CC BY
193
Пустовалова И.Н.
Институционализация коррупции: параллели истории
«Коррупция возникла с появлением первого в истории политического государства, но именно в наши дни стала политическим институтом государства», — писал М. Бакунин в конце XIX века. Но число коррумпированных, было бесконечно меньше в прошлом, чем в наши дни: меньше до революции, гораздо меньше в средневековье и совсем ничтожно в древности»1.
Эти слова остаются актуальными и в наши дни, ибо в современный период коррупция приобрела небывалый размах, а сообщество коррупционеров, несмотря на принимаемые государством меры, все разрастается. Институционализация коррупции сегодня из «процесса превращения коррупции из разряда преступлений отдельных чиновников» перешла «в массовое социальное явление, становящееся общепринятой практикой, привычным элементом социально-экономической системы»2 Российского государства.
В специальной литературе отмечается завидное многообразие факторов, обусловливающих воспроизводство коррупционных явлений и столько же предложений по их минимизации, являющихся, по мнению авторов специфичными для современного периода развития российской государственности. Коррупционные практики были характерны для всех этапов истории России, однако, как свидетельствуют исторические реалии, причины и арсенал инструментов противодействия коррупции, не претерпели существенных изменений.
Что же все-таки является основным двигателем прогресса коррупции, есть ли особенности факторов, порождающих коррупцию и реализуемых на различных исторических этапах мер по противодействию ей, и что должно быть положено в основу современной антикоррупционной политики?
Проведем параллели институционализации коррупции в соответствии с происходящими в России социальными переменами.
Так, ситуация, в которой обычай преобладал над действующим законодательством, сложилась в русском обществе уже во времена крепостного права, когда подношения «значимым людям» были естественными, пронизали массовое сознание и перенеслись на взаимоотношения с государственной властью.
1 Бакунин М.А. Коррупция. О Макиавелли. Развитие государственности / пер. с фр. Т.Е. Салье, И.М. Козиной // Вопросы философии. 1990. № 12.
2 Логинова Л.В. Институционализация коррупции в России // Вестник Саратовской государственной академии права. 2008. № 1 (59). С. 117-123.
Государственные служащие, несмотря на риск быть привлеченными к ответственности, не противились этому, так как отказ от «подарка» воспринимался как обида. В итоге повсеместно распространилось злоупотребление чиновников практически всех рангов в силу институционализации таких отношений. Примерами тому являются историческое свидетельство узаконения в ХУ-ХУІ веках коррупции в Древнерусском государстве, где было принято благодарить чиновника за оказание им услуг, связанных с занимаемой должностью (прямых обязанностей), что считалось правилом, нормой поведения. Если действия чиновника при этом укладывались в рамки закона, такая «благодарность» называлось «мздоимство» и не подлежала наказанию. Если же его подкупали для совершения чего-то незаконного, что было возможно благодаря его должности, это относилось уже к «лихоимству».
Существовавшая в ХУІ веке система местного управления (система «кормления) не предусматривала жалования для чиновников и на легальном основании позволяла чиновникам собирать «корм» деньгами и продуктами с просителей, заинтересованных в их деятельности, не ограничивая размеры этой дани. Население не скупилось на подарки — другого-то выхода не было. Собрав мзду, наместники возвращались в столицу, где излишки накопленного добра у них отнимали в пользу казны. Так формировалась круговая порука столичных и провинциальных взяточников. Система кормления была официально отменена в 1556 г.3, но привычка обогащения за счет других сохранилась до наших времен и стала обычным делом для чиновников всех уровней. В это же время имело место и такая форма неформальных отношений как выдача разрешительных лицензий за определенную, несанкционированную плату, далее появились посулы — плата за допущенные нарушения закона и т.д.
ХУІІ век знаменуется очередной волной институционализации подношений, широко распространенных среди приказных служащих. Такие подношения делались в целях скорейшего и успешного разрешения дел и допускаемые служащими нарушения закона. Причем размеры подношения в десятки раз превышали жалованье чиновников из казны4. Для этого периода характерна система оплаты труда определенной группы чиновников (подьячих), аналогичная существовавшей системе кормления. Их содержание осуществлялось за счет «доходов от дел», размеры которых не контролировались. По сути дела, подьячие были мотивированы государством на взяточничество.
3 Акты Археографической экспедиции. Т. 1. 1524-1598. СПб., 1836. С. 242.
4 Куракин А.В. Административно-правовые средства предупреждения и пресечения коррупции в системе государственной службы (история и современность) // Государство и право. 2002. № 9. С. 39.
В XIX веке свое дальнейшее развитие получают такие формы взяточничества как «лихоимство» и «мздоимство». Однако в отличие от XV-XVI вв., они криминализируются и получают свое юридическое закрепление в «Уложении о наказаниях уголовных и исправительных» 1845 г. Оно содержит описание состава такого преступления, как злоупотребление должностным лицом служебным положением в интересах собственной выгоды. Причем, признаки составов данных преступлений идентичны современным, описанным в Уголовном кодексе РФ.
Октябрьская революция не внесла существенных изменений в сложившиеся отношения между новыми чиновниками и обществом, нуждающимся в их услугах. Об этом свидетельствует известное высказывание В.И. Ленина о необходимости искоренения взяточничества и строгого наказания взяточников и других лиц, причастных к этому преступлению. 8 мая 1918 г. Совет Народных Комиссаров принял Декрет «О взяточничестве», а 16 августа 1921 г. декрет «О борьбе со взяточничеством». Тем не менее, количество взяточников увеличивалось. По словам И. Славина, «взяточничество охватило, как будто тисками, все хозяйственные учреждения» 5.
В 20-х годах к имеющимся формам коррупционных отношений прибавились «скрытые взятки», которые до введения НЭПа практически не встречались в правоохранительной и судебной практике РСФСР... и не являлись уголовно-наказуемыми»6. Такие взятки получали, например, должностные лица в виде предоставления, не предусмотренного законом материального довольствия от подконтрольных предприятий и учреждений; денежного и иного вознаграждения за участие в торговых сделках; получение различного рода незаконных комиссионных; продажа государственными служащими информации заинтересованным лицам и учреждениям о кредитоспособности отдельных предприятий и граждан; обеспечение привилегированного положения и предоставление льгот с отвлечением государственных ресурсов частным предприятиям за определенный вид благодарности и т.д.
В 1923 г. факты злоупотреблений должностных лиц при осуществлении контрактов и подрядов в хозяйственных государственных предприятиях свидетельствовали о возникновении коррупционных отношений качественно нового содержания. Выделение денежных и продовольственных ресурсов на поддержку кооперативного торгового аппарата; поручение частным лицам права заключать от имени государственного предприятия коммерческие сделки за определенные
5 Славин И. Война со взяточничеством // Еженедельник советской юстиции. 1922. №36. С. 1.
6 Мозохин О.Б. ВЧК-ОГПУ в борьбе с коррупцией в годы новой экономической политики (19211928 гг.). М., 2007. С. 26.
«компенсационные» вознаграждения и т.д. Нередки для этого периода и случаи, когда родственники государственных служащих независимо от их профессиональной квалификации назначались на «доходные места» в коммерческих организациях7.
Таким образом, с 20-х годов прошлого столетия стала институционализироваться такая коррупционная практика как сращивание правительственной бюрократии с бизнесом. Этот процесс получил свое дальнейшее развитие в советский период, трансформировавшись в слияние партийной бюрократии с промышленной и финансовой олигархией. В современный период власть, бизнес и криминальные структуры вызывают ассоциацию единого организма, где каждый из названных «органов» выполняет жизненно важную функцию для устойчивости, жизнеспособности этого организма, взаимоподпитывая, взаимообусловливая и взаимозаменяя другу друга.
Характерны коррупционные явления и для более позднего периода существования советского государства. Для процветания коррупции особо благодатными стали годы правления Л.И. Брежнева (1964-1982) и М.С. Горбачева (1985-1991) — взяточничество достигло своего апогея. Попытки
борьбы с коррупционерами в этот период также не увенчались успехом.
К моменту распада Советского Союза коррупционные практики уже были достаточно широко распространены и имели системную основу. Новый виток их институционализации в посткоммунистической России, следует отнести к середине 90-х гг. (период правления Б.Н. Ельцина), когда начались процессы преобразования.
Этапы перестроек и реформ всегда сопровождаются кризисами, всплеском преступности, в том числе и коррупционной направленности. Устойчивая тенденция приобретения коррупцией четко обозначенных организационных форм, превращения ее из исключений, отклонений в общественных отношениях в обыденность, норму общественного поведения явилась своеобразным следствием осуществляемых экономических и иных модернизаций в российском обществе. Создание новых экономических механизмов, расширение свобод, либерализация экономики в целом и самое главное — дезориентация и ослабление государственного аппарата способствовали усилению развития коррупционных отношений8. Не в малой степени на институционализацию коррупции с этого момента повлияло и отсутствие четко обозначенной государственной идеологии, что особенно ярко проявилось в системе
7 Мозохин О.Б. Указ. соч. С. 18.
8Кабанов К. Предпосылки развития коррупции.
иЯЬ: http://rapsinews.ru/anticorruption_publication/20120404/262671058.html (15.10.2012).
органов государственной власти и управления, где получение доходов по коррупционным схемам, с использованием властных полномочий стало основной мотивацией деятельности преобладающей части государственных служащих.
Как видим, институционализация коррупционных отношений своими корнями уходит в далекое прошлое, при этом формы и виды коррупции, не остаются статичными, адаптируясь к условиям развивающегося общества, становясь все изощренней и многообразней.
Коррупция в целом является закономерным следствием происходящих в обществе социальных перемен. К числу наиболее устойчивых факторов, способствовавших ее институционализации на протяжении эволюции Российского государства, можно отнести: существенные объемы перераспределения собственности; преобладание теневой экономики; сосредоточение основных рычагов государственного управления материальными ресурсами в руках сравнительно небольшой группы общества; высокие налоги и сложная налоговая система, повышенная степень свободы действий представителей власти; сращивание криминальных и властных структур; отсутствие полноценного контроля над распределением ресурсов и расходованием бюджетных средств со стороны гражданского общества (ибо говорить о наличии такого контроля со стороны государства особо не приходится); низкая профессиональная квалификация государственной бюрократии; коррупциогенный характер законодательства; отсутствие реальной ответственности за совершение правонарушений коррупционной направленности; невысокий морально-нравственный уровень государственных служащих; недостатки в работе правоохранительных органов, вызванные низким уровнем знаний, несоразмерностью оплаты труда государственных служащих, кадровой и технической неподготовленностью правоохранительных органов к противодействию организованной преступности и многие другие.
Кроме отмеченных выше факторов, к наиболее существенным причинам, способствующим активному проявлению коррупции в современном российском обществе, на наш взгляд, следует отнести: высокий уровень социального неравенства; слабость гражданского общества и отчуждение общества от власти; проявление устойчивой терпимости населения к коррупции и преобладающая в обществе идеология; дефицит легальных процедур; отсутствие четко обозначенных механизмов правоприменения; заурегулированность предоставления отдельных государственных,
муниципальных и иных услуг, что позволяет некоторым представителям чиновничьего корпуса диктовать свои условия и правила при их оказании.
Таких причин можно назвать еще достаточно много. Однако принципиального отличия факторов, способствовавших институционализации коррупции на прошедших исторических этапах и в настоящий период, не наблюдается. Даже поверхностный анализ причин возникновения коррупционных отношений на отдельных этапах развития общества, позволяет без труда увидеть их тождественность. Например, передел собственности, сращивание криминальных и властных структур, недостаточно высокий уровень заработных плат, в том числе и у государственных служащих, отсутствие реальной ответственности для коррупционеров — коррупционные факторы, относимые к современному периоду многими авторами. Можно парировать, что это лишь возрождение в новых условиях старых причин, как и двойных стандартов, применяющихся при выборе ответственности к конкретному коррупционеру.
В подтверждение сказанному приведем следующее. При Петре I государственный аппарата был настолько многочисленным, что содержать его за счет государственной казны было проблематично. Небольшое жалованье выплачивалось нерегулярно, поэтому взятки были основным источником дохода, особенно для чиновников низших рангов и никакая угроза быть повешенным их не останавливала. Вследствие чего была восстановлена система кормления.
Низкий имущественный статус государственного служащего в период становления советской власти также явился побудительным мотивом к повальному взяточничеству. Как справедливо отмечает О.Б. Мозохин, «ничтожная по своим размерам заработная плата и постоянные, многомесячные задержки с ее выплатой создали такие условия, при которых, по словам Ф.Э. Дзержинского, «наши низшие советские служащие находятся в таком материальном положении, что они совершенно не заинтересованы в тех аппаратах, в которых они служат» 9.
Следует заметить, что ничем не оправданная многочисленность аппарата государственных служащих в современный период, недостаточно высокий уровень оплаты их труда также являются одной из причин коррупции. Сокращение управленческого аппарата и увеличение заработной платы определены как составляющие направлений проводимой модернизации государственного аппарата.
Другая причина — передел собственности, облеченный в форму приватизации государственной собственности, осуществляемый в условиях повсеместного
9 Мозохин О.Б. Указ. соч. С. 19.
нарушения законов без учета интересов государства и общества. Перераспределение собственности — заводов и фабрик, земельных участков и другой недвижимости — по мизерным ставкам изначально производилось в пользу тех, у кого были административные и финансовые ресурсы по коррупционным схемам, приведшим к буквальному уничтожению доходоприносящих производственных ресурсов государства и одновременному сращиванию криминала с властью. Введение процедур госзакупок и торгов, внешне подведенных под правовую, антикоррупционную основу, по сути дела стало новым ускорителем для институционализации коррупционных практик, ограничив неформально круг возможных участников-победителей аукционов, строгими рамками. Провозглашенные цели экономической реформы — конкурентная рыночная экономика, стабильная финансовая система, прозрачная и эффективная система распределения и использования ресурсов, повышение уровня жизни всего общества — в итоге привели к концентрации власти и собственности в одних руках, возродив немногочисленный класс собственников. Здесь можно согласиться с Г.А. Явлинским: «Первой и главной задачей переходного периода в понимании тогдашней власти было обеспечение ее собственных имущественных и политических интересов, и в первую очередь использование оказавшейся в ее руках власти для реальной приватизации активов бывшего советского государства»10.
В период становления советской власти после Октябрьской революции в качестве основных задач на пути построения коммунистического общества были названы: ликвидация частной собственности, прямое распределение материальных ценностей вместо товарно-денежных отношений, плановое ведение хозяйства. Указанные задачи нашли свое отражение в одном из первых документов этого периода Декрете о земле. В этих целях повсеместно осуществлялась национализация, была введена продразверстка и т.д. Эти процессы сопровождались «национализацией» чиновниками под собственные дачи и жилье целых поместий, дворцов, объектов, имеющих историческую ценность, а также иных материальных ценностей и денежных средств. Повсеместно наблюдалось разбазаривание государственной собственности и использование национализированных средств в личных корыстных целях новоявленными чиновниками всех уровней, почувствовавших вкус власти и денег.
Наспех проведенная национализация, гражданская война и другие события этого периода в итоге привели к обесцениванию денег, разрушению промышленности,
10 Явлинский Г.А. Периферийный капитализм. Лекции об экономической системе России на рубеже XX-XXI веков. М., 2003. С.11.
обнищанию населения, росту преступности. В этих условиях возникла необходимость восстановления экономики Российского государства, и в 1920-е годы стала осуществляться новая экономическая политика (нэп), по своему содержанию мало чем отличающаяся от существовавшей в дореволюционное время рыночной системы хозяйствования.
С переходом к нэпу были сняты ограничения на частнопредпринимательскую деятельность, проведена денационализация мелкой и средней промышленности, осуществляемая преимущественно в форме аренды, или путем создания совместных предприятий с участием государственного и частного капитала. Для этого периода характерно было широкое распространение приписок, растрат, присвоений государственного и кооперативного имущества, совершаемого должностными лицами. Широкое распространение получили неформальное согласование незаконных сделок и заключение различных договоров между государственными учреждениями и предприятиями с частными предпринимателями при попустительстве контролирующих органов, направленное на обогащение частных лиц и чиновников, поставки продукции «неприкрепленным» потребителям; неплановое строительство; выпуск неучтенной продукции помимо плановых заданий; запуск в коммерческий оборот материальных ресурсов, сэкономленных сверх официальных норм расходования сырья и материалов; повсеместное взяточничество при распределении государственных ресурсов и т.д. Исследователь коррупционных отношений в годы нэпа О.Б. Мозохин отметил по этому поводу: «Подобные прошения, снабженные соответствующей резолюцией
высокопоставленного чиновника, являлись весьма ценным продуктом для рынка коррупционных услуг» 11.
Можно провести параллели и в вопросах применения санкций за совершение коррупционных правонарушений: имущественные санкции, лишение свободы,
освобождение от должности — арсенал наказаний существовавших на всех исторических этапах, но так и не приведших к существенной минимизации коррупционных правонарушений. Власти в разное время применяли различные наказания для виновных: от легкого штрафа или снятия с должностей до вечной ссылки или бессрочного тюремного заключения с вырыванием ноздрей и отнятием «всего имения» или смертной казни путем повешения или даже четвертования. Тем не менее, к началу ХХ в. взятки и прочие проявления коррупции по-прежнему процветали12.
11 Мозохин О.Б. Указ. соч. С. 19.
12 Яни П. В борьбе с коррупцией эффективны только репрессии // Российская юстиция. 2001. № 7. С. 58.
Двойные стандарты при привлечении к ответственности также присущи всем этапам развития Российского государства. При этом круговая порука, сокрытие выявленных фактов злоупотреблений, фальсификация документов, купля-продажа, прекращения уголовных дел и наказания нельзя отнести к «делам давно минувших лет».
Так, в 1727 г. после разоблачения во взяточничестве казанского губернатора А.П. Волынского, последний откупился от наказания, передав взятку царскому фавориту Бирону, который получив внушительную сумму денег, не только прекратил преследование Волынского, но и способствовал его назначению на пост кабинет-министра. В наше время (как и в советское время) такие «перемещения» также относятся к обыкновениям. Можно привести достаточно много фактов, когда, «провинившиеся» должностные лица «наказываются» повышением, или, на худой конец, переводятся на равноценные должности. А то, что касается двойных стандартов при назначении наказания за коррупционные правонарушения, то они действуют сплошь и рядом, благо альтернативные санкции законодательства позволяют применять их в «рамках закона»: «избранным и приближенным» — минимальное наказание, «простолюдинам» — по всей строгости закона.
Сопоставима и нынешняя система механизмов минимизации коррупции с антикоррупционными инструментами, применявшимися в прошлом. Современные реформы государственной службы, за некоторым исключением, это практически копия с проводимых преобразований по упорядочению государственной службы, которая осуществлялась во времена Петра I. Надзор и контроль за деятельностью государственных учреждений как со стороны специально созданных органов, так и населения, увеличение жалования государевым людям, определение критериев отбора на гражданскую службу и введение запретов и ограничений, требование о наличии специального образования — все это Россия уже проходила. Выделение моральнонравственной составляющей в требованиях, предъявляемых к государственным служащим, как основы формирования личности современного служащего было заложено уже в Генеральном регламенте 1720 и других документах, регламентировавших вопросы государственной службы. В обязанности служащего вменялось «верно и прилежно, не по дружбе или вражде, или за взятку» нести службу13.
Целесообразно добавить к современной практике и исторически известные способы противодействия коррупции, такие как ограничение некоторых привилегий и
13 Российское законодательство Х-ХХ веков. В 9-ти т. Т. 4. М., 1986. С. 174-176.
иммунитетов, предоставленных государственным служащим. На наш взгляд, с одной стороны закрепление в законодательных нормах иммунитета обусловлено необходимостью создания для определенной категории субъектов возможности беспрепятственного осуществления деятельности, связанной с интересами государства, общества, личности, обеспечения повышенной правовой защиты в сфере юридической ответственности. С другой стороны, сегодня иммунитет не всегда отвечает своему предназначению и используется его носителями в целях, не совместимых с понятиями законности, правомерного поведения, общепризнанной морали и нравственности, выступает своеобразным коррупционным риском.
Думается, не случайно по инициативе великого реформатора М.М. Сперанского Указ о придворных званиях не предусматривал никаких привилегий для служащих при дворе лиц14. Можно взять на вооружение и такое положение, как поощрение граждан, сообщивших о фактах коррупции. Подобная практика имела место в российской истории, когда за доносительство о коррупционных проявлениях, населению обещали «богатство преступника, движимое и недвижимое». Имеет место эта практика и в ряде современных государств.
Отсутствие прозрачности в деятельности государственных органов, слабость гражданского общества и недостаточность публичного контроля также характерны для исторического развития Российского государства.
Таким образом, принципиального отличия между факторами,
способствующими воспроизводству коррупции на разных исторических этапах, не наблюдается. Меры противодействия коррупции, «разрабатываемые» сегодня, это в большей части не что иное, как «хорошо забытое старое». Эволюции подвержены лишь формы и виды проявления коррупции, которая видоизменяется, адаптируясь к новым условиям хозяйствования, методам управления, существующим социальным проблемам, уровню сформированности государственности, ценностным ориентациям, правовой культуре и т.д.
По нашему мнению, ни один из исторических этапов не характеризуется эффективностью принимаемых мер; снижение уровня коррупции в отдельные периоды является не следствием антикоррупционной деятельности государства, а скорее, следствием латентности коррупционных практик. Масштабы распространения коррупции не сокращаются.
14 Щепетев В.И. История государственного управления в России. М., 2003. С. 222.
Сегодня институционализация коррупции, отмечается не только в государственно-властных структурах, но и на низовых, бытовых уровнях, причем все виды и уровни коррупции взаимосвязаны, взаимообусловлены, вытекают один из другого. Институционализации подвержены как отношения, которые складываются веками, так и иррегулярные отношения. Они имеют хорошо отработанный социальный механизм, как правило, латентный характер, соответственно, остаются без наказания, а если и подвергаются санкциям, то чисто символически.
Вполне актуальными звучат сегодня слова, написанные еще древнеримский философом и государственным деятелем Сенекой: «Что было пороками, то теперь вошло в нравы». И какими бы жесткими не были санкции за коррупционное поведение, это не остановит коррупционеров, сознание которых зиждется на идеологии и психологии коррупции, наживы, безразличия к чаяниям народа и проблемам государства.
Исследование феномена коррупции в историко-правовом аспекте приводит к выводу: причины коррупции кроются не столько в перераспределении собственности, росте преступности, сосредоточении рычагов управления и ресурсов в руках отдельно взятой категории граждан, сколько в существующей в обществе идеологии, моральнонравственных ориентирах, правосознании граждан и, в первую очередь, управляющих государством лиц. Ибо тенденции развития социальных процессов, их результативность, политика государства, правовая основа, социальные практики, поведение отдельно взятого индивида строятся на идеологическом фундаменте.
Несомненно, что ценностные ориентиры, взгляды, суждения и другие детерминанты антикоррупционной идеологии обусловлены особенностями социальноэкономического и политико-правового состояния общества, ментальностью населения, взаимоотношениями власти и граждан, восприятием коррупции как позитивного или негативного явления, исторически сложившимися традициями и обычаями.
Изменение сознания граждан, пораженного негативными коррупционными установками, не сиюминутное дело, а длительный, хорошо продуманный и обеспеченный правовыми средствами процесс. Этот процесс должен быть непрерываемым и всеохватывающим, а основной акцент должен быть сделан на подрастающее поколение, на формирование у будущих управленцев и граждан устойчивого невосприятия коррупции и пресечения любого ее проявления.
Таким образом, на наш взгляд, квинтэссенцией инновационной антикоррупционной политики государства должна стать тщательно проработанная
государственная антикоррупционная идеология, обеспечивающая формирование нового поколения граждан (в том числе будущих управленцев) с высоким уровнем правовой культуры, для которых долг, честь, нравственность, предпочтение личным интересам интересов общества и государства станут не исключением из правил, а нормой жизни.
Список литературы:
1. Акты Археографической экспедиции. Т. 1. 1524-1598. СПб., 1836. С. 242.
2. Бакунин М.А. Коррупция. О Макиавелли. Развитие государственности / пер. с фр. Т.Е. Салье, И.М. Козиной // Вопросы философии. 1990. № 12. С. 12-19.
3. Кабанов К. Предпосылки развития коррупции.
ЦКЬ: http://rapsinews.ru/anticorruption_publication. (15.10.2012).
4. Куракин А.В. Административно-правовые средства предупреждения и пресечения коррупции в системе государственной службы (история и современность) // Государство и право. 2002. № 9. С. 35-48.
5. ЛогиноваЛ.В. Институционализация коррупции в России. Саратов, 2008.
6. Мозохин О.Б. ВЧК-ОГПУ в борьбе с коррупцией в годы новой экономической политики (1921-1928 гг.). М., 2007.
7. Российское законодательство Х-ХХ веков. В 9-ти т. Т. 4. М., 1986.
8. Славин И. Война со взяточничеством. М., 1922.
9. Щепетев В.И. История государственного управления в России. М., 2003.
10. Яни П. В борьбе с коррупцией эффективны только репрессии // Российская юстиция. 2001. № 7. С. 58-59.
11. Явлинский Г.А. Периферийный капитализм. Лекции об экономической системе России на рубеже XX-XXI веков. М., 2003.
