CC BY
16Исламистский религиозно-политический экстремизм на Юге России
Круглова Анна Юрьевна - соискатель Института социологии и регионоведения Южного федерального университета, г. Ростов-на-Дону
Экстремизм представляет собой сложное социально-политическое явление, которое, вступая в противоречие с социальной структурой, одновременно само по себе существует в качестве системы от-
ношений и действий, одна из форм проявления которой заключается в формировании радикально настроенных групп населения.
Экстремизм с точки зрения социально-гуманитарного зна-
ния представляет собой совокупность антисистемных и антиправовых форм деятельности как отдельных индивидов, так и целых социальных групп на основе определённого религиозного опыта. При этом данный религиозный опыт есть одновременно и результат, и предпосылка для формирования отрицательного восприятия бытия, что в свою очередь способствует росту требований по радикальному преобразованию общественного устройства с радикальных точек зрения.
Важно понимать, что религиозный экстремизм, как и любая другая форма экстремистских акций в современном мире, характеризуется ростом масштабности, а соответственно и ростом радиуса поражения; усилением жесткости и изощрённости методов; расширением разнообразия форм преступлений и использованием последних научно-технических достижений [2].
В современном гуманитарном знании религиозный экстремизм есть следствие последнего витка процессов глобализации, что способствует максимальной универсализации религии при освобождении религиозного культа от традиционной специфики её последователей, повышается трансцендентность культуры.
Религиозная экстремистская идеология имеет разные направления, к которым относятся:
1) принудительное распространение её принципов;
2) нетерпимость к оппонентам, отрицание инакомыслия;
3) попытки идеологического обоснования применения насилия по отношению к любым лицам, не разделяющим убеждения экстремистов;
4) апелляция к каким-либо известным религиозным или идеологическим учениям с претензиями на их истинное толкование и в то же время фактическое отрицание многих положений этих толкований;
5) доминирование эмоциональных способов воздействия на сознание людей в процессе пропаганды идеологии экстремизма, обращение к чувствам людей, а не к разуму;
6) создание харизматического образа лидера экстремистского движения, стремление представить его непогрешимым [1].
Идеи религиозно-политиче-ского экстремизма распространены во многих регионах России, где традиционной религией является ислам. Практически во всех регионах России, где компактно проживают мусульмане, - Северный Кавказ, Татарстан, Башкортостан, Поволжье, Мордовия, Нижегородская и другие области, - существуют предпосылки для возникнове-
ния внутриконфессиональных конфликтных ситуаций. В России, странах Центральной Азии религиозно-политический экстремизм начал распространяться при активном влиянии из-за рубежа.
Религиозно-политический экстремизм на Юге России стал следствием сложного комплекса противоречий в религиозной и политической сферах, что усугубили такие факторы, как ухудшение социально-экономического положения в регионе, сложная этнополитическая ситуация, заинтересованность внешних сил в дестабилизации региона, отсутствие четко выработанной концепции национальной политики, массовое распространение оружия, бурный рост исламского
самосознания жителей южного региона при сохраняющейся религиозной безграмотности населения. Одна из причин политизации ислама на Юге России обусловлена полиэтнич-ной и поликонфессиональной структурой населения в этом регионе [6].
В целом достаточно активному распространению на Юге России религиозной экстремистской идеологии способствовали следующие условия: социально-экономический кризис, приведший к обнищанию широких масс; идеологический, духовно-нравственный и политический кризис; обострение межнациональных отношений; криминализация различных сторон жизни, коррупция, организованная преступность; неопределённость политики федерального центра в отношении региона и отдельных субъектов; геополитические трансформации в регионе; низкий авторитет местного духовенства [6].
Религиозный экстремизм имеет своё выражение в ваххабизме и салафизме. В основе идеологии радикального исламизма, благодаря которой взаимодействуют деструктивные исламистские структуры, лежат два конструкта - «такфир» (обвинение в неверии всех тех, кто не разделяет эту идеологию) и специфическим способом интерпретируемый «джихад» («священная война за веру»). По замыслам адептов этой идеологии, главной целью джихада является построение исламского государства и введение норм шариата. Для осу-
ществления этой цели используются самые разные способы: от «исламского призыва» (ин-формационно-пропагандист-ская деятельность, которую осуществляют умеренно-исла-мистские организации) до проведения диверсионно-террорис-тических акций в отношении «врагов ислама» (ультрарадикальные организации).
Критерием для объединения исламистских структур являются общность целей и идеологических доктрин [3].
Радикализация сетевых исламистских экстремистских структур на Юге России прошла в несколько этапов.
Первый этап формирования пришёлся на период развёртывания первой чеченской войны (1994-1996 гг.). Он характеризовался активным участием иностранных боевиков и радикальных структур субъектов Юга России в рядах чеченских бандформирований.
Второй этап относится к проведению в южном регионе второй чеченской кампании (1999-2007 гг.). Сетевое строение исламистских структур начинает оформляться после разгрома незаконных вооружённых формирований чеченских сепаратистов в начале 2000-х годов. В этот же период фиксируется процесс «растекания джихада» на всей территории Юга России.
Третий этап (2007-2013 гг.). Пришедший к власти в виртуально существующей Чеченской Республике Ичкерия
(ЧРИ) амир Д. Умаров провозгласил создание в 2007 г. нового «государства» - «Имарат Кавказ» (террористическая организация, запрещённая на территории России). После нейтрализации Умарова российскими силовыми структурами в конце 2013 г. многие банды присягнули на верность мощной сетевой организации «Исламское государство» (террористическая организация, запрещённая на территории России). Пополнив её ряды, исламисты осуществляли свою деструктивную деятельность в южном макрорегионе.
Четвёртый этап (2013 г. - по настоящее время). Последние год-два наблюдается «истощение» исламистских деструктивных сетевых структур на
Юге России. По словам официального представителя НАК А. Пржездомского, в настоящее время финансово невыгодно содержать многоуровневую сетевую ячейку [5]. В этой связи в деятельности исламистских групп появился новый феномен - «банды-однодневки». Они предназначены для осуществления разовых подрывных акций, будучи не связанными с другими сетевыми ячейками. Акторы зачастую не являются профессиональными террористами, так как для осуществления одного теракта привлекают молодых, неопытных людей с помощью электронной сети Интернет [5]. Примером современной исламистской структуры является «Вилайят Кавказ» (тер-
рористическая организация, запрещённая на территории России). Социальный состав «Вилайята» разнообразный. В него входят молодые люди, которые в силу объективных причин не могут удовлетворить свои социальные ожидания: получить образование, устроиться на работу, жить в полной семье, иметь жильё и т. д. Кроме того, к сетевым террористическим группам примыкает образованная и обеспеченная молодёжь.
Наибольшим предпочтением в современных сетевых террористических организациях пользуются люди, получившие медицинское образование (для оказания помощи раненым бойцам и транспортировки человеческих органов за рубеж); специалисты нефтяной отрасли; представители сферы 1Т-технологий (для пропаганды исламистских ценностей в сети Интернет и в сфере управления сверхновыми электронными боевыми устройствами [4].
Подводя итог, следует отметить, что религиозный экстремизм представляет собой сложное многоуровневое явление. При этом существует сразу несколько аспектов, определяющих противоречивость в исследовании экстремизма. Во-первых, масштаб проблемы, заключающейся в необходимости отражения индивидуальных, групповых, общесоциальных и глобальных факторов развития экстремизма. Во-вто-рых, необходимость исследования феномена на институ-
циональном уровне, который охватывает как анализ ситуации в локальном северо-кав-казском обществе, так и глобальную социальную систему.
Литература и ссылки:
1. Безбородое М.И. Профилактика религиозного экстремизма как важная составляющая сохранения мира и обеспечения безопасности // Петрозаводский государственный университет. 2012. №1. С. 1-7
2. Борисов С.Н., Римский A.B. Культурно-исторические формы религиозного экстремизма: от традиционализма к модерну // Учёные записки Орловского государственного университета. 2012. №5. С.114-123
3. Добаев И.П. Исламский радикализм: генезис, эволюция, практика. Ростов н/Д., 2003. 416 с.
4. Круглова А.Ю. Социальная база деструктивных исламистских и тюркско-исламистских сетевых структур на Юге России // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. 2019. № 1. С.35
5. Материалы пресс-конферен-ции первого заместителя руководителя аппарата HAK И.В. Кулягина и официального представителя HAK, руководителя Информационного центра HAK A.C. Пржездомского на тему: «Противодействие терроризму: некоторые итоги и актуальные проблемы». [Электронный ресурс] URL: http://nac.gov.ru (дата обраще-ния:19.04.2019)
6. Ханбабаев K.M. Религиозно-по-литический экстремизм и терроризм в современной России (сущность, специфика проявления, профилактика) // Исламоведение. 2010. №1. С. 62-63
