CC BY
125Инновационно-цифровая составляющая военно-экономического развития (практика
США)
Innovation-digital constituent of the military-economic development (experience of the
USA)
Il S московский
■p ЭКОНОМИЧЕСКИЙ лЛ ЖУРНАЛ
УДК 33.338 DOI 10.24411/2413-046Х-2019-12005 Людмила Владимировна Панкова,
доктор экономических наук, профессор, главный научный сотрудник ИМЭМО им. Е.М.Примакова РАН, профессор кафедры «Экономика аэрокосмической промышленности», ФГБОУ ВО «Московский авиационный институт (национальный исследовательский университет)», (e-mail: [email protected]) Liudmila V. Pankova,
Doctor of Economics, Professor, Leading Researcher of the Primakov National Research Institute of World Economy and International Relations, Russian Academy of Sciences (IMEMO), Professor of Economy of the Space Industry Department, Moscow aviation institute (national research university)
Аннотация. В статье обсуждаются условия, особенности и механизм формирования нового инновационного, на сегодня инновационно-цифрового прорыва, реализуемого в США в рамках запущенной военным ведомством осенью 2014 г. (в период президентства Б.Обамы) Оборонной инновационной инициативы (DII - DefenseInnovationInitiative) и отношение к этой Инициативе при нынешнем американском президенте Д.Трампе. Обращается внимание на активный поиск новых возможностей по использованию в сфере обороны гражданской и коммерческой научно-технической базы, по сравнению с инновационным прорывом, реализованным в США в последние два десятилетия XX века. Подчеркивается, что данное обстоятельство может привести в будущем к усилению военной составляющей инновационно-цифрового развития, и, как следствие, к изменениям в системе обеспечения безопасности (как на национальном, так и на международном уровнях). Движение к реализации нового инновационно-цифрового
прорыва, инициируемого в США в текущем десятилетии, в значительной степени стимулировало развитие инновационно-цифровых прорывов в других странах и регионах мира и, прежде всего, в России, в Китае. Изучение практики США в области реализации инновационных прорывов представляет несомненный интерес не только с позиции изучения особенностей механизма инновационного развития, но и с точки зрения экономического обеспечения национальной безопасности России, а также ис учетом выявления важнейших изменений в экономическом обеспечении международной безопасности.
Summary. The article addresses the intensive development of the global innovation activity and spreading of the digital effect beyond the bounds of the pure information technological system. The aggregate efforts of these two factors causes the big pressing on the military economic activities and lead to the fundamental change in all sphere of military economics and in the end to the system of national security. First of all this regards to the US - the world leader of the innovation-technological development, which is actively preparing to the realization of new innovation breakthrough in the framework of the Third offset strategy, which was launched in autumn 2014 by Department of Defense. The article discusses the main conditions, peculiarities and mechanism of forming new innovation-digital breakthrough of the US in deep and detailed comparison with the first innovation jerk, which was successfully accomplishment in the framework of the Second offset strategy in the last two decades of XX century and put the basis to the new innovation breakthrough. It is stressed in the article, that fundamental change, concerning the use of civil and commercial science-technological base in the field of defense may cause the reinforcement of military component in innovation-digital development, which may be considered as a new challenge to the international security. Whether or not it should be considered as a new challenge to the international security is a matter of controversy. But in any case it should be taking into account when we discuss the future of security in both levels: national and international.
Ключевые слова: инновации, цифровая экономика, технологии, военно-экономическая деятельность, стратегия офсета, технологический прорыв, производственные технологии, информационные технологии, технологический разрыв, безопасность. Key words: innovation, digital economy, technology, military-economic development, offset strategy, technological breakthrough, industrial technology, informational technology, technological gap, security.
С середины текущего десятилетия развитие военно-экономического сектора, включая такие его составляющие как инновационную (уже ставшую традиционной в новом
столетии), а также цифровую (интенсивно выходящую за пределы поля чисто информационно-коммуникационных технологий) приобретает все более важное значение. Современный инновационно-цифровой компонент мировой военной экономики приобретает черты мощнейшего драйвера, обуславливающего ускоренное движение к парадигмальности сдвигов как в различных сферах военной экономики (включая, например, информационный сегмент, аналитику больших данных, роботизацию, космос, беспилотные системы и др.), так и в системе взаимодействия военной и гражданской экономики (соответственно и непосредственно в гражданской экономике), не оставляя в стороне и область военной политики.
Совокупность этих парадигмальных сдвигов, их практическая "одномоментность" и кумулятивный эффект при неравномерности проявления соответствующих изменений в различных странах и регионах мира требуют особого внимания, так как, на наш взгляд, ведут к новому качественному состоянию системы обеспечения безопасности, как на национальном уровне, так и на международном.
Инновационный компонент военно-экономического развития
Мировой опыт примерно четырех последних десятилетий ясно показывает, что обеспечить устойчиво инновационный, а сегодня и инновационно-цифровой характер военно-экономического роста и формирование критической массы конкурентных преимуществ невозможно без эффективно функционирующей национальной инновационной системы (НИС) и результативного механизма реализации инновационных процессов. Это относится, как в целом к национальной экономике, так и к ее отдельным секторам: военному и гражданскому, и, что особенно важно, к их взаимодействию. Особенности движения к синтезу военного и гражданского секторов экономики в рамках реализации инновационных прорывов несомненно требует внимания в рамках российской промышленной политики с учетом приоритетной ориентации на процессы диверсификации в оборонном комплексе (ОПК) РФуже в ближайшее десятилетие.
Ретроспективный анализ военно-инновационного развития США свидетельствует, во-первых, о реализации крупнейшего инновационного прорыва в 1980-х - 1990-х годах предыдущего века и об активной подготовке к новому, на сегодня инновационно-цифровому рывку с середины второго десятилетия XXI века. Во-вторых, просматривается неразрывная взаимосвязь динамики военно-инновационного развития, накопления инновационно-ориентированных преимуществ в военной области с так называемыми американскими стратегиями компенсации (OffsetStrategy). В ноябре 2014 г. ЧакХэйгел (министр обороны США в тот период) объявил о необходимости принятия Третьей
стратегии компенсации или Третьего офсета (ThirdOffset). Офсет третий, потому что в третий раз после окончания Второй мировой войны США ищут возможность технологических прорывов, чтобы компенсировать преимущества потенциальных противников и успокоить своих союзников [1]. Первый офсет, как известно, связывают с речью президента США Д. Эйзенхауэра "Новый взгляд" (1954 г.), когда, по мнению американцев, надо было противостоять большим конвенциальным силам Союза в Европе. США, в частности, искали ответ на это в расширении лидерства США в ядерной сфере. С позиции будущих инновационных прорывов, важно отметить, что в конце 1950-х годов, как ответ на запуск Советским Союзом искусственного спутника Земли, в США наметился переход к реализации новой научно-технической политике, а при американском военном ведомстве было создано (1958 г.) Управление перспективных исследований и разработок - DARPA (Defense Advanced Research Project Agency), важнейшей задачей которого стала реакция на технологические сюрпризы и создание технологических сюрпризов с целью обеспечения военно-технологического превосходства США в долгосрочном плане. Эффективность и результативность деятельности DARPA подтверждается не только тем, что она активно функционирует и в настоящее время. Более того, опыт этой организации активно перенимается в XXI веке не только другими правительственными ведомствами США, но и используется во всех ведущих странах мира (включая Россию, Китай? европейские страны и др.). Второй офсет формировался с конца 1970-х годов, когда американские военные политики, признав, что СССР может иметь равный им ядерный арсенал, попытались найти новый способ восстановления сил сдерживания в Европе. Они сосредоточили внимание на развитии высокоточных вооружений, самолетов, построенных по технологии стелс (невидимок), систем GPS, разведывательных и связных спутников в рамках систем С41 (command, control, communications, computing and Intelligence), способствуя и развитию в дальнейшем сетецентричных схем боевых действий. Именно в рамках второго офсета в США был реализован мощный и, можно со всей уверенностью сказать, первый крупный инновационный прорыв, который выразился, что исключительно важно, не только в создании вышеупомянутых технологий, но и в изменениях организационно-управленческого характера, обеспечив формирование эффективного и устойчивого механизма реализации инновационных процессов в экономике страны. Именно в этот период в США "произросла" самая мощная на сегодня в мире национальная инновационная система (НИС).
Актуальным представляется анализ сущности, особенностей, направлений и ожидаемых результатов инновационно-цифрового прорыва, заложенного в реализацию Третьего офсета. Следует, однако, заметить, что само название «Третий офсет» при предыдущем министре обороны США (20.01.2017-01.01.2019 гг.) Джеймсе Мэттисе (JamesMattis), употреблялосьне часто (по сути, было убрано из официального лексикона). Однако анализ военно-инновационной деятельности США, изучение таких официальных документов как Национальная стратегия безопасности (National Security Strategy - NSS) и Национальная оборонная стратегия (National Defense Strategy - NDS), опубликованных соответственно в декабре 2017 г. и январе 2018 г. показывает следующее. Продолжается и достаточно активно реализация задач, поставленных в рамках стратегии Третьего Офсета в конце 2014 г. действующим на тот момент министром обороны Ч.Хэйгелом (Ch.Hagel) и его заместителем Б. Уорком (B. Work), что в дальнейшем было поддержано и последующим (в период 2015- январь 2017 гг.)главой американского оборонного ведомства Эштоном Картером (AshCarter). Более того, вышеназванные документы свидетельствуют не только о приверженности идеям стратегии Третьего Офсета, но и приоритетности этих идей в определении направлении инвестиционных потоков в научно-технологической сфере США. Об этом говорят и американские эксперты [2].
Что, по всей видимости, будет продолжено при новом министре обороны США -Патрике Шанахане, однако при усилении упора на использование коммерческих научно-технических достижений в военной области, росте эффективности военных разработок и повышении качественных характеристик боеготовности национальных вооруженных сил. Организационно-управленческие и финансовые факторы реализации первого инновационно-технологического прорыва-в последние два десятилетия XX века В основе реализация в США инновационного, особенно военно-инновационного прорыва в последние два десятилетия XX века лежали два стратегически важных фактора: последовательные и крупные вложения в исследования и разработки (рис.1) и кардинальные изменения во взаимодействии военной и гражданской экономики. Последнее потребовало разработки эффективной законодательно-правовой основы инновационной деятельности, выработки новых инструментов взаимодействия военного и гражданского секторов экономики. Напомним важнейшие из них.
Перемены в законодательно-правовом обеспечении. Кардинальные сдвиги в законодательно-правовой основе США, стимулирующей инновационную активность, влияющей на промышленную конкурентоспособность и разрушающей перегородки между военным и гражданским секторами экономики были заложены в 1980-е
годы. Отправной точкой явилось принятие в 1980 г. закона Стивенсона-Уайдлера, (Stevenson-Wydler Technology Innovation Act of 1980 - P.L.96-480), который кардинальным образом расширил возможности передачи технологий из федеральных лабораторий[1], провозгласив использование «федеральной технологии» (то есть, технологии, разработанной на федеральные средства) для коммерческих и общественных целей (того, что ранее не существовало) как национальный приоритет[3]. Вершиной законодательных мер 1980-х годов[2] явился Федеральный закон о передаче технологий 1986 n(The Federal Technology Transfer Act of 1986 - P.L. 99-502). Этот закон значительно усилил кооперацию федеральных лабораторий и научно-исследовательских центров с промышленностью в сфере НИОКР путем установления Соглашений о кооперативных исследованиях и разработках (Cooperative Research and Development Agreements - CRADAs)[3] между федеральными лабораториями и компаниями. Хотя фокус федерального закона о передачи технологии был сосредоточен на передаче «федеральных технологий», с самого начала было ясно, что взаимодействие между исследователями способствуют ситуации, когда «федеральные» ученые и инженеры перенимают высокие технологии частного сектора. По сути, был усилен фундамент формирования двустороннего движение: «спин-он» от частного сектора к федеральному и «спин-офф» от федерального к частному. Пакет законодательно-правовых мер, способствующих улучшению и ускорению процессов инновационного развития, продолжал расширяться и совершенствоваться в 1990-е и последующие годы,[4] способствуя не просто регламентации взаимодействия федерального и частного секторов, военной и гражданской экономики, но и законодательноподдерживающей, а в некоторых случаях и законодательно организующей взаимодействия субъектов инновационной и военно-инновационной деятельности.
Финансирование оборонныхНИОКР. С 1958 г. по середину текущего десятилетия ассигнования на оборонные НИОКР США (в ценах 2015 г.) выросли в ценах 2015 г. на 337% (с 16 млрд. долл. в 1958 г. до 70 млрд. долл. в 2015 г. - рис.1). Запрос на оборонные НИОКР на 2019 г. превышает в США 92 млрд. долл. Несмотря на определенные (и иногда весьма значительные снижения ассигнований (до -24% - рис.1), общая линия тренда -нарастающая. [5]
С конца 1970 г. и по 1989 г., то есть в начальный период реализации второго офсета, что впоследствии вылилось в реализацию первого инновационного прорыва, рост ассигнований на исследования и разработки оборонного характера составил 97% (рис.1). И хотя в 1990-е гг. в силу известных обстоятельств наблюдалось снижение ассигнований на оборонные исследования и разработки (на 21% с 1989 г. по 2000 г. - рис.1), по
абсолютным значениям (при пересчете в цены 2015 г.) ассигнования на оборонные НИОКР выросли с 38 млрд. долл. в 1980 г. до 53 млрд. долл. в 2000 г. [4].
Рис I. Оборонные НПОКР США (млрд долл . в иенах 2015 г.) и их пшененая по ряду »ременных интервалов (в *•) (Данные м 2016-2019 гг в текущих йенах)
Соспипн ПО ОД КМ и VI ИСТОЧИКДО* [4] ■ [5]
Практически с середины 1960-х годов идет неуклонное наращивание доли частного сектора в общенациональных расходах на НИОКР США: с 35% в середине 1960-х годов до 65% в середине текущего десятилетия, сравнявшись с уровнем федеральных ассигнований в общенациональных расходах на НИОКР в 1980 г. (примерно по 48-49%)[6]. Наращивание частных инвестиций в исследования и разработки, расширяющих научно-техническую базу гражданского сектора, при одновременном и достаточно динамичном развитии рассмотренной выше законодательно-правовой основы ускорения инновационной деятельности, действовало в направлении появления новых инструментов взаимодействия военных и гражданских секторов экономики. Прежде всего, таких как двойные технологии/двойные инновации, технологический трансфер, развитиегосударственно-частного партнерства (ГЧП) при неуклонном совершенствовании его структуры и форм. Рассмотрим некоторые из них.
Двойные технологии/двойные инновации. Главным направляющим развития концепции двойных технологий/двойных инноваций явилось министерство обороны (МО) США, опубликовавшее в 1989 г. первый план критически важных технологий (КВТ), 75% которого составляли технологии двойного назначения. В первой половине 1990-х годов подобные планы критически важных технологий были разработаны в НАСА (американское Национальное управление по исследованию космоса США) и
Министерстве торговли США, которые в значительной степени перекрывались с Планом КВТ МО США. Реализация концепции двойных технологий/двойных инноваций формировала необходимые условия и благоприятные ожидания в инновационной области в национальном масштабе, способствуя росту эффективности затрат через мультипликативный эффект взаимного обогащения технологий, совершенствование механизма перелива технологий по широкому спектру субъектов инновационной деятельности. С позиции МО США, данные процессы расширяли и укрепляли научно-техническую опору военного ведомства, способствовали повышению гибкости при создании вооружений и военной техники. Однако процесс институционализации концепции двойных технологий занял в США порядка 10 лет (с начала реализации в 1993 г. программы реинвестирования технологий (TRP- Technology Reinvestment Program) и до внедрения в 2003 г. программы двойного использования науки и технологий (Dual-Use S&T Program).
Государственно-частное партнерство (ГЧП). Активизация государственно-частного партнерства относится к периоду реализации второго офсета.Этому в значительной степени способствовало создание сетевой структуры взаимодействия как между субъектами национальной инновационной системы (НИС), так и между всеми стадиями собственно инновационного процесса, включая и взаимосвязи между исполнителями НИОКР и пользователями технологических инноваций, как в военном, так и в гражданском секторах экономики, способствуя значительному снижению уровня деформации инфраструктуры инновационной деятельности [7]. Действовала, однако, и обратная связь: развитие различного рода партнерств с участием государственных лабораторий, в том числе и военного ведомства США внесло серьезный вклад в демонстрацию возможностей формирования и результативности сетевых организационных структур в американской экономике.
Развитие ГЧП прошло сложный путь от инструмента передачи технологий до повышения эффективности реализации технологических проектов и оптимизации сложного комплексазадач, решаемых при создании наукоемкой продукции, в том числе оборонного характера.Расширился спектр форм ГЧП: консорциумы, центры превосходства, кооперативные соглашения различного уровня. Более того, все чаще в рамках ГЧП используется венчурный капитал. Так, например, венчурный фонд In-Q-Tel с бюджетом в 30 млн. долл. в год, созданный по инициативе Центрального разведывательного управления США в конце 1990-х годов (действующий и в настоящее время), инвестирует в частные компании с целью достижения технологического
преимущества США в области информационной безопасности, распределенной архитектуры, генерации знаний, а также в области физики и биологии[8].Рост функциональной сопряженности и интегрированности участников различных форм ГЧП являетсяважной составляющей радикальных изменений во взаимодействии военной и гражданской экономики.
К концу 1990-х годов реализация инновационного прорыва в США при определяющей роли в этом процессе военного ведомства оказала огромное воздействие на переход к инновационной экономике и в других странах и регионах мира. Сегодня развитие таких важнейших элементов НИС, как двойные технологии/двойные инновации, государственно-частные взаимодействия наблюдается практически во всех ведущих странах мира, включая и Россию. Следует однако отметить, что эффективность этих инструментов инновационного развития требует постоянного мониторинга, обновления, совершенствования и дополнения.
В целом, можно утверждать, что начало 21 века знаменовалось признанием инноваций, и, прежде всего, технологических инноваций, ключевым фактором крупнейших структурных и циклических преобразований в мировом масштабе и основополагающим элементом в неуклонно набирающей силу "политико-экономической и военной" (ПЭВ) конкуренции, как между стратегическими оппонентами, так и между стратегическими партнерами (прежде всего, в контексте США, Россия, Китай).
Движение в направлении реализации второго инновационно-технологического
прорыва
В текущем десятилетии следует выделить два важнейших момента, которые в совокупности ведут к пересмотру общего концепта в сфере военно-инновационного развития США.
Во-первых, в условиях глобализации наращивание инвестиций в развитие высоких технологий и, прежде всего, цифровых за пределами оборонного сектора (рост частных инвестиций), по мнению многих зарубежных экспертов способствовало эрозии военно-технического превосходства США. Впервые после окончания Второй мировой войны военно-техническое превосходство США (или техническое превосходство в военной области) находится под угрозой. Причем не столько со стороны потенциальных конкурентов, сколько со стороны гражданского рынка [9]. Естественно перед военно-политическим руководством США встала задача вернуть глобальную инициативу в области военных технологий.
Особенно остро проблема возрастающей зависимости военно-ориентированных инноваций от коммерческих и глобальных компаний не являющимися частью традиционной военно-промышленной базы США, высветилась во время обсуждения Национального закона в сфере обороны 2017-2018 г г. (National Defense Authorization Act (NDAA) for FY 2017-2018) [10]. И как следствие, акцент во все большей степени фокусируется на обеспечение лидерства в области военных инноваций. Ставится задача восстановления, повышения и усиления миссии оборонных технологических инноваций.
Во-вторых, резко возрастает значимость и важность цифровой составляющей инновационного развития. Цифровизация несомненно окажет воздействие (причем достаточно радикальное) не только на развитие информационно-коммуникационных технологий, но и на механизм бизнес-процессов (бизнес-отношений) в военно-промышленном комплексе (ВПК), на совершенствование производственной базы (прежде всего, через аддитивные или "3D- принтинг" технологии), а также на рост эффективности современных и появление новых оперативных концепций, повышение качества обеспечения оперативных боевых действий и их компьютерного моделирования, на кардинальные сдвиги в архитектуре принятия решений. Результативность процесса цифровизации, его важнейшие дивиденды и риски на сегодня еще далеко не просчитаны и, что важно, происходят в период радикального углубления взаимодействия экономического развития и обеспечения национальной, а также и международной безопасности.
С конца 2014 г. в США началась активная подготовка к реализации нового инновационного или на сегодня уже инновационно-цифрового прорыва, первоначально в рамках, как отмечалось выше, выдвинутой в 2014 г. Третьей американской стратегии компенсации, ориентированной прежде всего, на упрочнение военно-технического превосходства и на достижение глобального лидерства.
Стержнем третьей стратегии компенсации в 2014 г. была объявлена Оборонная инновационная инициатива (DII - DefenseInnovationInitiative), которая, согласно заявлению и нынешнего главы министерства обороны США остается важнейшим приоритетом.[11]Направлена эта инициатива на укрепление взаимосвязи военного ведомства США и промышленности по ускорению передовых технологических разработок и использование ("перехватывания") других ресурсов для решения многих проблем военно-экономической и военно-технологической деятельности, в частности, "в области кибербезопасности в оборонной сфере" [12].
Ключевым элементом американской оборонной инновационной инициативы является долгосрочная программа НИОКР (Long Range Research and Development Plan - LRRDP). Основная цель этой программы - разработка следующего поколения военных технологий для поддержания военно-технологического превосходства США. Программа LRRDP, выстроенная по образцу и подобию аналогичной программы конца 1970-х гг. в рамках реализации второго офсета, фокусируется на наиболее выигрышных (результативных) инвестициях в "зарождающиеся", прорывные, открывающие новые возможности технологии. По мнению американских экспертов, данный подход дает возможность очертить будущее производственных инвестиций США и определить траекторию и направленность конкуренции за технологическое и военно-техническое превосходство на долгосрочную перспективу. В рамках программы LRRDP сформированы рабочие группы, которые призваны определить ключевые технологические возможности в ряде специфических областей, в частности, например, в области космических технологий, подводных технологий, технологии доминирования и борьбы в воздушном пространстве (Air dominance and strike technology), в области противовоздушной и противоракетной обороны. В каждой из этих групп будут определены важнейшие технологические направления, в рамках которых затем перейдут к этапу разработки (рассчитанному примерно на пять лет). Эксперты МО США предполагают, что в идеале эта инициатива приведет к таким возможностям в области исследований и разработок, которые будут способствовать развитию технологий в долгосрочном плане, эффективно отвечая в то же время на новые вызовы 21 века в ближнесрочной и среднесрочной перспективе.
Среди организационных мероприятий по подготовке инновационно-цифрового прорыва следует выделить следующие. В 2016 г. при министерстве обороны США в целях ускорения процессов внедрения инновационных решений в практику военного ведомства было создано Управление по оборонным инновациям (Defense Innovation Advisory Board), а при министре обороны была даже введена должность Директора по инновациям. Более того, еще в рамках Национального закона в сфере обороны от 2015 г. (NDAA 2015), было принято решение (которое вступило в силу в феврале 2017 г.) о преобразовании департамента по приобретению, технологиям и логистики при заместителе министра обороны США (Under Secretary of Defense for Acquisition, Technology, and Logistic -AT&L) в два департамента. Одно из них - это создание при заместителе министра обороны США департамента по исследованиям и инжинирингу (USD(R&D) - Under Secretary of Defense for Research and Engineering). Весьма показательно, что организация, подобная USD(R&D), существовала в период реализации Второго офсета. Тогда ее
возглавлял У. Перри (WilliamPerry). Восстановление подобной организации в рамках МО США в 2017 г. напрямую связывается с успехом предыдущей USD(R&D).
В рамках попытки реализации нового инновационно-цифрового прорыва наблюдается тенденция к выстраиванию новой модели взаимодействия между государственными организациями и бизнесом. Так, в рамках Оборонной инновационной инициативы (DII) в 2015 г. было создано специальное подразделение по оборонным инновациям - DIUx (Defense Innovation Unit Experimental), базирующееся в Силиконовой долине и предназначенное для ускорения процесса доставки критически важных коммерческих технологий военным [13].
Силиконовая долина, как известно, обеспечила "взрывной" характер частных инвестиций, став центром высокотехнологичной гражданской продукции, поставляющим компоненты и системы "более перспективные для реализации наиболее критически важных военных возможностей по сравнению с технологиями, производимыми в традиционном военном секторе" [14]. Размещение DIUx в Силиконовой долине преследует цель не только определить перспективные компании и стартапы, являющиеся драйверами инновационно-цифрового развития и их профинансировать. Главная задача для военного ведомства США - это перенять культуру деятельности этих организаций, определить и в дальнейшем использовать модели их финансирования, которые управляют развитием коммерческого рынка высоких технологий [15]. Часто приводят пример с развитием беспилотных летательных аппаратов (дронов), первоначально созданных военными. Однако развитие рынка гражданских дронов планируется в четыре раза быстрее военного, что в дальнейшем обеспечит и пропорциональные улучшения в их функциональных возможностях и приведет к снижению стоимости [16].
Выделяют три важнейших компонента экспериментальной организации DIUx. Во-первых, это обеспечение поддержки военного ведомства США в области новейших технологий, особенно в сфере кибербезопасности. Во-вторых, по мнению бывшего министра обороны США А. Картера, будут расширены возможности по привлечению наилучших "умов" для решения задач военного ведомства, что позволит и решить проблему молодых сотрудников, даже если они смогут работать лишь в ограниченном временном интервале. В третьих, предполагается, что DIUx будут привлечены и резервисты, которых А.Картер охарактеризовал как особый и очень важный «клад» для министерства обороны США [12]. Показательно, что предполагается создать целую сеть
организаций, подобныхСШх. В частности, помимо Силиконовой долины, уже имеются подобные организации в районе г. Бостон., а также в штате Техас.
Важнейшая задача в рамках реализации Оборонной инновационной инициативы -кардинальное повышение активности и достижение качественно нового уровня по использованию в военных целях исследований и разработок, созданных в гражданских и/или комммерческих организациях [17]. Как отмечается в Национальной оборонной стратегии США 2018, партнерство с коммерческим сектором приобретает критический характер. Если ранее военные обращались к промышленности с задачей создания технологии, отвечающей определенным требованиям, то в настоящее время во все увеличивающейся степени военные обращаются к промышленности с просьбой адаптировать существующие коммерческие технологии к военным потребностям.Поддержание преимущества американского военного ведомства на мировом технологическом ландшафте в этих условиях потребует изменений в культуре и военного ведомства и промышленности, в источниках инвестирования. А также, как отмечали зарубежные эксперты,необходимы будут коррективы в обеспечение защиты национальной инновационной базы в области безопасности [18].Не решенной на сегодня проблемой столь серьезного концептуального разворота военно-инновационной деятельности является создание таких возможностей, которые позволят убедить компании воспринимать военное ведомство как клиента [15].
Правомерно задать вопрос, какой вклад собирается внести DARPA в реализацию новой американской оборонной инновационной инициативы (DII)? В течение почти шести десятилетий, DARPA играла особую роль в инновационной сфере: неотступно следовать экстремально вызывающим, но потенциально «парадигм-сдвигающим» технологиям в поддержку национальной безопасности [19], создавать технологические сюрпризы и обеспечивать эффективные и своевременные ответы на технологические и стратегические сюрпризы. Во второй половине второго десятилетия XXI века основные технологии (или основная технологическая ось) DARPA - это искусственный интеллект, большие данные, роботизация, автономизация, миниатюризация, квантовые компьютеры и т.д. Вершиной развития цифровых технологий будет, безусловно, внедрение систем искусственного интеллекта, а позднее, вероятно и квантового искусственного интеллекта. Наиболее значимые результаты вышеназванных технологий и их синергетический эффект следует ожидать уже в будущем десятилетии.
Как показывает история, "никакие из наиболее важных систем оружия, трансформирующие боевые действия в 20 веке: самолеты, танки, радары, двигатели,
вертолеты, электронные компьютеры и даже атомная бомба обязаны началу своих разработок требованиям доктринальных установок или пожеланиям военных" [20]. Никакие из них. И к этому списку другие эксперты добавляют технологии "стелс", беспилотные летательные аппараты, глобальную систему позиционирования GPS и Интернет-технологии. Роль DARPA - представить какие возможности могут быть наиболее желательны для военных в будущем ускорить продвижение этих возможностей на стадию демонстрации технологий. То есть, подтверждается высказывания военного историка Дж. Чамберса (JohnChambers) [20], что доступность технологических преимуществ (или технологический прогресс) в значительной степени управляют военной доктриной. Следуетоднако отметить, что в 2007 г. организация подобная DARPAбыла создана в рамках разведсообщества США. Речь идет об Агентстве передовых исследовательских проектов в сфере разведки - IARPA (Intelligence Advanced Research Project Activity), деятельность которого направлена на создание сюрпризов в области новейших цифровых технологий и прежде всего, в области компьтерной техники, включая криогенные сверхпроводные компьютерные системы, квантовые компьютеры, а также нейронауку. IARPA занимает главные позиции в исследовании в области квантовых компьютеров, прежде всего, в связи с их применением в квантовой криптографии. Таким образом, сегодня у истоков реализации инновационно-цифрового прорыва в целях реализации долгосрочного военно-технологического превосходства США - стоит не одна, а две организации по созданию технологических сюрпризов: DARPA и IARPA. Как эти организации могут взаимодействовать и как это обстоятельство может изменить военно-технологическое пространство, как будет развиваться взаимодействие этих организаций с нетрадиционными для военно-промышленного комплекса компаниями, прежде всего, хайтек-компаниями США? Ответить на эти вопросы еще только предстоит, что потребует активных дискуссий и глубокого экспертного анализа.
Изучение реализации первого инновационного прорыва и подготовки к новому, второму инновационно-цифровому прорыву в США свидетельствует об определяющей роли в этом процессе Федерального правительства, и, прежде всего, американского военного ведомства. Усиливается и роль американского Центрального разведсообщества в связи с развитием киберпространства.
Инновационно-цифровой рывок предполагается реализовать в новых условиях: закладываются фундаментальные изменения по использованию в целях обороны гражданской и коммерческой научно-технической базы, радикально расширяются и переосмысливаются (в сравнении с первым инновационным прорывом) возможности
взаимодействия между военным и гражданским секторами экономики. В целом, в МО США ставится задача посредством оборонной инновационной инициативы (DII) и создания целого кластера организаций подобных DIUx (расположенных в непосредственной территориальной близости с флагманами коммерческой инновационной индустрии), поддержать американское военно-техническое доминирование. Но уже в рамках нового целевого формата: достижения глобального лидерства, причем не только посредством технологий, но и через совершенствование инновационно-цифровых процессов и стратегий.
Планируемые в США изменения в военно-инновационной сфере, оценка их эффективности и результативности в условиях глобализации заслуживает, на наш взгляд, серьезного внимания в условиях решения в России крупных задач повышения темпов экономического роста, сокращения технологического разрыва с ведущими мировыми державами, а также диверсификации ОПК (доведения доли продукции гражданского и двойного назначения с нынешних 17% до 30% к середине следующего десятилетия и до 50% к 2030 г.) при устойчивости обеспечения необходимого уровня национальной безопасности.
Список литературы
1. Who's afraid of America? // The Economist. - 2015. - June 13'th. [Электронный ресурс] -Режим доступа:http://www.economist.com/printedition/covers/2015-06-11/ap-e-eu-la-me-na-uk
2. Aaron Selva: FY19 budget sees increasing investments in AI, machine teaming // Defense news, Jan.30, 2018. [Электронныйресурс] - Режимдоступа: http:// defense news.com/cogess/budget/2018/01/30/selva-fy19-budget-sees-increasing-investments-in-ai-machine-teaming
3. Lance A.Davis (Deputy Director, Defense Research and Engineering, Office of technology Transition Office of the Secretary of Defense). U.S. DOD Technology Transfer Policy and Mechanisms. "Defense Conversion Strategies" Ed/ by Robert F. Dundervill, Jr., Peter F. Gerity, Anthony K. Hyder and Lawrence H. Luessen. NATO ASI Series. Kluwer Academic Publishers, 1997, P.464-465.
4. [Электронный ресурс] - Режим доступа: www.aaas.org/sites/default/files/Functionjpg
5. S.DOD Defense Spending, Procurement, RDT&E/ Forecast International's Aerospace Portal. [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://www.fi-aeroweb.com/Defense-Spending.html
6. Рассчитаноподаннымисточника: National Science Foundation, National Center for Science and Engineering Statistics, National Patterns of R&D Resources (annual series). Science and Engineering Indicators 2018.
7. Панкова Л.В. Военная экономика, инновации, безопасность., М.: ИМЭМО РАН, 2016 г., 103 с.
8. Steinbock, Dan. The Challenges for America's Defense Innovation. Washington, D.C., The Information Technology and Innovation Foundation, November 2014, p.15. [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://wwwitif.org/2014-defense-rd.pdf>.
9. Adam Jay Harrison. DOD 2.0:High Tech is Eating the Pentagon //Proceedings Magazine, February 2016. [Электронный ресурс] - Режим доступа: www.usni.org/magazines/proceedings/2016-oz/dod-20-high-tech-eating-pentagon
10. National Defense Authorization Act For FY 2017.U.S. Senate Armed Services Committee. [Электронный ресурс] - Режим доступа: www.armed-services.senate.gov/imo/media/doc/FY17
11. (DII) Terri Moon Cronk. DOD's Innovation Initiative Remains Top Priority, Mattis says. DoD News, Defense Vedia Activity, Aug.10, 2017. [Электронный ресурс] - Режим доступа: https://www.defense.gov/News/Article/1275181/dods-innovation-initiative-remains-top-priority-mattis-says
12. Pomerleau. Carter details DOD's innovation plan // Government Cloud Insider. [Электронный ресурс] - Режим доступа:https://defensesystems.com/articles/2015/05/06/carter-dod-innovation-plans-congress.aspx
13. [Электронный ресурс] - Режим доступа: www.defenseinnovationmarketplace.mil/DII_Defense_Innov
14. Guiding Principles to optimize DOD Science and Technology Investments. Lastmodified 23/10/2014. [Электронный ресурс] - Режим доступа: www.dbb.defense.gov/Portals/35/Documents/Meetings/2014/2014-10/RD%2OT
15. Цитируетсяпо Adam Jay Harrison. DOD 2.0:High Tech is Eating the Pentagon //Proceedings Magazine, February 2016. [Электронный ресурс] - Режим доступа: www.usni.org/magazines/proceedings/2016-oz/dod-20-high-tech-eating-pentagon
16. Hummel, Kathryn Schiller Wurster, June 2016. Potomac Institute for policy studies. STEPS (Science, Technology, Engineering, and Policy Studies).[Электронный ресурс] - Режим доступа:www.potomacinstitute.org/steps/featured-articles/83-department-of-defense-s-in
17. Marcelo Balve. The Drones Report: Market Forecasts, Regulatory Barriers, Top Vendors, and Leading commercial Applications// Business Insider, 11 March 2015. [Электронныйресурс] - Режимдоступа:www.business unsider.com/drones-report-market-forecast-2015-3 (Цит. по Harrison. 2016).
18. John Louth, Christian Moelling. Technological Innovation. The US Third Offset Strategy and the Future Transatlantic Defense. Dec.2016. iris-france.org/wp-content/uploads/2016/12/ARES-Group-Policy-Paper-US
19. Jon Harper. New National Defense's Strategy Prioritizes High-Tech Equipment, Acquisition Reforms 1/19/2018 [Электронныйресурс] - Режимдоступа: http://www.nationaldefensemagazine.org/articles/2018/1/19/new-national-defense-strategy-prioritizes-high-tech-equipment-acquisition-reforms>
20. Emerging Threats and Capabilities Armed Services Committee, U.S. Senate; Strategy and Implementation of the Department of Defense's Technology Offsets Initiative in Review of the Defense Authorization Request for Fiscal Year 2017 and the Future Years Defense Program).
21. The Oxford Companion to American Military History/John Chambers, ed.-New York, Oxford University Press, 1999. P.791.
22. Тихонов Г.В., Тихонов А.И. Роль и место России в современной мировой экономике. Монография. Ставрополь: ЛОГОС, 2018.
23. KonovalovV.B., Tikhonov A.I., FursovV.A., SogachevaO.V., PyanovaN.V.Marketing planning in industrial enterprises in the context of import substitution strategy //International Journal of Applied Business and Economic Research. 2017. Т. 15. № 12.С. 171-182.
24. Kulikova N.N., Smolentsev V.M., Tikhonov A.I., Kireev V.S., Dikareva V.A.Planning of technological development of new products and its impact on the economic performance of the enterprise//International Journal of Economics and Financial Issues. 2016. Т. 6. № 8 Special Issue. С. 213-219.
[1] В частности, отмечалось, что каждая лаборатория с численностью занятых 200 чел. и более должна была организовать Отдел исследований и приложения технологий для реализации взаимодействия с федеральным правительством, правительством штатов и частным сектором.
[2]Следует отметить и важность принятого в 1980 г. патентного закона Бэй-Доуэла в сфере малого бизнеса и университетов (Bayh-Dole University and Small Business Patent Act - P.L.96-517), что привело к расширению возможностей использования университетами и промышленностью изобретений, созданных на федеральные средства, а также законодательства 1981 г. по налоговым льготам при проведении исследований и
экспериментировании, закона 1982 г. о стимулировании деятельности малого бизнеса и др.
[3]Эти соглашения заключались между федеральными лабораториями с одной стороны и не федеральными организациями с другой стороны. При этом правительство через свои лаборатории обеспечивает кадрами, услугами, приборами и оборудованием и другими ресурсами за исключением финансирования (с учетом возмещения или без учета возмещения). Не федеральные организации, в свою очередь, делают то же самое.касающееся проведения специальных НИОКР в соответствии с общими миссиями лабораторий. взаимодействия между исследователями в федеральных лабораториях и не федеральных организациях.
[4] Например, национальный закон в сфере обороны от 1993 г. (National Defense Authorization Act (NDAA) of 1993, P.L. 102-484) обязывал министра обороны разработать федеральную программу диверсификации военных лабораторий для поощрения более тесной кооперации в сфере НИОКР и производства между федеральными лабораториями и промышленностью. Или, законодательный акт о коммерциализации припередачи технологии 2000 г. (Technology Transfer Commercialization Act of 2000), в соответствии с которым значительно расширялись возможности правительственных агентств в области мониторинга и лицензирования, принадлежащих государству изобретений[1].
[5] Линия тренда - представляет собой прямую линию, обладающую тем свойством, что расстояние от нее до любой точек рисунка (гистограммы) минимально.
