CC BY
39
Сакаева З.Л. Интенциональные объекты правосознания // Электронный научно-методический журнал Омского ГАУ. - 2018. -№1 (12) январь - март. - URL http://e-journal.omgau.ru/images/issues/2018/1/00510.pdf. - ISSN 24134066
УДК 101.1: 141: 316.334.4
Сакаева Зарема Лаврентьевна
Магистрант, аспирант
ФГБОУ ВО Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского [email protected]
Интенциональные объекты правосознания
Аннотация: В статье предпринят социально-философский анализ феномена правосознания. Осуществлена экспликация понятия «интенциональность» в плоскости правовой реальности. Интенциональность рассматривается как одна из сущностных характеристик правосознания.
Ключевые слова: правосознание, правовая реальность, интенциональность, интенциональные объекты
Социльно-философский анализ феномена правосознания немыслим без обращения к таким категориям как: интенция, интенциональность, интенциональные объекты, поскольку именно через данные категории возможно раскрытие глубинных и естественных связей между правовой реальностью и правосознанием, правом и правосознанием, правосознанием и иными формами сознания. Интенциональность - это одно из свойств сознания, а также правосознания как одной из возможных форм сознания. В переводе с латинского языка intention - стремление. Смысл данного понятия сводится к пониманию интенции как направленности сознания, мышления на какой-либо предмет [1, с. 138]. Наиболее всесторонне такие философские категории как: интенция, интенциональные объекты, описаны и интерпретированы в феноменологии 19-20 веков, такими философами как Франц Брентано, Эдмунд Гуссерль, Джон Сёрл, Дэниел Денет и др.
Ф.Брентано рассматривает поставленные ещё Аристотелем вопросы: «К чему я должен стремиться? Какая цель правильная, а какая нет?» Для него эти вопросы направлены на уяснение природы интенционального объекта. Философ отвечает на поставленные вопросы так: «Из достижимых благ выбирай лучшее». И далее формулирует новые вопросы: «что же значит наилучшее? Что мы вообще называем «благом»? «И каким путём мы узнаём, что нечто является благом, и лучше, чем что-то другое?» [2, с. 48] Как видим, интенциональный акт всегда связан с целеполаганием, которое связано с достижением какого-либо блага, а значит, уже предполагает в своём существе интенциональный объект - стремление к благу.
Для Брентано объекты интенционального отношения могут быть как предметно даны в действительности, так и существовать имманентно. Он пишет: «нет слышания без того, что слышат, веры без того, во что верят, надежды - без того, на что надеются, стремления - без того, к чему стремятся, радости - без того, чему радуются, и так во всём» [2, с. 48]. Как видим круг объектов (благ) для интенциональных актов сознания не ограничен.
Итак, по Брентано есть два класса вещей: класс идеальных предметов (чистые фикции) и класс конкретных вещей (сущее). В правовой реальности большая часть интенциональных объектов принадлежит классу идеальных предметов (правосознание, право, государство и т.д.).
Брентано указывает на то, что иногда люди напрасно и ошибочно расценивают что-либо как благо [2, с. 55]. Так, принимая взятку, взяткополучатель полагает, что полученная материальная ценность является благом, когда же взятка раскрывается и к взяткополучателю применяются меры юридической ответственности, то взятка расценивается им как зло. Наказание является благом для преступника с точки зрения социума, поскольку имеет воспитательное, превентивное значение, но наказание жестокое и чрезмерное, то есть не соответствующее степени и тяжести преступления является злом.
Таким образом, из того, что кто-либо стремится к чему-то самому по себе или ради какой-либо цели, не следует однозначный вывод о том, что этот предмет является благом «для него». Но отчего так случается, что то, что нам нравится, не является однозначно благом? Брентано объясняет это « инстинктивными» или «привычными» импульсами. [2, с. 55]. Из сказанного можно сделать следующий вывод: импульсы могут приводить к правильным или же неправильным суждениям, эмоциям, именно к суждениям и к эмоциям, поскольку по Брентано представления не могут быть правильными и неправильными. Так, взяткополучатель систематически получающий материальные средства в обмен на оказываемые им услуги, действительно действует по привычке, основанной, в частности: на чувстве безнаказанности, ощущении контроля ситуации, на его индивидуальной жизненной философии, оправдывающей его поведение.
Благо может быть абсолютным («лучшее благо») и практическим (то есть познанным благом) [2, с. 113]. Абсолютное благо, по Брентано, - это благо, признаваемое таковым всеми. Ответа на вопрос что же конкретно относится к абсолютному благу он так и не дал. Проанализировав суждение Аристотеля («Метафизика») о том, что «.. .все люди по природе стремятся к знанию...» он, однозначно не соглашаясь и не отвергая тезис, предложил, что в данном случае, противоположностью знания как блага является заблуждение как зло. Для юриспруденции, на наш взгляд, таким всеобщим (абсолютным) благом является жизнь человека. Лучшее благо, для Брентано, - это то, что достойно «большей любви» [2, с. 51]. Очевидно, что его интересует качественная характеристика любви, описываемая с помощью категории интенциональность. Он делает вывод, что интенсивность блага сложно измерить, а попытка измерения субъективна и превращает абсолютное благо в относительное. Но, тем не менее, рассматривая эмоциональный акт как благо или зло, он допускает, что интенсивность эмоционального акта влияет на благость эмоционального акта.
На наш взгляд в вопросе о высшем благе, об иерархии благ важную роль играет индивидуальное и общественное предпочтение, которое формируется представлениями, суждениями, эмоциями людей конкретной эпохи. Таким образом, лучшее благо - это всегда субъективное (относительное) благо, поскольку является «благом для.» человека определённой эпохи, культуры.
Своеобразны взгляды Брентано об эмоциях (эмоциональных актах) как о благе. Он вводит понятие «чистого» блага [2, с. 110]. Так, неудовольствие от зла нельзя назвать чистым благом, а удовольствие от зла является «злом по преимуществу». Чтобы эмоция (эмоциональный акт) признавалась благом нужно, чтобы, во-первых, эмоциональный акт был правильным, а, во-вторых, это должен быть акт симпатии, а не антипатии [2, с. 107]. Если исходить из того, что эмоциональный акт может содержать моменты симпатии и антипатии, то по своей сущности благом он быть не может. Философ не уточняет, что понимается под правильным эмоциональным актом. Если исходить из того, что, во-первых, средства для достижения цели могут быть правильными и неправильными, а правильными являются такие средства, что «служат достижению цели» [2, с. 46], во-вторых, правильной целью для него является достижение наилучшего блага, то отсюда следует, что эмоциональный акт является благом, если имеет в себе интенцию к благу и является актом
симпатии. Таким образом, понятие блага в трактовке Брентано противопоставляется злу и, по-видимому, равнозначно понятию добра.
Сложно согласиться с Брентано в том, что акт антипатии не может быть благом. Например, можно выражать антипатию к преступности, а значит, подобный эмоциональный акт является благом. Неоднозначная в нашем представлении позиция философа немного проясняется в следующем примере из правовой реальности. Он пишет: «Несмотря на свои недостатки, положительное законодательство создаёт такое положение дел, которое лучше анархии, а поскольку всякое неповиновение закону угрожает умалить его силу в целом, то в созданных самим законом обстоятельствах для индивида, даже с точки зрения разума, будет представляться правильным то, что само по себе он никоим образом не мог бы приветствовать» [2, с. 119]. В данном примере отражена позиция, сформированная в рамках формулы римского права: «Закон суров, но он закон». Кроме того, фраза: «.такое положение дел, которое лучше анархии», позволяет предположить, что Брентано придерживался позиции жертвования личными благами, ради всеобщего режима законности. Тем не менее, чуть дальше он добавляет: «но с другой стороны, нельзя забывать, что и здесь имеются свои границы и что не следует пренебрегать принципом, великим в своей возвышенности и независимости: «Богу должно повиноваться более, нежели людям» [2, с. 119]. Таким образом, Брентано обозначает проблематику определения благости интенционального акта, но уходит от окончательного её разрешения, возможность которого он, возможно, предоставил правоведам.
Обратимся ещё раз к понятию «лучшего блага». Лучшее благо - это результат «правильного предпочтения» заключает Брентано. Если рассмотреть данное выражение с точки зрения права, то в соответствии с обозначенным смыслом понятия можно говорить о правомерном поступке (правильном предпочтении) как о благе и о противоправном поступке (неправильном предпочтении) как о зле.
Отчасти, смысл понятия «правосознания» постигается через категорию блага. Несмотря на выработку множества определений понятия правосознания в теории государства и права, философии права, упоминание категории «благо» при определении понятия правосознания дано в толковом словаре С.И.Ожегова. В толковом словаре правосознание определяется, как сознание необходимости поддерживать правовые нормы для блага человеческого общества [3, с. 468]. Данное определение интересно тем, что оно коррелирует с пониманием свободы Спинозы, как осознанной необходимости. Действительно, бесспорным является то обстоятельство, что право защищает и закрепляет субъективные права, свободы, но при этом оно задаёт границы осуществления субъективных прав. Действующий в Российской правовой реальности принцип гласит: «разрешено всё, что не запрещено законом». Таким образом, осознание важности закона и права в целом как блага для достижения иных благ является одновременно и обретением свободы личности и условием для рождения общественного правосознания как феномена.
В юриспруденции понятие «блага» является видовым по отношению к родовому понятию «объекта правоотношений». Существует два подхода в понимании объектов правоотношений: монистический и плюралистический. В соответствии с монистическим подходом объект - только действия субъектов, поступки людей. В соответствии с плюралистическим подходом (теория множественности объектов) (Малько А.В.) объектами правоотношений могут быть различные объекты и явления, такие как: материальные блага (вещи, ценности, имущество); нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство, честь и т.п.); продукты духовного творчества (произведения литературы, искусства, музыки, науки); результаты действий участников правоотношений (например, на основе договора); ценные бумаги и документы [4, с. 80]. В.А. Рыбаков, Морозова Л.А. отождествляет понятия блага и объекта правоотношения. «Объект правоотношения - это то реальное благо, на достижение, использование или охрану которого направлена реализация субъективных прав и обязанностей участников правоотношения» [5, с. 231]. По мнению Спиридонова Л.И. [5, с. 234] объекты делятся на два вида: юридические (правомерное фактическое поведение) и
фактические (материальные и духовные блага). А.В.Мицкевич, В.М.Хвостов [5, с. 234-235] полагают, что в качестве объекта можно рассматривать и личность человека, например в браке. Таким образом, в монистическом подходе объект - это все возможные действия субъектов правоотношений и такое представление затрудняет понимание того, что есть благо в рамках данного подхода, а в плюралистическом подходе благо - это один из объектов правоотношений.
А.Г.Братко различает понятия объекта и предмета правоотношений. Если объект для него - это разнообразные фактические общественные отношения, то предмет -материальные и нематериальные блага, либо поведение лица, по поводу которого возникает правоотношение. Как отмечает Братко, предмет правоотношений - это не любое благо, а только то, что связано с интересами общества, личности и которые регулируются правом [6, с. 150].
По мнению В.С.Афанасьева, Н.Л.Гранат [7, с. 152] объект правоотношений - это то, по поводу чего существуют правоотношения, то на что направлены субъективные права и обязанности сторон; человек не может быть объектом правоотношений, так как он не раб и не крепостной.
Иногда в качестве объекта правоотношений называют интерес его субъектов. Как указывает Морозова Л.А. и в уголовно-правовых и в административно-правовых правоотношениях есть интерес - интерес государства [8, с. 240].
Таким образом, в теории государства и права, в одних случаях, объект и предмет правоотношений не разделяются в понятийном отношении (Рыбаков В.А., Морозова Л.А.), в других же случаях под объектом правоотношений понимают фактические общественные отношения, а под предметом - те блага, по поводу которых отношения складываются (А.Г.Братко). На наш взгляд, необходимо разграничивать понятия объекта и предмета права (отрасли права) и объекта правоотношений. Наиболее обоснованным является плюралистический подход, в соответствии с которым под объектами правоотношений понимаются материальные, духовные блага и др. объекты. Данный подход соотносит объект правоотношений и благо как общее и частное. Включение в объект правоотношений самих общественных отношений (Братко А.Г.) является ошибочным, так как общественные отношения являются объектом регулирования права, а точнее конкретных отраслей права.
Помимо теории государства и права категория «благо» входит в категориальный аппарат и других отраслей права. Наиболее употребляемой и разработанной категория «благо» является в гражданском праве.
Причиной интенции правосознания являются те или иные желания в отношении отдельных объективных и субъективных благ правовой реальности. Интенции предшествуют интерес, желание, в след за которыми следует воление (волевой акт). Более того, сама интенция находит себя в волевом акте. Результатом желания применительно к правовой реальности является само благо: субъективное (материальное и духовное) и объективное (общественный порядок). На наш взгляд, к субъективным благам в правовой реальности следует относить также:
1) ощущение и осознание безопасности, защищённости в правовой реальности;
2) ощущение и осознание справедливости (в результате выполнения какой-либо законной обязанности, например: выполнения обязанности сообщения в правоохранительные органы или начальству о предложении взятки; реализации субъективных юридических прав);
3) ощущение и осознание реальной силы национального законодательства;
4) уважение к праву как социальному институту;
5) понимание закона и логики законодателя;
6) признание и уважение государственных служащих и должностных лиц, понимание логик их решений, действий (бездействий);
7) ощущение и осознание своей значимости как гражданина, возможности влияния на правовую реальность, а также возможности диалога с иными носителями правосознания.
Степень интенциональности желания зависит от ценности блага для конкретного субъекта. Уровень правосознания зависит от существа желаний, ценностных ориентаций, от благ, включённых в содержание интенциональных актов (переживаний, суждений).
Представление об интенциональном переживании вслед за Ф. Брентано рассматривалось Э. Гуссерлем. По Гуссерлю представленный предмет «имманентно присутствует в моём «акте», имеет в нём ментальное существование «(Inexistenz)...» [9, с. 343]. В идеях чистой феноменологии и феноменологической философии Гессурль именует направленность акта сознания - ноэзой, а сам объект ноэмой, при этом интенциональность может быть прямой и фоновой. Фоновая интенциональность означает, что в фокус внимания помимо мыслимой вещи входит ещё что-то. Отсюда в ноэзис, под которым понимается акт направленности сознания, входит ноэма, то есть мыслимый объект в том виде, в котором он есть в акте сознания, и иное. Так, в предмет прямой интенциональности входит само преступление, а в предмет фоновой: личность преступника, обстоятельства преступления, мотивы и т.д.
В своём раннем произведении «Интенциональные предметы» Гуссерль ставит вопрос о том, относится ли каждое наше представление к предметам [10, с. 36]. Он различает интенциональные предметы и действительные. Когда мы представляем какой-либо предмет, то существование представляемого предмета является не действительным, а интенциональным. Делая утвердительные суждения о предмете, мы утверждаем его действительное существование, которое «предполагает интерес» [10, с. 40]. В понимании Гуссерля реальным бытием (Dasein), обладают не только реальные предметы, но и мыслимые, подобно геометрическим фигурам [10, с. 57], в силу чего все элементы правовой реальности являются интенциональными объектами. Возможности правовых интенций детерминируются уровнем и формой правосознания. Правосознание способно рассматривать в качестве интенционального объекта правовую реальность как в целом, так и её отдельные элементы.
В правовой реальности интенциональный объект является составным. Термин составной интенциональный предмет (или другими словами полный, целый) принадлежит Э.Гуссерлю [9, с. 348]. Типы интенциональных объектов это модусы «нечто»: нечто отдельное, нечто большее, целое, некое положение дел, некое отношение и т.д. [10, с. 123]. Правосознание направлено на ситуацию, событие, связи между ними. Внимание к конкретному закону очень часто связано именно с осмылением правовой ситуации в целом. Закон интерпретирует правосознание в контексте конкретной правовой ситуации (фактического положения дел) и наоборот, сознание интерпретирует закон через правовые ситуации. Именно поэтому мы говорим о том, что в правовой реальности интенциональный объект всегда составной.
Правовое сознание всегда имеет субъект-объектную связь, которая является структурой интенционального переживания. Рудольф Берне пишет: «интенциональность без субъекта или объекта ставит вопрос о возможности сознания без объекта и (или) субъекта» и приходит к выводу о том, что интенциональность без Я - не возможна, но при этом без объекта - вполне [11, с. 149]. Это возможно по Берне в случае аффективных состояний. Если Берне говорит об отсутствии предметно данного объекта, то его позиция бесспорна. Данное понимание применимо для правовой реальности и правосознания, в случае, когда объектом интенции является не реально существующие, эксплицитно выраженные объекты, а лишь мыслимые, образные объекты. Интенцию необходимо отличать от рефлексии, в случае же аффективных состояний можно говорить о рефлексии, но не об интенциональном состоянии. При интенции внимание направлено на объект как таковой, а рефлексия предполагает фиксацию внимания на акте сознания. Когда правосознание направлено на какой-либо объект (например, на личность преступника), то речь идёт об интенции, а если на само себя (почему я думаю, что совершил преступление именно он, какие у меня доказательства?), то это рефлексия.
В заключение следует отметить следующее.
Все элементы правовой реальности являются интенциональными объектами правосознания (поскольку мыслимы), а также составными.
Интенциональный объект правосознания имеет своё место в логической цепочке развёртывания интенционального акта: «интерес-желание-поведение-благо». В этой цепочке всегда присутствует субъект, который выражает себя в интенции «интерес-желание-поведение» и объект (благо).
Под интенциональными благами правосознания понимаются объективные и формальные понятия, при этом объективное понятие - это мыслимая вещь, которая может существовать в мире предметов и не существовать, например: коммунизм, правовое государство. Формальные объекты - выражение объективного понятия в словесном выражении, например законы, преюдиция, недвижимость и т.п.
Круг интенциональных объектов в правовой реальности намного шире, нежели приведённый в нормативно-правовых актах круг объектов правоотношений. Кроме того, круг реальных интенциональных объектов правосознания намного шире, нежели круг действительных объектов, поскольку интенциональные объекты могут быть предметно даны и не иметь материальной формы.
Ссылки на источники:
[1] Сёрл Джон. Открывая сознание заново. Пер. с англ. А.Ф.Грязнова. М.: Идея-Пресс. 2002.
[2] Франц Брентано. О происхождении нравственного познания / Пер. с нем. Анипко
A.А., предисловие Разеев Д.Н., Черненко С.В. СПб.: лаборатория метафизических исследований философского факультета СПбГУ. Серия «Метафизические исследования. Приложение к альманаху». 2000. СПб: Алетейя, 2000.
[3] Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка: Ок. 100000 слов, терминов и фразеологических выражений / под. Ред. Л.И.Скворцова. М: Мир и Образование. 2016.
[4] Малько А.В. Теория государства и права в схемах, определениях и комментариях: учебное пособие. Проспект. 2010. С. 80.
[5] Рыбаков В.А. Теория государства и права: конспекты лекций (для студентов юридического факультета). Омск : Наука, 2005.
[6] А.Г. Братко. Общая теория государства и права: Учебник / под. Ред. В.В.Лазарева. М.: Юрист. 1994.
[7] В.С. Афанасьева, Н.Л.Гранат. Общая теория государства и права / под. Ред.
B.В.Лазарева. 3 изд. Перераб. И доп. М.: Юристъ. 2011.
[8] Морозова Л.А. Теория государства и права. Учебник. 4 изд.
[9] Гуссерль Э. Логические исследования. Т. 2. ч. 1: Исследования по феноменологии и теории познания. Пер. с нем. В.И. Молчанова. М.: Академический проект. 2011.
[10] Гуссерль Э. Избранные работы /сост. В.А.Куренной. М.: изд.дом «Территория будущего». Серия «Университетская библиотека Александра Погорельского». 2005.
[11] А.Н.Крюков. О возникновении вещёй и их смыслов (дискретное и континуальное в феноменологии Гуссерля // Вопросы философии. 2016. №6.
Zarema Sakaeva
Master's Degree Student,
Post-graduate Student FSBEI HE Omsk State University, Omsk
The Intentional Objects of Legal Phenomena
Abstract: The social and philosophical analysis of the phenomenon of consciousness is carried out. The concept "intentionality" is described from the legal reality point of view. Intentionality is considered as one of the substantial characteristics of legal consciousness.
Keywords: Legal Consciousness, consciousness, legal reality, intentionality, intentional objects
