CC BY
506
ИНСТИТУТ ПРЕЗИДЕНТСТВА В СТРАНАХ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ: ПЕРСОНАЛИЗАЦИЯ VS. ИНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИЯ
Николай БОРИСОВ
кандидат политических наук, доцент Российского государственного гуманитарного университета (Москва, Россия)
В е е д е н и е: Президенциализм и политическая стабильность
Институту президентства и его «опасностям», особенно применительно к переходным политическим режимам, посвящено немало научных и публицистических работ1. Многие авторы считают, что при переходе к новому политическому режиму президентская форма правления как альтернатива сокрушенной диктатуре затрудняет консолидацию демократии, а парламентская (или парламен-таризированная полупрезидентская), напротив, способствует ей.
Нам неоднократно приходилось писать, что для постсоветских государств актуальны не столько проблемы перехода от авторитаризма к демократии, сколько вопросы институционализации и консолида-
1 См., например: Linz J. The Perils of Presidency // Journal of Democracy, 1990, No. 1. P. 51—69; Mainwaring S. Presidentialism, Multipluralism, and Democracy: The Difficult Combination // Comparative Political Studies, 1993, No. 26. P. 198—228; Shugart M., Carey J. Presidents and Assemblies. Cambridge, 1992; Figueiredo A., Limongi F. Presidential Power, Legislative Organization, and Party Behaviour in Brazil // Comparative Politics, 2000, No. 32. P. 151—170 и др.
ции политического режима. Иными словами, — политической стабильности и управляемости2. Поскольку ни один из политических режимов постсоветских государств — участников СНГ нельзя охарактеризовать как консолидированную демократию, продуктивнее было бы проводить различие между ними по признаку «наличия или отсутствия консолидации и стабильности политических режимов»3.
Представляется, что наибольшие угрозы политической консолидации и стабильности на постсоветском пространстве изначально существовали именно в Центрально-Азиатском регионе с его социальноэкономическими, демографическими, экологическими и этническими проблемами. К этому перечню можно добавить почти полное отсутствие опыта государственности в
2 См., например: Борисов НА. Институционализация института президентства и перспективы консолидации политических режимов на постсоветском пространстве // Полития, 2011, № 3.
3 Хантингтон С. Политический порядок в ме-
няющихся обществах. М., 2004. С. 21.
Статья выполнена в рамках исследовательского Гранта Президента Российской Федерации для государственной поддержки молодыгх российских ученыгх (грант МК-320.2011.6).
досоветский период, отсутствие межгосударственного консенсуса по вопросам государственных границ, политизацию ислама, террористическую угрозу, а также соседство с таким нестабильным государством, как Афганистан. Из-за сходства проблем все пять государств постсоветской Центральной Азии (ЦА) иногда воспринимаются как единое целое, однако они существенно различаются по степени управляемости и консолидации режимов.
По нашему мнению, важнейшее влияние на стабильность и консолидацию политического режима оказывает степень политической институционализации. Под ней понимается рационализация (в веберовском смысле) политических институтов как устойчивых, значимых и воспроизводящихся форм поведения. Уровень политической институционализации выражает степень автономии политического института от некоторой общественной группы (семьи, клана, класса) или личности4.
Представляется, что ключевым институтом, определяющим трансформацию, консолидацию и устойчивость политических режимов в государствах постсоветской ЦА, является институт президентства. Поэтому при анализе проблем политической стабильности и консолидации институт президентства следует анализировать как независимую переменную, влияющую на зависимую переменную — политический режим.
Таким образом, консолидация политического режима зависит, прежде всего, от степени институционализации, или деперсонализации, института президентства в том или ином государстве. Это и является основной гипотезой данного исследования.
4 См.: Хантингтон С. Указ. соч. С. 39.
В данной работе путем совмещения критериев политической институционализации института президентства, уровня демократизации и индекса формы правления будет предпринята попытка классифицировать все политические режимы постсоветской ЦА.
Методологической основой работы является новый институционализм, предполагающий, что институты представляют собой «правила игры», которые создают рациональные индивиды с целью облегчить взаимодействия друг с другом. При этом внимание акцентируется не только на формальных, но и на неформальных институтах. Методика исследования основана на разработанных авторами проекта «Политический атлас совре-менности»5 индексах государственности и институциональных основ демократии, индексе демократизации «Фридом хаус», индексе форм правления Дж. Макгрегора6 и А. Кроу-вела7, а также на авторском варианте индекса институционализации института президент-ства8. Объем данной работы не позволяет произвести подробный анализ всех поправок, внесенных за последние 20 лет в конституции центральноазиатских государств. Поэтому в качестве показательных для установления тенденций мы рассмотрим лишь отдельные редакции конституций.
5 Политический атлас современности: опыт многомерного статистического анализа политических систем современных государств / А.Ю. Мель-виль (рук. авт. кол.), М.В. Ильин, ЕЮ. Мелешкина и др. М., 2007. С. 67—225.
6 См.: McGregor J. The Presidency in East Central Europe // RFR/RL Research Report, 1994, Vol. 3, No. 2. P. 12—16.
7 См.: Krouwel A. Measuring Presidentialism of Central and East European Countries. Amsterdam, 2003.
8 См.: Борисов H.A. Указ. соч.
Государственность и институциональные основы демократии в центральноазиатских государствах
Сопоставив государства ЦА по индексу государственности и индексу институциональных основ демократии, мы получим две следующие группы:
1) политические режимы с высоким индексом государственности, но относительно низким индексом институциональных основ демократии (Туркменистан, Узбекистан и Казахстан);
2) политические режимы с низким индексом государственности и низким индексом институциональных основ демократии (Таджикистан и Кыргызстан).
Характерно, что третья (политические режимы с низким индексом государственности и относительно высоким индексом институциональных основ демократии) и четвертая (политические режимы с высоким индексом государственности и относительно высоким индексом институциональных основ демократии) комбинации в Центральной Азии не встречаются.
Таким образом, можно выделить два кластера центральноазиатских политических режимов: Туркменистан, Узбекистан и Казахстан, с одной стороны, и Таджикистан и Кыргызстан — с другой.
Туркменистан, Узбекистан и Казахстан на протяжении 20 лет демонстрируют устойчивое авторитарное развитие. Это позволяет сделать вывод об авторитарной консолидации политических режимов в этих странах.
Таджикистан и Кыргызстан долгое время представляли собой неконсолидированные автократии. Авторитарную консолидацию режима в этих государствах затрудняют многочисленные этнорегиональные размежевания и конфликты. Государственные перевороты и вооруженные конфликты в Кыргызстане показывают, что политический режим страны далек от консолидации, а попытки укрепления авторитаризма заканчиваются провалом.
Индекс институционализации института президентства и политическая стабильность
При определении индекса институционализации института президентства (ИИИП) нас, в первую очередь, интересовало следующее9: количество случаев изменения Конституции, касающихся полномочий главы государства; наличие политических партий (как институциональной основы президентской власти); членство президента в политической партии; официальный статус президента как главы государства и (или) исполнительной власти; реализация президентского права роспуска парламента (указывает на соблюдение Конституции в отношении роспуска парламента); осуществление процедуры передачи президентской власти в период после принятия первой постсоветской Конституции.
В ходе анализа ИИИП (на основе политической практики) и его сравнения с индексами институциональных основ демократии и демократизации политического режима составлена следующая таблица (см. табл. 1).
По итогам анализа вновь можно выделить два кластера политических режимов:
1) политические режимы с низкой институционализацией института президентства и низким уровнем институциональных основ демократии (Кыргызстан и Узбекистан);
9 Подробнее о методике расчета см.: Там же.
Таблица 1
ИИИП, индекс институциональных основ демократии и индекс демократизации политического режима «Фридом хаус» для государств постсоветской Центральной Азии
Наименования государств L. ИИИП (max = 1,0) Индекс институциональных основ демократии (max = 10,0) Индекс демократизации «Фридом хаус»10(2010) (max = 1, min = 7)
Туркменистан 0,53 0,03 6,93
Таджикистан 0,40 1,05 6,14
Казахстан 0,40 2,10 6,43
Узбекистан 0,20 1,87 6,93
Кыргызстан 0,13 2,10 6,21
2) политические режимы с высоким уровнем институционализации института президентства и низким уровнем институциональных основ демократии (Туркменистан, Таджикистан и Казахстан).
Примечательно, что наименьший индекс институциональных основ демократии имеет Туркменистан, однако институт президентства здесь наиболее институциализиро-ван. После смерти президента С. Ниязова был принят ряд политических решений, касающихся деперсонализации института президента. В частности, в 2008 году был ликвидирован Халк Маслахаты (Народный Совет)11, конституционно не вписанный в систему разделения властей и являющийся высшим органом власти Туркменистана. Халк Маслахаты фактически легитимизировал все решения президента; при этом он никому неподконтролен и неподотчетен, и этому нет аналогов в конституционной и политической практике на постсоветском пространстве.
Кыргызстан, имея гораздо более высокий индекс институциональных основ демократии, чем Туркменистан, отличается низкой степенью институционализации важнейшего политического института. Это подтверждает гипотезу о том, что уровень политической стабильности в Центрально-Азиатском регионе зависит не от степени демократизации, а главным образом от политической институционализации.
Правомерность вышеизложенных обобщений подтверждают ряд примеров. Так, за годы независимости в Конституцию Кыргызстана 9 раз вносились поправки, и почти все они касались изменения полномочий президента и парламента. В Узбекистане Конституцию меняли 5 раз, в Казахстане — 4, в Туркменистане — 3, и в Таджикистане — 2 раза. Доминирующие партии, являвшиеся институциональной основой власти президента, возникли в Казахстане («Нур Отан»), Таджикистане (Народно-демократическая партия) и Туркменистане (Демократическая партия Туркменистана).
10 См.: Nations in Transit 2010 [http://www.freedomhouse.org/template.cfm?page=551], 15 сентября 2011. Максимальный индекс, соответствующий консолидированной демократии, составляет по этой методике 1 балл, минимальный, соответствующий консолидированной автократии, — 7 баллов.
11 См.: Конституция Туркменистана [http://www.turkmenistan.gov.tm/_ru/laws/?laws=01dw], 20 сентября
2011.
На парламентских выборах в Казахстане, состоявшихся 18 августа 2007 года (в них участвовало 7 политических партий), 7%-й барьер преодолела только Республиканская Народно-демократическая партия «Нур Отан», депутаты от которой заняли все 98 мест в Мажилисе парламента. 9 мест в Палате были предоставлены депутатам, избранным 20 августа 2007 года Ассамблеей народа Казахстана12. Таким образом, административная партия Лидера Нации стала не просто доминирующей, а единственной в парламенте страны.
В Таджикистане административная Народно-демократическая партия получила в палате представителей 44 места из 63 (около 70%); в Меджлисе Туркменистана представлены члены единственной в стране Демократической партии.
В Кыргызстане же и Узбекистане доминирующей партии никогда не было, что свидетельствует о сохранении в этих странах высокой степени персонализации президентства.
Так, К. Бакиев (президент Кыргызстана с 2005 по 2010 гг.) пытался обеспечить доминирование административной партии «Ак жол» (Светлый путь); ему удалось это осуществить, но лишь на короткое время. Дело закончилось отставкой президента и исчезновением самой партии. Реформы политической системы, осуществленные в Кыргызстане в 2005—2009 годах, привели к тому, что в 2007 году парламент был монополизирован президентской административной партией, а избирательная система была сформирована таким образом, чтобы обеспечить ей абсолютное доминирование. Процесс консолидации личной власти К. Бакиева был завершен созданием «параллельного правительства» во главе с М. Бакиевым, который рассматривался как наиболее вероятный преемник президента.
В связи с этим стоит упомянуть о перевороте 2005 года в Кыргызстане: одной из его причин стал провал реализации сценария «преемник», который пытался осуществить А. Акаев (президент страны с 1990 по 2005 гг.).
Вполне очевидно, что монополизация власти означает и монополизацию ответственности. Конструкция, выстроенная К. Бакиевым, оказалась крайне уязвимой именно потому, что все политические институты (партии, парламент, правительство, выборы, губернаторы) были полностью лишены субъектности. Поскольку все легальные институты политического участия были блокированы правящей элитой, произошел очередной неконституционный захват власти. При подобном политическом режиме падение президентской власти автоматически означало и гибель всей властной системы, что еще раз демонстрирует аинституциональность политического режима Кыргызстана и опасность связанных с этим последствий.
В Узбекистане при наличии нескольких партийных фракций в парламенте доминирующая партия отсутствует. Крупнейшая фракция Либерально-демократической партии Узбекистана включает 51 депутата, или около 36% от общей численности Законодательной палаты Олий Мажлиса. Фракция Народно-демократической партии, первоначально возглавлявшейся президентом, насчитывает 30 депутатов (около 21%)13. В настоящее время сам президент не является ни членом, ни лидером какой-либо политической партии.
Весьма показательны случаи выхода за институциональные рамки полномочий президента. Выражаются они, как правило, в нарушении Конституции. Среди характерных примеров можно назвать участие президента Узбекистана И. Каримова в президентских
12 См.: Мажилис парламента Республики Казахстан [http://www.parlam.kz/ru/mazhilis/history], 20 сентября 2011.
13 См.: Законодательная палата Олий Мажлиса Республики Узбекистан [http://www.parliament.gov.uz/ ru/ structure/deputy], 20 сентября 2011.
выборах 2007 года, хотя Конституция страны запрещала ему это делать. Несмотря на то что в Конституцию не было внесено никаких изменений, И. Каримов продлил свои полномочия на новый 7-летний срок.
В Кыргызстане при принятии «бакиевской» редакции Основного закона 2007 года Конституционный суд Кыргызской Республики отменил две редакции Конституции (ноябрьскую 2006 г. и январскую 2007 г.). После этого вновь стала действовать «акаевская» Конституция 2003 года. При этом неконституционность процедуры внесения поправок Конституционный суд обосновал ссылками на не действующую на тот момент Конституцию 1993 года (в редакции 2003 г.)14.
Н. Назарбаев (Казахстан) и Э. Рахмон (Таджикистан) также продлевали свои полномочия путем удлинения президентского срока и разрешения избираться на неограниченное количество сроков, однако эти вопросы решались на референдумах и отражались в конституциях, что позволяет говорить об институционализации осуществленных поправок. Несмотря на то что они носили ярко выраженный персоналистский характер и были внесены для продления полномочий конкретных лидеров, их закрепление в Конституции позволило обоим президентам принять участие в выборах без нарушения действующего законодательства.
Измерение президентской власти в государствах Центральной Азии: тенденции и перспективы
Другая задача заключается в выделении кластеров на основе сравнения индексов форм правления центральноазиатских государств с точки зрения объема полномочий президентов.
Чтобы выявить тенденции, рассмотрим изменения полномочий президентов государств ЦА со времени принятия первых постсоветских конституций. Для этого мы воспользуемся методиками измерения президентской власти, предложенными Дж. Макгре-гором15 (основана на ранжировании и оценке «веса» каждого из полномочий президента) и А. Кроувелом (с поправками О. Зазнаева)16.
Методика Дж. Макгрегора оценивает объем полномочий президента по отношению к максимально возможному (84 балла, или 100%). Методика Кроувела — Зазнаева основана на расчете президентского и парламентского индексов путем вычитания второго из первого (минимальный индекс по этой шкале равняется -10, а максимальный составляет + 10). Плюсовые значения индекса говорят о президенциализации, минусовые — о парламентаризации формы правления.
Для анализа используем первую, одну из последующих и ныне действующую редакции постсоветских конституций (см. табл. 2 и 3).
Выводы, полученные при анализе обеих таблиц, во многом схожи. Наибольшие полномочия президенту предоставляли первые постсоветские конституции Узбекистана и Туркменистана (индексы формы правления составляют соответственно +7 и +6).
14 См.: Решение Конституционного суда Кыргызской Республики от 14 сентября 2007 г. // Информационное агентство Фергана.Ру [http://www.ferghana.ru/news.php?id=7089], 15 сентября 2011.
15 См.: McGregor J. Op. cit.
16 См.: Krouwel A. Op. cit.; Зазиаев О.И. Полупрезидентская система: теоретические и прикладные аспекты. Казань, 2006. С. 192—193.
7G
Таблица 2
Индекс президентской власти государств постсоветской Центральной Азии, рассчитанный по методике Дж. Макгрегора
Наименования государств Первые постсоветские конституции (год принятия) Последующие редакции (год) Ныне действующие редакции (год)
Туркменистан 72,6% (1992) 72,6% (2003) 65,5% (2008)
Таджикистан 61,9% (1994) 64,2% (1999) 72,6% (2003)
Казахстан 46,4% (1993) 76,2% (1999) 84,5% (2011)
Узбекистан 69,1% (1992) 69,1% (2003) 67,9% (2011)
Кыргызстан 4= 46,4% (1993) 78,6% (2003) 57,1% (2007) 45,2% (2010) - І
Таблица 3
Индекс формы правления государств постсоветской Центральной Азии, рассчитанный по методике Кроувела — Зазнаева
Г Н аименования государств Первые постсоветские конституции (год принятия) Последующие редакции (год) Ныне действующие редакции (год)
Туркменистан +6 (1992) +6 (2003) +6 (2008)
Таджикистан +4 (1994) +6 (1999) +6 (2003)
Казахстан +4 (1993) +7 (1999) +8 (2011)
Узбекистан +7 (1992) +7 (2003) +4 (2011)
Кыргызстан 4- +4 (1993) +6 (2003) +4 (2007) +1 (2010) - І
Полномочия президентов Казахстана, Кыргызстана и Таджикистана были значительно меньше (+4, или соответственно 46,4%, 46,4% и 61,9%), что объясняется различным соотношением политических ресурсов на этапе принятия первых конституций этих государств.
Однако уже на этапах первого и второго пересмотра конституций все президенты центральноазиатских государств увеличивают объем своих полномочий за счет снижения роли парламентов, а индексы форм правления сближаются, то есть наблюдается прези-денциализация форм правления на уровне конституционных норм; то же происходит и с политическими режимами на уровне политической практики.
Например, в Конституции Казахстана 1995 года появились положения о том, что президент может издавать указы, имеющие силу закона. Кроме того, ст. 45 и 53 этой Кон-
ституции предоставляли президенту право издавать законы (если парламент по инициативе президента делегирует ему такое право). Президент также получил право распускать парламент «в результате непреодолимых разногласий между Палатами Парламента или Парламентом и другими ветвями государственной власти» (ст. 63).
В 2007 году президентское право роспуска парламента становится неограниченным: ст. 63 закрепляет право президента распустить парламент по своему усмотрению «после консультаций с Премьер-министром и председателями Палат Парламента»17. Кроме того, президент получил право досрочно прекращать полномочия маслихатов — местных представительных органов (ст. 86).
В 2000 году был принят специальный Конституционный Закон «О Первом Президенте Республики Казахстан». В соответствии с внесенными в него в 2010 году поправками, «Первый Президент Республики Казахстан, стоящий у истоков создания казахстанской государственности и внесший выдающийся вклад в развитие суверенного Казахстана как демократического, светского, правового и социального государства, является Лидером Нации». Кроме того, на Первого Президента Республики Казахстан — Лидера Нации не распространяется ограничение права быть избранным в президенты Республики, он пожизненно имеет право обращаться к народу Казахстана, государственным органам и должностным лицам с инициативами по важнейшим вопросам государственного строительства, внутренней и внешней политики и безопасности страны, которые подлежат обязательному рассмотрению соответствующими государственными органами и должностными лицами, выступать перед парламентом и его палатами, на заседаниях правительства, возглавлять Ассамблею народа Казахстана, входить в состав Конституционного совета, Совета Безопасности Республики Казахстан.
Более того, с Первым Президентом должны обязательно согласовываться разрабатываемые инициативы по основным направлениям внутренней и внешней политики госу-дарства18.
Таким образом, Первому Президенту даны гарантии, согласно которым он остается самой влиятельной политической фигурой в государстве даже после отставки, что закреплено на уровне формальных институтов. Это позволяет сделать вывод об институционализации института Первого Президента, что не характерно для других центральноазиатских государств.
Существенно увеличился и объем полномочий президента в Кыргызстане в последней «акаевской» редакции Конституции 2003 года. В частности, президент получил право роспуска и созыва парламента на внеочередные сессии и издания указов-законов. В 2007 году «бакиевская» Конституция несколько уменьшила объем президентских полномочий, предоставив партии, победившей на выборах в парламент, право участвовать в формировании правительства. При этом очевидно, что сделано это было исключительно по причине создания президентской партии «Ак жол» и для обеспечения ее доминирования в парламенте.
Таблицы показывают, что расширение полномочий президентов было непременным условием консолидации политических режимов, причем оба процесса шли параллельно. Анализ ныне действующих редакций конституций демонстрирует, что в Туркменистане, Казахстане и Таджикистане достигнут высокий уровень концентрации прези-
17 Закон Республики Казахстан «О внесении изменений и дополнений в Конституцию Республики Казахстан» от 21 мая 2007 года № 254-Ш [http://onlme.prg.kz/Document/Default.aspx?docjd=30103613 &8иЫтк=0], 20 сентября 2011.
18 См.: Конституционный закон Республики Казахстан «О Первом Президенте Республики Казахстан — Лидере Нации» от 20 июля 2000 года № 83-11 (с изменениями и дополнениями, внесенными Законом Республики Казахстан от 14 июня 2010 года № 289-ІУ) [http://www.kazpravda.kz/c/1276558396], 20 сентября 2011.
дентских полномочий. Что касается Кыргызстана и Узбекистана, то здесь полномочия президентов были перераспределены в пользу парламента.
В Кыргызстане это было связано с февральским переворотом 2010 года, отставкой президента К. Бакиева и принятием новой Конституции, закрепившей единственную пока в ЦА модель почти абсолютно сбалансированной полупрезидентской республики (индекс формы правления +1)19. По действующей Конституции Кыргызстана президент имеет право, в частности, назначать только министров обороны и безопасности — остальных назначает парламент. Он лишился права законодательной инициативы и права назначать судей Конституционного и Верховного судов, а также некоторых других важных личных прерогатив. Кроме того, установлено, что одно и то же лицо не имеет права быть избранным президентом дважды (ст. 61) — беспрецедентная конституционная норма для постсоветского пространства.
В Узбекистане длительный процесс «дальнейшего углубления демократических реформ и формирования гражданского общества», провозглашенный президентом И. Ка-римовым20, выразился в передаче части президентских полномочий премьер-министру. Косвенно это свидетельствует о возможном запуске механизма передачи власти преемнику. Так, в новой редакции статьи 93 обновленной Конституции из полномочий президента исключено формирование аппарата исполнительной власти и руководство им, а также право назначения и освобождения от должности заместителей генерального прокурора. Новая редакция статьи 96 гласит, что при невозможности исполнения действующим президентом своих обязанностей его обязанности и полномочия временно возлагаются на председателя Сената, с проведением в течение трех месяцев выборов президента. Кандидатура премьер-министра теперь выдвигается политической партией, набравшей наибольшее количество депутатских мест в Законодательной палате, или несколькими политическими партиями, получившими равное наибольшее количество депутатских мест (ст. 98).
Президент после рассмотрения представленной кандидатуры на должность премьер-министра в 10-дневный срок предлагает ее на рассмотрение и утверждение палатами Олий Мажлиса. Кандидатура премьер-министра считается утвержденной, если за нее будет подано более половины голосов от общего числа соответственно депутатов Законодательной палаты и членов Сената Олий Мажлиса.
Введен институт вотума недоверия, при котором в случае возникновения устойчивых противоречий между премьер-министром и Законодательной палатой при получении не менее двух третей голосов от общего числа соответственно депутатов и сенаторов парламент может вынести вотум недоверия премьер-министру. В случае вынесения вотума недоверия президент принимает решение об освобождении премьер-министра от должности, что одновременно ведет к отставке всего правительства.
Новая кандидатура премьера представляется президентом на рассмотрение и утверждение обеими палатами парламента после консультаций со всеми фракциями политических партий, представленных в Законодательной палате.
19 См.: Конституция Кыргызской Республики: введена в действие Законом КР от 27 июня 2010 года, принята референдумом (всенародным голосованием) 27 июня 2010 года [http://www.gov.kg/?page_id=263],
20 сентября 2011. Вопрос об эффективности ее функционирования в Кыргызстане пока остается открытым, поскольку в полном объеме Конституция вступит в силу после очередных выборов президента и парламента.
20 См., например: Концепция дальнейшего углубления демократических реформ и формирования гражданского общества в стране: доклад Президента Республики Узбекистан Ислама Каримова на совместном заседании Законодательной палаты и Сената Олий Мажлиса Республики Узбекистан 12 ноября 2010 года // Пресс-служба Президента Республики Узбекистан [http://press-service.uz/#ru/news/show/ dokladi/koncepciya_ dalneyeshego_ugluЫemya_demo], 15 сентября 2011.
В случае двукратного отклонения Олий Мажлисом кандидатуры на должность премьер-министра президент назначает исполняющего обязанности премьер-министра и распускает Олий Мажлис21.
3 а к л ю ч е н и е: перспективы политической институционализации и политической стабильности
На основе индексного анализа форм правления вновь можно выделить 2 кластера: государства, в которых объем полномочий президента повышался или оставался на прежнем уровне (Туркменистан, Казахстан и Таджикистан), и государства, где объем президентских полномочий снижался (Кыргызстан и Узбекистан). Таким образом, Кыргызстан и Узбекистан вновь составили один кластер (низкий уровень институционализации института президентства, низкий уровень институциональных основ демократии и относительно низкий индекс президентских полномочий), а Туркменистан, Казахстан и Таджикистан — другой (высокий уровень институционализации института президентства, низкий уровень институциональных основ демократии и относительно высокий индекс президентских полномочий).
Подобная устойчивость кластеров позволяет подтвердить гипотезу, согласно которой уровень институционализации института президентства не полностью совпадает с понятием «объем полномочий президента» или «индекс демократизации».
По индексу демократизации Узбекистан нельзя поставить в один ряд с Кыргызстаном, поскольку в последнем не существует консолидированной автократии. Однако эти политические режимы объединяет низкий уровень институционализации института президента, что создает угрозу их стабильности. Низкая институционализация означает и потенциально низкую стабильность политического режима, поскольку правление персонализировано (т.е. основано не на институте, а на личностях).
Аинституциональность режимов Кыргызстана и Узбекистана отражается и в их явной апартийности, так как президенты этих государств не опираются на какие-либо доминирующие партии и не рассматривают их как важный инструмент своего доступа к политическому господству. Подобное пренебрежение партийными институтами также создает потенциальные угрозы стабильности режима.
Общим для указанных государств является также постоянный и значительный пересмотр объема президентских полномочий с внесением поправок в Конституцию (а иногда и помимо нее).
При этом политические режимы Узбекистана и Кыргызстана, конечно же, остаются различными. В Узбекистане сложилась консолидированная персоналистская диктатура, а в Кыргызстане — клановый неконсолидированный персоналистский полуавторитар-ный режим, попытки консолидации которого дважды заканчивались государственными переворотами (в 2005 и 2010 гг.).
С другой стороны, политические режимы в Казахстане, Таджикистане и Туркменистане отличаются сравнительно высоким уровнем институционализации института президентства, что позволяет назвать эти режимы консолидированными и институционализированными автократиями и прогнозировать их относительную стабильность в ближайшей перспективе. Примечательно, в частности, что президенты этих государств явля-
21 См.: Конституция Республики Узбекистан [http://press-service.uz/ru/content/constitution/#ru/content/ constitution/konstituciya_uzbekistana/page/6], 20 сентября 2011.
ются главами партий, доминирующих в парламенте и играющих заметную роль в политическом процессе.
Ключевым событием, которое наглядно продемонстрирует границы и перспективы политической стабильности в вышеупомянутых государствах, станет механизм передачи власти от нынешних лидеров к их преемникам. Если этот механизм будет институционализирован и получит закрепление на законодательном уровне, то можно будет говорить о повышении степени институционализации института президентства. Так, пример Т урк-менистана показывает, что высокая степень институционализации института президента способствует бесконфликтной передаче власти и обеспечению политической преемственности.
Таким образом, для государств постсоветской ЦА (как и всего постсоветского пространства) важным объектом анализа является не только объем президентских полномочий, но и институционализация института президентства, рассматриваемая в контексте формы правления в целом.
Очевидно, что стабильность политических режимов в ЦА невозможна без относительно высокой степени институционализации института президентства. Чем выше ИИИП, тем больше гарантий для долговременной политической стабильности.
Проведенный нами анализ показывает, что перед исследователями стоит еще одна важная задача — изучение причин формирования институционализированных либо аин-ституциональных политических режимов в государствах ЦА. Это требует отдельного изучения как структурных, так и процедурных факторов формирования политических институтов, и прежде всего института президентства.
