарха, там нет вертикали, где задается тон, главные постулаты и та мера, которой необходимо следовать. Очень часто в одной стране в разных мечетях читают совершенно разные проповеди. Есть немало примеров, когда вперед вырываются экстремистские имамы. Есть такой современный исламский богослов из Египта Ю. Кардави, который регулярно через канал "Аль-Джазира" адресует мусульманам своей страны, всего региона и всего мира свои абсолютно отвратительные экстремистские призывы. Поэтому этот клубок нужно распутывать очень тщательно и не пытаться делать ставку на то, что мы кого-то разбомбим, найдем очередного У. бен Ладена и всё будет хорошо»1.

Среди перспективных невоенных методов борьбы с ИГ - установление эффективного контроля над нелегальными поставками нефти через Турцию и Курдистан, изоляция джихадистов от международной финансовой системы, прежде всего путем блокирования работы банков, расположенных на территориях, захваченных террористами в Ираке и Сирии.

Непреходящее значение для успешного противодействия «Исламскому государству», другим экстремистским, террористическим организациям, равно как в целом радикальному исламу, имеет консолидация противостоящих им сил. Как отметил С.В. Лавров в Риме на конференции «Средиземноморские диалоги» (11 декабря 2015 г.), «следует осознать, что мы столкнулись с опасным и беспощадным врагом, победить которого можно только с помощью коллективных скоординированных усилий при участии всех заинтересованных игроков - как на Ближнем Востоке, так и за его пределами»2. Важнейшим шагом на этом пути стало единогласное принятие Советом Безопасности ООН 17 декабря 2015 г. совместно подготовленной Россией и США резолюции 2253 по борьбе с ИГИЛ3 и другими террористическими организациями и укреплению мер по пресечению финансирования террористов. Соавторами российско-американского проекта стали 68 государств - членов ООН.

1 URL: http://www.mid.ru/foreign_policy/news/-/asset_publisher/cKNonkJE02 Bw/content/id/2004143

2 URL: http://www.mid.ru/posledniye_dobavlnenniye/-/asset_publisher/MCZ7 HQuMdqBY/content/id/1978116

3 В резолюции 2253 (2015) Совета Безопасности ООН «Исламское государство» обозначено аббревиатурой ИГИЛ (ДАИШ).

В документе предусмотрен комплекс мер по укреплению режима выявления и пресечения каналов незаконной подпитки ИГИЛ и связанных с ним группировок, совершенствованию работы соответствующих мониторинговых и санкционных механизмов ООН. Резолюция, принятая по главе VII Устава ООН, во многом продолжает инициированную Россией работу в Совете Безопасности ООН по пресечению нелегальной торговли, прежде всего нефтью, с ИГИЛ, «Джабхат ан-Нусрой» и другими террористическими группировками, акцентирует задачи выполнения профильной резолюции 2199. В новом документе содержится призыв к полной координации государствами своих действий по расследованию преступлений, связанных с финансированием ИГИЛ, «Аль-Каиды» и ассоциированных с ними организаций.

В резолюции подчеркивается самостоятельность ИГИЛ по отношению к «Аль-Каиде», ее деятельность рассматривается в качестве наиболее острой террористической угрозы. В связи с этим принято решение переименовать и скорректировать полномочия профильного санкционного комитета Совета Безопасности, который отныне будет называться Комитетом СБ по санкциям в отношении ИГИЛ и «Аль-Каиды»1.

* * *

Ближний Восток в целом не принимает однополярный мир. Навязывание тех или иных вариантов демократизации зачастую ведет к разрушительным последствиям. Стала еще более очевидна нежизнеспособность американской схемы нового мирового порядка, в том числе на Ближнем Востоке. Если абстрагироваться от деталей, она состоит из трех звеньев: сначала обеспечить смену режима, по тем или иным причинам не устраивающего Запад; затем «построить новую нацию» на данной территории - «нацию», лояльную США и их союзникам на Западе и на Востоке; на заключительном этапе начать здесь экономические и социальные преобразования. Для любого, кто хотя бы в общих чертах знаком с историей и современностью Ближневосточного региона, очевидна контрпродуктивность, иллюзорность такого подхода. Обострение внутристрановых и международных конфликтов на Ближнем Востоке это подтверждает.

1 иКЬ: http://www.mid.rU/web/guest/maps/tr/-/asset_publisher/Fn23Klb76LY 2/content/id/19902

Военные операции против ИГ решат лишь часть проблем. «Освобождение захваченных джихадистами районов Сирии и восстановление там законной власти - это только начало пути к миру и стабильности в регионе. Чтобы покончить с ИГ, необходимо прилагать систематические усилия к воссозданию центральной власти в Ираке, Ливии, а также предпринимать шаги к ликвидации ответвлений ИГ в Северной Африке и, что особенно важно, создать заслон против проникновения террористов из Афганистана в Центральную Азию и дальше на север. Борьба с ИГ должна предусматривать сочетание политических, военных, экономических и социальных мер. Ее необходимо координировать в международном плане»1. Достижению этих целей препятствует противоречивость интересов региональных сил, способных (но не всегда стремящихся) внести вклад в вытеснение ИГ - будь то многочисленные («оппозиционные») формирования на местах или влиятельные внешние игроки - аравийские нефтяные монархии, Иран, Турция, не говоря уже о странах НАТО и России. Здесь следует подчеркнуть, что наша страна последовательно выступает за объединение усилий заинтересованных государств для радикального уменьшения конфликтного потенциала Ближнего Востока, ликвидации террористической угрозы.

После восстановления системы политической стабильности в Ближневосточном регионе для России могут возникнуть новые возможности расширения многостороннего сотрудничества с арабскими государствами. Представляются необходимыми и вполне реальными подготовка и осуществление в этом регионе при содействии мирового сообщества, включая Россию, экономических, образовательных, социальных и иных проектов как эффективного противовеса планам военно-силового навязывания демократии. Это поддержит стабильность правящих режимов и создаст условия для постепенной модернизации сложившихся на протяжении длительного времени систем управления с учетом местных ресурсов, традиций, племенных, клановых и этно-конфессиональных отношений. Несовершенство хозяйственных моделей, медлительность в их реформировании создают заколдованный круг: экономическое отставание обостряет социальные, этнические, конфессиональные конфликты, которые, в свою очередь, ведут к дальнейшей деградации национальных экономик.

1 Торкунов А.В. За что мы воюем в Сирии? // Историк. - 2015. -

С. 96.

№ 11. -155

Этот порочный круг должен быть разорван коллективными усилиями, опирающимися на согласованные решения, принятые прежде всего в рамках ООН.

«Аналитические доклады (Институт международных исследований)

МГИМО (У) МИД», М., 2016г., вып. 1 (45), с. 5-44.