CC BY
30
УДК 061.62(09)(470.57-25) DOI: 10.24411/1728-5283-2021-10106
ИНСТИТУТ ИСТОРИИ, ЯЗЫКА И ЛИТЕРАТУРЫ: ПЕРВЫЕ ШАГИ В СОСТАВЕ БАШКИРСКОГО ФИЛИАЛА АН СССР (1951-1953)
© Р.Г. Юсупов,
доктор исторических наук, профессор,
Башкирский государственный
университет,
ул. З. Валиди, 32,
450076, г. Уфа, Российская
Федерация
эл. адрес: yusupovr.g@yandex.ru
© А.Р. Хайбуллин,
кандидат юридических наук, доцент,
Башкирский государственный
университет,
ул. З. Валиди, 32,
450076, г. Уфа, Российская
Федерация
эл. адрес: khnur@bk.ru
Статья посвящена становлению Института истории, языка и литературы в составе образованного в 1951 г. Башкирского филиала Академии наук СССР. Установлены обстоятельства создания филиала, его структура. Отмечено, что в структуре филиала Институт истории, языка и литературы числился изначально. Причем создавался он на базе уже существовавшего Башкирского научно-исследовательского института истории, языка и литературы им. М. Гафури при Совете Министров БАССР, который, в сущности, сменил ведомственную принадлежность. Изучена структура Института истории, языка и литературы БФАН СССР на этапе становления. Проанализированы основные сложности организации работы. Главным препятствием сегодня принято считать чрезмерный идеологический пресс на гуманитарные науки. Наименее чувствительными к происходившим процессам оказались филологи. Становление академической исторической науки в Башкирии серьезно тормозилось ввиду постоянного вмешательства в деятельность ученых партийных структур. В работе использованы материалы четырех архивов, результаты опубликованных научных исследований. Особое внимание уделено воспоминаниям участника событий - ученого-историка В.П. Чемериса, работавшего в институте с 1952 г.
Ключевые слова: Институт истории, языка и литературы, Башкирский филиал Академии наук СССР, академическая наука, идеология, история
© R.G. Yusupov, A.R. Khaybullin INSTITUTE OF HISTORY, LANGUAGE AND LITERATURE: FIRST STEPS IN THE BASHKIR BRANCH OF THE ACADEMY OF SCIENCES OF THE USSR (1951-1953)
The article is devoted to the formation of the Institute of History, Language and Literature as part of the Bashkir Branch of the Academy of Sciences of the USSR established in 1951. The circumstances of the establishment of the branch and its structure have been determined. It is noted that the Institute of History, Language and Literature was initially included into the structure of the branch. Moreover, it was created on the basis of the already existing Bashkir Scientific Research Institute of History, Language and Literature named after
Bashkir State University, 32, ulitsa Zaki Validi, 450076, Ufa, Russian Federation e-mail: yusupovr.g@yandex.ru khnur@bk.ru
ВЕСТНИК АКАДЕМИИ НАУК РБ / __
' 2021, том 38, № 1(101) lllllllllllllllllllllllllllllllllEU
Mazhit Gafuri under the Council of Ministers of the BASSR. In fact, the institute changed its departmental affiliation. The structure of the Institute of History, Language and Literature of the Bashkir Branch of the Academy of Sciences of the USSR at the stage of its formation has been studied. The main difficulties in organizing work are analyzed. In our days, the main obstacle is considered to be excessive ideological pressure on the humanities. Philologists turned out to be the least sensitive to the ongoing processes. The formation of academic historical science in Bashkiria was seriously hampered due to constant interference in the scientists' activities by party structures. This research work uses materials from four archives and the results of published scientific studies. Particular attention is paid to the memories of historian V.P. Chemeris who worked at the institute since 1952 and was a participant in the events.
Key words: Institute of History, Language and Literature, Bashkir Branch of the Academy of Sciences of the USSR, academic science, ideology, history
Вопрос об организации в г. Уфе Башкирского филиала Академии наук СССР (БФ АН СССР) впервые был поставлен Совнаркомом БАССР еще в 1943 г. - в письме секретарю ЦК ВКП (б) Г.М. Маленкову [1, л. 74-76]. В подготовленном обосновании предложения подчеркивалось, что БАССР располагает развитой сетью
научно-исследовательских институтов, лабораторий, высших учебных заведений, в которых работает значительное количество высококвалифицированных кадров, специализирующихся в разных научных сферах [1, л. 58]. В подтверждение приводилась таблица (см. табл. 1).
ТАБЛИЦА 1. Квалификационная структура научных сотрудников в учреждениях Башкирии, 23 августа 1943 г.
Кадры ученых
№№ Отрасль науки в том числе
п/п число научных работников доктора наук и профессора кандидаты наук и доценты
1 Физика и математика 45 18 27
2 Геология 8 3 5
3 Медицина 31 12 19
4 Технические науки 45 12 33
5 Сельское хозяйство 19 4 15
6 Биология 26 10 16
7 Социальная экономика 29 5 24
Итого: 203 64 139
Источник: НА РБ. Ф. 122. Оп. 23. Д. 48. Л. 58
ВЕСТНИК АКАДЕМИИ НАУК РБ /
/
2021, том 38, № 1(101)
Обращает на себя внимание тот факт, что в подготовленных документах 1943 г. о специалистах-историках и филологах ничего не сказано. Хотя к тому времени приличный опыт научных исследований в данных областях в крае уже имелся. Еще в 1922 г., после образования Большой Башкирии, то есть после объединения Уфимской губернии и первой национальной автономии, так называемой Малой Башкирии, в Уфе при Башнаркомпросе был учрежден Академ-центр. При Академцентре для организации научной, просветительской и методической работы создали ряд комиссий, в т. ч. специальную комиссию по разработке башкирского алфавита, орфографии, терминологии. С 1922 г. действовало также Общество по изучению Башкирии с историческим, научно-филологическим, этнографо-географическим, естественнонаучным и издательским отделами [2, с. 61-62, 104; 3, с. 131]. Существовавшая в 1920-1930-е гг. научно-исследовательская инфраструктура неоднократно преобразовывалась. Вопросами истории, языка и литературы в БАССР с 1932 г. занимался Башкирский научно-исследовательский институт национальной культуры, реорганизованный в 1936 г. в Башкирский научно-исследовательский институт языка и литературы, а в 1943 г. - в Башкирский научно-исследовательский институт истории, языка и литературы им. М. Га-фури [4, с. 883].
Отметим важный момент. В 1920-е гг. исследовательские интересы гуманитариев наиболее заметно концентрировались на проблемах башкирского языка. В научных публикациях по теме подчеркивается роль Академцентра в «разработке башкирской письменности, основ грамматики и орфографии» [3, с. 132], в «формировании башкирского письменного литературного языка и расширении его общественных функций» [5, с. 123]. С начала 1930-х гг. особую нишу заняла историческая наука. Уфа с 1931 г. стала
местом ссылки крупного ученого-историка -последнего дореволюционного ректора МГУ, академика М.К. Любавского. Именно он, получив предложение от руководства Башкирского научно-исследовательского института национальной культуры занять вакансию штатного научного сотрудника, вывел исторические исследования за узкие рамки краеведения, заложил основы академической исторической науки в Башкирии и обозначил научную проблематику, не теряющую актуальности и в настоящее время [6, с. 6, 8, 12].
Вплотную к вопросу об организации Башкирского филиала Академии наук СССР удалось подойти после Великой Отечественной войны. Летом 1950 г. из Москвы в Уфу приезжал уроженец Башкирии, с 1935 г. сотрудник Института истории АН СССР Ш.И. Типеев и получил «неофициальное», по его словам, поручение (фактически тогда правительство БАССР вновь обратилось в Академию наук СССР с предложением об образовании филиала). А в октябре того же года председатель Совета Министров БАССР Н.Р. Уразбаев получил от Типеева письмо, содержащее практические рекомендации по созданию филиала, в т. ч. по созданию оргкомитета под руководством заместителя председателя правительства, имея в виду 3.И. Изгина [7, с. 13].
Итак, в 1950 г. Совет Министров БАССР распорядился создать оргкомитет по организации Башкирского филиала АН СССР [8, с. 69]. На совместном заседании Совета Министров БАССР и бюро Башкирского обкома ВКП (б), состоявшемся 8 апреля 1951 г., обсуждались вопросы материального плана, в т. ч. о помещениях для подразделений филиала, квартирах для приглашенных из других городов научных работников и пр. [9, л. 72, 74]. На следующий день на очередном совместном заседании была сформирована структура филиала, и в ней среди прочих числился Институт истории, языка и литературы (ИИЯЛ) [9, л. 64; 10, л. 3].
Президиуму БФ АН СССР было реше-
ВЕСТНИК АКАДЕМИИ НАУК РБ / __
' 2021, том 38, № 1(101) |||||||||||||||||||||||||ИИИмЕЗ
но передать здание по ул. К. Маркса, 6 (памятник архитектуры начала ХХ в., особняк Е.А. Поносовой-Молло). ИИЯЛ планировалось разместить по ул. Октябрьской революции, 10 (фактически же он занял левую часть помещений на первом этаже дома по ул. Советской, 13/15) [9, л. 72, 74; 10, л. 3].
Итогом этой большой и многогранной работы стало постановление Совета Министров СССР № 1591 «Об организации Башкирского филиала АН СССР», принятое 12 мая 1951 г. и подписанное Председателем Совета Министров СССР И.В. Сталиным. В состав БФ АН СССР вошли горногеологический, агробиологический институты и Институт истории, языка и литературы, а также секторы химии и технологии, экономических исследований [11, л. 152]. В соответствии с постановлением Совета Министров СССР № 1591 от 12 мая 1951 г. распоряжением 784 Президиума Академии наук СССР от 19 мая 1951 г. была создана комиссия по организации БФ АН СССР, которую возглавил вице-президент Академии наук СССР академик В.П. Волгин [12, л. 44]. Комиссия обязывалась разработать и представить в Президиум АН СССР к 5 июня 1951 г. штатное расписание и смету БФ АН СССР на текущий 1951 г. с учетом передачи ему республиканских учреждений:
1) Башкирского научно-исследовательского института истории, языка и литературы им. М. Гафури при Совете Министров БАССР;
2) Башкирского республиканского ботанического сада;
3) Музея литературы им. М. Гафури;
4) Научного фонда восточного отдела республиканской библиотеки для организации самостоятельной библиотеки БФ АН СССР [12, л. 8-9].
Председателем Президиума БФ АН СССР Президиум Академии наук СССР назначил крупного ученого, доктора геолого-минералогических наук профессора Г.В. Вах-
рушева, исполняющим обязанности заместителя - Ш.И. Типеева [7, с. 13]. Директором Института истории, языка и литературы стал кандидат исторических наук М.Я. Янгиров, его заместителем - кандидат исторических наук А.Н. Усманов, бывший директор Института истории, языка и литературы им. М. Га-фури при Совете Министров БАССР [8, с. 71]. По воспоминаниям историка В.П. Чемериса, трудившегося в ИИЯЛ с 1952 г., А.Н. Усма-нов был освобожден от занимаемой должности в апреле 1951 г., тогда же эту должность занял второй секретарь Башкирского обкома ВКП (б) М.Я. Янгиров, который незадолго до того окончил Академию общественных наук при ЦК КПСС с защитой кандидатской диссертации [7, с. 11].
Штат ИИЯЛ при БФ АН СССР формировался постепенно и по сложно объяснимому принципу - перевод членов сложившегося коллектива из ИИЯЛ при СМ БАССР в сменившее ведомственную принадлежность учреждение не предусматривался. Зачисление в штат началось в июне 1951 г., причем прием производился на общих основаниях. Первым сотрудником стал историк С.3. Тук-таров - 26 июня 1951 г. он был зачислен на должность ученого секретаря института. Также без перевода 16 декабря 1951 г. трудоустроили М.Я. Янгирова и А.Н. Усмано-ва. Янгиров занял должность и. о. директора, А.Н. Усманов - и. о. старшего научного сотрудника временно (интересно, что на первом заседании Президиума БФ АН, которое состоялось 29 ноября 1951 г., Янгиров присутствовал и был записан в протоколе как директор ИИЯЛ [13, л. 20-21]). «В порядке перевода из ИИЯЛ при СМ БАССР» 1 декабря 1951 г. в штат института были зачислены временно исполняющими обязанности старших научных сотрудников кандидаты исторических наук Б.Г. Гибадуллин и С.М. Васильев, кандидаты филологических наук Р.Н. Терегулова, А.И. Харисов, К.3. Ахмеров [7, с. 14, 18].
ВЕСТНИК АКАДЕМИИ НАУК РБ /
' 2021, том 38, № 1(101) |||||||||||||||||||||||||||||||||
Комплектование штата института продолжилось в 1952 г. Одни сотрудники увольнялись, другие приходили. В текущем году к работе приступили молодые кадры и зрелые специалисты: писатель Г. Амири (Г.Г. Ами-ров), кандидат юридических наук Х.Ю. Гай-нуллин, кандидат филологических наук А.И. Чанышев, историк В.П. Чемерис, археолог Г.В. Юсупов, языковед У.М. Каю-мова. Продолжили работу «ветераны» института: кандидаты филологических наук К.3. Ахмеров, Т.Г. Баишев, Р.Н. Терегулова и А.И. Харисов, кандидат исторических наук А.Н. Усманов, литературовед 3.Г. Юсупов (Шарки), помимо «ветеранов» - кандидаты исторических наук Б.Г. Гибадуллин, С.М. Васильев, С.3. Туктаров, а также Р. У. Кузыев. В начале года в институте числилось 14 научных сотрудников и один лаборант (писатель М. Тажи), к концу года - 17 научных сотрудников и два лаборанта. Все, кроме директора и канцелярии, работали в большом зале, перегороженном шкафами, отделяющими три сектора: 1) истории, 2) языка, 3) литературы и фольклора. В воспоминаниях В.П. Че-мериса обращает на себя внимание немаловажное наблюдение: «Если филологи состояли из языковедов и литературоведов по образованию и опыту предшествующей работы, то исследователи по исторической части преимущественно сформировались, во-первых, из преподавателей общественных дисциплин, окончивших аспирантуру в Москве, во-вторых, из бывших партийных и советских работников. Среди последних я застал трех бывших секретарей обкома ВКП (б), одного министра, прокурора и др. В это время из историков только А.Н. Усманов и Ш.И. Ти-пеев имели опубликованные научные труды (книги, монографии)» [7, л. 17-18]. Ситуацию, конечно, объясняют партийные требования, которые предъявлялись к исторической науке, но не только они. Рассмотрим обстановку по формальным признакам. Начнем с примеров издалека, с 1930-х гг.
В конце 1934 г. ученый с мировым именем М.К. Любавский был уволен директором Башкирского научно-исследовательского института национальной культуры Г. С. Аман-таевым. В пенсии Любавскому было отказано, и он, оставшись без средств к существованию, обратился к директору института с прошением восстановить его на работе. Приказ об увольнении остался в силе. Правда, было принято решение: «Любавского можно использовать на договорной работе, без зачисления в штат» (с ученым было заключено три договора) [14, с. 46].
В 1934 г. в Уфу был сослан как «церковный монархист» профессор старой школы, историограф отечественного и зарубежного византиноведения И.И. Соколов. Он также включился в работу Башкирского научно-исследовательского института национальной культуры и написал книгу «Территория Башкирии и ее население в свете источников древности». Произведение получило положительную рецензию профессора и одного из основоположников башкирской филологии Н.К. Дмитриева (АН СССР), однако директор института Г.С. Амантаев дополнительно заказал рецензию у Ш.И. Типее-ва, которого И.И. Соколов ранее обвинял в плагиате. Речь идет о книге Типеева «Очерки по истории Башкирии», изданной в Уфе в 1930 г., в которой, по заключению И.И. Соколова, несколько глав было заимствовано у исследователя края В.И. Филоненко. Как и следовало ожидать, Ш.И. Типеев объективно оценивать труд И.И. Соколова не стал. Новый директор института А.Н. Усманов на ситуацию не повлиял [15, с. 484-486].
В определенном смысле можно говорить о том, что участники событий балансировали, достигая не только партийных, но и личных целей, при этом представители старой школы превращались в удобную мишень. Однако в складывающихся условиях заслужить недоверие партии могли не только дореволюционные историки, но и вполне со-
ВЕСТНИК АКАДЕМИИ НАУК РБ / __
' 2021, том 38, № 1(101) IIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIИИИИЕН
стоявшиеся представители новой плеяды. Так, эрудированный и талантливый человек, дипломированный историк и кандидат исторических наук А.Н. Усманов, будучи секретарем обкома партии (1941-1943), имел неосторожность публично поддержать башкирский эпос «Идукай и Мурадым», записанный в 1940 г. поэтом и фольклористом М.А. Бу-рангуловым. В 1944 г., будучи директором Института истории, языка и литературы (1943-1951), Усманов представил М.А. Бу-рангулова к почетному званию народного сэсэна [7, с. 9]. Это при том, что Буран-гулов еще в 1937 г. преследовался властями по ряду причин: за сомнительное прошлое (он действительно некоторое время был муллой, а заодно подозревался в валидовщине) и сомнительное профессиональное настоящее (он всю жизнь посвятил башкирскому фольклору). Тогда известному фольклористу пришлось отсидеть в тюрьме семь месяцев. С 1938 г. Бурангулов работал в Институте языка и литературы, продолжая систематизировать башкирские фольклорные произведения. Работа велась стабильно до принятия 27 января 1945 г. постановления ЦК ВКП (б) «О состоянии агитационно-пропагандистской работы в Башкирской партийной организации и путях ее улучшения» [16, с. 32-35]. Здесь уместно сделать отступление.
На рубеже 1930-1940-х гг., когда в Институте истории АН СССР начиналась работа над «Очерками по истории Башкирии», в историографии в отношении прошлого народов, присоединенных к Русскому государству, господствовала тенденция оценивать присоединение как колониальное «зло» царизма. В духе этой идеологической установки в «Очерках по истории Башкирии» (подготовкой труда руководил тогда Ш.И. Ти-пеев) присоединение Башкирии к Русскому государству трактовалось как завоевание, а башкирские восстания - как антиколониальное движение. Подготовку написанных «Очерков» к печати прервала Великая Оте-
чественная война. А во время войны сменился идеологический курс. Отныне приоритет сдвинулся в сторону прославления совместной борьбы советских народов с внешними врагами, и все антирусские движения народов СССР до Октябрьской революции 1917 г. стали подвергаться резкой критике. В 1943 г. ЦК ВКП (б) пересмотрел, в частности, отношение к «Очеркам по истории Башкирии» -труд получил негативную оценку, которую на официальном уровне закрепило упомянутое выше постановление от 27 января 1945 г. В Институте истории, языка и литературы им. М. Гафури 14 июня 1945 г. была создана специальная комиссия. В феврале 1946 г. участники комиссии провели совещание в Москве, выявили основные идейные ошибки «Очерков» (среди выступавших с критикой был и А.Н. Усманов), определили дальнейший план действий [17, с. 92-93]. Отныне ученым предстояло не только переработать «Очерки», но и в целом пересмотреть взгляды на представление прошлого Башкирии в истории и литературе.
На этой волне народный сэсэн Буран-гулов, проявивший творческое упрямство, снова оказался в тюрьме - за искажение истории башкирского народа; и лишь в 1959 г. заместитель Генерального прокурора СССР констатировал отсутствие в деяниях М. Бурангулова состава преступления [16, с. 32-35]. Что касается А.Н. Усманова, то его «прегрешения», выразившиеся, среди прочего, в участии в судьбе Бурангуло-ва в 1940-е гг., до начала 1950-х гг. периодически всплывали в документах и на собраниях. В 1948 г. Башобком ВКП (б) объявил ему строгий выговор, а через три года он был отстранен от должности. Директором стал М.Я. Янгиров. Впрочем, при Янгирове, согласно официальной версии, обнародованной в те дни в центральной и республиканской прессе, институт тоже демонстрировал низкий идейно-политический уровень (хотя даже подбор кадров руководство
ВЕСТНИК АКАДЕМИИ НАУК РБ /
' 2021, том 38, № 1(101) |||||||||||||||||||||||||||||||||
ИИЯЛ согласовывало с обкомом партии), и в 1952 г. директором института числился уже Ш.И. Типеев [7, с. 9, 11-12, 16, 21].
Наконец, отнесем к формальным признакам, характеризующим требования к кадровому составу сектора истории, тематику диссертационных работ. Например, успешно в 1951 г. началась в ИИЯЛ при БФ АН СССР карьера молодого историка С.З. Туктаро-ва, который в том же году защитил в Институте истории Академии наук СССР диссертацию на соискание ученой степени кандидата исторических наук на тему «Проведение Сталинской Конституции в Башкирской АССР» [18].
В целом поле деятельности ученых-гуманитариев значительно сузилось. Исследования были втиснуты в жестко очерченные идеологические рамки, не позволявшие показать многогранную историю башкирского народа. Тематика научных работ по гуманитарным наукам, их содержание и идейная направленность постоянно находились в поле зрения обкома партии. Пожалуй, в истории Башкирской АССР не было такого периода,
как в первые послевоенные годы, когда обком ВКП (б) непосредственно занимался вопросами развития исторической науки, причем в жесткой директивной форме [8, с. 81].
Несмотря на сложившуюся ситуацию, ИИЯЛ плодотворно трудился и показывал результаты. В 1952 г. при Институте истории, языка и литературы БФ АН СССР открылась собственная аспирантура [19, л. 68-69]. По данным за 1952 г., филиал был укомплектован научными кадрами на 61%. Но ИИЯЛ уже тогда входил в число подразделений, в основном обеспеченных кадрами [20, с. 6].
К концу 1953 г. институты филиала занимались 8 темами, одна из которых разрабатывалась в ИИЯЛ - «Вопросы научной грамматики башкирского языка». По итогам работы был оформлен научный отчет, а результаты переданы на министерский уровень для внедрения [8, с. 80].
Большое внимание в БФ АН СССР уделялось подготовке и созданию научных трудов, и в этом плане ИИЯЛ по итогам 19521953 гг. оказался на передовых позициях (табл. 2).
ТА Б Л И ЦА 2 . Развитие издательского дела в БФ АН СССР, 1952-1953 гг.
№ п/п Наименование Объем (печатных листов)
1 Сборник патриотических стихов М. Гафури «Я - патриот» 4
2 Сборник «Башкирские сэсэны» 4
3 Избранные произведения Г. Хайри 12
4 Полное собрание произведений М. Гафури (т. 2) 20
5 Салават Юлаев - национальный герой башкирского народа 2
6 Сравнительная грамматика башкирского языка, терминологические словари по ботанике, географии и зоологии 20
7 Культура яровой пшеницы в Башкирии 8
8 Методическое указание для колхозных домов сельскохозяйственной культуры 3,5
Источник: НА РБ. Ф. 122. Оп. 32. Д. 988. Л. 27
ВЕСТНИК АКАДЕМИИ НАУК РБ /
/
2021, том 38, № 1(101)
Таблица наглядно показывает успехи института и его филологов. Отметим, что историки тоже готовили публикации, однако их оценка бывала неоднозначной, и, возможно, по этой причине в официальный отчет они не попали. Например, первой работой, вышедшей в 1952 г. под грифом БФ АН СССР, была брошюра, посвященная 200-летию со дня рождения национального героя башкирского народа Салавата Юлаева. Брошюра готовилась коллективом историков ИИЯЛ специально к тематической научной сессии [8, с. 142]. Однако во время сессии докладчикам были заданы достаточно острые вопросы (например, «Салават и его отец - феодалы или нет?»), и в итоге возникла дискуссия, которую уже на следующий день в райкоме партии назвали «ненужной». В то время, когда идеологический компонент служил обязательным дополнением к научным аргументам, оргвыводы следовали незамедлительно. Именно после этого инцидента М.Я. Ян-гиров покинул филиал (работал директором Башпединститута, а затем первым секретарем Уфимского горкома), а Ш.И. Типеев лишился должности заместителя председателя Президиума БФ АН СССР и стал временно исполняющим обязанности директора ИИЯЛ [7, с. 25-27].
Подытоживая, отметим следующее. При изучении материалов по теме складывается впечатление, что в первые годы после образования ИИЯЛ в системе
БФ АН СССР его ученые, особенно историки, в целом подчинялись идеологическим установкам, но как-то, если можно так выразиться, неуклюже, словно сопротивляясь им. Их труды критически оценивались даже не посторонними людьми, а учеными-земляками, которые к тому моменту трудились в Институте истории АН СССР. Внешне это выглядит так, словно в Москве идеологическая позиция власти доносилась понятнее, чем, например, в Уфе. Однако причины следует искать в другом. Вновь обратимся к воспоминаниям В.П. Чемериса. «По моему глубокому убеждению, - заключил он, - над сотрудниками <...> тяготел внутренний долг перед прошлым народа, перед башкирской национальной культурой. Отсюда и стремление вернуть, в том числе и из небытия, памятники фольклора, имена поэтов, просветителей и их творчество. <.> Как-то А.И. Харисов, а именно он был одним из носителей "ошибок", сказал, что бы ни было, а памятники культуры - письменные и устные - вечны, и их не спрятать. Гораздо позже, уже в иные времена (1965 г.), он в своей капитальной монографии "Литературное наследие башкирского народа" это полностью доказал» [7, с. 12-13]. На этом основании делаем вывод: в 1951-1953 гг. в ИИЯЛ складывалась надежная база нового научного подразделения Академии наук СССР в Башкирии. Просто время ее пришло позже.
Л И Т Е Р А Т У Р А
1. Национальный архив Республики Башкортостан (НА РБ). Ф. 122. Оп. 23. Д. 48.
2. Хайретдинова Н.Э. Становление и развитие государственных профессиональных театров в 1917-1941 гг. (на материалах театров г. Уфы): дис. ... канд. ист. наук. Оренбург, 2014. 197 с.
3. Каримов К.К. От краеведческих обществ до национальной Академии наук // Ватандаш. 2019. № 3 (270). С. 130-140.
4. Султанбаева Х.В., Абдуллина Л.Б. К истории исследования теории термина и терминологии в
башкирском языкознании // Вестник Баш. ун-та. 2017. Т. 22. № 3. С. 882-887.
5. Ергин Ю.В. Академический центр Башкирского наркомата просвещения (1922-1930) // Вестник Баш. ун-та. 2006. № 1. С. 121-128.
6. Башкортостан в XX столетии. Исторические портреты. Вып. IV / отв. ред. Р.Н. Сулейманова. Уфа: ИИЯЛ УНЦ РАН, 2017. 168 с.
7. Чемерис В.П. Институт истории, языка и литературы Уфимского научного центра Российской академии наук: пройденный путь (1952-1967 гг.). Уфа: ИИЯЛ УНЦ РАН, 2012. 152 с.
ВЕСТНИК АКАДЕМИИ НАУК РБ /
' 2021, том 38, № 1(101) |||||||||||||||||||||||||||||||||
8. Юсупов Р.Г. Развитие академической науки в Башкирии (вторая половина ХХ - начало XXI веков): дис. ... докт. ист. наук. М., 2009. 447 с.
9. НА РБ. Ф. 122. Оп. 32. Д. 50.
10. ГА РФ. Ф. Р 5446. Оп. 81. Д. 3115.
11. Архив аппарата правительства РФ. Фонд Совета Министров СССР. Оп. 1. Д. 461.
12. Архив РАН. Ф. 188. Оп. 1-52. Д. 39.
13. НА РБ. Ф. 122. Оп. 1. Д. 5.
14. Хусаинова Г.Т., Фешкин В.Н. Уфимский период жизни академика М.К. Любавского (к 150-летию со дня рождения) // Проблемы востоковедения. 2010. № 4 (50). С. 44-50.
15. Лебедева Г.Е., Березкин А.В. Профессор Иван Иванович Соколов: историк на рубеже двух эпох // Древняя Русь: во времени, в личностях, в идеях. 2016. Вып. 5. С. 476-488.
16. Шафиков Г.Г. И совесть, и жертвы эпохи. Уфа: Башк. кн. изд-во, 1991. 223 с.
17. Емельянов Е.П. «Докладчик впал в другую крайность». Н.В. Устюгов на совещании башкирской комиссии Института истории АН СССР 4-7 февраля 1946 г. // Вестн. Томск. гос. ун-та. 2015. № 401. С. 92-96.
18. Туктаров Саид Загирович. Проведение Сталинской Конституции в Башкирской АССР [Электронный ресурс] // Российская государственная библиотека: сайт. URL: https://search.rsl. ru/ru/record/01008422585 (дата обращения: 31.08.2020).
19. НА РБ. Ф. 122. Оп. 32. Д. 1524.
20. Халфин С.А. Академической науке Башкортостана - шестьдесят лет // Известия УНЦ РАН. 2011. Т. 1. № 1. С. 4-13.
R E F E R E N C E S
1. National Archive of the Republic of Bashkortostan. Fond 122, opis 23, delo 48.
2. Khayretdinova N.E. Stanovlenie i razvitie gosu-darstvennykh professionalnykh teatrov v 19171941 gg. (na materialax teatrov g. Ufy) [Formation and development of state professional theatres in 1917-1941 (based on materials from Ufa theatres). PhD Thesis in History. Orenburg, 2014. 197 p. (In Russian).
3. Karimov K.K. Ot kraevedcheskikh obshchestv do natsionalnoy Akademii nauk [From local history societies to the National Academy of Sciences]. Vatandash, 2019, no. 3 (270), pp. 130-140. (In Russian).
4. Sultanbaeva Kh.V., Abdullina L.B. K istorii issledo-vaniya teorii termina i terminologii v bashkirskom yazykoznanii [On the history of studying the
term theory and terminology in Bashkir linguistics]. Vestnik Bashkirskogo universiteta - Bulletin of the Bashkir University, 2017, vol. 22, no. 3, pp. 882-887. (In Russian).
5. Ergin Yu.V. Akademicheskiy tsentr Bashkirskogo narkomata prosveshcheniya (1922-1930) [Academic Centre of the Bashkir People's Commissariat of Education (1922-1930)]. Vestnik Bash-kirskogo universiteta - Bulletin of the Bashkir University, 2006, no. 1, pp. 121-128. (In Russian).
6. Bashkortostan v XX stoletii. Istoricheskie portrety [Bashkortostan in the 20th century. Historical portraits]. Issue 4. R.N. Suleymanova (ed.). Ufa: IIYaL UNTs RAN, 2017. 168 p. (In Russian).
7. Chemeris V.P. Institut istorii, yazyka i literatury Ufimskogo nauchnogo tsentra Rossiyskoy aka-demii nauk: proydennyy put (1952-1967 gg.) [Institute of History, Language and Literature of the Ufa Scientific Centre of the Russian Academy of Sciences: The path travelled (1952-1967)]. Ufa: IIYaL UNTs RAN, 2012. 152 p. (In Russian).
8. Yusupov R.G. Razvitie akademicheskoy nauki v Bashkirii (vtoraya polovina XX - nachalo XXI ve-kov) [Development of academic science in Bashkiria (second half of the 20th and early 21st centuries)]. Dr. Sci. Thesis in History. Moscow, 2009. 447 p. (In Russian).
9. National Archive of the Republic of Bashkortostan. Fond 122, opis 32, delo 50.
10. State Archive of the Russian Federation. Fond R 5446, opis 81, delo 3115.
11. Archive of the Russian Government Office. Fond Soveta Ministrov SSSR, opis 1, delo 461.
12. Archive of the Russian Academy of Sciences. Fond 188, opis 1-52, delo 39.
13. National Archive of the Republic of Bashkortostan. Fond 122, opis 1, delo 5.
14. Khusainova G.T., Feshkin V.N. Ufimskiy period zhizni akademika M.K. Lyubavskogo (k 150-letiyu so dnya rozhdeniya) [The Ufa period in the life of Academician M.K. Lyubavsky (on the 150th anniversary of his birthday)]. Problemy vostokove-deniya, 2010, no. 4 (50), pp. 44-50. (In Russian).
15. Lebedeva G.E., Berezkin A.V. Professor Ivan Iva-novich Sokolov: istorik na rubezhe dvukh epokh [Professor Ivan Sokolov: Historian at the turn of two eras]. Drevnyaya Rus: vo vremeni, v lich-nostyakh, v ideyakh - Ancient Russia: In Time, in Persons, in Ideas, 2016, vol. 5, pp. 476-488. (In Russian).
16. Shafikov G.G. I sovest, i zhertvy epokhi [Conscience and victims of the era]. Ufa, Bashkirskoe
ВЕСТНИК АКАДЕМИИ НАУК РБ / __
' 2021, том 38, № 1(101) lllllllllllllllllllllllllИИИмЕЭ
knizhnoe izdatelstvo, 1991. 223 p. (In Russian).
17. Emelyanov E.P. «Dokladchik vpal v druguyu kraynost». N.V. Ustyugov na soveshchanii bash-kirskoy komissii instituta istorii AN SSSR 4-7 fe-vralya 1946 g. ["The speaker went to the other extreme." N.V. Ustyugov at a meeting of the Bashkir Commission of the Institute of History of the Academy of Sciences of the USSR on February 4-7, 1946]. Vestnik Tomskogo gosudarst-vennogo universiteta - Bulletin of the Tomsk State University, 2015, no. 401, pp. 92-96. (In Russian).
18. Tuktarov S.Z. Provedenie Stalinskoy Konstitut-
sii v Bashkirskoy ASSR [Carrying out the Stalin Constitution in the Bashkir ASSR]. Russian State Library: website. Available at: https://search.rsl. ru/ru/record/01008422585 (accessed August 31, 2020). (In Russian).
19. National Archive of the Republic of Bashkortostan. Fond 122, opis 32, delo 1524.
20. Khalfin S.A. Akademicheskoy nauke Bashkor-tostana - shestdesyat let [Academic science of Bashkortostan is sixty years old]. Izvestiya UNTs RAN - Bulletin of the Ufa Scientific Centre of the Russian Academy of Sciences, 2011, vol. 1, no. 1, pp. 4-13. (In Russian).
УДК 93/94
DOI: 10.24411/1728-5283-2021-10107
ОСНОВАНИЕ И ФОРТИФИКАЦИЯ ГОРОДОВ-КРЕПОСТЕЙ И УКРЕПЛЕНИЙ В СЕВЕРО-ЗАПАДНОМ КАЗАХСТАНЕ (XVIII-XIX ВВ.)
© А.А. Шарипов,
аспирант,
Башкирский государственный
университет,
ул. З. Валиди, 32,
450076, г. Уфа, Российская Федерация;
преподаватель,
Кокшетауский университет
им. Ш. Уалиханова,
ул. Абая, 76,
020000, г. Кокшетау,
Республика Казахстан
эл. почта: 87014773943@mail.ru
В статье исследуются вопросы образования, фортификации городов-крепостей и укреплений в Северо-Западном Казахстане в XVШ-XIX вв. Анализируются причины появления военно-оборонительных укреплений на территории СевероЗападного Казахстана в указанный период, изучаются особенности их фортификации, планировка при строительстве объектов, материал.
На основе широкого круга источников описывается расположение крепостей и укреплений в Северо-Западном Казахстане в XVШ-XIX вв. Устройство военных объектов на возвышенности и вдоль реки объясняется в статье определенными факторами. Методы французского инженера по сооружению крепостей были использованы при основании Крепости Святого Петра в 1752 г. Степные укрепления создавались с учетом специфики региона. Об этом приводятся подробные сведения в статье.
Созданные в Северо-Западном Казахстане, эти крепости и укрепления были пунктами по распространению российского влияния в глубине Казахской степи. На обширной территории за короткое время были сооружены военные объекты для установления полного контроля и расширения власти империи. Российское государство с помощью военных крепостей, укреплений и гарнизонов создала безопасную зону, чтобы дальше продвигаться на юг. Царское правительство стремилось усилить обороноспособность крепостей и укреплений, для этого строили специальные казармы и сооружали бруствер, а также увеличивали гарнизоны в них. Национально-освободительное движение в Казахской степи под руководством Кенесары Ка-сымова вынуждало царское правительство содержать в степ-
ВЕСТНИК АКАДЕМИИ НАУК РБ
/
2021, том 38, № 1(101)
