CC BY
241
17. Petrova, N.G. Zaglaviya poehticheskikh tekstov simvolistov: obthie tendencii i idiostilevihe osobennosti // Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta. - 2011. - Vihp. 3 (105).
18. Borovskaya, A.A. Zhanrovihe transformacii v russkoyj poehzii pervoyj treti KhKh veka: avtoref. dis. ... d-ra filol. nauk. - Astrakhanj, 2009.
19. Kozhina, N.A. Zaglavie khudozhestvennogo proizvedeniya: ontologiya, funkcii, parametrih tipologii // Problemih strukturnoyj lingvistiki. Ezhegodnik /AN SSSR. In-t rus. yaz. 1984. - M., 1988.
20. Boljshoyj tolkovihyj slovarj russkogo yazihka [Eh/r]. - R/d: http://www.gramota.ru/slovari/info/bts/
21. Cvigun, T.V. «Iskusstvo oshibki» v russkom avangardizme // Vestnik Baltiyjskogo federaljnogo universiteta im. I. Kanta. - 2011. - Vihp. 8.
22. Barkovskaya, N.V. Poehziya serebryanogo veka: ucheb. posobie. - Ekaterinburg, 1999.
Статья поступила в редакцию 26.07.12
УДК 81'23
Prikhodko O.N. INTENTIONALITY IN THE INDIVIDUAL’S ACTIVITIES. This article is about one of the main characteristics of human nature, intentionality. The author researches the role of intentionality in an individual’s activities from philosophical, psychological and linguistic points of view, and describes different approaches to studies of intention.
Key words: intention, intentionality, speech act, planning theory, motive, speech-act filters, illocution, locution, perlocution.
О.Н. Приходько, аспирант Новосибирского гос. педагогического университета, г. Новосибирск, E-mail: [email protected]
ИНТЕНЦИОНАЛЬНОСТЬ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНДИВИДА
В статье рассматривается интенциональность как одна из основных характеристик природы человека, исследуется роль интенциональности в деятельности индивида с точки зрения философии, психологии и лингвистики, также описываются
различные подходы к изучению данного понятия и явления.
Ключевые слова: интенция, интенциональность, речевой тры, иллокуция, локуция, перлокуция.
Термины «интенция» и «интенциональность» имеют давнюю историю. Впервые понятие «интенция» (от лат. intentio - стремление) появилось в работах средневековых философов-схола-стов, таких как Августин, Абеляр, Фома Аквинский, Авиценна.
В тот период понятие «интенция» имеет значение направленности души к цели, то есть к Богу. В «Этике» Абеляра «интенция» обозначает намерение, которое недоступно познанию со стороны других людей и которое отличается от самого поступка как действия. Фома Аквинский [1] определял «интенцию» как образ познаваемой вещи, находящийся в душе и отличающийся от этой самой вещи; это средство для постижения предмета, подлежащего познанию, но не сам познаваемый предмет. Авиценна позднее различал два типа интенции: «первые интенции» - сами познаваемые предметы, «вторые интенции» - «логические интенции»: роды, виды, отличительные признаки и все логические понятия и термины, которые могут быть отнесены к познаваемому предмету.
Позднее, в работах Ф. Брентано [2] появляется понятие «интенциональность», обозначающее «направленность сознания на что-то вовне». Понятие интенциональности играет важную роль в работах философа Э. Гуссерля [3], в его учении, известном как феноменология. Связанная с чистым сознанием, интенциональность представляет собой направленность сознания на предмет.
Уже в 20 веке в рамках аналитической философии появляются понятия интенциональных состояний (Дж. Серль), где коммуникативная интенция является лишь одной из разновидностей интенциональных состояний (наряду с ненавистью, любовью, радостью, страхом и т.д.), представляя собой коммуникативное намерение. В теории речевых актов Дж. Остина и Г.П. Грайса [4] интенция как намерение включается в иллокутивный этап речевого высказывания, обозначает намерение говорящего сообщить нечто, передать в высказывании определённое субъективное значение. Именно в этот период понятие «коммуникативной» или «речевой» интенции определяется как основополагающий компонент для выражения различных интенциональных состояний, как потенциальное содержание высказывания.
Определение места и роли интенции в деятельности человека стало одним из центральных вопросов в работах философов 20 века, что привело к возникновению двух противоположных теорий Д. Дэвидсона и Г. Грайса.
Д. Дэвидсон выдвигает предположение о том, что интенци-ональные действия являются физическими актами, вызванными определёнными ментальными состояниями, а именно: первоначальным отношением (pro attitude) с набором соответствующих убеждений, которые в совокупности являются причиной действия. Д. Дэвидсон характеризует первоначальные отношения (pro attitude) как «желания, побуждения, подсказки..., и социальные правила (условия), общественные и личные цели и ценности, которые могут быть интерпретированы как отноше-
акт, теория планирования, мотив, речеповеденческие филь-
ния личности к действиям определенного типа» [5, с. 4]. С точки зрения Д. Дэвидсона, причины для действий (про-отношение плюс убеждение) вызывают непосредственно физическое действо, которое может рассматриваться как преднамеренное или непреднамеренное (интенциональное и неинтенциональное).
Другое направление философской мысли указывает на то, что акт (или состояние) желания (воли), которое можно представить утверждением «Я желаю, что Я выполню это действие», возникает между желаниями и убеждениями, с одной стороны, и действием с другой. Это довольно примитивное инстинктивное желание. Сторонники волевого подхода (волитионисты) полностью отвергают отсутствие выбора, присущее теории действия Д. Дэвидсона: если убеждения и желания вынуждают кого-либо действовать, то у него нет выбора. Волитионисты полагают, что волеизъявление - ментальное состояние, предшествующее (априорное) действию, которое позволяет нам выбирать «в свете (а не вызванное) наших желаний и убеждений» между действиями, или между действием и не-действи-ем. Волеизъявление происходит независимо от того, будет действие успешным или нет.
М. Братман [6] разработал теорию планирования, которая решает возникшие разногласия, перемещая акцент исследователей от действия к намерениям и их функционированию. По М. Братману, человек является «планирующей личностью», которая планирует свои действия и координирует их с деятельностью других людей. Планы имеют иерархическую структуру, элементами которой являются интенции, которые человек реализует на пути достижения определённого результата. Рассчитав способы реализации каждой интенции в запланированной схеме действий, человек соотносит эти способы со своими желаниями и убеждениями, выполняющими роль «фильтров допустимости». М. Братман также определил стабильное свойство интенции: будучи сформированной и рационально осмысленной однажды, она не исчезает до момента её реализации. Важно отметить, что реализованная интенция является стимулом для порождения новой интенции. Интенция также выполняет функцию контроля поведения человека: в процессе реализации интенции планирующая личность приводит свои действия в соответствие с ограничениями, вызванными такими регуляторами человеческого поведения как привычки, нормы, черты характера. Таким образом, обязательство совершить действие является промежуточным звеном между интенцией и самим действием. Согласно М.Братману желания и убеждения действительно ведут к действию, хотя и через практическую аргументацию, планирование и обязательство.
Изучение содержания понятия «интенция» в различных лексикографических источниках современности позволяет сделать вывод о том, что в составе дефиниций данного слова сохраняются описанные ранее значения, а именно «интенция» определяется как:
1) направленность сознания, воли, чувства на объект;
2) акт свободной воли, интеллектуально-волевой акт;
3) намерение, цель, воля, желание, план;
4) намерение говорящего выразить некий коммуникативнозначимый смысл;
5) определённый объект, земной или неземной, ради которого совершается священнодействие или молитва.
Таким образом, с течением времени понятие «интенция» претерпело некоторые изменения, расширяя области своего применения. Как направленность сознания на какой-либо внешний объект, данное понятие изучается в рамках аналитической философии, а также психологии речевой деятельности, рассматриваемая как начальный этап порождения речи, формирующая мотив и цель речевого высказывания.
Кроме того, «интенциональность» остаётся философским термином, в то время как «интенция» всё чаще используется в психологии и лингвистике для описания намерения сделать что-то. Часто «интенциональный» акт рассматривается как преднамеренный, спланированный.
Психологией понятие «интенция» было воспринято в начале 20 века. В работах Вюрцбургской школы интенция выступает как «основное свойство безобразного мышления, как его сверхчувственное содержание, обусловленное не всегда осознаваемыми детерминирующими тенденциями и установками личности в отношении поставленной задачи» [7] (Большой психологический словарь. Сост. Мещеряков Б., Зинченко В. Олма-пресс, 2004).
В психологических исследованиях А.А. Леонтьева [8], посвящённых речевой деятельности, интенция рассматривается как первый этап порождения речи. Интенциональный аспект анализа действия (деятельности) - это выяснение цели действия (в отличие от операционного аспекта - анализа способа осуществления действия). Следовательно, интенция - это собственно намерение, целевой замысел действия.
Г.А. Балл связывает мотив с понятием «интенциональнос-ти», говоря о том, что «мотив - это относительно устойчивая интенциональная психическая причина действий» [9, с. 59]. Такое понимание мотива ещё раз подчёркивает направленность причины действий. Человек вступает в общение для того, чтобы действовать. Действенный характер вступлению в общение придаёт интенция, то есть некий умысел взаимодействия с собеседником, от которого говорящий стремится чего-нибудь добиться для достижения своей цели.
Вступая в контакт с собеседником, говорящий всегда преследует определенную цель, достичь которую он может, решая ряд коммуникативных задач. В свою очередь, коммуникативные задачи выстраиваются исходя из мотивов, побуждающих говорящего вступить в контакт.
Особенностью порождения речевого высказывания является сложная система стратегий, применение которых позволяет выделять существенный смысл высказывания, выбирать речевые формулировки, соответствующие поставленной задаче.
На современном этапе развития науки проблемами исследования интенциональной организации речи занимается коллектив учёных-психологов Лаборатории психологии речи и психолингвистики Института психологии РАН (Т.Н. Ушакова, Н.Д. Павлова, В.В. Латынов, В.А. Цепцов, Л.А. Шустова, И.А. Зачесова,
З.С. Бартенева, К.И. Алексеев, Н.А. Алмаев, Н.Б. Михайлова). В основе данных исследований лежит понятие речевой интенции, основанное на понимании того, что речевая функция состоит во введении вовне, «экстериоризации», семантических состояний говорящего субъекта, что обычно происходит включением посредствующих языковых механизмов. В основу говорения, таким образом, заложен интенсиональный импульс, который выполняет функцию желания, намерения сказать нечто. В психологии личности интенциональность рассматривается как мотивированность речи, имеет органические основания в особенностях функционирования мозга человека и особенно проявляется в раннем детском возрасте. Взрослые же люди, вступая в общение, организуют свою речь соответствующим образом, стремясь к достижению целей. Цели, в свою очередь, часто бывают сложными, иногда скрываются говорящим и «маскируются показными интенциями для оказания желаемого воздействия. Интенциональные направленности говорящего часто образуют достаточно сложную структуру, устремлены на оказание воздействия на слушателя» [10, с. 49].
Предметом лингвистического анализа интенция становится в том случае, когда она предназначена говорящим для речевого выражения, то есть становится коммуникативной интенцией.
Коммуникативная интенция (коммуникативное намерение) соотносится с выражением различных интенциональных состояний сознания. Материально-языковое выражение интенции
осуществляется в речевом акте (РА), который является минимальной единицей речевой деятельности. В теории речевых актов (Дж. Серль, Дж. Остин) РА понимается как выражение определённого коммуникативного намерения говорящего. Он строится из коммуникативных компонентов, имеющих различные коммуникативные функции, расположение в предложении которых производит особые семантические эффекты. Дж. Остин описывает РА как достаточно сложное явление, включающего объективное (пропозициональное) содержание в сочетании с субъективным (иллокутивным) содержанием, отражающим речевое намерение говорящего, а также ожидаемый говорящим эффект от речевого действия (перлокутивный эффект). Наиболее важна при этом иллокутивная составляющая, сосредоточенная на мотиве и цели говорящего.
Дж. Серль построил классификацию иллокутивных актов, в которой выделил пять основных классов: репрезентативы, директивы, коммисивы, экспрессивы, декларации. Необходимо отметить, что данная классификация не даёт разбиения множества на непересекающиеся классы, существуют смешанные иллокутивные акты, обладающие признаками разных иллокутивных классов.
В соответствии с теорией речевых актов говорящий может осуществить один иллокутивный акт по отношению к адресату и тем самым другой иллокутивный акт по отношению к тому же адресату. В этом случае первый акт носит название прямого иллокутивного акта, второй - косвенного.
Прямая интенция говорящего заключается в выражении говорящим ровно и буквально того, что он имеет в виду. В этом случае говорящий стремится оказать определённое иллокутивное воздействие на слушающего, побуждая слушающего опознать его намерение. Однако в естественном языке такие случаи крайне редки, так как часто значение высказывания говорящего и значение соответствующего предложения во многом расходятся (намёк, ирония, метафора).
Подобные расхождения встречаются и в тех случаях, когда говорящий имеет в виду и прямое значение высказанного им предложения и нечто большее. Говорящий произносит предложение, имея в виду непосредственно то, что он говорит, и одновременно имея в виду другую иллокуцию с другим пропозициональным содержанием.
На современном этапе развития языкознания большое внимание уделяется влиянию культурной принадлежности участников коммуникации на процесс её реализации.
Фундаментальным понятием теории речевых актов является понятие значения, которое говорящий придаёт чему-то в процессе интенционального произнесения в конкретных обстоятельствах. Интенция трактуется как намерение говорящего сообщить нечто, передать в высказывании определённое значение.
К настоящему времени А.В. Антоновой [11] разработана интенциональная модель речевого акта, в основе которой лежит теория планирования М. Братмана и теория релевантности Уилсона и Спербера.
Интенциональная структура речевого акта имеет следующий вид:
1. Фактическая ситуация № 1.
2. Интенция № 1+обязательство.
3. «Фильтр допустимости» № 1, влияющий на выбор способа реализации интенции по характеру действия (речевое/ не речевое), желания и убеждения участника+факторы ситуации (социальный, психологический, этнический и т. п.).
4. Выбор способа реализации интенции (вербальный/ невербальный).
5. Интенция № 2 (речевая) + обязательство.
6. «Фильтр допустимости» № 2, влияющий на выбор языковых средств для реализации интенции № 2.
7. Реализация интенции в речевом акте.
Возникновению каждого конкретного намерения предшествует определённый отрезок объективной действительности («фактической ситуации») с определённым набором временных, локальных, социальных, психологических параметров, способных повлиять на порождение интенции и на выбор способа её реализации.
Э.Р Шакирова [12] определяет «фильтры допустимости» как факторы, влияющие на способ реализации интенции говорящего. Фильтры могут быть системными и речеповеденческими. Под системными фильтрами имеется в виду, прежде всего, грамматическая система языка. Речеповеденческие фильтры трактуются как «реализуемые в коммуникации правила и традиции общения той или иной лингвокультурной общности».
Общекультурные поведенческие фильтры характеризуют всё лингвокультурное сообщество. В рамках общекультурных фильтров различают универсальные и этнокультурные фильт-
ры. Нормативное поведение представителей любой лингвокуль- общающихся. Такие ограничения могут быть различными по ха-
турной общности формируется из универсальных правил чело- рактеру: по статусу, возрасту, по гендерной и профессиональ-
веческого поведения, с одной стороны, и правил, свойственных ной принадлежности. Данные фильтры включают знания и ожи-
определённой национальной культуре, с другой стороны. На дания участников коммуникации о нормативном социально-ро-
сегодняшний день существует два ведущих принципа коммуни- левом поведении в различных ситуациях общения.
кации, имеющих универсальный характер — принцип коопера- Речевая деятельность является также проявлением инди-
ции Г.П. Грайса и принцип вежливости Дж. Линча. Учёт комму- видуального опыта и индивидуальных знаний говорящего. Ин-
никантами данных принципов считается необходимым услови- дивидуальные нормы относятся к наиболее очевидным прояв-
ем для того, чтобы контакт не сорвался. лениям интенции говорящего в межличностном общении.
К этнокультурным речеповеденческим (РП) фильтрам отно- Таким образом, системные фильтры задают привычные
сят речеповеденческие нормы, которые имеют массовую распро- способы кодирования интенции. Дальнейший выбор языковых
странённость в среде носителей языка и культуры. Принцип веж- средств реализации интенции зависит от комплекса речепове-
ливости Дж. Линча принято относить к универсальным принци- денческих фильтров: универсальных, ситуативных, индивидуаль-
пам коммуникации, однако в том случае, когда рассматривается ных и этнокультурных. Все фильтры вовсе не функционируют
британское речевое поведение, данный принцип можно отнести в каком-то определённом порядке, они взаимодействуют, обра-
к этнокультурным РП-фильтрам. Этнокультурные РП-фильтры зуя сложную систему.
исключают употребление языковых средств прямой экспликации Итак, речевая интенция определяется мотивом и целью упот-
интенции говорящего, заставляя его прибегать к косвенным спо- ребить высказывание, поэтому, как замысел говорящего, имеет
собам выражения своей интенции (смягчение и дистанцирова- волевую установку, планирование воздействия на адресата
ние), либо работают как дозирующий фильтр, задавая объём и последующего взаимодействия с ним, предвидение возмож-
выражаемой интенции (преуменьшение и преувеличение). ного результата взаимодействия. Именно поэтому в языке/речи
Ситуативные РП-фильтры проявляются в случаях, когда тип сложилось множество вариантов выражения одного и того же
коммуникации детерминируется темой общения или составом интенционального значения/смысла.
Библиографический список
1. Фома Аквинский, Сочинения / сост., пер., вводная статья, комментарии А.В. Апполонова. - М., 2004.
2. Брентано, Ф. О происхождении нравственного познания / пер. с нем. А.А. Анипко. - СПб., 2000.
3. Гуссерль, Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии / пер. с нем. А.В. Михайлова. - М., 1999. - Т. 1.
4. Новое в зарубежной лингвистике. Теория речевых актов: сборник / сост. и вступ. ст. И.М. Кобозевой, В.З. Демьянкова; общ. ред. Б.Ю. Городецкого. - М., 1986. - Вып. 17.
5. Davidson D. Actions, Reasons, and Causes // The Journal of Philosophy. - 1963. - Vol. 60.
6. Bratman M. Intention, Plans, and Practical Reason. CSLI Publications, 1999
7. Большой психологический словарь / под ред. Б.Г. Мещерякова, В.П. Зинченко. - СПб.; М., 2003.
8. Леонтьев, А.А. Основы психолингвистики: учеб. для вузов по спец. «Психология». - М., 1997.
9. Балл, Г.А. «Мотив»: уточнение понятия // Психологический журнал. - 2004. -№ 4. - Т. 25.
10. Ушакова, Т.Н. Психология речи и психолингвистика в институте психологии РАН // Психологический журнал. - 2001. - № 5. - Т. 22.
11. Антонова, А.В. Об интенциональной модели манипулятивного речевого акта // Вестник СамГУ. - 2006. - № 10/1 (50).
12. Шакирова, Э.Р Интенция говорящего и аспекты её реализации (на материале английского языка): автореф. дис. ... канд. филол. наук. - Уфа, 2003.
Bibliography
1. Foma Akvinskiyj, Sochineniya / sost., per., vvodnaya statjya, kommentarii A.V. Appolonova. - M., 2004.
2. Brentano, F. O proiskhozhdenii nravstvennogo poznaniya / per. s nem. A.A. Anipko. - SPb., 2000.
3. Gusserlj, Eh. Idei k chistoyj fenomenologii i fenomenologicheskoyj filosofii / per. s nem. A.V. Mikhayjlova. - M., 1999. - T. 1.
4. Novoe v zarubezhnoyj lingvistike. Teoriya rechevihkh aktov: sbornik / sost. i vstup. st. I.M. Kobozevoyj, V.Z. Demjyankova; obth. red. B.Yu. Gorodeckogo. - M., 1986. - Vihp. 17.
5. Davidson D. Actions, Reasons, and Causes // The Journal of Philosophy. - 1963. - Vol. 60.
6. Bratman M. Intention, Plans, and Practical Reason. CSLI Publications, 1999
7. Boljshoyj psikhologicheskiyj slovarj / pod red. B.G. Metheryakova, V.P. Zinchenko. - SPb.; M., 2003.
8. Leontjev, A.A. Osnovih psikholingvistiki: ucheb. dlya vuzov po spec. «Psikhologiya». - M., 1997.
9. Ball, G.A. «Motiv»: utochnenie ponyatiya // Psikhologicheskiyj zhurnal. - 2004. -№ 4. - T. 25.
10. Ushakova, T.N. Psikhologiya rechi i psikholingvistika v institute psikhologii RAN // Psikhologicheskiyj zhurnal. - 2001. - № 5. - T. 22.
11. Antonova, A.V. Ob intencionaljnoyj modeli manipulyativnogo rechevogo akta // Vestnik SamGU. - 2006. - № 10/1 (50).
12. Shakirova, Eh.R. Intenciya govoryathego i aspektih eyo realizacii (na materiale angliyjskogo yazihka): avtoref. dis. ... kand. filol. nauk. -
Ufa, 2003.
Статья поступила в редакцию: 17.07.12
УДК: 821.161.1.09
Pykhtina Yu.G. REVEALING OF REGIONAL MENTALITY IN THE ORENBURG TEXT OF RUSSIAN LITERATURE The article represents the experience of understanding of regional mentality on the basis of the analysis of the Orenburg text of Russian literature. Research of a number of the, feature-story type of writing, art, memoirs, diary, regional works making the Orenburg text, allowed to define set of the lines forming local mentality as peculiar variant of national culture.
Key words: regional mentality, Orenburg text, russian literature, space.
Ю.Г. Пыхтина, канд. пед. наук, доц., доц. каф. русской филологии и методики преподавания русского языка
Оренбургского государственного университета, г. Оренбург, E-mail: [email protected]
РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ РЕГИОНАЛЬНОЙ МЕНТАЛЬНОСТИ В ОРЕНБУРГСКОМ ТЕКСТЕ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Статья представляет собой опыт осмысления региональной ментальности на основе анализа оренбургского текста русской литературы. Исследование ряда художественных, мемуарных, дневниковых, очерковых, краеведческих произведений, составляющих оренбургский текст, позволило определить совокупность черт, формирующих локальную ментальность как своеобразный вариант национальной культуры.
Ключевые слова: региональная ментальность, оренбургский текст, русская литература, пространство.
