CC BY
113
УДК 8125:8142
ББК 81.07
Г 91
Грушевская Т.М.
Доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой французской филологии Кубанского государственного университета, e-mail: kff-kubsu@yandex.ru
Метелева В.В.
Кандидат филологических наук, доцент кафедры французской филологии Кубанского государственного университета, e-mail: kff-kubsu@yandex.ru
Интерактивный характер дискурсивного перевода
(Рецензирована)
Аннотация:
Рассмотрены интерактивные отношения между звеньями коммуникативной цепочки говорящий - слушающий. Показано, что переводчик не является коммуникативной личностью в полном смысле этого понятия, его мотивы не совпадают с мотивами основных коммуникантов. Описаны зависимости между различными составляющими общения. Установлено, что смысл сообщения «на выходе» оказывается до определенной степени модифицированным, несмотря на изначальную задачу - максимально сохранить заданный смысл.
Ключевые слова:
Текст, перевод, дискурс, коммуникативный акт, речь, адресат, процесс коммуникации.
Grushevskaya T.M.
Doctor of Philology, Professor, Head of French Philology Department, Kuban State University, e-mail: kff-kubsu@yandex.ru
Meteleva V.V.
Candidate of Philology, Associate Professor of French Philology Department, Kuban State University, e-mail: kff-kubsu@yandex.ru
Interactive nature of discursive translation
Abstract:
The paper examines interactive relations between links of a communicative chain of the speaking and listening. The interpreter is shown not to be the communicative personality in full sense of this concept. His motives do not coincide with motives of the main communicants. The authors describe dependences between various components of communication. It is established that the sense of the communication “at the exit” proves to be modified to a certain degree, despite an initial task to keep the set sense at most.
Keywords:
Text, translation, discourse, communicative act, speech, addressee, communication process.
Исследования общих закономерностей коммуникации в границах одного языка переживают период интенсивного развития: с осознанием роли коммуникативной личности в этом процессе открываются новые перспективы на стыке лингвистики и психологии. Исследования дискурса, со своей стороны, обеспечивают комплексный подход к изучению особенностей перевода как процесса непосредственного общения отправителя и получателя текста. И хотя в данной статье сохраняются традиционные термины «исходный и переводной текст», в действительности речь идет о дискурсе как реальном, живом процессе коммуникации со всеми его неотъемлемыми характеристиками.
Современные исследования представляют коммуникативный процесс как «систему, составленную из многочисленных и весьма разнообразных функциональных и материальных компонентов». Такого рода гетерогенность системы обусловлена комплексным характером речевого действия, «имеющего речемыслительные и коммуникативные звенья, единство которых носит функциональный характер» [1: 11].
На фоне общих успехов изучения процессов коммуникации теория речевых актов, широко используемая в исследованиях по переводу, неоднократно становилась предметом критики. Традиционный анализ перевода с позиций теории речевых актов имеет свои достоинства и недостатки.
Благодаря его дробной структуре на каждом порционном отрезке выделяется относительно замкнутый комплекс - «исходная фраза (фразы) + ее (их) перевод». Общение через переводчика рассматривается не как единый процесс, а как комплекс, состоящий из двух смежных коммуникативных актов - первичного и вторичного [2: 6]. Первичный коммуникативный акт объединяет говорящего и переводчика, вторичный - переводчика и слушающего. В результате в пределах каждого из коммуникативных актов (и первичного, и вторичного) происходит одноязычное общение. Переводчик при этом участвует в обоих коммуникативных актах, обеспечивая их состыковку.
Нетрудно заметить, что центральной фигурой при таком подходе к анализу межъязыковой коммуникации оказывается сам переводчик в аспектах его профессиональной деятельности. Разделение коммуникативного акта при этом определяется задачей выделения последовательных фаз процесса перевода (понимание - переход - воспроизведение).
Н.Д. Арутюнова отмечает, что «в речевом акте участвуют говорящий и адресат, выступающие как носители определенных, согласованных между собой социальных ролей, или функций. Участники речевого акта обладают фондом общих речевых навыков (речевой компетенцией), знаний и представлений о мире. В состав речевого акта входит обстановка речи и тот фрагмент действительности, которого касается его содержание» [3: 412]. Из перечисленных параметров речевого акта при межъязыковом общении наблюдаются следующие отличия. Участников оказывается не двое, а трое: говорящий - переводчик -слушающий. Но их роль в осуществлении коммуникативного акта различна. Если основные коммуниканты (адресат и адресант сообщения) определяют коммуникативную стратегию в целом, переводчик лишь обеспечивает взаимную доступность речевой стратегии основных коммуникантов. Кроме того, речевая компетенция основных коммуникантов национально специфична, а переводчик обладает двуязычной речевой компетенцией. Знания и представления о мире у основных коммуникантов сопоставимы. Однако речемыслительная форма их воплощения детерминирована этноязыковой картиной мира, традициями
национальной культуры каждого из них, стилистическими особенностями рабочего языка, дискурса и функционального стиля, в рамках которого осуществляется коммуникация. Эти особенности, помимо иного языкового кода, обязаны своим существованием этническому своеобразию речемыслительного и социокультурного потенциала участников коммуникации.
Акцент на позицию разноязычных коммуникантов оправдан тем, что некоторые параметры речевого общения при переводе оказываются как бы «сквозными», то есть в идеальном варианте передаются от отправителя к конечному получателю текста в максимально неизменном виде. Сюда относятся характерные составляющие одноязычного речевого общения: «в функциональную систему речевого общения входят языковые личности с определенным типом фиксированных установок, типы социальных сфер, иллокутивный потенциал речевых действий, набор тем, класс макроинтенций, диалогическая модальность. Данные переменные могут быть разграничены на объектно-ориентированные компоненты, которые составляют часть среды, и субъектно-ориентированные, представляющие компоненты подсистемы (языковая личность)» [1: 14]. Но, кроме того, языковой барьер выдвигает ряд факторов, типичных именно для межъязыкового общения.
В результате между различными составляющими общения через переводчика возможны зависимости различного характера: сквозные, адаптируемые в соответствии с требованиями рабочего языка, полностью заменяемые. Рассмотрим эти зависимости более подробно.
1. Крайние звенья коммуникативной цепочки (говорящий и слушающий) связаны интерактивными отношениями, а процесс коммуникации между ними носит диалогический характер (сквозная зависимость). Для говорящего и слушающего уровень интерактивности остается обычным. По замечанию С.А.Сухих, макроинтенция или социальный мотив не зависит от языковых характеристик коммуникации. Это сфера наднациональной психологии [1: 13]. Кроме того, с точки зрения перевода предметом изучения становятся не сами макроинтенции, а способы их дискурсивного выражения в пределах рабочих языков.
Для переводчика интерактивность приглушена, а мера свободы ограничена. Переводчик не является коммуникативной личностью в полном смысле этого понятия, его мотивы не совпадают с мотивами основных коммуникантов.
Обеспечивая возможность межъязыковой коммуникации, переводчик в этом процессе оказывается и своеобразной дополнительной, но неизбежной «помехой». Это касается, в первую очередь, содержательной и прагматической составляющих коммуникативного акта. Общеизвестно, что всякое понимание есть в какой-то мере непонимание, и лишнее звено только увеличивает возможность отклонения от исходного содержания. Эта цепочка напоминает детскую игру в испорченный телефон с той лишь разницей, что в игре цель состоит в том, чтобы максимально исказить исходное содержание, а в переводе - максимально сохранить его. Опытные переводчики считают отличным перевод, где сохранено 80% содержания исходного текста, но при этом одна пятая часть содержания (20%) теряется или искажается. Вопросы, которые возникают в связи с этим, следующие: чем обеспечивается такой высокий процент сохранения заложенных в исходный текст смыслов; является ли информация, которая теряется или искажается, случайной (непредсказуемой в каждом конкретном случае) или она имеет какие-то общие черты или единые основания? Эти вопросы касаются структурных основ сохраненной и утраченной информации, и должны рассматриваться раздельно для содержательного плана, для плана выражения и для некоторых аспектов прагматического плана речевого общения через
переводчика.
2. В адекватном переводе объективная модальность, интерпретация дейктических знаков сохраняются неизменными (сквозная зависимость). Меняться могут смысловые акценты и ракурс представления событий в зависимости от личного опыта переводчика. Получатель расшифровывает сообщение, соотнося его со своим личным опытом, то есть с собственным видением типовой ситуации, или со своим собственным восприятием реальной ситуации, по-своему связывая ее типовой ситуацией. При таком двойном смещении по сравнению с исходным текстом (переводчик и адресат) смысл сообщения «на выходе» оказывается до определенной степени модифицированным, несмотря на изначальную задачу - максимально сохранить заданный смысл.
3. Соотнесенность с ситуацией также является сквозным параметром речевого общения через переводчика, так как для всех трех участников этого процесса она идентична. Но отношение к ситуации у коммуникантов и переводчика различное. Как уже отмечалось, в научной литературе, посвященной вопросам перевода, ситуация понимается двояко: как ситуация непосредственного общения и та типовая ситуация, которая является предметом сообщения. Как правило, они не совпадают (их совпадение возможно, но это является, скорее, исключением, чем правилом). Отправитель сообщения в своей креативной деятельности сам определяет ситуацию, которая подлежит отражению в сообщении, и сам выбирает ракурс ее представления. При этом ситуация может развиваться, происходить в момент производства речи или быть пережитой ранее, взятой из прежнего опыта. В любом случае речь соотносится не с реальной ситуацией непосредственно, а с ее ментальным образом, отраженным в языке - переживаемой или типовой ситуацией, сиюминутно реализуемой в одном из возможных дискурсивных вариантов.
4. Сквозными, то есть едиными для всех трех субъектов разноязычного общения и максимально неизменными, остаются оценки событий, данные в исходном тексте. Аксиологические шкалы достаточно универсальны и ограничены количественно как по видам, так и по интенсивности. Основообразующие точки шкалы оценок: «очень хорошо» -«безотносительно к оценке» - «очень плохо», каждая из которых может иметь многочисленные вариантные формы выражения, акцентированные по уровню интенсивности («сильно» - «средне» - «слабо»), что также может быть выражено различными языковыми средствами и речевыми способами в вариативной форме. Вторым фактором, создающим основания оценки конкретных событий, являются культурные установки и социокультурные стереотипы конкретного общества в конкретную историческую эпоху. Отдельные события могут попадать в разные области сети оценок в зависимости от национально-особенных культурных традиций. Интересен в этом плане пример осмысления Гамлета, приводимый в пособии С.Г.Тер-Минасовой [4: 24]. Но сами шкалы оценочности сопоставимы, а сопоставимость создает принципиальную возможность их передачи средствами другого языка.
Оценки исходного текста (дискурса), как и интенциональные составляющие, подлежат сохранению в тексте (дискурсе) на ЯП. Задача переводчика состоит в том, чтобы подобрать адекватные способы их выражения.
Все отмеченные выше параметры речевого общения предопределяются в момент формирования текста (дискурса) на ИЯ, и их содержательное наполнение подлежит максимальному сохранению в тексте (дискурсе) на ЯП. При этом речевое представление этих
смыслов на ЯП может быть выражено разными языковыми средствами, то есть при сохранении содержания ощутимо варьироваться по форме выражения.
В речевом общении через переводчика есть такие параметры, которые обязательно адаптируются, то есть в тексте (дискурсе) на ЯП их смысловое содержание передается в аналоговом представлении. Несквозную форму представления имеют те аспекты речевого общения, которые опираются на своеобразие национальных культур и социальной психологии говорящего и слушающего.
5. Этнически своеобразная социальная психология и культура, вербализованные в языковых формах, неизбежно обнаруживаются в каждом коммуникативном акте, причем по-разному для каждого из трех участников речевого общения. Эта схема может быть представлена следующим образом: «культурная психология Х - культурная психология ХУ- культурная психология У». При этом культурная психология Х представлена комплексом «адресант-текст», а культурная психология У - комплексом «текст - адресат». Между комплексами Х и У наблюдается взаимная адаптация, тогда как для комплекса ХУ (переводчик) характерно явление билингвизма, то есть заранее сформированные схемы соответствий, отработанные до уровня знаковости. От переводчика, его профессионализма и социокультурной компетенции зависит в данном случае, насколько адекватно в ЯП будут подобраны социокультурные аналоги явлений, представленных в исходном тексте (дискурсе).
6. Особого внимания требует речевая стилистика - оформление речи в соответствии с нормами, принятыми в языке перевода. Функциональный стиль как регистр языковых средств и речевых форм задается исходным текстом и детерминирует выбор функционального стиля языка перевода. Однако этноязыковое своеобразие функционального стиля дает основание говорить, что в данном случае преемственность отсутствует. И хотя ощутимая стандартизованность речи позволяет в этом плане искать переводческие соответствия, между исходным и переводным тестами наблюдается разрыв, который объясняется не только исторически сложившимися особенностями функционального стиля в каждом языке, но и национальными традициями интертекста.
7. Аналогичная зависимость наблюдается и в отношении фатических составляющих межъязыковой коммуникации. Они относятся к сфере речевого оформления сообщения, принятого в данной культуре. Переводчик полностью отказывается от форм, принятых в исходном языке, и заменяет их теми, которые приняты в ПЯ.
8. Языковой код полностью заменяется.
Переводоведение не ставит задачу определить общие закономерности общения. Наоборот, оно широко опирается на достижения в области изучения дискурса и науки о коммуникации как на исследовательскую базу. В то же время изучение форм адаптации различного социокультурного и языкового потенциала коммуникантов [5] может оказаться полезным и для дальнейшего развития теории коммуникации в целом.
Примечания:
1. Бреус Е.В. Основы теории и практики перевода с русского языка на английский: учеб.
пособие. М., 1988. 208 с.
2. Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. 685 с.
3. Сухих С.А. Личность в коммуникативном процессе. Краснодар, 2004. 156 с.
4. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. М., 2000. 24 с.
5. Грушевская Т.М., Фанян Н.Ю. Модулярный подход к анализу текста/дискурса: вклад женевской лингвистической школы // Вестник Адыгейского государственного университета. Сер. Филология и искусствоведение. 2012. Вып. 2. С. 190-194.
References:
1. Breus E.V Foundations of the theory and practice of translation from Russian into English: a manual. M., 1988. 208 pp.
2. Linguistic encyclopedic dictionary. M., 1990. 685 pp.
3. Sukhikh S.A. A person in a communicative process. Krasnodar, 2004. 156 pp.
4. Ter-Minasova S.G. Language and cross-cultural communication. M., 2000. 24 pp.
5. Grushevskaya T.M., Fanyan N.Yu. Modular approach to the text/discourse analysis: contribution of the Geneva linguistic school // The Bulletin of the Adyghe State University. Series «Philology and the Arts». 2012. Issue 2. P. 190-194.
