CC BY
97
центирования на требованиях равенства. Таким образом, "никто" в изначальном бытие-еще-никем проходит путь через индивидуализацию к бытию-уже-никем - к возможности "внепер-сональной интимности" с другими "никто".
Итак, в статье представлены общие тенденции изучения сферы интимного, возникающие на фоне социокультурных изменений второй половины XX в. Были обозначены модели изменения интимных отношений, предложенные теоретиками отношений в первой декаде XXI в., в рамках которых предпринималась попытка снять противоречия между индивидуализирующими тенденциями и требованиями равенства внутри отношений. Предлагаемые альтернативные модели реструктуризации отношений символизируют критический подход к психотерапевтическим практикам, распространенным на протяжении XX в., а также иной угол рассмотрения фундаментальных принципов конструирования интимности.
ЛИТЕРАТУРА
1. Skolnick A., Skolnick J. Intimacy, Family and Society. Boston, Little Brown, 1974. 328 р. Р. 18.
2. Heckert J. Love without borders? Intimacy, identity and the state of compulsory monogamy // Understanding Non-Monogamies. New York: Routledge, 2010. Р. 255-266.
3. Morgan D.H.J. Family Connections: An Introduction to Family Stadies. Cambridge: Polity Press, 1996. 457 р.
4. Gillies V. Family and Intimate Relationships: A Review of the Sociological Research. London: South Bank University, Families & Social Capital ESRC Research Group, 2003. P. 2.
5. Klesse C. Notion of Love in Polyamory - Elements in a Discourse on Multiple Loving // Laboratorium. 2011. № 2. P. 121-127.
6. Гидденс Э. Трансформация интимности. СПб.: Питер, 2004. 208 с.
7. Bersani L., Fillips A. Intimacies. Chicago and London: University of Chicago Press, 2008. 144 p. P. 120.
8. Слоттердайк П. Критика цинического разума. М.: АСТ МОСКВА, 2009. 800 с. C. 139-140.
20 сентября 2013 г.
УДК 323 (470.620)
ИНФОРМАЦИОННАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ СОЧИНСКОЙ ОЛИМПИАДЫ-2014: ОСНОВНЫЕ ВЫЗОВЫ И СТРАТЕГИИ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ
Г.Г. Рудь
К многообразию национальных интересов России относятся интересы обеспечения информационной безопасности. Понятие "информационная безопасность" в Доктрине информационной безопасности Российской Федерации определяется как состояние защищенности российских национальных интересов в информационной сфере, определяющихся совокупностью сбалансированных интересов личности, общества и государства [1]. В Доктрине отмечается, что информационная сфера активно влияет на состояние политической, экономической, оборонной и других составляющих безопасности Российской Федерации, и что национальная безопасность зависит от обеспечения
Рудь Галина Геннадиевна - соискатель кафедры политологии и политического управленияКубанского государственного университета, 350000, г. Краснодар, ул. Ставропольская, 149, e-mail: galinaroode@gmail.com.
информационной безопасности. К источникам угроз информационной безопасности Доктрина относит деятельность иностранных политических, экономических, военных, разведывательных и информационных структур, направленную против интересов Российской Федерации в информационной сфере, а также стремление ряда стран к доминированию и ущемлению интересов России в мировом информационном пространстве, вытеснению ее с внешнего и внутреннего информационных рынков. Доктрина информационной безопасности также относит к угрозам информационной безопасности информационно-пропагандистскую деятельность политических сил, общественных объединений, средств массовой
Galina Roode - postgraduate student of the Policy and Political Governance Department at the Kuban State University, 149, Stavropolskya Street, Krasnodar, 350000, e-mail: galinaroode@gmail.com
информации и отдельных лиц, искажающих стратегию и тактику внешнеполитической деятельности Российской Федерации.
Хотя в узком смысле под информационной безопасностью обычно понимают защиту секретной и конфиденциальной информации, программного обеспечения, баз данных и т.п., к сфере информационной безопасности относятся, как вытекает из Доктрины, и другие, более широкие цели и задачи, процессы и явления. Так, например, согласно Доктрине, требования обеспечения информационной безопасности предполагают также создание условий для гармоничного развития информационной инфраструктуры, реализации конституционных прав и свобод человека и гражданина в области получения информации и пользования ею в целях обеспечения незыблемости конституционного строя, суверенитета и территориальной целостности России, политической, экономической и социальной стабильности, безусловного обеспечения законности и правопорядка, развития равноправного и взаимовыгодного международного сотрудничества [1].
Таким образом, если строго исходить из буквы и духа Доктрины, к сфере обеспечения информационной безопасности следует отнести также необходимость эффективного противодействия искажению и фальсификации информации, приводящих к ущемлению национальных интересов России при подготовке к такому важному международному спортивному мероприятию, как Олимпийские игры. Особенно важно такое противодействие в тех случаях, когда искажения и фальсификации информации организованы сознательно, имеют большой масштаб и инспирированы в целях нанесения крупного ущерба национальным интересам.
На актуальность обеспечения информационной безопасности указывает разнообразный исторический опыт. Известно, что многим трагическим событиям предшествовали различные информационные "вбросы". Например, формальным поводом для развязывания Второй мировой войны для нацистской Германии послужила "сконструированная" ею информация о нападении польских военнослужащих на немецких. Из новейшей истории известно, что поводом для вторжения вооруженных сил США и сил коалиции в Ирак послужила предъявленная миру и Организации Объединенных Наций ложная ин-
формация о том, что в Ираке имеется бактериологическое и химическое оружие. Хорошо известно также, что манипулирование ложной информацией о ситуации в современной Сирии также используется в глобальной геополитической игре. Такого рода исторические примеры - когда различными политическими игроками сознательно и целенаправленно конструируется ложная информационная среда - можно продолжить. Хотя они и не всегда столь прямолинейны.
Принятие решения о проведении в Сочи в 2014 г. Олимпийских игр, подготовка к их проведению также послужили для различных внутренних и внешних недружественных российскому государству сил средствами для того, чтобы путем распространения недостоверной информации нанести ущерб международному авторитету России и ее национальным интересам. Таким образом, говоря об обеспечении информационной безопасности предстоящей сочинской Олимпиады в интересующем нас аспекте, мы имеем в виду необходимость эффективного противодействия внешним и внутренним информационным диверсиям, направленным против российских национальных интересов.
Как показывает историческая практика, реализация крупных национальных проектов, подобных Олимпийским играм, нередко служит поводом для формально "информационного" а, по сути, геополитического соперничества. Особенно заметно это в истории олимпийского движения. Различные формы информационно-политических войн сопровождали его чуть ли не с момента зарождения этого вида состязания. Так, уже в 1908 г. на IV Олимпиаде в Лондоне с политическим демаршем выступили спортсмены Великого княжества Финляндского, входившего тогда в состав Российской Империи. Они отказались выступать под российским флагом. По сути, это была чисто политическая акция сепаратистского характера. Первый случай бойкота государств по инициативе Международного Олимпийского комитета произошел в преддверии VII Олимпиады в Антверпене в 1920 г., куда не были приглашены спортсмены Германии и ее союзников. Таким образом, мировое сообщество наказало их за развязывание первой мировой войны. В 1980 г. более пятидесяти стран бойкотировали проведение Олимпиады в Москве, протестуя против введения советских войск в Афганистан. Олимпийские игры 1984 г.
в Лос-Анджелесе подверглись бойкоту уже со стороны большинства государств социалистического лагеря. Многие последующие Олимпийские игры, вплоть до самых последних, использовались различными силами для геополитического соперничества, огромную роль в котором играла различным образом препарированная информация.
Принятие решения о проведении в 2014 г. Олимпийских игр в Сочи и их подготовка также сопровождаются информационным противоборством, а в некоторых случаях и прямыми вызовами информационной безопасности. На данное обстоятельство указывают многие российские политологи. Данная проблема поднималась в выступлениях ученых на научных и научно-практических мероприятиях Российского института стратегических исследований, Южного научного центра РАН, Института Каспийско-Черноморских исследований, Кубанского государственного университета и других научных и исследовательских учреждений. Проблемы предстоящей сочинской Олимпиады поднимали в своих выступлениях и статьях многие исследователи [2]. Хотя в вышедших работах не всегда ставится акцент собственно на информации и информационной безопасности, по сути речь в них идет о том, как различные внутренние и внешние силы стремятся реализовать свои политические интересы именно посредством манипулирования, а зачастую и путем прямой фальсификации информации о прошлом и настоящем проведения Игр.
Имеющиеся вызовы информационной безопасности можно классифицировать по разным основаниям. Наиболее простой и наглядной является их деление на внешнеполитические и внутриполитические. К основным внешнеполитическим вызовам информационной безопасности можно отнести попытку определенных сил использовать подготовку к Играм в Сочи и их проведение для того, чтобы навязать международному сообществу искаженный образ современной России как: 1) "страны-оккупанта", которая оккупировала часть территории Грузии; 2) страны, грубо нарушающей права человека и отдельных национальных меньшинств; 3) страны, которая в ходе подготовки к Играм наносит непоправимый ущерб природе. К основным внутриполитическим вызовам информационной безопасности следует отнести попытки использования Игр внутренними акторами (отдельными представителями этнонациона-
листов и "несистемной оппозиции") для достижения внутриполитических целей. Среди таких целей выделяются две основные: 1) опорочить внутреннюю политику Российского государства, обвинив его в пренебрежении интересами этнических меньшинств и надругательстве над их исторической памятью (в этом направлении наблюдается активность некоторых адыгских (черкесских) этнических "антрепренеров") и 2) подорвать престиж руководства страны, посредством обвинения его в "ненужной", "коррупционной" Олимпиаде. При этом политической целью выступает, собственно, не борьба с коррупцией, как таковая, а именно нанесение ущерба авторитету государственной власти.
Как показывает практика, внутренние и внешние акторы нередко солидаризуются, усиливая вызовы и угрозы информационной безопасности предстоящей Олимпиады. Особенно заметна в интересующем нас аспекте активность Грузии, некоторых западных политиков и политологов, а также некоторых адыгских (черкесских) этнических активистов. Для уточнения содержания имеющихся угроз и вызовов проиллюстрируем некоторые из них.
Напомним, в частности, что обострение отношений между Россией и Грузией достигло своей кульминации во время вооруженного конфликта в Южной Осетии в августе 2008 г. По времени конфликт совпал с Олимпийскими играми в Пекине. Уже 9 августа 2008 г. СМИ сообщили о том, что грузинские спортсмены приняли решение покинуть Олимпийские игры. И хотя этот демарш не состоялся (олимпийской сборной Грузии могла грозить за это дисквалификация), пекинская Олимпиада была использована Грузией как эффективная публичная трибуна для достижения политических интересов -обвинении России в "агрессии" и "оккупации" Затем 4 сентября 2008 г. Национальный Олимпийский комитет Грузии направил письмо руководителю Международного Олимпийского комитета (МОК) Жаку Рогге с просьбой пересмотреть вопрос о проведении в Сочи Олимпиады-2014, мотивируя это "агрессией", которую совершила Россия [3]. И хотя МОК не согласился с грузинским предложением о переносе Игр, многие влиятельные политики Грузии продолжили активную деятельность по противодействию проведению Олимпиады в Сочи и ее дискредитации. 25 ноября 2010 г. председатель парламентского комитета
Грузии по делам спорта и молодежи Г. Аса-нидзе сообщил о создании в Грузии временной парламентской комиссии по вопросам сочинской Олимпиады, целью которого объявлялся контроль над соблюдением Россией Олимпийской хартии.
Атаки Грузии на сочинскую Олимпиаду были поддержаны некоторыми политическими деятелями из других стран. Так, 14 августа 2008 г. два конгрессмена США, сопредседатели "Группы поддержки Грузии", заявили о вынесении на рассмотрение Конгресса своей резолюции о пересмотре Международным олимпийским комитетом места проведения Олимпийских игр. Статьи о необходимости переноса Игр появлялись в некоторых зарубежных газетах.
Внутриполитическая ситуация в Грузии изменилась после победы на парламентских выборах оппозиционной коалиции "Грузинская мечта" в октябре 2012 г., что повлекло за собой изменение риторики в отношении Олимпиады-2014. Вскоре после выборов новый руководитель правительства Грузии Б. Ива-нишвили подтвердил намерения улучшить отношения между Москвой и Тбилиси, заявил о недопустимости срыва Олимпийских игр в Сочи и одобрил участие грузинских спортсменов в предстоящей Олимпиаде. Тем не менее, в Грузии сохраняются влиятельные силы, способные осуществлять политику, направленную на дискредитацию сочинских Игр и Российского государства в целом.
Следует подчеркнуть, что одновременно с этим Грузия проводит активную политику в отношении народов Северного Кавказа. Особый интерес для нее представляют адыги (адыгейцы, кабардинцы, черкесы), наиболее радикальные представители которых выступают против проведения 0лимпиады-2014, мотивируя это тем, что места ее проведения -это места "геноцида адыгов", осуществленного Российской Империей в годы Кавказской войны XIX в. Большой интерес к адыгам (черкесам) проявляют также некоторые западные организации, о чем свидетельствуют различные события.
Так, 20-21 марта 2010 г. в Тбилиси состоялась конференция "Сокрытые нации, продолжающиеся преступления: черкесы и народы Северного Кавказа между прошлым и будущим", которая была организована при поддержке американского фонда The
Jamestown Foundation. Еще одну конференцию этот фонд спустя некоторое время организовал в Вашингтоне. Она носила название "Сочи в 2014 году: Можно ли проводить Олимпийские игры в месте изгнания черкесов 150 лет тому назад?". В ноябре 2010 г. в Тбилиси снова прошла конференция, по итогам которой ее участники обратились с предложением к парламенту Грузии признать "геноцид черкесов" Российской империей в Кавказской войне и обсудить бойкот Олимпиады в Сочи. Сообщалось также, что к парламенту Грузии свои обращения с просьбой признать "геноцид адыгов" направили черкесские объединения Израиля и Германии. 20 мая 2011 г. парламент Грузии единогласно принял резолюцию "О признании геноцида черкесов, осуществленного Российской империей". Однако этот явно недружественный в отношении России шаг, направленный также на разыгрывание "черкесской карты", не имел большого успеха - открыто против проведения в Сочи Олимпийских игр выступает крайне немногочисленное количество российских адыгов, в основном, близких к радикальным этническим организациям, которые действуют в Адыгее, Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарии. Против проведения Игр выступают также некоторые представители зарубежной адыгской диаспоры [4].
Тем не менее эксплуатация Грузией и отдельными представителями других стран темы "геноцида" способна, на наш взгляд, нанести определенный ущерб имиджу сочинской Олимпиады. Наблюдения над общественно-политическими процессами в "адыгских" республиках (Адыгее, Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарии) показывают, что идея "геноцида адыгов" в Кавказской войне довольно популярна в современной адыгской среде, а многие этнические активисты добиваются его официального признания. Таким образом, представления о сочинской Олимпиаде как спортивном мероприятии, проведенном "на костях" погибших в годы Кавказской войны адыгов, могут получить распространение и во время Игр и после них. Тем самым будет нанесен ущерб не только Олимпиаде, но и межэтническим отношениям на Юге России.
Краткий обзор характера и содержания элементов информационного противоборства и имеющихся проблем в информационном сопровождении Олимпиады позволяет сфор-
мулировать некоторые предложения по совершенствованию стратегии обеспечения информационной безопасности сочинской Олимпиады.
Одним из дополнительных элементов такой стратегии может стать, на наш взгляд, усиление информационного влияния государства на сферу дискуссий о "геноциде адыгов" в Кавказской войне. Кавказоведам (историкам, политологам и др.) хорошо известно, что она не была "геноцидом адыгов", что война не велась с намерением уничтожить адыгский народ как таковой, а имела другие цели. Исторические источники свидетельствуют о том, что Россия, привлекая адыгов на свою сторону, давала им возможность получения образования, службы в армии, в том числе и в качестве офицеров. Известно также, что немалое количество адыгов принимало участие в Кавказской войне на стороне российской армии. Все это вряд ли можно назвать "геноцидом". Политологам также хорошо известно, что события Кавказской войны не подпадают под определение геноцида, данного в Конвенции ООН. Известный кавказовед Николай Силаев еще в 2006 г. писал, "... все эти аргументы против признания геноцида адыгов вполне доступны, и федеральные власти давно могли бы их использовать в разговоре с адыгскими национальными организациями" [5].
Соглашаясь с точкой зрения Н. Силаева, заметим, однако, что со стороны государства требуется все-таки дифференцированный подход к выбору партнеров из числа адыгских этнических организаций. Далеко не все из них отражают точку зрения народа. Такое мнение высказывает, например, О.М. Цветков, который считает, что было бы целесообразно рассматривать реальное влияние адыгских этнических организаций на общественное мнение. Он считает, что мнения этнических "антрепренеров", выступающих от имени тех или иных общественных организаций, далеко не всегда совпадают с мнением народа, а нередко могут быть и противоположными ему. О.М. Цветков полагает, что государству в этом смысле не следует «искусственно конструировать "легальных" политических игроков из этнических антрепренеров, не пользующихся реальным влиянием. Потакание им может способствовать тому, что они на са-
мом деле вырастут до влиятельных игроков и, не исключено, станут стремиться подменять собой официальные органы власти, как это уже случалось на постсоветском Кавказе» [6]. Таким образом, еще одним дополнительным элементом стратегии обеспечения информационной безопасности Олимпиады-2014 должен стать, на наш взгляд, принцип более тщательного отбора государством партнеров для диалога и именно таких, которые отражают точку зрения значимого количества людей, а не спекулирующих на "национальных вопросах" авантюристов, имеющих незначительное количество сторонников.
Отметим, что в государственном информационном сопровождении подготовки к Олимпиаде-2014 было найдено много удачных решений. В СМИ были удачные презентации предстоящих Игр; найдены правильные, на наш взгляд, и "опережающие" решения по учету некоторых запросов этнических меньшинств. Так, например, главный спортивный объект в олимпийском Сочи назван адыгским словом "Оштен", что, несомненно, не только отражает полиэтничность населения Черноморского побережья, но и льстит этническому самолюбию адыгского народа. Но были, к сожалению, и досадные промахи. Так, например, с опозданием было объявлено о том, что в процессе проведения различных олимпийских мероприятий и церемониалов будет отражена культура разных народов.
В целом же для реализации стратегий противодействия подрыву информационной безопасности необходимо, на наш взгляд, следование определенным и согласованным принципам информационной политики. Так, проблему информационного обеспечения предстоящих Игр в Сочи следует рассматривать как важнейшую комплексную информационную задачу государства. В этой связи эффективной могла бы стать организация мониторинга зарубежных и российских средств массовой информации с целью выявления угроз и вызовов информационной безопасности в ходе проведения Олимпийских игр в Сочи и своевременным купированием таких угроз. Необходимо также повысить эффективность использования государственной и иной информационной инфраструктуры для пропаганды олимпийских идеалов, изложенных в Олимпийской хартии, которые по своему смыслу служат поиску компро-
мисса и согласия. Национальные интересы Российской Федерации в информационной сфере предполагают информационное обеспечение государственной политики, связанной со своевременным доведением до российской и международной общественности достоверной информации о безусловном следовании Олимпийской хартии и недопустимости использования Игр в чьих-либо политических интересах.
ЛИТЕРАТУРА
1. Доктрина информационной безопасности Российской Федерации (утверждена Президентом Российской Федерации В. Путиным 9 сентября 2000 г., № Пр-1895).
2. См., напр.: Власова Е. "Черкесский вопрос" пока не угрожает проведению Олимпиады в Сочи, считают эксперты // Кавказский узел. [Электронный ресурс]. URL: http://www.kavkaz-uzel.ru/articles/182443; Зимние Олимпийские игры-2014 в фокусе информационных атак / Отв. ред. В.В. Черноус "Южнороссийское обозрение ЦСРИ и ИППК ЮФУ и ИСПИ РАН". М. - Ростов н/Д: Социально-гуманитарные знания,
2011. 208 с.; Нефляшева Н. Черкесский вопрос и Олимпиада в Сочи // Сайт Комитета Гос. Думы РФ по делам национальностей. [Электронный ресурс]. URL: http://komitet2-4.km.duma.gov.ru/ site.xp/051056052124052056055.html; Рябцев В.Н. Черкесский вопрос, Олимпиада-2014 и политика Грузии на Кавказе. Ростов н/Д. Пятигорск, 2012. 384 с.; и др.
3. См., напр.: Грузинские спортсмены покидают Олимпийскую деревню в Пекине и возвращаются на родину // Газ. "Взгляд". 2008. 9 авг.
4. См., напр.: Грузия разработала Государственную стратегию взаимоотношений с народами Северного Кавказа // Civil.ge. [Электронный ресурс]. URL: http://www.civil.ge/rus/article.php?id=23345.
5. Николай Силаев. Геноцид как симптом // Эксперт. 2006. № 40. С. 23.
6. Цветков О.М. Активность адыгских общественных организаций накануне зимней Олимпиады в Сочи // "Черкесский вопрос в контексте угроз и рисков в Азово-Черноморском регионе": Мат-лы Расширенного заседания Ученого совета ИСЭГИ ЮНЦ РАН (г. Ростов-на-Дону, 5 июля 2011 г.). С. 42.
26 сентября 2013 г.
УДК 130.2 "19":659.13
ТРАНСФОРМАЦИЯ РЕКЛАМНЫХ ОБРАЗОВ В МАССОВОЙ КУЛЬТУРЕ ХХ ВЕКА
Ю.А. Ювковецкая
Реклама в контексте глобализаци-онных и интегративных процессов конца ХХ - начала ХХ1 столетия приобретает свойства своеобразного посредника культурного и межкультурного общения. Социопрагматика рекламы, ее ориентация на культуру повседневности, быт, на широкую палитру вкусов, массовую культуру, в частности, становится инвариантным пространством осуществления культурных взаимодействий.
ХХ век стал веком рекламы, потому что именно в ХХ веке происходят радикальные трансформации рекламной деятельности. Интенсификация культурных практик реклам-
Ювковецкая Юлия Александровна - соискатель кафедры рекламы и дизайна Философского института НПУ им. М.П. Драгоманова, преподаватель кафедры современных европейских языков Киевского национального торгово-экономического университета, 02156, Украина, г Киев, ул. Киото, 19, e-mail:yuwkowetzkaya@yandex.ua, т. +(38-044)5314879
ной деятельности приводит к тому, что реклама интегрирует в себе целый спектр культурно-проектного строительства. Это брендинг, маркетинг, актуализация постмодернистских практик культуры: адхок, палимпсест, пер-форманс, хеппенинг и др. Реклама формирует свои этико-эстетические установки, которые отличаются от глобальной этики коммуникативных обществ, по К.-О. Апелю [1].
Проблема определения коммуникативно-информационного поля рекламы как феномена массовой культуры изучалась в работах Г. По-чепцова, В. Музыканта, В. Ученовой, Е. Сальниковой и др. [2-5]. Такие современные иссле-
Yuliya Yuvkovetskaya - doctoral student of Advertising and Design Department oat the Phylosophy Institute of NPU named by M.P. Dragomanov, teacher of the English language of the Modern European Languages Department at the Kiev National University of Trade and Economics, 19, Kioto Street, Kiev, Ukraine, 02156, e-mail: yuwkowetzkaya@ yandex.ua, tel. +(38-044) 5314879
