CC BY
91
♦
♦
4. Отсутствие границ и вовлечение. Границы виртуальных организаций являются размытыми. Они объединяют поставщиков, дистрибьюторов и клиентов в тесные цепочки поставок, не имеющие границ. Наиболее развитой формой такого явления выступают интерактивные финансовые услуги.
5. Гибкость и ответная реакция. Виртуальные организации могут формироваться из различных элементов для реализации определенной цели и распадаться после ее достижения. При этом они способны к быстрой реструктуризации, если этого потребует изменившаяся ситуация.
Преимущества виртуального механизма координации очевидны:
- высокая скорость выполнения рыночного заказа;
- значительное снижение трансакционных издержек координации;
- более эффективное взаимодействие с потребителем и более полное удовлетворение его потребностей;
- гибкая адаптация к изменениям окружающей среды;
- снижение барьеров выхода на новые рынки и др.
Таким образом, виртуальные организации - это
сетевые организации, которые замещают физическую
структуру коммуникативными технологиями. Появляется возможность рассредоточенного децентрализованного функционирования, что обеспечивает большую гибкость их функционирования. Эпоха виртуальных организаций только начинается, что обусловлено огромным потенциалом виртуального пространства. Реалистичность в отношении понимания виртуальных организаций и способов управления ими является залогом успеха и развития данной организационной формы.
1. ВютрихХ.А., Филипп А.Ф. Виртуализация как возможный путь развития управления // Проблемы теории и практики управления. 1999. № 5.
2. Григорьев С.С. Особенности рыночных отношений в интерактивном секторе экономики // Вестник СГСЭУ. 2012. № 1 (40).
3. Коблова Ю.А. Институты и сетевая экономика: механизмы взаимодействия // Вестник СГСЭУ. 2012. № 5 (44).
4. Паринов С.И. Третья форма управления для сетевой экономики. URL: http://rvles.ieie.nsc.ru/parinov/net-form.htm.
5. Стрелец И.А. Сетевая экономика: учебник. М.: ЭКСМО,
2006.
6. Уорнер М., Витцель М. Виртуальные организации: новые формы ведения бизнеса в ХХ1 веке. М.: Добрая книга, 2005.
7. Nonaka I., Takeuchi N. The Knowledge-creating Company. Oxford: Oxford University Press, 1995.
УДК 330.1
|Д5| e.moseyko@mail.ru
Екатерина Евгеньевна Мосейко,
ассистент, соискатель кафедры экономической теории и экономической политики, Волгоградский государственный университет
ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫМ ПОДХОД К НАКОПЛЕНИЮ КАПИТАЛА ЗДОРОВЬЯ
Предметом исследования в статье выступают социально-экономические отношения, направленные на сохранение и накопление капитала здоровья как ресурса модернизации и инновационного развития экономики современной России. Анализ существующих теоретических подходов к воспроизводству капитала здоровья позволил определить круг наиболее эффективных и корректных для исследования процессов воспроизводства капитала здоровья научных идей, подходов, понятий и категорий. На основе методологии институционального подхода, с использованием теории неявного знания проведен компаративный анализ отношения к накоплению капиталу здоровья в пореформенной России и Швеции начала XXI в., который позволил выявить условия эффективного и непротиворечивого взаимодействия экономических субъектов в направлении накопления капитала здоровья. Обосновано значение институтов воспроизводства капитала здоровья в формировании инвестиционной стратегии развития человеческого капитала.
Ключевые слова: капитал здоровья, институты воспроизводства капитала здоровья, институциональный подход, неявное знание.
Ye.Ye. Moseyko
INSTITUTIONAL APPROACH TO HEALTH CAPITAL ACCUMULATION
The paper studies the socio-economic relations aimed at the preservation and accumulation of health capital as a resource for modernization and innovative development of the Russian economy. The author analyzes the existing theoretical approaches to health capital reproduction and determines the most effective and relevant ideas, approaches, concepts and categories for the study of health capital reproduction. Based on the methodology of the institutional approach and using the theory of implicit knowledge the author conducts a comparative analysis of the attitude to health capital accumulation in the post-reform Russia and Sweden at the beginning of XX century. The analysis reveals the conditions for effective and consistent interaction of economic agents aimed at health capital accumulation. The paper shows the significance health capital reproduction institutions in shaping the investment strategy for human capital development.
Keywords: health capital, institutions of health capital reproduction, institutional approach, implicit knowledge.
Отношение к здоровью человека как к инвестиционному благу в условиях современного общественного развития продиктовано стремлением улучшить качество жизни не только в настоящий момент времени (в момент потребления), но и в будущем в результате формирования непрерывного потока благ, соответствующего потребностям и обеспечивающего реализацию способностей человека. Использование здоровья как инвестиционного блага предполагает возможность его накопления и расширенного воспроизводства посредством вложения средств в одни блага (качественное питание, спорт, экологические мероприятия, медицинское обслуживание и т.д.) и экономии на других (алкоголь, сигареты, сильнодействующие группы медикаментов, вызывающих привыкание, и др.). При этом экономические субъекты рассчитывают на получение отдачи в будущем в виде роста производительности труда или увеличения количества дней, в течение которых они смогут использовать свой человеческий капитал для получения финансовых и нефинансовых выгод.
В современной научной литературе проблема накопления капитала здоровья является относительно малоизученной. Впервые о здоровье как элементе человеческого капитала, приносящем индивиду поток экономических выгод, упомянул Г. Беккер, анализируя такую сферу человеческой деятельности, как образование [14]. Дальнейшее развитие методологический подход к здоровью как экономическому благу получил в работах Майкла Гроссмана, разработавшего модель спроса на здоровье как потребительское и инвестиционное благо в русле неоклассической теории капитала [15].
Данный подход был критически воспринят учеными, например И. Розмаинским, присоединяясь к мнению которого мы также склонны полагать, что, основываясь только на концепции предельной производительности капитала, согласно которой объем инвестиций определяется рациональной оптимизацией соотношения предельной производительности и стоимости капитала, невозможно убедительно объяснить процессы накопления капитала здоровья [9]. Дж. Ходжсон подчеркивает, что «беккеровские имманентно постигаемые и перманентно устойчивые предпочтения носят в чем-то произвольный характер, а эффективность и операциональная ценность анализа полезности на самом деле остаются спорным вопросом» [13, с. 182 - 183].
Нашему пониманию проблемы соответствует подход Дж. Кейнса, Т. Веблена, И. Розмаинского и других, считающих, что поведение субъектов далеко не рационально при принятии инвестиционных решений, подвержено влиянию эмоциональных факторов, «общих психологических настроений», эффектов массового поведения и социального окружения. Иными словами, поведение индивидов при принятии ими решений об инвестировании в капитал здоровья социально обусловлено [3], ограничено рационально и подвержено влиянию эффекта асимметрии информации, так как некоторые из инвестиций в здоровье имеют длительный срок окупаемости, что ограничивает рациональный выбор экономического субъекта фактором неопределенности будущего времени.
К тому же в современной трактовке капитал здоровья преодолевает рамки «биологической ограниченности человека» и включает компоненту психосоциального
благополучия1. К. Марацци в своей новаторской работе по этому поводу говорит «о новом постоянном капитале, у которого отсутствуют традиционные признаки... Его нельзя присвоить, он неделим, не поддается количественному измерению и локализации» [2, с. 47]. Другими словами, новый постоянный капитал (капитал здоровья) состоит из всей «совокупности общественных и личных отношений, из тех способов, которыми производится и воспринимается информация, которая сначала должна скопиться в рабочей силе, чтобы ее можно было затем активизировать в ходе производственного процесса» [2, с. 48]. В качестве подтверждающего аргумента целесообразно использовать методологическое положение К. Маркса о сущности человека как совокупности его социальных отношений. Сущность здоровья предстает как часть этой совокупности, детерминируемая медикобиологическим состоянием организма, а в современных условиях хозяйствования - и психосоциальным, «причем такая часть, которая во многих отношениях определяет целое и нередко существенно определяется этим целым» [7, с. 67]. Кроме того, придание человеком своему здоровью общественной формы капитала возможно лишь «в отношениях между людьми, соединившими их в процессе воспроизводства» [5].
В настоящее время актуализируется необходимость формирования новой модели поддержания и улучшения здоровья человека как источника повышения его личного благосостояния - капитала. Понятие « капитал» включает весь комплекс условий для осуществления воспроизводства, совокупность агентов, динамику процесса производства, противоречия, предпочтения, неопределенность, риск, многовариантность выбора. В последнее время каждый из экономических агентов - домашние хозяйства, фирмы, государство - приходят к осознанию необходимости целенаправленных вложений в капитал здоровья человека, выступающего не только средством, но и целью развития экономик всех уровней.
Таким образом, капитал здоровья как экономическая категория представляет собой не просто запас способностей и возможностей, которые индивид использует для производства человеческого капитала. Капитал здоровья - это система социально-экономических отношений хозяйствующих субъектов по поводу управления факторами риска здоровья, организованная и упорядоченная с целью прироста и сохранения капитала здоровья для обеспечения потока будущих выгод2. От-
1 Общепринятой на сегодняшний день трактовкой здоровья человека является определение ВОЗ, согласно которому здоровье человека - это состояние его физического, психологического и социального благополучия. В связи с этим увеличивается количество факторов, оказывающих влияние на состояние потенциала, а следовательно, капитала здоровья человека, от управления которыми зависит сохранение и прирост капитала здоровья.
2 Деятельность субъектов системы воспроизводства капитала здоровья является системной, так как подчинена достижению общей цели сохранения и прироста капитала здоровья для обеспечения потока будущих выгод. Таким образом, система отношений по поводу воспроизводства капитала здоровья выделяется по функциональному признаку как деятельность по поводу сохранения и прироста капитала здоровья для обеспечения потока будущих выгод. Субъекты деятельности вступают в отношения воспроизводства капитала здоровья, так как каждый из них имеет собственный экономический мотив.
♦
♦
сюда следует, что воспроизводство капитала здоровья есть непрерывный процесс взаимодействия экономических агентов по поводу накопления капитала здоровья.
Институционализация этого процесса предполагает создание нормативной модели социальных взаимодействий, обеспечивающей координацию связей экономических субъектов по поводу достижения общей цели. Институты модели воспроизводства капитала здоровья выступают как «информационные ориентиры» [13, с. 183], рутинизируя деятельность субъектов до уровня «практических знаний и умений» [11].
«Институты реально создают и в определенном смысле широко распространяют дополнительную информацию уже самим фактом своего существования, а также тем, что обуславливаемое ими поведение носит устойчивый характер и доступно наблюдению» [13, с. 202]. Иными словами, «приобщение к таким действиям» субъектов системы воспроизводства капитала здоровья «посредством относительно пассивной и даже бессознательной имитации» позволит максимально контролировать факторы риска здоровья, обеспечив, таким образом, наилучший способ его воспроизводства как инвестиционного блага [17, р. 224]. Бессознательная имитация рутин инвестиционного использования капитала здоровья становится условием эффективного развития человеческого капитала в обществе. По мнению Катоны, «существуют многочисленные свидетельства того, что рутинное поведение очень часто имеет место в деловой жизни» [16, р. 230]. С помощью институтов деятельность по воспроизводству капитала здоровья регулируется на разных уровнях, в разном масштабе в зависимости от объемов поступающей информации [13, с. 194].
Важно подчеркнуть, что «институты не только сдерживают и формируют деятельность индивидов, но и зависят от нее. Причем наличие такой положительной обратной связи «способствует еще большему укреплению и увековечиванию институтов» [13, с. 12]. Институты, координирующие деятельность людей той или иной территориально-культурной общности, отражают многовековой результат взаимного приспособления агентов в процессе практики совместных отношений. Именно практика совместных отношений, опыт взаимодействия и обмена экономических субъектов порождает особый тип знаний, который австрийская школа трактует как неявное. Знание, не поддающееся формализации, или неявное, живое, опытное знание, рефлекторное или от-рефлексированное, умонастроение, представляет собой сложную культурно-специфическую понятийную схему, с помощью которой субъект может осваивать и использовать больше релевантной информации, чем при альтернативных способах координации, создания и использования знаний. По мнению В.В. Вольчика, при формировании институтов, имеющих информационную природу, важнейшую роль играет именно неявное (рассеянное) знание [1].
Ф. Хайек отмечает, что мы на самом деле не в состоянии изложить все правила, которые регулируют наше восприятие и действия. Мы всегда знаем не только больше, чем мы можем сознательно использовать, но также больше, чем мы можем осознать. Многое, что мы успешно делаем, зависит от предпосылок, которые находятся вне диапазона, что мы можем либо сформулировать, либо осмыслить [12].
Таким образом, неявное знание в процессе воспроизводства капитала здоровья представляет собой знание, вырастающее из опыта отношения к здоровью совокупной культурно-территориальной общности, передается вместе с культурой от старшего поколения младшему, приобретается в обиходном общении посредством усвоения специфических ценностей отношения к здоровью3. Это знание относится к культуре повседневности, представляя собой некие формы «живого опытного знания», ставшего интуитивной очевидностью или привычкой. Оно не поддается формализации, но в наибольшей мере определяет коренные мотивы деятельности экономических субъектов в отношении здоровья как инвестиционного ресурса. Такая деятельность позволяет субъектам «справляться самим»: действовать, не выражая свой выбор в прямых логичных формулировках. М. Поланьи разработал целую теоретическую систему, призванную объяснить важную роль неявного знания в человеческой деятельности и в деле освоения и развития технических навыков и умений [18].
На основании вышесказанного можно утверждать, что функционирование институтов, координирующих ту или иную общественную деятельность субъектов, в том числе и деятельность по воспроизводству капитала здоровья, не всегда может быть формализовано в виде конкретных предписаний и ограничений, а также механизмов контроля. Значительно большую роль в стимулировании инвестиционного отношения к капиталу здоровья играют общественные установки, ориентиры экономической и социальной политики.
Сравним отношение к капиталу здоровья в пореформенной России и Швеции начала XXI в. как результат использования неявного знания, сформировавшегося в обществе по отношению к воспроизводству человеческого капитала. В России в результате длительного периода непоследовательного и скоротечного реформирования сформировался индивид, характеризующийся высокой степенью следования личному интересу и индивидуальной безответственностью, заниженной степенью рациональности и ориентацией на государственный патернализм, высокими стандартами потребления и стремлением избегать любые формы риска, нацеленностью на сиюминутные результаты и ограниченным горизонтом стратегического планирования. Следует отметить, что такие характеристики формировались и под влиянием советского образа жизни, и под влиянием антирыночных идей православия, для которых было характерно отсутствие посылов для развития хозяйственной этики, и под влиянием идей дикого капитализма, так быстро пришедшего в Россию. Индивиды привыкли к такой объективной реальности и постепенно приспособились к ней, воспроизводя теперь уже на индивидуальном уровне определенные схемы поведения, в том числе и хозяйственные. В результате механизмов культурной передачи опытного, практического знания модели поведения « неконкурентоспособных и неэффективных экономических субъектов, неспособных динамич-
3 Существование объективной связи между концепциями и схемой познания, с одной стороны, и культурными нормами и средой - с другой, на сегодняшний день не вызывает сомнений. По мнению Ходжсона, познание всегда является культурноспецифическим. Приобретенная понятийная схема взаимодействий отражает нашу культуру и унаследованные социальные нормы и правила.
но развиваться без внерыночных преференций», воспроизводятся и по сей день [8]. Диффузия ответственности за свою личную собственность, неспособность планировать, накапливать и выполнять условия договоров характеризуют большинство представителей современного российского общества, способствуя, таким образом, «проеданию капитала здоровья в современной России» [9].
Другой пример представляет шведская модель поведения экономических субъектов в отношении здоровья. Центральной осью скандинавской модели общественного развития является союз человека и государства, который формировался под влиянием давних традиций взаимного сотрудничества, принципов моральной логики и идей протестантской хозяйственной этики. Названные процессы способствовали наиболее эффективному выявлению действительных общественных предпочтений при высоком значении личных индивидуальных ценностей. Таким образом, идеологическим стержнем шведов - главным принципом устойчивого развития страны - стала забота каждого поколения о сохранении ресурсов для поколений будущих. Забота о здоровье, об окружающей среде наряду с другими традиционными ценностями шведской цивилизации - социальной справедливостью, равноправием и солидарностью - стали в Швеции своего рода рутинными ритуальными формулами, священными для всех без исключения политических и общественных сил. В стране существуют очень высокие идеалы красоты, а красота отождествляется со здоровьем как физическим и социально-психологическим благополучием [4].
Как видим, наиболее эффективные способы сотрудничества и модели поведения экономических субъектов, в том числе и в отношении здоровья, вырастают из практики свободных рыночных отношений самостоятельных и ответственных за свою собственность экономических субъектов, способных к самоорганизации в отношении выбранной цели на условиях защиты прав на обозначенную свободу выбора. «Только освободившись от необходимости увеличения стоимости и от отношений господства-подчинения, индивиды наиболее полно могут раскрыть свой потенциал,. в свободном сотрудничестве применяя знания и способности» [2, с. 16].
Итак, благодаря специфичным, характерным именно для данной общности мыслительным конструкциям или выросшим из опыта культуры взаимодействия экономических субъектов знаниям происходит укоренение институтов воспроизводства капитала здоровья в повторяющиеся модели поведения, содержанием которых являются непротиворечивые действия экономических субъектов в отношении сохранения и прироста капитала здоровья. Нам представляется, что именно благодаря неявному знанию, разделяемому всей общественной совокупностью людей, институты воспроизводства капитала здоровья приобретают способность наиболее эффективно согласовать индивидуальные действия субъектов в целях воспроизводства всех аспектов и свойств капитала здоровья, отвечающих реальным общественным потребностям.
Таким образом, взаимодействия людей формируют неявное знание, которое позволяет субъектам получать информацию, необходимую для рутинизации совместной деятельности путем установления повторяющихся прак-
тик. Повторяющиеся взаимодействия (обмены) осуществляются акторами, которые следуют определенным правилам. В свою очередь, правила есть результат интерпретации неявного знания в процессе социальной эволюции. Поэтому институты, чтобы способствовать расширению и увеличению интенсивности обменов, должны вырастать вместе с неявным знанием из рыночного процесса.
Институтами, обеспечивающими формирование и распространение неявного знания, нацеленного на сохранение и накопление капитала здоровья, являются институт самосохранительного поведения индивида, институт корпоративной социальной ответственности и институт социальной ответственности государства. Каждый из этих институтов обеспечивает воспроизводство капитала здоровья на микро-, мезо- и макроуровнях, обеспечивая как воспроизводство человеческого капитала, так и его эффективное использование в интересах общественно-экономического развития.
Таким образом, инвестиционная стратегия развития человеческого капитала предполагает не только нормативно-правовое обеспечение, но и стимулирование в формах неявного знания самосохранительного поведения граждан, поддерживаемого корпоративной и государственной политикой социальной ответственности, включающей формы и методы накопления и инвестиционного применения человеческих способностей на продолжительном временном отрезке их производительного использования. Ведь для «воздействия на культурные слои одних только административных мер недостаточно. необходимы усилия по легитимизации новых правил и обеспечения их поддержки более широкой социальной средой» [6, с. 27].
1. Вольчик В.В. Институты, экономическая координация и неявное знание // Terra Economicus. 2011. Т. 9. № 2. С. 17 - 22.
2. Горц А. Нематериальное. Знание, стоимость и капитал / пер. с нем. и фр. М.М. Сокольской. М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2010.
3. Деменьтьев В.В. Что мы исследуем, когда исследуем институты? // Экономический вестник Ростовского государственного университета. 2009. Т. 7. № 1. С. 13 - 30.
4. Иванов К. Шведская цивилизация // Эксперт. Обзоры стран. 2009. № 6 (38). URL: http://expert.ru/countries/2009/06/ civilizaciya_po_shvedski.
5. Иншаков О.В. Теория факторов производства в контексте экономики развития: науч. док. на Президиуме МАОН (г. Москва, 29 ноября 2002 г.). Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2002.
6. Кузьминов Я., Радаев В., Яковлев А., Ясин В. Институты: от заимствования к выращиванию (опыт российских реформ и возможности культивирования институциональных изменений) // Вопросы экономики. 2005. № 5. С. 5 - 27.
7. Ларионова И.С. Философия здоровья: учеб. пособие. М.: Гардарики, 2007.
8. Лебедева Н.Н., ТуманянцК.А. Препятствия модернизации в современной России // Общественные науки и современность. 2012. № 1.
9. Розмаинский И. Почему капитал здоровья накапливается в развитых странах и «проедается» в постсоветской России? (опыт посткейнсианского анализа) // Вопросы экономики. 2011. № 10. С. 113 - 131.
10. Розмаинский И. Homo Post-Soveticus: основные характеристики экономического поведения с точки зрения институ-ционально-посткейнсианского подхода // Terra Economicus.
2007. Т. 5. № 1. С. 28 - 40.
11. Оукшот М. Рационализм в политике и другие сатьи. М., 2002.
12. Хайек Ф.А. Право, законодательство и свобода. М.: ИРИСЭН, 2006.
13. Ходжсон Дж. Экономическая теория и институты: манифест современной институциональной экономической теории / пер. с англ. М.: Дело, 2003.
14. Becker D.S. Human Capital: Theoretical and Empirical Analysis with Special Reference to Education. 3rd ed. Chicago; London: The University of Chicago Press, 1964.
15. Grossman M. On the Concept of Health Capital and the Demand for Health //Journal of Political Economy. 1972. Vol. 80. № 2. P. 223 - 255.
16. Katona G. Psychological Analysis of Economic Behaviour. New York: McGrow-Hill, 1951.
17. KnightF. Freedom & Reform: Essays in Economics and Social Philosophy. New York; London: Harper & Bros., 1947. Reprinted 1982 with a Foreword by J. M. Buchanan (Liberty Press: Indianapolis).
18. Polanyi M. The Tacit Dimension. New York, 1967.
удк 330.341.42 Елена Геннадиевна Ткаченко,
соискатель кафедры институциональной экономики, tkahenko@mail.ru СГСЭУ
НЕФОРМАЛЬНЫЕ ДЕТЕРМИНАНТЫ ТЕНЕВОГО СЕКТОРА ЭКОНОМИКИ
Верное понимание причин теневого сектора экономики не только позволяет составить представление о его контурах и масштабах, но и дает возможность сконструировать основной вектор нейтрализации данного негативного явления. Только экономические детерминанты не дают полного обозрения данного аномального явления в экономике, в связи с чем необходим междисциплинарный подход, включающий социально-психологическое, криминологическое и экономическое направления, выдвигающий подтвержденные качественно и количественно гипотезы. В настоящее время такой подход воплощен в институциональном анализе, в основе которого лежит трансакционный подход, расширяющий базисные экономические положения и предполагающий изучение не только прямых, но и обратных связей между экономикой и институтами, задающими «правила игры» в экономическом пространстве. Такие правила экономической игры образуют хозяйственную культуру общества. В России нормы экономической культуры в традиционном понимании не работают, а собственная модель хозяйственной культуры еще не сформировалась, так как перемены в ментальности и сознании происходят под влиянием противоположных тенденций. Зависимость от историко-культурной траектории не позволяет отказаться от традиций, обычаев, культурных ценностей и стереотипов, но дает возможность постепенной реализации некоторых изменений существующих российских реалий в направлении нейтрализации теневого сектора экономики.
Ключевые слова: институциональные аномалии, неформальные институты, теневой сектор экономики, институциональное доверие, хозяйственная культура, российская ментальность.
Ye.G. Tkachenko
INFORMAL DETERMINANTS OF THE SHADOW SECTOR OF ECONOMY
The paper states that understanding of the causes of the shadow economy not only gives an idea of its contours and scope but also gives the opportunity to work out measures for neutralizing this negative phenomenon. Only economic determinants do not give fully describe this anomalous economic phenomenon and therefore it is required to use a multidisciplinary approach including socio-psychological, criminological and economic approaches which will offer qualitatively and quantitatively confirmed hypothesis. Currently, this approach is embodied in the institutional analysis which is based on transactional approach that extends the basic economic principles and involves the study of not only direct but also inverse relations between the economy and the institutions that define the "rules of the game" in the economy. Such rules of the economic game form the business culture of the society. In Russia the norms of business culture in the traditional sense do not work and its own model of business culture has not yet developed as a change in the mentality and perception is influenced by opposing tendencies. Dependence on the historical and cultural trajectories means preserving traditions, customs, cultural values and stereotypes but allows the gradual implementation of some changes to the existing Russian realities towards neutralizing the shadow sector of the economy.
Keywords: institutional anomalies, informal institutions, shadow sector of the economy, institutional trust, business culture, Russian mentality.
Сдерживание масштабов теневого сектора экономики в настоящее время является одной из главных задач. Для верного конструирования политики в отношении нейтрализации теневого сектора экономики необходим достаточно широкий горизонт обозрения. Так, в конце ХХ в. в российской экономической науке сформировалась так называемая «тенелогия», которая представляет собой синтез социологических, экономических и крими-
нологических наук, изучающих неформальные институты в аспекте влияния на теневые отношения.
Правильное понимание основных факторов развития теневого сектора экономики необходимо прежде всего для того, чтобы понять, что и как можно изменить, а что изменить не представляется возможным и с чем необходимо смириться, а также для того, чтобы дифференцировать данные явления и сосредоточить усилия в
