CC BY
84Джамиль ГАСАНЛЫ
Профессор Бакинского государственного университета, депутат Милли Меджлиса (парламента) Азербайджанской Республики (Баку, Азербайджан).
ИРАНСКИЙ АЗЕРБАЙДЖАН -ЭПИЦЕНТР «ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ» Часть II Вывод советских войск из Ирана
Позднее президент США Гарри Трумэн утверждал, что оказал Ирану такую поддержку, послав Сталину ультимативный сигнал. Впервые глава Белого дома упомянул об этом, выступая на пресс-конференции 24 апреля 1952 года. На просьбу обнародовать документ Трумэн ответил отказом, заметив, что никакого «ультиматума» не было, и, употребив этот термин, он допустил техническую ошибку. После вступления советских войск в Афганистан в 1979 году в США вновь вспомнили об «ультиматуме» Трумэна. В январе 1980-го сенатор Генри Джексон опубликовал заявления Трумэна в журнале «Тайм» под заглавием «Прекрасные дни прошлого». По его версии, в ходе азербайджанского кризиса 1946 года Трумэн вызвал к себе посла СССР в США Андрея Громыко и заявил, что если в течение 48 часов Красная Армия не покинет Иран, то Соединенные Штаты применят против Советского Союза атомную бомбу1.
Заявления Трумэна, тем более Джексона, до сих пор остаются голословными, так как историки не нашли документов, подтверждающих, что США в решающий момент оказали прямое военно-политическое давление на СССР. К сожалению, документы бывших советских архивов также не проясняют мотивировки решения Сталина о выводе войск. 24 марта, в 13.40, И. Сталин и начальник Генштаба Советской Армии А. Антонов
Окончание. Начало см. Том. 2. Выпуск 1. 2008 г.
1 См.: «Time» Magazine, 28 January 1980. P. 13.
направили командующему войсками Бакинского военного округа И. Масленникову и командующему войсками Четвертой армии А. Лучинскому (копию — М.Дж. Багирову) приказ № 2167/68:
«1. Приступить к выводу всех войск, учреждений и складов 4-й армии из Ирана для занятия мест постоянной дислокации на территории Бакинского военного округа.
2. Вывод войск начать 24 марта и полностью его закончить не позднее 30 апреля — 10 мая сего года.
Гарнизон Кереджа вывести не позднее 20 часов сегодня, 24 марта.
3. Вывод войск производить организованно, спокойно, без шума и особой торопливости.
4. О плане и порядке вывода войск доложить в Генштаб 25 марта с.г.
О ходе вывода доносить ежедневно к 24.00.
Заявку на перевозку морем представить в Генштаб 26 марта»2.
Документы Баку дают основание предположить, что Сталин начал думать о выводе войск сразу после безрезультатных переговоров с Кавамом в Москве. По-видимому, это стало известно М.Дж. Багирову. 14 марта он встретился с С.Дж. Пишевари, М.А. Шабу-стари и С. Джавидом и сообщил им, что в связи с создавшейся международной обстановкой советские войска могут покинуть Северный Иран. В то же время Багиров выслал Сталину обширный отчет о состоянии Азербайджанской национальной армии на 15 марта. Москву явно интересовало, смогут ли азербайджанцы удержаться после ухода советских войск3.
На заседании Совета Безопасности ООН, состоявшемся 25—27 марта 1946 года в Нью-Йорке, азербайджанский кризис стал международным событием. 27 марта Громыко сделал драматический жест — покинул заседание Совета Безопасности, когда Бирнс охарактеризовал советскую политику в Иране как империалистическую4. 28 марта М.Дж. Багиров вновь встретился с Пишевари, Шабустари и доктором Джавидом. В соответствии с указанием Сталина он разъяснил им создавшуюся обстановку, посоветовал не настаивать на сохранении существующего положения в иранском Азербайджане и пойти на соглашение с Кавамом. Руководство АДП было подавлено. В отчете Сталину об этой встрече Багиров писал: «Каваму они не верят, прекрасно знают, что все свои обещания и даже письменные соглашения о правах азербайджанского народа он постепенно ликвидирует, ссылаясь на иранскую Конституцию. Иранских вооруженных сил они не боятся, но уверены, что Кавам, путем подкупов, опираясь на реакционное купечество, помещиков и духовенство, будет разжигать внутри Азербайджана гражданскую войну и поощрять межнациональную резню между курдами и азербайджанцами. В этом ему помогут в первую очередь англичане. Единственной реальной гарантией сохранения хотя бы минимальных прав для азербайджанского народа они считают посредничество Советского Союза. Выслушав предложения советской стороны, Пишевари с горечью произнес: «Ознакомившись с этим документом, я вспомнил о событиях в Гиляне в 1920 году. Тогда наших товарищей-революционеров обманули, и тогдашняя реакция начала постепенно против них репрессии, и, наконец, в результате преследования рево-
2 И. Сталин и А. Антонов — И. Масленникову и А. Лучинскому. Копию М.Дж. Багирову. 24.03.1946 г. // ГАППОД АР, ф. 1, оп. 89, д. 112, л. 39.
3 См.: М.Дж. Багиров — И. Сталину. 18.03.1946 г. // ГАППОД АР, ф. 1, оп. 89, д. 112, лл. 36—38.
4 См.: Rossow R. The Battle of Azerbaijan, 1946 // The «Middle East» Journal, Winter, 1956. P. 23; McCauley M. The Origins of the Cold War. 1941—1949. London — New York, 1995. P. 68; Foreign Relations of the U.S., 1946, Vol. VII. P. 390.
люционеры уехали в другие страны. Так же получится и сейчас»5. Дальнейшие события подтвердили правоту Пишевари.
На первых порах казалось, что СССР сможет получить нефтяную концессию. Переговоры о создании совместной советско-иранской нефтяной компании шли полным ходом с начала апреля 1946-го через посла Садчикова. 8 апреля шах Ирана устно подтвердил Садчикову согласие правительства страны на создание смешанного советско-иранского нефтяного общества6. Получив первые сообщения из Тегерана, М.Дж. Багиров информировал своих людей в Тебризе: «Мы будем полными хозяевами в советско-иранском смешанном нефтяном обществе и будем иметь несколько тысяч человек в качестве рабочих и работников из своих людей. Ясное дело, что мы будем брать их из числа азербайджанцев. В специальном письме, подписанном Кавамом, он взял на себя обязательство гарантировать полную свободу и неприкосновенность личности всех организаторов, руководителей движения, никого не подвергать наказанию. На этом этапе то, что мы выторговали, и то, что сам Пишевари может еще в переговорах с Кавамом выторговать, — для азербайджанского народа будет неплохо. Пишевари ставил вопрос об обучении в первых трех классах на азербайджанском языке, мы добились согласия Кавама на пять классов. Теперь сам Пишевари должен настаивать на том, чтобы в шести классах велось преподавание на азербайджанском языке. Надо Пишевари сказать, чтобы он не унывал. Никто, ни Кавам, ни кто-либо другой, не посмеет что-нибудь с ними сделать. Вопрос о помощи деньгами для содержания войск в размере 5 миллионов туманов надо уточнить с Москвой»7.
Однако это был необоснованный оптимизм. Советская линия, по сути, вела к «сдаче» Иранского Азербайджана на милость Тегерана. Если же иранское правительство не согласится на подчинение этой армии Генеральному Штабу Ирана, инструктировал Ба-гиров свою «тройку» в Тебризе, то армию все же следует распустить, оружие изъять. Сдать иранским властям такое же количество оружия, какое было отобрано в декабре
1945 года при разоружении иранских гарнизонов, остальное отправить в Советский Союз. Организованные и находящиеся на казарменном положении отряды федаинов (добровольцев) распустить с оружием по домам, сохранив их как нелегальную вооруженную силу на случай необходимости8.
Легко понять, почему руководители АДП не хотели разделять оптимизма своих советских покровителей. По словам Багирова, Пишевари, Шабустари и Падеган заявили о невозможности оставаться в руководстве АДП после ожидаемых серьезных уступок Ка-ваму. Они объясняли это тем, что под их руководством был осуществлен насильственный захват власти в Азербайджане, проведен ряд мероприятий, направленных против иранских законов, в частности раздел государственных и некоторых помещичьих земель, расстрел и казнь отдельных реакционных помещиков и других элементов, санкционировалось расходование на нужды Азербайджана государственных средств и имущества без разрешения иранского правительства. Кроме того, в своих выступлениях и документах они заверяли азербайджанский народ, что добьются автономии, но не сумели этого сделать. Поэтому лидеры демократов предлагают после окончания переговоров созвать пленум ЦК партии и избрать новое руководство из лиц, которые в меньшей мере участвовали в этом. Одновременно они поставили перед Багировым вопрос, могут ли они организовать сопротивление вооруженными силами, «в случае, если Кавам не пожелает вести переговоры и попытается немедленно после ухода советских войск ввести свои войска и
5 М.Дж. Багиров и И. Масленников — И. Сталину. 29.03.1946 г. // Архив МНБ АР, д. 301, лл. 427—428.
6 См.: РГАНИ, ф. 05, оп. 30, д. 171, л. 83.
7 М.Дж. Багиров — Ибрагимову, Гасанову и Атакишиеву. Апрель, 1946 г. // ГАППОД АР, ф. 1, оп. 89,
д. 33, лл. 126—127.
8 См.: М.Дж. Багиров и И. Масленников. Предложения. Апрель, 1946 г. // ГАППОД АР, ф. 1, оп. 89, д. 114, лл. 231—238.
подавить демократическое движение в Азербайджане». Лидеры АДП также просили, чтобы в случае тяжелой обстановки часть актива АДП (человек 200 с семьями) наиболее проявившая себя в борьбе с реакционными элементами, была вывезена в Советский Союз. Некоторым участникам демократического движения в Азербайджане, особенно из числа ранее высланных из Советского Азербайджана как ираноподданных, предоставить советское гражданство9.
Личное письмо Сталина Пишевари
Вывод советских войск из Ирана завершился 8 мая 1946 года. К тому времени еще продолжались переговоры между Пишевари и Кавамом об условиях азербайджанской автономии. Москва оказывала на Пишевари давление, стремясь склонить его к уступкам и не дать повода Тегерану для применения силы. Но Пишевари был революционер, а не пешка в руках советской «реальной политики». Посол Садчиков сообщал в Москву о своей озабоченности моральным состоянием Пишевари и его поведением. «На мой вопрос, на какой основе он думает вести переговоры с иранцами, он ответил, что вообще не хочет вести с ними переговоры, ибо рассуждения все равно ни к чему не приведут». Далее Пише-вари заявил: «Я приехал сюда не по своей воле, меня заставили сюда приехать. Зачем это сделали? Зачем нужно было позорить меня перед азербайджанским народом и унижать перед реакционером Кавамом? Кавама я не люблю, не доверяю ему, он обманет нас и обманет вас — нефти не получите. Весь азербайджанский народ ненавидит Кавама, а меня заставили приехать к нему. Зачем? Вначале подняли на небеса, а теперь бросаете в колодец, за что? Что плохого я сделал Советскому Союзу? Всю жизнь служил ему, сидел в тюрьмах, а теперь вынудили меня приехать сюда, чтобы своими руками подписать позорное соглашение. Я предлагал товарищу Багирову, чтобы я подал в отставку. Пришли бы другие, более удобные, а я бы вообще уехал из Азербайджана... Я сохранил бы авторитет, уважение, а теперь меня отдали в лапы реакционеров, которые арестуют нас всех. А я ведь тоже человек, у меня есть семья, я, наконец, болен»10.
Пишевари жаловался Садчикову: «Почему нас заставляют идти на уступки Тегерану, ведь мы не побеждены, у нас есть силы. Пусть мне разрешат, я захвачу Тегеран». Садчиков поинтересовался, какими силами он располагает. Пишевари ответил, что имеет 10 тыс. регулярных войск и около 15 тыс. федаинов. На вопрос, есть ли танки, самолеты, он горько заметил, что танки и орудия были, но теперь у него их отняли. Посол заявил, что с такими силами и средствами захватить Тегеран не удастся, ибо у иранского правительства мощные вооруженные силы. Ну что ж, сказал Пишевари, «если суждено, мы умрем, за свободу можно и умереть». Дословно цитируя разговор, И. Садчиков пишет: «Я указал ему, что это вопрос бесцельного кровопролития и что де-факто реакция уничтожит те достижения азербайджанцев, которые еще можно сохранить, а самое главное, вооруженное столкновение между иранцами и азербайджанцами в нынешних условиях неизбежно привело бы к новой мировой войне, ибо союзная контрольная комиссия стала бы поддерживать иранцев, а мы — азербайджанцев. «А вы не помогайте нам, мы будем бороться своими силами», — воскликнул Пишевари. Мне пришлось долго и упорно объяснять ему, что мы исчерпали все средства поддержки азербайджанцев, что остается только одно средство — война, а на это мы пойти не можем»11.
9 См.: Там же.
10 Справка по телеграфному сообщению Ашурова из Тегерана. Май, 1946 г. // Архив МНБ АР, д. 402, лл. 173—176.
11 Там же.
Пишевари не сдерживал себя и в публичных заявлениях. Это встревожило Сталина. Он обратился к С.Дж. Пишевари с личным письмом, в котором, в частности, писал: «Мне кажется, что вы неправильно оцениваете сложившуюся обстановку как внутри Ирана, так и в международном разрезе. Второе. Конечно, вы могли бы рассчитывать на успех в деле борьбы за революционные требования азербайджанского народа, если бы советские войска продолжали оставаться в Иране. Но мы не могли их оставлять дальше в Иране, главным образом потому, что наличие советских войск в Иране подрывало основы нашей освободительной политики в Европе и Азии. Англичане и американцы говорили нам, что если советские войска могут оставаться в Иране, то почему английские войска не могут оставаться в Египте, Сирии, Индонезии, Греции, а также американские войска — в Китае, Исландии, Дании. Поэтому мы решили вывести войска из Ирана и Китая, чтобы вырвать из рук англичан и американцев это оружие, развязать освободительное движение в колониях и там сделать свою освободительную политику более обоснованной и эффективной. Вы, как революционер, конечно, поймете, что мы не могли иначе поступить». Сталин также писал, «Вы, оказывается, говорите, что мы вознесли вас сначала до небес, а потом бросили в пропасть и опозорили вас. Если это верно, то это вызывает у нас удивление. Что же на самом деле произошло? Мы применили здесь обычный революционный прием, известный каждому революционеру. Чтобы обеспечить себе в такой обстановке, как обстановка в Иране, завоевание известного минимума требований движения, нужно движению разбежаться вперед, уйти дальше минимальных требований и создать угрозу для правительства, создать возможность уступок со стороны правительства. Не разбежавшись далеко вперед, вы не имели бы возможности в нынешней обстановке Ирана добиться тех требований, на которые вынуждено идти теперь правительство Кавама. Таков закон революционного движения. Ни о каком позоре для вас не может быть и речи. Очень странно, если вы думаете, что мы допустили бы вас до позора. Наоборот, если вы поведете себя разумно и добьетесь при нашей моральной поддержке тех требований, которые легализуют в основном нынешнее фактическое положение Азербайджана, то вас будут благословлять и азербайджанцы, и Иран как пионера прогрессивно-демократического движения на Среднем Востоке»12.
Сталин цинично использовал революционную казуистику, которая скрывала его истинные приоритеты, в том числе контроль над турецкими проливами и нефтяную концессию на севере Ирана. Трудно сказать, поверил ли Пишевари этим лжеаргументам, но личное обращение к нему «вождя мирового пролетариата» не могло не оказать на Пише-вари большого впечатления. Давление Советов, несомненно, ослабило его волю. Можно предположить, что, если бы не вмешательство Москвы, в Иране началась бы длительная и кровавая гражданская война.
Тем временем Кавам вел настоящую двойную игру. Он пытался убедить советскую сторону в том, что она получит нефтяную концессию, а сам решил опереться на Соединенные Штаты, чтобы развязать себе руки и избавиться от своих обещаний Сталину. Кавам неоднократно говорил послу США в Тегеране Мэррею о возможности предоставления американским компаниям нефтяных концессий в Белуджистане. Архивы Баку показывают, что руководство СССР и Багиров знали об этой двойной игре. Но при этом они продолжали считать, что смогут с ним договориться. В состоявшемся 21 мая
12 Это письмо, хранящееся в Архиве внешней политики Российской Федерации (ф. 6, с. 7, оп. 34, д. 544, лл. 8—9), впервые введено в научный оборот сотрудницей Российской академии наук Натальей Егоровой в журнале «Новая и новейшая история» и в издании Центра международных исследований Вудро Вильсона (см.: Егорова Н.И. «Иранский кризис» 1945—1946 гг. По рассекреченным архивным материалам // Новая и новейшая история, 1994, № 3; Yegorova N.I. The «Iran Crisis» of 1945—46: A View from the Russian Archives. Working Paper, Cold War International History Project. No. 15. Washington DC, 1996. P. 23—24; см. также журнал «Гофтогу», 1998, № 17. С. 103—135).
телефонном разговоре Багиров обсудил с Пишевари ход событий. Анализируя политику А. Кавама, Багиров предполагал, что, возможно, он, проводя двойственную политику, хочет угодить «и нам, и нашим «друзьям». Но, видно, дело зашло так далеко, что он не сумеет и дальше вести двойную игру. Он должен окончательно выбрать одну из сторон, снять маску и «показать свою действительную политическую физиономию». Далее, обращаясь к Пишевари, Багиров сказал: «Джафар, нет никакого сомнения, что Кавам в первую очередь думает о своем имуществе и состоянии. Он свое богатство любит больше, чем Имама, Пророка, тебя и меня. Он хочет сохранить его. Понимаешь ли это? Он не настоящий социалист и не может быть социалистом, но в душе, возможно, близок к нам. Он хочет, взяв власть в свои руки, сохранить свое состояние. Он также хорошо понимает, что многое зависит и от соседа, поэтому он вынужден идти на соглашение. Но видно, что его недолюбливают, у них имеются свои люди. Его (шаха) супругу англичане держат у себя умышленно как заложницу, как принято при торговле». Багиров просил Пишевари: «Не надо задевать Кавама. Поручи, чтобы и в печати ничего направленного против него не помещали. Ты слушал его выступление по радио от 18 числа? Многие газеты считают, что необходимо оказать помощь и поддержку Каваму для осуществления им своих обещаний. Он сам ждет помощи в этом от всех стран. Мы тоже должны ему помочь. Я во имя нашего братства прошу тебя сделать это... Знай, что наш великий и мудрый вождь каждодневно лично занимается всеми этими вопросами. За два часа до нашего разговора с тобой, в тот день, когда я болел, он сам позвонил мне и сказал поручить тебе, чтобы закончить с этим вопросом (соглашение с центральным правительством. — Дж.Г.)»13.
Маневры Сталина в Иране
Летом 1946 года «великий и мудрый вождь» активизировал неформальные контакты с главным противником Пишевари и азербайджанской автономии, шахом Ирана Ре-зой Пехлеви. Это был тот самый шах, которого в марте Сталин рассчитывал убрать с помощью Кавама. В июле состоялся визит в Москву иранской шахини — сестры-близнеца шаха Ашраф Пехлеви. 3 июля она встретилась с заместителем министра иностранных дел С.А. Лозовским, а 20 июля была принята Сталиным. В этом приеме участвовал и В. Молотов. Встреча продолжалась почти два с половиной часа. Шахиня старалась отговорить Сталина защищать азербайджанское правительство, пытаясь убедить его в том, что «это марионеточное государство обострит отношения между нашими странами на грядущие годы». Судя по воспоминаниям А. Пехлеви, эта встреча произвела на Сталина сильное впечатление, и он сказал: «Передайте мои наилучшие пожелания вашему брату шахиншаху и скажите, что если бы он имел десяток таких, как вы, то мог бы ни о чем не беспокоиться»14. 3 августа на приеме у шаха Мохаммед Реза поблагодарил советского посла за великолепный прием его сестры в Советском Союзе и заявил, что он всегда, исходя из интересов своей страны, придерживался мнения, что Иран должен жить в дружбе со своим соседом — Советским Союзом. Поскольку в письме И. Сталина шла речь о правительствах, шах счел нужным сказать то, что он до сих пор никому не говорил, а именно, что он лично своим вмешательством добился ухода трех кабинетов:
13 Стенографическая запись переговоров М.Дж. Багирова с С.Дж. Пишевари по ВЧ от 21 мая 1946 г. // Архив МНБ АР, д. 303, лл. 227—228, 229—230.
14 Встреча Ф. Молочкова с И. Шафаи. 9.07.1946 г. // АВП РФ, ф. 094, оп. 37, п. 357а, д. 4, л. 36 (см.: Pahlavi A. Faces in a Mirror, Memories from Exile. N.Y., 1980. P. 86—87).
Саеда, Садра и Хакими. Это ему удалось сделать, несмотря на трудности военного времени. Теперь же, когда война закончилась, он дает гарантию в том, что в Иране к власти больше не придут правительства, которые могли бы еще раз навредить дружбе, существующей между двумя странами. По словам шаха, Сталин якобы говорил его сестре, что он, Мухаммед Реза, может обращаться к нему с имеющимися вопросами напрямую. Садчиков дипломатично ответил, что если у шаха будет желание обратиться именно к Сталину, то посол будет добрым посредником15.
Возможно, этот новый маневр Сталина был связан с тем, что в июле — августе
1946 года начались трения между иранским правительством и Великобританией. На юге Ирана изо дня в день ширились выступления подконтрольных англичанам племен. 18 июля в беседе с Кавамом Садчиков спросил, почему премьер-министр Ирана не считает нужным довести до сведения общественности факт ввода английских военных кораблей в Персидский залив. Это привлекло бы внимание всего передового общественного мнения мира и связало бы англичанам руки в будущем. Садчиков заявил, что действия англичан в данном случае представляют собой грубую попытку ущемить национальный суверенитет Ирана, применить военную силу для получения определенных политических уступок со стороны Ирана. Кавам ответил, что он уже дал телеграмму иранским послам в Лондоне и Вашингтоне, а также просил английского посла убрать военные корабли. Уходя, И. Садчиков настоятельно посоветовал ни в коем случае не смириться с тем, что англичане обращаются с Ираном как со своей колонией. Кавам обещал подумать16.
В течение сентября Кавам, продолжавший свое трехстороннее лавирование между великими державами, начал грозить, что пожалуется на Великобританию в Совет Безопасности ООН. Но посол США его отговорил. В первых числах октября в поведении иранского премьера произошла подвижка. Кавам заявил послу, что собирается произвести изменения в своей политике, которая теперь будет направлена в первую очередь против левых. И добавил, что если получит экономическую и финансовую поддержку Соединенных Штатов, то сделает это более уверенно17.
Решающую роль в этом повороте сыграла, видимо, позиция шаха, который категорично потребовал устранения членов партии «Туде» из иранского кабинета. Как стало известно посольству США, в разговоре с Кавамом шах заявил, что «не верит во вторжение советских войск в Иран, и если даже так, то он все равно решительно настроен в пользу перемен и будет просить ООН оказать ему помощь в пресечении этой агрессии». В архивах советских органов государственной безопасности обнаружены документы, свидетельствующие о попытках шаха, военного министра и начальника генштаба совершить покушение на Кавама с помощью посольства Великобритании. В документе сказано: «Шах на днях имел конспиративную встречу с английским послом, которому заявил, что, если англичане гарантируют ему полную поддержку, он готов издать указ об отстранении Кавама. Полагаем, что арест Кавама заговорщики намерены произвести после издания указа, на законном основании»18. На деле, как показало время, шах решил опереться на США, которые с 1941 выступали гарантом территориальной целостности и независимости Ирана. Опасаясь потерять поддержку шаха и власть, Кавам объявил 19 октября о новом составе правительства, в котором не было тудеистов. Зато
15 См.: Из дневника И. Садчикова. Беседа с шахом Ирана Мохаммедом Резой Пехлеви. 03.08.1946 г. //
АВП РФ, ф. 094, оп. 37, п. 357а, д. 5, лл. 144—145.
16 См.: Из дневника И. Садчикова. Беседа с премьер-министром Ирана Кавамом эс-Салтане. 18.07.1946 г. // АВП РФ, ф. 094, оп. 37, п. 357а, д. 5, лл. 139—141.
17 См.: The Ambassador in Iran (Allen) to the Secretary of State. 30.09.1946 // FRUS. 1946. Vol. VII. P. 518
(см.: Архив МНБ АР, д. 297, лл. 275—278).
18 The Ambassador in Iran (Allen) to the Secretary of State. 19—20.10.1946 // FRUS. 1946. Vol. VII. P. 537—538.
Ахмед Кавам наряду с постом премьер-министра получил портфели министров внутренних и иностранных дел.
Советское руководство было взбешено «предательством» Кавама. Посол СССР гневно отреагировал на эти события и обвинил Кавама в тайном сговоре с британцами. Теперь советские спецслужбы приступили к сбору компромата на Кавама19. Для советского руководства стало очевидно, что СССР не получит иранскую нефтяную концессию. Очень скоро события в Иране подтвердили, что сталинская политика «кнута и пряника» провалилась.
Провал сталинской политики в Иранском Азербайджане
24 ноября посол США в Тегеране Дж. Аллен писал госсекретарю: «Сегодня Кавам сообщил мне о своем окончательном решении послать силы безопасности в Азербайджан. Он сказал, что если тамошнее правительство окажет сопротивление (а он полагает, что оно его окажет), то он обратится за помощью к Совету Безопасности. В ответ на один из моих вопросов Кавам предположил, что для мобилизации сил и информирования руководителей потребуется две или три недели. Он планирует обратиться к Совету Безопасности в дни начала боев. Я отметил, что Совет Безопасности занимается проблемами, угрожающими международной безопасности. Кавам заявил, что знает об этом и в случае начала боевых действий в Северном Иране он проинформирует Совет Безопасности о том, что здесь сложилась обстановка, угрожающая международному миру. Я специально спросил его о том, намеревается ли он уведомить Верховный меджлис об этих своих действиях, направленных на восстановление суверенитета Ирана в Азербайджане. Ответив на это отрицательно, он повторил, что обратится к Совету Бе-зопасности»20.
28 ноября заместитель министра иностранных дел СССР В.Г. Деканозов направил в Баку шифрограмму, содержание которой в тот же день было доведено до сведения тебризских руководителей. В шифрограмме рекомендовалось выразить через С. Джавида протест Каваму по поводу попытки ввести войска в Азербайджан, поскольку это противоречит соглашению правительства с представителями Азербайджана, в частности письму Кавама от 29 октября. Необходимо заявить Каваму, что во избежание осложнений население Иранского Азербайджана настаивает на соблюдении соглашений, достигнутых между иранским правительством и представителями Иранского Азербайджана, и на вынесении этого соглашения на рассмотрение ближайшего заседания Меджлиса, как это было предусмотрено в основном соглашении от 13 июня 1946 года. Предупредить Кава-ма, что в Азербайджане имеется достаточно и жандармерии, и войсковых частей, во главе которых, в соответствии с имеющимися соглашениями, правительство может поставить своих командиров из Тегерана. Предложить Каваму, чтобы для наблюдения за ходом выборов в Иранский Азербайджан была направлена специальная правительственная комиссия с участием представителей общественности и прессы. В духе вышеизложенного тебризской печати и радио следует провести кампанию против намерений иранского правительства ввести войска в Азербайджан21. В этой шифрограмме не было ни намека на какую-либо эффективную помощь.
19 См.: Мустафаев М. Особые заметки. 20.10.1946 г. // ГАППОД АР, ф. 1, оп. 89, д. 117, лл. 88—89.
20 The Ambassador in Iran (Allen) to the Secretary of State. 24.11.1946 // FrUS. 1946. Vol.VII. P. 547.
21 См.: М.Дж. Багиров — Н. Кулиеву. Немедленно передать четверке (Пишевари, Шабустари, Падега-ну и Джавиду). 28.11.1946 г. // ГАППОД АР, ф. 1, оп. 89, д. 117, лл. 129—130.
После проведения всех подготовительных мероприятий 4 декабря, в 7 часов утра, иранская армия начала наступление на Азербайджан. Вечером 5 декабря М.Дж. Баги-ров направил срочную телеграмму Сталину с просьбой принять его в связи с положением в Иранском Азербайджане22. Однако вождь был непреклонен и отказал в какой-либо помощи азербайджанским демократам. Вероятно, такая позиция Сталина объяснялась его нежеланием идти на прямую конфронтацию с США из-за Ирана. 11 декабря через вице-консула Н. Кулиева в адрес Пишевари, Шабустари, Джавида и Падегана поступило следующее распоряжение Сталина: «Кавам как премьер-министр имеет формальное право послать войска в любую часть Ирана, в том числе и в Азербайджан, поэтому дальнейшее вооруженное сопротивление нецелесообразно, ненужно и невыгодно. Объявите, что вы не возражаете против вступления правительственных войск в Азербайджан для соблюдения спокойствия во время выборов. Мотивируйте, что вы делаете это в интересах единства иранского народа, в интересах его свободы и независимости23. Пишевари, не согласившись с таким решением, подал в отставку с руководства АДП и покинул Тебриз. В городе сложилась тревожная обстановка.
В тот вечер образовался массовый поток в сторону границ СССР активных партийных руководителей, армейских офицеров, отрядов федаи, некоторых рядовых членов партии. В ночь на 12 декабря на пропускных пунктах советских границ скопилось много людей. 12 декабря Багиров писал Сталину: «Известие о посылке телеграммы шаху и Ка-ваму и обращение по этому поводу по радио Демократической партии Азербайджана к народу вызвали панику. Несмотря на разъяснение и меры, принимаемые генерал-губернаторством и руководством Демократической партии, напуганные зенджанской резней участники демократического движения и часть активистов, не ограничиваясь обращением за помощью в наше консульство в Тебризе, целыми группами прибывают к нашей границе. Пока имеются только сведения из Джульфы о скоплении там нескольких сот человек, среди них женщины и дети. Трудно сказать, каково будет положение к утру и завтра на других пограничных пунктах — в Астаре, Билясуваре и т.д. За исключением известной группы с их семьями и охраной в количестве 170 человек, пока других не пропускаем. Создается очень затруднительное положение. Или нужно будет силой оружия отогнать их от границы, или же принять. Прошу вашего указания»24. По предложению М.Дж. Ба-гирова, для приема скопившихся на границе людей советское руководство в течение недели, с 12 по 19 декабря, открыло пропускные пункты. В течение недели 5 784 человека смогли перейти границу25. Прибывшие после 19 декабря были возвращены назад и попали в руки иранской реакции.
20 декабря армия Ирана полностью овладела Азербайджаном. Сотни офицеров и солдат Национальной армии и федаинов были казнены по приговору военно-полевых судов. Число расстрелянных в течение нескольких дней перевалило за 30 тыс.26 Каждый день в тюрьмах от голода и холода гибли десятки людей. Подвергаемые в тюрьмах немыслимым пыткам, демократы иногда сами требовали для себя расстрела. Был установлен оккупационный режим. По донесениям посольства США, шах объяснял победу тем, что Советы, наконец, убедились, что Америка не просто пыталась запугать, а реально
22 См.: Телеграмма М.Дж. Багирова — И. Сталину. 05.12.1946 г. // ГАППОД АР, ф. 1, оп. 89, д. 112, лл. 147—152.
23 См.: Телеграмма М.Дж. Багирова — И. Сталину. 11.12.1946 г. // ГАППОД АР, ф. 1, оп. 89, д. 112, л. 154; ГАППОД АР, ф. 1, оп. 89, д. 157, л. 105.
24 Телеграмма М.Дж. Багирова — И. Сталину. 12.12.1946 г. // ГАППОД АР, ф. 1, оп. 89, д. 112, л. 156.
25 См.: М.Дж. Багиров и И. Масленников — И. Сталину. 20.12.1946 г. // ГАППОД АР, ф. 1, оп. 89, д. 156, л. 2.
26 См.: Марьям Фируз — ЦК КПСС. «Политика Советского Союза в Иране». 10.10.1956 г. // РГАНИ, ф. 5, оп. 30, д. 171, лл. 122—123.
поддерживает любого члена ООН, столкнувшегося с угрозой агрессии. 16 декабря на одном из неофициальных заседаний шах отметил огромную помощь, оказываемую Соединенными Штатами. Иранское руководство называло победу в Азербайджане «Сталинградской битвой» западной демократии и «поворотным пунктом всех мировых процессов против советской агрессии»27.
В день поражения демократического движения в Иранском Азербайджане — 12 декабря — Министерство иностранных дел СССР вручило иранскому правительству ноту. Однако она не была связана с трагическими событиями в Азербайджане. Как и в нотах от 15 сентября, 2 и 4 октября, в этом документе речь шла о выполнении соглашения по советско-иранскому смешанному нефтяному обществу. В ноте советское правительство «настаивало на точном и своевременном выполнении правительством Ирана соглашения от 4 апреля 1946 года о создании смешанного советско-иранского нефтяного общества». Кавам, долгое время избегавший обсуждений этой темы, в ответной ноте от 18 декабря заявил протест против такой постановки вопроса правительством СССР и отметил, что, «как только будут подготовлены необходимые условия, он представит в Меджлис договор о создании советско-иранского смешанного нефтяного общества»28. Вероятно, советское руководство просто пыталось спасти лицо. Ориентация властей Ирана на США и углубляющаяся советско-американская конфронтация, трансформирующаяся в «холодную войну» не оставляли СССР ни малейших шансов получить доступ к иранской нефти. В августе 1947 года Кавам официально отрекся от нефтяного соглашения с Советами, чем весьма повысил свой рейтинг в глазах американцев и англичан. Таким был трагический конец начавшихся в 1941 году процессов в Южном Азербайджане.
3 а к л ю ч е н и е
«Холодная война» начала свою пагубную для всего мира поступь с Южного Азербайджана. Это один из основных выводов данного исследования. Подобное заключение подтверждается впервые введенными в научный оборот архивными документами и сравнительным анализом привлеченных научных трудов. Как следствие, напрашивается и вывод, что с крахом своей политики в Иранском Азербайджане Советский Союз проиграл первую битву в «холодной войне».
С тех пор в Иране многое изменилось. Исламская революция 1978—1979 годов сдала режим Пехлеви в архив истории. Но надежды на то, что эта революция решит вопрос о национальных правах народов Ирана, не оправдались, потому серьезная и крайне болезненная проблема — судьба азербайджанского народа в Иране — продолжает оставаться актуальной и ждать разумного, удовлетворяющего стороны разрешения.
27 Foreign Relations of the U.S. 1946. Vol. VII. P. 562—563.
28 Краткий обзор советско-иранских отношений (1917—1955). Архив управления МИД СССР. 26.06.1956 г. // РГАНИ, ф. 5, оп. 30, д. 171, лл. 83—84.
