CC BY
51УДК 343.131.4
Муравьев Семён Игоревич Российская таможенная академия Юридический факультет Россия, Люберцы mailto: muravyov.kimry@gmail. com Muravyov Semyon Igorevich Russian Customs Academy Faculty of Law Russia, Lyubertsy
ИСКУССТВО УБЕЖДАТЬ: НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ РЕАЛИЗАЦИИ ПРИНЦИПА СОСТЯЗАТЕЛЬНОСТИ СТОРОН ПРИ ОТПРАВЛЕНИИ ПРАВОСУДИЯ СУДОМ ПРИСЯЖНЫХ Аннотация: в статье анализируются характерные черты реализации принципа состязательности сторон (ст. 15 УПК РФ) при рассмотрении уголовных дел с участием присяжных заседателей. Автором акцентируется внимание на убеждении как неотъемлемой черте состязательного процесса, а также выделяются две разновидности такого убеждения - процессуальное и эмоциональное. С использованием сравнительно-правового метода на примерах из российской и зарубежной судебной практики рассматриваются особенности реализации принципа состязательности при отправлении правосудия судом присяжных и профессиональным судом.
Ключевые слова: принцип состязательности сторон, присяжные заседатели, профессиональный суд, состязательность, суд присяжных, убеждение.
THE ART OF PERSUASION: SOME PECULIARITIES WITH
IMPLEMENTATION OF ADVERSARIAL PRINCIPLE IN
ADMINISTERING JUSTICE BY THE JURY TRIAL
Annotation: this article discusses specific features of implementation of adversarial principle (Article 154 of the Code of Criminal Procedure of Russian Federation) in administering justice by the jury trial. Author emphasizes that persuasion forms an essential part in the adversarial process, while distinguishing two types of persuasion — procedural and emotional. With the use of comparative law method on examples from Russian and foreign court practice specific features of implementation of adversarial principle in administering justice by the jury trial are being analyzed. Key words: adversary principle, jurors, professional court, competitiveness, jury trial, persuasion.
Россия в Основном законе страны - Конституции РФ - объявляется демократическим государством (ч. 1 ст. 1) [1], а её многонациональный народ провозглашается носителем суверенитета и единственным источником власти (ч. 1 ст. 3) [1]. Народовластие в России характерно для всех, традиционно выделяемых ещё со времён эпохи французских просветителей XVII - XVIII веков ветвей государственной власти - законодательной, исполнительной и, безусловно, судебной. В отечественном уголовном процессе, как и в других процессуальных отраслях российского права, власть народа реализуется при осуществлении гражданами права на участие в осуществлении правосудия. Указанное право, закреплённое в ч. 5 ст. 32 Конституции РФ [1], а также в ст. 8 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 года № 1 -ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации» [2], непосредственно вытекает из постулата «единственным источником власти является народ».
Суд присяжных во многих государствах различных правовых семей является основной формой реализации принципа участия граждан в осуществлении правосудия. В России, которая в данном контексте не является исключением, институт суда присяжных активно развивается и по сей день. Отправной точкой нового витка интереса к данному процессуальному инструменту правосудия послужило заявление Президента РФ В. В. Путина о необходимости расширения компетенции присяжных заседателей, озвученное
им в начале 2016 года [3]. Мнение главы государства фактически положило начало знаковой реформе уголовно-процессуального законодательства, завершающая фаза которой пришлась на июнь 2018 года: именно тогда окончательно вступил в силу Федеральный закон от 23 июня 2016 года № 190 -ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с расширением применения института присяжных заседателей» [4]. Главным итогом преобразований стала возможность формирования коллегий присяжных не только в судах субъектов федерации, но и в судах общей юрисдикции районного уровня, причём за счёт расширения их компетенции.
Несмотря на то, что принцип состязательности сторон в современном российском уголовном судопроизводстве закреплён ещё с момента принятия ныне действующего Уголовно-процессуального кодекса РФ 2001 года (далее -УПК РФ) [5], полноценность его реализации вызывает вопросы как у общественности, так и у исследователей. Подавляющее количество обвинительных приговоров (в 2019 году - менее 1 %), традиционно приводимое как пример высокого качества правоприменительной деятельности органов предварительного расследования [6], говорит больше об инквизиционном, чем о состязательном характере уголовного процесса в России. Расширение сферы деятельности судов присяжных, т. е. отнесение ряда новых составов преступлений к их компетенции, стало значительным, но далеко не последним шагом навстречу полноценному состязательному процессу.
Важно отметить, что в России необходимость сделать уголовное судопроизводство состязательным была осознана на высшем уровне ещё в XIX веке. К заслугам Императора Всероссийского Александра II, чей период правления был ознаменован проведением «освободительной» крестьянской реформы, также относится реформирование судебной системы Российской империи. Громоздкий, чрезвычайно консервативный уголовный процесс, осуществлявшийся преимущественно письменно, в 1860-е годы был полностью
реконструирован в соответствии с правовыми принципами независимости и гласности судопроизводства, равенства и состязательности сторон, которые к тому моменту уже лежали в основе судебных систем ряда зарубежных держав. Тогда же в России зародился институт адвокатуры: как подчёркивал доктор исторических наук, профессор Н. А. Троицкий, российская профессиональная адвокатура стала самой молодой в Европе [7, с. 11]. Появились в российском суде и присяжные заседатели, рассмотрение дел с участием которых в значительной степени стимулировало развитие демократизации уголовного процесса, а также способствовало усилению роли адвоката. Процесс стал менее инквизиционным и более состязательным, однако самодержавной императорской власти это, по мнению Троицкого, явно приходилось не по душе [7, с. 19].
Зарубежный опыт реализации принципа состязательности сторон в уголовном процессе представляется гораздо более богатым, нежели отечественный. Суд присяжных, исчезнувший в России на несколько десятилетий после прихода большевиков к власти, в Соединённых Штатах Америки, к примеру, стал обязательным и незаменимым условием рассмотрения уголовных дел в суде. Модель «идеального процесса», построенного на основе во многом театрализованного противостояния государственного обвинителя и защитника, где «зрителями» и одновременно судьями являются присяжные заседатели, была культивирована массовой культурой и заимствована рядом государств, причём как англо-саксонской, так и романо-германской правовой семьи.
Сравнительный анализ российской и американской уголовно-процессуальных систем, тем не менее, демонстрирует кардинальные различия, говорящие о том, что состязательность в России отчасти не может реализовываться в полной мере. Фактическое отсутствие в США стадии предварительного расследования позволяет и защитнику, и обвинителю одновременно собирать доказательства, таким образом уравнивая возможности данных субъектов процесса, в то время как в России полную власть над делом
имеет следователь, подготавливающий «обвинительный приговор, который будет лишь проверен в суде», - отмечает специалист в области социологии полиции, кандидат социологических наук Е. А. Ходжаева [8]. «Да, сторона защиты де-юре имеет немало процессуальных возможностей включить свои доказательства в дело. Но на практике этого не происходит, потому что у следователя абсолютная власть над делом», - резюмирует исследователь [8]. Другое, не менее бросающееся в глаза различие между американским и российским уголовными процессами, заключается в том, что в России сфера деятельности судов присяжных весьма узка, в то время как в США практически все дела в общем порядке рассматриваются с их участием. Исключения составляют некоторые штаты - в Луизиане, Миссисиппи, Неваде, Нью-Джерси и Нью-Мексико обвиняемые в преступлениях небольшой тяжести права на рассмотрение дела жюри присяжных лишены [9, с. 100].
Состязательность в уголовном процессе основана на использовании убеждения. И обвинение, и защита стремятся убедить суд, вне зависимости от того, представлен он профессиональными судьями или коллегией присяжных, в необходимости разрешить дело тем или иным образом. Анализ зарубежной и отечественной судебной практики позволяет выделить два вида убеждения в уголовном процессе:
- убеждение процессуальное. На стадии судебного следствия обвинение и защита представляют доказательства, которые затем изучаются судом; в ходе прений стороны затем ссылаются на эти доказательства. Доказательства должны соответствовать требованиям об их допустимости (ст. 75 УПК РФ) [5]. Непосредственная оценка доказательств производится судом в приговоре, при постановлении которого разрешаются определённые законом вопросы (ст. 299 УПК РФ) [5]. Присяжные заседатели, отвечая на поставленные перед ними вопросы («доказано ли, что деяние имело место», «доказано ли, что это деяние совершил подсудимый», «виновен ли подсудимый в совершении этого деяния»; ч. 1 ст. 339 УПК РФ), также производят оценку доказательств, исходя из
мнения, сложившегося у них после стадий судебного следствия и судебных прений [5];
- убеждение эмоциональное. Роль человеческого фактора при постановлении приговора нередко используется участниками уголовного процесса, причём адресатами такого вида убеждения становятся, как правило, именно коллегии присяжных: в то время как профессиональный суд выносит решение, опираясь преимущественно на закон и его легальное толкование, далёкие от знания норм материального и процессуального права присяжные заседатели, как отмечают доктор юридических наук, доцент В. В. Хатуаева и кандидат юридических наук М. А. Авдеев, «обладая житейским опытом и здравым смыслом, способны по своему внутреннему убеждению и совести более глубоко, чем профессиональный судья, подойти к установлению сложных обстоятельств дела» [10, с. 27]. Не случайно отличительной чертой судопроизводства с участием судов присяжных в Великобритании, США и некоторых других стран является так называемый нуллифицирующий вердикт (нуллификация), сущность которого заключается в оправдании виновного с точки зрения материального права лица в силу несправедливости закона [11, с. 140 - 141].
Использование эмоционального убеждения при рассмотрении дела с участием коллегии присяжных зачастую приводит основывающую на нём свою стратегию сторону процесса к успеху. В разряд легенд вошло использование данного метода знаменитым русским адвокатом Ф. Н. Плевако (1842 - 1909), получившим известность не только в качестве опытного юриста, но и блестящего судебного оратора. Как указывал Н. А. Троицкий, выступая в качестве представителя защиты по делам о крестьянских и рабочих протестах во второй половине XIX века, Плевако оправдывал подзащитных, квалифицируя их деяния в качестве вынужденного «протеста против бесправного произвола» со стороны эксплуататоров народа и стоявших за ними властей [7, с. 109]. К примеру, после эмоциональной речи адвоката в декабре 1880 года Московская судебная палата с сословными представителями
оправдала 30 из 34 подсудимых по делу о крестьянском бунте в селе Люторичи Тульской губернии: Плевако заявил, что «подстрекателями» бунта стали «бедность безысходная, бесправие, беззастенчивая эксплуатация, всех и вся, доводящая до разорения» [7, с. 108].
В октябре 1995 года жюри присяжных в Лос-Анджелесе оправдало известного игрока в американский футбол О. Джей Симпсона, обвинявшегося в убийстве своей бывшей жены и её сожителя. В своей линии защиты адвокаты спортсмена-афроамериканца, вина которого в совершении данного преступления была во многом очевидна благодаря множеству доказательств, сделали упор на социально-политический фактор, заявив о расизме коррумпированных сотрудников правоохранительных органов Лос-Анджелеса, предположительно намеренно сфабриковавших улики. Данный ход защитников Симпсона фактически поставил под сомнения и обесценил в глазах присяжных все представленные обвинением доказательства, в том числе улики с места преступления, заключения экспертов, свидетельские показания [12].
Ситуации обратного характера также имеют место в судебной практике. Недоказанность тех или иных обстоятельств, на которые ссылается сторона уголовного процесса, не может быть восполнена путём применения методов эмоционального воздействия на присяжных. 7 февраля 2020 года коллегия присяжных Басманного районного суда города Москвы оправдала 39-летного Антона Бережного, обвинявшегося в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 105 и ст. 116 Уголовного кодекса РФ (далее - УК РФ). Согласно позиции обвинения, вечером 29 июня 2019 года Бережной, вооружённый ножом, совершил нападение на двух мужчин - Романа Едалова и Евгения Ефимова, которых посчитал гомосексуалами. В результате нападения Едалов умер от нанесённых ножевых ранений, а Ефимову была нанесена незначительная резаная рана. Государственный обвинитель в судебных прениях обратился к присяжным заседателям с эмоциональной речью, в заключении которой подчеркнул, что виновный должен понести соразмерное наказание. «Но о каком соразмерном наказании может идти речь, если мама гражданина
Едалова никогда не увидит своего сына, а гражданин Ефимов никогда не увидит своего друга», - резюмировал он. Тем не менее, изучив представленные в ходе процесса доказательства, присяжные не посчитали доказанным тот факт, что Бережной имел умысел на лишение Едалова жизни, и признали подсудимого виновным лишь в совершении преступления, предусмотренного ст. 116 УК РФ [13].
И судьи, и присяжные заседатели оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению (ст. 17 УПК РФ) [5], однако нельзя отрицать существование таких факторов, как коррупционная составляющая, профессиональная деформация и личная предубеждённость судей, единолично рассматривающих уголовные дела. Практика судопроизводства в судах общей юрисдикции демонстрирует, что видение того, как следует разрешить дело, формируется у некоторых судей задолго до изучения доказательств, ознакомления с позициями сторон и постановления приговора, а состязательность рассматривается исключительно как необходимая в соответствии с УПК РФ формальность. Показательным является процесс по уголовному делу студента НИУ ВШЭ Егора Жукова, обвинявшегося в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 212 УК РФ. Защитой Жукова ставились под сомнения выводы эксперта, который в своём заключении, по мнению адвокатов, производил юридическую оценку действий подсудимого вопреки данным в Постановлении Пленума Верховного суда РФ от 28 июня 2011 года № 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» разъяснениям. Вследствие данных факторов защита настаивала на необходимости зачитать заключение эксперта полностью, однако суд заявил о необходимости «экономии процессуального времени» и об отсутствии нужды в «игре на публику» со стороны адвокатов, поскольку дело рассматривалось без участия присяжных [14]. Не до конца понятно, какую цель в данном случае преследовал суд, особенно если принимать во внимание, что защитой де-факто был поднят вопрос о допустимости доказательства, а уголовное судопроизводство
осуществляется в России на основе принципа непосредственности и устности (ст. 240 УПК РФ) [5].
Вопрос о том, насколько полноценно реализуется принцип состязательности сторон в российском уголовном процессе, остаётся открытым, однако благодаря анализу и зарубежной, и отечественной судебной практики вполне очевидно, что при рассмотрении уголовных дел с участием присяжных заседателей реализация данного принципа осуществляется более продуктивно, поскольку:
- применяются обе разновидности убеждения, дополняющие друг друга, что позволяет не только постановить приговор в строгом соответствии с уголовным законом, но и принять решение с учётом духа закона, а также исключить ошибки предварительного расследования;
- использование убеждения перестаёт быть формальностью, как зачастую бывает при рассмотрении дела профессиональным судом, так как и защита, и обвинение заинтересованы в донесении ключевых положений своей стратегии (фактов, доказательств и т. д.) до большинства присяжных;
- сам институт состязательности становится более застрахованным от коррупционного воздействия на правосудие и других преступных посягательств, профессиональной деформации, предубеждённости конкретного судьи.
В связи с вышеизложенными факторами реформирование института судов присяжных в России, начатое в 2016 - 2018 годах и заключающееся в расширении сферы их применения, должно быть продолжено. Отнесение к компетенции коллегий присяжных рассмотрения всех дел, относящихся к категории тяжких, а, возможно, и к категории средней тяжести, создаст необходимые условия для полноценной реализации принципа состязательности сторон в уголовном процессе, а также положительно отразится на демократизации отечественного уголовного судопроизводства в целом.
Список литературы:
1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) // Официальный интернет-портал правовой информации. URL: www.pravo.gov.ru (дата обращения: 10.02.2020).
2. Федеральный конституционный закон от 31.12.1996 № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации» // Официальный интернет-портал правовой информации. URL: www.pravo.gov.ru (дата обращения: 10.02.2020).
3. Путин предложил расширить применение суда присяжных до уровня районных судов [Электронный ресурс] // ТАСС: информ. агентство. 2016. 16 фев. URL: https://tass.ru/politika/2671763 (дата обращения: 10.02.2020).
4. Федеральный закон от 23.06.2016 № № 190-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с расширением применения института присяжных заседателей» // Официальный интернет-портал правовой информации. URL: www.pravo.gov.ru (дата обращения: 10.02.2020).
5. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ // Официальный интернет-портал правовой информации. URL: www.pravo.gov.ru (дата обращения: 10.02.2020).
6. Суды в РФ вынесли менее 1% оправдательных приговоров в 2019 году // Интерфакс: информ. агентство. 2020. 17 янв. URL: https://www.interfax.ru/russia/691675 (дата обращения: 10.02.2020).
7. Троицкий Н. А. Корифеи российской адвокатуры. М.: ЗАО Центрполиграф, 2006. 415 с.
8. Что может суд присяжных? // Российская газета - Федеральный выпуск. 2019. 17 июля. № 154 (7912). С. 7.
9. Стойко Н. Г., Семухина О. Б. Уголовный процесс в США: учебное пособие. Красноярск, 2000. 315 с.
10. Хатуаева В. В., Авдеев М. А. Суд присяжных: учебное пособие для бакалавриата, специалитета и магистратуры. М.: Издательство Юрайт, 2019. 181 с.
11. Стрелкова Ю. В. Значение нуллифицирующего вердикта присяжных в усилении нравственных начал уголовного судопроизводства // Судебная власть и уголовный процесс. 2017. № 4. С. 140 - 144.
12. Наумов А. Попробуй докажи // Lenta.ru: интернет-издание. 2017. 5 нояб. URL: https://lenta.ru/articles/2017/11/05/oj_simpson/ (дата обращения: 10.02.2020).
13. Антонова Т. Шокирующий вердикт присяжных: оправдали убийцу гея на Курском вокзале // Московский комсомолец: интернет-издание. 2020. 7 февр. URL: https://www. mk. ru/incident/2020/02/07/shokiruyushhiy-prigovor-prisyazhnykh-opravdali-ubiycu-geya-na-kurskom-vokzale.html (дата обращения: 10.02.2020).
14. Сафонова К. У нас не суд присяжных // Meduza: интернет-издание. 2019. 4 дек. URL: https://meduza.io/feature/2019/12/04/u-nas-ne-sud-prisyazhnyh (дата обращения: 10.02.2020).
