CC BY
334
4. Яворський В. Відлуння Великої України. Сучасна концепція українського націоналізму. Львів, 1992. С. 42-45, 48, 50-52, 54, 57, 68.
5. Нескорена нація. 1993. Ч. 8.
6. Голос нації. 1994. 4 січня.
7. Поклик сумління. 1992. № 3.
8. Высокий замок. 1993. 16 февр.
9. Голос нації. 1992. № 13-14.
10. За вільну Україну. 1995. 18 листопада.
11. Український шлях. 1995. 8 грудня.
12. Нескорена нація. 1996. Листопад.
13. Республіка. 1995. № 1. С. 20.
14. Нескорена нація. 1996. Серпень, листопад.
15. Митрофанов А.В. АнтиНАТО. Новая идея российской геополитики, тактика и стратегия на современном этапе. М., 1997. С. 11.
16. Высокий замок. 1997. 2 мая.
17. Зайончковская Ж. Русский вопрос // Миграция. 1996. № 1. С. 7-11.
18. Реалист. 1996. № 27.
19. Кириллова Е.К. Временная трудовая миграция из Украины в Россию // Проблемы прогнозирования. 1996. № 6. С. 105.
ИСКУССТВО ПОЛИТИЧЕСКОЙ БОРЬБЫ МАО ЦЗЭДУНА И РЕФОРМЫ В КИТАЕ
И.Е. Пожилов
Pozhilov I.E. Mao Zedong's Skills In Political Struggle And China's Reform. The article analyses some elaborations and policies of the Chinese Communist Party's so-called new democracy in 1949-53 as a historical prerequisite for those of Deng Xiaoping's 'second revolution' in today’s China.
После отставки Дэн Сяопина с последней официальной должности председателя Центрального военного совета
КНР1 в 1989 году российские и западные политологи самое пристальное внимание уделили вопросу о дальнейшей судьбе начатых по его инициативе социальноэкономических реформ в стране. Кончина китайского руководителя в феврале нынешнего года придала проблеме, как видно, еще большую актуальность. Действительно, на Востоке уход из жизни
признанного лидера, тем более отмеченного харизмой, имеет, в принципе, основания стать поворотным событием в национальной истории. И не только в ней. Смена курса в политике азиатского гиганта, каковым является современный Китай, неизбежно повлечет за собой существенные изменения в системе как регионального, так и глобального баланса сил и интересов.
Общепринятый вариант прогнозирования ситуации в КНР в постдэновское время - с учетом сложившихся реалий в высшем эшелоне власти, перемен в общественном сознании китайцев и, разумеет-
1 Принято считать, что Дэн Сяопин никогда не занимал высших партийно-государственных постов. Между тем, по сложившейся традиции, должность председателя Центрального военного совета КНР (ранее - Военного совета ЦК КПК) являлась ключевой во властной иерархии китайских коммунистов.
ся, имея в виду колоссальные успехи в экономике и повышении жизненных стандартов - в целом оптимистичен у большинства наблюдателей. С этим трудно не согласиться. Однако, как представляется, любая рисуемая ими перспектива обретет куда более четкие контуры, будь анализ дополнен обращением к непродолжительному, но, на наш взгляд, весьма многозначащему периоду в истории КПК и КНР -второй половине 40-х - началу 50-х годов.
Событийное содержание периода сводится к последнему раунду борьбы за власть между компартией и гоминьданом и начальной фазе перехода к социализму. Сквозную линию данного этапа образует выдвижение коммунистами программы строительства нового Китая. Программа, получившая название "новой демократии", была разработана коллективными усилиями руководителей КПК, хотя формальное авторство осталось за Мао Цзэдуном. Основные положения доктрины изложены им в работах "О новой демократии" (1940) и "О коалиционном правительстве" (1945) [1 - 2]. Разъясняя значение самого термина "новая демократия", Мао Цзэдун отмечал: "Такая республика новой демократии отличается, с одной стороны, от буржуазных республик старого, европейско-американского типа, республик буржуазной диктатуры. То были республики ста-
рой демократии, время которой уже прошло. С другой стороны, республика новой демократии отличается и от социалистических республик типа СССР, республик диктатуры пролетариата" [1, с. 219].
Принципы "новой демократии" в политической сфере означали: отказ от однопартийной диктатуры и переход к много -партийной системе при ведущей роли в ней КПК как "подлинного выразителя интересов китайской нации"; создание коалиционного правительства; обеспечение демократических прав и свобод граждан. Социально-экономические основы нового строя сводились к следующему: развитие рыночных отношений; защита частной собственности, в том числе на землю; поощрение национального предпринимательства с сохранением главенствующих позиций государственного сектора; создание условий для привлечения иностранного капитала; взаимовыгодное сотрудничество труда и капитала.
На VII съезде КПК летом 1945 года "идеи Мао Цзэдуна" были утверждены наряду с марксизмом-ленинизмом, официальной идеологией партии, а доктрина "новой демократии" фактически стала партийной программой2. Собирая под свои знамена все выступавшие против обанкротившегося гоминьдановского режима политические силы и социальные слои, коммунистическая партия и ее вождь перед решающей схваткой за власть, видимо, и не могли предложить обществу иной концепции развития. "Новая демократия" была обращена не только к широкой китайской общественности, но и к странам Запада, в первую очередь США. Многие представители американских внешнеполитических кругов и разведки, работавшие в Китае в последние годы антияпонской войны, всерьез рассматривали необходимость для Вашингтона переориентировать свою китайскую политику с гоминьдана на КПК, считая партию коммунистов того времени "демократической альтернативой" деспотизму Чан Кайши.
В свою очередь, был готов сменить стратегического союзника и Мао Цзэдун, неоднократно заявлявший об общности национальных интересов Китая и США, а также о невозможности осуществить модернизацию Китая без привлечения западного капитала [3].
2 Коммунистическая партия Китая со времени основания не имеет официальной партийной программы. Программные установки формулируются в соответствующем разделе Устава КПК.
Нетрудно заметить, что программа "новой демократии" образца 40-х годов в принципиальном плане не отличается от концепции социализма с китайской спецификой Дэн Сяопина, претворяемой в жизнь с начала 80-х. Не менее примечательным является тот факт, что "новодемократический" ("китайский") социализм уже был "обкатан" на практике в 1949 -1953 годах (хотя формально "новодемократическая" терминология сразу после 1949 года выходит из употребления). Однако уже в 1953 году, несмотря на зримые успехи в восстановлении народного хозяйства и его модернизации, социально-экономическая стратегия КПК претерпевает изменения. Они - не просто коррекция курса. Партия полностью отказывается от "новой демократии" и переходит к строительству социализма по советской модели.
Что же могло вызвать столь внезапный и крутой поворот? Казалось бы, смерть И.В. Сталина, напротив, должна была избавить китайских товарищей от идеологического прессинга Москвы, всегда с настороженностью относившейся к КПК с момента прихода к власти Мао Цзэдуна. Однако расчеты и политика вождя коммунистов Китая строились на иных, но не менее понятных основаниях.
Если значительная часть руководящего ядра КПК рассматривала "новую демократию" не только как лозунг в борьбе за власть, но и в качестве долговременной политико-экономической стратегии строительства социализма, то сам автор, Мао Цзэдун, воспринимал ее лишь в тактической плоскости как эффективное орудие разрушения гоминьдановского режима. Не более того. Его общественным идеалом на протяжении жизни был казарменный коммунизм. Этот идеал вовсе не привнесен извне. Он опирался на традиционные китайские утопии, которые веками питали идеологию крестьянских выступлений. Пропаганда радикальной утопии -"яньаньского образа жизни" в период гражданской войны 30-х годов, хотя и находила определенный отклик у части кадровых работников КПК и деревенской голытьбы, тем не менее никак не могла вооружить партию массовую, имевшую своей задачей взять власть в стране. Так возникла необходимость в дополнительной, временной (для Мао Цзэдуна) и альтернативной (для прагматиков) партийной программе - концепции "новой демократии". Ее выдвижение не оставило шансов гоминьдану. Однако, как только стало ясно, что победа над Чан Кайши - вопрос
лишь нескольких месяцев, Мао Цзэдун вступает в борьбу с прагматическим крылом и пытается (поначалу довольно осторожно) вновь навязать партии леворадикальную схему социалистического строительства.
Первое столкновение сторонников двух доктрин произошло в марте 1949 года на 2-м пленуме ЦК КПК VII созыва, обсуждавшем возможные пути общественных преобразований в стране. Протоколы заседаний пленума до сей поры остаются недоступными для исследователей, но многочисленные свидетельства его участников и, главное, принятые пленумом и опубликованные документы дают представление об остроте развернувшихся на нем дискуссий. Пленум, без малейшего намека на преувеличение, имел огромное значение в истории КНР. Не случайно накануне его созыва в феврале 1949 года состоялась негласная поездка в Китай члена Политбюро ЦК КПСС А.И. Микояна, миссия которого заключалась в том, чтобы из первых рук получить информацию о намерениях руководства КПК и попытаться убедить его занять "правильную позицию" в выборе исторической перспективы [4].
Решения 2-го пленума ЦК КПК можно охарактеризовать как компромиссные. Однако уступок радикальным левакам они не содержат, поскольку "новодемократов" в борьбе против утопизма объективно поддерживали "крайне правые элементы" в партии, которые, по признанию второго человека в КПК Лю Шаоци, выступали за всемерное развитие капитализма в обычных, то есть западных его формах [5]. В целом, пленум следующим образом очертил рамки функционирования капитала в новом государстве: "Существование и развитие капитализма в Китае, существование и развитие свободной конкуренции и свободной торговли не является таким же неограниченным и необузданным, как в капиталистических странах, но не является также таким же ограниченным и чрезвычайно сокращенным, как в народнодемократических странах Восточной Европы, оно носит китайскую форму" [6]. "Китайская форма”, как явствует из приведенной цитаты, определенно указывает на некий "средний" путь развития и полностью соотносится с доктриной "новой демократии". Приверженность китайских лидеров такому подходу в решении общественных задач была закреплена во Временной конституции - Общей программе Народного политического консультативного совета Китая (Единого фронта).
Практическая социально-экономическая политика КПК в период 1949 - 1953 годов, за незначительными исключениями, отвечала основным положениям программы "новой демократии". Так, в 1950 году был принят "Закон о земельной реформе в КНР", согласно которому земля передавалась в частную собственность крестьянства, при этом сохранялось кулацкое хозяйство. В городе проводилась политика поощрения национального капитала. Правительство не только стимулировало развитие частного предпринимательства, например, налоговыми и прочими льготами, но и принимало усилия по урегулированию взаимоотношений между рабочими и владельцами предприятий, небезуспешно пытаясь привнести в эту чреватую социальными потрясениями сферу практику заключения коллективных трудовых соглашений.
Частный торгово-промышленный капитал и крестьянство в условиях благоприятной среды, создаваемой и поддерживаемой государством, довольно быстро отреагировали на "новодемократическую" политику усилением деловой активности, ростом производства, товарооборота, увеличением капиталовложений в реальный сектор. В 1949-1953 годах частный капитал и мелкие товаропроизводители в городе и деревне сыграли большую роль в подъеме народного хозяйства, в насыщении рынка промышленными и продовольственными товарами, в создании новых рабочих мест.
Между тем непомерные претензии Мао Цзэдуна на величие и абсолютную власть приобретают к началу 1953 года все более осязаемые формы, в первую очередь выражаясь в периодических кампаниях критики сторонников "буржуазной линии", то есть всех несогласных с его "антирыноч-ной" утопией. За кампаниями критики и разоблачений следовали чистки и кадровые перестановки. Смерть Сталина в марте 1953 года ускорила процессы консолидации левацкого крыла вокруг Мао Цзэдуна и одновременно дискредитации апологетов "новой демократии". Лидер крупнейшей компартии уже примеривал на себя тогу вождя мирового коммунистического сообщества, но неспешное продвижение к социализму, да еще "сомнительным" путем "новой демократии" вызывало в нем раздражение - требовались быстрые и масштабные революционные преобразования, осуществить которые, по его убеждению, можно было только полным обобществлением собственности на средства производства.
Наступление Мао Цзэдуна на "ново-демократов" закончилось уже летом 1953 года его полной идейно-политической победой. Впрочем, "буржуазная оппозиция" и не пыталась доказывать свою правоту: авторитет кормчего к тому времени, по существу, был неоспорим. Ее вдохновители -Лю Шаоци (секретарь ЦК КПК) и Дэн Сяопин (заместитель премьера Государственного совета КНР) - признали свои "правоуклонистские ошибки", выступив с "самокритикой", и сохранили свои посты. Главный удар был нанесен по министру финансов Бо Ибо, сыгравшему ключевую роль в разработке и осуществлении практической программы "новой демократии" в сфере экономики. Бо Ибо был обвинен даже в "неискренности по отношению к партии", что означало тогда политическую смерть. Победившая "правильная линия товарища Мао Цзэдуна" на десятилетия погрузила Китай в нескончаемую череду грандиозных экспериментов, поставивших страну в конце 70-х годов на грань экономического коллапса.
Выход из тупика, как показывает опыт (в том числе отечественный), можно искать сколь угодно долго. Китайским лидерам удалось это сделать в чрезвычайно короткий срок - во многом, если не в основном, благодаря теории и практике "новой демократии" начала 50-х годов,
последователей которой маоистам не удалось сломить и, тем более, перевоспитать даже за 10-летие "культурной революции". Дэн Сяопин был одним из самых видных и убежденных "новодемократов", но далеко не единственным в политической элите Китая разных лет. Значительный кадровый потенциал китайских реформаторов 80 -90-х годов, а также известная занижен-ность планки радикализма проводимых ими преобразований в сравнении с набором установок "новой демократии" (отказ от частной собственности на землю, отсутствие многопартийности и реального парламентаризма, демократических свобод и другое) - все это не может не убедить в стабильности курса наследников Дэн Сяопина.
1. Мао Цзэдун. Избр. произведения: В 4 т. М., 1952-1953. Т. 3. С. 199-276.
2. Там же. Т. 4. С. 457-573.
3. The Amerasia Papers: A Clue to the
Catastrophe of China. Wash., 1970. P. 795-796.
4. Меликсетов A.B. Победа китайской революции (1945 - 1949). М., 1989. С. 150-151.
5. Ледовский А.М. Секретная миссия А.И. Микояна в Китай // Проблемы Дальнего Востока. 1995. № 3. С. 103.
6. Чжоу Эньлай. Избр. произведения: В 8 т. Пекин, 1981. Т. 1. С. 421 (кит. яз.).
АНГЛИЙСКОЕ И РУССКОЕ ПОМЕСТЬЕ В XVIII - XIX ВЕКАХ: ОПЫТ СРАВНИТЕЛЬНОГО АНАЛИЗА ТРАДИЦИЙ УСАДЕБНОЙ КУЛЬТУРЫ
Н.В. Дронова, A.B. Захаров
Dronova N.V., Zakharov A.V. The English And Russian Country Estate In The 18th-19th Centuries: An Attempt To Analyse Traditions Of Country Estate Culture. English country estate culture exerted an appreciable influence on the way of life of the Russian estate, which revealed itself in the borrowing of traditional methods of private residences building and arranging, the identity of premises functional prescription, peculiarities of gardens and parks planning and methods of estate household operation. In Russia the traditional English concepts of estate life organisation underwent alterations in accordance with the peculiarities of the climate, national psychology and the Russian idea of comfort.
Исторический процесс нельзя представить без анализа преемственного развития материальной культуры. Она выступает важным фактором при характеристике эпох, так как позволяет наглядно представить уровень развития, достигнутый человеческой цивилизацией в целом и каждой
общностью в отдельности. На всем протяжении истории человечества происходил постоянный взаимообмен материальными и духовными достижениями различных народов. В истории России XVIII - XIX веков, как известно, заимствования сыграли большую и, в общем, положительную
