CC BY
86
Джамиев Меджид Радикович
Нижегородская академия МВД России (тел.: +78314217272)
Потапов Денис Валерьевич
Нижегородская правовая академия (тел.: +78314370013)
Институт предварительного следствия и модели правовой организации досудебного производства в уголовном процессе
В статье рассматривается концепция нижегородской школы процессуалистов. Анализируются два типа уголовного процесса (инквизиционный и состязательный), делается вывод о том, что Россия должна перейти к состязательной системе уголовного судопроизводства.
Ключевые слова: тип уголовного процесса, предварительное следствие, реформа предварительного расследования, досудебное производство.
M.R. Dzhamiev, Nizhny Novgorod Academy of the Ministry of the Interior of Russia; tel.: +78314217272;
D.V. Potapov, Nizhny Novgorod Law Academy; tel.: +78314370013.
Institute of preliminary investigation and model of legal organization of pre-trial proceedings in criminal procedure
The article discusses the concept of the Nizhny Novgorod school specialists of criminal procedure. Two types of criminal proceedings (inquisitorial and adversarial) and concludes that Russia should go to the adversarial criminal procedure are analyzed.
Key words: type of criminal procedure, preliminary investigation, reform of preliminary investigation, pre-trial proceedings.
Институт предварительного следствия на протяжении столетий был предметом критики, а многочисленные попытки его реформирования продолжаются до сих пор. В связи с этим возникает вопрос: предварительное следствие, следственная власть и следственный тип современного русского уголовного процесса - это историческая судьба России или ступень в развитии правовой организации уголовного процесса?
Наше мнение по этому вопросу основывается на концепции нижегородской школы процессуалистов, созданной профессором А.С. Александровым и его последователями [1]. Ниже представлено несколько ключевых положений этой концепции.
Прежде всего, надо указать, что существуют два разных типа уголовного процесса, два способа правовой (уголовно-процессуальной) организации применения норм уголовного закона: инквизиционный (следственный) и состязательный (обвинительный/исковой). Каждый из них является инструментом проведения определенной уголовной политики.
Репрессивная, карательная уголовная политика проводится через следственный уголов-
ный процесс, либерально-демократическая, гуманистическая уголовная политика - через состязательный тип уголовного судопроизводства.
Состязательный уголовный процесс является гуманным, потому что он справедлив: основной вопрос уголовного дела - вопрос о применении к человеку уголовного закона - решается в нем в рамках справедливого судебного разбирательства, при верховенстве закона, а не кулуарно, путем закрытого согласования интересов различных ведомств (зачастую коррупционного, обвинительного (антигуманного по предопределению)) [2]. Гуманизм и справедливость состязательной уголовно-процессуальной системы состоит в том, что судья (присяжный заседатель) и его внутренние убеждения являются центром организации правосудия и вынесения обвинительного приговора в отношении обвиняемого (подсудимого). Все это происходит на глазах всего общества, от мнения которого зависит власть.
Можно сказать, что состязательная организация уголовно-процессуальной деятельности является человеко-центричной. И напротив, следственная правовая организация уголовно-
65
го процесса является государственно-центрич-ной (бюрократической), ибо основывается на монопольном праве чиновников государственного аппарата (безотносительно к ведомственной принадлежности) принимать решения и на бюрократических механизмах выработки и принятия решений по делу, ставящих индивида в неравное положение с государством и делающих ничтожными любые попытки противостоять государству.
Каждый из антагонистических типов уголовного процесса имеет в своей основе определенную модель «власти-знания» [3]. Что касается власти, то тип уголовного процесса отражает базовую модель отношения государства с человеком и гражданином. Состязательный уголовный процесс является продуктом правового государства и выступает одной из его фундаментальных основ. Следственный (инквизиционный) процесс есть принадлежность авторитарного государства. Состязательный процесс имеет в своей подоснове систему сдержек и противовесов, поддержание баланса властей, что характерно для правового государства. Следственный тип уголовного процесса основан на доминировании «следственной власти»: «вертикаль следственной власти» как политико-правовая величина - это производная от власти президентской (концепция Академии СК РФ) [4, с. 3-9].
Первичное, сущностное свойство, детерминирующее тип процесса, состоит в определении того, кто принимает решение о привлечении к уголовной ответственности или любое иное решение о применении уголовного закона и вместе с тем устанавливает (доказывает), «формирует» основание для акта применения нормы уголовного закона.
Состязательный тип уголовного судопроизводства основан на полновластии суда в принятии итоговых решений по уголовному делу и разработке оснований для таковых. Независимая судебная власть является главной властью в состязательном процессе, исключительно суд наделен полномочием на решение основного вопроса уголовного дела - вопроса применения уголовного закона. Судебная власть разрешает уголовно-правовой спор по существу.
Современный российский уголовный процесс надо отнести к следственному типу, несмотря на наличие в нем элементов состязательной правовой организации деятельности участников уголовно-процессуальной деятельности. Однако именно следователь является центром уголовно-процессуального механизма
применения уголовно-правовых норм к лицам, совершающим нарушения уголовного закона. Это и есть общая следственная правовая организация процесса, которая детерминирует и правую рамку всего правоприменительного процесса.
Мы считаем, что институт досудебного производства самый важный в правовой организации уголовного процесса любого типа. Более того, он является системообразующим для следственного типа уголовного процесса. И вместе с тем само по себе предварительное следствие не составляет необходимого элемента процесса и не вытекает из логики разрешения основного вопроса уголовного дела, вопроса о применении уголовно-правовой нормы. Исторически предварительное следствие сформировалось как институт инквизиционного процесса; оно было унаследовано современным российским - смешанным - типом процесса, стало его органичной частью и сохраняется ввиду удобства для правительства (исполнительной власти) и привычки правоприменителей (и большей части теоретиков), которые не мыслят иной модели правовой организации уголовного розыска и подготовки обвинения.
В любом типе уголовного процесса досудебное производство предшествует судопроизводству, но только в следственном процессе происходит юридикализация досудебного производства, т.е. предварительное следствие становится процессуальной деятельностью, порождающей юридические последствия, и предопределяет исход процесса, принятие итогового решения по делу. Назначение предварительного следствия совпадает с назначением уголовного процесса в целом, ведь предполагается, что и следователь, и судья устанавливают «объективную истину», проводят всестороннее, полное, объективное расследование. Но следователь делает это раньше судьи. Поэтому достижение целей уголовного процесса происходит еще до суда, во время предварительного следствия. И в этой схеме деятельность адвоката-защитника вообще выглядит если не как прямая помеха достижению цели «правоприменителем», то как излишество.
В состязательном процессе досудебное производство не является инстанцией применения уголовного закона, а потому самостоятельного процессуального и структурного значения не имеет. Тут назначение досудебного производства состоит в том, чтобы подготовить, обеспечить проведение судебного разбирательства, по результатам которого применяется или не
66
применяется уголовный закон в зависимости от исхода уголовно-правового спора.
Применение уголовного закона в виде постановления о прекращении дела по нереабили-тирующему основанию допускается на стадии предварительного расследования. Но важнее то, что в рамках предварительного расследования происходит предрешение дела по существу. Отсюда пресловутый «обвинительный уклон», зависимость судебной власти от следственной. Обвинительный уклон запрограммирован существующим типом российского уголовного процесса, следственным построением его досудебного производства и его моделью доказывания [5, с. 94].
В связи с этим обратимся к вопросу об информационно-коммуникативной модели (познания), которая имеет место внутри каждого из типов правовой организации досудебного производства. Это вторая часть модели «власти-знания», т.е. «технология доказывания», «парадигма доказывания».
В следственном процессе судья и следователь становятся единым субъектом доказывания, цель которого - установить виновного под прикрытием «объективной истины». Воля к «объективной истине», следственная технология формирования оснований правоприменения - юридических фактов - вот что составляет ядро следственного процесса. Следственный процесс представляет собой монолог следственно-судебной власти, неравенство в общении с «подвластным» человеком (обвиняемым), участвующим в процессе выработки решения о применении уголовного закона. Вся технология следственного процесса, включая концепт «объективной истины», основана на том, что государство (следователь и судья) проводит всестороннее, объективное и полное расследование и находит «объективную истину». Состязательное уголовное судопроизводство, напротив, имеет в своей подоснове идею об истине как результате состязательного судоговорения. Не результат, а процесс должен быть объективным, судебное знание всегда вероятно [6, с. 142-157].
В следственном уголовном процессе судебное доказывание происходит на основе «уголовного дела», «сделанного» следователем во время досудебного производства. «Уголовное дело», произведенное органом предварительного расследования, - это символ господства следственной системы над судебной. Суть его в том, что у судьи, ознакомившегося со
следственными материалами уголовного дела, складывается предубеждение в пользу утверждения, делаемого стороной обвинения (органом предварительного расследования). Об этом писал еще И.Я. Фойницкий: «Институт протокола имеет системообразующее значение для нашего доказательственного права» [7, с. 84]. Уголовный процесс в России всегда представлял собой «битву документов», что определяло в нем ведущее значение письменно-протокольной технологии формирования доказательств и, соответственно, основания для применения уголовного закона [8]. Судья так встроен в уголовно-процессуальную систему, что поставлен в зависимость от доказательств, сформированных следственным путем, а значит, он зависит от власти органа предварительного расследования в информационном отношении [9, с. 405-411]. Пока сохраняется эта зависимость, справедливого судебного разбирательства быть не может, этим обоснованы все остальные общеизвестные пороки отечественной уголовной юстиции.
Главное, что проблема реформы предварительного расследования при существующем -смешанном - типе уголовного судопроизводства решения не имеет. Предварительное следствие невозможно реформировать по состязательному типу, его нельзя встроить в состязательную структуру. Введение в следственную модель элементов судебного контроля, расширение прав защиты и пр. приводит к тому, что правовая конструкция усложняется, теряет эффективность, не достигая цели обеспечения прав личности, которая по-прежнему остается во власти следователя и не способна самостоятельно защищать свои права и законные интересы.
Институциональная реформа досудебного производства, о которой на протяжении веков говорит отечественная наука, возможна только в контексте перехода к состязательному процессу. Как пишут нижегородские ученые, для России актуален выбор между двумя типами уголовного процесса, этот выбор осложнен следственной правовой традицией, складывавшейся веками. И, тем не менее, рано или поздно необходимо перейти к состязательной, единственно нормальной системе уголовного судопроизводства. И чем позже это произойдет, тем вероятнее перспектива оказаться на задворках европейской цивилизации [10, с. 19].
67
1. Доктринальная модель уголовно-процессуального доказательственного права Российской Федерации и комментарии к ней /под ред. А. С. Александрова. М., 2015.
2. Сухотин А. Операция «Вертикаль». Как генерал Олег Феоктистов помог Лубянке стать главным регулятором силового рынка России // Новая газ. 2017. 18 авг. URL:https://www.novayagazeta.ru/ articles/2017/08/18/73519-operatsiya-vertikal
3. Александров А. С., Александрова И.А., Те-рехин В. В. Постклассическая онтология права /под общ. ред. И.Л. Честнова. СПб., 2016.
4. Багмет А.М., Цветков Ю.А. Кому мешает следственная власть? // Рос. следователь. 2016. № 23.
5. Калиновский К. Б. Обвинительный уклон в уголовном судопроизводстве: нормативные предпосылки в действующем российском законодательстве // Обвинение и оправдание в постсоветской уголовной юстиции: сб. ст. / под ред. В.В. Волкова. М., 2015.
6. Александров А. С. Состязательность и объективная истина // Библиотека криминалиста. 2012. № 3.
7. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства / под ред. А.В. Смирнова СПб., 1996.
8. Смирнов А. Российский уголовный процесс: от заката до рассвета. М., 2014.
9. Александров А. С. Институт следственной власти в России: краткая история возникновения, развития и дегенерации // Вестн. Нижегород. акад. МВД России. 2016. № 2(34).
10. Александров А. С., Тутикова И.А. Уголовно-процессуальные системы европейской цивилизации и российский уголовный процесс // Правовые и организационные механизмы реализации уголовно-процессуального законодательства (к 15-летию вступления в действие УПК РФ). М., 2017.
1. Doctrinal model of the criminal procedure law of evidence of the Russian Federation and its commentary / ed. by A.S. Alexandrov. Moscow, 2015.
2. Sukhotin A. Operation «Vertical». How general Oleg Feoktistov helped Lubyanka to be the main regulator of the power market in Russia // New newsp. 2017. Aug. 18. URL: https: //www. novayagazeta.ru/articles/2017/08/18/73519-operatsiya-vertikal
3. Alexandrov A.S., Alexandrov I.A., Tere-khin V.V. Postclassical law ontology / gen. ed. by I.L. Chestnov. St. Petersburg, 2016.
4. Bagmet A.M., Tsvetkov Yu.A. Who is disturbed by the investigative power? // Russian investigator. 2016. № 23.
5. Kalinowsky K.B. Accusatory bias in the criminal trial: regulatory conditions in the existing Russian legislation // Accusation and justification in the post-soviet criminal justice: coll. of art. / ed. by V.V. Volkov. Moscow, 2015.
6. Aleksandrov A.S. Competition and objective truth // Criminalist's Library Scientific Journal. 2012. № 3.
7. Foinitsky I.Ya. The course of criminal proceedings/ed. byA.V. Smirnov. St. Petersburg, 1996.
8. Smirnov A. Russian criminal trial: from dusk till dawn. Moscow, 2014.
9. Aleksandrov A.S. Institute of investigative power in Russia: brief history of the origin, development and degeneration // Bull. of Nizhny Novgorod Academy of the Ministry of the Interior of Russia. 2016. № 2(34).
10. Aleksandrov A.S., Tutikova I.A. Criminal procedure system of European civilization and the Russian criminal trial // Legal and institutional mechanisms for the implementation of criminal procedural law (to the 15th anniversary of the enactment of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation). Moscow, 2017.
68
