CC BY
167
Ю.Ю. Данилкова
ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ИСТОРИИ У Ф. ШИЛЛЕРА И НОВАЛИСА (к вопросу о понятии «Universalgeschichte» и эпохе средневековья)
В центре нашего исследования - две личности - Ф. Шиллер и Нова-лис, писатели, принадлежавшие разным поколениям. Нас будут интересовать их представления об истории, в частности, об эпохе средних веков. Эти представления нам представляется важным исследовать в контексте мировоззрения каждого.
Прежде, чем приступить к исследованию, следует очертить общий контекст отношений Ф. Шиллера и Ф. фон Гарденберга. Зимой 1790/91 гг. в Иене Ф. Шиллер, занявший в 1789 г. кафедру истории в Иенском университете, представляет на суд ученой публики открытую лекцию об эпохе крестовых походов, причем одним из слушателей Ф. Шиллера становится восемнадцатилетний студент Иенского университета Ф. фон Гарденберг1. Этот сам по себе замечательный факт встречи двух поэтов позволил известному переводчику, В. Микушевичу, имея в виду последующее увлечение Новалиса эпохой средневековья, заключить: «Под влиянием Шиллера Новалис начинает мыслить исторически, причем история для него никогда не будет прошлым, распространяясь также на современность и на будущее, что мы явственно видим в очерке «Христианство, или Европа» . Итак, проблема, изучаемая нами, вкратце может быть сформулирована так: был ли (если да, то в какой степени?) Новалис учеником Шиллера?
Тот факт, что юношеское отношение Ф. фон Гарденберга к своему учителю было трепетным и восхищенным, его искренняя привязанность, не оставляют сомнений. В январе 1791 г. Ф. фон Гарденберг дежурит у постели тяжело заболевшего Шиллера . Именно под влиянием Ф. Шиллера в
зимнем семестре того же года Гарденберг отправляется в Лейпцигский университет с целью улучшить свои знания в области юриспруденции, к изучению которой он никогда не чувствовал настоящей склонности. Перемена места учебы была вызвана странным, на первый взгляд, обстоятельством: отец Гарденберга через посредничество и других лиц просит Ф. Шиллера повлиять на интересы юноши и убедить его в необходимости изучать право, приобретать профессию ради хлеба насущного4. На этом жизненном этапе Гарденберг воспринимает Шиллера не критически, об этом свидетельствует его письмо к Шиллеру от 22 сентября 1791 г., вот только несколько слов из него: «Одно Ваше слово имело на меня воздействие большее, нежели постоянные наставления и поучения других»5. Для Шиллера Гарденберг был всего лишь одним из студентов, не вызывавшим, притом, больших симпатий6.
В начале 90-х гг. личные отношения Шиллера и Гарденберга прекращаются, известно еще письмо, датируемое 7 октября 1791 г., в котором Гарденберг сообщает Шиллеру о своем изучении Гомера . В этом же году Гарденберг читает шиллеровского «Дон Карлоса»8.
В январе 1792 г., в Лейпциге, Гарденберг знакомится с Ф. Шлегелем, и вследствие вновь завязавшихся отношений старые привязанности отходят на второй план; да и позднее, в 1797 г., Новалис не вмешивается в полемику, которую вели братья Шлегели с Шиллером9.
Тема «Новалис и Шиллер» достаточно изучена в немецком литературоведении, достаточно назвать работы П.-А. Альта, Г. Уэрлингса, Г. Шульца, У. Штадлера. Исследователи едины во мнении, что с момента переезда Гарденберга в Лейпциг и знакомства с Ф. Шлегелем он постепенно созревает как самостоятельная личность, как мыслитель. В 1796 г., когда Гарденберг критикует роман И.-В. Гёте о Вильгельме Майстере, в записных книжках он ничего не упоминает о работах авторах предшествующих эпох. Так, Ф. фон Гарденберг, с 1798 г. начавший подписывать свои произ-
ведения в журнале «Атеней» именем «Новалис», формируется как мыслитель, чье мировоззрение отлично от шиллеровского, в этот период ближе ему становятся Я. Бёме и Ф. Гемстергейс10.
Вернемся, тем не менее, к исходному пункту наших рассуждений, к проблеме понимания истории у двух авторов. Как справедливо пишет В.Б. Микушевич о Новалисе, «история для него никогда не будет прошлым, распространяясь также на современность и на будущее». Новалис в своих произведениях создает концепцию «универсальной» истории. Безусловно, когда Новалис пишет об истории, для него это история «всеобщая», то есть история всех народов и всех времен, он предлагает свою концепцию развития человечества. Шиллер также вводит термин «Universalgeschichte» (в работе «В чем состоит изучение мировой истории и какова цель этого изучения»).
Что же вкладывали в понятие «Universalgeschichte» Ф. Шиллер и Но-валис? При исследовании этой проблемы мы будем опираться на работы Ф. Шиллера «В чем состоит изучение мировой истории и какова цель этого изучения», «О переселении народов, крестовых походах и средневековье» и роман Новалиса «Генрих фон Офтердинген».
«Сочинения о мировой истории» («Universalhistorische Schriften») Ф. Шиллера включают пять работ писателя, которые сам Шиллер не публиковал как единое целое. Первая попытка напечатать эти работы вместе принадлежит дрезденскому другу Шиллера, Кёрнеру. В первом издании работ Ф. Шиллера он реконструировал взаимосвязь этих пяти сочинений, которая в действительности отражала неосуществленный замысел писателя написать «универсальную» историю11. Над этим проектом Ф. Шиллер работал в 1789-90 гг.
Первая работа Ф. Шиллера называлась «В чем состоит изучение мировой истории и какова цель этого изучения» и представляла собой вступительную лекцию поэта, прочитанную им в Иенском университете. Уже в
этом сочинении Ф. Шиллер предстает как оппонент Аристотеля, который резко разграничивал собственно историческое и философское познания.
Первое, по его мнению, занимается описанием единичных фактов, второе -
12
направлено на познание всеобщего, создание системы . Шиллер предлагает новую возможность, неизвестную доселе в западноевропейской тради-
13
ции, возможность познания истины, благодаря изучению истории . Шиллер соединяет собственно историческое и философское познания, и такое объединение кажется ему необходимым по ряду причин.
Ведь одним из вопросов, который Шиллер затрагивает в своей первой работе, стал вопрос об источниках. Он приходит к следующему выводу: любые источники, которыми мы располагаем, могут дать нам лишь фрагментарное знание об истории, ведь одни из них тенденциозны, другие освещают событие лишь частично, третьи вообще утеряны. К тому же существовал долгий бесписьменный период. Как своим ограниченным разумом человек может познать историю? С помощью философии: «Философ рано убеждается в том, что в области интеллекта, так же как и в чувственном мире, все находится во внутренней связи, и его мощное стремление к единству не может мириться с разрозненными кусками и обрывками целого. Все его стремления направлены к совершенству и полноте его знания»14. И еще: «Таким образом, наша мировая история никогда не могла бы стать чем-либо иным, кроме агрегата отрывков, и не заслуживала бы названия науки, если бы ей на помощь не пришла философия. Соединяя эти отрывки искусственными промежуточными звеньями, философия превращает агрегат в систему, в разумное и закономерно связанное целое. Основанием для этого является тот факт, что законы природы, равно как и законы человеческого духа, едины и неизменны»15. Таким образом, Шиллера больше всего интересует не анализ конкретного исторического события, а взаимосвязь событий в истории. Конечно, Шиллер не может не понимать и опасности построения грубой системы, он предостерегает философов и ис-
ториков от поспешных выводов и фактически относит факт создания такой науки, как мировая история, к далекому будущему16.
Попытка Ф. Шиллера написать всеобщую историю не была в XVIIIм столетии единичной. Среди важных источников его работы можно назвать «Всеобщую историю» («Universalhistorie») А.Л. Шлёцера, «Идеи к философии истории человечества» И.Г. Гердера, труды И. Канта. Понятие «Universalgeschichte», благодаря трудам А.Л. Шлёцера, к моменту возникновения трудов Шиллера уже прочно вошло в историко-философский обиход его эпохи17. Тема связи прошлого и настоящего была одной из актуальных, понимание этой связи и обусловливало дальнейший прогресс человечества. Из всех трудов принципиально важной для Шиллера стала работа А.Л. Шлёцера, в которой тот ввел понятия «агрегата» и «системы»,
18
которыми Ф. Шиллер воспользовался уже в своем первом трактате . Под «агрегатом» А.Л. Шлёцер понимал случайное накопление единичных исторических фактов, они могут преобразоваться в организованную «систему», но лишь благодаря философу. Об истории, по Шлёцеру, можно рассказывать двояко: сначала как о единичных фактах, не связанных никаким системным знанием («Realzusammenhang»), - затем как об элементах целой системы19.
XVIII-е столетие в целом характеризует стремление к созданию монументальных трудов по истории, а вызревало оно далеко за пределами Германии, в Великобритании. Между 1736 и 1765 гг. в Англии выходит огромная работа «Всеобщая мировая история от до настоящего времени», с 1744 г. ее можно было найти в переводе на немецкий язык в Германии20. Тем не менее, в основу рассуждений об истории в этой работе был положен теологический принцип, ведь история в XVIII в. представала перед ис-
21
следователями в контексте библейских представлений . Полемику с библейской, теологической традицией открывает Вольтер в своей работе «Philosophie de l’Histoire».
Юный Шиллер, как известно, читал не только работы Монтескье и Вольтера; начиная с 1785 г., он знакомится с трудами, принадлежавшими деятелям англо-шотландского Просвещения (У. Робертсону, Э. Гиббону), которые под термином «Universalgeschichte» стали понимать науку о человечестве. По их представлениям, человечество являло собой некий биологический вид, который проходит в своем развитии необходимые стадии на пути к гражданскому обществу22.
Традиция, начатая в Англии, получила развитие и в Г ермании. Вскоре, в 1788 г., появляется девятнадцатитомное сочинение К.Г. Хайнриха о
23
немецком праве, а также работа М.И. Шмидта «История немцев» .
Из всех прочитанных им авторов наибольшее впечатление на Шиллера произвели труды И. Канта. Свое изучение И. Канта Ф. Шиллер начинает в 1784 г. с работы «Идеи всеобщей истории во всемирно-гражданском плане».
Что же такое история для Шиллера? Проанализируем один из отрывков из его работы «В чем состоит изучение мировой истории и какова цель этого изучения»: «Человек изменяется и уходит со сцены; вместе с ним изменяются или исчезают его воззрения. Лишь одна история остается неизменно на сцене - бессмертная гражданка всех времен и народов. На кровавый бранный труд и на мирные народы, безмятежно питающиеся молоком своих стад, она взирает одинаково светлым взором гомеровского Зевса (wie der homerische Zeus). Как бы произвольно ни обращалась человеческая свобода с ходом мирового развития, история спокойно глядит на всю эту путаницу, потому что своим проницательным она уже прозревает мгновение, когда эту безудержную и мятущуюся свободу обуздает необходимость. <...> Ее не ослепит никакой блеск, она не подпадает под власть предрассудков века, ибо она - воплощение подлинных судеб всех ве-
- 24
щей» .
Этот отрывок одно из ярких свидетельств того, как понимал термин «Universalgeschichte» Шиллер. Итак, во-первых, история бессмертна, во-вторых, история уподоблена в своем спокойствии и невозмутимости одному из богов античного пантеона, в-третьих, она есть не что иное, как истина («...воплощение подлинных судеб всех вещей»). История для Шиллера есть некий субститут Бога, недаром Шиллер, говоря о ней, употребляет метафору из античной мифологии, это истина и абсолютная Объективность. Вот что пишет Шиллер: «Для нее не увядает лавровый венок, завоеванный действительными заслугами, и она разбивает обелиски, воздвигнутые тщеславием». В своей вступительной лекции 1789 г. Шиллер с оптимизмом смотрит на постижение истории, постижение, которое руководствовалось бы разумным началом.
Оба, как Шиллер, так и Новалис, подходят к истории не как профессиональные историки, а как философы. Тем не менее, их воззрения на философию истории различаются в корне, так как в основе их представлений об истории лежит разная философия. Когда Ф. Шиллер рассуждает об истории, важной для него становится категория времени, история означает развитие, процесс воспитания человечества.
У Новалиса мы видим совершенно другой подход. «Пафос Новали-са - пафос построения универсума, бесконечного, Золотого века, синкре-
25
тического бытия», - замечает Ф.П. Федоров . Категория времени отходит на второй план у Новалиса. Земная история для ранних романтиков является отражением процессов, происходящих в вечности26. Да и сам Новалис в июне 1800 г. отмечал, что его роман представляет собой «свободную историю, мифологию» («Der Roman ist gleichsam die freye Geschichte -
27
gleichsam die Mythologie der Geschichte») .
В основе исторических воззрений Новалиса мы находим реликты древних мифологических и религиозных представлений. Прежде всего, это представления о Золотом веке как о начальной и финитной границе разви-
тия человечества. Обратимся к роману «Генрих фон Офтердинген». Вот как говорится о певце в романе: «Он пел о начале мира, о происхождении звезд, растений, животных и людей, о всемогущем участии природы, о древнем золотом веке и о властительницах его, любви и поэзии, о возникновении ненависти и варварства и об распрях с этими добрыми богинями
и, наконец, о грядущем торжестве последних, о конце печали, обновлении
28
природы и о том, что вернется вечный золотой век» . Уже из этого отрывка видно, что Новалис видит историю человечества сквозь призму древних представлений об утрате и возвращении Золотого века. Для Новалиса становится актуальной временная триада (утрата Золотого века, его поиск,
29
возвращение), столь важная в мифологии и религии . Из современников Новалиса идея возвращающегося Золотого века принадлежала Ф. Гемстер-гейсу30. Для Новалиса становится важной концепция «абсолютного настоящего» («absolute Gegenwart»), которое понимается как некое подгото-
31
вительное время перед наступлением вечности . По суждению Р. Гайма, «в романе Новалиса не столько метафизика превращается в историю,
32
сколько история получает характер метафизики» . В отличие от Ф. Шиллера Новалис создает стремящийся к вечности мир, который каждый раз творится заново33. В нем нет центральной инстанции, гарантирующей абсолютное, объективное и незыблемое знание34. Отношения между субъектом и объектом, человеком и Богом, человеком и миром, как понимали это ранние романтики, складываются в результате диалога, а не иерархическо-
35
го подчинения . Как и у ранних романтиков, у Новалиса возникает особый культ творческой личности, художника, который вознесен практически на пьедестал Бога-демиурга и «созерцает с божественной точки зрения прошлое и настоящее в их единстве»36. Путь познания мира, себя для Новали-са лежит через постижение иррационального, через любовь. Новалис радикально противопоставляет рациональную и иррациональную сферу бытия.
Определяющей философией для Новалиса всегда будет философия Шел-
37
линга - философия природы, натурфилософия .
Итак, мы выяснили, что историософские воззрения Ф. Шиллера и Новалиса имели разную основу. Следующей темой, важной для нас, станет тема восприятия средневековья двумя авторами.
Новалис относит действие своего романа к периоду средневековья. Какие исторические источники легли в основу его романа «Генрих фон Офтердинген»? В списке книг, которыми пользовался Новалис в годы его учебы в Иене, упомянуты труды историографов просветительского направления, рассматривавших историю с рационалистической точки зрения. Ключевым словом, использовавшимся этими авторами для характеристики
38
периода средневековья, было «варварство» . Итак, Новалис, видящий в средневековье время, близкое Золотому веку, отступает в целом от просве-
39
тительского взгляда на этот период .
Среди ближайших источников могут быть названы работы Функа, И.Я Бодмера, Й. Роте. Вопрос об использовании источников Новалисом связан с тем, насколько корректно изображена эпоха средневековья в его романе и насколько оправдано обращение к историческому колориту. Существует два мнения на этот счет. Одни исследователи (Г. Шульц) считают, что выбор эпохи средневековья не был решающим, в качестве материала с легкостью могла бы послужить и любая другая эпоха40. Другие (Замуэль) полагают, что картина средневековья, которую представил Но-валис, достаточно верна как в общем, так и деталях. По мнению последних, в романе представлено «рыцарское мировоззрение», оправдана, согласно этому мировоззрению, идея крестовых походов, показана сама средневековая религиозность41. Но вернемся к определению Новалиса, понимавшего свой роман как возможность создать «свободную историю, мифологию».
Именно такое понимание обусловило обращение Новалиса к мифологическим, полулегендарным источникам.
В первой главе романа в скрытой форме присутствует сказание о Барбароссе. Отец Генриха рассказывает о некой горе в Тюрингии, внутри которой находится большая пещера, в пещере сидит старик, его борода которого проросла сквозь, покрыв его ноги. Если исходить из некоторых географических сопоставлений, то гору, описанную в романе, можно идентифицировать с горой Кифхейзер (Kyffhauser). Хотя старик, о котором говорится в романе, не назван по имени, для современников было совершенно ясно, что речь идет именно о Барбароссе, который, согласно преданию, в пещере, в горе, ожидает своего возвращения на землю. Главное указание на то, что имеется в виду именно Барбаросса, - это деталь - борода, проросшая сквозь стол.
Как показывают исследователи, на протяжении всего XVIII в. была известна именно эта версия сказания, согласно которой Барбаросса в горе ждет своего возвращения. Эта форма сказания была зафиксирована Г. Беренсом (G. Behrens) в 1703 г. Сказание о Барбароссе стало известно в XVIII в. именно в этой эпической форме, а не в форме исторического повествования. Тем не менее, расхождения в описании Барбароссы у Новалиса и Беренса очевидны. Г. Беренс, говоря о Барбароссе, не упоминает о том, что тот был стариком. Знал ли Новалис этот письменный источник, неизвестно, ясно только, что он был знаком с устным преданием Тюрингии42.
Согласно наброскам к роману, Генрих должен был встретиться с Фридрихом II. Новалис был знаком с трудами К.В.Ф. Функа, который представлял кайзера как политического гения. Фридрих II, согласно Функу, поддерживал искусства, помогал своему народу выйти из состояния варварства. Функ называет его законодателем и «просветителем своей нации», борющимся с влиянием церкви.
События романа разворачиваются в годы правления Фридриха II. В набросках к роману говорится о том, что Генрих должен был вести беседы с Фридрихом II об актуальнейших вопросах: о власти и политике43.
Итак, можно сказать, что при воссоздании атмосферы средневековья Новалис опирается на легенды, имевшие устное бытование в его время.
Ф. Шиллер в своей работе «О переселении народов, крестовых походах и средневековье» также рассуждает об эпохе средневековья, но она не является для него самоценной, для Шиллера важно говорить о средневековье в контексте его представлений о мировой истории. Причем Ф. Шиллер рассматривает этот исторический промежуток с точки зрения настоящего и с позиции разума. Период времени с IV до XVI в. Шиллер называет «печальной паузой» в истории человечества, тем не менее, ее влияние на последующее развитие Европы было позитивно. Позитивное влияние заключалось уже в том, что средние века подготовили, с точки зрения Шиллера, возникновение Реформации. Особая роль в «воспитании» нации отводится крестовым походам, именно благодаря войнам, в них выковалось крепкое, могучее племя, оплот будущей Реформации.
Новалис, слушавший именно эту лекцию у Ф. Шиллера, совершенно не разделяет мнения своего учителя по вопросу о крестовых походах, эта тема неслучайно возникает на страницах романа «Генрих фон Офтердин-ген». В этом романе Новалис проводит мысль о том, что мир Востока - это особый мир, он не может быть завоеван, а только понят. Не даром одна из героинь романа, Зулейма, говорит о том, что нации должны примириться у Гроба Господня, а война «принесла бесконечно много горя и навсегда отделила Восток от Европы»44.
Воззрения Ф. Шиллера и Новалиса на историю чрезвычайно разнятся. Для обоих важно понятие «мировая история», но Шиллер и Новалис наполняют этот термин каждый своим содержанием, концепция мировой
истории имеет у каждого разную основу: философию разума - у Шиллера, мистику, религию - у Новалиса.
1 AltP.-A. Schiller. Leben - Werk - Zeit. [Eine Biographie]. Erster Band. München, 2000. S. 649.
2 Микушевич В.Б. Миф Новалиса // Новалис. Генрих фон Офтердинген. М., 2003. С. 193.
3 Stadler U. Novalis - ein Lehrling Friedrich Schillers? // Aurora. Jahrbuch der EichendorffGesellschaft. 50 (1990). S. 48.
4 Alt P.-A. Op. cit. S. 652.
5 Цитата из письма по изданию: Ibid. S. 652.
6 Stadler U. Op. cit. S. 48.
7 Alt P.-A. Op. cit. S. 652.
8 Ibid. S. 652.
9 Ibid. S. 653.
10 Ibid. S. 654.
11 Dann O. Nachwort // Schiller F. Universalhistorische Schriften. Herausgegeben und erläutert von Otto Dann. Frankfurt am Main; Leipzig, 1999. S. 146.
12 Ibid. S. 149.
13 Ibid. S. 150.
14 Шиллер Ф. В чем состоит изучение мировой истории и какова цель этого изучения // Шиллер Ф. Собрание сочинений: В 7 т. М., 1956. Т. 4. С. 12-13.
15 Там же. С. 24-25.
16 Там же. С. 26.
17 Ф. Шиллеру были знакомы с ранних лет труды А.Л. Шлёцера. Об этом см. Dann O. Op. cit. S. 156.
18 Alt P.-A. Op. cit. S. 605.
19 Ibid. S. 605.
20 Ibid. S. 606.
21 Dann O. Op. cit. S. 155-156.
22 Ibid. S. 156.
23 Alt P.-A. Op. cit. S. 606-607.
24 Шиллер Ф. Указ. соч. С. 27.
25 Федоров Ф.П. Художественный мир немецкого романтизма. Структура и семантика. М., 2004. С. 57.
26 Там же. С. 57.
27 Kasperowski I. Mittelalterrezeption im Werk des Novalis. Tübingen, 1994. S. 459.
28 Новалис. Гейнрих фон Офтердинген; Фрагменты; Ученики в Саисе. СПб., 1995. С. 36-37.
29 Mähl H. Die Idee des golden Zeitalters im Werk des Novalis. Heidelberg, 1965. S. 315; Федоров Ф.П. Указ. соч. С. 56.
30 О философии истории Новалиса пишет Р.М. Габитова. См. ее работу: Философия немецкого романтизма. М., 1978. С. 224-256.
31 Mähl H. Op. cit. S. 323.
32
Гайм Р. Романтическая школа. Вклад в историю немецкого ума. М., 1891. С. 341.
33 Uerlings H. Novalis und die Weimarer Klassik // Aurora. Jahrbuch der EichendorffGesellschaft. 50 (1990). S. 32.
34 Ibid. S. 32.
35 Ibid. S. 32.
36 Mähl H. Op. cit. S. 319.
37 Uerlings H. Friedrich von Hardenberg, genannt Novalis: Werk und Forschung. Stuttgart, 1991. S. 503-505.
38 Kasperowski I. Op. cit. S. 68.
39 Ibid. S. 78.
40 Ibid. S. 460.
41 Ibid. S. 461-462.
42 Ibid. S.194-195.
43 Ibid. S. 196-197.
44 Новалис. Указ. соч. С. 47.
