CC BY
6
УДК: 347.5
ИНСТИТУТ ВОЗМЕЩЕНИЯ УБЫТКОВ В КОНТЕКСТЕ ОЦЕНОЧНЫХ КАТЕГОРИЙ
Романова Ирина Николаевна
кандидат юридических наук, доцент, заведующий кафедрой гражданско-правовых дисциплин,
Московский университет им. С.Ю. Витте, филиал в г. Рязани
В данной статье на основе изучения научных источников, исследования нормативных актов, а также анализа материалов правоприменительной практики выявляются особенности применения, в рамках действия института возмещения убытков, так называемых оценочных понятий (категорий), которые, наряду с правовыми принципами, включает в себя система гражданского права. В работе обосновывается наполнение оценочных категорий гражданского права конкретным содержанием через доказательную базу, деятельность участников гражданского процесса, которая регулируется нормами гражданского процессуального права; дается оценка текущему состоянию, рискам и перспективам применения цифровых технологий (искусственного интеллекта) в процессе оценки по делам о возмещении убытков. Формулируется и аргументируется вывод о том, что процесс доказывания убытков в современных условиях цифровизации общества и правового пространства, связанный с объективной необходимостью использования концепций оценки по отношению к элементам предмета доказательства по делу не позволяет либо сейчас, либо в обозримом будущем выступать искусственному интеллекту с окончательным решением по данной категории споров.
Ключевые слова: возмещение убытков, искусственный интеллект, категория оценки, судебное усмотрение, цифровые технологии.
Оценочные понятия (категории), не являясь в большинстве случаев юридическими понятиями, выполняют свои функции по формированию и сохранение социального мира и благополучия граждан. Взаимосвязь между концепциями оценки (категории), такими как справедливость, внимательность, честность и т. д., и доказательственная деятельность участников гражданского судопроизводства достаточно очевидны, поэтому на практике применяются доказательства, которые в учебной литературе традиционно включают только деятельность суда и других участников для установления обстоятельств, важных для правильного разрешения дела. [7]
Широкое использование оценочных концепций (категории) характерно для института возмещение убытков. Обязательным условием для этого является универсальность возмещения убытков как меры гражданско-правовой ответственности, а также функциональность, воплощенная в принципе повреждения. Последнее относится, как минимум, к понятию справедливости для любой пострадавшей жертвы и пределы его -судебная защита, отсюда доверие к правосудию и государству в целом.
Например, с учетом п.5. ст. 393 ГК РФ, принцип полной компенсации возмещения убытков толкуется сложившейся судебной практикой с использованием оценочных понятий (категорий) следующим образом: размер возмещаемого ущерба должен быть установлено с достаточной степенью достоверности.
Стоит отметить, что в иске о возмещении убытков не может быть отказано только на том основании, что их точную сумму установить невозможно, поскольку в этом случае размер убытков, подлежащих возмещению, определяется суд с учетом всех обстоятельств дела, основываясь на принципах справедливости и соразмерности ответственности совершенному нарушению.
Поэтому другим аспектом доказательной деятельности для установления оценки понятия (категории), в том числе при возмещении убытков, является судебное усмотрение, которое во многих отношения складывается не только в прямой зависимости от степени знаний судьи о правовой действительности, но и связано с формированием правосознания судьи через воспитание, образование, жизненный опыт и т.п.
В условиях современной действительности неотъемлемой частью правовой реальности и судебного процесса все увереннее становятся цифровые технологии, где искусственный интеллект во-многом замещает человеческий разум. Законодателем неизбежно будет отыскиваться, и, хочется выразить надежду на то, что будут найдены, оптимальные и сбалансированные ответы на новые вызовы нашего времени, что уже не раз случалось в истории юриспруденция.
В то же время не стоит забывать, что со времен древнеримской юриспруденции право, прежде всего, рассматривалось и оценивалось как искусство добра и справедливости, способ справедливого разрешение социальных конфликтов, являясь более чем набором формально определенных правил поведения. Именно поэтому, по крайней мере, на современном уровне развития технологий, общие принципы права вряд ли могут быть всесторонне выражены в строгой математической формуле. Пока категории оценки не переведены на машинный язык, например, справедливость, внимательность, добросовестность, вряд ли машина может заменить человека-судью.
Бесспорно, так называемый «Электронный судья» способен значительно упростить временные и финансовые затраты на решение споров, может анализировать большой массив данных, имеет другие преимущества, отмеченные различными исследователями. Однако, как представляется, снижение затрат в данной области не может являться самоцелью в восстановлении, поддержании и развитии справедливости. Главный критерий для оценки судебной системы заключается в получении справедливых результатов. Потому консерватизм в данной области - это, скорее, не недостаток, а, напротив, серьезное достоинство права, выступающего как мощный социальный регулятор.
Можно с определенной уверенностью утверждать, что приверженность определенным традициям защищает закон от поспешных изменений, даже если они вызваны многообещающими технологическими или идеологическими тенденциями. В связи с этим, в независимости от того, как мы относимся к цифровым правам, будь то признание качества и подтвердившейся эффективности нового революционного объекта гражданские права, оценочные категории права, тем не менее, должны оставаться неофициальной мерой, которая будет учитывать реальные стремления, цели, направленность воли участниками правоотношений в рамках этих конкретных обстоятельствах.
Придание цифровизации свойства абсолютной меры всех вещей может являться примером воплощения утопических представлений об общественном устройстве. Машинная абсолютизация может привести к потере хорошего, человеческого, что характерно для права. Развитие технологий не означает, что все проверенное временем, все способствовавшее развитию верховенства права различных государств, в том числе и России, следует забыть и отправить в архив, как знак эпохи архаики. Справедливость должна находить воплощение справедливости в спорных ситуациях. Из литературы, культуры, как и некоторого опыта практической работы авторов, видно, что, когда граждане обращаются в суд, они надеются на торжество справедливости, а не ожидают простого «общественного сервиса». Таким образом, идея суда воплощает в себе господствующие в обществе представления о справедливости, способности «найти правду». В наибольшей степени это относится к частному праву.
Тенденцией развития гражданского законодательства является расширение сферы применения таких оценочных категорий, как разумность, предусмотрительность, действие с учетом соблюдения интереса другой стороны, достаточность, необходимость и подчеркнутая степень надежности. Широкий охват оценочных категорий обусловлен принципами инициативы и самостоятельности воли участников, спецификой отношений собственности, что порождает новые формы социальных взаимодействий и обусловливает необходимость учитывать различные индивидуальные факторы и обстоятельства, влияющие на поведение людей. Таким образом, категории оценки призвана расширять и дополнять нормы позитивного права. [1]
Стоит отметить, что установление истины, правильное разрешение судебного дела часто невозможно без правильной социальной моральной оценки реальных обстоятельств. Более того, это происходит не только в ситуациях, когда нормы права относятся к нормам морали, но и во многих других случаях, что чаще бывает по делам о возмещении убытков,
где именно страхование является одной из надежных форм защиты интересов субъектов права, направленных на восстановление его имущественного положения. Упреждающее страхование, основной функцией которого является защита интересов застрахованного лица путем осуществления страховой компанией денежных выплат пострадавшему лицу (выгодоприобретателю), может восстановить имущественный статус пострадавшего лица.
Как известно, наступление страхового случая не должно зависеть от действий застрахованное лицо само по себе, в противном случае страховые требования не подтверждаются, поскольку имеет значение факт случайности неблагоприятного события. Но даже несмотря на вышеуказанные факты, характер отношений, возникающих между страховщиком и застрахованным лицом, выгоден обеим сторонам по договору страхования. Объект страховой защиты - само имущество - должен быть оценен в денежном выражении, во-вторых, застрахованное лицо или другое лицо, интересы которого застрахованы, должно быть непосредственно заинтересованы в сохранении его целостности, т.е. без какого-либо ущерба или его полной потери.
Обоснованно отмечается, что наряду с категорией «имущество» имущественному страхованию также подлежат ответственность перед третьими лицами и предпринимательский риск. Его отличием служит компенсационный характер договора имущественного страхования. Обязательным условием для осуществления страхования, т.е. заключения указанного договора, является факт наличия имущественного интереса застрахованного лица или третьей стороны, которая является непосредственно связан с риском утраты (уничтожения), недостачи или повреждения имущества. ГК РФ квалифицирует договор страхования ответственности перед третьими лицами как разновидность договора имущественного страхования. Однако, при использовании критерия имущественного положения в качестве основы для разграничения видов страхования довольно сложно квалифицировать страхование ответственности перед третьими лицами как вид имущественного страхования.
Свобода усмотрения по делам о возмещении убытков за ненадлежащее исполнение обязательства осуществляется при принятии решения по самому факту заключения договора. В действительности заключение контракта зачастую намного сложнее чем предложение и принятие предложения. Предложение и встречное предложение сторон пересекаются таким образом, что соглашение достигается только в конце обсуждения. В результате создается набор соответствующих условий, из которых состоит подробное целое. [5]
Уместно отметить, что преддоговорная ответственность в виде возмещения убытков самих по себе, независимо от заключения контракта, основывается на применении оценочных категорий, новых для российского права, границы которых ищут наука и практика. В дополнение к доказательству традиционного состава преступления, суд должен определить «внезапность» и «неоправданность» прекращения переговоров, формирование разумного ожидания в продолжении переговоров. При определении факта заключения договора путем достижения соглашения о заключении договора де-факто, п.1. ст. 160 ГК РФ допускает любую форму договоров, позволяющих надежно определить лицо, выразившее волю. [12]
Аутентификация человека в эпоху цифровых технологий - это тот аспект, на котором представляется интересным сделать отдельные самостоятельные акценты. Так, заключение договора возможно посредством применения различных технических средств -использование паролей, кодов продаж, пин-кодов, банковские карты и т.д. При этом ни один из способов не позволяет абсолютно провести достоверную идентификацию лица, использующего соответствующие данные. В связи с этим суды должны исследовать является ли лицо, имеющее доступ к идентификационным данным, фактически лицо, которому принадлежат данные. В отношениях с участием юридических лиц, вопрос о том, имеет ли пользователь право действовать от имени юридического лица, в сущности, требует дополнительных разъяснений. В практике правоохранительных органов вопрос решается через признание полномочия пользователя, выполняющего аутентификацию, что видно из каждого конкретного случая. Со стороны органов также, в свою очередь, требует оценки и то, сформировалась ли у контрагента уверенность в действительности полномочий.
Важным представляется проведение идентификации субъекта при установлении его намерения быть связанным контрактом, либо намерения инициировать, или продолжить предварительные переговоры. С этой целью проводится анализ, индивидуальных в каждом случае обстоятельств, где требуется, в частности, установить: является ли лицо представителем, или уполномочен только на ведение переговоров, не будучи представителем; насколько в предложении уточняются условия договора; имеет ли выражение волеизъявления характеристики оферты или акцепта, или иной юридический факт.
Согласно традиционным представлениям права, при оферте имеет место быть воля одного лица, выраженная и адресованная другому лицу. Однако, с другой стороны, расхождение воли и волеизъявления ведет к расхождению в целях сторон относительно договора, следовательно, к недействительности и незаключению договора. Поэтому, помимо исключительно объективных факторов (содержание волеизъявления), отраженных в доказательствах, суд должен учитывать направленность воли сторон на наличие дефектов.
При установлении, исполнения обязательства и после его прекращения стороны обязаны действовать добросовестно, принимая во внимание и учитывая права и законные интересы друг друга, взаимное оказание необходимой помощи для достижения цели обязательства, а также обеспечение каждого иной необходимой информацией (п. 3. ст.307 ГК РФ). Необходимость делового сотрудничества, закрепленная в этой норме, является оценочной категорией. Предоставление необходимой помощи выходит за рамки прав и обязанностей, определенных сторонами. Помощь заключается в оказании другой стороне такого содействия в исполнение обязательств, которое не вытекает непосредственно из содержания обязательства и не приводит к нарушению интересов другой стороны. Другими словами, помощь ограничивает зачатки «эгоизма» в частном праве, оставляя приоритет преследованию разумно понятных интересов. [11]
Определение необходимой степени помощи требует баланса между чисто частными интересами, защищенными свободой договора и интересами группы лиц, связанных одним обязательством. Пример последнего встречается в судебной практике: «принцип свободы договора в сочетании с принцип хорошего поведения ... не исключает обязанность суда оценить условия конкретного договора с точки зрения их обоснованности и справедливости, учитывая, что условия соглашения, с одной стороны, не должно быть обременительны для контрагента, а с другой стороны, они должны учитывать интересы стороны...» [8].
При решении вопроса о размере неустойки суды должны оценивать размер убытков с разумной степенью надежности, принимать меры по минимизации суммы убытков виновной и потерпевшей стороны. Таким образом, учитывается характер санкций в гражданском праве, которые носят восстановительный, компенсаторный характер: «...целью компенсации является компенсация фактических неблагоприятных последствий нарушения, восстановление имущественного положения потерпевшего, а не наказание виновной стороны» [9].
Для оценки действий сторон правоотношений как разумных, следует учитывать ряд факторов, которые невозможно определить на основе заранее заданного алгоритма, в частности, степень профессионализма должника и кредитора, вероятные действия в подобной ситуации участника правоотношений, а также то, какие действия обычно выполняются другими лицами для предотвращения убытков. В экономической науке существуют определенные строгие правила относительно теории рационального выбора, которые позволяют осуществлять моделирование и проведение математической оценки действия экономических агентов (участников связи). Однако, исследователи отмечают недостатки подобных теорий. Действительно, можно представить и дать научно обоснованные представления о поведении абсолютно рациональным субъектом в самых разнообразных ситуациях. Лейтмотив действий - получение выгоды, т.е. все то, что приносит прибыль (в рамках закона), которая считается рациональным. [3]
Однако те же теории различают проблему ограниченной рациональности, фиксирующей те самые «человеческие» качества, знание которых с позиции автоматизированного алгоритма является действием сложным. Поэтому видится излишним отождествлять рациональность категории поведенческой экономики с рациональностью участия в гражданско-правовых отношениях. В свою очередь, категория справедливости
включает в себя исторически развитые социальные представления о соответствии распределений убытков, убытков между участниками судебного отношения к параметрам ответственности правонарушителя. Несмотря на различные концепции, представляется очевидным, что справедливость относится к высшим человеческим ценностям, и в области юриспруденции - это один из основных принципов закона [4].
В юридической науке существуют разногласия по поводу того, справедливость есть принцип гражданского права, или же данная категория - это социальный фактор, влияющий на поведение участники гражданских правоотношений. Не вступая в дискуссии по этому вопросу, следует согласиться с мнением о том, что «справедливость, как сущность права, воплощается в каждом принципе права в отдельности и во всех принципах, вместе взятых» [2]. С этих позиций может быть дана моральная оценка любого социального явления, как справедливого, или, наоборот, несправедливого, соотнесенная с системой ценностей, принятых в данном обществе в конкретный исторический период. Цифровые технологии ставят новые задачи в этой области.
Реализация усмотрения судьи также сдерживается некоторым механизмом в процессуальном законодательстве в зависимости от развития технологий. Из того факта, что суд, изучил доказательства, следует также, что суд должен и изучать электронные документы, что в свою очередь возможно через доступ к информационной системе [6]. В этом аспекте «робот-судья», как информационная система, может быть эффективен как инструмент для выполнения массового анализ данных, но он вряд ли сможет воплотить в себе все богатство человеческого опыта и разума в своих расчетах. [10]
Таким образом, процесс доказывания убытков в современных условиях цифровизации общества и правового пространства, связанный с объективной необходимостью использования концепций оценки (категории) по отношению к элементам предмета доказательства по делу (достоверность суммы убытков,
причинно-следственная связь между противоправным деянием правонарушителя и вызванными им негативными материальными последствиями, обычные последствия правонарушения) не позволяет либо сейчас, либо в обозримом будущем выступать искусственному интеллекту с окончательным решением по данной категории споров. Внедрение цифровых технологий возможно с учетом особенностей содержания принципов и оценки категории как гражданского процесса, так и материального права регулирующих общественные отношения, споры из которых представлен в суд.
Список использованных источников
1. Бублик В.А., Семякин М.Н. Основные тенденции современного реформирования гражданского законодательства РФ: общая характеристика, онтологические и гносеологические основания, отдельные виды // Вестник Пермского университета. Юридические науки. - 2020. - N 4. - С. 705 - 737.
2. Захарова А.Э., Каменева О.В. Страхование предпринимательских рисков: основы и covid-19 // Молодой ученый. - 2021. - № 14 (356). - С. 204-205.
3. Годин А.М., Фрумина С.В. Страхование. Учебник. Издание третье, переработанное. - М.: 2015. - С. 256.
4. Кузнецов А.А. Пределы автономии воли в корпоративном праве: краткий очерк. - М.: Статут, 2017. - 160 с.
5. Митричев И.А. Понятие имущественного страхования в гражданском праве // Гражданское право. - 2015. - № 5. - С.9-13.
6. Осипенко О.В. Актуальные проблемы системного применения инструментов корпоративного управления и акционерного права. - М.: Статут, 2018. - 448 с.
7. Решетникова И.В. Доказывание в гражданском процессе: учебно-практическое пособие для вузов. 7-е изд., перераб. и доп. - М.: Юрайт, 2019. - 388 с.
8. Романова И.Н. Особенности договора страхования имущества / В сборнике: Научные труды Московского университета имени С.Ю. Витте. Сборник научных статей. Москва, 2017. - С. 88-98.
9. Романова И.Н. Понятие и сущность рисков в предпринимательской деятельности как предмета страхования // Право и экономика. - 2018. - № 3 (361). - С. 9-13.
10. Рудик И.Е. Практика разрешения споров, возникающих из отношений по страхованию гражданско-правовой ответственности В книге: Страховые споры. научно-практическое пособие. - М.: 2022. - С. 62-92.
11. Савельев А.И. Некоторые правовые аспекты использования смарт-контрактов и блокчейн-технологий по российскому праву. // Закон. - 2017. - №5. С. 94-117.
12. Степин М.Г. Страхование как способ обеспечения исполнения обязательств / М.Г. Степин // Право и экономика. - 2019. - 8(378). - С.64-70.
INSTITUTION FOR DAMAGES IN THE CONTEXT OF EVALUATION CATEGORIES
Romanova I. N.
In this article, based on the study of scientific sources, the study of regulations, as well as the analysis of materials of law enforcement practice, the features of the application, within the framework of the institution of damages, the so-called valuation concepts (categories), which, along with legal principles, includes the system of civil rights. The paper substantiates the filling of the evaluation categories of civil law with specific content through the evidence base, the activities of the participants in the civil process, which is regulated by the norms of civil procedural law; an assessment is made of the current state, risks and prospects for the use of digital technologies (artificial intelligence) in the process of assessing damages cases. The conclusion is formulated and argued that the process of proving damages in modern conditions of digitalization of society and the legal space, associated with the objective need to use the concepts of assessment in relation to the elements of the subject of evidence in the case, does not allow either now or in the foreseeable future artificial intelligence to come up with a final decision for this category of disputes.
Keywords: compensation for damages, artificial intelligence, assessment category, judicial discretion, digital technologies.
