CC BY
134
Н.В. Петрова (Иркутск)
ИНТЕРСУБЪЕКТНАЯ ИНТЕРТЕКСТуАЛЬНОСТЬ
The article deals with one of the kinds of intertextuality called interpersonal intertextuality differentiated due to the interconnection of the authors’ texts. Two kinds of interpersonal intertexuality - verbal and nonverbal - are considered. The first one is characterized by intexts directed to verbal texts. The second one is concerned with the intexts directed to non-verbal texts.
Исследования разных авторов свидетельствуют о постоянно происходящем взаимодействии текстов разных авторов (или текстов без авторов). Так, в интертексте соединяются: текст Пушкина и текст Библии [Кротенко, 1997], текст Пушкина и текст Данте [Гаспаров, 1983], текст Пушкина и текст Байрона [Баевский, 1996], текст Тургенева и текст Шекспира [Швецова, 2002], текст Лермонтова и текст Шекспира [Лотман, 1996], текст Блока и текст Шекспира [Приходько, 1991], текст Мердок и текст Л. Толстого [Хитарова, 2002], текст Ш. Бронте и текст Теккерея [Кауе, 1995].
Такого рода исследования показывают, что в текстовом пространстве существует тенденция обращения более поздних по времени текстов к текстам авторитетным (общепризнанным), при этом «общение» текстов не ограничивается рамками какого-то одного культурного пространства.
Вид интертекстуальности, создаваемый с помощью различного рода цитатных включений, соотносимых с авторскими или неавторскими прецедентными текстами, обозначим термином {{интерсубъектная интертекстуальность». Под неавторскими
прецедентными текстами имеются в виду тексты мифов и народных сказок, пословицы, поговорки и т.п. Их мы сочли возможным рассматривать в качестве прецедентных для интерсубъектной интертекстуальности на том основании, что когда-то эти тексты имели автора.
Приведем несколько примеров интерсубъектной
интертекстуальности:
1) Beside the old people, many others lived in the Bentley house. There were four hired men, a woman named Aunt Callie Beebe, who was in charge of the housekeeping, a dull-witted girl named Eliza Stoughton, who made beds and helped with the milking, a boy who worked in the stables, and Jesse Bentley himself, the owner and overlord of it all (S. Anderson. Godliness). Главный персонаж назван Ш. Андерсоном библейским именем Иессей (Jesse). В Библии имя Иессея упоминается в связи с именем помазанника божьего царя Давида. Напомним краткое содержание библейского сюжета. К Вифлеемскому священнику по имени Иессей явился посланник Бога Самуил. Когда Иессей познакомил его со своими сыновьями, Самуил не увидел среди них избранного Богом. Избранником оказался младший сын Давид, пасший в то время овец [Библейские имена, 1997: 182].
2) Hercule Poirot sat down. He read the letter slowly and carefully. It
was not the kind of case he wanted, it was not the kind of case he had promised himself. It was not in any sense an important case, it was supremely unimportant. It was not - and here was the crux of his objection - it was not a proper Labour of Hercules (A. Christie. The Nemean Lion). Сыщик, главный персонаж многих произведений А. Кристи, носит имя известного героя древнегреческих мифов Г еракла (лат. Геркулес). Это имя стало нарицательным для человека, обладающего исключительной силой. В приведенном выше отрывке связь с древнегреческим мифом подкрепляется с помощью интекста «Labour of Hercules» (подвиг Геракла). Согласно мифу, Геракл, вынужденный служить тиринфскому царю Эврисфею, совершает двенадцать подвигов, среди которых победа над немейским львом [Словарь мифов, 1999: 81-85]. Рассказ озаглавлен «The Nemean Lion»
(«Немейский лев»). Поскольку в мифе победа Геракла над
чудовищным хищником, опустошавшим Немейскую долину,
является первым по счету подвигом, успешно проведенное сыщиком расследование, связанное, правда, не со львом, а с собакой (поиск украденной собаки), может восприниматься как «первый подвиг» Э. Пуаро. Так как подвигов у Геракла несколько, то естественным представляется ожидание продолжения рассказов об успешных расследованиях героя Агаты Кристи.
Имена библейских и мифологических героев, используемые для номинации действующих лиц, являются часто используемым
приемом, сопровождаемым тематическим и сюжетным взаимодействием с прецедентным текстом.
Характерным является использование имен библейских, мифологических, а также имен из различных произведений как вторичных именований: The next morning at eleven o’clock when I was sitting there alone, an Uncle Tom shuffles into a hotel and asked for the doctor to come and see Judge Banks (O’Henry. Jeff Peters as a Personal Magnet). Дядей Томом (Uncle Tom) - такое имя носит персонаж хорошо известного российскому читателю романа Г. Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома» - можно назвать любого слугу-негра, не утруждаясь при этом узнать его настоящее имя.
Выступая в качестве вторичных номинаций, прецедентные имена раскрывают те или иные стороны образа персонажа: Myra was big but Herman Klausner was bigger. Bald, beefy, moonfaced, broad of shoulder and of girth, he loomed over us, a Gulliver among the Lilliputians (T. Tushnet. The Klausners). Действующие лица рассказа уподобляются персонажам произведения Д. Свифта (Герман Клознер - a Gulliver; Кластеры - the Lilliputians). В результате создается контраст, построенный на эффекте «увеличение в размерах»/ «уменьшение в размерах». Иронический тон данного отрывка свидетельствует о том, что параллельно с выдвижением по массе и высоте тела происходит актуализация и такой важной характеристики Клознеров, как «на всех смотрим снисходительно и свысока». «Переименование» в рассказе носит эксплицитный характер. Так бывает далеко не всегда.
Рассказ Д.Г. Лоуренса называется «Самсон и Далила» (D.H. Lawrence. Samson and Delilah). Главные персонажи носят другие имена. Однако вынесенные в заголовок библейские имена, отсылающие к известному библейскому сюжету, с самого начала предопределяют сюжетное развитие рассказа. После прочтения заголовка и восстановления в памяти библейской легенды возникает неминуемое ожидание предательства. Восстановленная информация начинает выполнять метатекстовую функцию. Развитие сюжета в рассказе оправдывает читательское ожидание. При выходе из текста персонажи «получают» вынесенные в заголовок имена.
Еще несколько примеров вторичных обозначений:
1. They take a little light and go into the belly of Leviathan (S. Chaplin. The Thin Seam). Левиафан (Leviathan) - чудовищное морское животное библейского происхождения. Использовано для обозначения шахты, в которой произошел обвал.
Номинационная цепочка: шахта - Левиафан.
2. And America for twelve years had become their anathema, the Sodom and Gomorrah of industrial materialism (D.H. Lawrence. Things). Америка в рассказе «переименована» в Содом и Г оморру (Sodom and Gomorrah). Данные имена - это ассоциируемые с пороком библейские города.
Номинационная цепочка: Америка - Содом и Г оморра.
3. Her life was a Calvary as she often said (J. Cheever. The Wrysons).
Жизнь героини уподобляется Голгофе (Calvary), месту, где был
распят Христос.
Номинационная цепочка: жизнь героини - Г олгофа.
Как правило, вместе с обозначением прецедентным именем в ткани художественного текста происходит развертывание сюжетных линий прецедентного текста, что обусловлено свойством концепта в целом: один компонент концепта естественным образом активизирует другой. Параллельно с сюжетными линиями прецедентного текста сосуществуют сюжетные линии основного текста, находясь либо в состоянии гармонии, либо в состоянии конфликта (если один текст пародирует другой). Состояние гармонии созданного возможного мира и прецедентный возможный мир не являются тождественным, поскольку каждый новый текст ориентирован на раскрытие какого-то жизненного конфликта в иных социально-культурных условиях.
В целом интерсубъектная прецедентность направлена на создание образной системы художественного текста. В одних случаях она способствует ее углублению, в других - усилению, как, например, в последнем примере.
Она может пронизывать весь текст, как в большинстве из приведенных выше примеров. Она может появляться в каких-то поворотных для сюжета частях текста: With the cessation of the firing the valley grew quiet. The embers of the two aeroplanes glowed like the eyes of some monster crouching in the grass. The château stood dark and silent, beautiful without light as it had been beautiful in the sun, while the woody rattles of Nemesis filled the air above with a growing and receding complaint (F.S. Fitzgerald. The Diamond as Big as the Ritz). Появление имени Немезиды (Nemesis), древнегреческой богини правосудия, в этой части текста - сигнал приближающегося возмездия.
Интерсубъектная интертекстуальность не ограничивается диалогическими взаимодействиями, происходящими между текстами разных авторов. Цитирование происходит и внутри самого автора. Такое цитирование Е.А. Козицкая называет автоцитацией [Козицкая,
1998]. В нашем восприятии этот термин имеет ассоциативную связь с
термином Ю.М. Лотмана «автокоммуникация», под которой
1 2
понимается диалог между Я и Я (подробно об автокоммуникации см. [Лотман, 1999: 23-45]). Применительно к серии текстов одного и
того же автора, Я1 соотносимо с текстом1, Я2 - с текстом2 и т.д.
1 2
Поскольку Я и Я - это разные воплощения одного цельного Я,
1 2
между Я и Я естественны диалогические отношения согласия или несогласия, что в принципе и есть суть механизма интертекстуальности.
По Е.А. Козицкой [Козицкая, 1998], автоцитация и интертекстуальность составляют оппозицию, с чем мы не может согласиться. Исходя из предшествующих рассуждений, считаем возможным рассматривать автоцитацию как один из видов интерсубъектной интертекстуальности. Для данного подвида есть термин «внутренняя интертекстуальность» [Арнольд, 1999].
Поскольку в рамках настоящей статьи мы не видим возможности детального рассмотрения внутренней интертекстуальности, ограничимся только упоминанием данного вида
интертекстуальности, попутно отметив, что внутренняя интертекстуальность обнаруживается на уровне композиции, тем, образов, повторяемости лексических единиц и грамматических структур и т.п. Выявляемая при анализе произведений практически любого автора, она способствует объединению отдельных произведений автора в единый текст.
Прецедентыми текстами могут быть не только тексты вербальные, но и тексты, принадлежащие к иным семиотическим системам (музыке, живописи, скульптуре и т.д.):
1) The Piazza in Capri, with its clock tower over the footpath that leads up from the harbour, with the church up a flight of steps, is a perfect setting for an opera by Donizetti (W.S. Maugham. The Lotus Eater);
2) He sat down at the piano and played one of the movements from a Beethoven sonata. He did not play very well (W.S. Maugham. The Lotus Eater);
1) Then Donald Goslin, who lived at the corner, began to play the «Moonlight Sonata» (J. Cheever. The Country Husband);
4) The maid had given the children their suppers and was supervising their baths when Irene turned to the radio, reduced the volume, and sat down to listen to a Mozart quintet that she knew and enjoyed (J. Cheever. The Enormous Radio). При чтении подобных отрывков, даже если в
них не указываются конкретные произведения (имени известного композитора порой достаточно, чтобы «зазвучало» какое-либо его произведение, причем не обязательно то, которое имел в виду автор), возникает музыкальное сопровождение, создающее определенный настрой на восприятие художественного произведения;
5) «She was a Holbein - of the first water; and yet she was also Mrs.
Brash...» (H. James. The Beldonald Holbein). Под фамилией
Гольбейнов известны два немецких художника: Ганс Гольбейн Старший (1465-1524) и его сын Ганс Гольбейн Младший (14971543). Оба - признанные мастера портрета. В приведенном отрывке имя художника с предшествующим неопределенным артиклем (a Holbein) означает некий обобщенный тип картин Гольбейнов. Приведенная выше фраза принадлежит художнику, персонажу и одновременно рассказчику литературного произведения, увидевшему сходство старой женщины (миссис Брэш) с портретами названных художников. Красота леди Бельдональд неожиданно меркнет рядом с «гольбейновским» обликом ее бедной родственницы, приглашенной ею в компаньонки;
6) She reminded him of the Psyche in the museum of Naples. Her features had the same clear purity of line, and though she had borne a child she had still a virginal aspect (W.S. Maugham. Red). В рассказе У.С. Моэма сравнение героини со скульптурным изображением Психеи, богини древнегреческой мифологии, подчеркивает совершенство линий ее фигуры, ее красоту;
7) .he was made like a Greek god, broad in the shoulders, and thin in the flanks; he was like Apollo, with just roundness which Praxiteles gave him, and that suave, feminine grace which has in it something troubling and mysterious. His skin was dazzling white, milky, like satin; his skin was like a woman’s (W.S. Maugham. Red). Для описания женственной красоты главного действующего лица его словесный портрет соединен со зрительным образом - скульптурным изображением Аполлона («Аполлон, убивающий ящерицу»), принадлежащим Праксителю (340 г. до н. э.);
8) Her eyes, large and liquid, were the eyes of Hera and her smile was affectionate and gracious palms (W.S. Maugham. The Lotus Eater). Гера (Hera) - героиня древнегреческих мифов. В приведенном отрывке имеется отсылка к изображению Геры художником или скульптором (имя автора в рассказе не упоминается).
В последних примерах, как следует отметить, мы имеем дело с полигенетичностью. Так, ссылки на скульптурные изображения Психеи, Аполлона и Г еры актуализируют не только их изображения, но и тексты мифов, вдохновившие мастеров на создание шедевров изобразительного искусства.
Для обозначения взаимодействий разных семиотических систем в процессе текстопорождения немецкий ученый О. Хансен-Леве предложил термин «интермедиальность» [Hansen, 1983]. В настоящее время известен термин «интерсемиотичность» [Смирнов, 1995], который по своей сути равнозначен термину «интермедиальность». В широком смысле интермедиальность, или интерсемиотичность, трактуется как «создание целостного полихудожественного пространства в системе культуры (или создание художественного «метаязыка» культуры)» [Тишунина, 2003: 23]. В узком смысле под интермедиальностью, или интерсемиотичностью, понимается способ порождения художественного текста при взаимодействии текстов или языков разных семиотических систем.
В соответствии с подходом, при котором мы трактуем термин «интертекстуальность» как родовой, интермедиальность (интерсемиотичность) мы рассматриваем как частный случай проявления интертекстуальности. После внесения этого уточнения будем различать два основных вида интерсубъектной интертекстуальности: вербальный и невербальный. Первый создается при участии вербальных текстов, второй - при участии невербальных текстов.
Как показало исследование, интерсубъектная интертекстуальность в своей основе имеет прецедентность, зависящую от писательских предпочтений. Несмотря на обширный круг прецедентных текстов, используемых разными авторами, тем не менее представляется возможным констатировать следующее: высокой степенью
прецедентности у англоязычных авторов обладают тексты Библии, древних мифов и сказок, а также тексты английских и американских писателей. Данное наблюдение позволяет сделать вывод о том, что та часть текстового пространства, которая обращена к английской и американской культуре, состоит из двух наиболее значимых для текстопорождения компонентов: универсальной и национальной прецедентности.
Бблиографический список
1. Кротенко, И.А. Христианские мотивы в повести Пушкина «Станционный смотритель» [Текст] / И.А. Кротенко // Русский язык за рубежом. - 1997. -№ 3 / 4. - С. 90-93.
2. Гаспаров, Б.М. Функции реминисценций из Данте в поэзии Пушкина [Текст] / Б.М. Гаспаров // Russian Literature. - 1983.- Vol. 14. - С. 317-350.
3. Баевский, В.С. Присутствие Байрона в «Евгении Онегине» [Текст] / В.С. Баевский // Известия АН. Сер. литературы и языка. - 1996.- Т. 55. - № 6.- С. 4-14.
4. Швецова, Т.В. Гамлет в русском литературном контексте (на материале произведений И.С. Тургенева) [Текст] / Т.В. Швецова // Проблемы концептуализации действительности и моделирования языковой картины мира: материалы международ. науч. конф. Архангельск, 21-23 мая 2002 г. -Архангельск, 2002. - С. 177-178.
5. Лотман, Ю.М. Лермонтов. Две реминисценции из «Гамлета» [Текст] / Ю.М. Лотман // О поэтах и поэзии. - СПб.: Искусство - СПб., 1996. - С. 543-545.
6. Приходько, И.С. Гамлетовский комплекс лирического героя Блока [Текст] / И.С. Приходько // Пути и формы анализа художественного произведения: сб. науч. тр. - Владимир: Владимирский гос. ун-т. - 1991. - С. 34-41.
7. Хитарова, Т.А. Лев Толстой в тексте романа Айрис Мердок «Колокол» [Текст] / Т.А. Хитарова // Проблемы концептуализации действительности и моделирования языковой картины мира: материалы международ. науч. конф. Архангельск, 21-23 мая 2002 г. - Архангельск, 2002. - С. 211-212.
8. Kaye, R.A. A Good Woman on Five Thousand Pounds: «Jane Eyre», «Vanity Fair» and Literary Rivalry [Text] / R.A. Kaye // Stidies in English Literature, 1500-1900. - Houston , 1995. - Vol. 35. - № 4. - P. 724-739.
9. Библейские имена: люди, мифы, история: Словарь [Текст] / И.Н. Лосева,
Н.С. Капустин, О.Т. Кирсанова, В.П. Тахтамышев. - Ростов-на-Дону: «Феникс», 1997.
10. Словарь мифов [Текст] / П. Бентли. - М.: ФАИР, 1999. - 432 с.
11. Козицкая Е.А. Автоцитация и интертекстуальность (два стихотворения Б. Окуджавы) [Текст] / Е.А.Козицкая // Литературный текст. Проблемы и методы исследования: сб. науч.тр. - Тверь: Тверской гос. ун-т. - 1998. -Вып. 4. - С. 120-126.
12. Лотман, Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек - текст - семиосфера -история [Текст] / Ю.М.Лотман. - М.: Школа «Языки русской культуры», 1999.
13. Арнольд, И.В. Семантика. Стилистика. Интертекстуальность [Текст] / И.В. Арнольд. - СПб.: Изд-во СПбГУ, 1999.
14.Hansen-Love, О. Intermedialität und Intertextualität: Probleme der Korrelation von Wort und Bildkunst [Texte] /О. Hansen-Love // Dialog der Texte / V.W. Schmidt, W.-D. Stempel (Hrsg.). - Wien, 1983. - S. 291-360.
15. Смирнов, И.П. Порождение интертекста: Элементы интертекстуального анализа с примерами из творчества Б.Л. Пастернака [Текст] / И.П. Смирнов.-СПб.: Изд-во СПбГУ, 1995. -
16.Тишунина, Н.В. Взаимодействие искусств в литературном произведении как проблема сравнительного литературоведения [Текст] / Н.В. Тишунина // Филологические науки. - 2003. - № 1. - С. 19-26.
Список источников примеров
1. Anderson, S. Selected Stories [Text] / S. Anderson. - Moscow: Progress Publishers, 1981.
2. Cheever, J. Selected Short Stories [Text] / J. Cheever. - Moscow: Progress Publishers, 1980.
3. Eleven American Stories [Text]. - Moscow: International Relations Institute Publishing House, 1978.
4. Fitzgerald F.S. Selected Short Stories [Text] / F.S. Fitzgerald. - Moscow: Progress Publishers, 1979.
5. James H. Short Stories [Text] / H. James. - Moscow: Higher School Publishing House, 1982.
6. Lawrence, D.E. Odour of Chrysanthemums and Other Stories [Text] / D.E. Lawrence. - Moscow: Progress Publishers, 1977.
7. Making It All Right. Modern English Short Stories [Text]. - Moscow: Progress Publishers, 1978.
8. Maugham, W.S. Rain and Other Stories [Text] / W.S. Maugham. - Moscow: Progress Publishers, 1977.
9. Maugham, W.S. Selected Prose [Text] / W.S. Maugham. - Moscow: Manager, 1999.
10. O'Henry. Short Stories [Text] / O’Henry. - Novosibirsk: Siberian University Press, 2007.
