CC BY
163
Б.Сейранян,
востоковед
ИСЛАМ И ДУХОВЕНСТВО В САУДОВСКОЙ АРАВИИ
Территория современной Саудовской Аравии - древнейшая область обитания семитских племен, историческая родина арабов и сердце арабско-мусульманского мира. Здесь на западе страны - в Хиджазе - зародился ислам и находятся его главные святыни -Священная мечеть с Каабой в Мекке, служащей киблой для мусульман, и мечеть пророка Мухаммеда в Медине. Ислам был и остается доминирующей силой в жизни страны, пронизывая все стороны жизни подданных и охватывая все аспекты функционирования саудовского государства, целью которого с самого начала его основания было провозглашено восстановление и утверждение первоначального исламского правоверия. Страна должна была жить, как установили люди религии - улама (араб. мн. от алим -ученый, знающий - высший слой мусульманских богословов и правоведов) по исламским законам - шариату. И хотя в официальном наименовании королевства прилагательное «исламское» отсутствует, в действительности оно по праву может служить примером исламского государства. Страна Саудидов является религиозным центром для более миллиарда двухсот тысяч мусульман в мире. Ислам играет исключительно важную роль как в общественной, так и в частной жизни большинства их, являясь одновременно и религией, и образом повседневной жизни верующего.
Вышеперечисленные факторы объясняют религиозно-нравственно-политическое влияние, которое оказывает королевство на исламский мир. Об этом же свидетельствует и растущее число паломников, ежегодно съезжающихся в Хиджаз со всех концов мусульманского мира. Если в 1926 г. число паломников составляло 191 тыс., в 1980-е годы среднее число пилигримов поднялось до 800-850 тыс., а в первой половине 1990-х годов составляло около миллиона, то в 1999 г. эта цифра увеличилась до 1,7 млн., а в 2003 г. достигла 1 924 млн., из них 1 431 млн. из зарубежных стран. Исторически современное королевство восходит к первому государству семьи или дома (Ааль) Сауд, которое было основано вскоре после того, как влиятельный богослов шейх Мухаммед ибн Абдальваххаб переехал в эмират Ад-Диръию, где получил покровительство местного эмира Мухаммеда ибн Сауда - «дальновид-
ного политика, своевременно оценившего значение» вероучения шейха для эмирского дома. В 1744 г. между эмиром и шейхом был заключен союз, в соответствии с которым они дали клятву распространять доктрину шейха - салафитский призыв (араб., от выражения «салаф ас-салихин» - «благочестивые предшественники»). Шейх был ревностным приверженцем учения имама Ахмеда ибн Ханбала (IX в.) - основателя самого строгого и жесткого из четырех общепризнанных суннитских мазхабов (богословско-правовая школа или толк) в интерпретации Ибн Таймии (ХШ-Х1У вв.). Главными принципами реформаторского призыва шейха Мухаммеда были строгое единобожие (араб., «тавхид»), т.е. требование поклоняться только Аллаху, восстановление первоначального правоверия и призыв очистить ислам от всего наносного и примесей многобожия, исправление внедрившихся в него пороков, борьба с бида (араб., новшество, нововведение) и, прежде всего, непримиримость к культу святых (строительство мавзолеев и их использование в качестве мечетей), введение имени пророка, святого или ангела в молитву и др. Эта религиозная доктрина неизменно использовалось Саудидами как в борьбе за единство страны, так и в утверждении легитимности их власти. Салафитский призыв шейха Мухаммеда, подобно раннему исламу, носил активный характер, требуя экспансии исламской общины и создания большого государства, в котором бы объединилось все оседлое и кочевое население Аравии. Приверженность доктрине единобожия и глубокие связи с ханбалитским духовенством Неджда выделили семью Сау-дидов среди других сильных родов Неджда и сыграли исключительно важную роль в создании и возвышении первого (17451818) и второго (1824-1891) государств Саудидов, которым удалось на некоторое время объединить большую, либо значительную, часть Аравийского полуострова.
Основы политической системы современной Саудовской Аравии были заложены отцом-основателем современного саудовского государства, крупнейшим арабским политическим деятелем первой половины XX в. королем Абдальазизом ибн Абдар-рахманом Ааль Сауд, всенародно известным под родовым именем Ибн Сауд. В 1902 г. Абдальазиз овладел «жемчужиной пустыни» и столицей второго государства Саудидов Эр-Риядом и вскоре восстановил эмират Саудидов в Неджде. В последующие четверть века Ибн Сауд «именем Бога и силой оружия» установил контроль
над большей частью Аравийского полуострова, объединив в единое государство ряд плохо связанных между собой исторически и географически обширных территорий, что привело к образованию в 1932 г. унитарного государства Королевство Саудовская Аравия. Не последнюю роль в успешном решении этих непростых задач играл и традиционный союз с семьей аш-Шейх (потомков шейха Мухаммеда), поддерживавшийся всеми саудовскими эмирами на протяжении ХУШ-Х1Х вв. и получивший при Ибн Сауде новый импульс и содержание. Важное место в системе саудовского господствующего класса занимало высшее звено духовенства -улама - во главе с большой семьей аш-Шейх. В шкале ценностей традиционного саудовского общества могущественный религиозный истеблишмент занимал вторую ступень непосредственно после королевского дома. Саудовские короли, несмотря на расхождения с клерикалами в подходах к некоторым вопросам общественной жизни, тем не менее придавали и придают важное значение поддержке улама в вопросах легитимности власти суверена, интеграции страны, сохранения характерной для страны исламской идентичности, культуры и национальных традиций. Огромное значение в создании унитарного государства имели реформы правовой системы королевства, в которой важную роль играли улама. После завершения процесса собирания Аравийских земель Ибн Сауд обнаружил сосуществование в его стране трех мазхабов (богословско-правовых школ, толков в суннизме) - в Хиджазе и Ал-Хасе доминировали ханафитская и шафиитская школы права, в Неджде ханбалитский мазхаб был единственным источником юридического руководства. Ибн Сауд как дальновидный политик, почувствовав потенциальную угрозу возникновения открытых религиозных дискуссий, вскоре после завоевания Хиджаза предпринял шаги по сближению и примирению позиций недждийских и хиджазских улемов. По его инициативе состоялось несколько встреч наиболее авторитетных богословов обеих провинций, после которых под влиянием короля было объявлено, что между ними не существует принципиальных расхождений. Тем не менее влияние недждийского религиозного истеблишмента, традиционно связанного с правящей династией, было неизмеримо сильнее. В 19261927 гг. был издан ряд декретов короля, в соответствии с которыми вводилась единая юридическая система - ханбалитская. Судьи могли прибегать к трем остальным суннитским мазхабам по соб-
ственному усмотрению в тех случаях, когда в ханбалитских источниках не находили трактовки тех или иных вопросов, что, по мнению саудовских юристов, придавало большую гибкость правовой системе. И если в османскую эпоху хиджазским улама приходилось считаться с господством ханафитской школы правоверия, то теперь в новых условиях пальма первенства перешла к ханбали-там. Правда, применение ханбалитского толка в судебной практике неханбалитских районов не всегда проходило гладко и поэтому не было чрезмерно жестким. Что же касается Мекки с ее исламокосмополитическим духом, то там продолжали сосуществовать все основные богословско-правовые школы. Юридические институты представляли собой трехступенчатую иерархию, наверху которой стояли Главный кадий (судья) и Комиссия юридического надзора (КЮН). С усложнением общественной жизни стало очевидным, что традиционная правовая система нуждается во вспомогательных органах, способных справиться с возрастающими масштабами современных юридических проблем. С этой целью указами короля были созданы различные судебные органы (Департамент жалоб, Комиссия по борьбе со взяточничеством, Комиссия по улаживанию коммерческих споров, Высший совет по трудовым конфликтам, Комиссия по импичменту министров и др.). Для работы этих органов были разработаны различные кодексы, уставы и регламенты (например, Кодекс о труде, уставы для военнослужащих, дисциплинарные кодексы поведения для чиновников и др.), использовавшие опыт развитых стран и учитывающие национальные особенности. В 1970 г. Ведомство Главного кадия и КЮН были соответственно преобразованы в Министерство юстиции и Высший юридический совет, состоящий из 20 ведущих улама и юристов. Среди функций Совета - публикация фатв или мнений религиозного авторитета по вопросам права и религии, а также применение исламского права к изменяющимся потребностям современной жизни. Одна из главных его функций - разрешать противоречия между Кораном и Сунной, с одной стороны, и требованиями модернизации - с другой.
Хотя саудовский режим никогда не объявляли теократическим или халифатским, благодаря его религиозной исключительности политика всегда имела глубокие исламские основы; Саудовская Аравия по своему духу и устройству является исламской монархией и единственной страной в мире, роль конституции в кото-
рой играет священная книга мусульман - Коран. Для понимания истинного характера этого государства необходимо обратиться к идеям ее великого отца-основателя. Ибн Сауд был глубоко благочестивым человеком и исповедовал то направление ханба-лизма, которое проповедовал его предкам Ибн Абдальваххаб. Лучше чем кто-либо сущность учения последнего объяснил сам Ибн Сауд, который подчеркивал, что Абдальваххаб не создал нового вероучения, а лишь призывал ориентироваться на веру ранней мусульманской общины, как она изложена в Коране и Священном Предании (ас-Сунне), признавать единство Всемогущего бога и поклоняться только ему, очистить ислам, вернуться к его изначальным установлениям посредством отказа от любых нововведений (бида), культа святых и т.д. «Унитарное кредо является той догмой, к которой мы призываем, и это единственное средство, которое спасет нас от бедствия и катастрофы». Король был убежден, что именно ислам является той нитью, которая способна вновь прочно связать и объединить, как в эпоху пророка Мухаммеда, все части Аравийского полуострова в единое государство. Но крайний ханбализм, естественный в суровом Неджде, воспринимался не столь однозначно в других частях страны, в особенности в более развитом, утонченном и терпимом Хиджазе и, тем более, в остальном исламском мире, где вызывала беспокойство мысль о том, что священные города ислама находятся под опекой «ваххабитских фанатиков». Эти опасения Ибн Сауду удалось вскоре рассеять благодаря обеспечению безопасности паломничества (чего не могли добиться его предшественники), обузданию экстремистского крыла хан-балитов (движение ихванов) и, наконец, благодаря такту и умеренности, которые он демонстрировал, принимая озабоченных визитеров. Встреченный враждебно мусульманским миром, талантливый вождь новой Аравии заставил уважать себя и считаться с собой. В июне 1926 г. король выступил инициатором созыва первого в истории мусульманского конгресса, на котором была создана первая международная мусульманская организация - Всемирный исламский конгресс (ВИК), принявший торжественное заявление о назначении Ибн Сауда «хранителем святых мест ислама».
Отец-основатель Саудовского королевства вполне отдавал себе отчет в том, что для того, чтобы его страна стала великим сильным государством, необходимо, наряду с созданием нового административного аппарата и современной армии, внедрение за-
падных технологий, которые он считал крайне существенными для эффективного управления страной и повышения боеспособности вооруженных сил. Король был убежден в том, что авиация и автотранспорт, радио, телефон и телеграф могут и должны сыграть выдающуюся роль в процессе интеграции его огромной страны, в установлении контроля над отдаленными районами. Поэтому по мере осуществления административной реформы он обеспечивал своих губернаторов передвижными автомобильными радиостанциями, которые давали ему возможность «чудеснейшим образом» следить за поведением кочевников в пустыне. Соответственно возраставшим возможностям король выделял сравнительно существенные средства на развитие армии и приобретение современного вооружения и техники. Ибн Сауд очень рано по достоинству оценил значение авиации и автомобильного транспорта как в военной, так и в гражданской сферах. В результате уже в конце 1920-х годов армия королевства стала наиболее мобильной и боеспособной в Аравии.
Внедрение западных технологий, осуществлявшееся медленно, но последовательно, по убеждению короля, не противоречило духу и букве ислама. Тем не менее на каждом этапе значительная часть улама открыто выражала неодобрение «еретическим инновациям» и озабоченность относительно поведения короля, который, являясь имамом, не только не возглавлял джихад против многобожников, но и был известен как «союзник британских безбожников». Однако Ибн Сауд, окруженный со всех сторон британскими владениями, всегда был крайне осмотрителен в отношениях с Великобританией, неизменно демонстрируя дружеское отношение к ней, что вызывало крайнее раздражение консервативного крыла духовенства и находившегося под его влиянием движения ихванов (араб., «братство»). Отряды ихванов, сформированные из переведенных на оседлость бедуинов, воспитанных в военных поселениях в духе непоколебимой преданности крайнему ханбализ-му, сыграли важную историческую роль в войнах за объединение и создание единого государства, превратились в опасную реакционную силу и тормоз для дальнейшего развития централизованного государства. Эти «герои ислама», по определению одних, и «дьяволы веры», по мнению других, в силу их крайней ксенофобии, отсталости и фанатизма продолжали вести священную войну «со всеми несалафитами-многобожниками» и, вопреки приказам
короля, совершали грабительские рейды на соседние мандатные английские государства (Ирак, Трансиордания), что было чревато серьезными неприятностями для молодого государства. Восстание ихванов, разгромленное в марте 1929 г. в битве при Ас-Сабала, явилось самым серьезным испытанием режима за годы правления Абдальазиза. До восстания ихванов, когда сохранялась оппозиция части племен, он консультировался с улама, прислушивался к их советам по важнейшим религиозно-политическим вопросам. После подавления восстания ихванов, когда авторитет короля вырос, а власть усилилась, он продолжал советоваться с религиозными лидерами по важным, главным образом, внутренним вопросам; но он уже мог позволить себе не принимать во внимание их крайние, чрезмерные требования по ограничению модернизации, которую считал существенной для консолидации общества и развития королевства. Хотя в конечном счете Ибн Сауд отклонял ригорист-ские требования улама, тем не менее он всегда подчеркивал свое уважение к ним, демонстрируя внешние признаки почитания, и, более того, баловал многих из них, в особенности членов семьи аш-Шейх. Их поддержка была весьма существенна для легитимизации его режима и политики национальной интеграции посредством религии (салафитский призыв), права (шариат) и традиционного образования.
В целом взаимодействие с религиозным истеблишментом требовало от суверена максимального такта, специфической дипломатии, гибкости, а порою участия в дискуссиях по теологическим вопросам. Так, когда в 1939 г. король решил создать современную армию, улама выступили против европейского типа униформы, военной музыки и некоторых видов вооружения. Король принял первые два возражения клерикалов, но отклонил третье принципиальное по сути. Зато свое влияние улама продемонстрировали в 1949 г., когда обсуждался вопрос празднования пятидесятой годовщины восшествия Ибн Сауда на престол. Теологи заявили, что такого праздника в исламе нет, и с этим пришлось считаться. Король придерживался золотого правила исламской шуры (совет) и иджма (согласное мнение улама), в особенности, когда это касалось важных, но не политических вопросов. На ежедневных королевских маджлисах всегда принимали участие улама, а на более важных еженедельных маджлисах - наиболее высокопоставленные ученые-богословы.
Вообще отношения Ибн Сауда с улама - тема для специального исследования. В данной работе они излагаются кратко и поэтому порою схематично и несколько упрощенно. Хотелось бы лишь отметить, что обе стороны придерживались одной и той же религиозной доктрины. Разница состояла лишь в том, что король подходил ко многим вопросам шире, глубже, отвергая крайности и экстремизм части клерикалов. О толерантности короля говорит и его отношение к дискриминируемому шиитскому меньшинству (2-6% коренного населения, около 30-40% населения Восточной провинции и абсолютное большинство населения важных оазисов - Катиф, Сей-хат и Сафва), которое после присоединения к государству Саудидов в 1913 г. районов Аль-Хаса и Аль-Катиф, образовавших впоследствии Восточную провинцию, было лишено элементарных политико-религиозных и юридических прав. Особенно прославились своим жестким и пренебрежительным отношением к населению первые губернаторы провинции, фанатичные ханбалиты-салафиты Абдалла ибн Джилуви и его сын Сауд. Шииты были поставлены под строгий контроль ханбалитских кадиев. Самые тяжелые времена для шиитов наступили в период ихван-ского восстания, когда бунтующие «братья» потребовали насильственного обращения шиитов в «истинный ислам» либо физического их уничтожения. Ханбалитские теологи Эр-Рияда оказались несколько «гуманнее» последних, предложив изгнать не желающих принять ислам шиитов из правоверного государства. В этих непростых условиях Ибн Сауду удалось нейтрализовать и смягчить наиболее агрессивных ханбалитов, но только после разгрома ихванов шииты избавились от опасности физического истребления. В соответствии с распоряжением короля шиитские мечети получили такие же гарантии безопасности, как и суннитские; кроме того, ханбалитским судьям вменялось в обязанность семейнобрачные и имущественно-наследственные вопросы направлять на решение назначаемым правительством шиитским правоведам. Следующий этап эмансипации шиитов связан с деятельностью американской компании «Арамко», содействовавшей существенному повышению материального, культурного и образовательного уровня шиитов Восточной провинции, обеспечивающих более трети рабочих, занятых в нефтяной промышленности. Важной вехой борьбы шиитов за свои права стало широкое движение шиитской молодежи в ноябре 1979 г. и феврале 1980 г., возникшее под влия-
нием исламской революции в Иране. Высшее руководство страны отнеслось серьезно к вышеупомянутым событиям. Король Халед ибн Абдальазиз (1975-1982), несмотря на тяжелую болезнь, дважды посетил Восточную провинцию и встречался с шиитскими нотаблями. Во главе провинции были поставлены представители королевской семьи, полные решимости улучшить экономическое и социальное положение Восточной провинции и заняться вопросами гражданских прав шиитов. С приходом к власти короля Фахда в 1982 г. смягчилось отношение и к шиитским общественным манифестациям в месяце мухаррам. По-видимому, весьма скромные процессии-мистерии 10 мухаррама теперь были неофициально разрешены, а национальные гвардейцы, почти все - полностью недждийицы, не выходили на улицы в эти весьма эмоциональные дни.
Сила саудовского духовенства состоит в том, что, во-первых, оно уверено в исторической и религиозной исключительности их страны, в которой находятся две главные святыни ислама, что свидетельствует не просто о привилегии, но и божественном благоволении к королевству Саудидов; во-вторых, оно убеждено, что в их стране ислам восстановлен в первозданной чистоте, и они, саудовские клерикалы, являются носителями и интерпретаторами истинного ислама и, в-третьих, в силу вышеотмеченных обстоятельств на них лежит долг проповедовать и распространять ниспосланное им самое верное и глубокое понимание ислама. Подобная точка зрения может быть только в стране, где ислам является доминирующей силой, а простые люди почти фанатично верят: из-за того, что они хорошие мусульмане, они облагодетельствованы Богом, даровавшим им громадные запасы нефти. В этом убеждены и многие представители элиты, в том числе и влиятельнейшие принцы.
В этих условиях не удивительно, что улама играют ключевую, либо важную роль в следующих сферах общественной жизни:
- судебная система;
- контроль за следованием предписаниям шариата;
- религиозная полиция, имеющая отделения по всей стране;
- религиозное образование, включающее обязательное
преподавание основ ислама и теологии во всех учебных
заведениях, от дошкольных до высших включительно;
- исламское правоведение;
- контроль за религиозным воспитанием нации;
- надзор за женским образованием;
- религиозный надзор над всеми мечетями в королевстве;
- пропаганда ислама за рубежом;
- ведение научных и исламских исследований;
- нотариальное обслуживание населения;
- ведение судебных дел в шариатских судах.
Хотя суннитский ислам не имеет церковной иерархии и посвященных в духовный сан священнослужителей, на практике саудовское духовенство создало сложный ряд религиозных и правовых институтов, наиболее важные среди которых следующие:
- Совет Высших Улама (СВУ) - влиятельнейшая организация, рассматривающая широкий круг вопросов по исламским делам и издающая фатвы. Совет не имеет правовой власти, но его заключения имеют большой религиозно-моральный авторитет и учитываются исполнительными органами.
- Высший Совет Кадиев (Корпорация судей) - крайне важный орган, который выполняет функции верховного суда и контролирует подчиненные ему шариатские суды. Высший Совет является неофициальным преемником Верховного Муфтия, формируемым в те периоды, когда король по тем или иным причинам не считает нужным иметь одного человека в качестве лидера саудовского религиозного истеблишмента - улама (как это было при короле Фейсале с 1969 г. и затем при короле Халеде). В этих условиях учреждение Высшего Совета, состоящего из нескольких видных религиозных лидеров, представляется разумным шагом.
- Высший Институт (Академия) Кадиев - учебное заведение, готовящее специалистов высшей категории по исламскому праву и шариатских судей. В Институт принимаются выпускники шариатских колледжей (эквивалентных высшим учебным заведениям), которые хотят стать юристами (в отличие от выпускников шариатских колледжей, избирающих карьеру преподавателей в школах и университетах). Институт присуждает степени доктора философии и магистра гуманитарных наук по исламскому богословию. Часть выпускников направляется в шариатские суды сначала в качестве помощников кадия (судьи), а по прошествии некоторого времени назначаются младшими судьями.
- Министерство юстиции, занимающееся финансированием и руководством правовых институтов. Во главе министерства на-
значается шейх из числа высших улама, в большинстве случаев из среды клерикалов Неджда.
- Департамент религиозных исследований, фатв, призыва и наставления, возглавляемый старшими членами саудовской религиозной элиты. Департамент руководит миссионерской деятельностью (Исламский Призыв), целью которого является, главным образом, совершенствование обучения исламу в зарубежных странах (в 1980-е годы в Африке и на Дальнем Востоке, а в 1990-е годы и начале XXI в. и в Восточной Европе). В Саудовской Аравии наиболее заметной его деятельностью является вынесение правовой оценки (фатва) по вопросам, которые задают ему граждане или правительство.
- Управление по делам Харамейн (две священные мечети).
- Министерство Хаджда (паломничества) и Вакфов (имущество, управляемое религиозными учреждениями).
- Комитеты по поощрению благочестия и воспрепятствованию греховного с автономным управлением, возглавляемым одним из крупных представителей ортодоксального крыла улама. Религиозная полиция уже в 1980-е годы считалась архаическим институтом, так как в прошлом ее комитеты формировались исключительно из добровольцев, а в последние десятилетия ее члены все более превращались в государственных служащих, региональные же комитеты становились скорее отделениями Управления Эр-Рияда, чем независимыми комитетами. Члены комитетов, именуемые мутавва (араб, доброволец), сочетают в своем менталитете черты блюстителя религиозной нравственности и социального работника. Их обязанность состоит в том, чтобы подданные в определенное время прерывали работу для молитвы, вели себя и выглядели достойным образом в общественных местах. Комитеты служат отдушиной для выражения религиозного рвения и энтузиазма молодых исламистов-салафитов. В свое время король Фейсал, а затем его преемники ограничили чрезмерную власть и активность полиции нравов и приняли меры по пополнению ее рядов лицами с более широким кругозором и толерантными взглядами.
Что касается общей численности саудовского духовенства (высшее, среднее и низшее звено), то к концу XX в. оно насчитывало десятки тысяч человек. Определить более точную цифру всей религиозной иерархии не представляется возможным. Так, если взять к примеру большую и знаменитую семью аш-Шейх, то ее
численность по некоторым данным определялась в 1980-е годы в 7-10 тыс. человек, но непосредственно религиозной деятельностью занималось лишь меньшинство членов этого клана. В настоящее время выходцам из этой семьи принадлежат ключевые позиции в административном аппарате, системе просвещения, армии, системе безопасности, а также в частном секторе экономики. Среди назначенных в 1992 г. 60 членов Консультативного Собрания был бригадный генерал Абдальазиз ибн Мухаммед ибн Абд аль-Мухсин аш-Шейх. И только 10-15 членов семьи входили в узкий круг наиболее влиятельной прослойки саудовского духовенства. Саудовские клерикалы хорошо организованы, имеют руководство, иерархию, институты, поддерживаемые государством, широкие общественные связи и, наконец, общие интересы, что делает их сплоченной группой. Религиозная иерархия всех уровней систематически пополняется и расширяется специалистами высокого уровня, подготавливаемыми в трех исламских университетах и Высшей школе кадиев. Следует отметить также, что в стране имеется широкая сеть исламских колледжей на уровне средней школы, которые работают под руководством исламских университетов, готовя для них абитуриентов. В Саудовской Аравии три из восьми университетов являются исламскими и почти треть из общего числа студентов получает преимущественно религиозное образование.
Отношения верховной власти с религиозным истеблишментом всегда составляли один из важных компонентов саудовской внутренней политики. Особый интерес, по нашему мнению, представляют взаимоотношения религиозной элиты с королевской властью в эпоху короля Фейсала, так как в его фигуре органически соединились оба эти начала: отец его был король Ибн Сауд, а мать - дочь одного из самых видных представителей семьи аш-Шейх. Быть может, данное обстоятельство сыграло не последнюю роль в том, что этот «мудрец на троне» сочетал вдохновенное лидерство с трезвым управлением и уважение к прошлому с дальновидными инновациями. Его положение в первое время представлялось весьма сложным. «Справа» улама и наиболее благочестивые члены королевской семьи добивались возврата к суровым нравам времен его отца; «слева» молодые принцы-технократы и армейские офицеры, учившиеся за рубежом, настоятельно убеждали в необходимости «модернизации» и отказа от суровых принципов
крайнего ханбализма. Фейсал избрал позицию золотой середины. Он допустил телевидение, но не кино; ввел светское и техническое образование для мальчиков, но поставил обучение девочек под контроль шейх уль-ислама - высшего религиозного авторитета. Когда в 1969 г. скончался Верховный муфтий (с титулом шейх уль-ислам) и Главный кадий шейх Мухаммед ибн Ибрахим Аш-Шейх, король не пожелал, чтобы во главе религиозного истеблишмента стояло одно лицо, тем более, что наиболее реальным претендентом на этот пост был шейх Абд аль-Азиз Ибн Баз, который в качестве Верховного муфтия мог при определенных условиях повлиять на расстановку сил в религиозном истеблишменте в пользу противников модернизации и тем самым вызвать серьезные осложнения для реализации программы Фейсала. В связи с этим, как уже отмечалось, был сформирован Высший Совет Кадиев, в который вошла группа видных улама, которые по отдельным религиозно-юридическим вопросам имели собственные, а порою и критические суждения, отличные от мнения правительства, однако, в целом, поддерживали курс проводимых королем реформ.
Другим шагом, направленным на недопущение чрезмерного усиления позиций правоконсервативного крыла улама, было создание в 1970 г. Министерства юстиции, первым шефом которого был назначен шейх из Хиджаза (обычно более умеренный, чем недждские улама, и не ханбалит). И хотя Фейсал временами игнорировал оппозицию улама, тем не менее он неукоснительно следовал политике своего отца, стремясь получить их поддержку в проведении своих реформ. Он никогда не забывал, что в критический период истории в 1961-1964 гг. улама поддержали его, помогли вернуть королевство на верный путь развития и восстановить авторитет династии. Политика Фейсала была продолжена его преемниками. Так, например, в начале 1992 г. саудовское руководство приняло целый ряд мер по борьбе с растущим религиозным экстремизмом. В ноябре 1992 г. в целях нейтрализации исламского экстремизма был издан декрет короля Фахда о коренной реорганизации СВУ, состоящего из 18 влиятельных представителей клерикальной прослойки. Среди 10 новых членов с умеренными взглядами, заменивших радикально настроенных улама, был и новый министр юстиции шейх Абдаллах ибн Мухаммед аш-Шейх. В октябре 1994 г. король утвердил указ о формировании Высшего совета по исламским делам под председательством второго замести-
теля премьер-министра и министра обороны и гражданской авиации принца Султана ибн Абдальазиза, что интерпретировалось как важная мера по ограничению влияния воинственных и ортодоксальных клерикалов и ослаблению власти могущественного Высшего Совета Улама. В середине 1995 г. королевским указом вновь наполовину был обновлен СВУ с целью воспрепятствовать распространению исламского экстремизма среди молодежи.
Религиозный истеблишмент, как и вся клерикальная иерархия, является привилегированным слоем, пользующимся огромным влиянием. Вместе с тем следует отметить, что возникающие в процессе модернизации и создания современного государства катаклизмы и противоречия между высшей исполнительной властью с клерикальными кругами касаются, как правило, не всего духовенства, а лишь наиболее экстремистской и воинственной части его правого крыла, с которым ведется непримиримая борьба. В целом же религиозный истеблишмент во главе с семьей аш-Шейх, тесно связанной с королевским домом, традиционно является опорой правящей династии. Как и во времена отца-основателя саудовского государства, существование значительного и сплоченного слоя служителей ислама, т. е. носителей религиозно-гуманитарной культуры, играет не только важную роль регулятора общественных отношений, но и защиты исламских форм морали и нравственности, сохранения национальной идентичности и развития арабо-мусульманской науки и культуры. Духовенство, по мнению саудовских ученых, призвано сыграть важную роль в устранении негативных социальных последствий модернизации - обогащения и неизбежного расслоения общества и обогащения его верхушки. Религиозное воспитание молодежи, по мнению ряда исследователей, является одной из главных причин относительной социальнополитической стабильности и низкого уровня преступности в королевстве на протяжении последних десятилетий.
Во второй половине 1990-х годов в общественной жизни королевства появился новый феномен, который стал играть все более существенную роль. До этого времени модернизация охватывала, хотя и в разной степени, экономическую, социальную и культурную сферы. Что же касается политико-религиозной области, то она сохранялась почти в незыблемом состоянии под жестким контролем политического и религиозного истеблишмента. И хотя тщательный анализ политической истории страны свидетельствует о
том, что отождествление королевства с крайним ханбализмом («ваххабизмом») является слишком большим упрощением, а в социально-экономической жизни появились и консолидировались такие важные силы, как государственная бюрократия, интеллигенция, бизнесмены, профессура, офицерство, ультрасовременная нефтяная компания Сауди-Арамко и др., которые не видят будущего страны без серьезных реформ, тем не менее хорошо организованному классу клерикалов удавалось еще удерживать монополию на интеллектуальном поле. Именно в указанное время среди бывших исламистов и либералов, суннитов и шиитов появилась группа, призывающая к объединению и примирению с целью осуществления демократических перемен и пересмотра доминирующей религиозной доктрины в рамках ислама. Столь существенный сдвиг стал возможен вследствие стечения ряда благоприятных обстоятельств. Первое среди них - это распад главного оппозиционного суннитско-исламистского оппозиционного движения Ас-Сахва аль-исламийя (Исламское пробуждение) на три течения. В первое течение вошли виднейшие теоретики движения - улама, известные богословы и правоведы («старики»), которые, устав от оппозиционной деятельности и преследований, торжественно заявили об отказе от политической борьбы и решении сосредоточиться на служении религии. Вскоре после этого правительство приняло решение кооптировать последних в СВУ, заменив ими ультраконсервативных ханбалитов, престиж которых был сильно поколеблен после того, когда в период войны в Заливе (1990-1991) Совет был вынужден издать фатву, допускающую присутствие на территории страны большого контингента американских войск. Совет был ослаблен также вследствие смерти двух его наиболее сильных и ярких фигур - упомянутого выше шейха Ибн База в 1999 г. и шейха Ибн Усеймина в 2001 г. Вторую группу составили идеологи и ораторы нового радикального салафитско-джихадского направления. Однако особого внимания заслуживает третье течение, идеологи и активисты которого начиная с 1998 г. приступили к пересмотру своих старых программ. Если прежде они ратовали за политические реформы, то теперь они, подчеркивая необходимость сочетания преобразований в политической сфере с религиозной реформой, выступали за политические реформы на исламско-демократической основе, стержнем которой стала беспрецедентная критика ханбалитской («ваххабитской») религиозной ор-
тодоксии. Столь гибкая идеологическая программа была призвана обеспечить альянс с суннитскими и, что не менее важно, несуннитскими деятелями, прежде всего с либералами и шиитами. Благодаря их усилиям удалось создать общую демократическую и ан-типравоханбалитскую политическую платформу, что было равносильно зарождению принципиально нового течения внутри саудовского интеллектуального поля.
Бесспорно, трагические события 11 сентября 2001 г. послужили в какой-то степени катализатором для консолидации исламолиберального реформизма. До этого молодые сахависты-интеллектуалы выражали свои взгляды неофициально в узком кругу единомышленников, интерфорумах и статьях в прессе. Однако после известных событий в США они воспользовались новым политическим климатом в Эр-Рияде, чтобы создать более широкий альянс на основе их идей и формализовать их в политические документы. Численность сторонников этой реформистской доктрины продолжала расти, особенно среди либеральной и шиитской молодежи. Столь серьезные сдвиги на идеологическом поле страны трудно представить без преобразовательской деятельности наследного принца Абдаллаха ибн Абдальазиза, который в связи с болезнью короля Фахда стал с конца 1995 г. фактическим главой государства без королевского титула. Реформаторская программа наследного принца привлекла внимание благодаря шагам в нескольких важных направлениях: он допустил постепенное введение иностранного немусульманского туризма, инициировал дебаты о статусе женщины, освободил из заключения часть исламских диссидентов (в том числе и молодых сахавистов, разработавших исламо-либеральную доктрину). В 1999 г. были проведены новые важные мероприятия: провозглашена либерализация прессы (ме-диа-инфитах) и введен Интернет для общественного пользования. Основанная в 1998 г. ежедневная газета «Аль-Ватан» превратилась в своеобразный открытый форум для свободных дискуссий по актуальным политическим вопросам. Прореформистски настроенная молодежь проявила необычайную активность в прессе и на интерфорумах, используя их для обсуждения и пропаганды своих идей. Даже предварительное знакомство с политическими реалиями 1998-2001 гг. свидетельствует о том, что начавшийся процесс реформ имеет некое внутреннее измерение и не может быть объяс-
нен чисто внешними причинами, как это пытаются делать некоторые исследователи.
Развернувшаяся после 11 сентября 2001г. на Западе жесткая критика в адрес Саудовской Аравии ввергла правящую элиту на время в состояние близкое к шоку, нанесла травму всему политическому классу, вызвав волну националистических настроений. Беспрецедентные за всю историю отношений двух стран американские нападки поставили под угрозу систему безопасности королевства, основанную на особых отношениях с США, достигнутых в соответствии с известными договоренностями на встрече президента Рузвельта с королем Абдельазизом в феврале 1945 г. Внешнее давление сопровождалось усилением активности внутренней оппозиции, которая выступила с требованием вывода американских войск из страны и ускорения реформ. Идея разрешения общественного диалога была глубоко продуманным и нетривиальным ходом Абдаллаха, подготавливавшим почву для реализации реформ, предоставляя поле для выражения социального недовольства и в то же время демонстрируя западному миру свою приверженность большей открытости саудовского общества. Другим важным фактором, способствовавшим открытому диалогу, была дискредитация ультраконсервативного ханбалитского истеблишмента, который разделял идеологию Аль-Каиды и поддерживал ее акции. Эта фракция находилась в состоянии полной растерянности и была вынуждена занять оборонительные позиции, что создало исключительно благоприятные условия для либералов, которые в течение длительного времени пребывали в маргинальном положении. Именно в это время исламо-либеральные интеллектуалы начали разработку документа, который, по их замыслу, был призван объединить все саудовское интеллектуальное поле, а вслед за элитой и все общество на основе умеренной исламо-либеральной программы, которая была бы вполне приемлема для Америки и Европы. В апреле 2002 г. был опубликован манифест под названием: «На какой основе мы можем сосуществовать», который был ответом на открытое письмо, подписанное 60 известными американскими интеллектуалами (среди них Сэмюэль Хантингтон и Франсис Фукуяма) и имеющее целью морально оправдать «войну с террором», начатую администрацией президента Буша. Манифест призывал Запад к мирному сосуществованию и выражал готовность к диалогу с американскими оппонентами. Однако этот инте-
ресный документ саудовского национализма, под которым поставили подписи 150 известных саудовских интеллектуалов почти всех направлений, потерпел фиаско, так как вскоре от него публично отказались многие подписанты во главе с группой шейхов -стражей ханбалитско-джихадской ортодоксии. Эта неудача не смутила исламо-либеральных интеллектуалов. В августе 2002 г. группа, в которую вошли представители всех суннитских толков, приступила к разработке нового документа, касающегося наиболее важных внутренних проблем страны. Наконец, в январе 2003 г., петиция, озаглавленная «Видение настоящего и будущего отечества», была направлена наследному принцу, а копии были вручены также 13 наиболее влиятельным членам королевской семьи. Петиция, начинающаяся и завершающаяся выражением верности королевской семье, содержит ряд политических требований: разделение властей; осуществление верховенства закона; равные права для всех граждан, независимо от региональной, племенной и конфессиональной принадлежности; формирование выборных национальных и региональных совещательных палат; свобода слова, собраний и организаций с целью позволить формирование подлинно гражданского общества. Экономический блок документа содержал требование справедливого распределения богатства, принятия мер по борьбе с коррупцией и расточительством, а социальный - ратовал за уважения прав человека, борьбу с безработицей, повышение общественной роли женщины. Наконец, в петиции содержалась просьба об освобождении или осуществлении справедливого суда над политическими заключенными, о восстановлении отстраненных от работы интеллектуалов и о предоставлении права высказывать мнение без риска изъятия паспорта или потери работы. Наконец, петиция призывала созвать съезд национального диалога, на котором были бы представлены все регионы и социальноконфессиональные группы страны.
Следует, однако, отметить, что составители текста были достаточно корректны, чтобы подчеркнуть, что реформы следует проводить в рамках шариата и института шура, а слова «демократия» и «парламент» не упоминались. Анализ состава подписантов свидетельствует о том, что более половины из них были жителями Неджда, важнейшего геополитического региона, родины Саудидов и аравийского консерватизма; на втором месте оказались хиджаз-цы (20), далее выходцы из Восточной провинции (16) и по не-
скольку человек из Южных и Северных районов, исламистское крыло численно уступало либеральному, но оно сыграло определяющую роль в разработке документа. Правительственная реакция на петицию была вполне позитивной. Наследный принц Абдаллах принял 22 января в своем дворце в Эр-Рияде 40 из 115 подписантов, заверив их в своей поддержке, правда, добавив при этом, что он не единственная персона, принимающая решение, и что процесс реформ потребует времени. Первым конкретным шагом Аб-даллаха навстречу исламо-либеральным реформистам был организованный в июне 2003 г. съезд национального диалога, на который впервые в истории были приглашены 30 улама, принадлежавших ко всем конфессиональным группам страны: сунниты-салафиты и не-салафиты, суфии и шииты двух ветвей - имамиты и исмаилиты. На этом съезде был принят важный документ под многозначительным наименованием «Саудовская Аравия: откровенное обсуждение проблем конфессионального плюрализма, свободы слова, прав женщин и экстремизма». Этот документ фактически стал первой реакцией элиты королевства на политические и религиозные требования исламо-либералов и признанием необходимости проведения реформ.
На религиозном уровне петиция является серьезным ударом по доминирующей ханбалитско-салафитской («ваххабитской») доктрине, так как, во-первых, она признает интеллектуальный и конфессиональный плюрализм саудовской нации в противоположность ханбалитской исключительности; во-вторых, она отвергает один из архаичных принципов «предотвращение предлога» (намерения греха), требовавший запретить действие, которое может привести к совершению греха (классический пример: вождение женщиной автомобиля). Но, разумеется, борьба в религиозной сфере не завершена. Характерен в этом отношении факт, что на июньской встрече улама с Абдаллахом представители ханбалит-ского истеблишмента не присутствовали, что, очевидно, свидетельствует о желании маргинализировать и принизить значение этого исторического события. Каков бы ни был ответ ханбалит-ских улама на важные события в религиозной сфере, в современной Саудовской Аравии о «ваххабизме» предпочитают не упоминать, трактуя его в основном в «патриархальном ключе под историческим углом зрения» как «религиозную традицию», а политическое руководство все явственнее отказывается от него. В эмо-
циональной речи, произнесенной в октябре 2003 г., фактический правитель страны Абдаллах заявил: «Давно пора очистить наше общество от семян фанатизма и ненависти и заменить их семенами терпимости и единства». «Исламская земля, - продолжал он, - всегда принадлежала всем мусульманам, мужчинам и женщинам».
Таким образом, сближение и объединение таких противоположных идейных течений, как исламизм и либерализм, привело к формированию умеренного, унитарного исламо-либерального направления. Исторические события начала XXI в. в Саудовской Аравии имеют и международный аспект. Жиль Кепель в книге «Джихад» говорит об упадке радикальной идеологии в исламском мире, что объясняет появление «новой ориентации», выбранной бывшими и нынешними активистами исламистского движения, которые, «говоря ныне о демократии и правах человека, ищут общий язык со светскими средними классами», отмежевываются от «джихадско-салафитского» учения и прославляют «демократическую сущность ислама».
Представители саудовской интеллектуальной элиты не без основания полагают, что королевство является современным консервативным государством, в котором идеально соблюдается баланс между новациями и традициями, модернизацией и приверженностью национальной самобытности.
Arabia vitalis: Арабский Восток, ислам, древняя Аравия. - М., 2005, с. 258-273.
