CC BY
22
УДК 152.32 ББК 88.37
ИНТРАЭТНИЧЕСКАЯ НАПРЯЖЕННОСТЬ КАК УСЛОВИЕ ПОДДЕРЖАНИЯ ЭТНИЧЕСКОГО САМОСОЗНАНИЯ
ЛИЧНОСТИ
Т.Ц. Дугарова, кандидат психологических наук, доцент, докторант кафедры психологии развития МПГУ, [email protected], (926)044-98-01
Автор рассматривает проблему самосознания личности разделенных этносов на материале исследования бурят России, Монголии и Китая. Выделен феномен латентной интраэтнической (внутриэтнической) напряженности, который характеризует интенсивность процессов идентификации и обособления со своим этносом. Интраэтническая напряженность пронизывает структурные звенья самосознания личности и проявляется на когнитивном, эмоциональном и поведенческом уровнях.
Ключевые слова: этнос, интраэтническая напряженность, буряты России, Монголии и Китая, бурятская традиционная культура.
INTRAETHNIC INTENSITY AS THE DEVELOPMENT MECHANISM OF ETHNIC IDENTITY
Dugarova T.Ts.
The author defines the role of intraethnic intensity as the development mechanism of ethnic identity.The paper depicts the way intraethnic intensity is formed by cognitive, emotative and connonative components. The author defines the influence intraethnic intensity on a Buryat traditional personality.
Keywords: ethnos, intaethnic intensity, Buryats of Russia, Mongolia and China, Buryat's traditional culture.
Тема безопасности существования личности в современ- ленным народам относится ряд этносов Кавказа (например, тн
ном мире приобретает особую актуальность в третьем тысячелетии. Питер Л. Бернстайл в своей книге «Против богов: Укрощение риска» отмечает, что «... наиболее характерной чертой нашего времени, отличающей его от тысячелетий далекого прошлого, являются настойчивые усилия установить контроль над факторами риска и неопределенности». Процессы дезориентации личности в сфере социокультурных норм и ценностей, стандартов потребления и стилей жизни общества, распространение состояния душевной усталости и тревоги за личную безопасность - все это усилило у большинства людей протест против унифицирования новых способов и форм бытия. В условиях неизбежных тенденций глобализации личность эпохи модерна оказалась перед проблемой самостоятельного восстановления целостности собственного внутреннего мира, обусловленного социокультурной дифференциацией внешнего мира. Распад первичных социальных связей и формирование нового типа социальных связей порождает феномен отчуждения, утрату чувства общности. Предоставленный самому себе и лишенный четких смысловых ориентиров индивид невольно вынужден развивать свое самосознание, его жизнь сопровождается постоянной рефлексией.
В условиях этнического возрождения нарастает ценностное отношение к традиционному обществу: значительно повышается роль этничности в общественных процессах, возрастает интерес к этнической идентичности, языку, культуре, традициям и образу жизни. Каков путь развития представителя традиционного общества: остаться традиционным и капсу-лироваться для сохранения идентичности или становиться «современным» и интегрироваться в общечеловеческую культуру? Помимо инерции ценностей традиционного общества, его традиций, представлений и мифов, возникает проблема опасности быстрой перестройки общественного сознания, и в этой связи по-новому видится проблема личной и этнической безопасности. В условиях социально-исторической амбивалентности положения многих современных этносов необходимо специально обратиться к изучению особенностей этнического самосознания, этнической идентичности представителей разделенных этносов, сопряженных в одном геоисторическом пространстве.
Разделенные этносы - этносы, чья территориальная целостность в силу тех или иных причин расчленена политическими, государственными границами. В современном мире немало народов, разделенных границами. Из числа наиболее крупных по численности к разделенным относятся: курдский народ (составляющий, по некоторым оценкам, 25-30 млн. человек), живущий в Ираке, Иране, Турции, Сирии; корейский народ, разделенный на два государства; ирландский народ, многие африканские народы. После распада СССР самым крупным разделенным народом стал русский народ. Почти пятая его часть - более 25 млн. человек - в одночасье оказалась в других государствах. На территории России к разде-
лезгины, живущие также в Азербайджане, осетины, живущие в РФ и Грузии). Буряты - один из монголоязычных этносов Центральной Азии, проживает дисперсно в трех государствах (в России - свыше 445 тыс., в Монголии - свыше 44 тыс., в Китае - около 6 тыс.). На территории РФ бурятский этнос является этнонациональным меньшинством в составе трех субъектов: Республики Бурятии (273 тыс.), Иркутской области (54 тыс.) и Забайкальского края (45 тыс.).
Проблемы разделенных народов являются одними из самых трудноразрешимых: они прямо затрагивают сферу политических интересов государств, территориальных вопросов. Разделение этноса создает особую проблему феномена «Мы» в условиях полиэтнической среды: из-за реальных (или иллюзорных) представлений об эмоционально нестабильном положении, из-за нереализованных национально-культурных, экономических, социально-политических амбиций, потребности в признании и уважении достоинств своего народа возникают своеобразные, в том числе и гипертрофированные идентификации (этноцентризм, этнофанатизм, этнонигилизм и др.), представляющие угрозу для общества. Оказавшись в ситуации фрустрации экзистенциальной потребности в безопасности, этническое сообщество ищет способы обеспечения устойчивых отношений с миром. Различны варианты совла-дания: рост настроений растерянности в этническом сознании, поиск «успокоения» в мифе и квазимифе - ксенофобии -неприятии всех «не своих». Деление мира на «мы» и «они», «своих» и «чужих» способствует возникновению устойчивых образов в этническом сознании.
Изучение особенностей этнического самосознания и аккультурации сопряженных в одном геоисторическом пространстве этносов с мировым сообществом и друг с другом в условиях традиционного межэтнического взаимодействия -актуальная не только для психологии как науки, но для России и для мирового сообщества в целом проблема.
Проблема этнического самосознания и аккультурации отдельного человека в амбивалентной его сущности - как социальной единицы и как уникальной личности - предмет исследования общей психологии и психологии личности.
Методологические основы исследования определяет фило-софско-психологическая концепция В. С. Мухиной о феноменологии развития и бытия личности, вслед за которой мы понимаем самосознание личности как «универсальную, исторически сложившуюся и социально обусловленную психологически значимую структуру, присущую каждому социализированному индивиду, состоящую из звеньев, которые составляют содержание ключевых переживаний личности и выступают внутренними факторами рефлексии ее отношения к самой себе и окружающему миру». Все структурообразующие основы самосознания через присвоение ценностного мира реалий отражены в самосознании механизмами «идентификация» и «обособление».
Особенности развития этнического самосознания следует рассматривать в контексте значений и смыслов, придаваемых
культурным реальностям в конкретный исторический момент. Определяемые культурным различием, исторически обусловленные реальности существования человека В.С. Мухина классифицирует следующим образом: 1 - реальность предметного мира; 2 - реальность образно-знаковых систем; 3 - реальность социально-нормативного пространства; 4 -природная реальность; 5 - реальность внутреннего пространства личности. Предложенная классификация позволяет рассматривать условия развития и бытия человека через значимые, объективно существующие и реально воздействующие факторы.
Особенностью самосознания личности разделенных этносов является синдром латентной интраэтнической (внутриэт-нической) напряженности. Интраэтническая напряженность -идентификационное состояние личности, характеризующееся различной степенью интенсивности - формируется под воздействием механизмов идентификации и обособления со своим этносом. Для обозначения интенсивности идентификации и (или) обособления используем понятие «сгущение». Обозначим линии развития внутриэтнической напряженности в этом направлении. Наряду с оптимальным гармоническим взаимодействием пары идентификации и обособлением в соответствии с внутренними потребностями личности и социальной необходимостью, встречаются и крайности. Сгущение идентификации как крайнее проявление отождествления в нашем контексте обозначает постоянную, гиперболизированную, ярко выраженную готовность к идентификации со своим этносом. Сгущение отчуждения как крайнее проявление обособления обозначает постоянную, гиперболизированную, ярко выраженную готовность к отчуждению от своего этноса. Латентная внутриэтническая напряженность пронизывает все сферы бытия и развития этнической личности.
На когнитивном уровне латентная внутриэтническая напряженность проявляется при идентификации от надэтниче-ской (гражданской) идентичности до родоплеменного обособления. Этническое самосознание бурят включает в себя соединение множественных защитных механизмов - идентификаций. Исследование идентичности российских бурят выявило преобладание гражданско-национальных ориентаций. Китайские буряты, представляя собой диаспорную группу с высоким уровнем консервации традиционных этнокультурных институтов, ярко проявляют элементы ирредентизма, т. е. движения за присоединение с этносом. Для бурят, проживающих в Монголии, этническая идентичность является второстепенной по отношению к национальной идентичности. Родоплеменной и общебурятский виды идентификации характерны в большей степени для российских и китайских бурят. Монгольские буряты идентифицируют себя не только с родовыми традициями, но и с титульным этносом - монголами. Механизмы идентификации и обособления постоянно присутствуют в идентификации российских бурят с бурятами Монголии и Китая в области представлений о генетически общем происхождении, о сакральной территории обитания, о родном языке, традициях, материальной культуре. Реалии предметного, природного, образно-знакового, социально-нормативного мира, представленные в поле традиционной культуры бурят, задают единую логику развития этнического самосознания российских бурят в контексте идентификации с бурятами Монголии и Китая. Идентификация на уровне языка выражена для российских и китайских бурят. При идентификации с предметным миром российские буряты находятся в большей связи с монгольскими бурятами. Конфессиональная идентификация является объединяющей современных бурят.
Эмоционально-оценочный уровень латентной внутриэт-нической напряженности отражает оценку качеств собственной группы, этнические чувства (гордости, стыда, вины), самоуважение, этнические аттитюды (удовлетворенность членством в этнической группе, желание принадлежать ей, потребность в признании и уважении достоинств народа, в достойном этническом статусе, желание соответствовать ожида-
ниям рода, племени), интраэтнические стереотипы. Сегодня становится популярным подчеркивание своей этнической принадлежности у бурят России, Монголии, Китая, что говорит об их удовлетворенности своим этническим статусом. В определенные исторические периоды некоторая часть российских бурят, особенно относящаяся к руководящей элите, предпринимала усилия по «переидентификации». Они отличались быстрым освоением норм поведения, способствующих продвижению «наверх», к «вхождению» в группы с более с высоким статусом. В среде такой группы бурят утрата языка и этнической прнадлежности считалась неким преимуществом, проявлением «кастовых» достоинств перед другими сородичами. Современные буряты на фоне повышения интереса к этничности ощущают особую потребность в признании и уважении достоинств народа. Часть из них ощущает психологический дискомфорт от незнания родного языка, культуры, традиций и обычаев. В Монголии бурятская студенческая молодежь, школьники проявляют растерянность при назывании своей принадлежности. В «коллективной памяти чувств» монгольских бурят закрепились массовые страхи репрессий 30-х годов. Из-за страха перед преследованием буряты Монголии перестали признаваться в своей этнической принадлежности, прекратили носить свою национальную одежду и использовать бурятский язык в общественных местах.
Поведенческий уровень - построение клановой системы отношений и действий. Личность в бурятском мире ограничена системой родоплеменных отношений и рассматривается не как отдельная самостоятельная единица. Восприятие личности как представителя определенного рода провоцирует психологическую трудность при самопрезентации, создает внутренний конфликт человека в амбивалентной его сущности: как социальной единицы и как уникальной личности.
Результатом латентной внутриэтнической напряженности выступает этническое капсулирование. Если вслед за Л.Н. Гумилевым рассматривать рождение, жизнь и угасание этносов по аналогии с развитием и бытием индивидуального человека, то можно предположить, что в экстремальной ситуации у этноса, как и в индивидуальной истории человека, может произойти регресс - возвращение к более раннему уровню развития. В. С. Мухина полагает, что в случае с индивидуальной историей этноса социально-психологические катаклизмы приводят к усугублению этнической сплоченности и этническому капсулированию. Этническое капсулирование сопряжено с исторически сложившимся персистентом (го-меостазом), а также со специфической реакцией этноса на новые условия. Л. Н. Гумилев в свое время указывал на состояния этнического гомеостаза. Такая система может существовать долгое время, практически не изменяясь, но может и легко погибнуть от внешнего воздействия. Исторически сложившийся этнический гомеостаз по существу определяет психологическое капсулирование этноса. В данном состоянии система лишается механизмов, обеспечивающих адаптивность (не включается межэтническая идентификация, действует лишь сугубо этническая идентификация и межэтническое обособление), - она лишена и психологической готовности приспособления к новым условиям. Особенностью этнического самосознания современных бурят является родопле-менное капсулирование. Противоречивая сущность этнического самосознания бурят, для которого актуальными остаются ценности традиционной общинности, определяет тип личности в бурятском обществе. Личность у бурят является отражением системы многочисленных традиционных связей со своей локальной группой и зависимостью от нее.
Особенностью самосознания личности разделенных этносов является продолжающаяся амбивалентность ценностных ориентаций: инерция ценностей традиционного общества, родоплеменного сообщества, его мифов и сензитивность к нарастающему смешению культур. В результате внутри каждого отдельного этноса соотношение разных стратегий аккультураций имеет свои особенности и по-своему определяет самосознание личности.
Ценностное отношение к традиционной культуре бурят России, Монголии и Китая находит выражение в рефлексии относительно таких структурных звеньев, как имя, притязание на признание, половая идентификация, психологическое время, социальное пространство личности. Возрастные и ген-дерные различия проявляются в ценностных ориентациях на телесный образ и имя, мифологическое время; в представлениях о мужчине и женщине; в притязаниях на признание. При этом возникающие типы самосознания личности бурят могут быть многовариантны, что объясняется выраженной разнона-правленностью ценностных ориентаций. Конфликт идентичности более выражен у современных бурят старшего поколения. Конфликтность в ценностных ориентациях на телесный образ и имя и в представлениях о мужчине и женщине характерна для девушек и женщин.
Пространство традиционной культуры бурятского этноса выступает условием развития и бытия личности, задавая систему сопровождения человека на этапах его онтогенеза как социальной единицы и уникальной личности.
Литература
1. Бернстайл П.Л. Против богов: Укрощение риска. - М.: Мысль, 2000.
2. Васильева М.С., Дугарова Т.Ц. Буряты в новом столетии: социально-экологический аспект. - Улан-Удэ, 2007.
3. Гумилев Л.Н. Этносфера: История людей и история природы. - М., 1993.
4. Махмузова А.В. Особенности самосознания личности разделенных этносов в условиях полиэтнической среды: на материале исследования дагестанских караногайцев. - М., 2008.
5. Мухина В.С. Личность в условиях этнического возрождения и столкновения цивилизации: ХХ1 век // Развитие личности. - 2002. - №1.
6. Мухина В.С. Личность: Мифы и Реальность (Альтернативный взгляд. Системный подход. Инновационные аспекты). - Екатеринбург, 2007.
7. Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. - М., 1979.
8. Тавадов Г.Т. Этнология: Современный словарь-справочник. - М.: АНО «Диалог культур», 2007.
УДК 151.8 ББК 88.5
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ КРИТЕРИИ, УСЛОВИЯ И СРЕДСТВА РАЗВИТИЯ ЖИЗНЕСПОСОБНОСТИ ЧЕЛОВЕКА: ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ И ПЕРСПЕКТИВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ Е.А. Рыльская, кандидат психологических наук, доцент, заведующая кафедрой психологии Челябинского государственного педагогического университета, (9048)044-129
Обоснована концептуальная недостаточность представленных в литературе критериев, условий и средств развития жизнеспособности человека. С позиции постнеклассической рациональности представлены перспективные методологические основания исследования критериев, условий и средств развития жизнеспособности. Обозначены возможности множественного регрессионного анализа как метода разработки статистических критериев жизнеспособности.
Ключевые слова: жизнеспособность, критерии, условия и средства развития жизнеспособности, жизнестойкость, становление, коммуникативный подход, коммуникабельность.
PSYCHOLOGICAL CRITERIONS, CONDITIONS AND MEANS OF HUMAN'S RESILIENCE DEVELOPING: THEORETICAL ANALISYS AND PERSPECTIVES OF INVESTIGATIONS
Rylskaya E.A.
It is argued that criterions, conditions and means of human's resilience developing presented in literature are conceptually insufficient. Perspective methodological foundations of human's resilience developing are designated from post-non-classical point of view. The opportunities of regressive analysis in statistical criterions determining are shown.
Keywords: resilience, criterions, conditions and means of human's resilience developing, hardiness, growth, communicative approach, communicableness.
Ситуация, сложившаяся в современной России, образно говоря, такова, что «человечеству пора подавать сигнал «SOS»». В этих условиях речь идет не просто о совершенствовании процессов обучения и воспитания, а о самом позитивном развитии личности, которое из социально значимой задачи превращается в глобальную проблему судьбы человечества, его выживания.
Способность человека к выживанию, самостоятельному существованию, адаптации и развитию называют жизнеспособностью. Начало зарубежных исследований жизнеспособности приходится на последние три десятилетия, когда был отмечен интенсивный рост числа экспериментальных работ по изучению факторов риска и защитных механизмов личности. Особенно перспективным оказался кросскультурный подход к исследованию жизнеспособности, в рамках которого были разработаны концептуально-методологические основы исследования феномена жизнеспособности, выделены факторы жизнеспособности детей и подростков [20]. Анализ литературных источников позволяет заметить, что наименее исследованной областью проблемы жизнеспособности являются вопросы, касающиеся критериев, условий и средств ее развития. Освещению этих вопросов посвящается данная статья.
В общем виде жизнеспособность определяется фундаментальными свойствами, присущими живым системам: способность к самопроизводству, обмену с окружающей средой, сохранению целостности (устойчивости), адаптации [6]. Однако это довольно грубый критерий, не отражающий всей биосоциальной сложности интегративного феномена жизнеспособности человека. Научная «драматичность» решения проблемы связана еще и с тем, что сама категория «жизнеспособность» в психологии пока не имеет убедительных теоретиче-
ских и операциональных оснований. Она полимодальная и в значительной мере метафорична, поэтому, рассуждая о критериях, условиях и средствах ее развития, мы пока вынуждены опираться на научные предпосылки исследования этих характеристик, накопленные в сфере исследования родственных собственно жизнеспособности понятий. К их числу относится, прежде всего, жизнестойкость.
С. Мадди и С.К. Келетт-Кобаза отмечают следующие показатели жизнестойкости человека: контроль (выносливые люди всегда контролируют стрессовую ситуацию); вовлеченность в деятельность и отношения (отношения составляют смысловую основу существования); расценивание изменений скорее как вызова, чем как угрозы (жизнестойкая личность испытывает на прочность свою гибкость в когнитивном плане) [18]. Следует заметить при этом, что данные показатели рассматриваются и как структурные компоненты жизнестойкости, включенные в шкалу ее диагностики.
Еще одним источником предположений о критериях жизнеспособности как интегрального психологического качества могут служить критерии совладающего поведения, которые характеризуют нормальное функционирование человека и группы в трудной ситуации. Т. Л. Крюкова считает, что главные отличия совладающего поведения от реактивного и защитного заключаются в его осознанности, целенаправленности и адаптивности [5].
Анализ других работ, в которых встречаются эпизодические упоминания о различных показателях человеческой жизнеспособности, позволяет составить предполагаемые портреты жизнеспособного и нежизнеспособного человека. К сожалению, ни параметры, ни критерии жизнеспособности, указываемые в данных работах, пока не получили должного
