CC BY
157
УДК 297.1 ББК 86.38
Игорь Добаев
«ДАИШ»: ПРИЧИНЫ ПОЯВЛЕНИЯ И ДИНАМИКА РАЗВИТИЯ
Аннотация: В статье расматривается история появления «ДАИШ», причины возникновения этой террористической организации и динамика ее развития. Автор анализирует связь «ДАИШ» с «Аль-Каидой» и сетевой принцип организации терроризма сегодня в мире.
Ключевые слова: ДАИШ, терроризм, «Аль-Каида», экстремизм
Уже несколько десятилетий внимание ученых фокусируются на изучении неправительственных религиозно-
политических организаций (НРПО) исламистской направленности, продуцирующих религиозно-политический экстремизм и терроризм, прикрывающийся исламом. Исследователей современного терроризма и связанных с ним проблем, прежде всего, интересует динамика изменений, обусловленных формированием идеологических доктрин радикальных исламистов, их организационных структур, форм и методов осуществления ими специфической политической практики, а
также вопросы финансовой подпитки
86 0
терроризма . В этой связи проведем анализ указанных четырех сфер, поддерживающих современный терроризм в мире, применительно к «ДАИШ» («ИГИЛ»), что в переводе с арабского на русский язык звучит как «Исламское государство Ирака и Леванта». Сегодня эта группировка известна как «Исламское государство» («ИГ»).
ИГ возникло в 2006 году в период оккупации Ирака войсками США и их союзников. В то время эта суннитская исламистская группировка называлась «Исламское государство Ирака и Леванта» («ИГИЛ») и ставило своей целью борьбу с оккупационными силами (Левант является латинским переводом арабского географического названия аш-Шам, обозначающего современные Сирию, Ли-
86 Добаев И.П. Радикализация ислама в современной России. - Москва - Ростов-на-Дону: Изд-во «Социально-гуманитарные знания», 2014. - С. 133.
ван, Палестину и часть Иордании). После начала гражданского конфликта в Сирии в 2011 г. часть формирований «ИГИЛ» вошла на сирийскую территорию и присоединилась к действиям вооруженной сирийской оппозиции против правительственной армии. Боевики «ИГИЛ» захватили на территории Сирии часть отдаленной провинции Ракка, где объявили о введении законов шариата. Характерно, что действия «ИГИЛ», как и других оппозиционных сил, в то время поддерживались странами НАТО и монархиями Персидского Залива, выступавшими за свержение президента Сирии - Башара Асада87.
В августе 2014 года боевики «ИГИЛ», используя недовольство части суннитских племен на севере Ирака преобладанием шиитов в руководстве страны и ущемлением прав суннитов, вмешались в конфликт между суннитской общиной и правительством Нури аль-Малики, предприняли успешное наступление вглубь Ирака и захватили ряд городов, в том числе второй по величине иракский город Мосул. В захваченных районах «ИГИЛ» начало практиковать репрессии и террор по отношению к этническим и конфессиональным меньшинствам (курдам, мусульманам-шиитам, езидам, христианам). Боевики «ИГИЛ» даже пытались распространить свое наступление на Ливан, угрожали Иордании. Через некоторое время эта террористическая группировка провоз-
87 Добаев И.П. Черноморско-Каспийский регион в фокусе стратегических интересов мировых держав // «Ориентир». - 2015. - № 12. - С. 10-14.
гласила на захваченных территориях Ирака и Сирии «Исламское государство» («ИГ»), руководителем которого был объявлен лидер «ИГИЛ» - Абу Бакр аль-Багдади88.
Стремясь к развитию военного успеха, боевики «ИГ» предприняли наступление в направлении Киркука в районе нефтяных месторождений Иракского Курдистана, но были остановлены курдскими вооруженными формированиями «пешмерга». Ведущие страны НАТО во главе с США заявили о своей поддержке курдов в их противостоянии с «ИГ» и приступили к поставкам военного снаряжения в Иракский Курдистан, который после краха режима Саддама Хусейна получил широкую автономию и де-факто (но не де-юре) является самостоятельным государственным образованием. В тот период времени США, Евросоюз и Израиль фактически подталкивали курдов к независимости, планируя превратить будущее независимое курдское государство во влиятельную прозападную силу в регионе. Военно-политическая поддержка Западом курдов в их противостоянии с «ИГ» была обусловлена также тем, что наступление «ИГ» угрожало нефтеносному району Киркука и городу Эрбиль, столице Курдистана, где находятся представительства многих западных компаний.
Как следствие, Вашингтон и Лондон заявили о начале бомбардировок территорий, контролируемых «ИГ», а также о создании коалиции из 40 государств (участие в коалиции Ирана и Сирии инициаторами ее образования исключалась) для борьбы с этой группировкой. Одновременно США до сих пор подвергают бомбардировке позиции «ИГ» не только на территории Ирака, но и Сирии, причем без ведома официальных властей этих стран. Таким образом, совершенно очевидно, что все действия США в плоскости борьбы с «Исламским государством» подтверждают неизменность целей аме-
риканской политики в регионе: свержение режима Башара Асада в Сирии, приведение к власти в Ираке сил, враждебных Тегерану и Дамаску, максимальное ослабление Ирана и шиитского движения «Хезболла» в Ливане, а в перспективе продвижение «джихада» к границам России.
В свое время автор настоящей статьи предложил классификацию исламистских НРПО по этапам их эволюции, которые, как представляется, четко маркируют организации разных поколений по степени радикализации их идеологических доктрин и эскалации политической практики насилия, нацеленных на достижение исламистами власти в масштабах анклава, отдельной страны, а также на региональном или даже глобальном уровне. На основании предлагаемого эволюционного подхода нами были выделены четыре поколения (волны, этапа) в развитии неправительственных религиозно-политических организаций, в результате чего была предложена
89
следующая их типология :
• НРПО первого поколения: египетская «Братья-мусульмане» (БМ), образованная на их базе филиальная сеть в других мусульманских странах, а также организации, отпочковавшиеся от БМ, но придерживающиеся идейных установок «Братьев»;
• организации второго поколения, возникшие в ходе борьбы арабов с сионистской экспансией на Ближнем Востоке под влиянием идей «исламской революции» в Иране (например, палестинская «Джихад ислами», ливанская «Хезбол-ла»);
• НРПО третьего поколения, развившиеся в ходе событий в Афганистане, начиная с апреля 1978 года по настоящее время (наиболее ярким примером выступает религиозно-политическое движение «Талибан»);
• структуры последнего, четвертого поколения, представляющие
89 Добаев И.П. Политические институты исламского мира: идеология и практика. - Ростов-на-Дону: Изд-во СКНЦ ВШ, 2001. - С. 17-18.
88 Добаев И.П., Добаев А.И., Немчина В.И. Геопо-
литика и терроризм эпохи постмодерна. - Ростов-
на-Дону: Изд-во Южного федерального университета, 2015. - С.86.
собой международные радикальные исламские группировки, стремящиеся консолидировать, контролировать и управлять практически всеми экстремистскими НРПО «мусульманского мира» (к таким организациям можно отнести «Аль-Каида» и «Мировой фронт джихада», основанные Усамой бен Ладеном).
Безусловно, все современные исламистские НРПО «вышли из шинели» египетских «Братьев-мусульман». Не стала исключением из этого правила и «ДАИШ». Ее идеологическая доктрина заимствована у такфиритов-джихадистов «Аль-Каиды», поскольку основообразующими категориями этой НРПО выступают два особым образом интерпретируемые понятия - такфир (обвинение в «куфре», т.е. неверии) и джихад (священная война за веру)90. В этой связи радикальных исламистов нередко называют такфиритами-джихадистами.
Понятие «такфир» базируется на выделении т.н. «врагов ислама», куда по мысли современных теоретиков-исламистов, входят, во-первых, все немусульмане («кафиры» - неверные), а, во-вторых, мусульмане, не разделяющие идеологических взглядов исламистов («муртаддун» - отступники от ислама, а также «мунафикун» - лицемеры, т.е. те, кто верит неправильно или неискренне). Что касается концепции джихада, то она, в противовес мусульманской ортодоксии, стала квалифицироваться исключительно как война с «врагами ислама», причем радикальные исламисты допускают наступательный, инициативный характер этой борьбы.
Так, Айман аз-Завахири, в июне 2011 года, после уничтожения Усамы бен-Ладена, ставший лидером «Аль-Каиды», в своей книге «Аль-Валайя ва-ль-бараа» («Дружба и непричастность») в связи с агрессией США и их союзников в отношении талибского Афганистана обнародовал своеобразную фетву, в которой говорится о том, что мусульманину
90 См. подробнее об этом: Игнатенко А.А. Эндогенный радикализм в исламе // «Центральная Азия и Кавказ». - 2000. - № 2 (8).
запрещено сближаться с «кафирами», следует хранить в тайне любые секреты мусульман. Запрещено вести какие-либо дела с «кафирами». Запрещено воспринимать какие-либо теории и идеи безбожников. Запрещено помогать «кафирам» в их войне с мусульманами и как-то оправдывать «крестоносцев». Мусульманам предписано вести джихад с безбожными агрессорами, отступниками и лицемерами (под двумя последними подразумеваются арабские режимы, предоставившие свою территорию для антитеррористической кампании, а также улемы, издающие лживые фетвы, купленные
властями)91.
В свою очередь, уничтоженный в июне 2006 года в Ираке лидер местной ячейки «Аль-Каиды» (впоследствии на основе этой организации и возникла «ДАИШ» - И.Д.), иорданский террорист Абу Мусаба аз-Заркави в своей лекции, размещенной на многих сайтах, под заголовком «Вы больше знаете или Аллах?» заявил, что «джихад есть обязательная война против неверных». Термин «гражданское население», утверждал аз-Заркави, является «ложным», поскольку ислам не делит людей на гражданских и военных: он знает лишь разделение людей на мусульман и неверных. И если «кровь мусульманина запретна, чтобы он ни делал и где бы ни находился», то «кровь неверного дозволена, чтобы он ни делал и где бы ни находился, если с ним не заключен договор или он не был пощажен».
Аз-Заркави делил людей на три разряда: 1) мусульмане; 2) неверные, мирно относящиеся к исламу, т.е. вошедшие под покровительство (зимми) мусульман, заключившие с ними перемирие (худна) или пользующиеся предоставленной им пощадой (аман); 3) все прочие люди. Последних аз-Заркави объявил «воюющей стороной»: шариат, напоминал он, лишает их защиты и дает мусульманам право убивать их, делая ис-
91 Добаев И.П. Радикализация ислама в современной России. - Москва - Ростов н/Дону, 2014. - С. 149-150.
ключение лишь для отдельных категорий (в первую очередь, детей и женщин). На этом основании, считал аз-Заркави, «неверие в Аллаха - достаточное основание для убийства неверного, чтобы он ни делал и где бы ни находился».
Таким образом, усилиями зарубежных, прежде всего египетских исламистских теоретиков, в ХХ - начале XXI вв. сложилась стройная идеологическая доктрина такфиритов-джихадистов, являющаяся идеологическим обоснованием современного терроризма, прикрывающегося исламским вероучением, а также оправданием жестокой политической практики радикальных исламистов и террористов. Практически все современные радикальные исламистские группировки, включая «ДАИШ», напрямую используют положения именно этой доктрины, а потому говорить об идеологической самостоятельности этой структуры не приходится.
Что касается организационного строения современных НРПО, то история последнего столетия со всей очевидностью свидетельствует, что деятельность организаций религиозно-экстремистского толка нередко зависит от отношения к ним правящих режимов. В условиях разнопланового прессинга и силового давления они, как правило, уходят в подполье, организуясь в децентрализованные
92
сетевые структуры . При благожелательном отношении к ним властей, привлечении их к парламентской и экономической деятельности, они, наоборот, нередко достаточно уверенно интегрируются в политические системы своих стран. Это можно полностью отнести, например, к первой организации такой направленности - египетским «Братьям-мусульманам», основанной шейхом Ха-саном аль-Банной в декабре 1928 года, которая временами действовала легально, а порой, например, в настоящее время, находилась в подполье.
92 См., например: Анисимова Н.А., Добаев И.П. Сетевые структуры террористов на Северном Кавказе / Под ред. Добаева И.П. - Москва - Ростов-на-Дону: Изд-во «Социально-гуманитарные знания», 2016. - 143 с.
Следует подчеркнуть, что большинство образовавшихся на идеологической и организационной основе египетских «Братьев-мусульман» многочисленных религиозно-политических экстремистских группировок далеки от интеграции в политические системы своих стран, и ведут неустанную борьбу с режимами «тагутов» (узурпаторов), используя в этих целях все средства, в том числе и террористического характера. Естественно, по таким группировкам власти наносят жестокие удары, вследствие чего они нередко переходят в подполье.
Вместе с тем, в 1990-х гг. прошлого века мир стал свидетельством объединительных процессов в радикальном исламистском движении. Экстремисты в тот период времени контролировали Афганистан, Судан и отчасти Чечню, рассчитывали расширить плацдарм своего могущества, все чаще говорили о воссоздании халифата, исламизации мирового пространства и т.д. В 1998 году им даже удалось создать т.н. «Мировой фронт джихада», под сенью которого произошло объединение наиболее одиозных экстремистских группировок «исламского мира». Уверенно создавалась иерархическая сетевая структура глобального масштаба, с претензиями на мировое господство, во главе с лидером «Аль-Каиды» того времени - Усамой бен-Ладеном.
Однако после событий 11 сентября 2001 года и в результате начавшейся антитеррористической кампании под эгидой США повсюду стала фиксироваться децентрализация структур радикальных исламистов. Их отличительной особенностью стала высокая степень адаптации к реалиям современного мира. Хотя и остались действующие строго иерархически группировки, большинство все же получили «размытые» управленческие механизмы, появились структуры, организованные по типу «паучьей сети», а также и полностью независимые.
Сетевой принцип организации дает террористическим группировкам следующие важные возможности:
• совместимость транснациональных террористических групп, нелегальных торговцев оружием, транснациональных преступных синдикатов, наркомафии, фундаменталистов, этнонациональных движений, экстремистской идеологии, информационных пиратов, контрабандистов93;
• высокую скорость поступления и передачи информации94;
• единую информационную инфраструктуру 5;
• скорость командования (сокращение скорости принятия решений) ;
• «самосинхронизацию» (возможность действия в автономном режиме);
• «распределения силы» (ведение точечных операций; занятие обширного пространства; возможность сосредоточения большого объема силы; усиление взаимодействия.);
• децентрализацию;
• конспиративность, надежную систему безопасности97;
• глубокую интеграцию (вовлеченность) элементов системы;
• подвижность (трудно уязвимая цель);
• эффективность использования современных возможностей;
• возможность осуществления эффективной деятельности под командованием экстерриториального центра.
93 Бедрицкий А.В. Эволюция американской концепции информационной войны / Аналитические записки РИСИ. - М., 2003. - № 3. - С. 13.
94 Бедрицкий А.В. Реализация концепции сетевой войны в ведущих странах Запада. - М., 2005. - № 3. - С. 67.
95 Alberts D., Garstka J., Stein P. Network Centric Warfare. Developing and Leveraging Information Superiority // CCRP, 2000. - Р. 91.
96 Дугин А.Г. Геополитика постмодерна. Времена новых империй. Очерки геополитики XXI века. -СПб.: Амфора, 2007. - С. 322.
97 Libicki M. What Information Architecture for Defense // New Challenges, New Tools for Decision making, 2003. - Р. 78.
Кроме того, как свидетельствует мировой опыт, децентрализующиеся радикальные исламистские структуры обладают повышенными способностями к регенерации, а, кроме того, в их состав постоянно осуществляется приток свежей крови.
В результате, на сегодняшний день, например, "Аль-Каида" представляет собой сеть из плохо связанных друг с другом региональных организаций с ослабленным центральным руководством. Руководство стимулирует отдельные организации на осуществление терактов, порой помогает им деньгами и советами, а также обучает их боевиков таким навыкам, как производство взрывных устройств или бой в городских условиях. Тем не менее, о современном террористическом движении сегодня уместнее говорить как о разветвленной децентрализованной сетевой структуре, или даже такого же рода движении.
Аналогичное можно сказать и о «ДАИШ»: на контролируемых группировкой территориях наблюдается иерархическое строение ее отрядов. В других случаях, например, на Северном Кавказе, где ряд банд бывшего «Имарата Кавказ» присягнули на верность «ИГ», фиксиру-
98
ются исламистские сети . В случае окончательного военного поражения «ДАИШ» в Ираке и Сирии, нет никакого сомнения в том, что, как и «Аль-Каида», эта группировка окончательно станет сетевой, перенеся свою деятельность в глубокое подполье. Отсюда следует, что и в области организационного строительства лидеры «ДАИШ» используют уже наработанные их предшественниками схемы, не привнеся в эту область каких-либо существенных новаций.
Относительно форм и методов осуществления боевиками «ДАИШ» своей практической деятельности, то, как и у других радикальных исламистских группировок, спектр их деятельности доста-
98 См. об этом: Добаев И.П., Умаров Д.В. Терроризм на Северном Кавказе: влияние внешних факторов / Под ред. Добаева И.П. - Москва - Ростов-на-Дону: Изд-во «Социально-гуманитарные знания», 2016. - 173 с.
точно широк: от осуществления т.н. «исламского призыва» (идеолого-пропагандистская и информационная деятельность) - до самых изощренных способов осуществления диверсионно-террористической активности, включая акции самоподрывов (т.н. «шахидизм»). Однако в любом случае можно утверждать, что и в области форм и методов осуществления своей специфической практики активисты и боевики «ДАИШ» не изобрели ничего нового, оригинального по сравнению с практикой их «коллег» в государствах арабского, а шире - мусульманского Востока, но являются потребителями изобретений «первооткрывателей», начиная от «Братьев-мусульман» и вплоть до «Аль-Каиды»,
Финансирование любой террористической группировки представляется крайне существенным вопросом по той причине, что невозможно осуществлять какую-либо деятельность без наличия денежных средств. Для «ДАИШ» сформированная финансовая система выступает важнейшим системным элементом, в значительной степени определяющим возможности реализации далеко идущих планов по воссозданию т.н. «халифата». В настоящее время финансирование «ИГ», его отдельных региональных кластеров, в том числе и северокавказского, является многоканальным. При этом масштабы финансирования, структура его источников и их соотношение пребывают в постоянной динамике. Однако в каждый момент времени структура финансирования «ДАИШ» и его сторонников может существенно различаться по отдельным контролируемым этой организацией территориям, как и ее зарубежными сетевыми структурами. При этом, по мере перехода от централизованных структур, что о представляется практически неизбежным в случае военных успехов сирийской армии при поддержке ВКС РФ, к полицентрической (сетевой) организации подполья, источники финансирования будут и далее дифференцироваться, дробиться, как и число возможных адресатов данного финансирования.
На сегодняшний день источники финансирования «ДАИШ» могут быть разбиты на две основные группы: внешние и внутренние. К внешним источникам можно отнести поддержку от государств-спонсоров; религиозных учреждений; коммерческих и некоммерческих организации; индивидов, населения и диаспор; а также разнообразных террористических ячеек. К источникам внутреннего финансирования «ДАИШ» следует отнести доходы, получаемые от добычи и продажи нефти, присвоения денежных средств при захвате банков и других финансовых учреждений, легального и нелегального бизнеса (работорговля, торговля оружием, наркотиками и т.п.), а также прочие доходы, к которым можно причислить помощь богатых террористов, которые могут являться членами террористической организации, а также и рэкет.
Итак, в настоящее время реальная структура финансирования «ДАИШ» и его последователей в других странах представляет собой разветвленную сеть, непрерывно меняющую свою географию и структуру, общий объем циркулирующих средств, долевые соотношения различных источников. Однако все эти источники финансово-экономической подпитки радикалов «ИГ» вряд ли следует считать некими новациями, изобретенные активистами «ДАИШ», они были известны и прежде в практике других современных радикальных исламистских групп.
Тем не менее, «ДАИШ» существенно отличается от других структур, заявляющих те же цели и базирующихся на тех же идеологических принципах. Среди таких главных отличий, как представляется, следует выделить следующие:
• Скорость развития группировки (в 2003 году - «Аль-Каида в Ираке», в 2013 году - «ДАИШ» («ИГИЛ»), в 2014 году - «ИГ», захват части территории Ирака и Сирии).
• Масштабность действий («ИГ» была близка к захвату Багдада и Дамаска, объявлению воссоздания «Халифата», распространению своего влия-
ния на территории, некогда входившие в состав Аббасидского халифата).
• Создание на контролируемых территориях квазигосударства (признаки: законы, территория, налоговая и денежная система и т.д.).
• Наличие подконтрольных сетевых группировок в Алжире, Афганистане, Египте, Ливане, Ливии, Нигерии, Пакистане, на Северном Кавказе).
• Использование новейших технологий и механизмов идеологической и информационной работы в русле оказания влияния, прежде всего, на молодежь.
Подытоживая вышеизложенное, следует подчеркнуть, что в течение ХХ -
начале XXI вв. в мире появились сотни радикальных исламистских группировок. По нашему мнению, наиболее масштабными из них являются три: «Братья-мусульмане», располагающие своими структурами во многих странах, «Аль-Каида», создавшая в различных регионах мира сетевые кластеры, и, конечно, «ДАИШ», достигшая своеобразных «успехов» в деле строительства «Халифата». Однако, не без внешних инспираций, возбуждение «мусульманского мира» продолжает набирать обороты. Отсюда следует, что говорить об упадке и стагнации радикального исламистского движения преждевременно.
Источники и литература:
1. Анисимова Н.А., Добаев И.П. Сетевые структуры террористов на Северном Кавказе / Под ред. Добаева И.П. - Москва -Ростов-на-Дону: Изд-во «Социально-гуманитарные знания», 2016.
2. Бедрицкий А.В. Реализация концепции сетевой войны в ведущих странах Запада.
- М., 2005. - № 3.
3. Бедрицкий А.В. Эволюция американской концепции информационной войны / Аналитические записки РИСИ. - М., 2003. - № 3.
4. Добаев И.П., Добаев А.И., Немчина В.И. Геополитика и терроризм эпохи постмодерна. - Ростов-на-Дону: изд-во Южного федерального университета, 2015.
5. Добаев И.П. Политические институты исламского мира: идеология и практика.
- Ростов-на-Дону: Изд-во СКНЦ ВШ, 2001.
6. Добаев И.П. Радикализация ислама в современной России. - Москва - Ростов-
на-Дону: Изд-во «Социально-гуманитарные знания», 2014.
7. Добаев И.П., Умаров Д.В. Терроризм на Северном Кавказе: влияние внешних факторов / Под ред. Добаева И.П. - Москва - Ростов-на-Дону: Изд-во «Социально-гуманитарные знания», 2016. - 173 с.
8. Добаев И.П. Черноморско-Каспийский регион в фокусе стратегических интересов мировых держав // «Ориентир». -2015. - № 12. - С. 10-14.
9. Дугин А.Г. Геополитика постмодерна. Времена новых империй. Очерки геополитики XXI века. - СПб.: Амфора, 2007.
10. Игнатенко А.А. Эндогенный радикализм в исламе // «Центральная Азия и Кавказ». - 2000. - № 2 (8).
11. Alberts D., Garstka J., Stein P. Network Centric Warfare. Developing and Leveraging Information Superiority // CCRP, 2000.
12. Libicki M. What Information Architecture for Defense // New Challenges, New Tools for Decision making, 2003.
Igor Dobaev
«ISIS»: CAUSES OF EMERGENCE AND DYNAMICS OF
DEVELOPMENT
Summary: In the article considered history of the emergence of ISIS, the causes of the terrorist organization and the dynamics of its development. The author analyzes the relationship ISIS with "Al-Qaeda" and the network principle of organization of terrorism in the world today.
Keywords: ISIS, terrorism, "Al-Qaeda", extremism
Sources and Literature:
1. Anisimova N.A., Dobaev I.P. Networking terrorists in the North Caucasus / Ed. Dobaev I.P. - Moscow - Rostov-on-Don: Publishing House of the "Social and Humanities", 2016 (in Russian)
2. BedritskiyA.V. The implementation of the concept of network warfare in the leading countries of the West. - Moscow, 2005. - № 3 (in Russian)
3. Bedritskiy A.V. The evolution of the American concept of information warfare / Policy Briefs of RISS. - Moscow, 2003. - № 3 (in Russian)
4. Dobaev I.P., Dobaev A.I., Nemchina V.I. Geopolitics and postmodern terrorism. -Rostov-on-Don: Publishing House of the Southern Federal University, 2015 (in Russian)
5. Dobaev I.P. The political institutions of the Islamic world: the ideology and practice. - Rostov-on-Don, 2001 (in Russian)
6. Dobaev I.P. The radicalization of Islam in modern Russia. - Moscow - Rostov-on-Don: Publishing House of the "Social and Humanities" 2014 (in Russian)
7. Dobaev I.P., Umarov D.V. Terrorism in the North Caucasus: the impact of external factors / Ed. Dobaev I.P. - Moscow -Rostov-on-Don: Publishing House of the "Social and Humanities", 2016. - 173 p. (in Russian)
8. Dobaev I.P. Black Sea-Caspian region is the focus of the strategic interests of the world powers // "Orientir". - 2015. - № 12. -P. 10-14 (in Russian)
9. Dugin A.G. Geopolitics of postmodern. Times new empires. Essays on the geopolitics of the XXI century. - Saint Petersburg: Amfora, 2007 (in Russian)
10. Ignatenko A.A. Endogenous radicalism in Islam // "Centralnaya Asia andKavkaz". -2000. - № 2 (8) (in Russian)
11. Alberts D., Garstka J., Stein P. Network Centric Warfare. Developing and Leveraging Information Superiority // CCRP, 2000 (in English)
12. Libicki M. What Information Architecture for Defense // New Challenges, New Tools for Decision making, 2003 (in English)
