CC BY
127
Николай РАКИТЯНСКИИ
ИСЛАМСКИЙ МЕНТАЛИТЕТ В ГЕОПОЛИТИЧЕСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ XXI в.
В статье исследуются глубинные причины противостояния исламского Востока и евроатлантического Запада в современном геополитическом пространстве. Автор анализирует проблемы, фундаментальные основания и стратегические возможности конструктивного взаимодействия России с миром ислама.
Deep causes of opposition between the Islamic East and Euro Atlantic West in contemporary geopolitical space are considered in the article. The author analyses problems, fundamental grounds and strategic opportunities for Russia for constructive cooperation with Islamic world.
Ключевые слова:
догмат, менталитет, принцип субъектности, субъект, суъектность, личность, экспансия, синтез, консенсус, монотеизм; dogma, mentality, subjectivity principle, subject, subjectivity, personality, expansion, synthesis, consensus, monotheism.
По меркам исторического времени Европа еще совсем недавно была на грани завоевания ее сарацинами1. Христиане успели забыть о том, что Северная Африка и Сирия когда -то были христианскими. Во время первого большого наступления арабов с 632 по 732 гг. они потеряли свою независимость и были исламизи -рованы. В свое время передовые отряды мусульман стояли в 200 км от Парижа и вблизи Женевы. К 714 г. армии мусульман захватили весь Пиренейский полуостров за исключением горных районов северной Испании.
В 1453 г. пал Константинополь, в 1460 г. завоевана Греция, в 1540 г.
— Северная Венгрия. В 1456 г. турки осадили Белград. Город удалось отстоять, однако 28 августа 1521 г. он все же был захвачен. В 1529 и еще раз в 1683 г. подвергалась длительной осаде Вена. В 1625— 1633 гг. взяты под контроль морские порты Северной Европы. XVII век был временем противостояния Османской империи и Речи Посполитой. 600 лет продолжалась война между исламом и христи анством на Балканах. Лишь незадолго до Первой мировой войны балканские народы смогли сбросить с себя турецкое иго2. Ливан — «ближневосточная Швейцария» — еще в начале ХХ в. был страной с христианским большинством населения, а православное Косово совсем недавно стало мусульманским.
Исламский менталитет в контексте принципа субъектности
Истоки принципа субъектности восходят к античной философии. Сократ был первым, кто сформулировал основную установку прин -ципа субъектности — нацеленность человеческого бытия на самое себя. В формуле: «Познай самого себя, и ты познаешь весь мир» заложено понимание субъектности как самосознания, которое в учении Сократа выступает как стержень личностного сознания и поведения.
Принцип субъектности в том или ином виде развивался в тру дах Платона, Аристотеля, Сенеки и других античных авторов. И только в христианском мировоззрении он получает принципиально новое выражение и воплощение. Здесь он связан с идеей создания, сотворения — creatio. Если для языческого античного мира и более
РАКИТЯНСКИЙ
Николай
Митрофанович — д.псих.н., профессор МГУ им. М.В. Ломоносова [email protected]
1 Сарацинами (греч. 2аракг|у6(; — «восточные люди») европейские авторы называли всех мусульман, часто используя в качестве синонима термин «мавры».
2 Абд- Эль Маши. Аллах в исламе. — Корнталь - Мюнхинген: Изд-во «Свет на Востоке», 1983.
поздних политеистических религиозных верований идея творения как рождение качественно нового созидательного содер -жания бессмысленна, то в христианском мировоззрении она главенствует.
В христианском менталитете мир пред -ставлен как результат уникального акта творения по воле Творца, который создает «из ничего» не только законы природы, но и сам субстрат, материю. Мир существует не сам по себе, а по причине его создан ности. Христианство придает человеку не только особый, но и высший статус по отношению к окружающему природному миру. Этот статус связан с пониманием сущности человека как «образа и подо -бия Бога». В связи с этим божественный волевой акт творения оказалось возмож ным и необходимым спроецировать на человека как на «образ и подобие Бога», в результате чего человек предстает как потенциальный и реальный обладатель творческой воли.
Впервые в истории человечества хри -стианство утвердило идею об особом достоинстве каждого человека как лич ности. В отличие от ислама, христианство утверждает возможность и необходимость духовной связи каждого человека с Богом. Благая весть, которую принес людям Христос, — это весть о спасении людей от смерти, о приобщении их к духовной жизни в Царствии Божьем. Духовная связь — religare — между Богом и челове -ком мыслится в христианстве возможной лишь потому, что Бог и человек рассма триваются как личности.
Именно личность есть образ Божий в человеке, и, следовательно, в человеке есть божественное начало, и это начало не только природная сила, но и внепри родная способность стать личностью. В православной антропологии личность — это степень приближения человека к Богу. Как пишет В. Лосский, человек, как и Бог, существо личное1. В христианском миро -воззрении впервые в истории конкретная личность стала считаться выше природы, она становится богоподобным субъектом.
С идеей личности как подобия Божия связано понимание человека как транс -цендентирующего существа. Это значит, что личность трактуется как субъект твор чества, который определяет себя через
1 Лосский В. Очерк мистического богословия Восточной церкви. - М. : СЭИ, 1991.
созданный им самим смысловой, субъект -ный мир. Этот божественный дар выводит человека за пределы естественной необхо -димости, ведь человек призывается быть сотворцом, соучастником Бога. Он как бы становится его подобием на земле. Значит, обретя подобие Божие, человек тем самым приобретает способность быть субъектом творения, выступать в качестве полагаю -щего начала, реализовывать свои богопо -добные креативные способности.
Принцип субъектности был радикально редуцирован в эпоху Реформации. Так, протестанты, отвергнув догмат о спасаю щей роли церкви, разорвали соборное, коллективное сознание человека, акцен тировали все усилия на его индивидуаль ном «спасении», направили всю энергию на субъектную, креативную самореализацию в экономической, социальной, науч ной, политической и иных сферах земной жизни. Именно для протестантского мен -талитета, который стал ядром и эталоном современной евроатлантической цивили -зации, сам индивид — последняя и высшая инстанция. Таким образом, протестан тизм открыл себе путь для безудержной субъектной экспансии в геополитическом пространстве Новейшей истории.
В современной психологии понятия «субъект» и «субъектность» связаны с пониманием человека как основания самого себя, с самодетерминацией. В онтогенетическом плане субъект — это человек, являющийся основанием соб ственного становления и развития — лич -ностного самосотворения. В научной пси хологии одной из базовых способностей субъекта деятельности признается спо собность к рефлексии. Психологическим содержанием рефлексии является способ -ность делать предметом прогнозирования и проектирования свое будущее и практи чески его осуществлять. Эта способность включает в себя возможность анализи -ровать свое прошлое как историю своего развития, на основании этого анализа оценивать свое настоящее и проектиро -вать свое будущее, создавать социальную среду и политические средства своего раз вития, практически осуществлять переход из своего прошлого в свое будущее.
Ислам с момента своего возникновения в VII в. исповедует единого трансцендент -ного, абсолютного, но при этом абстракт -ного Бога, принципиально не соотно -сящегося с человеческой личностью, с
совокупным или индивидуальным субъ -ектом. В исламе между человеком и Богом проведена практически непреодолимая граница. Ислам отвергает идею онтоло -гического преображения человека через обретение им личности в Богочеловеке. Именно поэтому в монотеизме ислама сочетание, с одной стороны, абсолют -ной догматичности и, с другой стороны, абсолютной бессубъектности определило собой то обстоятельство, что в исламском менталитете исторически не получило развитие самодетерминирующее индиви -дуальное субъектное начало. Исламское общество веками отдавало предпочтение не личному развитию человека, а инте ресам общины. Мусульманин, в отличие от европейского секуляризованного бур жуазного индивидуалиста, всегда должен ощущать свою принадлежность к умме
— всемирному сообществу единоверцев. Не случайно значение ислама в араб -ском языке — «предание себя», «отдача», «покорность». Г.И. Мирский пишет о том, что ислам — это больше чем религия, это также сильнейший фактор идентичности и цивилизационной солидарности1.
Проблема субъекта в исламе обнаружи -вается и в том, что, в отличие от иудаизма и христианства, в нем отсутствует единая иерархическая структура, четко сфор мулированная система догматов, ясные стратегические распоряжения основа теля вероучения. Ислам порождает вну -три себя многочисленные, но по статусу равноправные течения и группы. Так, по данным А.А. Игнатенко, только в России зарегистрировано примерно четыре десятка духовных управлений мусульман. Бесперспективны, по мнению специали стов, и попытки исследователей найти некий общий знаменатель всех исламских направлений2.
Президент Центра стратегических исследований Ш.З. Султанов в статье с характерным названием «Глобальный исламский субъект. Перспективы его формирования в условиях мирового системного кризиса» говорит об ислам ском мире как об «эфемерном субъекте» мировой политики: «...в настоящее время исламский мир не является на глобальной
1 Мирский Г.И. Ислам: история и современность. 2010 // http://www.hist.msu.ru/Journals/ NNI/pdfs/Mirskij_2010.pdf
2 Игнатенко А. «Исламский» — что это значит? // НГ-сценарии, 1997, № 6.
арене каким -либо единым политическим субъектом со своей долгосрочной страте -гией и согласованными механизмами ее реализации»3.
Тем не менее Г.И. Мирский считает ислам самой сильной религией в сегод няшнем мире по степени его укорененно сти в умах и душах людей4. Эта укоренен -ность, а также ментально -догматическое единство и цивилизационная солидар -ность исламского мира содержит в себе энергию непримиримого отрицания западного либерализма, рационализма, индивидуализма и секуляризма.
По результатам анализа исламского мен -талитета в контексте принципа субъект -ности представляется возможным сделать вывод о том, что ислам не предполагает напряженную конкурентно креативную деятельность индивидуального, как, например, в протестантизме, субъекта, раскрытие и интенсивную реализацию его личностных интенций, способностей и возможностей.
В то же время ислам, несмотря на известные социальные и экономические проблемы, в наибольшей мере способен к осуществлению экстенсивной — массо -вой, расширительной, количественной — политической экспансии таранного типа в глобальном масштабе. Сочетание абсо -лютной догматичности, которая имеет аффективный, страстный, нетерпимый, жертвенный характер, и абсолютной бес субъектности делает исламский ментали тет в наступающей «эпохе религиозных масс» энергетически напряженным, пас сионарным. В своей «Истории западной философии» Б. Рассел писал о том, что догматические установки, связанные «с самыми утонченными и трудными для понимания теологическими вопросами», религиозных масс с давних времен имели огромное политическое значение5.
Возможно, XXI в. как продолжение эпохи либерализации, секуляризации и кризиса евроатлантической цивилизации
3 Султанов Ш. Глобальный исламский субъект. Перспективы его формирования в условиях миро -вого системного кризиса // http://www.politjoumal. ru/preview.php?action=Articles&dirid=67&tek=8820 &issue=231
4 Мирский Г.И. Исламский мир: «отстающее развитие» и мусульманский радикализм // Мировая экономика и международные отношения, 2008, № 8, с. 89-103.
5 Рассел Б. История западной философии. — М., 1993.
станет очередной эпохой пассионарного взрыва ислама и его экстенсивной геопо литической гегемонии.
Проблемы, основания и возможности политического взаимодействия с исламом
Лавинообразный демографический рост, массовые формы политической актив ности, проявления религиозного экстре мизма и фанатизма будут только нарас тать. В последние годы более частыми становятся эксцессы террористическо суицидальной практики. Все эти процессы сопровождаются тотальным неприятием антропоцентрических установок Запада абсолютным большинством монотеисти ческого мусульманского мира.
Проблемы исламской экспансии для христианской/постхристианской Европы
— Франции, Великобритании, Германии, Италии, Испании и т.д. — также будут усугубляться. И никто в этих странах не знает, что со всем этим делать. Активно исламизируется, набирает политиче -ский вес и военную мощь Турция, реа лизуя концепцию «нового османизма». Мобилизует свой потенциал противо стояния с Западом Исламская Республика Иран, в конституции которой закреплена идея создания под эгидой Ирана «мировой исламской общины — уммы». Постепенно складывается ситуация, когда Запад с его субъектностью, креативностью, рацио нализмом, прагматизмом и вместе с тем неадекватным «качеством» понимания ислама в недалеком историческом будущем рискует стать жертвой его нарастаю щего «количества».
Лидеры исламского мира уже вполне открыто заявляют о том, что «исламское возрождение не может быть начато без религиозной, а успешно продолжено и завершено — без политической револю ции». Ш. Султанов считает, что глобальное усиление ислама уже не остановить. По его мнению, глобальный кризис вызвал ускорение процесса «ревитализации» — возрождения и актуализации глубинных исламских ценностей и принципов, все более жесткого отказа от западного раци онализма и секуляризма. В среде интел -лектуальных и религиозных элит ислам ского мира идет процесс маргинализации либеральных, социалистических и иных устремлений, активизируется стремление к долгосрочному религиозному само -определению мусульманского сообще
ства. В расширяющейся фундаменталист ской среде усиливается процесс все более жесткого противопоставления мусульман ской системы ценностей деградирующей антропоцентрической западной нрав ственности.
Но реальность такова, что усиление ислама, его качество самой массовой и пассионарной религии не дадут ему возможность осуществить политиче ское доминирование и воплотить идею Всемирного халифата на планете по при чине его особого субъектного статуса. В современном глобальном мире ислам не в состоянии креативно осуществлять субъектную экспансию по интенсивному информационно политическому, научно техническому, экономическому и воен ному типу.
В исламе нет ментально догматических оснований и для формирования субъ ектного гражданского общества в его либерально-индивидуалистическом понимании. Нет и реальных оснований для формирования политической системы по западному образцу. Ни одно мусуль манское государство до сих пор не разви валось по этому пути. Однако расширяю щийся исламский более чем миллиардный мир в XXI в. рано или поздно потребует от Запада отказа от его ценностных претен -зий к нему. Претензий, которые предъ -являются исламу в качестве безусловных и обязательных для исполнения истин, имеющих по сути протестантский, догма тически обусловленный характер.
В отношениях с исламом западные субъекты политики сохраняют беском промиссную установку на безусловность и тотальность своих субъектных либе ральных ценностей. При этом сохраня -ется устойчивая иллюзия возможности ментальной трансформации ислама. Это заблуждение обусловлено двумя важ ными моментами. Во первых, стратегии мышления операторов власти англосаксонского мира опираются на отличные от ислама ментально догматические осно вания. Во вторых, они не рефлексируют над своими мессианскими либерально догматическими установками, считая их вполне естественными и универсаль ными. Именно поэтому для современной глобальной политики, определяемой евроатлантическим гегемоном, который сейчас больше американо атлантический, чем европейский, характерны неадекват -
ные представления о якобы нарастающей иррациональности политических процес сов в мире ислама.
Пр облема взаимного непонимания Запада и исламского Востока усугубля -ется еще и тем, что в мусульманском мире также усиливаются оценки западной политики как иррациональной.
Для преодоления проблемы мнимой иррациональности субъектам англоамериканской ментальной экспансии предстоит выработать рефлексивный под ход к своим реальным политическим воз можностям во взаимодействии с исламом. Политическая рефлексия предполагает переосмысление как глубинных мен тальных установок своего политического мышления, так и особенностей мышления различных мусульманских сообществ.
Но осуществить выход за пределы догма -тических установок мышления на новый уровень рефлексии для каждой из сто -рон чрезвычайно сложно, т.к. принятые ими сотни и сотни лет назад религиозно догматические системы сформировали жесткие и неосознаваемые структуры мас совой веры как сверхсознательного фено мена, который и является основой мента литета. При этом необходимо учитывать, что основой любой ментальной системы является догмат, который, по А.Ф. Лосеву, «есть утвержденность вечных истин». И ни одна из сторон от своих вечных истин не намерена отказываться, т.к. это будет совершенно недопустимый отказ от онто логической идентичности.
Ментально -догматические установки определяют кардинальные ментально психологические и в итоге политические отличия трех глобальных миров. Это мир ислама, мир христианского Запада и мир православного христианства. Все они дли тельное историческое время развивались в русле монотеистического закона. Каждый из этих миров отстаивает неизменные системы ценностей и по своему выражает свои цивилизационно политические ори ентации. Внутри каждого из этих миров относительно автономно, обособленно и весьма успешно в течение двух тысячеле тий существует мир иудаизма1, главным покровителем и союзником которого явля -
1 Можаровский В.В. Критика догматического мышления и анализ религиозно ментальных оснований политики. — СПб. : ОВИЗО, 2002, с. 43.
ется протестантская англо - американская коалиция.
Наиболее слабой в системе этих миров является постправославная и постсовет ская Россия, правящие элиты которой, как минимум, дважды радикально отказы вались от ментально догматических осно ваний своей политической субъектности.
Первый отказ от субъектности проя вился в разрушении православного догма тического исповедания как ментального основания русской цивилизации. Этот ментальный распад, длившийся около двух столетий, в итоге привел к деструк ции тысячелетней русской государствен ности и всего общества, его институтов, культуры, идентичности. Результатом была трагедия 1917 г., гражданская война и уничтожение православия как систе мообразующего компонента Российского государства.
Второй отказ, но уже от догматического атеизма, был осуществлен партийно номенклатурными элитами постправо славного и постсталинского Советского Союза с делегированием политической суъектности лидерам протестантского Запада. Атеистические правители позд него СССР были не в состоянии предло -жить людям трансцендентальные и веч ные ментальные основания обществен ного и политического развития, сформи ровать духовный иммунитет у советского народа против «растлевающего влияния Запада», его «идеологической диверсии» и «психологической войны» как форм ментально догматической экспансии. К началу перестройки большинство насе ления Советского Союза было заражено мещанско индивидуалистическими и инфантильно потребительскими установ ками.
А.И. Юрьев и В.В. Можаровский спра -ведливо полагают, что система власти в мире, во всех странах становится все менее и менее эффективной, потому что учиты вает весьма узкий спектр мотивов поли тического поведения. Так, до сих пор пре обладает подход, при котором глубинные ментально догматические и религиозные установки больших масс людей в системе политологического знания не изучаются и, как следствие, игнорируются2.
Кризис либеральной модели цивилиза ции усиливает позиции ислама с его спо
2 Там же, с. 5—9, 222—231.
собностью к массовому порыву и полити ческому действию. Западный мир с уско рением подходит к концу пути, который был задан в эпоху Реформации и Нового времени. Мусульманский Восток с его эфемерной субъектностью, исповедуя монотеизм, устремлен в архаическое про шлое, объективно обостряя конфликтное противостояние с секулярным Западом.
Вместо заключения
Исламский Восток и евроатлантиче ский Запад представляют собой две кор невые силы, противостояние которых в течение веков определяло развитие чело вечества. Конфликтное взаимодействие этих сил в начале XXI в. усиливается в результате нарастания антихристианской политики в постхристианском мире1, сим -волом которой и высшей ценностью стал безбожный человек. Разрешение фунда -ментальных противоречий цивилизаций не может быть достигнуто в рамках запад ного постхристианского субъектного мышления с предоставлением исламу тех или иных преференций и выгод от тор говли научными разработками и техноло -гиями, оружием, взаимодействия с ним на основе либеральных, по сути, секулярных ценностей, правовых норм и т.п. В стра -тегическом взаимодействии с ним могут
1 Цивилев А.А. Исламский Восток в религиоз -ных взглядах В.С. Соловьева // Ы1р:/Д«у]оитак. ru/files/41619/socюsfera_2011_n1_Tsivelev.pdf
эффективно работать совершенно иные законы и мотивации. Только перевод диа -лога в русло монотеизма, опора на общие с исламом библейские корни, законы и нравственные ценности могут быть поло -жительно восприняты внутри ислама и быть действенными и продуктивными в долгосрочной перспективе.
В современном мире Россия с ее бес -ценным историческим опытом «славяно тюркского синтеза» и традицией, по тер минологии А.С. Панарина, «православно -исламского консенсуса» имеет реальную перспективу бесконфликтного взаимо действия с миром ислама. Основанием, безусловной ценностью, возможностью и, наконец, реальным полем, на котором России в течение тысячелетия удавалось сосуществование с исламским миром, является монотеизм. В условиях глоба лизации, мирового кризиса и очевидного усиления ислама для снятия потенци альной опасности в отношениях с ним России вновь необходимо во всех клю -чевых вопросах внутренней и внешней политики опираться на монотеистические православные основания и ценности, которые для ислама исторически есте ственны, психологически приемлемы и абсолютно правомерны.
Статья подготовлена при поддержке РГНФ, грант № 12-03-00354.
