CC BY
133
6. Бижев А.Х. Адыги Северо-Западного Кавказа и кризис восточного вопроса в 20-х - начале 30-х годов Х1Х в. Майкоп: Меоты, 1994. 327 с. С. 140; См. также: Майборода Э.Т. О сосуществовании цивилизаций различного типа // Научная мысль Кавказа. 2000. № 2. С. 41-48.
7. Агаев А.Г. Дагестанская цивилизация: не похоронить бы ее // Дагестанская правда. 1995. 22-23 июня.
8. См.: Российская многонациональная цивилизация. Единство и противоречия. М.: Наука, 2003. 378 с. С. 8.
9. Ерасов Б.С. Сравнительное изучение цивилизаций: хрестоматия. Учеб. пособие для студентов вузов. М.: Наука, 2003, 556 с. С. 14.
10. Филиппов С.И. Условия макрокультурной трансформации региона и модели цивилизацион-ного развития: Дис. ... канд. филос. наук. Новосибирск, 2003. 192 с. С. 76.
11. Манапова В.Э. Проблема цивилизационной идентификации Кавказа: Дис. ... канд. филос. наук. Махачкала, 2007. 146 с. С. 41.
12. Huntington S. The Clash of Civilizations. // Foreign Affairs. 1993. Vol. 72. № 3. P. 22-49.
26 февраля 2009 г.
ББК 87.8(2Рос.Чеч)
ИСЛАМ В СИСТЕМЕ НРАВСТВЕННЫХ ТРАДИЦИЙ ЧЕЧЕНЦЕВ
Б. Б. Нанаева
Проблема нравственных традиций чеченцев, неотъемлемой частью которых являются предписания ислама, краеугольный камень политики Чеченской республики. Она обусловлена тем, что жизнь без традиций означает отказ от собственной истории, а забвение исторической памяти ведет к потере народом идентичности. К тому же принятие мусульманства настолько обогатило и систематизировало нравственно-правовую сторону их общественных отношений, что исследователи видят в этом основу консолидации чеченского этноса. "Ислам способствовал ликвидации духовно-культурной разобщенности множества родов, племен, сельских общин и формирования их в вайнахской народности. Он дал мощный духовно-нравственный импульс народным обычаям, традициям, этике, устному народному творчеству, этнической педагогике вайнахов", - пишет один из исследователей проблемы М.М. Керимов [1].
Эти факторы чрезвычайно актуализировали проблему места и роли ислама в системе нравственных традиций чеченцев. В связи с этим, определив задачу - раскрыть общественно-историческую обусловленность природы нравственных традиций чеченцев и систему морально-правовой регуляции в традиционном чеченском обществе, автор преследует цель выявить специфику
взаимодействия этнокультурной традиции чеченцев и нравственно-правовых предписаний, составляющих основу идеологии ислама.
К изучению проблемы места и роли идеологии ислама в общественной и политической жизни чеченцев обращались кавказоведы А. Берже, А. Ипполитов, У. Лаудаев, Ф.И. Леонтович, Б. Далгат [2]. Весомый вклад в изучение норм обычного права чеченцев и исламской правовой системы внесли современные исследователи: В.Х. Акаев, А.М. Ладыженский, И.П. Добаев [3]. Социально-философский анализ религиозно-этических аспектов самосознания дан в работах А.Х. Танкиева, Д. Д. Межидова, В.Ю. Гадаева [4]. Религиозные и нравственно-этические ценности духовной культуры этноса рассмотрены в работах М.М. Ахмадова, Э.А. Исаева, С.-Х. Ну-нуева [5].
Нравственно-правовое регулирование в чеченском обществе было детерминировано естественноисторическим процессом развития общества, которое находилось на уровне разложения первобытнообщинных отношений с характерным ему патриархальным бытом. А эффективность общественного регулирования в чеченском обществе обеспечивалась слитностью и взаимообусловленностью традиций, морали и норм обычного права. В условиях отсутствия иных механизмов удержания, хранения и передачи коллективного опыта,
Нанаева Борят Балаудиновна - кандидат исторических наук, доцент, заведующая кафедрой философии Грозненского государственного нефтяного института им. акад. М.Д. Миллионщикова, 364024, Грозный, ул. А. Авторханова, 14, е-шай: [email protected].
Nanaeva Boryat - Ph. D. in history, associate professor, chairman of the Philosophy department of the Grozny State Oil Institute named after M.D. Millionsh-chikov, 14 A. Avtorkhanova Street, Grozny, 364024, e-mаil: [email protected].
единственным способом коммуникации в чеченском обществе были традиции: они закрепляли накопленный опыт, воспроизводили "идеальную программу" жизнедеятельности человека, и член общества действовал исключительно в рамках традиций. Традиции поддерживали порядок общественной жизни благодаря таким внешним социальным и социально-правовым механизмам, как советы старейшин и Совет страны, семья и семейно-бытовые отношения, общественное мнение, обычное право, а также такому мощному внутреннему механизму самоорганизации личности, как совесть и стыд.
Становление нравственных традиций -естественный исторический процесс. Как отмечает один из обществоведов республики В.Ю. Гадаев, "... эталон нравственных отношений складывается из господствующих социальных отношений" [6]. Сознательно стремясь к укреплению и неукоснительному соблюдению тех или иных нравственных норм, человек закреплял формы нравственных отношений и образцов поведения, наиболее положительно зарекомендовавшие себя в личной и общественной жизни.
Сфера нравственного начала была неизмеримо широкой, охватывая без исключения все грани жизнедеятельности человека. Занимая центральное место в системе социальных институтов - род, община, семья - и выполняя свои функции при их активной поддержке, нравственные традиции обеспечивали взаимосвязь всех звеньев социальной и политической регуляции. В результате традиции воспроизводили "нравственную программу" жизнедеятельности этноса во всей ее полноте: на уровне общественном, семейно-бытовом, межличностном, психологическом. И если в современном мире моральный фактор в общественной жизни - это абстрактное проявление чисто человеческого измерения, а моральные требования носят характер идеалов, за которыми реально ничего не стоит, нравственные предписания в чеченском обществе имели совершенно иное значение, а именно - практическую целесообразность. В условиях отсутствия писаных законов мораль удерживала людей от опасных для общества искушений, обеспечивала самоконтроль человека даже в тех ситуациях, когда общественный контроль был затруднен. Нормы морали повелевали человеку следовать определенному типу поведения и избегать того, что этому противоречило.
Таким образом, моральные нормы выступали как правила-образцы, стереотипы поведения, определенные обществом.
Эффективность нравственного регулирования в чеченском обществе обеспечивалась полным соответствием морали и тех социальных, межличностных и общественных отношений, в которых воспитывался, жил, общался, трудился, проводил свой досуг член этого общества. Так, нравственная установка на равенство членов общества полностью соответствовала тем социально-политическим условиям, которые составляли основу общественных отношений чеченцев: отсутствие частной собственности, социальной дифференциации, и т.д.
Таким образом, нормы морали в чеченском обществе обладали ярко выраженной спецификой - ее предписания носили универсальный характер. Во-первых, пронизывая все сферы общественной и личной жизни, нормы морали были применимы во всех жизненных ситуациях и регулировали не только личную жизнь члена общества, но и сферу общественных отношений. Во-вторых, нормы морали выполняли в чеченском обществе функции правового института.
Принятие мусульманства не только наложило неизгладимый отпечаток на духовную культуру чеченцев, но обогатило и систематизировало морально-правовую сторону их общественных отношений. Изучая исторический опыт чеченцев, многие исследователи видят в нем основу консолидации чеченского этноса. "Со времени принятия предками вайнахов ислама и на протяжении всей их дальнейшей истории он стал тем фактором, который обогащал, развивал и цементировал духовный строй нации, способствовал миру и согласию внутри народа и между народами, независимо от их вероисповедания <...> ...Утвердившись среди наших предков на социально-политической и культурной почве, ... оно (мусульманство. -Б.Н.) способствовала окончательному объединению отдельных родов чеченцев, племен, обществ в . целостное этническое образование с общими для всех нормами права (шариата), обычаями, традициями, этикой и другими духовно-культурными ценностями" [7].
Действительно, мусульманство сыграло огромную роль в судьбе чеченского народа. В годы самых тяжелых испытаний люди находили убежище в мусульманской вере, она удерживала народ от отчаяния и
безысходности, поднимая над всем тем, что порой унижало его или вызывало обиду и боль. С принятием ислама в чеченском обществе происходила нравственно-культурная, мировоззренческая, духовная переориентация. Многое роднило эти две культуры, а отсюда и нравственно-правовые установки. Например, строгое размежевание сфер права и этики, характерное для западной цивилизации, не являлось отличительной чертой ни традиционной этики чеченцев, ни мусульманской нравственной культуры. Данное обстоятельство определило сходство и взаимопонимание этических представлений чеченцев и нравственно-правовых предписаний мусульманства. И этот процесс происходил тем успешнее, чем лучше использовались народные традиции, обряды и ритуалы.
Несомненно, мусульманские нравственные ценности, пронизывая все сферы жизни чеченского общества, выполняли созидательную функцию. Исходя из этой якобы исключительной религиозности чеченского народа, здесь неоднократно предпринимались попытки создания теократического государства. Но, увлекая чеченское общество этой идеей, лидеры, как правило, иной этнической принадлежности, оказывались бессильными решить такую задачу. Ресурсы их политической власти оказывались не в состоянии использовать религиозно-нравственные устои народа в качестве морального фундамента ни политических, ни экономических, ни духовных преобразований в обществе. Использование религиозных идей в качестве орудия политической борьбы, как средства достижения корыстных целей, оборачивалось неудачей.
Однако причина неудач подобного рода "экспериментов" скрывалась глубже. Прежде всего следует иметь в виду, что ислам в Чечне насчитывает гораздо меньшую историю, чем у соседних народов. Поэтому, как нами уже было замечено, к периоду принятия мусульманства чеченцы выработали универсальную систему регулирования общественных отношений, богатую духовную культуру. Попав на почву этнокультурной традиции чеченцев, религия обрела своеобразный симбиоз канонов ислама и местных народных традиций и обычаев. Причем, как отмечают исследователи, в этом синкретическом образовании трудно выделить основы и последующие наслоения. Например, Дж. Гакаев применительно к исламу в Чечне наиболее приемлемым считает понятие "народный" или
"фольклорный ислам". Принято также говорить о варианте сочетания шариата и адата, т.е. компромиссе исламского и обычного права [8].
Мусульманство, обогатив морально-правовую сторону жизни чеченцев, все же не смогло в корне ее изменить, подчинить себе. Вместе с тем в условиях чеченского общества многие нормативные установки мусульманской религиозной идеологии изменялись сами, подстраиваясь под традиционные, устоявшиеся нормы обычного права чеченцев - адат. Процесс исламизации народа показал, и на это следует обратить внимание, что менталитет чеченцев не допускал, да и по сегодняшний день не допускает, противоречий между характером религиозного вероисповедания и своей национальной идентичностью. Традиционные представления чеченцев, зафиксированные в обычном праве, не могли быть бесследно поглощены нравственно-этическими нормами, порожденными иными социально-экономическими и политическими условиями. Если же говорить о разработанности социальных ролей, то о сколько-нибудь существенной ее трансформации под воздействием мусульманских нравственно-нормативных установок говорить не приходится. Авторы подчеркивают, что многое, принимаемое шариатом, не согласовывалось с традициями и обычаями народа, а многое допускаемое обычаями -противоречило предписаниям ислама. Так, У. Лаудаев в своих этнографических заметках пишет, что "с принятием магометанства, спорные дела чеченцев должны были решаться по шариату. Но возможно ли было вольный народ, веками привыкший к адату, подчинить шариату? <...> Чтобы исправить неудобства, постигшие шариат, нашли необходимым согласовать его с адатом, а потому некоторые дела стали решаться по адату, другие по шариату" [9].
Однако во многом они совпадали. К примеру, адат и шариат предпочитали вариант не обязывающего решения, больше связанного с этической системой оценок. Конечно, если не возникал вопрос о защите таких высших духовных ценностей, как жизнь и честь. Но в том случае, если речь шла о выборе между поведением согласно правовым нормам или следованием этическим побуждениям, выбор делался в пользу последнего. Таким образом, согласие всегда расценивалось как более предпочтительное решение, даже если оно было обосновано не
вполне последовательно. В основе таких представлений находился принцип: "Худой мир лучше доброй ссоры".
Исламская мораль имела необычайную способность к адаптации в условиях различных культур. Во многом именно этим, считают исследователи, объясняется невиданный успех в покорении народов и распространении ислама в эпоху образования арабо-мусуль-манского халифата. Хотя предписания ислама и носили обязывающий и всепроникающий характер, вместе с тем всегда учитывались социально-экономические условия, на уровне которых пребывало общество. Поэтому этические нормы обычного права чеченцев в соединении с требованиями мусульманской этики отличались трезвостью взгляда, ярко выраженным практицизмом. Это проявлялось в том, что в нормах права мы вряд ли найдем окончательно сформулированные "списки дозволенного и недозволенного" - список оставался открытым для разнообразных случаев жизни. Развившись в условиях Чечни, мусульманская религия не превратилась в догму, в жесткий кодекс поведения человека в личной или общественной жизни.
Система нравственных начал ислама была настолько гибкой и рассчитана на многообразный опыт людей независимо от этнической принадлежности, что могла применяться в любых ситуациях меняющейся жизни. Тем самым ислам, являясь отражением внутреннего мира человека, его многообразных потребностей, признавал жизнь как реальность, давал людям возможность поступать в наибольшей степени практичным путем. В результате принципы ислама легко приспосабливались к различным условиям. Именно эта черта ислама и свойство его правовых предписаний обусловили их тесное переплетение с нормами обычного права чеченцев -адата. Проникая и утверждаясь, исламская религия впитывала в себя устоявшиеся веками народные традиции и обычаи. "Благо, противоречий было не очень много, особенно в части нравственных установок, семейного права и философских взглядов. Трудности в основном были связаны с религиозными обрядами и ритуалами, которые, впрочем, с течением времени, постепенно ... приняли исламские формы. Яркое тому свидетельство . изменение похоронного обряда" [10].
Между тем мусульманская этика и право в процессе взаимодействия с нормами
обычного права чеченцев, тесно переплетаясь, по многим вопросам выступали в качестве умиротворяющего фактора. "Наши обычаи и нравы возникли и совершенствовались тысячелетиями. Поэтому оказались настолько близкими исламу. Мы должны их свято беречь и не позволять опошлять никому и ни при каких обстоятельствах", - подчеркивал в своих проповедях шейх Кунта-хаджи Кишиев [11]. Это касалось, в частности, вопросов, связанных с трезвым, взвешенным отношением человека к жизни. Так, опасливость была отнесена к категории тех принципов, которые формируют в человеке подобные качества. Безудержная отвага, характерная для менталитета чеченцев, расценивалась как неправильное стремление. Также считалось неразумным не уклониться от столкновения с опасностью, когда в таком столкновении не было особой пользы. Призыв к прощению, не воздаянию "плохим за плохое", в противовес адатам, выражен в мусульманстве достаточно отчетливо.
Или, например, наиболее одобряемыми чеченским обществом были нормы поведения, которые не противоречили коллективизму. Поэтому положительными характеристиками человека признавались скромность и простота, а гордость и высокомерие, которые могли быть выражены в походке, манерах высокомерного обращения при приветствии и в разговоре, считались неприемлемыми, поскольку среди членов общества не было преимуществ друг перед другом - все были равны. Коллективная жизнедеятельность людей требовала избегать нанесения людям любого оскорбления или вреда (физического, морального или психологического), не позволяла говорить или делать что-либо, не учитывая интересов других людей. К примеру, уделяя большое внимание речи, общественная мораль учитывала, насколько важную социальную функцию она выполняет в общении людей. Так, мораль предписывала, чтобы речь была неутомительной для окружающих, поэтому поощрялась ее краткость, с элементами юмора, который в необходимых случаях мог смягчить обстановку во взаимоотношениях людей. Неприемлемо было в общении, как в семье, так и в общественных местах, употребление нецензурных или бранных слов. Смех не должен был быть громким и неуместным, а негодование истеричным и самозабвенным. Между тем ислам вообще возвел на уровень тягчайшего греха насмешки
над другими людьми вообще, подшучивание над кем-либо, обсуждение чужих ошибок.
Осторожность в высказываниях в чеченском обществе относится к обязательным нормам взаимоотношений. Самым серьезным оскорблением является упрек: "ты говоришь пустые слова", за который тот требовал объяснения. Необходимость подобной осторожности со словом определялась всем общественным бытом чеченцев. О том же свидетельствует поэт и знаток народных обычаев и традиций М. Ахмадов: ". Словесное оскорбление расценивалось наравне с насилием, произведенным при помощи оружия. Поэтому любой человек держал данное слово и даже в разговоре со своим врагом избегал грубых слов и оскорблений" [12]. О высокой значимости слова, как формы общения в чеченском обществе, говорит и С.-Х. Нунуев: "У людей, придерживающихся принципа нохчалла, чрезвычайно была цена слову. А ислам и нохчалла - составные части нахского национального сознания" [13]. К числу отрицательных качеств, не соответствующих коллективистским отношениям, были отнесены также тщеславие и самолюбование, когда человек начинал противопоставлять себя другим, исходя из мнимых или даже подлинных заслуг. А мусульманство подвергало осуждению и того, кто делал добрые дела, чтобы быть на виду других. Даже милостыню не рекомендуется давать при людях. Эгоизм, отчужденность, неприветливость в общении считаются тяжким грехом, так как эти качества не способствовали взаимопониманию, установлению здоровых взаимоотношений в обществе.
Высшим проявлением совершенного человека народ издревле считал чувство национального достоинства. Оно предполагало осуждение человека, порочащего свой тейп, семью, своих предков и в конечном счете - свой народ. Член чеченского общества, включенный в общую систему общественных отношений, на первое место ставил интересы общества, а затем уже личные. И чем больше человек был значим для общества, тем в большей мере должен был соблюдать нравственные устои общества. Это способствовало воспитанию ответственности за свое доброе имя, а перед другими народами - за доброе имя своего народа. Поэтому основополагающими в любом сказании о герое оставались высказывания: "он бережет имя своего отца", "он достоин своего народа", "он никогда не опозорил честь
своего рода", "он бережет честь и достоинство земли отцов", и т.д., как высшее признание значимости человеческой жизни. Но таковым может быть только тот, кто обладает лучшими качествами: орлиной ловкостью, силой тигра, смелостью волка, чуткостью и верностью коня (верность собаки оставалась незамеченной, поскольку у чеченцев она не пользовалась особым почитанием, а исламская этика подтвердила такое отношение).
Высшей ценностью считались жизнь и здоровье. Поэтому составной частью морали чеченцев являлось отношение к жизни как к ценности, характерную особенность которой составлял оптимизм. Страдание не было компонентом ни чеченской этики, ни исламской морали. Если у некоторых народов аскет превращается в нравственный идеал, то у чеченцев не возникало желания отказаться от обыденности. В свою очередь и мусульманская этика подчеркивает, что верующий не должен унижать себя, подвергая непереносимым страданиям. Если и признавалось подвижничество, аскеза, то его целью не мог быть мазохизм. В результате аскеза не была связана с отказом от материального бытия, от мира вообще. Ее суть заключалась в изменении отношения к нему, когда материальные блага не должны служить объектом особой привязанности. Возможно, поэтому предписания мусульманской этики о так называемых "напрасных занятиях", осуждаемых как несоответствующих разумной линии поведения, не смогли повлиять на быт чеченцев. К числу таковых относятся поэзия, пение, игра на инструментах, поэтизация внешней красоты человека, как достоинства мужчин и женщин, занимающих в духовной культуре чеченцев центральное место.
У чеченцев в целом, как и у других народов, уважение к человеку являлось важнейшей частью народной этики и выступало всеобщим нравственным принципом человеческого общежития. Отсюда и отличительная черта духовной культуры чеченцев - установка на соответствие внешнего вида и внутреннего состояния, которые должны быть гармоничны. Внутреннее содержание должно было находиться в полной гармонии с внешней формой. И хотя предпочтение, в конечном счете, бесспорно, отдавалось внутреннему содержанию, однако их взаимное соответствие непременно подчеркивалось.
Этическими нормами, которые всегда сопровождали людей, было трудолюбие и честность. В фольклоре любого народа можно найти пословицы и поговорки назидательного содержания, относящиеся к труду. Это требование, несомненно, перешло из представлений мусульманской этики, поскольку вытекало из классовой природы общества. В первую очередь речь шла о своевременной оплате за труд, "пока спина работника еще не успела обсохнуть".
Трудно переоценить важность исламской морали в быту и общественной жизни чеченцев. Все, что связано с поведением человека, в исламе обозначается арабским словом "адаб", что означает "обычай, привычка, этикет, манеры". Его корень, имевший такие значения, как "чудесная вещь", "праздник", был эквивалентен латинскому слову "учтивость". Отсюда "адаб-аль-Ислам" обозначает хорошие манеры, существующие в исламе и проистекающие из его учения. Например, в вопросах о положении женщины. Когда в Европе в эпоху средневековья спорили о природе женской души, является ли женщина человеком или нет, ислам уже провозгласил равенство мужчин и женщин перед Аллахом и обществом и обещание одинакового вознаграждения и воздаяния за хорошие и плохие дела. Такое отношение к женщине, как мы уже отмечали ранее, не было новым и для традиционной этики чеченцев.
Неотъемлемая сущность религии заключается в том, что она содержит потенциал, консолидирующий социальную общность. Но, вместе с тем она таит в себе заряд разобщенности по принципу недоверия к иноверцам - ведь, как известно, характерной чертой религиозной формы этнического самосознания, как и религиозного сознания в целом, является приоритет веры. В этническом самосознании, реализующемся в религиозном типе мышления, на первый план выходит нетерпимость к инакомыслию и "иноверцам". При этом другие народы часто воспринимаются не просто как обладающие иной верой, а как неверующие. В религиозной форме этнического самосознания зарождаются претензии этноса на свою исключительность, на особую историческую миссию. К тому же реальность постсоветского времени демонстрирует, что этническое самосознание часто реализуется как осознание этносом своей принадлежности к определенному вероучению. К примеру,
сегодня чаще, чем "я чеченец", можно услышать - "я мусульманин".
Этническое самосознание принимает религиозную форму и тогда, когда обожествляет авторитеты этнической общности. Возможно также наделение своего этноса особыми чертами. Например, когда характеризуют этнос, как "богом избранного", "исключительного" народа. Религиозное этническое самосознание, реализуемое в религиозном культе в сочетании с традиционными обрядами или иными действиями, использовалось как способ обеспечения успеха в начатом деле. Так, в 90-е годы XX в. в республике маршевая музыка, знамена, полотнища с лозунгами, парады и колоссальные митинги сочетались с исполнением религиозных ритуалов.
Анализируя события последних десятилетий ХХ в., первый президент Чеченской республики А.А. Кадыров обращал внимание на двойственную роль, которую играл здесь исламский фактор. С одной стороны, в Чечне «.стала подниматься волна приверженцев "чистого" или "истинного" ислама, или "ваххабистов", проповедующих воззрения, существенно отличающихся от присущих суффийским тарикатам». С другой стороны, «.идея "возврата к корням истинной веры" вступала в противоречие с традиционным чеченским исламом суфийских тарикатов (братств).» [14]. Культ святых, сравнительно либеральное отношение к требованиям шариата и само существование тарикатов - все это было несовместимо с жесткими требованиями фундаментализма.
Действительно, проблема выбора приоритета неоднократно вставала перед чеченским народом. Например, в тяжелый для него период Кавказской войны или в период постсоветского "безвременья". С одной стороны - ставшая идейным знаменем наиб-ского мюридизма идеология "нравственно-религиозной свободы", как идеология газавата и теократического государства, а с другой -религиозно-философское учение шейха Кунта-хаджи Кишиева, которое не содержало в себе политических аспектов, насквозь пронизывавших "газаватский" мюридизм. Еще в период активных военных действий, осуждая войну как способ решения конфликта, ему виделся выход только в братском отношении народов друг к другу.
Оценивая религиозный фактор в дальнейшем развитии нашего общества, следует
подчеркнуть, что сегодня задача видится в том, чтобы использовать религиозно-нравственные устои народа как моральный фундамент эффективных преобразований. Тем более, что в условиях республики приоритет духовных ценностей, взаимопонимания между представителями разных национальностей и конфессий равнозначен обеспечению стабильности политической обстановки в целом.
Таким образом, анализ некоторых аспектов этнокультурного наследия чеченцев позволяет сделать выводы о том, что:
- во-первых, с принятием ислама в чеченском обществе произошла нравственно-культурная, мировоззренческая и духовная переориентация во всех сферах его жизнедеятельности;
- во-вторых, нравственно-правовые предписания как симбиоз традиционной культуры этноса и идеологии ислама выступали здесь действенным механизмом саморегулирования и способом сохранения традиционного бытия этноса.
ЛИТЕРАТУРА
1. Керимов М.М. Ислам в духовной культуре вайна-хов // Этноконфессиональные отношения как фактор общественной жизни народов Северного Кавказа. Махачкала: Изд-кий центр ДГУ, 2002. 164 с.
2. Берже А.П. Чечня и чеченцы // Чечня и чеченцы. Элиста: Изд-во "Санан", 1990. 108 с. С. 4-50; Ипполитов А.П. Этнографические очерки Аргунского округа // Там же. С. 51-74; Лаудаев У. Чеченское племя // Там же. С. 75-106; Леонтович Ф.И. Адаты кавказских горцев. Вып. 2. Нальчик: ЭльФа, 2002; Далгат У.Б. Героический эпос чеченцев и ингушей. М.: Наука, 1972. 400 с.
3. Акаев В.Х. Ислам и горские адаты на Северном Кавказе // Традиционализм и модернизация на
Северном Кавказе. Южнороссийское обозрение. Вып. 23. Ростов н/Д, 2004. С. 8-25; Добаев И.П. Исламский традиционализм на Северном Кавказе // Там же. С. 51-63; Ладыженский А.М. Адаты горцев Северного Кавказа. Южнороссийское обозрение. Вып. 18. Ростов н/Д, 2003. 219 с.
4. Танкиев А.Х. Свет народного сознания вайнахов. Грозный: Книга, 1990. 167 с.; Межидов Д.Д., Али-роев И.Ю. Обычаи, традиции, нравы. Социально-философский аспект. Грозный: Книга, 1992. 207 с.; Гадаев В.Ю. Современная чеченская молодежь: поиск духовных ориентиров. Грозный: ГУП "Книжное изд-во", 2005. 72 с.
5. Ахмадов М. Чеченская традиционная культура и этика. Грозный: ГУП "Книжное изд-во", 2006. 205 с.; Исаев Э.А. Этические воззрения в системе традиционной культуры вайнахов. Южнороссийское обозрение. Вып. 43. Ростов н/Д: СКНЦ ВШ ЮФУ, 2007. 252 с.; Нунуев С.-Х. Религия - составная часть национальной культуры чеченцев // История и культура чеченского народа. М.: РИАЛ-ГРУПП, 2002. 141 с. С. 30-48.
6. Гадаев В.Ю. Указ. соч. С. 29.
7. Дениев И.Х. Голос Чеченской республики. 1991. 10 декабря.
8. Гакаев Дж.Дж. Очерки политической истории Чечни (XX век): В 2 ч. М.: Изд-во ЧКЦ, 1997. 165 с.
9. Лаудаев У. Указ. соч. С. 89.
10. Нунуев С.-Х. Религия - составная часть национальной культуры. С. 37.
11. Нунуев С.-Х. Из учения эвлия Кунта-хаджи Кишиева. С. 54.
12. Ахмадов М. Указ. соч. С. 17.
13. Нунуев С.-Х. Нохчалла // Моя газета. 2008. № 6. С. 9.
14. Кадыров А.А. Российско-чеченский конфликт: генезис, сущность, пути решения: Дис. ... канд. полит. наук. М., 2003. 156 с. С. 92.
22 июня 2009 г.
