CC BY
22Р.Г. Володченков
ИНТЕРВЬЮ С АЛЛОЙ ЕВГЕНЬЕВНОЙ ОСИПЕНКО
(К 40-летию постановки балета «Антоний и Клеопатра» в хореографии Игоря Чернышёва в Ленинградском
государственном академическом Малом театре оперы и балета 11 июля 1968 года)
Интервью выдающейся русской балерины, ныне педагога-репетитора Михайловского театра Аллы Осипенко рассказывает о её творческом сотрудничестве с одним из талантливых хореографов прошлого столетия Игорем Чернышёвым, который специально на эту балерину поставил балет «Антоний и Клеопатра» Э. Лазарева. В данном интервью проявляются интересные подробности совместной работы И. Чернышёва и А. Осипенко над главной партией в этом шекспировском балете - партией Клеопатры. Рассказ балерины, её воспоминания позволяют говорить о значительной роли ленинградской постановки «Антония и Клеопатры» 1968 года в истории советского балета, а также в личной творческой судьбе и Аллы Осипенко, и Игоря Чернышёва.
Ключевые слова: русская балерина, Осипенко, Михайловский театр, балет, Чернышев.
Алла Евгеньевна, расскажите, кому изначально принадлежала идея постановки балета по шекспировской трагедии «Антоний и Клеопатра»? Мне известно, что Игорь Дмитриевич Бельский имел к этому своё отношение.
Игорь Чернышёв начал ставить «Антония и Клеопатру» со мной и Реджепом Абдыевым, ещё не зная, где это будет показано. Но он надеялся, что его спектакль пойдёт в Кировском театре. Наши первые репетиции происходили в училище на Росси, в котором тогда директором был Шелков. Он же через какое-то время попросил нас оттуда со словами: «Такую порнографию при детях - а дети, конечно же, всё подсматривали в щёлочки - в школе я не допущу». И мы потом уже куда-то перебрались в другое место. Репетировали мы от случая к случаю. Что касается идеи создания балета «Антоний и
Клеопатра», то она, конечно же, была, в первую очередь идеей Игоря и его жены - балерины Лены Чернышёвой. Потом, когда Чернышёв поставил уже достаточно много материала, Кировский театр не захотел взять этот спектакль, и вот тогда он обратился к Малому театру, к Игорю Дмитриевичу Вельскому. Бельский ухватился за этот спектакль, который уже во многом был начат и сделан Чернышёвым в своей постановке.
Ни у Чернышёва, ни у Вельского не было сомнений в том, что первой Клеопатрой должны были стать именно Вы. Почему так сложилось, что премьеру этого спектакля в Малом театре станцевала другая балерина?
Да, Игорь-то начал ставить Клеопатру на меня. Но здесь была такая интересная история. Это был 1968 год. И у меня к тому времени было уже достаточное имя, правда, карьеры особенной в Кировском не было. И, когда я пришла сюда в Малый, на второй состав Клеопатры назначили Валю Муханову, которая здесь танцевала очень много. В те же времена правительство благодарило артистов различными званиями и премиями. У Вали этого ничего не было...
Извините, что Вас перебиваю, но мне хочется сказать -Муханова была одной из одарённейших балерин своего времени!
Очень хорошая балерина! Замечательная! Она была индивидуальность! Мы же с ней оказались абсолютно разными Клеопатрами. Она была такая силовая, сильная. Я же скорее выстроена вся на линиях. Ну, так вот, если вернуться к вашему вопросу, когда мы начали работать, я поняла, что у меня будет еще одна премьера. А тогда настроение было не очень приятное из-за ситуации в Кировском. И я предложила Вельскому: «Игорь, давай Валя станцует первый спектакль».
Может, с Вашей стороны, как артистки Кировского театра, такое предложение Вельскому было ещё и выражением такта по отношению к Малому театру?
И такта, и уважения тоже. Ведь в Малом я сама тогда танцевала, в частности «Лебединое» - после побега Нуриева меня в Кировском практически отовсюду сняли. С Вельским же
мы решили, что для Вали важнее станцевать Клеопатру первой, чем для меня. Она станцевала премьеру и потом получила заслуженную. А позднее я вошла в этот спектакль, но не с Абдыевым.
То есть Вашим Антонием стал не Василий Островский, не кто-то другой из артистов Малого, исполнявших эту партию?
Здесь я начала репетировать с таким артистом, как Витя Рыбий. Но по эмоциям, по тому, как ранее начинал ставить Чернышёв, это меня не очень устраивало. А к тому времени я уже имела Джона Марковского своим партнёром в Кировском. И именно его я предложила Чернышёву на партию Антония: «Вы знаете, Игорь, -сказала я Чернышёву, - я вижу совершенно другого Антония. С Рыбием у меня не получается то, что нам с вами хотелось в самом начале». «Ну и кого же вы хотите себе в партнёры?» «Марковского, я с ним уже понимаю, что нужно делать». На это Игорь мне отвечает: «Вы с ума сошли!» - А надо знать, что Джон в то время числился как чисто лирический танцовщик и в другом амплуа его не видели. - «Давайте попробуем?» - «Ну, хорошо, давайте попробуем». И вот мы начали репетировать. Собственно поэтому ещё я так долго задержалась на этом спектакле: потому что поменяла партнёра. После нашей репетиции с Джоном Чернышёв сказал: «Ну, знаете ли, как это Вы углядели!» Он остался очень доволен нашим дуэтом. И, таким образом, в этот спектакль мы вошли уже с Джоном, после чего даже наши балетные, которые бывают порой очень остроумными, сказали: «Если Осипенко, станцевав "Антония и Клеопатру" выиграла сто тысяч, то Марковский весь миллион». Они так сказали потому, что Джон начисто изменил о себе мнение: он не просто лирик, а и характерный танцовщик - он может быть и актёром.
Какое участие в постановке «Антония и Клеопатры» принимала Елена Чернышёва?
Когда я репетировала Клеопатру, она постоянно присутствовала. Мы с ней дружили и обсуждали всё, что было связано с этой партией. И некоторые идеи в спектакле ей принадлежали. Правда, она никогда этого не выставляла напоказ, дескать, «это моя идея» и
так далее. В этом смысле она вела себя очень деликатно. Она всё отдавала на откуп Игорю. Но то, что в этом спектакле была и её заслуга, - думаю, и сам Игорь не стал бы этого отрицать.
Как происходил репетиционный процесс у Вас с Чернышёвым? Трудно ли Вам с ним работалось?
Нет, нет. Не было трудно. Да и потом, знаете, как судьба складывается: я когда-то, ещё в школе, когда все мы ещё учились, была пионервожатой в этом классе: Селюцкий, Викулов, Рассадин, Нисневич, Чернышёв. Я их прекрасно всех знала. Каждый из них представлял собой индивидуум. И по характеру они были такие же. И если я была, скажем, в восьмом классе, а они где-то в пятом, то они издевались надо мной как могли. Потом уже с ними со всеми я столкнулась в театре. Больше всех у меня ещё в школе вызывал интерес Игорь. И, пожалуй, только с ним я оставалась до конца на Вы. Хотя я со всеми этими мальчиками всегда старалась быть на Вы. В Игоре был какой-то стержень. В работе с ним было очень легко. Он же очень эмоционален.
Когда я показала кассету «Клеопатры» в Америке, там мне сказали: «Этого не может быть. Неужели это поставлено в 1968 году? -а это был уже конец 90-х годов. - Да нет же, этого не может быть». -«Как же не может быть, - отвечала я - убедитесь сами». По тем временам Чернышёв, конечно же, очень оригинально мыслил в хореографии. Тем более, имея меня в руках, - я ведь уже привыкла, что балетмейстеры из меня лепили, что хотели. Он очень интересно ставил. Эмоции наши абсолютно совпадали. Видение того, что мы делали, тоже совпадало. Мы были абсолютные единомышленники.
В чём заключался талант Чернышёва-хореографа?
Ну, Вы знаете, он был просто талантливый человек. Как говорил Семён Соломонович Каплан: «Талант в карман не спрячешь». И Чернышёв не мог этого сделать. Своим же обаянием он умел увлекать других. А это очень, очень важно.
Скажите, в одном из своих интервью, Вы говорите, что Чернышёв хотел с Вами поставить свою версию «Жизели», но эта работа не состоялась. Почему? И не жалеете ли Вы об этом?
Очень жалею. Когда Игорь работал главным в Куйбышеве, он неожиданно предложил поставить «Жизель» на меня, как бы забыв о том, что это романтический спектакль. Но в те годы у меня было очень сильное увлечение Джоном. И жизнь, казалось, не складывалась. Джон же тогда ушёл на пенсию и при этом не имел никаких званий. Работа его уже не так увлекала. И, когда я ему сказала, давай поедем в Куйбышев и будем делать спектакль с Игорем, он отнёсся к этому как-то без особого рвения. И эта работа не состоялась.
Скажите, много ли Ваших актёрских и пластических находок в «Антонии и Клеопатре» Чернышёва?
Ну, они, конечно же, есть в этом спектакле. В этом отношении с Игорем было довольно просто. Он доверял моему вкусу, моей интуиции по отношению к своей хореографии. И, сочиняя, он шёл от меня тоже.
Как публика принимала премьеру «Антония и Клеопатры»?
Публика принимала замечательно. И я очень жалею, что этот спектакль сейчас не идёт в репертуаре театров. Может, правда, его со временем нужно было как-то подсократить и несколько отредактировать, в соответствии с новым временем. Но этот спектакль был настолько индивидуален, настолько Чернышёв в нём был своеобразен в хореографии!
В наше время страсти бушуют и не известно, куда они приведут. В «Антонии» у Игоря была абсолютно точная, ясная, страстная любовь. Там была такая подавляющая страсть, такая любовь, которая на все времена. Это рассказ о любви, которой сейчас уже не существует - почему мне так жалко, что он сегодня не идёт.
Отождествляли ли Вы себя в какой-то мере со своей героиней?
Вы знаете, как: я привыкла в жизни обращать внимание на всё, что происходит вокруг меня. И ничего стараюсь не пропускать. И тому же учениц своих учу. И я не боюсь даже им сказать: «Вспоминайте всё, вплоть до того, что происходит с вами в постели. Это тоже нужно для сцены». Поскольку на
сцене порой очень важно передать силу своей любви, знать о том, что ты говоришь, что хочешь сказать. Тогда же я уже имела сложности во взаимоотношениях с Марковским, и от этого спектакль оказался мне наиболее близок. Сегодня же он гораздо ближе мне по каким-то душевным и сердечным качествам, чем, например, «Каменный цветок». В «Клеопатре» можно было проявить себя как женщина, как женщина, которая прошла путь в жизни. Это такая безвозрастная роль.
Скажите, видели ли Вы версии «Антония и Клеопатры» Чернышёва в Эстонии и Куйбышеве?
Не только видела, но и танцевала в Эстонии. Но там, с Май Мурдмаа, я договорилась о том, что в их спектакле я буду сохранять рисунок хореографии Чернышёва, поставленный на меня.
Одной из ярких и самобытных Клеопатр на сцене была эстонская балерина Кайе Кырб, в репертуаре которой была одноактная версия балета Чернышёва. Вам не приходилось видеть её в «Антонии и Клеопатре»?
Видела. И она мне очень понравилась. Это была совершенно другая Клеопатра. Понимаете, мне нравится, когда каждый привносит своё видение в образ, не повторяя предыдущего исполнителя.
Беседа записана 24 июля 2008 года.
Михайловский театр. С.-Петербург.
Abstract.
The interview of the prominent Russian ballerina, currently the pedagogue of Mikhailovsky Theatre, Alla Osipenko, is dedicated to her creative cooperation with one of the most talented choreographers of the past century Igor Chernyshev, who staged E.Lazarev's ballet «Anthony and Cleopatra» specially for this ballerina. The present interview reveals interesting details of joint work of Igor Chernyshev and Alla Osipenko on the main part in this Shakespeare's ballet - the part of Cleopatra. The ballerina's story and her memories show the prominent role of Leningrad staging of «Anthony and Cleopatra» of 1968 in the history of Soviet ballet, as well as in the personal artistic biography of both Alla Osipenko and Igor Chernyshev.
