CC BY
23УДК 347, 336, 004, 575, 611
DOI: 10.37399/2686-9241.2020.4.131-152
Инновационные объекты права
Е.Ю. Малышева0, Т.В. Фетисоваь
Приволжский филиал, ФГБОУВО «Российский государственный университет правосудия», г. Нижний Новгород, Российская Федерация
а e-malysheva@list.ru, ь fetisova.tatyana@mail.ru
Аннотация
Введение. На фоне масштабных технологических изменений последних лет традиционный правовой инструментарий демонстрирует фиаско в регулировании инновационных объектов и (или) механизмов. В статье исследуются вопросы соотношения объектов права, условно относимых к инновационным, с механизмами права (технологиями). Цель исследования состоит в анализе инновационных объектов, их квалификации, определении их единой сущностной межотраслевой (междисциплинарной) природы, разработке рекомендаций по формированию новой системы объектов права, адекватной реалиям VI технологического уклада.
Материалы и методы. В работе использованы эмпирический, системный, аналитический и телеологический методы исследования, а также фактологические материалы, характеризующие процесс формирования новой системы объектов, выходящей за пределы собственно права.
Базовым признается подход, согласно которому именно корпоративные отношения являются в настоящее время одним из основных видов гражданско-правовых отношений, в рамках которых и выстраивается новая система объектов и (или) механизмов (технологий) права. Таким образом, не только новые объекты (механизмы) должны вписываться в существующую правовую систему, но и сама система должна меняться под влиянием новых объектов (механизмов).
Результаты исследования. Проанализированы важнейшие тенденции развития инновационных объектов и (или) механизмов; выявлены проблемы их развития в междисциплинарном аспекте; даны рекомендации по формированию новой системы «внеотраслевых» объектов права.
Обсуждение и заключение. В результате исследования авторы пришли к следующим выводам. Инновационные объекты и инновационные механизмы требуют фундаментальной разработки с учетом междисциплинарного подхода. Для достижения целей современного экономического оборота инновационные объекты должны быть выражены в новых форматах права. Инновационные объекты следует рассматривать вне рамок традиционных отраслей права и придать им режим «внеотраслевых» объектов.
Ключевые слова: инновационные объекты, инновационные механизмы, инновационные технологии, цифровые финансовые активы, корпоративные правовые отношения
Для цитирования: Малышева Е.Ю., Фетисова Т.В. Инновационные объекты права // Пра-восудие^йсе. 2020. Т. 2, № 4. С. 131-152. DOI: 10.17238/2686-9241.2020.4.131-152
© Малышева Е.Ю., Фетисова Т.В., 2020
Innovative Objects of Law
Elena Yu. Malyshevaa, Tatyana V. Fetisovab
Volga Region Branch, Russian State University of Justice, Nizhny Novgorod, Russian Federation
For correspondence: a e-malysheva@list.ru, b fetisova.tatyana@mail.ru
Abstract
Introduction. When viewed against the background of large-scale technological changes in recent years, there is a demonstrable fiasco in traditional legal tools as regards the regulation of innovative objects and mechanisms.
The article examines the issues of the correlation of innovative objects of law with the mechanisms (technologies) of law. The purpose of the research is to analyse innovative objects, attempt to qualify them, determine their common essential interdisciplinary nature, and to develop recommendations for the formation of a new system of objects adequate to the realities of the sixth technological order.
Materials and Methods. Factual materials that characterise the process of the formation of a new system of objects, empirical, systemic, analytical and teleological research methods were used. The approach was as follows. Corporate relations are currently one of the main types of civil law relations, and a new system of objects and (or) mechanisms (technologies) of law is being built within them. Thus, not only innovative objects (mechanisms) must fit into the existing legal system, but the system itself should be changed under the influence of new objects (mechanisms). Results. The most important trends in the development of innovative objects and (or) mechanisms are analysed. Problems in the development of innovative objects and (or) mechanisms in an interdisciplinary aspect are identified, and recommendations for the formation of a new system of objects of law are given. Such a system should be formed outside the traditional branches of law. Discussion and Conclusion. The authors came to the following conclusions. Innovative objects and innovative mechanisms require a fundamental development on the basis of an interdisciplinary approach. To achieve the goals of modern economic turnover, innovative objects should be expressed in new legal formats. Innovative objects should be considered outside the framework of traditional branches of law and given a special status.
Keywords: innovative objects, innovative mechanisms, innovative technologies, digital financial assets, corporate legal relations
For citation: Malysheva, E.Yu. and Fetisova, T.V., 2020. Innovative objects of law. Pravosudie/ Justice, 2(4), pp. 131-152. DOI: 10.17238/2686-9241.2020.4.131-152
Введение
И нтенсивное развитие общественных отношений в сфере информации и технологий в различных областях (экономика, финансы, телекоммуникации, биосфера и иные) выдвигает новые проблемы, требующие комплексного изучения и адекватного правового регулирования.
Традиционный правовой инструментарий, включающий базовые категории юридической техники, был выработан в недрах римского права, очевидно, в целях защиты его вещного раздела. Появление за пределами правовой системы новых объектов, не имеющих «вещной» природы, требует от права быстрого реагирования и оперативной перезагрузки как в доктрине, так и в законодательстве и правоприменении. Полагаем, что в указанных обстоятельствах последовательность перезагрузки значения не имеет.
Предопределяющий тезис, позволяющий одновременно рассматривать исследуемые категории через междисциплинарное соотношение. Постановка вопроса о междисциплинарном соотношении не нова. В свое время В. Вундт, высказываясь по поводу соотношения философии, религии и права (философии права) и ставя целью нахождение «подобающего им места в мировоззрении», а также установление связи между научным познанием и практикой, возлагал роль посредника именно на правоведение [Вундт, В.М., 2018, с. 16-17].
Для современного периода постановка вопроса о междисциплинарном соотношении перенесена в экономическую, техническую и биологическую сферы. Цель исследования по соотношению права, экономики, техники и биологии неизменна, она так же, как в прошлые времена, расположена в плоскости нахождения оптимального соотношения между ними.
Основной (сквозной) тезис. Полагаем, что механистически причинная интерпретация (причина-действие) не совсем подходит для объяснения отношений между «механизмом природы» и целесообразностью человеческой деятельности, особенно при проецировании на сферу общественных отношений. Следует возобновить научные изыскания в области методологии права. Прежде всего это относится к выработке и внедрению новых методов, которые способствовали бы созданию адекватного баланса между сферами общественных отношений, природой и новым рывком технического прогресса.
Ключевой тезис. Вопросы о категориях объекта права и правовых механизмах никогда не теряют свою актуальность. Появление новых объектов требует их легализации традиционным путем, закрепления их в нормах права и выработки для них конкретных механизмов.
Известные правовые «конструкторы» (отраслевые правовые средства, элементы юридической техники) до недавнего времени с проблемой адаптации новых явлений (объектов) к устоявшимся столетиями правовым режимам более-менее справлялись. Иллюстрацией может послужить недавняя трансформация режима ценных бумаг.
Однако в нашем случае возможности традиционного права, видимо, исчерпаны. Инновационные объекты и (или) механизмы, в том числе вызванные «сетевой» революцией, требуют права другого поколения: права, не замкнутого на своей во многом «искусственной» и «консервативной» сущности, а права «гибкого», которое не будет «бояться» в какой-то мере или в какие-либо объективные периоды быть «неопределенным»; права, способного быть целесообразным и ради целесообразности не пытаться оперировать правовыми идеями прошлого («вещного мира») или модифицировать известные правовые системы (механизмы), торопливо дополняя их новыми, но «чуждыми» для системы в целом элементами (дополнение ст. 128 ГК РФ цифровыми правами и объявление их имущественными).
Анализ последних исследований и публикаций. К настоящему времени по проблематике инновационных объектов, а также вопросам их правового регулирования написаны тысячи работ, в том числе монографии, учебники и учебные пособия. Среди работ в сфере правовой регламентации инновационных объектов следует отметить работы, посвященные как гло-
бальным изменениям права в условиях цифровизации, так и частным вопросам функционирования отдельных институтов, инструментов, технологий, в частности цифровых финансовых активов, технологий распределенного реестра, краудфандинга, смарт-контрактов и т. д.
При этом работы финансово-экономической и правовой направленности, как правило, не коррелируют между собой и не направлены на решение одной общей задачи: создание эффективного механизма правового регулирования. Представляется целесообразным подойти к решению этой задачи с точки зрения комплексного междисциплинарного подхода.
Материалы и методы
Статья написана на базе фактологических материалов, позволяющих анализировать легализованные инновационные объекты (механизмы) в аспекте междисциплинарного соотношения. Тенденции развития инновационных объектов рассмотрены в аспектах нормативного правового регулирования, правовой доктрины и практической деятельности, в том числе в цифровой среде. В работе использованы эмпирический, системный, аналитический, телеологический и другие методы исследования.
На их основе проанализированы важнейшие тенденции развития инновационных объектов и механизмов; выявлены проблемы их развития в междисциплинарном аспекте; даны рекомендации по формированию новой системы «внеотраслевых» объектов права.
Результаты исследования
Смысловой объем понятия «инновация» (innovation) в терминологических изданиях неодинаков, а толкования авторов затрагивают отдельные аспекты этого явления. В самом общем виде «инновация» представляет собой новшество, нововведение, а «инновационный», соответственно, означает «относящийся к инновациям»1.
Легальное определение понятию «инновации» дано Федеральным законом от 23 августа 1996 г. № 127-ФЗ «О науке и государственной научно-технической политике»2, где в качестве ключевых критериев закреплены: «введение в употребление» и «новизна» продукта (товара, услуги), процесса или метода.
Вопросам инноваций в праве посвящен значительный ряд теоретических работ [Городов, О.А., 2008; Волынкина, М.В., 2005; Курышев, Е.Ю., 2015; Пашкова, Д.А., 2017]. В частности, в рамках обзора основных направлений инноваций в праве выделяются: предметно-правовое, методологически-правовое, программно-правовое, технико-правовое [Куры-
1 Крысин Л.П. Толковый словарь иноязычных слов. М. : Эксмо, 2008. 944 с. URL: https://dic.academic.ru/dic.nsf/dic_fwords/17287/инновация (дата обращения: 12.05.2020)
2 Федеральный закон от 23 августа 1996 г. № 127-ФЗ «О науке и государственной научно-технической политике» (ред. от 24 апреля 2020 г.) // Информационная справочная система «Гарант».
шев, Е.Ю., 2015, с. 138-139]. Некоторые аспекты инноваций в праве нашли отражение в учебниках и учебных пособиях3.
В условиях формирования нового правового пространства в отношении инновационных объектов и механизмов представляется необходимым конкретизировать: какие объекты следует признать инновационными? Какие механизмы носят инновационный характер? О каких сферах исследования должна идти речь в аспекте междисциплинарного соотношения? О каких правовых и иных последствиях при внедрении инновационных объектов может идти речь? Нужен ли особый механизм защиты для инновационных объектов?
При этом следует исходить из того, что, будучи результатами интеллектуальной работы (в том числе искусственного интеллекта), они могут и воплощаются не только в виде новых или усовершенствованных продуктов и процессов, но и в виде новых подходов, технологий, инструментов к решению социально-экономических задач, а также в различных их комбинациях.
С учетом того, что статья готовилась вне дискуссии об отраслевой принадлежности и основана на исследованиях конвергенции частного и публичного права, а также взаимодействия права с иными (смежными с правом) областями знаний, обсуждение проблематики в сфере инновационных объектов следует начать с обоснования междисциплинарного соотношения. Мы не склонны безоговорочно согласиться с тезисом о том, что в нормативном поле происходят подмена и смешивание правовых категорий с экономическими, административными и даже политическими [Синюков, В.Н., 2019, с. 9].
На наш взгляд, необходима целая система междисциплинарного соотношения, в которой в первую очередь должны быть выработаны приоритетные позиции по принципу «кесарю - кесарево». В рамках такой системы можно будет разграничить несовместимые на первый взгляд сферы знаний - такие, как право и биология, биология и физика, биология и экономика и т. д.
Считаем, что первый шаг к созданию системы междисциплинарного соотношения может быть сделан уже сегодня на уровне дифференциации права по уровням [Ершов, В.В., 2019, с. 28]. Исходя из выбранного в работе междисциплинарного акцента, хотели бы на данном этапе обратиться к исследованию соответствующих нашей тематике уровней стратегии, тактики и технологии, а также к выделению приоритетных позиций на каждом из указанных уровней. Полагаем, на стратегическом уровне соотношение выглядит следующим образом: политика - экономика - право. На тактическом уровне: экономика - политика - право. На технологическом уровне: право - экономика - политика.
Центр тяжести в исследовании вопросов междисциплинарного соотношения должен быть перенесен в область выявления наиболее важных потенциально точек соприкосновения. Уже сейчас можно выделить несколь-
3 Отдельный параграф 1 «Проблема инновационного творчества российских судей» выделен В.М. Розиным в главе 7 «От традиционной юридической парадигмы к новой» в работе [Розин, В.М., 2019, с. 126].
ко междисциплинарных групп для исследований: группа - энергетика, политика, право; группа - медицина, биология, право; группа - экономика, роботоправо, социология; ряд междисциплинарных блоков, в той или иной мере затрагивающих проблематику инновационной сферы в целом и, соответственно, инновационных объектов в частности.
Междисциплинарные блоки можно представить в виде: комбинаторного блока (проблематика комбинированных отраслей права); управленческого блока (проблематика категории «управление»); методологического блока (проблематика совмещения (замещения) методов, используемых в различных областях знаний, включая вопросы создания новых юридико-технических конструкций). В частности, в проблематике управленческого блока концепция «частноправовой субординации» входит в противоречие с методологией координации в гражданском праве. А в рамках методологического блока при легальном закреплении в законодательстве так называемых «киберфизических систем» остро встают вопросы об их возможной правосубъектности и применении к ним традиционных конструкций договорной и деликтной ответственности.
Перейдем к конкретизации тезиса, обозначенного выше в качестве «ключевого», при раскрытии которого в целях получения доказательной базы в отношении существования особых инновационных объектов и (или) механизмов и возможного выявления их междисциплинарной природы обратимся к одной из основных отраслей права - праву гражданскому и, соответственно, нормам Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ).
В качестве иллюстрации заявленного тезиса, а также в порядке демонстрации применения одного из нетрадиционных методов исследования права (телеологического) [Малышева, Е.Ю., 2009, с. 13-58] попытаемся использовать динамику корпоративной модели, адаптированную российским законодательством еще в 2012 г. Смеем утверждать, что именно корпоративные отношения являются в настоящее время одним из основных видов гражданско-правовых отношений, в рамках которых и выстраивается новая система объектов и (или) механизмов (технологий) права. Исследование корпоративного сектора обусловлено в первую очередь его определяющим и унифицированным значением для всех иных отраслей права и других, смежных с правом, областей знаний, что в том числе усиливает наши позиции по выдвинутому предопределяющему тезису в отношении междисциплинарности.
Проанализируем хронологическую последовательность, в рамках которой были легализованы или модернизированы объекты (механизмы), квалифицируемые нами как инновационные. Сначала следует сопоставить изменения в первые две главы Части первой ГК РФ, реализованные Федеральным законом от 30 декабря 2012 г. № 302-Ф3. Прежде всего указанным Законом был расширен предмет гражданско-правового регулирования за счет введения корпоративньж отношений,, а в ст. 8 ГК РФ был введен подп. 1.1, который закрепил в качестве основания возникновения гражданских прав и обязанностей «решения собраний (выделено нами. - Е.М., Т.Ф.) в случаях, предусмотренных законом». Через полгода, в мае 2013 г. Федеральным за-
коном от 7 мая 2013 г. №100-ФЗ был переименован подраздел 4 ГК РФ, который стал именоваться «Сделки. Решения собраний. Представительство», и была введена новая глава 9.1 «Решения собраний». Указанные изменения легально и однозначно объявили «решения собраний» сделками.
Через два месяца, в июле 2013 г. Федеральным законом от 2 июля 2013 г. № 142-ФЗ глава 7 ГК РФ «Ценные бумаги» была представлена абсолютно в новой «модернизированной» редакции. И только в мае 2014 г. Федеральным законом от 5 мая 2014 г. № 99-ФЗ основной этап первоначальной модернизации ГК РФ был завершен обновленной редакцией главы 4 «Юридические лица».
С учетом целей настоящего исследования, ограниченного рамками выявления и квалификации инновационных объектов и (или) механизмов, нас интересует прежде всего анализ модифицированных ценных бумаг и связанные с этим последствия. Под «бездокументарными ценными бумагами» закон понимает «обязательственные и иные права, которые закреплены в решении о выпуске или ином акте лица, выпустившего ценные бумаги в соответствии с требованиями закона, и осуществление и передача которых возможны только с соблюдением правил учета этих прав»4. «Жесткое» разделение ценных бумаг на документарные (традиционные), обозначенные в законе в качестве «документов», и бездокументарные, обозначенные в виде «прав», на наш взгляд, имеет серьезное принципиальное структурное и методологическое значение [Кирпичев, А.Е., 2019, с. 128].
Обращение в первую очередь к бездокументарным ценным бумагам при исследовании фактов инновационных изменений в праве, включая возможное выявление возникающих в правовой среде инновационных механизмов, оправдано следующими объективными данными.
1. Перечень ценных бумаг является открытым, более того, законодатель с точки зрения юридической техники применяет в п. 2 ст. 142 ГК РФ интересный тактический альтернативный прием: «...и иные ценные бумаги, названные в таком качестве в законе или признанные таковыми в установленном законом порядке» (выделено нами. - Е.М., Т.Ф.).
Полагаем, что результаты такого юридико-технического приема могут быть следующими: любой документ, любое право могут быть объявлены ценной бумагой; объявление документа или права ценной бумагой может быть в любом законе, а не только в ГК РФ и профильном законе о рынке ценных бумаг; законный порядок признания в качестве ценной бумаги допускает появление в любом законе отсылочной нормы к актам подзаконного уровня или актам индивидуального регулирования.
2. Конкретизация правового статуса бездокументарных ценных бумаг, проявившаяся в появлении пяти статей в ГК РФ (ст. 149.1; 149.2; 149.3; 149.4; 149.5), свидетельствует о легальном закреплении абсолютно иного механизма как регулирования, так и особого механизма защиты. Так, в от-
4 Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ (ред. от 16 декабря 2019 г., с изм. от 12 мая 2020 г.). Ст. 142 // Информационная справочная система «Гарант».
личие от документарных ценных бумаг в бездокументарных ценных бумагах появляется фигура «правообладателя».
3. Появление особых юридико-технических конструкций, отдельные из которых имеют междисциплинарное значение: «учетные записи»; «счет правообладателя»; «счет приобретателя»; «учет прав по бездокументарной ценной бумаге»; «конвертация в другие ценные бумаги»; особые правила защиты прав правообладателя, в том числе право истребовать в случае конвертации другие ценные бумаги.
4. Установление особых последствий истребования бездокументарных ценных бумаг, включая оспаривания решения общего собрания, если не-управомоченными лицами были реализованы права на участие в управлении акционерным обществом.
5. Для реализации «корпоративного» блока предмета гражданского правового регулирования, следуя логике законодателя, должны быть либо модернизированы «старые», либо введены новые правовые средства, отвечающие запросам корпоративного сектора. Эти запросы сконцентрированы в легитимации вопросов управления корпорацией.
6. Основными корпорациями являются акционерные общества, имеющие дело исключительно с акциями. С учетом трансакций и интернационализации бизнеса последние возможны исключительно в бездокументарной форме.
Таким образом, была логически реализована первоначальная цикличность, выраженная в следующей схеме: расширение предмета гражданского права корпоративными отношениями; объявление решений собраний сделками с возможностью признания их недействительными; глобальная модернизация института ценных бумаг с явными последствиями для корпоративного сектора в целом (бездокументарность корпоративных ценных бумаг позволяет управлять корпорацией на расстоянии).
Приведенная выше иллюстрация свидетельствует о том, что инновационные объекты могут быть логически связаны с правовыми механизмами с заранее определенными результатами, выходящими за пределы правовой системы.
Не можем не упомянуть и междисциплинарную группу, представленную сферами медицины, биологии и права. Биообъекты, несомненно, являются одними из ключевых в инновационной деятельности, что выражено, в частности, в активном развитии генно-инженерных и биомедицинских технологий [Лапаева, В.В., 2019]. Если рассматривать понятие биообъекта с точки зрения права, то можно трактовать его довольно широко и отнести к нему все объекты, обладающие жизнеспособностью: как те, что созданы природой, так и те, что созданы человеком (животные, микроорганизмы, биоматериалы и органы человека, биотехнологии). В науке также выделяют биообъекты человека, но ввиду отсутствия единого подхода к пониманию правового статуса биообъектов развитие законодательства в области оборота человеческих биообъектов во многом не упорядочено, случайно [Аполинская, Н.В., 2009, с. 10].
В 2017 году после введения Закона «О биомедицинских клеточных продуктах» появилось новое понятие - «биомедицинский клеточный продукт» - комплекс, состоящий из 1) клеточной линии (клеточных линий) и вспомогательных веществ либо 2) клеточной линии (клеточных линий) и вспомогательных веществ в сочетании с прошедшими государственную регистрацию лекарственными препаратами для медицинского примене-ния5.
В научной среде уже исследуются биомедицинские правоотношения как имущественные и личные неимущественные отношения между субъектами биомедицинской деятельности, возникающие при использовании биоматериалов человека в процессе создания биомедицинских изобретений и оказания медицинских услуг. При этом в биомедицинские правоотношения входят генно-инженерные, донорские и клеточные правоотношения, имеющие сходство по объекту, субъектному составу и, как правило, по содержанию [Татаренко, Л.А., 2018].
Отдельного рассмотрения требуют инновационные категории, призванные обслуживать цифровую экономику. Полагаем, конкретизируя выдвинутый выше тезис о необходимости разделения исследований в сфере инноваций на дифференцированных уровнях стратегии, тактики и технологии, цифровую экономику следует исследовать исключительно на тактическом уровне. Если признать этот тезис верным, то приоритетная позиция цифровой экономики в предлагаемом логическом ряду (экономика - политика - право) позволит выработать в том числе и адекватную правовую систему. В контексте нашей статьи приоритеты в определении порядкового и сущностного элементов объектов и механизмов, призванных обслуживать цифровую экономику, должны быть отданы экономике, потом политике и только позже - праву. При такой корреляции не будет поводов для взаимных упреков в подмене и смешивании используемых в гражданском обороте категорий.
Следуя заявленному в настоящей работе предопределяющему тезису, при исследовании инновационных объектов и механизмов преимущественно через выявление междисциплинарных аспектов мы считаем целесообразным обратиться к фактологическим материалам, выходящим за пределы собственно права, в целях иллюстрации процесса формирования будущей междисциплинарной системы объектов.
Цифровая экономика в самом широком смысле представляет собой парадигму экономического развития с помощью цифровых технологий, систему экономических, социальных и культурных отношений, основанных на использовании информационно-коммуникационных технологий6.
5 Федеральный закон от 23 июня 2016 г. № 180-ФЗ «О биомедицинских клеточных продуктах» (ред. от 27 декабря 2019 г.) // Информационная справочная система «Гарант».
6 Доклад Группы Всемирного банка о мировом развитии «Цифровые дивиденды», 2016. URL: http://documents.worldbank.org/curated/en/224721467988878739/
Что же кроется за этими словами? О каких информационно-коммуникационных технологиях (далее - ИКТ) идет речь? И как они делают возможным цифровое управление экономикой, финансами, государственной машиной, бизнес-процессами организаций, жизнедеятельностью физических лиц? К основным цифровым технологиям в современном мире относятся: большие данные; нейротехнологии и искусственный интеллект; системы распределенного реестра; квантовые технологии; новые производственные технологии; промышленный интернет; компоненты робототехники и сенсорика; технологии беспроводной связи; технологии виртуальной и дополненной реальностей.
Пока по получению социальных и экономических выгод от цифровой трансформации Российская Федерация занимает скромное 41-е место в мире7. Методика оценки готовности стран к цифровой экономике (Digital Economy Country Assessment), разработанная экспертами группы Всемирного банка, предполагает оценку «качества» фундамента цифровой экономики, обеспечивающего экономические и социальные преобразования, состоящего из цифровых и нецифровых факторов. К первой группе относятся: цифровая инфраструктура, цифровые платформы, цифровые технологии; в основе второй группы факторов: политика и стратегическое планирование, лидерство и институты, законодательство, человеческий капитал, инновации, деловая среда, доверие и безопасность.
В контексте нашего исследования определенный интерес представляет оценка готовности России в части правового регулирования цифровой экономики (рис. 1). Качество «законодательства» получило три балла из пяти возможных благодаря планомерной работе по совершенствованию законодательства в части разработки нормативных правовых актов, касающихся цифровых платежных систем, цифровой инфраструктуры и политики в сфере обеспечения информационной безопасности.
В настоящее время сформировалось три основные концепции становления цифровой экономики в России: назовем их условно «Концепция минимум» (концепция скептиков), «Концепциямаксимум» (концепция активных сторонников) и «Официальная концепция».
Скептики - приверженцы «Концепции минимум» - полагают, что цифровая экономика едва ли принесет пользу в качестве управляющего механизма и двинет к новым высотам производство и торговлю на фоне большого числа системных проблем, очевидных и без цифровых технологий, более того, она превратит наше общество в электронный концлагерь [Ката-сонов, В.Ю., 2017].
pdf/102724-WDR-WDR2016Overview-RUSSIAN-WebRes-Box-394840B-OUO-9.pdf (дата обращения: 17.04.2019)
Доклад Группы Всемирного банка «Конкуренция в цифровую эпоху: стратегические вызовы для Российской Федерации», 2018. URL: http://documents. worldbank. org/curated/en/848071539115489168/pdf/Competing-in-the-Digital-Age-Policy-Implications-for-the-Russian-Federation-Russia-Digital-Economy-Report.pdf
Государственная политика и стратегическое планирование
Социальные и экономические эффекты
Цифровые граждане
Цифровая трансформация бизнеса
Цифровая трансформация госсектора
Цифровой сектор экономики
Новые цифровые технологии
Лидерство и институты
Законодательство
Человеческий капитал НИОКР и инновации
Бизнес-среда
Доверие и безопасность Цифровая инфраструктура
Цифровые платформы Рис. 1. Результаты оценки готовности России к цифровой экономике8
Сторонники «Официальной концепции» вооружены идеями Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 20172030 годы9 (далее - Стратегия) и национальной программы «Цифровая экономика Российской Федерации»10 (далее - Программа). В числе основных направлений плана мероприятий определено «нормативное регулирование».
Активные сторонники цифровой экономики - представители «Концепции максимум» полагают, что катализатором развития являются собственно цифровые платформы, которые должны быть созданы в каждой индустрии для придания идеям цифровизации практической ценности. Более подробно авторская позиция о содержании основных концепций становления цифровой экономики в России изложена в работах: [Фетисова, Т.В. и Фетисов, В.Д., 2019; Фетисова Т.В., 2019, с. 12-28].
Однако пока адепты и скептики цифровой экономики формируют свои позиции, основные тенденции и направления развития цифровизации обусловлены не только Стратегией и Программой, но и мировой и отечествен-
Доклад Группы Всемирного банка «Конкуренция в цифровую эпоху: стратегические вызовы для Российской Федерации», 2018. С. 4.
Стратегия развития информационного общества в Российской Федерации на 2017-2030 годы : утв. Указом Президента Российской Федерации от 9 мая
2017 г. № 203 // Информационная справочная система «Гарант».
Паспорт национальной программы «Цифровая экономика Российской Федерации» : утв. президиумом Совета при Президенте Российской Федерации по стратегическому развитию и национальным проектам, протокол от 24 декабря
2018 г. № 16 // Информационная справочная система «Гарант».
8
9
LU
ной бизнес-практикой. К числу последних относятся активизация инвестиционной деятельности в сферах, связанных с цифровыми технологиями, изменение структуры инвестиций. На первом плане оказываются:
- инвестиции в человеческий капитал, в том числе имиджевый, и цифровые компетенции;
- инвестиции в прорывные технологии (прежде всего блокчейн). Потенциально эта технология охватывает все без исключения сферы социально-экономической деятельности и имеет множество областей применения [Tapscott, D. and Tapscott, A., 2018, pp. 115, 197], в том числе в сферах создания глобальной резервной валюты [Copeland, R., 2019] и судопроизводства; так, интернет-суды Китая принимают использование блокчейна в качестве метода обеспечения доказательств [Sung, H.-C., 2020, art. 105461];
- инвестиции в новые платежные механизмы (так называемые, крип-товалюты, и один из наиболее успешных представителей - биткоин, которые автоматически попали в поле зрения ФАТФ и Банка Международных расчетов11);
- инвестиции в legaltech (при этом проблемы системы онлайн разрешения споров, механизмы работы таких платформ, которые стоят на стыке нескольких национальных и международного законодательства, включая формирующиеся правила использования искусственного интеллекта, и породили оживленную дискуссию в научном сообществе [Biard, A., 2019].
Анализ, обоснование перспектив и последствий каждой из этих тенденций требуют отдельного комплексного научного исследования со своей методологией и инструментарием. Все они являются «прародительницами» инновационных объектов (механизмов), являющихся предметом рассмотрения в данной статье. Если инвестиции в человеческий капитал представляют наибольший интерес с точки зрения «цифровых граждан-потребителей», инвестиции в прорывные технологии и новые платежные механизмы (цифровые финансовые активы) - с позиции финансовых институтов и «цифрового государства», то инвестиции в legaltech привлекательны для всех без исключения субъектов общества.
Наибольший финансовый эффект специалисты видят в применении прорывных технологий на финансовом рынке. Так, к числу своих стратегических задач Банк России относит развитие технологий, поддержку финансовых инноваций, внедрение новых цифровых технологий в деятельность как мегарегулятора, так и других участников финансового рынка. Утвержденные в декабре 2017 г. Банком России «Основные направления развития финансовых технологий на период с 2018 по 2020 год» преду-
11 FATF (2019), Guidance for a Risk-Based Approach to Virtual Assets and Virtual Asset Service Providers. FATF, Paris, France. URL: www.fatf-gafi.org/publications/ fatfrecommendations/documents/Guidance-RBA-virtual-assets.html ; FATF (2020), Money Laundering and Terrorist Financing Red Flag Indicators Associated with Virtual Assets. FATF, Paris, France, URL: http://www.fatf-gafi.org/publications/ fatfrecommendations/documents/Virtual-Assets-Red-Flaglndicators.html ; [Coelho, R., De Simoni, M. and Prenio, J., 2019, pp. 15-16].
сматривают реализацию ряда мероприятий: развитие правового регулирования, создание и развитие цифровой финансовой инфраструктуры, переход на электронное взаимодействие, работу регулятивной «песочницы» Банка России и др.12
В настоящее время отечественный мегарегулятор уделяет особое внимание исследованию инновационных технологий, обеспечению информационной безопасности и киберустойчивости. В 2018 году на сайте Банка России опубликованы два доклада, посвященные цифровым инновациям13, а также аналитические обзоры в сфере финансовых технологий.
Тенденцию повышения интереса к новым платежным механизмам несложно подтвердить. Согласно текущему списку investing.com, на 14 октября 2020 г. в мире существует более 3900 криптовалют. Первая пятерка по рыночной капитализации представлена в табл. 1.
Таблица 1
Криптовалюты - лидеры по рыночной капитализации*
Наименование/ Name Сокращенное наименование / Short name Капитализация, млрд $ / Capitalization, billion $
Биткоин / Bitcoin BTC 211,13
Эфириум / Etherium ETH 43,12
Tethler USDT 15,76
Рипл / Ripl XPR 11,38
Биткоин кэш / Bitcoin Cash BCH 4,69
* По состоянию на 14.10.2020 [по материалам ru.investing.com]
Биткоин - наиболее успешный представитель семьи новых платежных механизмов. Факторы динамики его курса выступают следствием взаимодействия комплекса политических, правовых и управленческих финансовых решений ведущих субъектов рынка. Положительное влияние на курс оказывают законодательные инициативы, регулирующие обращение и утверждающие биткоин в качестве платежного средства, а также крупные сделки с биткоином на рынке, новости о совершенствовании технологий. К падению курса, в первую очередь, приводят заградительные меры регуляторов14.
12 Основные направления развития финансовых технологий на период с 2018 по 2020 год // Информационная справочная система «Гарант».
13 Доклады Банка России для общественных консультаций «Вопросы и направления развития регуляторных и надзорных технологий (RegTech и SupTech) на финансовом рынке в России», 2018. URL: /https://www.cbr.ru/Content/Document/ File/50667/Consultation_Paper_181016.pdf ; «Применение облачных технологий на финансовом рынке», 2018. URL: https://cbr.ru/Content/Document/ File/59559/Consultation_Paper_181218.pdf
14 Авторское видение специфики биткоин-индустрии, факторов, тенденций и результатов динамики курса биткоина представлено в работах: [Fetisova, T.V., 2018; Фетисов, В.Д. и Фетисова, Т.В., 2018a; Фетисов, В.Д. и Фетисова, Т.В., 2018b].
В рамках данного исследования считаем необходимым обратить внимание на государственные (национальные) или суверенные криптовалюты. Их, как правило, нельзя добывать майнингом, центральные банки сохраняют право на эмиссию, сами государственные криптовалюты обеспечиваются нефтью, газом, золотом, другими ресурсами. Список центральных банков, разрабатывающих суверенные цифровые валюты, продолжает расти. По данным экспертной группы The Block, более чем из 60 проанализированных центральных банков 18 публично признали разработку национальной криптовалюты. Наиболее популярной платформой, используемой центральными банками, является Corda enterprise ledger R3. Из представленного списка (табл. 2) четыре страны выпустили и запустили свои собственные цифровые валюты. Остальные 14 стран (центральных банков) либо разрабатывают эти валюты, либо запускают пилотные программы.
Таблица 2
Список центральных банков, разрабатывающих суверенные цифровые валюты*
Central Banks Digital Currency Announced Status Blockchain
Central Bank of Tunisia e-Dinar 2015 Launched -
People 's Bank of China DCEP 2016 Development -
Central Bank of West African States - Senegal eCFA 2016 Launched -
Sveriges Riksbank e-Krona 2017 Development -
Central Bank of Venezuela Petro 2017 Launched NEM
Monetary Authority of Singapore Ubin 2016 Development Corda
Central Bank of Uruguay e-Peso 2017 Launched -
National Bank of Cambodia N/A 2017 Development Hyperledger lroha
Bank of the Marshall lslands Sovereign 2018 Development SOV Trust Network
Bank of Thailand Inthanon 2018 Development Corda
Central Bank of the Bahamas Sand Dollar 2018 Pilot NZIA
Central Bank of Curaçao and Sint Maarten - 2018 Pilot Bitt
Central Bank of the Republic of Turkey Turkcoin 2018 Development -
Central Bank of lran PayMon 2019 Development Phoenix Network
United Arab Emirates Central Bank Aber 2019 Pilot -
Saudi Arabian Monetary Authority Aber 2019 Pilot -
European Central Bank EUROChain 2019 Development Corda
Eastern Caribbean Central Bank DXCD 2019 Pilot Bitt
* По данным экпертной группы The Block [Zheng, St., 2019].
Помимо указанных в табл. 2 стран можно отметить реализованные проекты Узбекистана (Mangu) и Беларуси (Талер). В процессе тестирования: Е-кгопа (Швеция), Л-сот (Япония), Laksmi (Индия), «Цифровой юань» (Китай) и др. Каждая из стран преследует цель реализации собственных национальных интересов: для одних государств приоритетно привлечение средств в экономику, для других - получение доступа к перемещению валюты у чиновников и снижение уровня коррупции, для третьих - снижение оборота наличных денег.
С активизацией технологии блокчейн и новых платежных механизмов стало возможным говорить о перспективах государственного крипторубля. С поручением к финансовым властям о создании крипторубля Президент Российской Федерации В.В. Путин выступил еще в октябре 2017 г. Новый крипторубль, по замыслу советника Президента С.Ю. Глазьева, должен был обеспечить контроль и прозрачность государственных расходов благодаря полной прослеживаемости движения денег. Однако Министерство финансов Российской Федерации выступило против этой идеи, Центральный банк занял выжидающую позицию и рассматривает возможность создания национальной цифровой валюты (не частной) на основе технологии блокчейн. В октябре 2020 г. Центральный банк признал, что «ревизии на предмет внедрения цифровой валюты Центрального банка потребует прежде всего ГК РФ - в части включения цифрового рубля в перечень объектов гражданских прав, установления возможности осуществления платежей в цифровой валюте Центрального банка, включения цифрового рубля в общие положения о расчетах»15.
А как право реагирует на все эти тенденции? Будучи средством регулирования, успевает ли оно за бурным потоком цифровизации? Для ответа на эти вопросы рассмотрим три составные части правового поля: собственно нормативное правовое регулирование, правовую доктрину и юридическую практику, связанную с цифровыми технологиями.
Надо отметить, что блок правового регулирования цифровой экономики и финансов в 2019-2020 гг. существенно пополнился: внесены изменения в ст. 128 ГК РФ16, приняты законы о краудфандинге17; о цифровых финансовых активах и цифровой валюте18; об экспериментальных правовых ре-
15 Доклад Банка России для общественных консультаций «Цифровой рубль», 2020. С. 37. URL: https://cbr.ru/StaticHtml/File/112957/Consultation_Paper_201013. pdf
16 Федеральный закон от 18 марта 2019 г. № 34-Ф3 «О внесении изменений в части первую, вторую и статью 1124 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации» // Информационная справочная система «Гарант».
17 Федеральный закон от 2 августа 2019 г. № 259-ФЗ (ред. от 20 июля 2020 г.) «О привлечении инвестиций с использованием инвестиционных платформ и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» // Информационная справочная система «Гарант».
18 Федеральный закон от 31 июля 2020 г. № 259-ФЗ «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные
жимах в сфере цифровых инноваций19; о финансовых маркетплейсах20. Несмотря на то что теперь такие явления, как «цифровой финансовый актив», «цифровая валюта», официально закреплены и определены, экспертное сообщество продолжает активно дискутировать по вопросу соответствия содержания принятых законодательных актов требованиям практики.
Что касается правовой доктрины, то здесь необходимо отметить большое число работ, посвященных как глобальным изменениям права в условиях цифровизации [Хабриева, Т.Я. и Черногор, Н.Н., 2018; Санникова, Л.В. и Харитонова, Ю.С., 2018], так и частным вопросам правовой регламентации, в том числе правовому режиму криптовалют в целом [Сидоренко, Э.Л., 2018], стейблкоинов в частности [Sidorenko, E.L., 2020]. Говоря о юридической практике, нельзя не упомянуть о получающем все большее распространение движении legaltech [Veith, Ch., Bandlow, M., Harnisch, M., et al., 2016], цель которого - пересмотр традиционных взглядов на разрешение юридических вопросов путем внедрения современных информационных технологий в сфере правовых услуг. Флагманом развития legaltech в мире стали страны Азиатско-Тихоокеанского региона, итоговый отчет о состоянии инноваций в правовой сфере которых от 27 сентября 2020 г.21 представлен авторами на крупнейшей международной конференции «Distant & Didgital», проходившей в онлайн формате 8-9 октября 2020 г. на базе IP Академии и Skolkovo Legaltech22.
Как видим, правовая доктрина и тем более - юридическая практика, связанная с цифровыми технологиями, давно оставили позади сферу официального регулирования. На фоне выявленных тенденций и проблем право не должно снимать с себя функции регулятора общественных отношений, сдаваться перед напором цифровой реальности, а, наоборот, методом проб и ошибок должно постараться разработать действенный механизм правового регулирования. В противном случае мы получим неформальное право в действии.
акты Российской Федерации». URL: http://publication.pravo.gov.ru/Document/ View/0001202007310056
19 Федеральный закон от 31 июля 2020 г. № 258-ФЗ «Об экспериментальных правовых режимах в сфере цифровых инноваций в Российской Федерации». URL: http://publication.pravo.gov.ru/Document/View/0001202007310024
20 Федеральный закон от 20 июля 2020 г. № 211-ФЗ «О совершении финансовых сделок с использованием финансовой платформы». URL: http://publication. pravo.gov.ru/Document/View/0001202007200033?index=1&rangeSize=1; Федеральный закон от 20 июля 2020 г. № 212-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам совершения финансовых сделок с использованием финансовой платформы». URL: http:// publication.pravo.gov.ru/Document/View/0001202007200055?index=0&rangeSi ze=1
21 State of legal innovation in the Asia-Pacific. Report Final (27 September 2020). URL: https://drive.google.com/file/d/14Gd6ZdUErG8ctFq65q_Ws8f-PQGcsdB8/view
22 Материалы конференции доступны на https://distant.digital
Обсуждение и заключение
Подводя итоги нашего междисциплинарого исследования, сделаем несколько выводов:
1. Инновационные объекты и инновационные механизмы требуют фундаментальной разработки с учетом междисциплинарного подхода.
2. Для достижения целей современного экономического оборота инновационные объекты должны быть выражены в новых форматах права.
3. Необходима иная дифференциация объектов права (деление объектов на имущественные, неимущественные и исключительные с учетом междисциплинарного подхода слишком упрощенно).
4. Приоритет исследований объектов права, отнесенных к «имущественным правам», и расширение их за счет включения в их структуру новых объектов (в частности, цифровых прав) следует признать нецелесообразным и неплодотворным.
5. Инновационные объекты требуют специального правового регулирования и инновационных правовых режимов, так как их следует рассматривать вне рамок традиционных отраслей права; необходимо придать им режим «внеотраслевых» объектов.
6. Необходимо формирование новой правовой доктрины эпохи «техно».
Список использованной литературы
Аполинская Н.В. Биологические объекты человека в гражданском праве Российской Федерации : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Иркутск, 2009. 22 с.
Волынкина М.В. Инновационное законодательство России // Законодательство. 2005. № 10. URL: https://base.garant.ru/5204031/ Вундт В.М. Система философии : в 2 ч. Ч. 1 / пер. А.М. Водена. М. : Юрайт, 2018. 269 с.
Городов О.А. Правовая инноватика: правовое регулирование инновационной деятельности. М. : Юрид. кн., 2008. 408 с. Ершов В.В. Право в контексте парадигмы метамодерна // Правосудие/Justice. 2019. Т. 1, № 2. С. 15-33.
Катасонов В.Ю. Цифровые финансы. Криптовалюты и электронная экономика. Свобода или концлагерь? М. : Книжный мир, 2017. 320 с.
Кирпичев А.Е. Методология выявления имплицитных принципов права // Правосудие/Justice. 2019. Т. 1, № 2. С. 118-132. Курышев Е.Ю. Направления инноваций в праве: перспективы развития // Международный научный журнал «Инновационная наука». 2015. № 12. С. 138-141. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ napravleniya-innovatsiy-v-prave-perspektivy-razvitiya/viewer
Лапаева В.В. Право в «эпоху биотехнологий» (правовой режим пре-имплантационной генетической диагностики) // Российское правосудие. 2020. № 7. С. 31-43.
Малышева Е.Ю. Телеология в праве (общетеоретический и гражданско-правовой аспекты) : моногр. Н. Новгород : НФ ИБП, 2009. 187 с.
Пашкова Д.А. К вопросу о понятии «инновация» в российском праве // Вопросы экономики и права. 2017. № 6. С. 7-11. URL: https:// law-journal.ru/files/pdf/201706/201706_7.pdf (дата обращения 10.05.2020)
Розин В.М. История и методология юридической науки. Юридическое мышление : учеб. пособие для бакалавриата и магистратуры. М. : Юрайт, 2019. 206 с. URL: https://urait.ru/viewer/ istoriya-i-metodologiya-yuridicheskoy-nauki-yuridicheskoe-myshlenie-442013#page/18 (дата обращения: 10.05.2020).
Санникова Л.В., Харитонова Ю.С. Правовая сущность новых цифровых активов // Закон. 2018. № 9. С. 86-95.
Сидоренко Э.Л. Правовой статус криптовалют в Российской Федерации // Экономика. Налоги. Право. 2018. № 2. C. 129-137.
Синюков В.Н. Цифровое право и проблемы этапной трансформации российской правовой системы // Lex Russica. 2019. № 9. С. 9-17. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/tsifrovoe-pravo-i-problemy-etapnoi-transformatsii-rossii-skoi-pravovoi-sistemy
Татаренко Л.А. К вопросу о правоотношениях в сфере биомедицинских технологий // Вопросы повышения эффективности судебной защиты прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации : сб. науч. ст. М. : РГУП, 2018. С. 220-238. Фетисов В.Д., Фетисова Т.В. Проблемы использования биткойна и экономическая безопасность России // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. 2018а. Т. 14, № 3. С. 452-464.
Фетисов В.Д., Фетисова Т.В. Финансовая аналитика курса биткоина: факторы, результаты и перспективы // Финансы и кредит. 2018b. Т. 24. № 12. С. 2740-2754.
Фетисова Т.В. [Гл. 1] Теоретические основы инвестиционной политики в условиях становления цифровой экономики // Инвестиционная политика в условиях цифровизации : учебник для магистров / под ред. Н.Н. Никулиной. М. : Юнити-Дана, 2019. 472 с. Фетисова Т.В., Фетисов В.Д. Правовые аспекты цифровизации финансов в России // Экономика и управление: теория и практика. 2019. Т. 5, № 1. С. 69-78.
Хабриева Т.Я., Черногор Н.Н. Право в условиях цифровой реальности // Журнал российского права. 2018. № 1. С. 85-102. Biard A. Online justice or new far www.est? The difficulty of regulating alternative dispute resolution on online platforms // Revue Internationale de Droit Economique. 2019. Vol. 33, issue 2. P. 165-191.
Coelho R., De Simoni M., Prenio J. Suptech applications for anti-money laundering // FSI Insights on Policy Implementation. 2019. No. 18. URL: https://www.bis.org/fsi/publ/insights18.pdf
Copeland R. A global stablecoin: Revolutionary reserve asset or reinventing the wheel? // Journal of Payments Strategy and Systems. 2019. Vol. 13, issue 4, P. 310-321.
Fetisova T.V. Economic and legal issues of a Bitcoin actual paradigm. III Network AML/CFT Institute International Scientific and Research Conference "FinTech and RegTech" [online]. 2018. URL: https://knepub-lishing.com/index.php/Kne-Social/article/view/1538/3643/ Veith Ch., Bandlow M., Harnisch M., Wenzler H., Hartung M., Hartung D. How legal technology will change the business of law / The Boston Consulting Group. 2016. URL: http://www.bucerius-education.de/filead-min/content/pdf/studies_publications/Legal_Tech_Report_2016.pdf Sidorenko E.L. Stablecoin as a new financial instrument // Lecture Notes in Networks and Systems. 2020. Vol. 84. P. 630-638. Sung H.-C. Can online courts promote access to justice? A case study of the internet courts in China // Computer Law and Security Review. 2020. Vol. 39, November. Art. 105461.
Tapscott D., Tapscott A. Blockchain Revolution: How the technology behind Bitcoin and other cryptocurrencies is changing the world paperback. N. Y.: Penguin Random House LLC, 2018. 432 p. Zheng St. At least 18 central banks are developing sovereign digital currencies // The Block. 2019. December 26. URL: https://www.theblock-crypto.com/linked/51526/at-least-18-central-banks-are-developing
References
Apolinskaya, N.V., 2009. Biologicheskie ob'ekty cheloveka v grazhdanskom prave Rossiyskoy Federatsii = [Human biological objects in the civil law of the Russian Federation]. Abstract of Cand. Sci. (Law) Dissertation. Irkutsk. (In Russ.)
Biard, A., 2019. Online justice or new far www.est? The difficulty of regulating alternative dispute resolution on online platforms. Revue Internationale de Droit Economique, 33(2), pp. 165-191. Coelho, R., De Simoni, M. and Prenio, J., 2019. Suptech applications for anti-money laundering. FSI Insights on Policy Implementation, 18. Available at: <https://www.bis.org/fsi/publ/insights18.pdf> Copeland, R., 2019. A global stablecoin: Revolutionary reserve asset or reinventing the wheel? Journal of Payments Strategy and Systems, 13(4), pp. 310-321.
Ershov, V.V., 2019. Law in the context of the metamodern paradigm. Pravosudie/Justice, 1(2), pp. 15-33. (In Russ.)
Fetisov, V.D. and Fetisova, T.V., 2018a. Bitcoin use problems and Russia's economic security. Natsional'nye interesy: prioritety i bezopasnost' = National Interests: Priorities and Security, 14(3), pp. 452-464. (In Russ.)
Fetisov, V.D. and Fetisova, T.V., 2018b. Financial analytics of the bitcoin rate: factors, results and prospects. Finansy i kredit = Finance & Credit, 24(12), pp. 2740-2754. (In Russ.)
Fetisova, T.V. and Fetisov, V.D., 2019. Legal aspects of digitalization of finance in Russia. Ekonomika i upravlenie: teoriya i praktika = [Economics and Management: Theory and Practice], 5(1), pp. 69-78. (In Russ.) Fetisova, T.V., 2018. Economic and legal issues of a Bitcoin actual paradigm. III Network AML/CFT Institute International Scientific and Research Conference "FinTech and RegTech" [online]. Available at: <https: //knepublishing.com/index.php/Kne-Social/article/view/ 1538/3643/>
Fetisova, T.V., 2019. Theoretical foundations of investment policy in the context of the formation of the digital economy [Ch. 1]. In: N.N. Nikulina, ed. Investitsionnaya politika v usloviyakh tsifrovizatsii = [Investment policy in the context of digitalization]. Textbook for masters. Moscow: Yuniti-Dana. (In Russ.)
Gorodov, O.A., 2008. Pravovaya innovatika: pravovoye regulirovaniye innovatsionnoy deyatel'nosti = [Legal innovation: legal regulation of innovation]. Moscow: Yurid. kn., 2008. (In Russ.)
Katasonov, V.Yu., 2017. Tsifrovye finansy. Kriptovalyuty i elektronnaya ekonomika. Svoboda ili kontslager'? = [Digital finance. Cryptocurrencies and the electronic economy. Freedom or concentration camp.]. Moscow: Knizhnyy mir. (In Russ.)
Khabrieva, T.Ya. and Chernogor, N.N., 2018. Law in a digital reality. Zhurnal rossijskogo prava = Journal of Russian Law, 1, pp. 85-102. (In Russ.)
Kirpichev, A.E., 2019. Methodology for identifying implicit principles of law. Pravosudie/Justice, 1(2), pp. 118-132. (In Russ.) Kuryshev, E.Yu., 2015. [Directions of innovation in law: development prospects]. Mezhdunarodnyy nauchnyy zhurnal "Innovatsionnaya nauka" = [International Scientific Journal "Innovative Science"], 12, pp. 138141. Available at: <https://cyberleninka.ru/article/n/napravleniya-innovatsiy-v-prave-perspektivy-razvitiya/viewer> [Accessed 12 May 2020]. (In Russ.)
Lapaeva, V.V., 2020. Law in the "Age of Biotechnology" (legal regime for preimplantation genetic diagnosis). Rossiyskoe pravosudie = [Russian Justice], 7, pp. 31-43. (In Russ.)
Malysheva, E.Yu., 2009. Teleologiya v prave (obshcheteoreticheskiy i grazhdansko-pravovoy aspekty) = [Teleology in law (general theoretical and civil law aspects)]. Monograph. Nizhny Novgorod: NF IBP. (In Russ.)
Pashkova, D.A., 2017. On the issue of the concept of "innovation" in Russian law. Voprosy ekonomiki i prava = [Economics and Law Issues], 6, pp. 7-11. Available at: <https://law-journal.ru/files/ pdf/201706/201706_7.pdf> (Accessed 5 October 2020). (In Russ.) Rozin, V.M. 2019. Istoriya i motodologiya yuridicheskoy nauki. Yuri-dicheskoe myshlenie = [History and methodology of legal science. Legal thinking]. Textbook for bachelor's and master's degrees. Moscow: Yurayt. Available at: <https://urait.ru/viewer/istoriya-i-metodologiya-yuridicheskoy-nauki-yuridicheskoe-myshlenie-442013#page /18> [Accessed 12 May 2020]. (In Russ.)
Sannikova, L.V. and Kharitonova, Yu.S., 2018. Legal essence of new digital assets. Zakon = [Law], 9, pp. 86-95. (In Russ.) Sidorenko, E.L., 2018. [Legal status of cryptocurrencies in the Russian Federation]. Ekonomika. Nalogi. Pravo = [Economy. Taxes. Right], 2, pp. 129-137. (In Russ.)
Sidorenko, E.L., 2020. Stablecoin as a New financial instrument. Lecture Notes in Networks and Systems, 84, pp. 630-638.
Sinyukov, V.N., 2019. Digital law and problems of gradual transformation of the Russian legal system. Lex Russica, 9, pp. 9-17. Available at: <https://cyberleninka.ru/article/n/tsifrovoe-pravo-i-problemy-etapnoi-transformatsii-rossii-skoi-pravovoi-sistemy> [Accessed 12 May 2020]. (In Russ.)
Sung, H.-C., 2020. Can online ourts promote access to justice? A case study of the internet courts in China. Computer Law and Security Review, 39, art. 105461.
Tapscott, D. and Tapscott, A., 2018. Blockchain revolution: How the technology behind bitcoin and other cryptocurrencies is changing the world paperback. New York: Penguin Random House LLC.
Tatarenko, L.A., 2018. On the issue of legal relations in the field of biomedical technologies. Voprosy povysheniya effektivnosti sudebnoy zash-chity prav na rezul'taty intellektual'noy deyatel'nosti i sredstva individ-ualizatsii = [Issues of increasing the efficiency of judicial protection of rights to the results of intellectual activity and means of individualiza-tion]. Collection of scientific articles. Moscow: RGUP. Pp. 220-238. (In Russ.)
Veith, Ch., Bandlow, M., Harnisch, M., Wenzler, H., Hartung, M. and Hartung, D., 2016. How legal technology will change the business of law. The Boston Consulting Group. Available at: <http://www.bucerius-education. de/fileadmin/content /pdf/studies_publications/Legal_Tech_ Report_2016.pdf>
Volynkina, M.V., 2005. Innovative legislation of Russia. Zakonodatel'stvo = [Legislation], 10. Available at: < https://base.garant.ru/5204031/> (In Russ.)
Vundt, V.M., 2018. Sistema filosofii = [System of philosophy]. In 2 parts.
Part 1. Translated by A.M. Voden. Moscow: Yurayt. (In Russ.)
Zheng, St., 2019. At least 18 central banks are developing sovereign
digital currencies. The Block, December 26. Available at: <https://
www.theblockcrypto.com/linked/51526/at-least-18-central-banks-are-
developing>
Информация об авторах / Information about the authors
Малышева Елена Юрьевна, кандидат юридических наук, доцент, заведующий кафедрой гражданского права Приволжского филиала ФГБОУВО «Российский государственный университет правосудия» (603022, Российская Федерация, г. Нижний Новгород, пр. Гагарина, д. 17a) Elena Yu. Malysheva, Cand. Sci. (Law), Associate Professor, Head of the Civil Law Department, Volga Region Branch, Russian State University of Justice (17a Gagarin Av., Nizhny Novgorod, 603022, Russian Federation). E-mail: e-malysheva@list.ru
Фетисова Татьяна Владимировна, кандидат экономических наук, доцент, начальник отдела по организации научной и редакционно-издатель-ской деятельности, доцент кафедры гражданского права Приволжского филиала ФГБОУВО «Российский государственный университет правосудия» (603022, Российская Федерация, г. Нижний Новгород, пр. Гагарина, д. 17a). ORCID: 0000-0002-0413-0115
Tatyana V. Fetisova, Cand. Sci. (Economics), Associate Professor, Head of Scientific and Publishing Department, Associate Professor of the Civil Law Department, Volga Region Branch, Russian State University of Justice (17a Gagarina Av., Nizhny Novgorod, 603022, Russian Federation). ORCID: 00000002-0413-0115. E-mail: fetisova.tatyana@mail.ru
Заявленный вклад авторов
Малышева Елена Юрьевна - обзор источников по проблематике исследования, сбор и систематизация данных; анализ и обобщение результатов исследования.
Фетисова Татьяна Владимировна - обзор источников по проблематике исследования, сбор и систематизация данных; анализ и обобщение результатов исследования.
