41
УДК 81'27
ИНВЕКТИВНАЯ ИПОСТАСЬ НОСИТЕЛЯ ДЕФИЦИТА ИНТЕЛЛЕКТА
С. Г. Воркачев
Кубанский государственный технологический университет
Поступила в редакцию 24 декабря 2016 г.
Аннотация: на материале интернет-коммуникации и текстов СМИ исследуются семантические свойства лексемы «мудак», отправляющей к дефициту социального интеллекта. По данным интернет-источников составляется «словесный портрет» носителя дефицита социального интеллекта этого типа. Ключевые слова: мудак, дефицит интеллекта, инвектива, семантический портрет.
Abstract: semantic properties of the lexical unit "mudak", which designates lack of social intellect, are studied on the material of Internet communication and mass-media texts. A verbal portrait of social intellect deficiency bearer is modelled.
Key words: ass-hole, intelligence deficiency, invective, semantic portrait.
В отнюдь не коротком ряду выразительных средств глупости по частоте речевого употребления в разговорной речи и в интернет-коммуникации слово «мудак» занимает далеко не последнее место. И если воплощение дефицита интеллекта в образе Иванушки-дурачка предстает своего рода российским лингвокультурным героем [1], то шукшинский «чудак на букву мэ» - это, конечно, современный антигерой Рунета.
Когда-то относительно «невинное» слово, встречавшееся, как и «дурак», в качестве прозвища-фамилии, «мудак» в современной русской (а также украинской) речи приобрело свойства достаточно «жесткой» инвективы, не перейдя при этом окончательно в разряд «матерной» лексики.
В самом общем виде «мудак» - это эмоционально окрашенный синоним «дурака» - его интенсив: «мудак: дурак; чудак; козел» [2, Т. 1, с. 334]; «мудак: дурень, телепень» [3, Т. 3, с. 529]; «мудак - полуматерное выражение, обозначающее дурака, глупца» [4]; «слово "мудак" служит заменителем слов "дурак", "идиот", "тупица" и т.д.» [5].
Заметный «прирост» речевого употребления этой лексемы в современной русской речи объясняется, безусловно, в первую очередь включением в процесс текстообразования и коммуникации Интернета с его бесконечными возможностями, где уже имеется сайт [6], на котором выставляются стихи, поэмы и рассказы о мудаках. Активизация речевого употребления лексемы «мудак» имеет свои объяснения. Прежде всего, возможно, это общее повышение градуса коммуникативной агрессивности в сегодняшнем российском обществе, когда становятся востребованными любые инвективы и когда из «подвалов» истории языка на свет извлекаются слова с потенциально
© Воркачев С. Г., 2017
уничижительной семантикой, как это произошло, например, с лексемой «быдло» [7, с. 16], с которой, кстати, «мудак» частично синонимизируется. Распространению обсценной лексики способствует, несомненно, и общая тенденция современной речи к де-табуизации инвектив. Еще одной причиной является анонимизация общения, его «виртуализация», когда, скрываясь за «никами», в интернет-коммуникации становится возможным говорить все, что угодно, и не стесняться в выборе слов.
«Риторический статус» слова «мудак» и его стилистическая окраска в современной русской речи остаются достаточно неопределенными: по происхождению матерное, поскольку, как и большинство матерной лексики, это слово отправляет к сексуальной сфере [8, с. 201], в настоящее время как таковое оно носителями языка не воспринимается: «В современном мире слово "мудак" не считается матерным, но является оскорбительным» [9]; «Я бы сказал, что слово "мудак" является бранным, не допустимым к употреблению в серьезных местах, в культурных заведениях, при женщинах и детях, как и любое другое бранное слово, но все же это не мат» [10]; «Слово "мудак"... вовсе не матерное» [10].
Данное слово - полуцензурное и полулитературное, включаемое, безусловно, в разряд инвектив -бранной лексики [11]. О неопределенности риторического статуса этой лексемы, в частности, свидетельствует альтернативность ее графики в СМИ, где она печатается полностью (свидетельство «легализации») или с точками: «Какой же я буду без мудей такой мудак?!» (Астафьев); «И уже другим голосом рявкнул: А ты фильтруй, мудак» (Столица, 22.12.1997); «И он бы всем доказал, что он феерический м... к, а так просто м... к» (АиФ, 2014, № 39); «А в Ирак они полезли как идиоты! Те м. и, которые подталкивали Буша-младшего к интервенции, даже не обращались
к специалистам-арабистам» (АиФ, 2014, № 49). О двойственном отношении к этому слову свидетельствует, очевидно, также и замена кириллицы на латиницу в его написании: «Приняв во внимание, что слово "муда " все же считается непечатным, я, дабы не оскорблять чувствительные души, буду везде далее использовать начертание mudak» [12].
Двойственность отношения рядовых «пользователей» современного русского языка к этому слову можно объяснить, скорее всего, утратой или, по меньшей мере, затемнением для многих из них его «внутренней формы» - непонятностью производящей основы, пословица «Хозяйство вести - не мудями трясти» понимается уже далеко не всеми.
Несомненно, в восприятии носителей русского языка «мудак» - инвектива: бранное слово, адресуемое говорящим другому лицу с целью его оскорбить, т.е. «крайне обидеть, унизить; уязвить, задеть за живое» [13, с. 729]: «Не означает ничего конкретного, кроме того, что говорящий хочет оскорбить слушающего» [14]; «Если Вас назвали мудаком - то это, скорее всего, значит, что Вас хотели оскорбить» [5].
Ближайшая этимология слова «мудак» установлена вполне достоверно: оно производно от древнерусского «мудо» (во множественном числе «муде/ муди»), означавшего мошонку с ее содержимым [15, Т. 2, с. 669-670], добавлением суффикса «-ак». Дальнейшая этимология этого слова остается достаточно неопределенной [там же].
Семантическая модель синекдохи при создании оценочной лексики как перенесения имени части на целое - в данном случае названия полового органа на личность - явление достаточно универсальное: во французском языке, например, по этой модели образованы couillon «дурак, трус, тряпка» (от coquille -«мошонка») и con, connard «дурак, идиот» (от con -«женский половой орган») [16, p. 355, 403; 17, p. 392, 442]. В то же самое время, заметим, оценочные коннотации здесь могут развиваться не только в сторону минуса - пейоративизации, но и в сторону плюса, обозначая, например, сугубо положительные черты мужчины, как это происходит в испанском языке со словом cojones «мошонка» - símbolo de hombría o de valor «символ мужества или отваги» [18, T. 1, p. 663].
«Полулегальный» риторический статус лексемы «мудак», очевидно, обусловил ее крайне ограниченную представленность в общей лексикографии: она появляется в словнике лишь одного толкового словаря [13, с. 561], причем в достаточно «урезанном» виде. И поэтому, естественно, ее семантическое наполнение пришлось извлекать из текстов СМИ и главным образом из Рунета - сайтов, социальных сетей, блогов, чатов и пр., где коммуниканты «пишут, как думают».
При всей своей «популярности» в современной неформальной речи слово « мудак» остается малоизу-
ченным, его значение и номинат остаются достаточно неопределенными, о чем свидетельствует, в том числе, мнение его основных «пользователей»: «Ту -манное и незаслуженно обойденное вниманием явление, имя которому - мудак» [12]; «Мудак - понятие недоопределенное, хотя чрезвычайно емкое» [19]; «Само слово «мудак» уникально. Объяснить его смысл при помощи других слов, не являющихся од-нокоренными, нелегко» [20]. Единственное на сегодняшний день лексикографическое толкование этой лексемы («о нудном, докучливом неудачнике» - [13, с. 561] явно недостаточно для уяснения его отличий от ближайших синонимов.
Как и у подавляющего большинства бранной лексики в семантике «мудака» преобладает коннота-тивная часть, складывающаяся из инвективности как желания говорящего оскорбить и унизить получателя речи, так и из оценки личностных качеств этого получателя: «Мудак, обзывательство. Значение: не означает ничего конкретного, кроме того что говорящий хочет оскорбить слушающего» [14]; «В настоящее время чаще всего используется в значении "нехороший человек"» [5].
Что касается предметной, денотативной части семантики этого слова, а она, безусловно, существует и именно она позволяет отделить его значение от значений прочих лексических единиц соответствующего синонимического ряда, то ее, очевидно, можно установить с определенной долей вероятности из указаний на те черты личности ее номината, которые дают основания говорящему для вынесения оценки: «Слово "мудак" описывает абсолютно конкретное понятие - человека с определенным и, что удивительно, всем известным набором личностных качеств» [20]; «Мудаки - это не просто какая-то разновидность глупцов, это было бы еще терпимо. В отличие от остальных глупцов мудаки обладают целым рядом поразительных особенностей» [12].
Если в русской культуре дураков жалеют, им сочувствуют, считается, что им по жизни везет, то к мудакам отношение бескомпромиссно нетерпимое, которое не спасает этимологизирование по поводу мужских достоинств («В слове "мудак" нет ничего особенно оскорбительного, это констатация факта, что перед вами мужчина» [5]). По мнению «пользователей», основным отличием просто дурака от дурака-мудака выступает вредоносность последнего: «Можно предложить такое рабочее определение: мудак - это такой дурак, от действий которого более страдают окружающие, нежели он сам» [19]; «Это дурак, который совершает глупые поступки, которые доставляют людям неприятности и раздражают людей» [9]. И если говорить о species stultorum - разновидностях дураков, то мудак, безусловно, коррелирует с дураком социальным - человеком, поведение
которого со стороны межличностных отношений девиантно и вредоносно [21, с. 112-113]: «Мудак - это человек, который не понимает, что делает. Делать может, а что именно делает, зачем, и к чему его действия ведут - в упор не видит» [20]; «Мудак - это человек, практически всегда - мужчина, который доставляет окружающим неприятности и прочий геморрой, как правило, ненамеренно» [22].
Для формирования «лексического портрета» этого слова представляется целесообразным обратиться к рефлексии носителей языка, отраженной в многочисленных наукообразных интенет-эссе и интернет-трактатах психологического и социологического толка, по большей части ироничных и «стебовых», авторы которых (чаще всего анонимные) в своих попытках дать определение понятий мудака и мудачества выступают не только как просто носители языка, но отчасти и как своего рода «стихийные» («наивные») лексикологи.
«Мудак» как разновидность дурака - приговор окончательный, «холический», сложенный из суждений о дефиците у кого-либо частных интеллектуальных, поведенческих и социальных способностей, а также из «обертонов» - дополнительных личностных характеристик носителя этого дефицита.
Интернет-«мудаковедение» [23] пытается найти специфические признаки своего предмета и дать ему определение - «отразить в понятиях» («выявить общие черты, так свойственные любому мудаку» [24]), а также истолковать значение слова «мудак». Оно отмечает повсеместность и динамику роста мудаче-ства («Количество мудаков с каждой секундой значительно растет, появляются различные виды и подвиды этих существ, которые мутируют между собой» [24]; «Они могут быть обнаружены почти в любом обществе» [11]) при трудности дать определение этому явлению («Достаточно трудно определить четко, что такое мудак и что именно должен совершить человек, чтобы им стать» [16]; «Точное и короткое определение шЫак-а так и не найдено» [11]), в то время как «значение слова "мудак" интуитивно понятно всякому носителю русского языка, пусть даже не обремененному знаниями» [18] и «уверенное распознавание мудака возможно только на основе интуиции» [18].
Авторы этих «трактатов» и «эссе» демонстрируют свою откровенную антипатию к носителям дефицита социального интеллекта, которые «презираемы полноценными людьми за их поступки и действия» [21]: «Слово [«мудак»] приобрело значение "всецело неполноценного человека"» [5]; «Употребление слова "мудак" в нынешнее время есть намек на некую ущербность вообще - в любой сфере, в том числе и в сфере интеллектуального труда» [5].
На многочисленных примерах они показывают вредоносность мудаков и разрушительность мудаче-
ства: «Они плодят вокруг себя разруху и бардак, и только вовремя удалив их из своего круга общения, можно рассчитывать на развитие и искренние человеческие отношения» [12]; «Настоящий, матерый мудак легко и непринужденно способен изгадить результаты многодневной работы людей не только на своем рабочем месте, но и за его пределами. Самые изящные мудаческие поступки способны отбросить сообщество людей (компанию, страну, планету) в своем развитии на годы» [23]; «Наихудшая черта настоящего мудака - способность портить кровь всем, кто попадает в зону его досягаемости» [20].
Составленный по данным интернет-источников словесный портрет носителя дефицита социального интеллекта включает представления о его внешности, социальном, возрастном и гендерном статусах, «областях бытования», интеллектуальных способностях, моральных качествах, чертах характера, определяющих его отношение к себе и другим, привычках, предпочтениях и моделях поведения.
Так, это индивид, «обладающий невзрачной внешностью» [24], «глаза его, немного навыкате и чуть раскосые, смотрят ласково, как у лягушек из детских книжек, а зубы растопырены в разные стороны» [18]; у него «манерный и жеманный голос, слова-паразиты, позаимствованные из русско-английского и англо-русского слэнга, идиотский смех, громкий, звучный и режущий слух» [24]; ходит он «по-мудацки приволакивая обе ноги» [18].
Социальный статус носителя подобного интеллекта никак не определен: он не зависит от его «положения в обществе, образования или доходов» [23]: «В студенческие годы - это может быть преподаватель вашего нелюбимого предмета, на производстве, в бизнесе и политике и других областях жизни - это начальник или его заместитель» [24]. В возрастном плане это чаще всего «молодой индивид в возрасте от 15 до 55лет» [24] - «человек возраста трудоспособного» [23].
«Области бытования» носителей дефицита социального интеллекта представлены преимущественно такими «социальными нишами», как «шоу-бизнес, отчасти журналистика и... некоторые сферы связанные с государственным управлением (в основном на среднем и нижнем уровне, наверх выбиваются людишки подлые, но смышленые)» [20]. «Будучи человеком разносторонне и глубоко невежественным, мудак посвящает свою жизнь чаще казенной службе, либо ищет место в гуще офисного планктона или в иной обители блаженных, кои попадаются в организациях коммерческого толка» [21].
Носитель дефицита социального интеллекта вроде бы по определению глуп: «тупой как пробка» [5]; «туповатый» [23]; «навязчиво тупорылый» [23]; «человек, который ... ведет себя глупо, необдуманно, неадекватно» [10]. В то же самое время утверждает-
ся, что он «вовсе не обязательно туп» и «с ним можно прекрасно общаться и даже учиться у него кое-чему, пока вдруг мудачинка не выскочит из него, как черт из табакерки [19], что он «может обладать вполне приличным интеллектом» [12].
Его отличительной чертой является абсолютная неспособность понять другого, «внутренняя глухота» [23]; «При общении с ш^ак-ом у вас никогда не создается уверенности, что человек вас понял. То есть по всем критериям вроде бы все в порядке, вы можете задать вопросы и получить ответы вполне удовлетворительные, но вам не избавиться от ощущения, что он вас не понял» [12].
Носитель дефицита социального интеллекта непоколебим в своих суждениях и оценках, которые он агрессивно навязывает другим, и в своей правоте: «Видообразующим признаком мудака является его обскурантизм, выражающийся в отрицании возможности существования иной, отличной от мудаческой точки зрения на события, факты и явления» [23]; «Вера мудака в свою правоту бездоказательна, непоколебима и безусловна» [23]; «Наверное, главная отличительная черта мудака - это упертость в паре со священной уверенностью в собственной правоте [12]; «Мудак уверен, что он - герой Советского Союза, а все, кто с этим не согласен, - мудаки» [23].
Носитель дефицита социального интеллекта агрессивен, злобен и злопамятен [23]; он самодоволен и абсолютно некритичен по отношению к своей собственной персоне [20]. Он чудовищно обидчив, особенно в вопросах секса [12], жизнь его ничему не учит: «Мудаческие деяния частенько отрыгиваются мудаку горючими слезами. Мудака это не пугает, а только закаливает и укрепляет в своих верованиях, будто тамплиера, оберегающего священный грааль от посягательств Ватикана» [23]. Он лишен стыда и совести («Мудак же, находясь в гармонии с субстанцией, заменяющей ему совесть, хоть и осознает неприемлемость своих поступков для других людей, но не стремается этого» - [23]), в среде таких индивидуумов «гнусный подвох является наиболее человеческим способом поведения» [12].
Носитель дефицита социального интеллекта занудлив, педантичен и назойлив: «Мудак внимателен, будто муха на навозной куче, и столь же докучлив» [23]; «Мийак-и обычно имеют жесткий распорядок дня, последовательность их действий в быту часто жестко закреплена и при этом вполне логична. Он не просто следует жесткой структуре поведения, которую считает правильной, но и активно навязывает это всем окружающим» [12]. Он хамовит и бесцеремонен: «Своей жизнедеятельностью вторгается в зону комфорта и безопасности других людей» [19].
«Еще одна характерная черта тиёак-ов - их естественная склонность к чрезмерной бюрократии» [12];
«Когда нет должного контроля, когда от бюрократа требуется лишь быть бюрократом, вероятность просачивания на эту должность тийак-а чрезвычайно велика» [12].
Представителям носителей дефицита социального интеллекта свойственен стадный инстинкт: «Мийак-и в большей степени, чем другие люди, склонны к стадной жизни» [12]; «Мудак мудака видит издалека и тянется к представителю своего вида - ведь вместе и батьку легче бить (самый мудаческий поступок, вошедший в поговорку)» [23].
Дефицит социального интеллекта врожден и неизлечим, его носители неисправимы: «мудаки неизлечимы» [23], их «бесполезно наказывать - наказание подразумевает исправление и осмысление поступков, а это невозможно» [там же].
Вежливость и воспитанность отнюдь не исключают дефицита социального интеллекта: «Человек может быть безукоризненно вежлив и соблюдать все писаные и неписаные правила этикета - и всё же быть мудаком» [20].
Свою сущности носители дефицита социального интеллекта маскируют «служебным рвением, радением во благо отечества, суровыми инструкциями и неукротимым раздражением в адрес нарушителей установленного порядка» [23]. Речь их лапидарна и «заштампована»: «"Так не положено", "Это у нас не делается", "Москва не разрешит" - типичные аргументы, приводимые мудаком» [там же].
По своим жизненным установкам такой носитель дефицита социального интеллекта - «это человек, упорно достигающий часто сомнительных (но не обязательно корыстных) целей способами, идущими вразрез с общепринятыми деловыми, социальными, этическими нормами» [23]. И «нет ничего более ужасного, чем мудак, дорвавшийся хотя бы до минимальной власти» [20].
Как представляется, данные интернет-текстов позволяют составить некое подобие «фоторобота» типичного носителя дефицита социального интеллекта - его словесный портрет.
Это достаточно распространенный тип малосимпатичного и ущербного во всех отношениях человека, действия и поступки которого вредоносны для окружающих и общества в целом. Его социальный статус достаточно неопределенен, как правило, это мужчина трудоспособного возраста, занимающий на службе какую-нибудь должность низшего звена управления. Он, за редким исключением, от природы глуп, абсолютно неспособен понять другого, непоколебим в своих суждениях, убежден в своей правоте, нетерпим к чужому мнению, агрессивен, самодоволен, обидчив, упрям, неспособен учиться на своих ошибках, лишен стыда и совести. Он занудлив и педантичен, хамовит и бесцеремонен, склонен к чрезмерной
бюрократии и отличается стремлением к стадности. Дефицит социального интеллекта врожден, его носители неисправимы.
Таким образом, слово «мудак», частотность речевого употребления которого в современной русской речи значительно возросла, приобрело свойства достаточно «жесткой» инвективы, не перейдя при этом окончательно в разряд «матерной» лексики. Его речевая активизация объясняется общим повышением градуса коммуникативной агрессивности в сегодняшнем российском обществе и анонимизацией общения в Интернете.
«Риторический статус» слова мудак и его стилистическая окраска в современной русской речи остаются достаточно неопределенными: по происхождению матерное в настоящее время как таковое оно носителями языка не воспринимается.
Ближайшая этимология слова мудак установлена вполне достоверно, дальнейшая этимология этого слова остается неясной.
Как и у подавляющего большинства бранной лексики в семантике мудака преобладает коннотатив-ная часть, складывающаяся из инвективности и оценки личностных качеств номината последнего.
Если в русской культуре дураков жалеют, им сочувствуют, то к мудакам отношение бескомпромиссно нетерпимое. По мнению «пользователей» этой лексической единицы, основным отличием просто дурака от дурака-мудака выступает вредоносность последнего.
(Окончание статьи см.: Вестник ВГУ. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2017. № 2.)
ЛИТЕРАТУРА
1. Воркачев С. Г. «Сказка - ложь, да в ней намек» : Иван-дурак как лингвокультурный герой / С. Г. Воркачев // Lumen natural : аксиология интеллекта в языке. - М. : Флинта, 2017. - С. 207-224.
2. Русский ассоциативный словарь : в 2 т. - М. : Астрель, 2002. - Т. 1. - 781 с. ; Т. 2. - 990 с.
3. Этимологический словарь украинского языка (на украинском языке) : в 7 т. - Киев : Наукова думка, 1983.
Кубанский государственный технологический университет
Воркачев С. Г., доктор филологических наук, профессор кафедры научно-технического перевода
E-mail: svork@mail.ru
Тел.: 8 (861) 259-75-23; 8-918-49-44-580
4. Режим доступа: http://traditio-ru.org/w/index. php?title=Мудак&oldid=330353
5. Режим доступа: http://otvet.mail.ru/question/ 11002233
6. Режим доступа: http://www.mudaki.org
7. Воркачев С. Г. «Быдло» как ключевое слово Рунета / С. Г. Воркачев // Политическая лингвистика. -2012. - № 3 (41). - С. 16-26.
8. Ильясов Ф. Н. Мат в три хода (опыт социологического исследования феномена нецензурной брани) / Ф. Н. Ильясов // Человек. - 1990. - № 3. - С. 198-204.
9. Режим доступа: http://www.bolshoyvopros.ru/ questions/506978-javljaetsja-li-slovo-mudak-materschin-nym--a-esli-da-to-pochemu.html
10. Режим доступа: http://elhow.ru/stati-dlja-vzroslyh/ kultura-1/nenormativnaja-leksika/kto-takoj-mudak
i 1. Мокиенко В. М. Русская бранная лексика : цензурное и нецензурное / В. М. Мокиенко // Русистика. -1994. - № 1/2. - С. 50-73. - Режим доступа: http://www. philology.ru/linguistics2/mokiyenko-94.htm
12. Режим доступа: http://tomatowsson.narod.ru/mu-daki.html
13. Кузнецов С. А. Большой толковый словарь русского языка / С. А. Кузнецов. - СПб. : Норинт, 1998. - 1536 с.
14. Режим доступа: hppt://teenslang.su
15. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка : в 4 т. / М. Фасмер. - М. : Астрель-АСТ, 2003.
16. Le Petit Robert : dictionnaire alphabétique et analogique de la langue française. - T. 1. - P. : Le Robert, 1990.
17. Lexis : dictionnaire de la langue française. - P. : Larousse, 1993. - 2109 p.
18. Moliner M. Diccionario de uso del español : en 2 v. / M. Moliner. - Madrid : Gredos, 1986.
19. Режим доступа: http://sterwa.ru/Мудак
20. Режим доступа: http://lurkmore.to
21. Карасик В. И. Лингвокультурный типаж «английский чудак» / В. И. Карасик, Е. А. Ярмахова. - М. : Гнозис, 2006. - 240 с.
22. Режим доступа: http://kolyan.net/index.php?news-id=30324
23. Режим доступа: http://www.casta.ru/main/ best/1276124153-traktat-o-mudakah.html
24. Режим доступа: http://djilkina.livejournal. com/7520.html?nojs=1
Kuban State Technological University
Vorkachev S. G., Doctor of Philology, Professor of the Scientific and Technical Translation Department
E-mail: svork@mail.ru
Tel.: 8 (861) 259-75-23; 8-918-49-44-580
