CC BY
30
ИСТОРИЯ НОВОГО И НОВЕЙШЕГО ВРЕМЕНИ
ИНСТИТУТ ПРИДВОРНОЙ ОХОТЫ И ЕЁ ФУНКЦИИ В СИКХСКОМ ГОСУДАРСТВЕ РАНДЖИТА СИНГХА
В статье рассматривается институт придворной охоты и её функции в сикхском государстве махараджи Ранджита Сингха. Анализируется процесс становления придворной охоты, а также выделяются её структурные элементы и виды. Особое внимание в статье уделено выделению функций придворной охоты, которые выходили далеко за пределы собственно охотничьей сферы и способствовали укреплению власти Ранджита Сингха.
Ключевые слова: Панджаб, сикхи, Ранджит Сингх
На протяжении нескольких тысячелетий институт придворной охоты являлся важным элементом политической и придворной культуры как на Востоке, так и на Западе. В полной мере этот институт был представлен и в политической культуре многочисленных государственных образований индийского субконтинента. Придворная охота несла в себе сложный культурный код, раскрывающийся в том числе и в тех разнообразных функциях, которые она выполняла. Выезд индийских правителей на охоту в окружении двора был не просто демонстрацией высокого статуса и возможностью проявить личную доблесть, но и сложным политическим инструментом укрепления своей власти. В настоящей статье мы остановимся на особенностях придворной охоты и её функциях в сикхском государстве Ранджита Сингха, так как именно в этом государстве традиции широкомасштабной придворной охоты сохранялись в неизменном виде дольше всего, в отличие от других государств Индии, завоёванных или попавших в зависимость от английской Ост-Индской Компании к концу первой четверти XIX в.
Становление института придворной охоты у сикхов тесно связано с процессом формирования двора сикхских гуру, что, в свою очередь, было совершенно неотделимо от сложного и длительного процесса складывания сикхской государственности в Панджабе. Сам факт возникновения двора и придворной культуры у сикхов свидетельствовал о коренных изменениях этого религиозного движения, что во многом определило генеральную линию дальнейшего развития всей сикх-
Демичев Кирилл Андреевич — кандидат исторических наук, заведующий кафедрой государственно-правовых дисциплин Нижегородского филиала Университета Российской академии образования. E-mail: [email protected]
"^ОГОРСК-НО*^
© 2013
К. А. Демичев
ской общины. За два столетия сикхи прошли путь от сугубо мирного течения до предельно милитаризованного воинского братства — Хальсы, образование которого оформил последний десятый гуру Гобинд Сингх.
Первые упоминания придворной охоты относятся ко времени правления шестого сикхского гуру Хар Гобинда (1606-1638), который принял титул Сача Падишах (истинный государь — К.Д.) и сосредоточил в своих руках не только духовную, но и светскую власть. По свидетельству информаторов могольского императора Джехангира, «его (Хар Гобинда — К. Д.) слава в два или даже в четыре раза больше, чем у всех предыдущих гуру. Его предшественники сидели на скамьях, а он восседает на троне. Он носит оружие, именует себя истинным правителем, принимает дары как император, содержит армию из тысяч храбрых юношей и никого не признаёт»1.
Из тех же источников известно и описание придворных охот сикхского гуру2. Хар Гобинд отправлялся на охоту в сопровождении большой свиты и множества загонщиков, при этом охотился он, используя ручных гепардов, гончих собак и охотничьих соколов и ястребов. Таким образом, перед нами предстает выезд, который по своим масштабам мало чем уступал охоте самого могольского императора. Перенимая у моголов внешние атрибуты власти, в том числе и те, которые касались такого высоко статусного занятия, как придворная охота, Хар Гобинд стремился подчеркнуть свою политическую независимость от правителей Дели и подтвердить статус лидера сикхской общины. В связи с этим весьма показательным является и тот факт, что поводом к первому военному конфликту между Хар Гобиндом и могольским падишахом Шах Джаханом стала именно охота.
В самом начале своего правления Шах Джахан отправился на соколиную охоту по пути от Лахора к Амритсару. Любимый белый сокол падишаха, подаренный ему правителем Персии, далеко улетел от ловчих во время преследования утки и был пойман сокольничими Хар Гобинда, который охотился в это время в окрестностях Амритсара. На жёсткое и оскорбительное требование могольских охотников, посланных на розыски птицы, вернуть сокола сикхи ответили отказом, что привело к стычке, в ходе которой несколько слуг Шах Джахана были убиты3. В итоге разгневанный падишах направил против сикхов семитысячное войско во главе со своим наместником.
Последующий период развития сикхской общины был связан с суровыми испытаниями и кровопролитной борьбой, сначала с могольскими правителями, а позднее и с захватчиками из Афганистана. Однако в это тяжёлое для сикхов время традиции придворной охоты не ушли окончательно в прошлое. Сикхские вожди не забывали охоту, хотя, конечно, она уступала по своему великолепию и масштабам охотничьим выездам моголов и их наместников, а также гуру Хар Гобинда и Гобинда Сингха.
Освобождение сикхов из-под власти Могольской империи в середине XVIII в. не привело к созданию единой сикхской державы. Панджаб был разделен на двенадцать военно-территориальных объединений — мисалов, которые были связаны только ежегодными двухразовыми съездами Сарбат Хальса в священном
1 МасаиЖе 1909, 10.
2 МасаиЖе 1909, 45, 70, 79, 192.
3 МасаиЖе 1909, 79-81.
городе сикхов Амритсаре4. Сардары, стоявшие во главе мисалов, стремились подчеркнуть своё величие и самостоятельность для чего нередко устраивали большие, в том числе и облавные, охоты. Впрочем, эти охотничьи мероприятия не только были призваны продемонстрировать высокий статус их организаторов, но и являлись хорошей тренировкой для сикхских воинов, которые оттачивали как мастерство конного взаимодействия в большой группе, так и свои индивидуальные воинские навыки.
На принципиально новый качественный уровень придворная охота вышла в Панджабе только после объединения страны под властью махараджи Ранджита Сингха (1799-1839). В течение ряда лет в конце XVIII — начале XIX вв. Ранджит Сингх сумел подчинить большую часть независимых сардаров и подавить сепаратистские выступления в отдельных регионах страны5. За достаточно короткий период махараджа не только укрепил собственную власть, но и создал разветвленную военно-административную систему, преодолев негативные последствия периода государственной раздробленности. В сложившихся условиях охота приобрела при дворе махараджи Ранджита Сингха не только широкий, доселе невиданный размах, но и весьма многофункциональный характер.
Ранджит Сингх был страстным поклонником охоты и регулярно устраивал широкомасштабные придворные выезды, чаще всего в охотничьи угодья, расположенные в междуречье Рави и Сатледжа6.
Главными объектами добычи придворной охоты были дикие кабаны, олени, лани, антилопы и газели, а также зайцы и, конечно, тигры и, в значительно меньшей степени, львы. Из птиц наибольшим охотничьим значением обладали черные куропатки и перепёлки, в изобилии водившиеся во всем Пятиречье.
Ведущее место в королевской охоте занимала добыча тигров и львов как охота наиболее опасная, сопряженная с огромным риском для жизни охотников и, следовательно, весьма уважаемая. Непредсказуемое и очень агрессивное поведение тигра превращало охоту на него в азартное и смертельно опасное мероприятие, во время которого жизнь охотников, независимо от их статуса, находилась в прямой зависимости от их удачи, решительности и сноровки.
Однажды во время посещения города Вазирабада Ранджит Сингх устроил большую охоту в прилегающих к городу джунглях, где жили два тигра-людоеда, держащих в постоянном страхе всю округу и регулярно задиравших людей и скот. Во время этой охоты нападению огромного тигра подверглись двое охотников из свиты Ранджита Сингха, которые сопровождали своего правителя, едущего на слоне. Тигр выскочил неожиданно и одним ударом лапы сломал хребет коня Джа-гата Сингха Аттаривалы, а затем бросился на легендарного сикхского полководца Хари Сингха Налву. Несмотря на то, что тигр успел схватить когтями Хари Синг-ха, тот сумел хладнокровно зарубить зверя одним ударом сабли7.
После возвращения в Вазирабад, куда туша мертвого тигра была доставлена на слоне, Ранджит Сингх щедро наградил своих охотников. Хари Сингху были пожалованы золотые браслеты с руки махараджи, а Джагату Сингху новый конь
4 Malcolm 1812, 120.
5 Cunningham 1849, 139-144.
6 McGregor 1846, 222.
7 Hugel 1845, 254.
и две тысячи рупий8. Следует отметить, что после этого случая с тигром популярность полководца возросла многократно, так как сикхи умели ценить не только военные заслуги, но доблесть, проявленную на охоте. Данный факт находит свое подтверждение в том, что после этой примечательной охоты при дворе получили распространение портреты Хари Сингха Налвы, убивающего тигра9.
По воспоминаниям лейтенанта Александра Бёрнса, побывавшего с особой дипломатической миссией при дворе Ранджита Сингха в 1831 г., правитель Пан-джаба не забывал и рядовых охотников, проявивших отвагу во время охоты на тигра. Во время одной из таких охот несколько сикхов были сброшены со своих коней во время атаки тигра. Однако один из охотников лишь с одной саблей в руках бросился на зверя, который тут же вцепился в его плечо. Когда огромный зверь, чья длина превышала десять футов, а рост был выше бедра человека, был убит, раненый сикх получил достойное вознаграждение. Ранджит Сингх не только даровал ему коня, но и увеличил ежегодное жалование на сто рупий, то есть практически вдвое. В этом вопросе нельзя не согласиться с Александром Бёрнсом в том, что «такое отношение делает этих людей (сикхов — К.Д.) самыми храбрыми из индусов»10.
Во время придворных охот нередкими были случаи, когда после того, как тигр был окружён, Ранджит Сингх запрещал стрелять и отдавал приказ своим воинам в одиночку убить зверя, вооружившись лишь щитом и саблей11. Иногда для охотников это заканчивалось гибелью или получением тяжёлых травм.
О большом значении и высокой степени опасности охоты на тигров свидетельствует и традиционная практика лечения ран, нанесенных этими животными. Охотнику, получившему такую рану, в течение нескольких дней не давали спать и отключаться, так как считалось, что во сне к нему явится тигр, который остановит сердце и тем самым доведёт до конца незавершённое убийство12. Для поддержания раненого в сознании ему давали сильные наркотические стимуляторы и алкоголь13.
Практика единоборства с тигром имела давнюю историю в традициях сикхской охоты. У истоков её стоял шестой гуру Хар Гобинд, который лично одержал победу над несколькими тиграми14. Поэтому, по всей видимости, единоборство с тигром во время придворных охот Ранджита Сингха было не только проявлением доблести, обязательной для любого сикха, но и воспроизводством своеобразного мифа, истории из жизни гуру, являющегося моральным ориентиром и эталоном поведения для каждого члена Хальсы.
Гораздо менее распространенной была охота на львов, что, впрочем, было связано только с тем, что эти животные представляли во времена Ранджита Синг-ха большую редкость. Из придворных хроник 30-х гг. XIX в. совершено ясно, что охоты на львов были редки и чаще всего не давали положительного результата15.
8 Singh 1980, 26.
9 Hugel 1845, 254.
10 Bumes 1834/III, 139-140.
11 McGregor 1846, 222-223.
12 McGregor 1846, 223.
13 Burnes 1834/III, 140.
14 Macauliffe 1909, 18, 97.
15 Suri 1961, 124.
Зверя просто не удавалось найти, хотя в его поисках охотники во главе с махараджей зачастую проводили по нескольку дней. Лишь иногда такая охота приносила результаты. Так, например, известно, что в конце марта 1831 г. Ранджит Сингх сумел добыть большого льва и двух львиц16.
Высокий статус тигриной и львиной охоты и её особое место в системе придворной охоты в целом подтверждает тот факт, что при дворе Ранджита Сингха она была в первую очередь высокостатусным занятием и своего рода элитарным развлечением, сопряженным с высокой степенью опасности и сильными ощущениями для всех её участников.
В структуре придворной охоты можно выделить несколько основных направлений: псовая охота, охота с ловчими птицами, прежде всего соколами и ястребами, ружейная охота со специально установленных платформ, а также охота с помощью ловушек. Отдельным направлением, как уже было показано выше, была охота на тигров и львов. При дворе Ранджита Сингха также имелись обученные гепарды, однако подробного описания использования их на охоте не сохранилось. По всей видимости, это было связано с тем, что гепарды не часто применялись во время придворных охот сикхского правителя.
Об охотничьем оружии из письменных источников известно не очень много. При этом главная сложность заключается в том, что отделить охотничье оружие от боевого, за исключением некоторых типов ружей и луков, не представляется возможным. Типологически образцы охотничьего и боевого оружия схожи, а отличие, если таковое присутствует, заключается только в орнаментации и украшениях. Английские коллекции Музея Виктории и Альберта и лондонского Тауэра сохранили до наших дней великолепные образцы охотничьего вооружения Пяти-речья, на которых изображены сцены охоты и отдельные виды диких животных и птиц17.
Во время придворной охоты Ранджита Сингха использовались многочисленные виды вооружения. Оружие ближнего боя составляли различного рода кинжалы, мечи, сабли — тальвары и шамшеры, алебарды, копья, как простые бамбуковые длинной 12-15 футов, так и специальные боевые длинной 8-9 футов, реже топоры и булавы — гарц. Вооружение дальнего боя — лук — каман, специальный охотничий бамбуковый лук — гюлель для стрельбы шариками, а также различного вида ружья и мушкеты18. Необходимо отметить, что наряду с боевыми ружьями использовались и чисто охотничьи образцы. Иногда это были ружья английского производства, купленные или подаренные представителям сикхского двора. Однако гораздо чаще это были специальные ружья для охоты на дичь — бандук, которые изготовлялись в Панджабе по английским образцам19.
Комплекс защитного охотничьего вооружения был значительно менее представительным. Состав его чаще всего ограничивался небольшим цельнометаллическим или кожаным щитом, а также наручами20. Ранджит Сингх и его придворное окружение считали постыдным использовать на охоте более серьёзную
16 Suri 1961, 19.
17 Egerton 1880, 130, 132.
18 Egerton 1880, 130-133.
19 Egerton 1880, 133.
20 Burnes 1834Л, 23-24.
защиту, так как это могло бы быть воспринято как проявление трусости. Кроме того, использование тяжёлого защитного вооружения было попросту неудобным, так как охота зачастую могла продолжаться в течение всего светового дня в условиях сильной жары на протяжении нескольких дней.
Для выезда на придворную охоту использовались слоны, верблюды и лошади. При этом слоны, как правило, использовались лишь для доставки правителя Панджаба и некоторых его приближенных к месту охоты21. Что касается личных предпочтений Ранджита Сингха, то до самой старости он предпочитал охотиться на коне, тем более что коней сикхский правитель любил и хорошо в них разби-рался22. По свидетельству австрийского путешественника барона Карла Хюгеля, махараджа совершенно преображался в седле, «наполняясь совершенно особым духом и приобретая определенное изящество», которое от него было трудно ожидать23. Даже после паралича, который затронул левую сторону его тела, Ранджит Сингх много ездил и управлял своим конём с лёгкостью и непринужденностью. Единственно, на что повлияла частичная парализация, так это на то, что теперь махараджа не мог самостоятельно сесть на коня24.
Королевские охоты чаще всего организовывались в равнинных или предгорных районах страны, поэтому к качеству и свойствам лошадей предъявлялись особые требования. Для охоты требовались лёгкие, быстрые и выносливые лошади, не боящиеся диких зверей и крови.
Повышенное внимание к качеству лошадей, использовавшихся на королевской охоте, тем не менее, не привело к созданию специальных охотничьих конюшен. Кроме того, не представляет сомнения, что для охоты зачастую использовались те же лошади, что и в бою, тем более что последние были уже приучены к шуму, крикам и выстрелам.
Характерной чертой придворной охоты махараджи Ранджита Сингха было сочетание её различных элементов в рамках одного охотничьего выезда. Разумеется, проводились охоты, которые были направлены на поимку конкретного зверя, чаще всего тигра, льва и леопарда25, или же представляли охоту строго определенного вида. Однако чаще всего все эти элементы успешно комбинировались и использовались комплексно.
Важное место в системе придворной охоты по праву занимала псовая охота и охота с ловчими птицами. При этом необходимо отметить, что чаще всего эти виды совмещались, так как местность, в которой велась охота, позволяла их успешно сочетать.
Псовая охота была одним из любимейших видов охоты Ранджита Сингха, тем более что этот вид был неотделим от облавной охоты, которая традиционно была широко распространена в Пятиречье.
Во время облавной охоты охотники и загонщики расходились крыльями на весьма значительном расстоянии, образуя круг. По сигналу труб они начинали постепенно сжимать круг с тем расчетом, чтобы звери, обложенные со всех сторон,
21 Osborne 1840, 182; Burnes 1834/I, 24.
22 Steinbach 1846, 85.
23 Hugel 1845, 381.
24 Prinsep 1834, 181.
25 Vigne 1840, 14; Moorcroft 1841, 30.
бежали в ту сторону, где находился Ранджит Сингх и его ближайшее окружение26. Считалось, что махараджа должен был первый начать истребление зверей, а рядовые охотники лишь добить тех, кто избежал выстрелов и сабель его окружения. Впрочем, в тех случаях, когда была велика вероятность ухода зверя, охотники могли и сами убить добычу, не опасаясь гнева своего правителя, который всегда был верен демократическим традициям Хальсы и высоко ценил личную охотничью удаль.
Безусловно, что охотничьи собаки были просто незаменимы при облавной охоте. Своры борзых и гончих собак помогали охотникам загонять дичь, преследовали и выматывали её, не давая уйти за границы территории облавы.
Помимо загона дичи во время облавной охоты, собаки использовались и для травли, то есть для преследования зверя верхами27. Травля могла как органично включаться в систему облавной охоты, так и носить самостоятельный характер.
Травили собаками, как правило, кабанов, оленей и зайцев. Найдя зверя, псари спускали свору, а охотники начинали верховую травлю. Затравленного зверя добивали чаще всего саблей, реже копьём, а иногда пристреливали из лука. Высоко ценилась те борзые собаки, которые во время травли могли сопровождать коня без своры, при этом не убегая и слушаясь приказов охотника. В таких случаях травля превращалась в увлекательное состязание, во время которого борзая становилась верным напарником охотника.
Обучению охотничьих собак при сикхском дворе уделялось немало времени, причем в этом процессе принимал участие и сам махараджа. Особое внимание уделялось обучению травле. Для этого использовались кабаны, пойманные живьём, которые и становились объектами травли. Зверей привязывали за одну ногу к дереву или крепко вкопанному столбу, после чего спускали и натравливали собак28. Тот факт, что кабан сохранял определенную свободу движения, делал такое обучение весьма действенным. Собаки приучались не только к агрессивному поведению, но и к риску, который делал их незаменимыми во время настоящей охоты.
В псарнях Ранджит Сингха содержались борзые и гончие собаки персидских, синдских, бухарских и местных пород29. Особо ценились среднеазиатские породы борзых, которые приобрели хорошую охотничью репутацию далеко за пределами среднеазиатского региона, в том числе и в России. Собак этих пород отличало оптимальное сочетание силы, выносливости и скорости, в чём они, по мнению англичан, лишь немногим уступали английским или итальянским борзым30.
О том, что охотничьи собаки имели высокую ценность при сикхском дворе, свидетельствует тот факт, что они нередко входили в состав официальных даров, которые преподносились Ранджиту Сингху посланниками — вакилами других государств. Сикхская придворная хроника «Амдат ут-таварих» («Хроника времён» — К.Д.) упоминает, что весной 1831 г. вакил наваба Бхавальпура преподнес в дар сикхскому правителю не только пятьдесят тысяч рупий, трёх коней, три пер-
26 Burnes 1834/I, 24.
27 McGregor 1846, 222.
28 Burnes 1834/I, 25.
29 Burnes 1834Л, 24.
30 McGregor 1846, 222.
сидских ружья, меч и сто тридцать два рулона красного шелка, но и пять охотничьих собак31. Показательно, что и английский резидент Лудхианы капитан Клод Уэйд преподнес махарадже в том же году пять охотничьих собак и двух лошадей с бархатными сёдлами, которые, вполне возможно, также предназначались для охоты32.
Охота с ловчими птицами, наряду с псовой, также получила широкое распространение при сикхском дворе. В качестве ловчих птиц использовались соколы и ястребы, которые были выношены, то есть специально приучены к ловле зайцев и других мелких животных, а также диких птиц с налёта.
У охотников высоко ценились соколы, добытые в горных районах Пятиречья. Эти птицы были хорошо обучаемы, послушны и чаще всего побивали дичь в один или несколько приёмов, при этом не поедая её, а удерживая на земле до подъезда охотников. Показательно, что вопрос поимки молодых соколов контролировался лично Ранджитом Сингхом, который требовал от своих добытчиков и чиновников, ответственных за территории, где производился отлов, представлять ему детальные отчеты33.
При охоте на зайца одновременно могли использоваться и ястребы, и собаки. После того как заяц был выслежен, охотники пускали ястреба, который должен был его ранить, после чего он становился лёгкой добычей собак34.
За воспитание и содержание ловчих птиц отвечали сокольничьи, хотя и сам Ранджит Сингх, и многие представители сикхского двора, владеющие собственными птицами, лично занимались их обучением и притравливанием. Сущность обучения заключалась в том, что молодых соколов и ястребов натравливали на мёртвую, а затем и живую пойманную дичь. Когда дичи под рукой не было, для притравки использовали живую домашнюю птицу, ей же кормили уже обученных ловчих птиц35. Соколов и ястребов приучали слушаться команд ловчих, которые подавались свистом или сигналом рога. Хорошо обученная ловчая птица должна была беспрекословно слушаться приказов ловчего, не улетать без команды, бить дичь с лёту, при этом не поедая и унося её далеко от места охоты. Такие птицы чаще всего не убивали своих жертв, а прижимали к земле, где и удерживали их до условного звукового сигнала или подъезда охотников36.
Во время придворных охот Ранджита Сингха соколы и ястребы сидели на кулаках конных или пеших сокольничих37. Следует отметить, что руки сокольничих были далеко не всегда защищены плотными кожаными перчатками, хотя острые птичьи когти могли нанести охотникам серьёзные травмы. Ноги ловчих птиц, так же как и в Европе, были скреплены вместе с помощью шёлкового шнура. К каждой ноге было прикреплено по колокольчику, которые своим звоном давали знать ловчим, где находится птица во время травли дичи38. Показательно, что во время охотничьих выездов завязывание глаз соколов и ястребов чаще всего не практико-
31 Suri 1961, 30.
32 Suri 1961, 81.
33 Suri 1961, 107.
34 McGregor 1846, 222.
35 Hugel 1845, 213.
36 Hugel 1845, 86.
37 Burnes 1834/I, 24.
38 Hugel 1845, 86.
валось, что говорит о хорошей выучке и подготовке ловчих птиц, а также мастерстве сокольничих.
Использовались во время придворных охот и специальные ловушки для ловли кабанов, причем, по свидетельству военного секретаря генерал-губернатора Уильяма Осборна, такие ловушки более нигде не применялись в Индии. На кабаньих тропах устанавливали веревочные растяжки, крепившиеся к замаскированным сетям с тяжёлыми противовесами. Пробегая по тропе, кабан задевал растяжку, освобождал противовес и попадал в сеть, которая приподнимала его над землёй39. Положительной стороной такого способа лова было то, что охотники получали живую добычу, которая могла быть использована для притравливания собак или же отпущена на свободу, если другие виды охоты обеспечивали в тот выезд достаточное количество добычи.
Охота на кабанов была любимым видом охоты у сикхов. При этом во время облавных охот звери добывались не только с помощью ловушек. Зверей как отстреливали, так и зарубали с коня саблей во время преследования, что бывало гораздо чаще40. В отличие от англичан, для добычи кабана сикхи никогда не использовали копьё, относясь к такому виду охоту с большим недоверием и неодобрением.
О высоком значении охоты на кабана свидетельствует и тот факт, что для этих животных создавались специальные охотничьи заповедники — рамна недалеко от столицы сикхского государства — Лахора. Вокруг заповедника, по распоряжению Ранджита Сингха, высаживали злаки и сахарную свёклу для того, чтобы кабаны могли не тратить время и силы на поиск корма41.
Стрелковая охота с платформ была наименее распространена в системе придворной охоты по сравнению с другими её видами. Сущность такой охоты сводилась к тому, что на одной из границ будущей зоны отлова строилась высокая деревянная платформа, где располагался Ранджит Сингх и его ближайшее окружение. После того как начиналась облава, загонщики сжимали круг, выдавливая дичь в сторону стрелковой платформы. При появлении зверя, спасающегося от загонщиков и собак, охотники во главе с махараджей открывали стрельбу42. Те звери, которые не были застрелены с платформы, добивались загонщиками или отпускались.
Ведущей функцией придворной охоты при Ранджите Сингхе продолжала оставаться досугово-развлекательная функция. Этот вид охоты динамично развивался по той простой причине, что сикхский правитель очень любил свою придворную охоту и уделял ей достаточно большое количество времени43. Кроме того, для Ранджита Сингха охота была одним из способов продемонстрировать двору и всей сикхской общине свою силу, доблесть и воинскую сноровку. Даже когда телесные силы оставили махараджу на исходе его жизненного пути, он все равно не перестал любить охоту, продолжая совершать охотничьи выезды.
Ранджит Сингх был тонким знатоком охотничьего искусства и умел ценить охотничьи успехи своих подданных. Во время придворных охот он всегда лично
39 Osborne 1840, 183.
40 McGregor 1846, 223.
41 Osborne 1840, 167.
42 Stronge 1999, 104.
43 McGregor 1846, 222.
осматривал добытые трофеи. Самой высокой похвалы панджабского правителя удостаивались те из его охотников, кто всего лишь одним выстрелом или точным ударом могли сразить любую добычу44. Убить добычу одним ударом было важно ещё и потому, что согласно сикхской традиции, только такие животные могли быть употреблены в пищу, в отличие от тех, кто умер от длительного истечения крови, согласно мусульманской традиции — халал.
За проявленную точность и меткость рядовые охотники обычно вознаграждались махараджей десятью рупиями, что равнялось размеру месячного жалованья пехотинца регулярной армии45. Следует отметить, что любой серьёзный охотничий успех, доблесть и бесстрашие, проявленные во время охоты, достойно вознаграждалась сикхским правителем. Особенно щедро махараджа вознаграждал своих придворных46. Известно также, что Ранджит Сингх очень переживал, когда кто-то из его приближенных, как, например, это случилось с его первым министром Дхиан Сингхом, получал на охоте травму, и всегда поддерживал своего соратника, как словами личного участия, так и богатым подарком47.
Как и во всем мире, важнейшей функцией придворной охоты было поддержание авторитета и высокого статуса венценосной особы. Охота демонстративно подчеркивала перед подданными и правителями соседних земель величие, власть и богатство сикхского двора. В охотах, которые иногда длились более недели, принимали участие ближайшие сподвижники Ранджита Сингха, его военачальники, придворные, представители прославленных сикхских, мусульманских и индусских родов Панджаба, не считая большого количества сокольничьих, псарей, лесников и загонщиков. О статусном характере придворных охот свидетельствует и тот факт, что от своих приближённых Ранджит Сингх требовал являться в исключительно богатых одеждах и дорогих украшениях48. Только охотники на самых хороших и выносливых лошадях, блистающие дорогими одеждами, снаряжением и великолепным оружием могли составить достойную свиту правителя Пятиречья.
Дата и время запланированной королевской охоты определялась Ранджитом Сингхом при помощи своих придворных астрологов и предсказаний, полученных при произвольном открытии священного писания сикхов Ади Грантх, куда были вложены соответствующие записки49. После определения благоприятной даты выезда начиналась подготовка к охоте. Охотники проверяли оружие, слуги чистили лошадей, а сокольничьи и псари притравливали своих подопечных.
В качестве загонщиков во время королевских охот нередко использовались солдаты регулярной армии численностью до полка50. Кроме того, в охотничьих выездах Ранджита Сингха, как правило, сопровождали многочисленные слуги, музыканты и танцовщицы, которые не принимали непосредственного участия в самом процессе охоты, но были призваны скрасить отдых своего правителя и его сподвижников.
44 Osborne 1840, 168.
45 Osborne 1840, 168.
46 Burnes 1834/I, 24-25.
47 Suri 1961, 20.
48 Hugel 1845, 301; Masson 1842, 443.
49 Suri 1961, 115.
50 McGregor 1846, 222; Burnes 1834/I, 24.
Выезд придворной охоты на десятках богато украшенных слонах, сотнях лошадей и верблюдов, был подобен выдвижению в поход большой и блистательной армии, что не могло не внушать уважения, а иногда и страха подданным сикхского владыки.
Придворные охоты Ранджит Сингха устраивались в различных районах Пя-тиречья. В силу этого обстоятельства дальние выезды махараджи обладали не только сугубо охотничьими функциями, но и функцией инспекционной проверки подконтрольных земель. Ранджит Сингх лично контролировал все ветви власти военно-административной системы своей страны. Он никогда не выпускал бразды правления из своих рук и даже на охоте продолжал принимать государственные решения, рассылая гонцов, доносивших до его министров и чиновников волю правителя51.
Во время дальних охот он заодно проверял, как осуществляется управление и сбор налогов, уровень коррупции чиновников на местах, а также каким образом и как быстро выполняются его распоряжения. При этом на ночь махараджа останавливался, как правило, не в крепостях и дворцах своих чиновников, а в специально построенных к его приезду охотничьих домиках, которые располагались вдали от больших и шумных городов52. В эти временные резиденции Ранджита Сингха мог явиться любой из его подданных и лично, в обход всех местных чиновников, обратиться с просьбой или жалобой к своему владыке. Иногда у жалобщиков получалось обратиться к махарадже с требованием правосудия прямо во время охотничьего выезда. В этом случае, несмотря на явное нарушение придворного этикета, Ранджит Сингх требовал от своей охраны не причинять такому человеку какой-либо вред и благосклонно выслушивал просителя53.
К числу важнейших функций придворной охоты относилась и дипломатическая функция. На охоту регулярно приглашались посланники иностранных государств, и в первую очередь представители английской Ост-Индской Компании, с которой на протяжении всей своей жизни махараджа Ранджит Сингх всеми силами, вопреки существенному противодействию со стороны части своего окружения, сохранял дружеские отношения54.
Праздничный и азартный характер придворной охоты способствовал установлению неформальных отношений с иностранными послами. При этом проницательный сикхский правитель стремился выяснить истинные мотивы и цели иностранных визитёров. Он умел расположить собеседника к себе, чтобы в дальнейшем использовать эту симпатию при проведении официальных переговоров. Проведение придворных охот с участием иностранных представителей было действенным инструментом развития дипломатических отношений, а приглашение к участию в такой охоте свидетельствовало о том, что сикхская сторона высоко ценит дружбу и всячески стремится к её развитию. По этой причине совершенно неудивительно, что и капитан Бёрнс, и капитан Осборн, и другие официаль-
51 Suri 1961, 4.
52 Suri 1961, 114.
53 Burnes 1834/I, 21-22.
54 Osborne 1840, 100-101.
ные представители английской Ост-Индской Компании становились участниками придворных охот, организованных Ранджитом Сингхом в честь их прибытия55.
Роскошные придворные охоты организовывались сикхской стороной и по случаю проведения англо-сикхских встреч на высшем уровне. Так, например, вслед за переговорами по афганскому вопросу в 1838 г. последовала целая серия совместных охот, в которых с английской стороны участвовал генерал-губернатор Ост-Индской Компании Джордж Иден лорд Окленд, а также его родная сестра мисс Эмили Иден56.
Регулярные дипломатические сношения с сикхским государством — Саркар Хальсаджи — англичане осуществляли посредством политического резидента в пограничном городе Лудхиане, находящегося на левом берегу Сатледжа. На протяжении 18 лет, с 1823 по 1840 гг., эту важнейшую должность бессменно занимал капитан, а позднее полковник Клод Мартин Уэйд, который, являясь заядлым охотником, сумел вывести англо-сикхские отношения на новый уровень. Придворные хроники 30-х гг. XIX в. нередко упоминают о совместных охотничьих выездах Ранджита Сингха и британского резидента. Причем бывало, что такие охоты длились по шесть дней57. Показательно, что и сами придворные летописцы оценивают такие встречи как мероприятия, необходимые для поддержания дружеских отношений между «двумя великими правительствами»58.
Охотничья тема была настолько важна в системе отношений с британским политическим резидентом, что Ранджит Сингх считал необходимым извещать Клода Уэйда, который считался «близким и искренним другом» махараджи, обо всех крупных успехах своей придворной охоты в официальных письмах59.
Перечисленные выше функции придворной охоты являлись основными, однако не исчерпывали всего их разнообразия и не были единственными.
Второстепенное значение продолжала играть и такая функция, как функция военной подготовки. Безусловно, что в рассматриваемый период, особенно в условиях активного формирования регулярной армии, эта функция не играла такой роли, как в прошлом. Элитарный характер придворной охоты Ранджита Сингха обуславливал тот факт, что определённые воинские навыки в ходе её проведения приобретались и оттачивались лишь незначительной частью воинов. В первую очередь, это касалось представителей знатных родов и приближённых махараджи, которые, как правило, в конном строю совершенствовали свои навыки в обращении с ружьём, саблей и копьём60. В меньшей степени это касалось рядовых участников охоты — загонщиков из свиты придворных, а также солдат регулярной армии. Несомненно, что и они получали полезные навыки, которые были им необходимы и военном деле. Однако их численность, которая могла превышать и тысячу человек, была несопоставимо мала с общей численностью армии Халь-сы, насчитывающей только в своей регулярной части более 30 тысяч воинов61.
55 Бите8 1834/1, 23-25; 08Ъоте 1840, 166-168, 182-183.
56 БИаИата! 1847, 7; Баеи 1866, 271.
57 Бт 1961, 125.
58 Бт 1961, 117.
59 Бт 1961, 20.
60 Вите8 1834/1, 24.
61 ОпШи 1905, 141-142.
В отличие от облавных охот в Средней Азии, которые на протяжении многих веков имели огромное промыслово-хозяйственное значение, придворная охота в Панджабе не обладала аналогичной функцией. Тем не менее, вся охотничья добыча, за исключением тигров, львов и леопардов, шла в пищу и вносила определённое разнообразие в меню сикхского двора. При этом мясо, в том числе и кабанина, издавна любимая сикхами62, не заготавливалась впрок. Звери, пойманные живыми сверх необходимого для придворной кухни количества, отпускались на волю, чтобы стать объектом охоты в следующие выезды63.
В целом придворная охота играла важнейшую роль в жизни махараджи Ран-джита Сингха и всего сикхского двора. Она была неотъемлемой частью придворной культуры, обладала сложившимся ритуалом и целым комплексом традиций. Охота выполняла целый комплекс полисемантических функций, которые выходили далеко за пределы собственно охотничьей сферы и способствовали укреплению власти панджабского правителя. На протяжении всей первой половины XIX в. Панджаб оставался последним регионом Индии, где на тот момент сохранилась широкомасштабная придворная охота, не испытавшая влияния со стороны англичан.
ЛИТЕРАТУРА
Burnes A. 1834: Travels into Bokhara; being the account of a Journey from India to Cabool, Tartary, and Persia; also, Narrative of a Voyage on the Indus, from the Sea to Lahore, with presents from the King of Great Britain; performed under the orders of the supreme Government of India, in the years 1831, 1832, and 1833: in III vols. London.
Cunningham J. D. 1849: A History of the Sikhs. From the Origin of the Nation to the Battles of the Sutlej. L.
Egerton W. 1880: An illustrated Handbook of Indian Arms; being a classified and descriptive Catalogue of the Arms exhibited at the Indian Museum: with introductory Sketch of the Military History of the India. London.
Eden E. 1866: Up The Country: Letters Written to Her Sister from the Upper Provinces of India: in II vols. Vol. I. London.
Griffin L. H. 1905: Ranjit Singh and the Sikh barrier between our Growing Empire and Central Asia. Oxford.
Hugel Ch. 1845: Travels Kashmir and the Panjab, containing a particular account of the Government and Character of the Sikhs, translated from German by Major T. B. Jervis. London.
McGregor W. L. 1846: The History of the Sikhs; Containing Lives of the Gooroos; The History of the independent Sirdars, or Missuls, the Live of the Great Founder of the Sikh Monarchy, Maharajah Runjeet Singh: in II vols. Vol. I. London.
Macauliffe M. A. 1909: The Sikhs Religion. It's Gurus, Sacred Writing and Authors. In VI vols. Vol. IV Oxford.
Malcolm J. 1812: Sketch of the Sikhs; & Singular Ration, who inhabit the Provinces of the Penjab, situated between the Rivers Jamna and Indus. London.
Masson Ch. 1842: Narrative of Various Journeys in Balochistan, Afghanistan, and the Panjab; including a Residence in those Countries from 1826 to 1838: in III vols. Vol. I. London.
Moorcroft W., Trebeck G. 1841: Travels in the Himalayan Provinces of Hindustan and the Panjab; in Ladakh and Kashmir; in Peshawar, Kabul, Kunduz and Bokhara, by mr. William
62 McGregor 1846, 223.
63 Burnes 1834/I, 25.
