CC BY
27
ИСТОРИЯ
Вестник Омского университета, 2002. №4. С. 48-51. © Омский государственный университет
УДК 323.329
ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ КАК СУБЪЕКТ ДУХОВНО-ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОГО ПРОСТРАНСТВА ПРОВИНЦИАЛЬНЫХ СТОЛИЦ ЗАПАДНОЙ СИБИРИ (К ПОСТАНОВКЕ ПРОБЛЕМЫ)
Ю.Р. Горелова
Сибирский филиал Российского института культурологии, сектор социокультурных аспектов урбанизации 644077, Омск, ул. Андрианова, 28
Получена 18 июня 2002 г.
In this articl author scrutinize spiritual-intellectual expanse of provincial city in the light of the activity of the intelligentsia. The articl is of a theoretical nature. It contains historiografical view. It scrutinize theoretical problems of the spiritual-intellectual expanse of provincial cities of the Western Siberia.
В конце 1980-х - начале 1990-х годовразра-ботка отдельных историко-культурных проблем оформляется в особое направление - культурология города. В рамках общего проблемного поля духовной культуры провинциального города можно выделить два уровня - теоретико-методологический и конкретно-исторический. Анализ теоретико-методологических разработок позволяет выявить несколько смысловых блоков, разрабатываемых современными исследователями. Первый блок - «понятие интеллектуального пространства: признаки, тенденции развития, инфрастуктура». Единое представление о его структурных элементах пока не сложилось, не определены границы понятия. Можно отметить две точки по данному вопросу. Одни исследователи рассматривают интеллектуальное пространство как профессиональную мыследеятельность представителей различных областей научного знания, а историю интеллектуального пространства - прежде всего на стыке науковедения, историографии, истории развития информационно-коммуникативного пространства. Данный подход представлен в статьях Н.В. Середы, В.М. Шка-рупы, В.С. Польского и других [1, с. 13-17; 29-31; 56-59]. В.И. Разумов и Л.И. Рыженко выражают мнение, что интеллектуальное пространство можно определить как «инфраструктуру, обеспечивающую взаимодействие мыслящих субъектов, нацеленное на формирование особых интеллектуальных систем, работающих над решением познавательных задач» [1, с. 19]. В.Ф. Чирков,
В.Б. Шепелева, Л.М. Марцева и др. [1, с. 22-29; 44-48; 48-56] рассматривают интеллектуальное пространство как факт культуры, «продукт деятельности индивидуума или определенных социальных групп (в первую очередь интеллигенции), имеющий сложную и многомерную структуру» [1, с. 10]. Этот подход реализуется на стыке истории, культурологии, социологии, интеллигенто-ведения, урбанистики, регионоведения и иных сфер гуманитарного знания. Сама постановка проблем развития интеллектуального пространства предполагает необходимость межотраслевых и междисциплинарных исследований, что определяется сложностью объекта исследования, включающего художественные, гуманитарные, социальные, философские, натуралистические компоненты в рамках общекультурной парадигмы.
Для того чтобы подчеркнуть особенность авторского понимания «интеллектуального пространства», мы употребляем термин «духовно-интеллектуальное пространство». Духовность -это «внутренняя, моральная сила, истинный смысл чего-либо» [2, с. 183]. В этом смысле система духовных ориентиров представляет собой «целостную систему воззрений на социальную жизнь, содержащих в себе то или иное понимание сущности (назначения, смысла, цели) общества, истории, человека и его бытия» [2, с. 378]. Понятие «духовно-интеллектуальное пространство» предполагает рассмотрение в том числе сферы смыслообразования, общемировоззренче-
ских позиций, господствующих в данном социуме, то есть подчеркивает важность аксиологической составляющей наряду с когнитивной и коммуникативной.
Второй блок - «понятие провинциальной городской культуры, ее особенности» [3]. Такие исследователи провинциальной культуры, как В.С. Меметов, А.А. Данилов, отмечают, что «образ жизни и духовные традиции интеллигенции в условиях российского провинциального города обладает достаточным набором специфических свойств и качеств, достаточным для того, чтобы быть рассмотренным как своеобразный типологический феномен духовного бытия» [4, с. 12].
Авторы попытались выделить основные черты духовной жизни провинциального города, которая рассматривается ими через призму духовной жизни городской интеллигенции. К таким устойчивым чертам, сохраняющимся в различных конкретно-исторических ситуациях, авторы относят локальность культурного пространства провинции и происходящих в нем процессов; включенность явлений культуры в повседневный быт провинциального сообщества; определенный консерватизм вкусов, настороженное отношение интеллигенции к модным новациям; непосредственность общения творцов культуры и ее потребителей [4, с. 13].
Д.А. Алисовым вводится понятие «провинциальная столица». К провинциальным столицам Сибири он относит «административные центры обширных районов - губернские - Томск и Тобольск, краевой (столица Степного края) и областной центр Омск (Акмолинской области) [5]. В качестве обоснования такого статуса упомянутых городов автор отмечает, что в энциклопедических справочниках столицей считается главный город государства, административно-политический центр страны, который обычно является местом пребывания высших органов государственной власти и государственного управления, а также высших судебных, военных и иных учреждений. По его мнению, Омск, Томск и Тобольск в функциональном плане напоминали центры провинций Римской империи, что дало право автору присвоить им статус провинциальных столиц. В настоящее время активно идет разработка категориального аппарата урбанистики, вводятся в научный оборот такие понятия, как «городское социокультурное пространство», «городской образ жизни» и т. д. [6].
Конкретно-исторические исследования, посвященные интеллигенции городов Западной Сибири, можно условно разделить на: исследования, посвященные истории отдельных профессиональных отрядов городской интеллигенции, которые отражают прежде всего профессиональ-
ную деятельность [7]; исследования, посвященные деятельности различных общественных организаций, в которых преимущественно отражена внепрофессиональная деятельность городской интеллигенции [8]; исследования, посвященные выдающимся общественным деятелям и деятелям культуры, которые позволяют взглянуть на культуру города (региона) сквозь призму ценностных ориентаций, убеждений и деятельности наиболее ярких представителей городской интеллигенции [9].
Таким образом, мы можем констатировать наличие устойчивого научного интереса сибирского исторического сообщества к вопросам духовной жизни и интеллектуального пространства, а поскольку изучение духовно-интеллектуального пространства немыслимо без изучения истории главных его субъектов - представителей городской интеллигенции, активно ведутся исследования в рамках интеллигентоведческой проблематики. Однако нельзя не отметить некоторой мозаичности исследований. Духовно-интеллектуальное пространство провинциальной столицы как целостный феномен пока не выступило объектом отдельного исследования. На наш взгляд, данная проблема - прежде всего методологического уровня. Основная причина сложившейся ситуации - незавершенность процесса смысло-образования понятия «интеллектуального пространства» применительно к культурной среде города в целом, а не отдельной научной школы, общества, института.
В настоящей статье автор предпринял попытку определить место интеллигенции в структуре духовно-интеллектуального пространства провинциальной столицы, обозначить основные методологические посылки исследования.
На наш взгляд, понятие «духовно-интеллектуальное пространство» должно определяться в системе координат: время (характеристика исторической ситуации, место (характеристика социально-экономических и культурных особенностей региона и конкретного города), деятельность в сфере духовного производства во всей полноте возникающих в его результате отношений между субъектами.
Первые два параметра не требуют особых пояснений, поэтому хотелось бы более остановиться на третьем. На наш взгляд, духовно-интеллектуальное пространство образуется сферой духовного производства и ее результатами и охватывает сферу общественного сознания. Сфера духовного производства характеризуется органичным единством теоретического и практического аспектов деятельности в рамках культурогенного процесса - процесса «производства - потребления» культурных ценностей.
50
Ю.Р. Горелова.
Культура как феномен, кроме прочих, обладает такими чертами, как объективированность и культурогенность. Объективированность предполагает обязательное опредмечивание культурных ценностей в виде так или иначе символически закодированной информации. Культуроген-ность - «способность к воспроизводству, преобразованию с обязательным культурогенным эффектом в процессе потребления» [10]. При этом культурогенный результат может быть реализован в двух формах: в виде создания новых феноменов культуры и в виде освоения каких-либо элементов культуры отдельным индивидом или социальной группой. В любом случае духовно-интеллектуальная деятельность приводит к изменениям общественного сознания.
Под общественным сознанием мы понимаем сложную систему чувств, взглядов, идей, теорий, в которых отражается общественное бытие. Многосложность общественного бытия определяет разнообразие и органическое сочетание разнообразных форм общественного сознания. С этой точки зрения общественное сознание выступает как совокупность правовых, теоретико-познавательных, религиозных, моральных, политических, философских, эстетических взглядов. Причем интегративность и взаимообусловленность являются неотъемлемыми чертами феномена общественного сознания и определяют органическое единство всех его форм. Общественное сознание не является простой суммой индивидуальных сознаний, а включает в себя те черты, которые характерны для данной социальной общности в целом. Общественное сознание реализуется на двух уровнях - в виде общественной психологии и идеологии. Уровень общественной психологии включает в себя чувства, настроения, традиции, господствующие в определенном сообществе. Общественная идеология - система теоретических взглядов. Идеология проясняет, упорядочивает, усиливает спонтанно схваченное общественной психологией.
Таким образом, можно заключить, что для рассмотрения духовно-интеллектуального пространства необходимо определить субъекты сферы духовного производства и специфику их участия в культурогенном процессе. Нам кажется целесообразным в структуре городского населения выделить три основных субъекта, интеллектуальная деятельность которых формировала интеллектуальное пространство провинциальной столицы: городская интеллигенция, городская администрация и основная масса городского населения (остальное население). Данная классификация, при всей своей условности, имеет свои основания. Социальные различия нами признаются, но в данном случае в основу классифи-
кации положен иной признак: различие ролей и функций субъектов в процессе конструирования и функционирования духовно-интеллектуального пространства. Это обстоятельство снимает противоречия, связанные с возможным взаимопроникновением членов выделенных нами групп.
Не вызывает сомнения, что именно интеллигенция является центральным и основным конструктором духовно-интеллектуального пространства, что обусловлено различными причинами. Во-первых, учитывая, что мы ведем речь о сфере духовного производства, основными функциями которого являются создание, хранение и трансляция культурных ценностей и формирование общественного сознания, а также принимая во внимание, что данные функции равно есть общественные функции интеллигенции, становится очевидной ее центральная роль в сфере духовного производства, а следовательно в конструировании духовно-интеллектуального пространства. Во-вторых, центральна ее роль и по отношению к двум другим субъектам. Интеллигенция в России всегда стояла между государством и народом, пытаясь донести чаяния и интересы народа до представителей власти и, если необходимо, повлиять на деятельность последеней. С другой стороны, власть через интеллигенцию доносила до народа свои запросы и ожидания, старалась влиять на народные настроения. При этом только интеллигенция имела два порядка целей - «для себя» и «для общества», естественно, что одни обусловливались другими, но тем не менее они не всегда совпадали.
Таким образом, интеллигенция, хотя и признается центральным звеном процесса духовного производства, но рассматривается в отрыве от остальной части общества, а включается как самостоятельная микросистема, различные элементы которой связаны между собой сложной зависимостью взаимовлияния и взаимообусловленности, и вписаны в такие макросистемы, как социокультурное пространство города, региона, страны и т.д. При этом мы согласны с мнением В.Г. Рыженко, которая считает, что именно интеллигенция («активное меньшинство») является конструктором духовно-интеллектуального пространства [11].
Для понимания структурной многогранности интеллигенции нами выделяются в ее структуре «базисная» и «лидерная» подгруппы. Введение в данных определений в научный оборот связано с именами С.А. Красильникова, А.В. Квакина и А.В. Севостьянова [12]. К «базисной» мы причисляем учителей, врачей, юристов, священников -всех тех, чьи профессиональные услуги необходимы всему обществу. К «лидерной» - генераторов идей, идеалы и ценности которых часто вдохнов-
ляли и направляли деятельность «базовой» интеллигенции. Необходимо отметить, что данное разделение условно. Естественно, не существовало четкой и раз и навсегда установленной границы между этими двумя группами. Однако, проводя данное разграничение, мы хотели подчеркнуть сам факт наличия в структуре интеллигенции особого динамического ядра - генератора новаций в культуре и обществе. Данную точку зрения разделяет и один из ведущих интеллигенто-ведов современности В.С. Меметов: «Не пора ли нам всем согласиться с тем, что ту или иную тональность жизни, деятельность и поведении всегда задавали и задают не вся интеллигенция, а в первую очередь наиболее яркие ее представители» [13].
[1] См. напр.: Культура и интеллигенция России: Интеллектуальное пространство (провинция и Центр): XX век: Матер. четвертой всерос. науч. конф. Омск, 2000. Т. 1. Исследования интеллектуального пространства в XX веке: теория и практика.
[2] Ожигов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1999.
[3] См. например: Данилов А.А., Меметов В.С. Анализ отношений «центр - провинция» и их влияние на деятельность интеллигенции российской провинции // Интеллигенция в России: традиции и новации: Тез. докл. Межгос. науч.-теор. конф. Иваново, 1997. С. 61-64; Савельева В.В. Провинциальная интеллигенция и ее роль в развитии духовных и нравственных традиций России // Нравственный императив интеллигенции: прошлое, настоящее, будущее: Тез. докл. Межд. науч.-теор. конф. Иваново, 1998. С. 129-131 и др.
[4] Меметов В.С., Данилов А.А. Образ жизни и духовные традиции интеллигенции в условиях провинциального города // Городская культура Сибири: динамика культурно-исторических процессов. Омск, 2001.
[5] Алисов Д.А. Социально-культурный облик столичных центров Западной Сибири (конец XIX -начало XX вв.) // Городская культура Сибири: история и современность. Омск, 1997. С. 60.
[6] См. напр.: Алисов Д.А. Культура городов Среднего Прииртышья в XIX - начале XX вв. Омск, 2001; Гефнер О.В. Военные в социокультурном пространстве Омска (1870-1903 гг.): Дис.. . канд. ист. наук. Омск, 1999; и др.
[7] Гефнер О.В. Русская армия и культура // Отечественная историография и региональный компонент в образовательных программах: Матер. науч.-метод. конф. Омск, 2000. С. 48-51; Девя-тьярова И.Г. Художественная жизнь Омска XIX - первой четверти XX в. - Омск, 2000; Мезенцева
В.В. Профессиональная и общественная деятельность интеллигенции Западной Сибири в 19071914 гг.: Дис... канд. ист. наук. Омск, 2000; и др.
[8] Сорокин А.П. Научные и культурно-просветительные общества Омска в инфраструктуре дореволюционного города // Культурологические исследования в Сибири: Альманах. Омск, 1999. Вып. 2. С. 61-77; Скалабан И.А. ЗСОИРГО в системе государственных, научных и общественных институтов // Известия ОГИК музея № 4. Омск, 1996. С. 19-27; Плотников А.Е. Из истории создания и деятельности в Омске ЗСОИР-ГО (1877-1917) // Страницы истории прошлого Омска (Х1Х-ХХ вв.): Краеведческий сборник. Омск, 1994. С. 52-63; Дегальцева Е.А. Культурно-просветительные объединения Томской губернии в последней трети XIX - начале XX вв.: Автореф. дис... канд. ист. наук. Новосибирск, 1999; и др.
[9] См. например: Кандеева А.Г. Слово о Ядринце-ве. Омск, 2000; Сагалаев А.М., Крюков В.М. Г.Н. Потанин: Опыт осмысления личности. Новосибирск, 1991; Сталева Т.В. Сибирский просветитель Петр Макушин. Томск, 1990; Медведицков А.Г. Педагогические убеждения К.В. Ельницкого и его деятельность в Омске. Омск, 1996; и др.
[10] Лис Л. Ф. Культурогенный процесс - к методологии историко-культурного исследования // Культура и интеллигенция сибирской провинции: Матер. регион. науч. конф. Новосибирск, 2000. С. 19.
[11] См. напр.: Рыженко В.Г. Интеллектуальный потенциал региона в координатах культурно-цивилизационного ландшавта XX века // Культура и интеллигенция российской провинции в XX веке: Матер. регион. науч. конф. Новосибирск, 2000. С. 148-153.
[12] Красильников С.А. Советская интеллигенция: новые подходы и оценки // Проблемы методологии истории интеллигенции: поиск новых подходов: Межвуз. сб. Иваново, 1998. С. 21-28; Ква-кин А.В. Современные проблемы изучения истории интеллигенции // Проблемы методологии истории интеллигенции: поиск новых подходов: Межвуз. сб. Иваново, 1998. С. 6-10; Севостьянов А.В. Двести лет из истории русской интеллигенции: попытка социологического анализа // Наука и жизнь. 1991. № 3. С. 106-113.
[13] Меметов В.С., Данилов А.А. Интеллигенция России: уроки и современность // Интеллигенция и нравственность. М., 1993. С. 12.
