CC BY
97
УДК 651.926:82.035
С.П. Анохина ИНТЕРПРЕТАЦИЯ КАК ПЕРЕВОДЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА
Описываются возможности разночтения отдельных текстов Нового Завета в их русскоязычном, англо-и немецко-язычном переводах.
Интерпретация, многозначность, перевод
S.P. Anokhina INTERPRETATION THROUGH TRANSLATION
The article describes the differences in the interpretation of some New Testament texts in the translations into Russian, German and English.
Interpretation, polysemy, translation
Переводчик, как и любой человек, воспринимает текст субъективно. Отсюда неизбежны разночтения одного и того же текста различными переводчиками, независимо от глубины их знаний языка исходного текста и языка переводного текста, а также их общекультурного уровня. Адекватная интерпретация или 306
адекватное толкование текста приобретают еще большую значимость при обращении к текстам Священного Писания, так как мы имеем дело уже с переводами Библии, а не с первоисточником, а «любой перевод есть уже толкование. Любое слово чужого языка может быть переведено несколькими словами языка переводчика» [1].
Более того, переводчик должен не только догадаться , какое из многочисленных значений слова было использовано в данном случае, но и обосновать свою догадку. В качестве примера того, что догадки переводчика не всегда верны и бесспорны, диакон А. Кураев приводит следующий отрывок из Письма к Ко-лоссянам Св. Ап. Павла: «В русском переводе Кол. 2, 13-14 говорится: Вас, которые были мертвы ... оживил вместе с Ним, простив нам все грехи, истребив учением бывшее о нас рукописание, которое было против нас». При таком переводе получается чисто теософская, гностическая мысль: учение оживляет нас, учение Христа очищает нас от рукописания греха. Не жертва Христа спасет, но его проповеди ( или наше согласие с Его учением, что граничит уже с самоочищением и самоспасением).
На самом деле перевод: «Истребив рукописание с утвержденным (Soy^aoiv) на нем.
«Учение» (то 5оуца ) относится не к нам и не ко Христу, а к рукописанию: рукописание как собственноручная долговая расписка «было составлено в форме определенных точных постановлений; toiZ Soy^aoiv по-русски переведено неточно «Толковая Библия. Издание преемников А.П. Лопухина. Т. 11. СПб., 1913 С. 314» [1].
М. Лютер избегает подобной гностической проблемы, так как в его переводе данного текста собственно слово « учение» эксплицитно не присутствует: Und er hat euch mit ihm lebendig gemacht, die ihr tot wart in den Sunden ... und hat uns vergeben alle Sunden Er hat den Schuldbrief guilgt, der mit seinen Forderungen gegen uns war ... (Kolosser 2, 13-14). Дословный перевод последнего предложения может звучать как: Он истребил рукописание ( долговую расписку), которое со своими требованиями (т.е. тем, что на нем написано) было против нас. Таким образом, его перевод ближе к тому, какой предложен в Толковой Библии. Данное утверждение справедливо и для перевода в New Testament: And you, being dead in your sins .hath he quickened together with him, having forgiven you all trespasses; Blothing out the handwriting of ordinances that was against us, which was contrary to us ... (Colossians 2, 13-14 ).
Необходимость инерпретации, толкования исходного текста может быть обусловлена и грамматическими особенностями последнего (даже если он и представляет собой также перевод). В подтверждение этого обратимся снова к тому, что пишет диакон А. Кураев: ««Стремление сделать кальку, буквальноподстрочный перевод порой и придает ему совершенно ложный смысл. До сих пор замешательство многих православных вызывает церковно-славянский перевод притчи о сеятеле: «Потом же приходит диавол и вземлет слово от сердца их, да не веровавшие спасутся» (Лук. 8, 12) ... то, что вообще-то эти слова выражают желание искусителя, как-то не принимается во внимание. Славянский перевод лишь буквально передает греческую конструкцию. Синодальный русский перевод дает как будто противоположный текст: «Чтобы они не уверовали и не спаслись»; греческая же конструкция имеет тот же смысл, но использует имеющуюся в греческой грамматике возможность, при которой одна отрицательная частица относится сразу к двум глаголам, точнее, к каждому из них. Славянский переводчик знал эту конструкцию, хотел ее привить и к славянскому языку, но она здесь не прижилась, и в результате текст этого стиха стал кощунственно-непонятен» [1].
Осмелимся предположить, что славянский переводчик прибегнул к дословному переводу прежде всего из большего пиетета к переводимому тексту, а задача его более правильной интерпретации стояла собственно перед священнослужителями. Немецкий и английский переводы в этом отношении схожи с русским, хотя в них, как и в греческом тексте, одно отрицание, так как моноотрицание - это одна из типологических особенностей грамматического строя германских языков.
danach kommt der Teufel und nimmt das Wort aus ihrem Herzen, damit sie nicht glauben und selig werden (Lukas 8, 12): отрицание nicht относится к обоим однородным сказуемым придаточного предложения. В английском тексте отрицательный союз lest относится также к обоим сказуемым: then cometh the devil, and taketh away the word out of their hearts, lest they should believe and be saved (Luke 8, 12).
Чрезвычайно показательными для влияния разницы культур и эпох на перевод, а следовательно, и для необходимости интерпретации, являются следующие переводы. Диакон А.Кураев снова противопоставляет славянский и русский синодальный переводы: апостол Павел пишет, что сейчас мы созерцаем тайны Царствия Христова «как в зеркале» (Славянский перевод здесь опять же буквально точен: «якоже зерцалом». А русский синодальный перевод говорит: «как бы сквозь тусклое стекло» (1 Кор. 13, 12). В восприятии современного человека это ровно противоположные вещи. Но в греческом тексте все же стоит - зеркало. Все становится понятно, лишь если мы вспомним, что в древности зеркала были не нашими, «венецианскими», а металлическими, передающими весьма приблизительное и довольно искаженное изображение» [1].
Именно приблизительное и довольно искаженное изображение передается в немецком тексте словосочетанием ein dunkles Bild (темное, тусклое изображение): Wir sehen jetzt durch einen Spiegel ein dunkles Bild; ( 1.Kor. 13, 12 ), а в английском тексте - наречием darkly (неясно): For now we see through a glass, darkly (1 Cor. 13, 12). Показательно, что в немецком тексте употреблено слово «зеркало»: видим в зеркале, как в зеркале, в то время как в английском тексте стоит слово « стекло»: видим (как бы отражение) в стекле.
От способности к интерпретации или к правильному истолкованию отдельного текста в контексте целого со стороны читающего, или, по образному выражению диакона А. Кураева, «от меры оптимизма читающего «зависит понимание следующего высказывания: «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его» (Ин. 1, 5). В греческом тексте, как пишет А.Кураев, использован глагол катеАяцРаую, имеющий два смысла: «схватывать», «побеждать», и «постигать» [1]. Такая же многозначность свойственна и английскому глаголу, заимствованному из латинского, еще вернее кальки, comprehend: с одной стороны, «охватывать», «включать», с другой - «постигать», «понимать»: And the light shineth in darkness; and the darkness comorehended it not. (John 1, 5). Поэтому и в отношении английского перевода мы вправе задаться вопросом: о чем говорит этот стих? «о том, что свет не был удержан тьмой, или о том, что свет хоть и пришел, но не был постигнут, не был принят и познан? Утверждает ли этот стих непобедимость света или непроницаемость тьмы? Был «свет человеков» ( Ин.1, 4 ), но человеки его распяли. Свет «пришел к своим, и свои Его не приняли» (Ин. 1, 11). Если Ин. 1, 5 поставить в этот контекст, то этот стих приобретает скорее трагический оттенок. В то же время несомненно, что пролог Евангелия от Иоанна носит торжетсвенный, ликующий характер: «Мы видели славу Его ( Ин. 1, 14)» [1].
Напротив, труд толкователя - «оптимиста» взял на себя переводчик Библии на немецкий язык М. Лютер, так как в его тексте употреблен исконный глагол ergreifen, «которому присущи также два значения - прямое, такое же, как и для греческого и английского глаголов, но переносное другое - «потрясти», «глубоко тронуть»: Und das Licht scheint in der Finsternis, und die Finsternis hat's nicht ergriffen. (Johannes 1, 2). (в немецком языке со значением, аналогичным переносному, глаголов греческого и английского языков существует однокоренной глагол begreifen, но он не имеет другого аналогичного им значения).
В качестве примера интерпретации, выходящей за пределы филологии и начинающей влиять на практику духовной жизни, приведем снова рассуждения диакона А.Кураева в отношении расхождения прочтения « знаменитого совета апостола Павла: «Каждый оставайся в том звании, в котором призван. Рабом ли ты призван, не смущайся; но если и можешь сделаться свободным, то лучшим воспользуйся» (1 Кор., 7, 20-21).
Лютер (и переводчики The Gideons International - примечание наше), как справедливо замечает А. Кураев переводит этот текст как призыв к обретению свободы: лучше воспользуйся этой возможностью [1]. Действительно: Jeder bleibe in der Berufung, in der er berufen wurde. Bist du als Knecht berufen, so sorge dich nicht; doch klannst du frei werden, so nutze es um so lieber (1. Kor. 7, 20-21). То же самое говорит и английский текст: Let every man abide in the same calling wherein he was called. Art thou called being a servant? care not for it: but if thou mayest be made free, use it rather (1 Cor. 7, 20-21). Церковнославянский перевод предлагает противоположную трактовку: «Но аще и можени свободен бытии, болше поработи себе». Греческий источник говорит нейтрально: «Избери лучшее», не поясняя явным образом, что же для человека лучше в этой ситуации [1].
Как апологет православия А. Кураев дает очень резкую оценку подобной интерпретации: «Об упрощенной протестантской трактовке этого стиха, как и многих иных мест Писания, можно сказать словами святого Григория Богослова: «Апостольское слово, только не по-апостольски понимаемое и изрекаемое» Св. Григорий Богослов. Творения. М., 1994. Т. 2. С. 17» [1].
Небольшой опыт наблюдения за языком религиозного дискурса еще раз убеждает, что язык религии чрезвычайно богат и разнообразен. Если в другом типе дискурса именно содержание, тематика, а не форма является отличительной характеристикой речевого произведения, то в религиозном дискурсе, как форма, так и содержание играют одинаково важную роль, в совокупности создавая специфику данного типа общения. Нельзя не согласиться с мнением Н.Б.Мечковской о том, что «ни один другой тип дискурса не содержит такого огромного количества специфических лексических единиц, выражений, оборотов речи, как религиозный» [2]. С другой стороны даже и понятные, на первый взгляд, тексты требуют определенного толкования в целях вскрытия их именно подлинного, а не поверхностного смысла.
Таким образом, интерпретация - неотъемлемая часть и в процессе перевода, и при восприятии его как продукта, результата данного процесса.
ЛИТЕРАТУРА
1. Диакон Андрей Кураев. Протестантам о православии. Наследие Христа / А. Кураев. Клин: Христианская жизнь, 2009.
2. Мечковская Н.Б. Язык и религия / Н.Б. Мечковская. М., 1998.
3. Новый Завет New Nestament. The Gideons International Russian / English.
4. Die Bibel Luther-Ubersetzung / Stuttgart: Deutsche Bibelgesellschaft, 1999.
Анохина Светлана Петровна - Svetlana P. Anokhina -
доктор филологических наук, профессор кафедры Dr. Sc., Professor
«Русский и иностранные языки» Поволжского Department of Russian and Foreign Languages
государственного университета сервиса, г. Тольятти Volga Region State University of Service, Tolyatti
Статья поступила в редакцию 11.11.11, принята к опубликованию 01.12.11
