CC BY
74
О. В. Прокуденкова
ИНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИЯ РУССКО-ИНДИЙСКИХ КУЛЬТУРНЫХ СВЯЗЕЙ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX — НАЧАЛЕ XX века
Отличительной чертой современного общественного развития стал активный информационный и культурный обмен на всех уровнях — как на государственном, так и на негосударственном. Но данный процесс имеет многовековую историю, а потому изучение проблемы культурного взаимодействия стран и народов представляет собой особый интерес— важно понять, каким образом формировались устойчивые межкультурные связи, как шел процесс эволюции культурных связей от спорадических к устойчивым и, главное, необходимо определить доминирующие направления контактов в тот или иной исторический период, а также причины и условия, способствующие их росту или же спаду
Уникальность геополитического пространства и географической среды Российской империи стимулировала интенсивное развитие ее межгосударственных связей с соседями, в первую очередь, они были направлены на поддержание и укрепление региональной стабильности и безопасности, которые обеспечили бы благоприятную обстановку для развития взаимовыгодного экономического и культурного партнерства.
С середины XIX в. Россия начинает активно действовать на среднеазиатском направлении внешней политики и стремится укрепить свое культурное влияние в сопредельных ей странах с целью обеспечения своей экономической и политической выгоды, текущей и будущей безопасности. Потому как любое напряжение обстановки в данном регионе могло бы негативно сказаться на политической и экономической ситуации в России и создать угрозу дестабилизации в стране. Именно поэтому Российской империи необходимо было сотрудничество с другими крупными региональными державами, и в частности — с Индией, которая имела тесные связи с соседними государствами и оказывала серьезное политическое и культурное влияние на весь Южно-Азиатский регион.
История русско-индийских связей прошла несколько исторических этапов. Первый — 1Х-ХУП вв.— этап спорадических контактов между русскими и индийцами и формирования в русской культуре позитивного образа Индии, благодаря христианским каноническим и апокрифическим сочинениям — «Александрия», «Слово о рахманах»,
Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2009. Том 10. Выпуск 3
173
«Христианская топография» Кузьмы Индикоплова, «Сказание о Индийском царстве», «Сказание о Макарии Римском».
Реальный культурно-исторический образ Индии начал формироваться в русской культуре во многом благодаря произведению Афанасия Никитина, первого русского путешественника в Южную Азию, «Хождение за три моря»1 (1466-1472), из которого русские читатели узнавали о религиозных верованиях, повседневности Индии, о бедности большей части населения этой страны.
Наиболее ранние торговые контакты русских и индийцев осуществлялись в Поволжских странах и в странах Ближнего и Среднего Востока. Развитие подобных контактов имело важную особенность: так, на Волге, в булгарской столице, русские вели торг с индийцами в начале X в.2 Следует подчеркнуть, что торговые связи русских и индийцев не прерывались и в период татаро-монгольского ига: они поддерживались на занятой золотоордынцами территории Поволжья, куда регулярно наезжали торговые гости из Северной Индии — подданные Делийского султаната3.
Ко второму этапу в становлении русско-индийских культурных связей относится период с XVII по XVIII в., ознаменовавшийся открытием морского пути из Европы в Южную Азию и началом борьбы западноевропейских государств за колониальное господство на Индийском субконтиненте. Это период развития прямого социокультурного взаимодействия и формирования регулярных русско-индийских торговых контактов.
Государь Алексей Михайлович предпринял ряд попыток установить дипломатические отношения с династией Великих Моголов (в 1646 и 1651 гг.), но они не имели успеха ввиду территориальной отдаленности России от Индии. В этот период в Индию был направлен караван М.Ю. Касимова (1675) для организации режима максимального благоприятствования русско-индийской торговли. Результатом путешествия стало существенное пополнение знаний о культурном пространстве Индии.
В XVIII в. Петр Великий также стремился к оптимизации торговых отношений с Индией, которая, по мнению царя, должна была стать стратегическим партнером России в будущем ее продвижении на Восток. В этих целях снарядил экспедицию Берковича-Черкасского и Кутлу-Мухаммеда Тевкелева (1714-1717).
В 1739 г. наметилась тенденция геополитической конкуренции России и Великобритании в Прикаспийской зоне. Несмотря на заключение русско-английского договора о свободной торговле на этой территории, британский эмиссар капитан Эльтон спровоцировал напряженность в отношениях между Россией и Западной Индией, находившейся под властью иранского завоевателя Надир-шаха. Локальный военный конфликт разрешился уничтожением военной базы в Лагеруте и физическим устранением Надир-шаха и капитана Эльтона.
В 1740-1741 гг. индийские купцы в Санкт-Петербурге участвовали в работе российского лингвиста Г.Я. Кера по изучению новоиндийских языков. В 1756-1758 гг. в Индии находилась российская экспедиция Н. Сафарова, один из членов которой — И. Бекмухамедов — составил записки о путешествии, использовавшиеся в дальнейшем
1 Никитин А. Хождение за три моря.— Л., 1986.
2 Ковалевский А. П. Книга Ахмеда Ибн-Фадлана о его путешествии на Волгу в 921-922 гг.— Харьков, 1956.— С. 137.
3 Лихачев А. Ф. Золотой клад из динаров патанских султанов Индии // ЗВОРАО. Т. 1.— СПб., 1884,— С. 55-78.
как учебное пособие по культуре Востока для российских торговых и консульских работников.
Третий этап социокультурного взаимодействия относится к 1800-1858 гг. В 1801 г. Павел I санкционировал военную экспедицию в Индию, которая была частью совместного с Наполеоном Бонапартом плана по изгнанию англичан из Южной Азии. Но в результате дворцового переворота, который привел к насильственной смерти императора, экспедицию отозвали. Но именно данный поход обнаружил острейший дефицит адекватных географических, историко-культурных и политико-административных сведений о регионе. Это стало стимулом к тому, что на уровне Военного министерства был поставлен вопрос о необходимости целенаправленного сбора комплексной информации о странах Южной и Юго-Восточной Азии, и в частности Индии, и подготовке компетентных специалистов, владеющих навыками изучения азиатских культур и новоиндийскими языками.
Для решения данной серьезной проблемы при Академии наук в 1818 г. организуется Азиатский музей рукописей и старопечатных книг и формируется Индийский фонд, а в составе МИДа в 1819 г. создается Азиатский департамент, образованный на основе Азиатской экспедиции Коллегии иностранных дел. В Санкт-Петербурге в этот период публикуются работы первого русского исследователя Индии Г. С. Лебедева (1749-1817), создается специальная типография для издания санскритских рукописей.
В 1835 г. для Военного министерства В. И. Мочульский составил описание Западной Индии, благодаря чему стало понятна недостаточность информированности и необходимость в организации постоянных исследовательских каналов. В начале 1850-х гг. были созданы кафедры восточных языков в Казанском, Московском и Санкт-Петербургском университетах. В 1852 г. началась работа над русско-германским проектом Академии наук по подготовке санскритско-немецкого словаря («Большой Петербургский словарь Бётлингка») при участии индийского ученого-лексикографа Р. Г. Деба.
Из данной краткой хронологии русско-индийского взаимодействия видно, что интерес к Индии в истории русской культуры носил устойчивый характер, в первую очередь как к равноправному торговому и политическому партнеру, что подтверждается неоднократными попытками русских царей — Алексея Михайловича Романова, Петра I, Павла I — установить прямые торговые и дипломатические отношения с Индией4.
Но о начале процесса институционализации русско-индийского взаимодействия можно говорить только с первой половины XIX в., когда геополитическая конкуренция России и Великобритании в Азии обострилась ввиду расширения границ Российской империи за счет присоединения Восточного Туркестана (1830)5. Англия среди европейских колониальных держав претендовала на ведущую роль в этом регионе и весьма активно вела исследовательскую работу в разных направлениях6. Для России, которая
4 См. подробнее: Корюкаева М. А. «Русско-индийские культурные связи второй половины XIX — началаXXвв.— Автореф. Дис. ... культурологии.— СПб., 2007.
5 Абдурахимова Н. А., Рустамова Г. К. Колониальная система власти в Туркестане во второй половине XIX — первой четверти XX вв.— Ташкент, 1999.— С. 18.
6 Востоковедение в Европе возникло как наука, обслуживающая практические цели завоевания и колонизации стран Востока, на территории которых создавались военно-административные структуры, торговые фактории, миссионерские учреждения и т. д. Для их успешного функционирования требовались знание языков, государственного устройства, религий, обычаев и т. д. Именно тогда появились первые учебные востоковедные учреждения, готовящие кадры колониальных чиновников.
только проникала в данный регион, возникла необходимость серьезного научного изучения культуры живущих в нем народов.
Четвертый этап становления русско-индийских культурных связей — это особый исторический период в процессе взаимопознания народов России и Индии, он охватывает вторую половину XIX — начало XX в.— время, когда русско-индийское культурное взаимодействие приобретает устойчивый, многомерный характер и процесс институционализации становится наиболее интенсивным, приобретает новое качество.
Так как к XVIII в. Великобритания добилась полной гегемонии в Южной и Юго-Восточной Азии и любые попытки проникновения в данный регион рассматривала как угрозу своим личным интересам, в этот период Российская империя не могла установить прямых дипломатических отношений с Индией, оформить долговременный политический союз. Такое положение дел усугубилось еще и тем, что в 1857 г. в Индии началось великое народное восстание (Восстание сипаев), приведшее к упразднению Ост-Индской компании и введению с 1858 г. прямого правления Британской короны. Непосредственные экономические, торговые и дипломатические контакты российской стороны с регионами Индии становятся невозможными, и русско-индийское взаимодействие сдвигается в сферу культурных связей.
Во второй половине XIX — начале XX в. развитию всесторонних культурных отношений с Индией способствует мощная поддержка различных государственных учреждений и ведомств: Министерства иностранных дел, Министерства финансов, Военного министерства, правительственных комиссий и комитетов, Академии наук и подведомственных ей музеев и исследовательских организаций, Академии художеств, гражданских и военных учебных заведений, добровольных общественных организаций — научных и творческих обществ, теософских объединений, книгоиздательств, прессы и периодики.
Важно также отметить, что непосредственное внимание к данной проблеме проявляет и российский императорский двор. Так, еще в 1802 г. царским манифестом было учреждено Министерство иностранных дел, а в нем в январе 1820 — Азиатский комитет. В 1823 г. при нем было образовано Учебное отделение восточных языков, готовящее специалистов для министерства. Принимали в него молодых людей, православных, имеющих хорошее образование. Срок обучения был пять лет. Из стен Учебного отделения вышло много востоковедов-практиков, ряд выпускников посвятили себя научной работе. Потребность в практических ориенталистах и востоковедных исследованиях особенно ощущалась в середине XIX в. в связи с колонизаторскими войнами в Средней Азии и Закавказье.
В рассматриваемый период значительно расширилась сфера русско-индийского взаимодействия в области изучения Индии. Эпизодические контакты прошлых десятилетий, являвшиеся, как правило, инициативой отдельных лиц, сменились устойчивыми связями, которые активно поддерживала Российская Академия наук и университетские ученые. Их содержание постепенно обогащалось, расширялись каналы взаимодействия, совершенствовались формы и методы ведения внешних и внутренних контактов. Особенно важным было то, что такие связи начали осуществляться напрямую, минуя посредничество британской колониальной администрации. Особую роль играли в этом Российская Императорская Академия наук, университеты, музеи, научные общества, а также отдельные представители передовой общественной мысли, идейно поддерживающие борьбу Индии за национальную независимость.
В этот период особую роль в создании постоянно действующего канала русско-ин-дийских культурных связей сыграла отечественная индология — отрасль российского востоковедения, стремительно развивавшаяся в Санкт-Петербургском, Московском, Киевском, Харьковском, Дерптском, Львовском, Новороссийском (г. Одесса), Казанском университетах, Ташкентской офицерской школе восточных языков и ряде других (в том числе женских) высших учебных заведений.
Начало XIX в.— период собирания в России отдельных и отрывочных сведений об индийских языках, перешедшего в их планомерное изучение. В 1811 г. известный петербургский ученый-лингвист Фридрих Аделунг (1768-1843) написал работу «О сходстве санскритского языка с русским», в 1830 г. он же выпустил на немецком языке книгу «Опыт литературы санскритского языка», в которой дал описание 350 санскритских сочинений и подробный обзор работ западноевропейских индологов — данная библиография санскритского языка получила широкую мировую известность (в 1832 г. книга была издана в Оксфорде на английском).
Основным центром развития русско-индийских научных связей в 60-80-е гг. XIX в. выступало Историко-филологическое отделение Академии наук. Его возглавлял выдающийся языковед, филолог-славист, академик И. И. Срезневский — крупный специалист в области сравнительного языкознания, он был знатоком санскрита и проявлял глубокий интерес к народу, создавшему этот язык и древнюю культуру, а также к истории русско-индийских связей. Историко-филологическое отделение способствовало публикации одного из крупных изданий XIX в., которое имело международное научное значение,— пятитомного санскритско-немецкого словаря — «Большого Петербургского словаря Бётлингка». Его публикация завершилась в 1875 г., а сокращенный вариант был подготовлен в течение 1879-1889 гг.7 Этот фундаментальный труд, не имевший на тот период равных в мировой науке, свидетельствовал о том, что российская индология вполне обрела свое институциональное оформление и претендовала на самостоятельный путь развития.
Успехи отечественной санскритологии послужили мощным стимулом к развитию прямых научных связей между русскими и индийскими исследователями. Главной темой таких контактов стало изучение культурного наследия древней и средневековой Индии, которое то время считалось весьма престижным и респектабельным занятием. В 1851 г. видный индийский санскритолог Райя Радхаканта Деб (Раджа шри Радхакант Бахадур) завершил публикацию многотомного энциклопедического санскритского словаря «Шабда-калпадрума», который имел большую популярность и получил высокие оценки его индийских и зарубежных коллег. Российские ученые обратились с просьбой к Р. Р. Дебу выслать им этот словарь, и в 1856 г. дарственный экземпляр поступил в библиотеку Академии наук.
В том же году Р. Р. Деб был избран почетным иностранным членом Российской Академии наук8. Этим актом Россия засвидетельствовала не только научные заслуги Р. Р. Деба, но и большой вклад культурного наследия Индии в мировую историю, подтвердив стремление крепить и развивать русско-индийские научные связи.
Заметную роль в развитии русско-индийских научных связей сыграло посещение российской столицы в 1865 г. крупным бомбейским финансистом Курсетджи-
7 ЛОААН. Ф. 2. Оп. 1. 1852. Д. 7.
8 Дасгупта П. К. О первом индийском члене Российской Академии наук // Советское востоковедение.— 1958.— № 4.— С. 230-234.
Манокджи9, который был увлечен научными изысканиями. Следует отметить, что стремительно наращивавшая свою экономическую мощь и политическое влияние индийская национальная буржуазия испытывала тяжкий прессинг со стороны колониальных властей и видела в России своего потенциального союзника в борьбе за независимость. Санскритолог, иранист, просветитель, европейски образованный общественный деятель Курсетджи-Манокджи желал внести свой вклад в развитие научных и культурных связей между Россией и Индией.
В Санкт-Петербурге он посетил Азиатский музей Российской Академии наук, публичную библиотеку, ознакомился с рукописными и книжными фондами, с достижениями русских ученых и установил личные контакты со многими исследователями, оказавшиеся в дальнейшем весьма плодотворными. В последующие годы Курсетджи-Манокджи и его индийские коллеги выслали в дар Азиатскому музею, Публичной библиотеке и Санкт-Петербургскому университету целый ряд санскритологических изданий и книг о зороастризме и Авесте на английском и гуджаратском языках. Особенно интенсивные связи поддерживались с санскритологом К. А. Коссовичем, выполнявшим параллельно с преподавательской деятельностью функции хранителя Отдела восточных рукописей Публичной библиотеки10.
В конце XIX — начале XX в. все более повышалась роль Азиатского музея. Датой основания музея считается ноябрь 1818 г., когда в составе Императорской Академии наук был создан Азиатский музей. Президент Императорской Академии Наук С. С. Уваров направил письмо в Комитет правления Академии наук, в котором объявлялось об учреждении при Академии Восточного кабинета. Письмо появилось в связи с тем, что Академия наук купила у французского дипломата Ж. Л. Руссо коллекцию восточных рукописей. Основателем и первым директором Восточного кабинета в 1818-1842 гг. (в 1818-1826 — единственный сотрудник музея) был Христиан Данилович Френ. Он получил указание приступить к организации указанного кабинета в помещении, которое для этой цели выделялось Кунсткамерой. С декабря 1818 г. Восточный кабинет стал именоваться Азиатским музеем и, под этим названием он и вошел в историю отечественной науки12. В июле 1819 г. Азиатский музей открыл свои двери для всех желающих заниматься востоковедением. Коллекцию музея составляли восточные монеты, рукописи и другие материалы. Важно подчеркнуть, что коллекционный фонд начал формироваться еще в петровское время. По некоторым сведениям, Петр I лично приобретал в Европе предметы индийского происхождения. А уже ко второй трети XIX в. Азиатский музей стал ведущим центром отечественного востоковедения13. Существенное научное значение имели уникальные коллекции
9 Пребывание в Санкт-Петербурге бомбейского парса Манокчи Курсетчи // Известия Имп. Русского географического общества. Т. I.— 1865.— С. 167-168; Санкт-Петербургские ведомости.— 1865.— № 236; Северная почта.— 1865.— № 195; Отчет Имп. Публичной библиотеки за 1865 г.— С. 75; см. также отчеты за 1866, 1870-1873, 1880-1889 гг.
10 См.: Люстерник Е. Я. Русско-индийские экономические, научные и культурные связи в XIX в.— М., 1966,— С. 124-125, 192-193.
11 Когда, кем и каким документом было введено это название, до сих пор остается неясным. Вероятно, это была инициатива самого Френа.
12 Под этим названием он просуществовал до 1930 г. В 1924 г. Азиатский музей переехал во вновь построенное здание Библиотеки Академии наук.
13 См.: Азиатский музей — Ленинградское отделение института востоковедения АН СССР.— М., 1972.
восточных рукописей, в том числе индийское собрание санскритских текстов — индуистских и буддийских. Значительную ценность представлял индийский фонд библиотеки музея, содержавший публикации письменных памятников и периодические издания14. Азиатский музей вскоре стал одним из крупнейших мировых центров изучения буддизма и буддийской культуры в мире.
Изучение древних индийских языков в дореволюционной России составило солидный вклад в мировую индологию. Изучение же современных языков Индии в то время не было систематическим.
Важное место в деле изучения Индии и расширения контактов с ее научными деятелями принадлежало российской университетской науке. Начиная с 1850-х гг. всё более возрастала роль Московского университета, где в 1851 г. была создана кафедра восточных языков, включая санскрит, и куда в 1855 г. были переведены «санскритский разряд» (т. е. специализация) Казанского университета и его ведущий специалист-востковед, китаист Павел Яковлевич Петров (1814-1875) — руководимая им кафедра в Казани (1848) была первой кафедрой санскрита в России. В 1846 г. он выпустил «Санскритскую антологию», что знаменовало появление отечественной санскритологической школы. Он непрестанно доказывал необходимость изучения Индии и ее культуры. При содействии В. Г. Белинского он в 1835 г. подготовил перевод на русский язык части «Сказания о Нале» — первый в России перевод с санскрита. Научные интересы П. Я. Петрова были многообразны — тексты пуран, кашмирская хроника «Раджатарангини», палийская буддийская литература. Первые в России научные очерки о современных индоарийских языках хиндустани (хинди и урду), бенгальскому и маратхи были написаны также профессором П. Я. Петровым. Ученый собрал уникальную по полноте индологическую библиотеку. Завещанная им Московскому университету, она в дальнейшем непрерывно наполнялась и со временем стала одним из крупнейших отечественных востоковедных книгохранилищ, выступившим и базой книгообмена с Индией.
Труды П. Я. Петрова и И. П. Минаева в области изучения живых языков Индии подготовили почву для практического изучения хиндустани на рубеже XIX и XX вв.
Во второй половине XIX в. ведущее место в развитии русско-индийских связей занял Санкт-Петербургский университет. В 1855 г. в его составе был учрежден Факультет восточных языков (ФВЯ), а четыре года спустя — Санскрито-персидское отделение и Кафедра санскритского языка15. Это создало прочную институциональную основу подготовки отечественных ученых, для которых исследование культуры Индии и установление связей с ее научными учреждениями стало делом жизни, а не попутным занятием. Первые выпускники ФВЯ — К. А. Коссович, И. П. Минаев и их ученики — В. В. Бартольд, С. Ф. Ольденбург, Ф.И. Щербатской, Н.Д. Миронов, Д.Н. Кудрявский, а также ученик Ф. И. Щербатского О. О. Розенберг — явились той чрезвычайно плодотворной когортой, которая обеспечивала становление отечественной научной школы индианистики, санскритологии и буддологии, получившей в последствии мировое признание. Огромную роль при этом сыграла новая форма научных связей — длительные командировки российских ученых в Индию.
14 См.: Михайлова И. А. К истории культурных связей Академии наук СССР с Индией // Научные и культурные связи библиотеки Академии наук со странами зарубежного Востока.— М., 1957,— С. 29-46.
15 ЦГИАСССР. Ф. 733. Оп. 27.1858. Д. 8. Материалы для истории факультета восточных языков. Т. I,— СПб., 1903,- С. 354.
Одним из родоначальников отечественной школы индологии был Иван Павлович Минаев (1840-1890), который призывал изучать «живую Индию». Он был крупнейшим знатоком религии, географии, литературы и истории Индии. Пристально изучал современную ему жизнь многоэтничной страны: быт и культуру ее народов, местные народные традиции. Более 130 его опубликованных и ряд незавершенных работ, хранящихся в архивах, стали крупным вкладом в развитие знаний о культуре Индии и смежные востоковедные дисциплины, а его роль в институционализации научных связей невозможно переоценить.
По заданию Российской Академии наук Минаев совершил три больших путешествия в Индию (1874-1875; 1880; 1885-1886), во время которых вел научные исследования, собирал коллекции рукописей, предметов искусства. И. П. Минаев был многолетним членом Русского географического общества16. Со своей стороны, Общество оказало ему существенную поддержку в его первом путешествии в Индию, снабдив его письмами к властям и деятелям Индии с просьбой о содействии. Будучи в Индии, И. П. Минаев установил контакты с крупнейшими научными центрами страны: Бенгальским королевским азиатским обществом, Бомбейским отделением королевского Географического общества, рядом провинциальных университетов, Деканским колледжем в Пуне. И. П. Минаев читал доклады и лекции (в том числе на санскрите), встречался с индийскими коллегами, участвовал в теоретических дискуссиях, посещал научные и учебные центры, библиотеки, музеи, архивы, издательства. Он вел полевые исследования с целью изучения фольклора, знакомился с памятниками истории, культуры и искусства Индии. Его деятельность сама по себе служила пропаганде российской науки. Обширные по охвату контактов и содержательные по своему существу программы пребывания Минаева в Индии позволили ему собрать огромный, во многом уникальный материал, ставший важной источниковой базой для научной работы его учеников и индологов последующих поколений. Из своих путешествий И. П. Минаев привез значительную коллекцию индийских рукописей, религиозных предметов и предметов искусства. Предметы культа и искусства хранятся в Музее антропологии и этнографии им. Петра Великого Академии наук СССР. Рукописи находятся в Государственной Публичной библиотеке им. М. Е. Салтыкова-Щедрина17.
Минаев был избран членом крупнейших научных обществ Индии. С 1876 г. в адрес библиотеки Санкт-Петербургского университета на имя Минаева регулярно поступала наиболее влиятельная, самая авторитетная в то время в Индии газета «Таймс оф Индиа». Университет продолжал получать эту прессу и спустя 25 лет после кончины ученого. Благодаря непрерывным продуктивным контактам с индийскими коллегами И. П. Минаев собрал богатейшую коллекцию индийских рукописей и ксилографов, укомплектованную в основном в Индии, в том числе за счет дарственных экземпляров.
Командировки в Южноазиатский регион позволили российским индологам собрать коллекцию источников, опираясь на которую сотрудники Азиатского музея Академии наук и ФВЯ Санкт-Петербургского университета вывели отечественную санскритологию и буддологические исследования на качественно новый уровень, а в отдельных аспектах — лидирующие позиции в мировой науке. Об этом убедитель-
16 Он был избран в члены Общества 1 декабря 1871 г. и состоял в нем до конца жизни, принимая весьма активное участие в работе Общества.
17 Миронов Н. Д. Каталог индийских рукописей Российской публичной библиотеке // Собрание И. П. Минаева и некоторые другие.— Пг„ 1918.— Вып. 1.
но свидетельствуют труды Ф. И. Щербатского по буддийской философии и логике, культурологические исследования С. Ф. Ольденбурга, посвященные древнеиндийскому эпосу, фольклору, искусству, и издания, опубликованные в серии «Библиотека Буддика»18: буддийские рукописи, философские трактаты, памятники народного творчества. Первый ее выпуск появился в 1897 г., а всего до середины 30-х гг. XX в. вышли в свет около ста томов.
На базе изучения санскрита, а затем и буддийской культуры, в то время складывались преемственность и традиции сотрудничества между русскими и индийскими учеными.
Существенная тенденция развития русско-индийских научных связей в последние десятилетия XIX — начале XX в. состояла в непрерывном расширении их географии: в орбиту контактов постепенно вовлекались специалисты влиятельных провинциальных университетов России — Дерптского, Харьковского, Киевского, Одесского. В их стенах трудились видные санскритологи и филологи-лингвисты: Л. Шредер, И. Ф. Кнауэр, Б. А. Ларин, А. П. Баранников.
Именно совокупная деятельность университетских ученых-индологов Санкт-Петербурга, Москвы, Казани, Дерпта, Киева, Харькова, Одессы, Нежина, Львова способствовала во второй половине XIX в. фактическому превращению русско-индийских научных связей в российско-индийские.
Примечательной чертой русско-индийских связей второй половины XIX — начала XX в. в области науки явилось их распространение на крупнейшие научно-исследо-вательские общества России. Формой развития прямых русско-индийских культурных связей являлась экспедиционная и информационно-аналитическая деятельность российских научных обществ и исследовательских организаций.
Значительную активность в этом направлении проявило Русское Географическое общество, одно из старейших в нашей стране. Русское географическое общество основано в 1845 г. в Санкт-Петербурге русским мореплавателем Фёдором Петровичем Литке, в число его учредителей вошли многие значительные учёные России того времени. Общество занималось экспедиционным изучением российских регионов и сопредельных стран, а также распространением знаний о России за рубежом. Среди важных объектов экспедиционных изысканий отечественных географов были Средняя и Центральная Азия и прилегающие территории, в том числе Северная и Северо-Западная Индия.
Русский военный географ Б. Л. Громбчевский (1855-1926) совершил по заданию Географического общества путешествие по Средней и Центральной Азии в конце 1880-х гг., проделав маршрут длиной 10 тыс. км. Он посетил также Кашмир и верховья Инда. В результате изысканий Б. Л. Громбчевского были получены обширные географические и этнографические материалы, ботанические и зоологические коллекции. Его отчеты Географическому обществу и статьи содержали наряду со специальными разделами ценные наблюдения и сведения о культуре Кашмира, встречах с его жителями и дружеских контактах с ними19.
18 Общее заглавие серии собрания оригинальных и переводных буддийских текстов, которая была организована русским востоковедом С. Ф. Ольденбургом, продолжившим традицию И. П. Минаева и В. П. Васильева в исследовании текстов северного буддизма и придавшим этому предприятию международный. Характер. Подробнее об этом см: Библиотека Буддика // Курьер ЮНЕСКО,— 1960,— № 3.
19 Громбчевский Б. Л. Современное политическое положение Памирских ханств и пограничной линии с Кашмиром. Военно-политический очерк.— Новый Маргелан, 1891.
Выдающийся вклад в исследование физической географии Южной Азии и расширение диапазона русско-индийских научных контактов внес А. И. Воейков (1842-1916). Профессор физико-математического факультета Петербургского университета, основоположник отечественной климатологии, он с 1870-х гг. вел многолетние изыскания на территории России и в различных странах мира, в том числе Индии. Итогом его длительных экспедиций явился труд «Климаты земного шара, в особенности России», удостоенный высшей награды Географического общества — Большой золотой медали. Высоко была оценена и обширная глава этой книги, посвященная климатическим условиям Индии.
Связи Русского Географического общества с Индией осуществлялись также в виде установления контактов с ее научными центрами, обмена дарственными экземплярами трудов, книгообмена между библиотеками. Более систематический характер приобрело включение индийской тематики в текущие публикации Географического общества — «Известия», «Записки» по общей географии, статистике и этнографии, а также в издания отделений Общества, выходившие в Оренбурге, Казани, Харькове, Ташкенте и в других городах.
Не менее весомый вклад в институционализацию русско-индийских научных контактов внесло Русское археологическое общество, основанное в 1846 г. В его деятельности, как и в деятельности Географического общества, большое место занимали исследования в Средней Азии и сопредельных с Россией странах Востока. На рубеже Х1Х-ХХ вв. российские археологи установили связи с археологическими службами Индии, обмениваясь публикациями и трудами с индийскими коллегами. Членом-корреспондентом Русского археологического общества был избран известный индийский ученый Шараччандра Даса (1849-1917) Особую роль играли «Записки Восточного отделения Императорского Русского археологического общества» (ЗВОИРАО). Они выходили в Санкт-Петербурге-Петрограде с 1886 по 1920 г. Всего было опубликовано 25 томов по четыре выпуска в каждом. Журнал уделял значительное внимание Индии, информируя научную общественность России о ходе и результатах археологических изысканий в стране. Необходимо отметить, что на его страницах часто печатались статьи, научные сообщения, рецензии, библиографические заметки, выходившие за пределы археологии: по вопросам истории, филологии, этнографии, культуры, фольклора, религий Индии. Их авторами выступали востоковеды-индологи, санскритологи, буддологи и путешественники по Южной Азии. Активно сотрудничал в «Записках» С.Ф. Ольденбург: в течение 1886-1910 гг. им было опубликовано на страницах журнала около 50 работ.
Значительное внимание изучению Индии уделяло также Общество любителей естествознания, антропологии и этнографии, основанное при Московском университете в 1861 г. Его организатором и бессменным руководителем в течение многих десятилетий был акададемик Д. Н. Анучин. Он активно содействовал развитию русско-индийских научных связей, в частности, помог выпускнику Московского археологического института А. М. Жирмунскому (будущему выдающемуся советскому ученому) совершить в 1911-1912 гг. путешествие в Индию и Бирму и написал предисловие к его книге путевых очерков, опубликованной издательством Общества.
В начале XX в. посещения Индии членами Общества участились, расширились географические границы этих путешествий и объекты исследования. Итоги экспедиций обсуждались на научных заседаниях. Разнообразные материалы пополняли музеи зоологии и антропологии Московского университета, труды помещались в «Известиях» Общества. Всего вышло в свет 130 томов. В главном печатном органе Общества — жур-
нале «Землеведение», одном из числа наиболее популярных в России, систематически появлялись регионоведческие и публицистические статьи об Индии, пробуждавшие интерес российского населения к Южной Азии и культуре ее народов.
В 1900 г. в Санкт-Петербурге было основано Общество востоковедения. С первых месяцев своего существования оно находилось под особым покровительством царской администрации, возлагавшей на эту организацию большие надежды в области поддержания сугубо благоприятного имиджа России в странах Востока и особенно в колониальной Индии. В уставе Общества, утвержденном 29 февраля 1900 г. министром финансов, подчеркивалось, что его работа направлена на содействие сближению России с восточными странами и пропаганду достижений русской культуры и экономики в азиатских регионах страны и за ее рубежами. Кроме того, в задачи Общества входило распространение «света христианства» и идеи «российской государственности», т. е. опыта свободного сосуществования русских и «инородцев» в единой стране.
В центре внимания Общества находились экономические вопросы, чему соответствовала организационная структура, прописанная в уставе. Предусматривалось создание трех главных отделов: торгово-промышленного, научно-культурного и образовательного. Особое международное значение придавалось деятельности первого из них, руководителем которого был назначен ведущий ученый-экономист Министерства финансов М. П. Федоров.
Общество ориенталистов было малочисленной организацией, объединявшей в своих рядах сотрудников царского МИДа и родственных ему служб, работавших по азиатскому направлению российской политики. По сути дела оно представляло собой центр аналитической обработки той политико-экономической информации, которую регулярно собирали в странах Азии его члены.
Несомненный вклад в исследование Индии внес Русский комитет по изучению Средней и Восточной Азии, основанный в феврале 1903 г. С первых шагов своей деятельности он зарекомендовал себя авторитетным научным учреждением России, выступая одновременно в роли координирующего органа одноименной международной ассоциации20.
Хотя Индия территориально не входила в ареал стран, изучавшихся Русским комитетом, исследования по индийской тематике тем не менее проводились, поскольку учитывалось влияние Индии на культурное развитие народов Азии. Особое внимание уделялось буддизму, пришедшему в Тибет и Монголию из Индии. В связи с этим Русский комитет содействовал предоставлению командировки в Индию Ф. И. Щербатскому и щедро субсидировал его работу в стране.
Резюмируя сказанное, можно сделать вывод о том, что организация крупнейших научных обществ России, тематически связанная с Индией, развивалась под покровительством правящих кругов Российской империи. Деятельность этих обществ была направлена на комплексное изучение Южноазиатского субконтинента (его географических, климатических и биолого-почвенных условий), исторического прошлого и настоящего населявших эту территорию народов, их языков, религий, культуры, текущей социально-экономической ситуации.
Научные общества России устанавливали и развивали связи с родственными индийскими организациями и деятелями национально-освободительного движения,
20 Люстерник Е.Я. Русский Комитет по изучению Средней и Восточной Азии // Народы Азии и Африки,— 1975,— № 3,— С. 23-37.
поддерживая антиколониальную борьбу Индии против Великобритании, проводили прикладную аналитическую работу для обеспечения российской политики в Южно-азиатском регионе.
Вместе с тем деятельность этих организаций способствовала укреплению положительного культурного имиджа Российской империи в странах Южной Азии и была напрямую соотнесена с политико-экономическими интересами царской администрации и российского бизнеса. Таким образом, перенос межгосударственного взаимодействия в область межкультурных контактов и последующее их институциональное закрепление заложили основу для формирования устойчивых межгосударственных политических связей в будущем.
ЛИТЕРАТУРА
1. Абдурахимова Н. А., Рустамова Г. К. Колониальная система власти в Туркестане во второй половине XIX — первой четверти XX вв.— Ташкент, 1999.
2. Азиатский музей — Ленинградское отделение института востоковедения АН СССР.— М., 1972.
3. Библиотека буддика // Курьер ЮНЕСКО.— М. 1960.— № 3.
4. Громбчевский Б. Л. Современное политическое положение Памирских ханств и пограничной линии с Кашмиром. Военно-политический очерк.— Новый Маргелан., 1891.
5. Дасгупта П. К. О первом индийском члене Российской Академии наук // Советское востоковедение.— 1958.— № 4.— С. 230-234.
6. Известия Имп. Русского географического общества. Т. I.— 1865.— С. 167-168.
7. Ковалевский. А. П. Книга Ахмеда Ибн-Фадлана о его путешествии на Волгу в 921-922 гг.— Харьков, 1956.
8. Корюкаева М. А. «Русско-индийские культурные связи второй половины XIX — начала XX вв. Автореф. дис. ... культурологии.— СПб., 2007.
9. Лихачев А. Ф. Золотой клад из динаров патанских султанов Индии // ЗВОРАО. Т. 1.— СПб., 1884,— С. 55-78.
10. Люстерник Е.Я. Русский Комитет по изучению Средней и Восточной Азии // Народы Азии и Африки.— 1975.— № 3.— С. 23-37.
11. Люстерник Е.Я. Русско-индийские экономические, научные и культурные связи в XIX в.— М., 1966.
12. Материалы для истории факультета восточных языков. Т. I.— СПб., 1903.
13. Миронов Н. Д. Каталог индийских рукописей Российской публичной библиотеке // Собрание И. П. Минаева и некоторые другие.— Пг., 1918.— Вып. 1.
14. Михайлова И. А. К истории культурных связей Академии наук СССР с Индией // Научные и культурные связи библиотеки Академии наук со странами зарубежного Востока.— М., 1957,— С. 29-46.
15. Никитин А. Хождение за три моря.— Л., 1986.
16. Отчет Имп. Публичной библиотеки за 1865 г.
17. Санкт-Петербургские ведомости.— 1865.— №236.
18. Северная почта.— 1865.— № 195.
