CC BY
55
ИНТЕЛЛЕКТУАЛЫ И СТАНОВЛЕНИЕ ДЕМОКРАТИЧЕСКИХ ИНСТИТУТОВ В ПОСТСОВЕТСКОМ УЗБЕКИСТАНЕ
УДК 329:0/9
Процесс демократизации политических институтов происходит при непосредственном участии такого актора, как интеллектуалы. Объективации участия интеллектуалов, презентовавших в идеологическом вакууме трансформаций собственные политические проекты, имели и имеют место даже в тех политических системах, где демократические достижения не выглядят значительными. Исключением не стал постсоветский политический процесс. Наша задача - постараться разобраться в политическом многообразии групп интеллектуалов, претендовавших на институци-онализацию как в период, предшествовавший распаду СССР, так и в первые годы узбекской независимости. Выявление специфики легитимации оппозиционных интеллектуальных проектов в Узбекистане, на наш взгляд, может способствовать определению некоего фреймового сценария легитимации демократических институтов (и, конкретно, роли интеллектуалов в их проектировке и сопровождении) в республиках Средней Азии в целом. Интеллектуалы как творческие политические акторы принимали в них непосредственное участие. Масштабы политической партиципации представителей университетской профессуры, артистической богемы, писателей, поэтов и музыкантов были действительно очень значительными. Референтность акций культурной элиты не вызывала сомнений. Вообще, интеллектуал осуществляет важную функцию аккумуляции и трансляции знания, заметно редуцирующуюся в периоды политических трансформаций, в условиях идеологического вакуума и ценностных коллапсов. Как отметит Р.Арон, «всякий политический режим открывает
А.В. СКИПЕРСКИХ
возможности перед теми, кто обладает способностью манипулировать словами и идеями» [1, с. 183].
Демократические перспективы в Узбекистане были почувствованы оппозицией из интеллектуалов ещё задолго до постсоветских трансформаций, что позволило ей вполне организованно заявить о своих намерениях. Рост движений узбекских интеллектуалов синхронизируется с институцио-нализацией подобных движений в других постсоветских системах. Распад монопартийной системы и переход к многопартийности оптимизировал политическое и партийное строительство и в Узбекистане.
В 1988 году была основана партия «Бирлик» (Единство). В «Бирлике» нашли общий язык известные узбекские интеллектуалы - университетская профессура, музыканты, писатели, учёные. Все творческие площадки узбекского общества так или иначе были представлены интеллектуальным референтным движением, что поддерживало его массовизацию и популярность. Ядро «Бирлика» составляли М. Са-лих, А. Пулатов, В.Иноятова, Д. Хасанов, З. Хакназаров*. Партия приобрела огромную популярность, что позволило ей значительно расширить социальную базу поддержки. Всё чаще акции «Бирлика» находят понимание у городской интеллигенции и студенчества, поддерживающего М. Салиха в противостоянии с республиканской властью. Именно студенты стали главной движущей силой турецко-месхетинских погромов в Ферганской долине в 1989 году. Идеологически программа «Бирлика» была для них вполне привлекательна.
Как и другие демократические движения, возникающие в то время на пост-
* Мухаммад Салих (Салай Мадаминов) - узбекский поэт, сценарист, один из основателей движения «Эрк». Депутат Верховного Совета Узбекистана. В настоящий момент преследуется режимом И.Каримова и проживает в Швеции.
Абдурахим Пулатов (Пулат) - узбекский учёный, доктор технических наук, один из основателей и руководителей «Бирлика». В настоящий момент проживает в США.
Васила Иноятова - правозащитница, лидер правозащитной организации «Эзгулик». Дадахон Хасанов - популярный узбекский поэт и певец, основатель движения «Бирлик». Захид Хакназаров - дирижёр, композитор, профессор, сопредседатель «Бирлика».
советском пространстве, «Бирлик» был преимущественно ориентирован на национальное узбекское возрождение, понимаемое и интерпретируемое в различных ипостасях. Об этом, на наш взгляд, достаточно красиво высказался тот же М.Фуко: «для интеллектуала занятие политикой было обусловлено его собственным дискурсом <...> в той степени, в какой он открывал определённую истину, находил политические отношения там, где их не замечали» [14, с. 67]. Отсюда «бирли-ковцы» акцентировали своё внимание на многих неудобных для правящего режима темах, стремясь почувствовать политическую проблематику в дискурсах, казалось бы, не связанных с ней напрямую. Идеологи «Бирлика» выступали с достаточно релевантной тогда риторикой, призывая республиканскую власть решить вопрос статуса узбекского языка, обратить внимание на экологические проблемы (высыхающее Аральское море), покончить с беспределом в армии, от которого страдали узбекские призывники. Призывы оставлять служить узбекских юношей на территории Узбекистана находили большую общественную поддержку. М. Салих акцентировал внимание общественности и на проблемах образования, говоря о том, что «резко сокращено количество часов узбекского языка и литературы в младших классах» [11, с. 235]. Количество сторонников «Бирлика» быстро увеличивалось и по некоторым оценкам к началу 1990-х гг. (самый романтический период в деятельности партии) могло достигать порядка 300 тысяч человек. В 1991 году «Бирлик» был официально зарегистрирован. Через 2 года деятельность «Бирлика» в Узбекистане была прекращена - режим И. Каримова усиливался, что делало данную меру вполне оправданной. Сейчас «Бирлик» не является официальной партией, что исключает её из числа соискателей парламентских мандатов, права выдвижения кандидатуры на пост президента и т.д. Подобная конъюнктура неизбежно сказывается на оттоке электората «Бир-лика». Отчасти именно этим объясняется стремление лидеров «Бирлика» искать новые формы институционализации (участие в новой политической силе - «Солнечной коалиции»).
Деятельность «Бирлика» становится полулегальной и сводится к выпуску
различных изданий. Издаётся интернет-журнал «Харакат», позволяющий себе достаточно смелые высказывания в адрес власти. В свою очередь власть выстраивает отношения с «Бирликом» в предельно жёстком формате, включающем тотальное давление на отдельных интеллектуалов, запугивание, избиение, поджоги, похищение людей [9]. Отсутствие гарантий безопасности заставляет бирликовцев уезжать из Узбекистана в Турцию, Норвегию, США, Украину. Лидер «Бирлика» А.Пулатов проживает в Вашингтоне. Технологии противодействия интеллектуалам узбекской государственной машиной охватывают и информационное поле. Весьма резкие риторические фигуры периодически выбрасываются в сторону интеллектуалов-оппозиционеров. Советник И.Каримова Л.Левитин определяет звёздные часы таких оппозиционеров - «периоды социального и духовного кризиса общества, распада государственности, смены общественных вех. Дьявольский инстинкт ведёт их (интеллектуалов) при всей их несовместимости к объединению в борьбе с властью, к консолидации усилий для того, чтобы у власти власть отнять» [7, с. 344].
Другим проектом стала политическая партия «Эрк» (Воля), созданная в 1989 году по инициативе некоторых интеллектуалов, отделившихся от «Бирлика». Одним из основателей «Эрка» стал поэт М. Салих. В то время имя Мухаммада Салиха стало упоминаться в качестве одного из символов национального возрождения, а вокруг него объединялись представители национальной интеллигенции - деятели культуры, гуманитарии, активное студенчество. Важную роль в деятельности «Эрка» играли такие популярные фигуры, как А. Арифов, К. Ра-зыков, Т. Юлдашев.
Автором политической программы «Эрка» является известный узбекский оппозиционный политик - Т. Юлдашев. Она представляет собой призывы «установить в Узбекистане всеобщее благоденствие (бесплатные образование, здравоохранение, услуги ЖКХ, установить за счёт государства в каждом доме компьютер с выходом в Интернет и т.д.), чтобы страна через 5-10 лет стала величайшей в мире. Программа предполагала и частичную приватизацию земли [13, с. 159-160]. «Эрк», выражая радикальные требования к власти, завоёвывает популярность у городской интеллиген-
ции и просвещённых провинциалов, ориентированных на агрикультурный сектор. «Многие молодые узбеки уже приобрели достаточные навыки работы с компьютером, чтобы получить материалы, которые государство старается сделать недоступными», замечает американский специалист по Средней Азии М. Олкотт [10, с. 63]. В этой связи идеолог «Эрка» неслучайно заявляет в программе «Эрка» тему Интернет, особенно актуальную для узбекской молодёжи, стремящейся к расширению информационных горизонтов.
В декабре 1991 года М. Салих баллотируется на пост президента Узбекистана от «Эрка» и набирает 12,54 % голосов. Поражение М.Салиха вызвало возмущение сторонников и становится одной из причин студенческой демонстрации в январе 1992 года в Ташкенте, разогнанной властями. Популярность «Эрка» заставляет режим пойти на крайние меры - оппозиционная партия прекращает свое юридическое существование в Узбекистане. Некоторые надежды партия связывала с возможностью поучаствовать в президентских выборах 2007 г., но правящий режим Узбекистана обезопасил себя от гипотетической деле-гитимации. М.Салих проживает в Швеции, как и большинство других узбекских оппозиционеров, появление которых в Узбекистане сопряжено с многочисленными рисками.
В условиях жесткой конкуренции на правом фланге политического спектра Узбекистана «Бирлик» и «Эрк» так и не могли обойтись без политических разногласий. Определенная напряженность может существовать и в данный момент. Внутри самих партий наблюдается высокая текучесть. Некоторые интеллектуалы, нуждаясь в трибуне, склонны давать собственную интерпретацию происходящим конфликтам и их причинам [4]. Атмосфера подозрительности провоцирует взаимные обвинения в «двурушничестве», в лояльности властям. Так, «часть эрковцев открыто призывают к свержению «режима Каримова» и при этом свободно ездят по стране, агитируют, живут на широкую ногу. Других арестовывают, пытают, подвергают гонениям. И те и другие обвиняют друг друга в сотрудничестве с узбекскими, американскими и турецкими спецслужбами» [13, с. 161].
В начале 1990-х гг. из структур «Бирлика» вышла и партия «Озод дехконлар
партияси» (Свободные крестьяне). Потенциальная социальная база данного проекта - узбекские дехкане - уже находилась в сфере интересов власти. Но это происходило лишь на этапе становления узбекской многопартийности. Потом партия на некоторое время выпадает из реального политического дискурса. Тем не менее, в начале 2000-х гг. происходит ее возрождение, причем бренд «Озод дехконлар партияси» удается интеллектуалам удержать за собой. На I Курултае партии, состоявшемся 6 февраля 2003 года в Ташкенте, было объявлено о создании в Узбекистане новой оппозиционной силы и при этом обнародованы устав партии и программа, определены цели и задачи. Ядро «Озод дехконлар партияси» составляют такие политические деятели, как М. Маликов, О. Каримов, З. Саидов. Весьма популярны у сторонников партии и политики-женщины - кандидат исторических наук Н.Хидоятова и правозащитник Е.Урлаева.
«Озод дехконлар партияси» ориентирована на зажиточных фермеров, на предпринимателей, ориентированных на село, наконец на самих дехкан. По различным данным, в партии состоит порядка 100000 человек, преимущественно из крестьянского населения Ферганской долины. Н.Хидоятова в интервью независимому изданию «Фергана.РУ» подтверждает это. «Прежде всего - почему идет такое стремительное обнищание дехкан [крестьян]? Почему до сих пор не решен земельный вопрос? Почему в кишлаках [селах] такая массовая безработица? Почему женщины из кишлаков идут наниматься мардикерами [поденными рабочими] на базарах? Почему приходят в негодность сельские школы? Почему наши дехкане до сих пор бесправны и на них смотрят как на людей второго сорта. <...> И делаем это не ради власти, а ради того, чтобы жил наш народ - крестьянин, кормилец, защитник, труженик - жил достойной жизнью, а не как гражданин второго сорта» [16]. Из обращения Н.Хидоятовой видно, что партия использует весьма популярную риторику - её требования понятны и лаконичны. Интеллектуалы «Озод дех-конлар партияси» выступают весьма референтной группой. Популярность «Озод дехконлар партияси» увеличивалась на фоне большого количества массовых и стихийных акций протеста узбекских крестьян, прока-
тившихся по ряду регионов Узбекистана в 2004 году. Тогда крестьяне проявили себя как оппозиционная сила, способная, с одной стороны, переворачивать милицейские машины и торговые ряды, а интеллектуалы, с другой, выглядеть искушенным переговорщиком, решая вопросы с властью с пользой для себя.
Конечно, трудно говорить о том, что «Озод дехконлар партияси» является наиболее оптимальным оппозиционным проектом в современном Узбекистане, хотя руководством партии предпринимаются активные попытки позиционирования именно такой единственной силой. «Озод дехконлар партияси» активно сотрудничает с американскими НПО, занимающимися развитием демократии в Средней Азии, с блоком «Наша Украина», киргизскими и грузинскими партнёрами. «Озод дехконлар партияси» выступила с резким осуждением действий И.Каримова по событиям в мае 2005 года в Андижане, что, несомненно, прибавило ей рейтинговых очков.
Интересно, что андижанские события мая 2005 года стали результатом деятельности организации «Акромийя» - радикального религиозного течения, по мнению узбекских властей, связанного с «Хизб-ут-Тахрир» и с ИДУ (Исламским движением Узбекистана). К деятельности «Акромийи» также могли быть причастны интеллектуалы, иначе сложно было бы говорить о ее популярности, достигшей серьезных масштабов. Понимая, какую роль может сыграть мобилизованный и управляемый ислам в отдельных узбекских регионах, некоторые интеллектуалы пытаются разыграть и эту карту. Так, основателем «Акромийи», в данный момент отбывающим наказание, является А.Юлдашев, у которого существует много прозвищ, каждое из которых так или иначе выдает в нем интеллектуала - «мулла», «учитель математики», «независимый исламовед». За короткий промежуток времени А. Юлдашев смог создать достаточно независимую организацию - общину, защищавшую своих членов экономически, что для многих неофитов было важным аргументом в пользу вступления в неё. Официальный Ташкент разглядел в деятельности «Акромийи» экстремистские мотивы, что послужило прекращению ее деятельности. Понимая, как важно по горячим следам сформулировать собственную позицию в
отношении андижанских событий, «Озод дехконлар партияси» попыталась заявить о себе рядом акций, способных вызвать к жизни информационные поводы. Важным имиджевым решением «Озод дехконлар партияси» была попытка подсчитать количество жертв андижанской трагедии. Активисты партии ходили по домам и записывали имена и данные о погибших. Достаточно жесткая реакция на андижанские события последовала и со стороны зарубежного сообщества, позиция которого во многом совпадала с позицией узбекской оппозиции. «За Андижан и суд власти Узбекистана уже понесли суровое наказание. Их страна стала классическим «изгоем»[15, с. 44]. Некогда стратегические отношения с США, являвшимися ключевым геополитическим партнером Узбекистана в регионе, начинают стремительно портиться.
Вместе с тем, «Озод дехконлар пар-тияси» не удалось консолидировать узбекскую оппозицию и выступить авторитетной политической силой для узбекских правых националистов из «Бирлика» и «Эрка». Узбекские оппозиционеры в то же время не могли не понимать, что для успешного сопротивления правящему режиму И.Каримова необходим один проект, который сможет выразить в своем политическом тексте наиболее репрезентативные программные положения для всех оппозиционных сил узбекского политического спектра. Вполне вероятно, что это послужило причиной институционализации еще одного проекта - «Серкуеш Узбекистоним» («Солнечный Узбекистан», другое название «Солнечная коалиция»). Лидерами коалиции являются Н. Хидоятова и С. Умаров. В «Солнечную коалицию» вступает и молодежно-демократическая партия «Довю-рак».
По словам С. Умарова, программа «Серкуеш Узбекистоним» «начала привлекать многих предпринимателей, научных сотрудников, артистов и правительственных служащих среднего звена» [6]. К данному проекту также имеют отношение узбекские интеллектуалы, сумевшие вовремя оценить политическую конъюнктуру в республике накануне предстоящих электоральных циклов. Целью «Серкуеш Узбекистоним», озвученной на учредительном съезде 20 апреля 2005 года, является «не организация массовых акций протеста или подготовка «цветной революции», а объ-
единение демократических сил страны для конструктивного диалога с властью о необходимости политических и экономических реформ»[13, с. 163]. Но С.Умаров выскажется, что создание коалиции было во многом вдохновлено «тюльпановой» революцией в Кыргызстане и что «та же самая участь ждет и узбекский режим, и когда он падет, то на его месте должен быть план по спасению нашей страны от экономического и политического хаоса» [6].
Апелляции к экономическим и политическим реформам со стороны лидеров «Серкуеш Узбекистоним», с точки зрения автора, выглядели недостаточно акцентированными. И на это были свои причины, скрывающиеся в опыте предыдущего сопротивления правящему режиму.
Несомненно, данные декларации позволяли почувствовать, что «Серкуеш Узбекистоним» опасался судьбы своих политических предшественников, поэтому «мягкость» риторики должна была как-то сказаться на гипотетических шансах правящего режима и легитимировать данный проект. Тем не менее, через месяц произошли беспорядки в Андижане, которые привели к их подавлению правящим режимом. Разумеется, представители «Серкуеш Узбекистоним» не могли не высказать своего резкого отношения к действиям режима, потребовав немедленной отставки правительства и проведения досрочных выборов президента Узбекистана в трехмесячный срок. Дальнейшее развитие политического процесса показало, что высказанное отношение к андижанским событиям и призывы отправить в отставку правительство и президента выглядели скорее как популистские ходы. В условиях, когда Конституция Узбекистана является единственной на постсоветском пространстве, исключающей процедуру импичмента президенту, данный шаг мог выглядеть довольно смешным. Трудно было представить себе правящий режим Узбекистана внимающим данным требованиям оппозиции. Поэтому и выходит, что подобная риторика остается и используется оппозицией. Используется за неимением других более эффективных средств контроля и выражения собственного мнения.
Р. Дарендорф заметил однажды, что «непременной составляющей гражданского общества являются интеллектуалы.
Свободная страна нуждается в критиках, не повязанных структурами власти» [2, с. 74]. В этом отношении, конечно, ситуация в Узбекистане значительно отличалась от других постсоветских государств, где интеллектуалам на короткое время удалось легитимироваться в структурах власти (Украина, Грузия, Азербайджан, Армения). В условиях политических постсоветских трансформаций слабость институтов во многом создавала интеллектуалам оптимальную диспозицию, позволявшую им задавать вопросы режиму, подвергая сомнению его легитимность. М. Доган подтверждает, что «когда интеллектуалы ставят под сомнение существующий режим, его легитимность оказывается более слабой» [3, с. 155]. Ситуация в Узбекистане на начальном этапе постсоветского транзита подтверждает это. Будучи не обремененными обязательствами перед обществом и его ожиданиями, интеллектуалы получили некоторое преимущество, позволявшее им критиковать режим. Правда, развитие узбекского политического процесса показало, что интеллектуалы не превратились в заметного и активного политического актора. Этому способствовал целый ряд причин, связывающихся, прежде всего, с дефиницией правящего режима в Узбекистане [13, с. 78-79]. К слабости позиции интеллектуалов имеет отношение и внешний фактор. Сближение с мощными геополитическими союзниками, заинтересованными в стабильности, позволяет правящему режиму проводить весьма бесцеремонную политику в отношении узбекских интеллектуальных сил, потому как именно при их непосредственном участии поддерживается нестабильность в стране, гипотетически способная распространиться и на весь регион в целом.
Содействует правящему режиму в устранении интеллектуалов с политического поля и Россия, больше заинтересованная в стратегическом партнерстве в Центральной Азии, нежели в продвижении и развитии демократии в регионе. Собственную незаменимость И. Каримов демонстрирует практически всем авторитетным геополитическим партнерам: «Ислам Каримов в течение практически всего своего правления умудрялся искусно лавировать между основными внешнеполитическими партнерами, сохраняя хорошие отношения и с США, и с Россией, и с Китаем. За эти годы
президент Узбекистана почти убедил все эти страны в своей незаменимости» [5, с. 54]. Понятно, что в подобных условиях, когда у правящего режима существует достаточно высокая внешняя легитимность и когда по многим причинам И. Каримов оказывается выгоден в контексте существующих геополитических трендов, говорить о том, что интеллектуалы могут превратиться в ключевых политических акторов, не приходится.
Таким образом, ресурсы интеллектуальной оппозиции значительно проигрывают ресурсам правящего режима. Несмотря на демонстрируемые претензии на легитимацию, интеллектуалы пока не могут инкорпорироваться в узбекскую правящую элиту. Правящий режим, будучи сильно консолидированным, блокирует подобные вызовы со стороны интеллектуалов как оппозиции. Здесь можно найти определенные параллели с выведенной М. Фуко зависимостью, заключающейся в том, что «власть господствующих пытается удерживаться с тем большей силой,
с тем большей хитростью, чем сильней сопротивление» [14, с. 240]. Подавление интеллектуалов в большей степени устраивает правящий режим И.Каримова, нежели поиск вариантов дорогого консенсуса. В то же время, следуя логике других известных формул, следует отметить, что «усиление власти в политической системе делает возможным смену представителей власти, по крайней мере, на самых высших позициях» [8, с. 132]. Это означает, что усиление правящего режима И.Каримова может неизбежно привести к смене элит. Внутреннее напряжение режима может обеспечить власти неблагоприятные эффекты. Интеллектуалы, понимая это, продолжают осторожные попытки расшатывания режима как изнутри, так и снаружи, используя для этого все имеющиеся у них ресурсы, начиная от относительно политических методов и заканчивая радикальными, относящимися к исламскому фактору техниками. Как будет развиваться ситуация в Узбекистане в дальнейшем,- покажет время.
1. Арон, Р. Опиум интеллектуалов [Текст] / Р. Арон // Логос. - 2005. - № 6 (51). - С.182 - 205.
2. Дарендорф, Р. Дорога к свободе: демократизация и её проблемы в Восточной Европе [Текст] /Р. Дарендорф // Вопросы философии. - 1990. - № 9. - С. 69 - 75.
3. Доган, М. Легитимность режимов и кризис доверия [Текст] / М. Доган // Социологические исследования. - 1994. - № 6. - С. 147 - 155.
4. Захидов, М. Как на скандалах разваливалось оппозиционное и правозащитное движение в Узбекистане [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://salay.wordpress.com/2007/12/03/uzbek/ (дата обращения: 03.08.2010).
5. Зыгарь, М. Мастер-класс Ислама Каримова [Текст] / М. Зыгарь // Коммерсант-Власть. - № 20. -2005. - 21 мая. - С. 52 - 55.
6. Интервью с Санжаром Умаровым - лидером оппозиционной Коалиции «Солнечный Узбекистан» [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.irinnews.org/ (дата обращения: 03.08.2010).
7. Левитин, Л. Узбекистан [Текст] / Л. Левитин. - М., 2001. - 351 с.
8. Луман, Н. Власть [Текст] / Н. Луман. - М., 2001. - 256 с.
9. Микеладзе, Н. Последний враг Ислама Каримова (Быть узбекским диссидентом грустно. И опасно) [Текст] / Н. Микеладзе // Новые Известия. - 1998. - 17 февраля.
10. Олкотт, М.Б. Центральная Азия: перспективы смены власти [Текст] / М.Б. Олкотт // Pro et Contra. - 2005. - № 1. - С. 52 - 72.
'11. Салих, М. Опасная зона? [Текст] / М. Салих // Дружба народов. - 1987. - № 12. - С. 233 - 236.
12. Скиперских, А.В. Оппозиционные партии в России и Узбекистане: специфика институционали-зации в постсоветский период [Текст] / А.В. Скиперских, А.В. Толочко // Правовая политика и правовая жизнь. - 2009. - № 1. - С. 72 - 79.
13. Средняя Азия: андижанский сценарий? [Текст]. - М., 2005. - 192 с.
14. Фуко, М. Интеллектуалы и власть: избранные политические статьи, выступления и интервью [Текст] / М. Фуко. - М., 2002. - 320 с.
15. Хайден, У. Стратегия узбека [Текст] / У. Хайден, И. Ротарь // Русский Newsweek. - № 44. -2005. - 21-27 ноября. - С. 44 - 45.
16. Хидоятова, Н. Надо учиться жить в современном, цивилизованном демократическом сообществе [Электронный ресурс] / Н. Хидоятова. - Режим доступа: http://www.centrasia.ru/newsA. php4?st=1106787780 (дата обращения: 03.08.2010).
