CC BY
0
Российский кардиологический журнал 2024;29(1S):5670
doi: 10.15829/1560-4071-2024-5670 https://russjcardiol.elpub.ru
ОБЗОРЫ ЛИТЕРАТУРЫ
ISSN 1560-4071 (print) ISSN 2618-7620 (online) ISSN 2782-2257 (online)
Инфаркт миокарда у пациентов с ВИЧ-инфекцией: заболеваемость, факторы риска, особенности патогенеза, клиники и лечения
Протасов К. В.1, Енисеева Е. С.1,2, Плотникова Ю. К.1,3
ВИЧ-инфекция увеличивает риск преждевременного развития инфаркта миокарда (ИМ) и других сердечно-сосудистых заболеваний, связанных с атеросклерозом, которые являются основной неинфекционной причиной смертности ВИЧ-инфицированных пациентов. В обзоре приведены результаты анализа литературы последних лет о заболеваемости, распространенности и факторах риска ИМ у ВИЧ-инфицированных. Установлено, что ИМ ассоциирован с комбинированным воздействием традиционных сердечнососудистых факторов риска, ВИЧ-инфекции и кардиометаболическими эффектами антиретровирусной терапии. Выделены особенности патогенеза острого коронарного синдрома при ВИЧ-инфекции в условиях системного иммуноопосредованного воспаления, гиперкоагуляции и прямого воздействия вируса. Описаны особенности клинической картины и поражения коронарных артерий при ИМ. В сравнительном аспекте приведены данные о методах лечения ИМ. Сделан вывод о недостаточном объеме и качестве оказания медицинской помощи пациентам с ВИЧ и ИМ. С позиции возможных лекарственных взаимодействий с антиретровирусной терапией проведен анализ эффективности и безопасности методов вторичной профилактики ИМ.
Ключевые слова: ВИЧ, инфаркт миокарда, острый коронарный синдром, ан-тиретровирусная терапия, чрескожное коронарное вмешательство, статины.
Отношения и деятельность: нет.
1Иркутская государственная медицинская академия последипломного образования — филиал ФГБОУ ДПО РМАНПО Минздрава России, Иркутск; 2ФГБОУ ВО Иркутский государственный медицинский университет Минздрава России, Иркутск; 3ГБУЗ Иркутский областной центр по профилактике и борьбе со СПИД и инфекционными заболеваниями, Иркутск, Россия.
Протасов К. В.* — д.м.н., профессор, зав. кафедрой кардиологии и функциональной диагностики, ORCID: 0000-0002-6516-3180, Енисеева Е. С. — к.м.н.,
доцент кафедры кардиологии и функциональной диагностики, доцент кафедры госпитальной терапии, ORCID: 0000-0002-9069-3570, Плотникова Ю. К. — к.м.н., доцент кафедры туберкулёза и инфекционных болезней, главный врач, ORCID: 0000-0003-2912-9118.
*Автор, ответственный за переписку (Corresponding author): k.v.protasov@gmail.com
АРТ — антиретровирусная терапия, АРП — антиретровирусные препараты, ВИЧ — вирус иммунодефицита человека, ИЛ — интерлейкин, ИМ — инфаркт миокарда, ИМпST — инфаркт миокарда с подъемом сегмента ST, ИП — ингибитор протеазы, ЛЖВ — люди, живущие с ВИЧ-инфекцией, ЛНП — липо-протеин низкой плотности, НИОТ — нуклеозидный ингибитор обратной транс-криптазы, ННИОТ — ненуклеозидный ингибитор обратной транскриптазы, ОКС — острый коронарный синдром, ОР — отношение рисков, ОШ — отношение шансов, СД — сахарный диабет, СЛП — стент с лекарственным покрытием, ССЗ — сердечно-сосудистое заболевание, ССР — сердечно-сосудистый риск, ФР — фактор риска, ХС — холестерин, ЧКВ — чрескожное коронарное вмешательство, NET — neutrophil extracellular traps.
Рукопись получена 30.10.2023 Рецензия получена 07.11.2023 Принята к публикации 18.12.2023
Для цитирования: Протасов К. В., Енисеева Е. С., Плотникова Ю. К. Инфаркт миокарда у пациентов с ВИЧ-инфекцией: заболеваемость, факторы риска, особенности патогенеза, клиники и лечения. Российский кардиологический журнал. 2024;29(^):5670. doi: 10.15829/1560-4071-2024-5670. EDN OKLPVH
Myocardial infarction in patients with HIV infection: performance and treatment
Protasov K. V.1, Eniseeva E. S.1,2, Plotnikova Yu. K.1,3
HIV infection increases the risk of premature myocardial infarction (MI) and other atherosclerotic cardiovascular diseases, which are the main noncommunicable cause of death in HIV-infected patients. The review presents the analysis of recent literature on the incidence, prevalence and risk factors of MI in HIV-infected people. It established that MI is associated with the combined effects of traditional cardiovascular risk factors, HIV infection and the cardiometabolic effects of antiretroviral therapy. Pathogenetic features of acute coronary syndrome in HIV infection under conditions of systemic immune-mediated inflammation, hypercoagulation and direct exposure to the virus are highlighted. The clinical features and coronary damage in MI are described. Methods of treating MI are compared. We concluded that the volume and quality of care for patients with HIV and MI is insufficient. From the perspective of possible drug interactions with antiretroviral therapy, effectiveness and safety of methods for secondary prevention of MI was analyzed.
Keywords: HIV, myocardial infarction, acute coronary syndrome, antiretroviral therapy, percutaneous coronary intervention, statins.
Relationships and Activities: none.
incidence, risk factors, pathogenesis, clinical
11rkutsk State Medical Academy of Postgraduate Education — Branch of the Russian Medical Academy of Continuing Professional Education, Irkutsk; 2Irkutsk State Medical University, Irkutsk; 3Irkutsk Regional Center for Prevention of HIV and other Infectious Diseases, Irkutsk, Russia.
Protasov K. V.* ORCID: 0000-0002-6516-3180, Eniseeva E. S. ORCID: 0000-00029069-3570, Plotnikova Yu. K. ORCID: 0000-0003-2912-9118.
'Corresponding author: k.v.protasov@gmail.com
Received: 30.10.2023 Revision Received: 07.11.2023 Accepted: 18.12.2023
For citation: Protasov K.V., Eniseeva E. S., Plotnikova Yu. K. Myocardial infarction in patients with HIV infection: incidence, risk factors, pathogenesis, clinical performance and treatment. Russian Journal of Cardiology. 2024;29(1S):5670. doi: 10.15829/1560-4071-2024-5670. EDN OKLPVH
Ключевые моменты
Key messages
Рост распространенности ВИЧ-инфекции обусловливает неизбежное увеличение доли ВИЧ-инфицированных среди больных с острым коронарным синдромом (ОКС). Увеличение выживаемости пациентов с ВИЧ повышает значимость традиционных факторов риска инфаркта миокарда (ИМ). В действующих российских и европейских клинических рекомендациях по ОКС/ИМ отсутствуют основанные на доказательствах рекомендации по ведению пациентов с ВИЧ-инфекцией.
В обзоре приведены новые данные об особенностях патогенеза, течения и лечения ИМ в данной популяции, что будет иметь практическое значение для врачей-кардиологов.
В настоящее время в мире ~39 млн людей живут с вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ). В 2022г зарегистрировано 1,3 млн вновь инфицированных пациентов, 28,9 млн получали антиретровирусную терапию (АРТ)1. В России в 2020г число людей, живущих с ВИЧ-инфекцией (ЛЖВ), составляло 1,1 млн человек2. Эпидемиологические исследования свидетельствуют о независимой ассоциации ВИЧ-инфекции с увеличением риска сердечно-сосудистых заболеваний (ССЗ) [1]. Метаанализ 80 исследований, включивший более чем 790 тыс. ВИЧ-инфицированных и 3,5 млн пациенто-лет наблюдения, показал увеличение риска развития ССЗ в 2,2 раза [2]. Медико-социальная значимость проблемы ССЗ у ВИЧ-инфицированных обусловлена и тем, что, наряду с непрерывным ростом числа ЛЖВ, увеличивается продолжительность их жизни. Ожидается увеличение среднего возраста ЛЖВ с 44 лет в 2010г до 57 лет в 2030г. Распространенность ССЗ среди них возрастёт с 28% до 78% [3]. Таким образом, среди пациентов с острыми сердечно-сосудистыми событиями, поступающих в общую лечебную сеть, количество ВИЧ-инфицированных будет неизбежно увеличиваться.
Цель настоящего обзора — представить анализ данных литературы последних лет о распространен-
1 Global HIV & AIDS statistics — Fact sheet. https://www.unaids.org/en/ resources/fact-sheet (15 August 2023).
2 HIV INFECTION. Newsletter No. 46. Federal Scientific and Methodological Center for the Prevention and Control of AIDS. Moscow 2021. (In Russ.) ВИЧ-ИНФЕКЦИЯ. Информационный бюллетень № 46. Федеральный научно-методический центр по профилактике и борьбе со СПИДом. Москва 2021. http://www.hivrussia.info/wp-content/uploads/2022/05/Byulleten-46-VICH-infektsiya-za-2020-g.-.pdf (15 August 2023).
The increasing prevalence of HIV infection causes an inevitable increase in the proportion of HIV-infected patients among patients with acute coronary syndrome (ACS). Increased survival of HIV-infected patients increases the importance of traditional risk factors for myocardial infarction (MI).
The current Russian and European clinical guidelines for ACS/MI lack evidence-based data on the management of HIV-infected patients. The review provides new data on the features of the pathogenesis, course and treatment of MI in this population, which will be of practical importance for cardiologists.
ности, факторах риска (ФР), особенностях патогенеза, клиники и лечения инфаркта миокарда (ИМ) у ВИЧ-инфицированных пациентов.
Методология поиска
Обзор выполнен с использованием баз данных PubMed, MEDLINE, РИНЦ за период c 2017 по 2023гг. В единичных случаях использованы более ранние высокоинформативные публикации. Поиск проведен по следующим ключевым словам: ВИЧ-инфекция, инфаркт миокарда, острый коронарный синдром, антиретровирусная терапия, чрескожное коронарное вмешательство, статины, HIV, myocardial infarction, acute coronary syndrome, antiretroviral therapy, percutaneous coronary intervention, statins.
Результаты
Заболеваемость, распространенность и ФР ИМ у ВИЧ-инфицированных
Результаты многочисленных исследований указывают на более высокую частоту ИМ среди ЛЖВ по сравнению с неинфицированными людьми. По данным Masia M, et al. (2018), стандартизированный коэффициент заболеваемости ИМ среди ЛЖВ был выше, чем в общей популяции, в 1,4 раза в период 2004-2009гг и в 1,3 раза в последующее пятилетие [4]. При сравнении когорт NA-ACCORD ВИЧ-позитивных пациентов (n=29169) и ARIC, состоящей из представителей общей популяции (n=14308), скорректированное отношение рисков (ОР) развития ИМ при ВИЧ-инфекции составило 1,21 при 95% доверительном интервале [1,02-1,45] [5]. В крупной когорте VACS-VC, включающей 81322 пациента, 33% из которых инфицированы, за 5,9 лет проспективного наблюдения ИМ развился
у 842 человек. Положительный ВИЧ-статус увеличивал ОР ИМ в 2,0 раза [1,0-3,9]. После поправки на ФР по Фрамингемской модели, коморбидность и прием препаратов ОР составило 1,48 [1,27-1,72] [6]. Данные о двукратном увеличении риска ИМ у ЛЖВ были подтверждены другими исследователями [2, 7]. Развитие острого коронарного синдрома (ОКС) у ВИЧ-инфицированных наблюдается на 10 лет раньше, чем у людей без ВИЧ-инфекции [3, 8]. Распространенность ВИЧ-инфекции среди пациентов с ОКС достигает 3,4% [9]. Вместе с тем заболеваемость ИМ в популяции ВИЧ-инфицированных с течением времени имеет тенденцию к уменьшению, что, вероятно, отражает улучшение качества лечения ВИЧ [4, 7].
Можно выделить 3 группы факторов, ассоциированных с развитием ИМ и других сердечно-сосудистых событий у ВИЧ-инфицированных: традиционные сердечно-сосудистые ФР, факторы, ассоциированные с ВИЧ-инфекцией, а также эффекты АРТ.
Как показал анализ данных когорты КЛ-ЛССОКБ, среди традиционных сердечно-сосудистых ФР с развитием ИМ 1 типа были связаны курение (ОР 1,5 [1,12,0]), артериальная гипертензия (ОР 2,5 [1,9-3,2]), прием статинов (ОР 1,9 [1,5-2,5]), сахарный диабет (СД) (ОР 2,5 [1,9-3,2]), хроническая болезнь почек (ОР 6,0 [4,1-8,9]) [5]. Хотя пациенты с ОКС и ВИЧ в среднем моложе, чем неинфицированные (50 уз 57 лет) [9], заболеваемость ИМ у ЛЖВ увеличивается с возрастом. Так, в когорте КЛ-ЛССОЯБ риск развития ИМ 1 типа в возрастных декадах 40-49, 50-59 и 60-69 лет был выше, соответственно, в 2,9 [1,9-4,5], 4,0 [2,6-6,4] и 6,5 [3,9-10,7] раз в сравнении с лицами моложе 40 лет [5]. Частота обнаружения традиционных сердечно-сосудистых ФР существенно ниже в странах Африки к югу от Сахары с наибольшей распространенностью ВИЧ-инфекции, по сравнению с Западной Европой и Северной Америкой [7].
Влияние пола на риск развития ИМ при ВИЧ-инфекции неоднозначно. Среди ЛЖВ с ИМ преобладают мужчины (67-90%) [8-10]. Прямое сравнение по гендерному признаку показало, что среди мужчин с ВИЧ в сравнении с женщинами выше как распространенность (1,16% уз 0,33%), так и заболеваемость ИМ (2,37 уз 0,66 на 1000 пациенто-лет) [10]. Однако прирост заболеваемости ИМ у ВИЧ-инфицированных женщин по отношению к неинфи-цированным женщинам гораздо выше, чем у ВИЧ-инфицированных мужчин по отношению к мужчинам без ВИЧ (коэффициенты заболеваемости 2,35 и 1,33, соответственно) [11]. Кроме того, при анализе динамики заболеваемости ИМ оказалось, что у мужчин выявлена тенденция к ее снижению, тогда как у женщин этого не отмечалось [10].
При оптимальном профиле сердечно-сосудистого риска (ССР) (отсутствие больших ФР) абсолютная
частота ИМ среди ЛЖВ, напротив, очень низка и мало отличается от общей популяции [7]. Учитывая увеличение выживаемости пациентов с ВИЧ, роль традиционных ФР в развитии ИМ будет увеличиваться, а контроль над ними будет иметь решающее значение для снижения абсолютного риска ИМ.
Роль ВИЧ-инфекции в патогенезе ИМ
Наблюдательные когортные исследования показали, что риск развития ССЗ у ЛЖВ остается повышенным после коррекции на традиционные сердечнососудистые ФР. В исследовании ветеранов из когорты VACS-VC выявлено, что заболеваемость ИМ ВИЧ-инфицированных с тремя и более большими сердечно-сосудистыми ФР была на 30 событий/10000 пациенто-лет выше, чем у неинфицированных людей с такой же величиной ССР по Фрамингемской шкале [9]. Это указывает на самостоятельное патогенетическое значение ВИЧ-инфекции в развитии атеросклероза и его осложнений. Интересно отметить, что традиционные сердечно-сосудистые ФР, такие как дислипидемия, явились предикторами ИМ 1 типа, в то время как факторы, связанные с ВИЧ-инфекцией, с большей вероятностью предсказывали ИМ 2 типа [12].
Суммируя результаты многочисленных экспериментальных и клинических исследований, можно заключить, что повышение риска сердечно-сосудистых событий обусловлено вызванной ВИЧ-инфекцией хронической иммунной активацией Т-клеток, моноцитов и макрофагов. Это приводит к повышенной экспрессии провоспалительных и профибро-тических цитокинов (интерлейкин (ИЛ)-Ш, ИЛ-6, растворимые рецепторы 1 и 2 фактора некроза опухоли-a, моноцитарный хемотаксический фактор (CCL2), растворимые CD163 и CD 14), адипокинов (лептин и резистин), молекул клеточной адгезии (ICAM-1), снижению биодоступности оксида азота. Развивается хроническое воспаление, способствующее формированию проатерогенных механизмов, таких как окислительный стресс, эндотелиальная дисфункция, гиперкоагуляция, увеличение жесткости артерий, нарушение метаболизма липидов, инсули-норезистентность [3, 7, 13, 14]. Часто встречающаяся ко-инфекция ВИЧ с гепатитом С, цитомегаловиру-сом, герпетической инфекцией усиливает хроническое воспаление [7, 8]. Белки, синтезируемые ВИЧ, такие как транс-активатор транскрипции (Tat), гли-копротеин-120 (gp120), негативный регуляторный фактор (Nef), p17, p24 и gp41 оказывают самостоятельный проатерогенный эффект, вызывая иммунную активацию, хроническое воспаление и повреждение эндотелия [15].
Установлена важная роль кишечной транслокации бактерий в поддержании системного воспаления при ВИЧ-инфекции. Потеря CD4+ Т-лимфоцитов в сочетании с гибелью макрофагов приводит к сни-
жению продукции ИЛ-17 и ИЛ-22 и увеличению местной продукции провоспалительных цитокинов, что повышает проницаемость кишечного эпителия. В сочетании с истощением иммунной защиты это делает возможной микробную транслокацию — проникновение бактерий и их эндотоксинов через эпителиальный барьер слизистой кишечника в системный кровоток [16].
Выявлено самостоятельное патогенетическое значение ВИЧ-инфекции в развитии СД 2 типа — общепризнанного ФР ИМ. У ЛЖВ наблюдаются изменения в распределении жира и метаболические нарушения, определяемые как липодистрофия при ВИЧ-инфекции. Повышение уровня провоспали-тельных цитокинов и липодистрофия способствуют развитию инсулинорезистентности и СД 2 типа [3, 17].
Интерес представляют особенности основных механизмов ОКС — разрыва/эрозии атеромы и последующего тромбоза коронарной артерии — у ЛЖВ. У ВИЧ-инфицированных взрослых, чаще, чем у не-инфицированных, наблюдаются нестабильные не-кальцинированные атеросклеротические бляшки [15, 18]. Установлена ключевая роль воспаления, опосредованного моноцитами и макрофагами, в механизме разрыва уязвимых бляшек при ВИЧ-инфекции. При хроническом ВИЧ моноциты остаются инфицированными, несмотря на АРТ. Повышенная экспрессия маркеров активации моноцитов растворимых CD163 и CD14 ассоциирована с обнаружением уязвимых бляшек у ВИЧ-инфицированных [15, 19].
В отличие от разрыва уязвимой бляшки, которая богата пенистыми клетками, эрозия бляшки, как одна из причин коронарного тромбоза, возникает в очагах с меньшим количеством воспалительных клеток, обильным внеклеточным матриксом и нейтро-фильными внеклеточными ловушками (NET — neutrophil extracellular traps) [20]. ВИЧ является одним из немногих вирусов, вызывающих NETоз — программируемую гибель нейтрофилов, сопровождаемую выбрасыванием NET, что может способствовать повреждению эндотелия на поверхности атеромы и тромбозу [21]. Кроме того, избыточная при ВИЧ-инфекции экспрессия врожденного иммунного толл-подобного рецептора 2 (TLR2) приводит к апоптозу эндотелиальных клеток, рекрутированию и адгезии нейтрофилов, что также вызывает оголение эндотелия и эрозивное поражение бляшки [22]. Таким образом, NETоз и активация TLR2 могут быть потенциальными механизмами, посредством которых ВИЧ приводит к эрозии бляшек и запуску тромбо-образования.
ВИЧ-инфекция является протромботическим состоянием. У ВИЧ-инфицированных с ОКС по данным коронарографии чаще обнаруживаются свежие тромбы коронарных артерий без выраженного ате-росклеротического поражения, по сравнению с па-
циентами с ОКС без ВИЧ. Высокий тромбогенный риск, вероятно, обусловлен ВИЧ-ассоциированным воспалением. В некоторых субпопуляциях моноцитов ВИЧ-инфицированных отмечена повышенная экспрессия как тканевого фактора (основного активатора каскада коагуляции при разрыве бляшки), так и про-воспалительных цитокинов ИЛ-1р, ИЛ-6 и фактора некроза опухоли-а. Также у ВИЧ-инфицированных снижается содержание в крови физиологического антикоагулянта протеина С и повышаются уровни фактора свертывания VIII и D-димера [15, 23]. Тромбоциты играют центральную роль в формировании артериального тромба. В норме сосудистые эндо-телиальные клетки предотвращают активацию тромбоцитов, экспрессируя CD39 и CD73. При вызванной ВИЧ-инфекцией дисфункции эндотелия снижается экспрессия CD39 и CD73, синтез оксида азота и про-стациклинов — ингибиторов активации тромбоцитов. В то же время у ВИЧ-инфицированных наблюдаются процессы, активирующие тромбоциты: экспрессия CD62P, экспозиция фосфатидилсерина и образование комплексов тромбоцит — Т-клетка. Кроме того, исследования in vitro продемонстрировали способность тромбоцитов поглощать вирионы ВИЧ, что приводит к их активации в клеточной культуре. Все это повышает риск коронарного тромбоза при разрыве атеромы у ЛЖВ [16].
Учитывая прямое участие ВИЧ в атерогенезе и развитии ОКС, неудивительно, что заболеваемость ИМ растет по мере увеличения тяжести заболевания — снижения CD4+ Т-лимфоцитов и повышения вирусной нагрузки. Среди ЛЖВ северо-американской когорты NA-ACCORD риск развития ИМ 1 типа существенно увеличивался при нарастании иммунодефицита: при снижении CD4+ до 200-349/мкл ОР составило 1,4 [1,01-1,9], при уровне CD4+ 100-199/мкл— 1,6 [1,1-2,3] и при CD4+ <100/мкл — 2,2 [1,4-3,3] [5]. У 66 ВИЧ-инфицированных проводили внутрико-ронарное ультразвуковое исследование и оценивали частоту больших сердечно-сосудистых событий. При тяжелом иммунодефиците и уровне CD4+ <200/мкл чаще, чем при уровне CD4+ >200/мкл, выявлялись гипоэхогенные (мягкие, уязвимые) бляшки (7 vs 0%; р<0,05). Чаще регистрировались большие сердечнососудистые события (17,4 vs 9,1%), повторный ИМ (17,2 vs 0%) и тромбозы стента (6,7 vs 0,3%; все р<0,05) [18].
Влияние вирусной нагрузки на частоту ИМ изучалось в проспективном наблюдении ЛЖВ из когорты CNICS (n=11324; 8 центров США). За 10 лет наблюдения у 218 пациентов развился ИМ. При высокой исходной вирусной нагрузке (75 перцентиль), в сравнении с низкой (25 перцентиль), риск ИМ был выше (ОР 1,6 [1,3-2,0]) [24]. В экспериментальных работах величина вирусной нагрузки прямо коррелировала с плазменной концентрацией молекул клеточной ад-
гезии (VCAM-1, ICAM-1, Е-селектина), фактора фон Виллебранда, и обратно коррелировала со степенью поток-зависимой вазодилатации, что указывает на связь вирусной нагрузки с тяжестью дисфункции эндотелия — механизма атерогенеза и атеротромбоза [13]. С другой стороны, анализ базы данных Франции (n=71204, 663 случая ИМ) показал, что при контролируемой на АРТ вирусной нагрузке (<500 копий/ мл) и отсутствии иммунодефицита (CD4+ >500/мкл) стандартизированные коэффициенты заболеваемости ИМ у ВИЧ-инфицированных не отличались от таковых у лиц без ВИЧ [10].
Влияние АРТ на риск ИМ
Метаанализ 32 исследований 8130 ВИЧ-инфицированных показал, что у получающих АРТ пациентов вероятность развития ИМ была существенно выше, чем у неинфицированных людей (ОР 1,8 [1,2-2,8]), в отличие от нелеченных ВИЧ-позитивных пациентов, у которых увеличение риска было статистически незначимым (ОР 1,25 [0,9-1,7]) [25]. Таким образом, АРТ может увеличивать риск ИМ, особенно ингибиторы протеазы (ИП) первого поколения (индинавир, лопинавир, ампренавир/фосампренавир) [8, 26]. Вероятно, этим объясняется тот факт, что наибольшая частота ИМ наблюдалась в период широкого использования ИП первого поколения, с последующим снижением по мере появления более современных методов лечения [4, 7].
Негативное влияние ИП на сердечно-сосудистый прогноз объясняется более частым развитием на фоне их приема дислипидемии, липодистрофии, ин-сулинорезистентности [7, 8, 27]. Более поздние ИП (атазинавир, дарунавир) в меньшей степени влияют на липидный обмен [26].
Нуклеозидные ингибиторы обратной транскрип-тазы (НИОТ) вызывают митохондриальную дисфункцию в адипоцитах и подобно ИП способствуют развитию липодистрофии, инсулинорезистентности и абдоминального ожирения [22, 28]. Как показало Тайваньское когортное исследование (n=4797), при высокоактивной АРТ (в основном 2 НИОТ в сочетании с ненуклеозидным ингибитором обратной транскриптазы (ННИОТ или ИП) существенно увеличивается риск развития СД 2 типа (скорректированное отношение шансов (ОШ) 2,4 [1,4-4,2]) [27]. По данным метаанализа НИОТ абакавир, дидано-зин, ламивудин статистически значимо увеличивают риск ИМ при недавнем воздействии в 1,7, 1,3 и 1,5 раза, соответственно [25]. Прирост заболеваемости ИМ при приеме абакавира в 1,4 раза выявлен в исследовании RESPOND [29].
Данные о связи ННИОТ эфавиренза и невирапи-на с ИМ противоречивы. По результатам метаанали-за Eyawo O, et al. (2019), прием последних не связан с риском ИМ [25]. В то же время в когорте Veterans Health Administration Clinical Case Registry, состоя-
щей из 24510 ВИЧ-инфицированных, применение эфавиренза повышало частоту сердечно-сосудистых событий (ИМ, инсульт, коронарная реваскуляриза-ция) (ОШ 1,4 [1,2-1,7]) [30].
АРТ ингибиторами интегразы связана с увеличением массы тела, однако прием долутегравира и рал-тегравира был связан с улучшением липидного профиля [3, 28]. Среди 20242 пациентов с вновь начатой АРТ у 25% применялись схемы лечения, основанные на ингибиторах интегразы (ралтегравир, элвитегра-вир, долутегравир). Такая терапия незначительно уменьшала частоту ИМ (с 0,43 до 0,32%) [31].
Клинические особенности ИМ у ВИЧ-инфицированных
Среди ВИЧ-инфицированных больных с ОКС на долю ИМ с подъемом сегмента ST на электрокардиограмме (ИМп8Т) приходится от 14,1-46,7% случаев, меньше, чем ИМ без подъема ST — 22,9-58% [32, 33]. Однако по сравнению с неинфицирован-ными лицами ИМпST при ВИЧ-инфекции в структуре ОКС встречается чаще (в 58% vs 14% случаев) [18]. Данные о тяжести поражения коронарных артерий у ВИЧ-инфицированных с ОКС неоднозначны. В ретроспективном наблюдательном исследовании (92 ВИЧ-инфицированных пациента с ОКС и 184 пациента с ОКС без ВИЧ) многососудистое заболевание у больных с ВИЧ встречалось чаще, чем в контрольной группе (47,8% vs 39,1%; р=0,05) [34]. По другим данным среди 86 пациентов с ВИЧ одно-сосудистое поражение наблюдалось в 36% случаев, тогда как в контрольной группе только в 4% (у 8 из 263). Однако степень и распространенность стеноза артерии по индексу Gensini при однососудистом поражении были более выражены [35]. При ВИЧ-ассоциированном ОКС меньше риск по TIMI и выше вероятность поражения проксимальных отделов коронарных артерий в сравнении с неинфицирован-ными [36].
Особенностью ИМ у ЛЖВ является высокая частота ИМ 2 типа. Так, по данным Feinstein MJ, et al. (2019), из 596 случаев ИМ более половины (50,8%) приходилось на ИМ 2 типа. Среди них было больше женщин, афроамериканцев, внутривенных наркоманов, реже применялась АРТ, был ниже уровень CD4+ и выше вирусная нагрузка в сравнении с пациентами с ИМ 1 типа. В 35% случаев причиной ИМ 2 типа был сепсис, в 14% — применение наркотических препаратов. Именно поэтому смертность ВИЧ-инфицированных после ИМ 2 типа существенно выше, чем после ИМ 1 типа (22,2 и 8,2 на 100 пациен-то/лет, соответственно) [37].
Несмотря на большую тяжесть ИМ, ВИЧ-инфицированным реже оказывается медицинская помощь в соответствии с клиническими рекомендациями. У пациентов с ИМ и ВИЧ-инфекцией на стадии СПИД по сравнению с ранними стадиями
заболевания больше длительность госпитализации, чаще встречаются дыхательная недостаточность и потребность в механической вентиляции [38]. ВИЧ-позитивные пациенты характеризуются высокой частотой тромбоза стента (3,4% vs 2,2% в общей популяции) и повторной реваскуляризации (10,5%) за 2 года, что можно объяснить увеличением тром-богенности при ВИЧ-инфекции [39]. Частота неблагоприятных исходов ИМ в виде стент-тромбоза, повторного ИМ и таргетной реваскуляризации выше у пациентов с агрессивным течением заболевания (CD4+ <200/мкл) [18].
По данным объединенного анализа 9 исследований, включавших 8724 пациентов, госпитальная летальность при ОКС у ВИЧ-инфицированных достигает 4,2 (2,6-5,9)% [39], 30-суточная летальность — 20% [38]. Сообщается как о более высокой [18, 33, 40], так и, наоборот, более низкой [41] госпитальной летальности у ВИЧ-инфицированных в сравнении с больными без ВИЧ. Указанные несоответствия, вероятно, объясняются гетерогенностью выборок по тяжести заболевания и методам лечения. Так, по данным Clement ME, et al. (2018), на стадии СПИД увеличивался риск госпитальной летальности (ОШ 2,2 [1,9-2,7]), тогда как у асимптомных ВИЧ-инфицированных этот риск был недостоверно ниже (ОШ 0,76 [0,6-1,0]) [42]. Среди ЛЖВ высока частота повторных сердечно-сосудистых событий. В проспективном многоцентровом исследовании, включившем 103 ВИЧ-инфицированных и 195 пациентов без ВИЧ с ОКС, риск повторного ИМ в первые 12 мес. и в течение 3 лет после индексного события был выше у ВИЧ-инфицированных: ОР 7,1 [1,9626,0] и 6,3 [1,3-30,2], соответственно [43].
Особенности лечения ИМ у ВИЧ-инфицированных
Первичное чрескожное коронарное вмешательство
Первичное чрескожное коронарное вмешательство (ЧКВ) у ВИЧ-инфицированных, как и в общей популяции, улучшает прогноз при ИМ [33]. В работе Smilowitz NR, et al. (2016) показано, что госпитальная летальность в группе инвазивного лечения ИМ составила 3%, при консервативном лечении — 8,2%, (ОШ 0,34 [0,21-0,56]). Снижение госпитальной летальности при инвазивном лечении наблюдалось как при ИМпST, так и при ИМ без подъема ST [40].
Доля пациентов с ВИЧ, подвергаемых инвазив-ным вмешательствам при ОКС, в последние годы увеличивается [40]. Анализ крупной базы данных NIS показал, что ЧКВ при ОКС проведено у 53,8% больных с ВИЧ и у 47,2% без ВИЧ (р<0,001). Независимой связи между ВИЧ-инфекцией и проведением реваскуляризации не обнаружено [42]. В ретроспективном когортном исследовании Parks MM, et al. (2020), включавшем 6612 ВИЧ-инфицированных, наличие инфекции снижало шанс выполнения инвазивных процедур (ОШ 0,87 [0,83-0,92]), но не при ИМпST,
когда ЧКВ выполнялось с одинаковой частотой: 59,4 уз 59,7%; скорректированное ОШ 0,93 [0,81-1,07] [33].
Итак, в настоящее время наличие инфекции в целом мало влияет на частоту выполнения первичного ЧКВ. Однако по мере утяжеления заболевания вероятность проведения инвазивных вмешательств уменьшается. Так, наличие СПИД на 52% снижало шанс выполнения инвазивной процедуры (ОШ 0,48 [0,43-0,55]), в отличие от более ранних стадий ВИЧ, которые не влияли на лечебную тактику. Меньшая частота проведения инвазивного лечения в группе больных со СПИД может быть связана с более частой встречаемостью ИМ 2 типа, когда нет показаний для вмешательства [42].
Преимущества стентов с лекарственным покрытием (СЛП) у ВИЧ-инфицированных продемонстрированы в метаанализе 9 исследований, включавшем 8724 ВИЧ-инфицированных, подвергшихся ЧКВ. Частота больших неблагоприятных сердечнососудистых событий была в 2 раза выше при имплантации голометаллического стента в сравнении с СЛП (28,9 (10,0-47,1) уз 13,9 (2,0-25,9)%) [39]. Несмотря на это наличие ВИЧ-инфекции ассоциировано со снижением частоты имплантации СЛП [33, 40, 42]. Причиной тому могут быть технические сложности выполнения процедуры из-за аномальной активности тромбоцитов, коагулопатии, персистирующего воспаления, лекарственных взаимодействий. Это приводит к высокой частоте неблагоприятных исходов после ЧКВ, включая повторную реваскуляриза-цию, ИМ и смерть [44]. Более того, женщины с ВИЧ реже, чем мужчины с ВИЧ, подвергаются инвазив-ным вмешательствам [36].
Антитромбоцитарная терапия
Влияние АРТ на активность ацетилсалициловой кислоты отсутствует. Последняя при ВИЧ назначается в стандартных дозах с любыми антиретровирус-ными препаратами (АРП) [45]. Вместе с тем только 52% ЛЖВ с ИБС принимают ацетилсалициловую кислоту, что значительно меньше, чем среди неин-фицированных пациентов (65%) [36]. Тикагрелор метаболизируется СУР3Л4. ИП, а также ингибитор интегразы элвитегравир увеличивают концентрацию тикагрелора, а значит и геморрагический риск [44-46]. ННИОТ эфавиренз, этравирин и невирапин являются индукторами СУР3Л4, что при совместном приеме с тикагрелором может вызвать снижение его концентрации [45, 46]. Клопидогрел метаболизируется главным образом с помощью СУР2С19 и СУР3Л4, в меньшей степени — в СУР2Б6. ННИОТ эфавиренз и этравирин ингибируют СУР2С19, что может подавить образование активного метаболита клопидогре-ла [45]. Исследование влияния мощных ингибиторов СУР3Л4 ритонавира и кобицистата на антитромбо-цитарную активность клопидогрела и прасугрела у здоровых добровольцев и пациентов с ВИЧ пока-
зало, что прасугрел подавлял агрегацию тромбоцитов в обеих группах, тогда как клопидогрел в дозе 300 мг был неэффективен у 44% ВИЧ-инфицированных [47]. Хотя прасугрел является пролекарством, превращение его в активные метаболиты происходит как через СУР3А4, так и при участии СУР2В6, СУР2С9, СУР2С19. Это минимизирует риск взаимодействия прасугрела с АРТ и определяет возможность его применения в качестве препарата выбора [44-46].
Так как ВИЧ-инфекция повышает тромботиче-ский риск, прием двойной антитромбоцитарной терапии может быть продолжен после 12 мес. при отсутствии высокого риска кровотечения [48].
Гиполипидемическая терапия
Выраженные антиатерогенный, противовоспалительный, эндотелиотропный эффекты статинов обусловливают целесообразность их применения в условиях, ассоциированных с ВИЧ хронического воспаления, иммунной активации и высокого риска повторных сердечно-сосудистых событий после ИМ и ЧКВ. В то же время ВИЧ-инфицированным пациентам после ОКС реже, чем неинфицирован-ным лицам (15% уз 45%), назначается высокоинтенсивная терапия статинами. Соответственно, в меньшей степени снижается уровень холестерина (ХС) липопротеинов низкой плотности (ЛНП) (на 0,57 и 0,91 ммоль/л, соответственно; р=0,04) [36, 43].
Выбор статина при лечении ВИЧ-инфицированных определяется его потенциальными лекарственными взаимодействиями с АРТ. Аторвастатин является субстратом СУР3А4 и ОАТР1В1 (полипептида, транспортирующего органические анионы), в связи с чем отмечается его выраженное взаимодействие с ИП. При применении атазанавира, усиленного кобицистатом, аторвастатин противопоказан [45]. Также не рекомендована комбинация симвастатина и ловастатина с любыми ИП или эфавирензом [49]. Правастатин в незначительной степени метаболи-зируется через цитохром Р450, что обеспечивает его безопасность при АРТ [49]. Однако он не обладает достаточной мощностью для достижения целевого уровня ХС ЛНП у пациентов после ИМ.
Питавастатин не взаимодействует с АРТ [45]. Исследования препарата у ВИЧ-инфицированных показали, что при умеренном действии на уровень ХС (снижение на 31% в течение 12 нед. в дозе 4 мг в сут.) [50] питавастатин уменьшал сывороточные маркеры иммунной активации и воспаления, такие как растворимая форма рецептора моноцитов/макрофагов СБ 14 ^СБ14), окисленные ЛНП и липопротеин-ассоциированная фосфолипаза А2, но не влиял на уровень ИЛ-6 и высокочувствительного С-реактивного белка [51]. Влияние питаваста-тина на частоту кардиоваскулярных событий у лиц с хорошо контролируемым течением ВИЧ-инфекции и низким или умеренным ССР будет оценено в про-
должающемся рандомизированном контролируемом исследовании REPRIEVE [52]. Однако результаты исследования будут применимы для первичной сердечно-сосудистой профилактики.
Розувастатин хорошо изучен в популяции людей с ВИЧ. Помимо гиполипидемического действия он способен снижать уровни биомаркеров иммунной активации и воспаления [53]. Розувастатин частично метаболизируется CYP2C9, транспортируется ОАТР1В1 и белком устойчивости рака молочной железы (BCRP). При совместном приеме с ИП, подавляющими активность ОАТР1В1, концентрация ро-зувастатина растет [54]. Поэтому начало терапии ро-зувастатином у пациентов, получающих ИП, должно быть с минимальной дозы (5 мг). Наибольшее влияние на уровень розувастатина наблюдается при приеме атазанавира, усиленного ритонавиром или кобицистатом. В этом случае максимальная доза препарата не должна превышать 10 мг. Даруновир и ингибитор интегразы элвитегравир также увеличивают концентрацию розувастатина, но в меньшей степени. У лиц, получающих даруновир или элви-тегравир, максимальная доза розувастатина составляет 20 мг. Взаимодействие между розувастатином и ННИОТ отсутствует [45].
Таким образом, для вторичной сердечно-сосудистой профилактики у пациентов с ВИЧ предпочтение следует отдавать питавастатину и розувастатину.
Эзетимиб не взаимодействует с АРТ и не метаболизируется в CYP3A4 [55]. В исследовании 43 пациентов с ВИЧ продемонстрированы преимущества комбинации розувастатина 10 мг и эзетимиба 10 мг перед монотерапией розувастатином 20 мг в снижении общего ХС (-1,0 и -0,5 ммоль/л; p=0,03), триглицеридов (-0,62 и -0,17 ммоль/л; p=0,03) и ХС не-липопротеинов высокой плотности (-0,97 и -0,53 ммоль/л; p=0,03) при 12-нед. приеме [56].
Эффективность и безопасность ингибитора PCSK9 эволокумаба оценивалась в рандомизированном контролируемом исследовании BEIJERINCK среди 467 пациентов с ВИЧ умеренного или высокого ССР на максимально переносимой терапии статина-ми, рандомизированных в группы PCSK9 и плацебо. За весь период наблюдения в 52 нед., включивший двойную слепую и открытую фазы, уровень ХС ЛНП снизился на 57,8% по сравнению с плацебо. Частота требующих вмешательства неблагоприятных явлений в группах не различалась [57]. Таким образом, при отсутствии контроля ХС на максимальных дозах ста-тинов или их непереносимости ингибиторы PCSK9 могут использоваться у пациентов с ВИЧ [58].
Учитывая неблагоприятное влияние некоторых АРП на липидный обмен, дополнительный эффект при лечении дислипидемии у ВИЧ-инфицированных может оказать изменение АРТ: переключение с усиленного режима, содержащего ритонавир или коби-
цистат, на режим без усиления, использование ИП нового поколения (атазанавир и дарунавир), использование липидно-нейтральных АРП, таких как рилпивирин, доравирин, этравирин, тенофовир ди-зопроксил фумарат, ламивудин, эмтрицитабин, рал-тегравир, долутегравир и биктегравир [55].
Бета-адреноблокаторы и блокаторы ренин-ангио-тензин-альдостероновой системы
При назначении бета-блокаторов у ВИЧ-инфицированных пациентов с ИМ нужно учитывать возможное увеличение концентрации карведилола, метопролола и бисопролола у пациентов, получающих ИП, усиленные ритонавиром или кобициста-том, а также элвитегравир. В этом случае необходимо снижение дозы и мониторирование эффекта. Ингибиторы ангиотензинпревращающего фермента назначаются в стандартных дозах со всеми АРП. Валсартан рекомендован при непереносимости ингибиторов ангиотензинпревращающего фермента, возможно увеличение его концентрации при взаимодействии с ИП. Спиронолактон не взаимодействует с АРП, назначается в стандартной дозе. Эплеренон противопоказан пациентам, получающим ИП, усиленный ритонавиром или кобицистатом, а также элвитегравир [45].
Заключение
В связи с увеличением числа и продолжительности жизни ЛЖВ актуальность проблемы ВИЧ-ас-социированного ИМ растет. Риск ИМ и других сердечно-сосудистых событий у ВИЧ-инфицированных выше общепопуляционного в 1,2-2 раза.
Литература/References
1. Alonso A, Barnes AE, Guest JL, et al. HIV infection and incidence of cardiovascular diseases: an analysis of a large healthcare database. J Am Heart Assoc. 2019;8:e012241. doi:10.1161/jaha.119.012241.
2. Shah ASV, Stelzle D, Lee KK, et al. Global burden of atherosclerotic cardiovascular disease in people living with HIV. Circulation. 2018;138:1100-12. doi:101161/ CIRCULATI0NAHA1I17.033369.
3. Durstenfeld MS, Hsue PY. Mechanisms and primary prevention of atherosclerotic cardiovascular disease among people living with HIV. Curr Opin HIV AIDS. 2021;16(3):177-85. doi:101097/C0H.0000000000000681.
4. Masia M, Padilla S, Garcia JA, et al. Decreasing rates of acute myocardial infarction in people living with HIV: a nationwide cohort study in Spain, 2004-2015. HIV Med. 2018;19:491-6. doi:10/1111/hiv112616.
5. Drozd DR, Kitahata MM, Althoff KN, et al. Increased Risk of Myocardial Infarction in HIV-Infected Individuals in North America Compared With the General Population. J Acquir Immune Defic Syndr. 2017;75(5):568-76. doi:101097/QAI.0000000000001450.
6. Patel AA, Budoff MJ. Coronary artery disease in patients with HIV infection: an update. Am J Cardiovasc Drugs. 2021;21(4):411-7. doi:101007/s40256-020-00451-9.
7. So-Armah K, Freiberg MS. HIV and cardiovascular disease: update on clinical events, special populations, and novel biomarkers. Curr HIV/AIDS Rep. 2018;15(3):233-44. doi:101007/s11904-018-0400-5.
8. Hsue PY, Waters DD. HIV infection and coronary heart disease: mechanisms and management. Nat Rev Cardiol. 2019;16(12):745-59. doi:101038/s41569-019-0219-9.
9. Pennefather C, Esterhuizen T, Doubell A, et al. The 12-month period prevalence and cardiac manifestations of HIV in patients with acute coronary syndrome at a tertiary hospital in Cape Town, South Africa: a retrospective cross-sectional study. BMC Infectious Diseases. 2021;21:657. doi:101186/s12879-021-06367-2.
10. Balde' A, Lang S, Wagner A, et al. Trends in the risk of myocardial infarction among HIV-infected individuals relative to the general population in France: Impact of gender and immune status. PLoS One. 2019;14:e0210253. doi:101371/journal.pone.0210253.
Необходимо учитывать три группы факторов, ассоциированных с развитием ИМ у ЛЖВ: традиционные сердечно-сосудистые ФР, факторы, связанные с ВИЧ-инфекцией, и влияние АРТ. Риск ИМ возрастает по мере увеличения тяжести основного заболевания, оцениваемой по уровню СБ4+ лимфоцитов и вирусной нагрузке, а также при приеме некоторых АРП, прежде всего ИП первого поколения и НИОТ абакавира. Клиническими особенностями ИМ у ВИЧ-инфицированных являются большая частота ИМ 2 типа и ИМп8Т в структуре ОКС, более частое развитие тромбозов стента, повторных ИМ и реваскуляризаций. Первичное ЧКВ пациентам с ВИЧ и неинфицированным выполняется одинаково часто. Вместе с тем ВИЧ-инфицированным реже проводится имплантация СЛП, высокоинтенсивная терапия статинами, антитромбоцитарная терапия. С учетом потенциальных лекарственных взаимодействий с АРТ питавастатин и розувастатин могут быть препаратами выбора гиполипидемической терапии. Требуется проведение специально спланированных рандомизированных контролируемых исследований по лечению ИМ у пациентов с ВИЧ. Особенности течения ИМ и высокий риск межлекарственных взаимодействий определяют необходимость мультидис-циплинарного подхода к ведению пациентов с ИМ и ВИЧ с участием врачей-кардиологов, инфекционистов и клинических фармакологов.
Отношения и деятельность: все авторы заявляют об отсутствии потенциального конфликта интересов, требующего раскрытия в данной статье.
11. Raffe S, Sabin C, Gilleece Y. Comorbidities in women living with HIV: A systematic review. HIV Med. 2022;23(4):331-61. doi:10.1111/hiv.13240.
12. Nance RM, Crane HM, Ritchings C, et al. Differentiation of type 1 and type 2 myocardial infarctions among HIV-infected patients requires adjudication due to overlap in risk factors. AIDS Res Hum Retroviruses. 2018;34(11):916-21. doi:101089/AID. 2018.0053.
13. Kovacs L, Kress TC, de Chantemèle EJB. HIV, combination antiretroviral therapy, and vascular diseasesin menand women. JACC Basic Transl Sci.2022;7(4):410-21. doi:101016/ j.jacbts.202110.017.
14. Alieva AM, Sozykin AV, Lyalina VV, et al. Modern view on the problem of atherosclerosis in patients with HIV infection. Cardiological Bulletin. 2022;17(2):25-32. (In Russ.) Алиева А. М., Созыкин А. В., Лялина В. В. и др. Современный взгляд на проблему атеросклероза у пациентов с ВИЧ-инфекцией. Кардиологический вестник. 2022;17(2):25-32. doi:1017116/Cardiobulletin20221702125.
15. Sinha A, Feinstein MJ. Coronary artery disease manifestations in HIV: what, how, and why. Can J Cardiol. 2019;35(3):270-9. doi:101016/j.cjca.201811.029.
16. Perkins MV, Joseph SB, Dittmer DP, et al. Cardiovascular Disease and Thrombosis in HIV Infection. Arterioscler Thromb Vasc Biol. 2023;43(2):175-91. doi: 101161/ ATVBAHA122.318232.
17. Noubissi EC, Katte J-C, Sobngwi E. Diabetes and HIV. Cur Diab Rep. 2018;18(11):125. doi:101007/s11892-018-1076-3.
18. Peyracchia M, De Lio G, Montrucchio C, et al. Evaluation of coronary features of HIV patients presenting with ACS: The CUORE, a multicenter study. Atherosclerosis. 2018;274: 218-26. doi:101016/j.atherosclerosis.2018.05.001.
19. Hanna DB, Lin J, Post WS, et al. Association of macrophage inflammation biomarkers with progression of subclinical carotid artery atherosclerosis in HIV-infected women and men. J Infect Dis. 2017;215:1352-61. doi:101093/infdis/jix082.
20. Quillard T, Franck G, Mawson T, et al. Mechanisms of erosion of atherosclerotic plaques. Curr Opin Lipidol. 2017;28:434-41. doi:101097/M0L.0000000000000440.
21. Delgado-Rizo V, Martinez-Guzman MA, Iniguez-Gutierrez L, et al. Neutrophil extracellular traps and its implications in inflammation: an overview. Front Immunol. 2017;8:81. doi:10.3389/fimmu.2017.00081.
22. Franck G, Mawson T, Sausen G, et al. Flow perturbation mediates neutrophil recruitment and potentiates endothelial injury via TLR2 in mice: implications for superficial erosion. Circ Res. 2017;121:31-42. doi:10.1161/CIRCRESAHA.117.310694.
23. Schechter ME, Andrade BB, He T, et al. Inflammatory monocytes expressing tissue factor drive SIV and HIV coagulopathy. Sci Transl Med. 2017;9(405):eaam5441. doi:101126/ scitranslmed.aam5441.
24. Delaney JA, Nance RM, Whitney BM, et al. Cumulative human immunodeficiency viremia, antiretroviral therapy, and incident myocardial infarction. Epidemiology. 2019;30:69-74. doi:10.1097/EDE.0000000000000930.
25. Eyawo O, Brockman G, Goldsmith CH, et al. Risk of myocardial infarction among people living with HIV: an updated systematic review and meta-analysis. BMJ Open. 2019;9:e025874. doi:10.1136/bmjopen-2018-025874.
26. Costagliola D, Potard V, Lang S, et al. Is the risk of myocardial infarction in people with human immunodeficiency virus (HIV) associated with Atazanavir or Darunavir? A Nested case-control study within the French hospital database on HIV. J Infect Dis. 2020;221(4):516-22. doi:101093/infdis/jiz481.
27. Lin SP, Wu C-Y, Wang C-B, et al. Risk of diabetes mellitus in HIV-infected patients receiving highly active antiretroviral therapy: A nationwide population-based study. Medicine (Baltimore). 2018;97(36):e12268. doi:10.1097/MD.0000000000012268.
28. Sarkar S, Brown TT. Diabetes in people with HIV. Curr Diab Rep. 2021;21 (5): 13. doi:10.1007/s11892-021-01382-8.
29. Jaschinski N, Greenberg L, Neesgaard B, et al. Recent abacavir use and incident cardiovascular disease in contemporary-treated people with HIV. AIDS. 2023;37(3):467-75. doi:101097/QAD.0000000000003373.
30. Chou R, Dana T, Grusing S, et al. Screening for HIV Infection in Asymptomatic, Nonpregnant Adolescents and Adults: Updated Evidence Report and Systematic Review for the US Preventive Services Task Force. JAMA. 2019;321(23):2337-48. doi:101001/ jama.2019.2592.
31. O'Halloran JA, Sahrmann J, Butler AM, et al. Integrase strand transfer inhibitors are associated with lower risk of incident cardiovascular disease in people living with HIV. Acquir Immune Defic Syndr. 2020;84(4):396-9. doi:101097/QAI.0000000000002357.
32. Liu Y, Chen Y, Hao Y, et al. Assessment of clinical features in HIV-infected patients with acute coronary syndromes undergoing percutaneous coronary intervention in China. J Interv Cardiol. 2022;2022:8351304. doi:101155/2022/8351304.
33. Parks MM, Secemsky EA, Yeh RW, et al. Longitudinal management and outcomes of acute coronary syndrome in persons living with HIV infection. European Heart Journal — Quality of Care and Clinical Outcomes. 2021;7:273-9. doi:101093/ehjqcco/qcaa088.
34. Postigo A, Díez-Delhoyo F, Devesa C, et al. Clinical profile, anatomical features, and long-term outcome of acute coronary syndromes in HIV-infected patients. Intern Med J. 2020;50(12):1518-23. doi:10.1111/imj.14744.
35. Moran CM, Southmayd G, Devireddy CM, et al. Clinical and procedural characteristics of persons living with HIV presenting with acute coronary syndrome. AIDS. 2020;34(1):81-90. doi:10.1097/QAD.0000000000002393.
36. Feinstein MJ, Hsue PY, Benjamin LA, et al. Characteristics, prevention, and management of cardiovascular disease in people living with HIV: a scientific statement from the American Heart Association. Circulation. 2019;140(2):e98-e124. doi:10.1161/ cir.0000000000000695.
37. Feinstein MJ, Nance RM, Delaney JAC, et al. Mortality following myocardial infarction among HIV-infected persons: the Center for AIDS Research Network of Integrated Clinical Systems (CNICS). BMC Med. 2019;17(1):149. doi:101186/s12916-019-1385-7.
38. Henning RJ, Greene JN. The epidemiology, mechanisms, diagnosis and treatment of cardiovascular disease in adult patients with HIV. Am J Cardiovasc Dis. 2023;13(2):101-21.
39. Peyracchiaa M, Verardia R, Rubinb SR, et al. In-hospital and long-term outcomes of HIVpositive patients undergoing PCI according to kind of stent: a meta-analysis. J Cardiovasc Med. 2019;20:321-6. doi:10.2459/JCM.0000000000000767.
40. Smilowitz NR, Gupta N, Guo Y, et al. Influence of human immunodeficiency virus seropositive status on the in-hospital management and outcomes of patients presenting with acute myocardial infarction. J Invasive Cardiol. 2016;28:403-9.
41. Ogunbayo GO, Ha LD, Ahmad Q, et al. Treatment Bias in Management of HIV Patients Admitted for Acute Myocardial Infarction: Does It Still Exist? J Gen Intern Med. 2020;35(1):57-62. doi:10.1007/s11606-019-05416-6.
42. Clement ME, Li Lin L, Ann Marie Navar AM, et al. Lower likelihood of cardiac procedures after acute coronary syndrome in patients with human immunodeficiency virus/acquired immunodeficiency syndrome. Medicine (Baltimore). 2018;97(6):e9849. doi:101097/ MD.0000000000009849.
43. Boccara F, Mary-Krause M, Potard V, et al.; PACS-HIV (Prognosis of Acute Coronary Syndrome in HIV-Infected Patients) Investigators. HIV infection and long-term residual cardiovascular risk after acute coronary syndrome. J Am Heart Assoc. 2020;17:e017578. doi:101H61/JAHA:l19.017578.
44. McCutcheon K, Triantafyllis AS, Van den Eynde J, et al. Coronary revascularization in patients with HIV. Trends in Cardiovascular Medicine. 2022;32(3):163-9. doi:101016/j. tcm.2021.02.006.
45. Giguere P, Nhean S, Tseng AL, et al. Getting to the heart of the matter: a review of drug interactions between HIV antiretrovirals and cardiology medications. Can J Cardiol. 2019;35(3):326-40. doi:1011016/j.cjca.2018112.020.
46. Mondal P, Aljizeeri A, Small G, et al. Coronary artery disease in patients with human immunodeficiency virus infection. J Nucl Cardiol. 2021;28(2):510-30. doi:10.1007/ s12350-020-02280-4.
47. Marsousi N, Youssef Daali Y, Fontana P, et al. Impact of Boosted Antiretroviral Therapy on the Pharmacokinetics and Efficacy of Clopidogrel and Prasugrel Active Metabolites. Clin Pharmacokinet. 2018;57:1347-54. doi:101007/s40262-018-0637-6.
48. Byrne RA, Rossello X, Coughlan JJ, et al. 2023 ESC Guidelines for the management of acute coronary syndromes. Supplementary data. Eur Heart J. 2023;00:1-52. doi:10.1093/ eurheartj/ehad191.
49. Mach F, Baigent C, Catapano AL, et al. 2019 ESC/EAS Guidelines for the management of dyslipidaemias: lipid modification to reduce cardiovascular risk. Eur Heart J. 2020;41(1):111-88. doi:101093/eurheartj/ehz455.
50. Aberg JA, Sponseller CA, Ward DJ, et al. Pitavastatin versus pravastatin in adults with HIV-1 infection and dyslipidaemia (INTREPID): 12 week and 52 week results of a phase 4, multicentre, randomised, double-blind, superiority trial. Lancet HIV. 2017;4(7):e284-e94. doi:10.1016/s2352-3018(17)30075-9.
51. Toribio M, Fitch KV, Sanchez L, et al. Effects of pitavastatin and pravastatin on markers of immune activation and arterial inflammation in HIV. AIDS (London, England). 2017;31(6):797-806. doi:10.1097/qad.0000000000001427.
52. Grinspoon SK, Fitch KV, Overton ET, et al. Rationale and design of the Randomized Trial to Prevent Vascular Events in HIV (REPRIEVE). Am Heart J. 2019;212:23-35. doi:10.1016/j. ahj.2018.12.016.
53. Wang SC, Kaur G, Schulman-Marcus J, et al. Implementation of Cholesterol-Lowering Therapy to Reduce Cardiovascular Risk in Persons Living with HIV Cardiovasc Drugs Ther. 2022;36(1):173-86. doi:10.1007/s10557-020-07085-8.
54. Gebhardt A, Fichtenbaum CJ. Current pharmacotherapy for the treatment of dyslipidemia associated with HIV infection. Expert Opin Pharmacother. 2019;20(14):1719-29. doi:10.1080/14656566.2019.1636033.
55. Lee D. HIV: how to manage dyslipidaemia in HIV. Drugs Context. 2022; 11:2021-8-7. doi:10.7573/dic.2021-8-7.
56. Saeedi R, Johns K, Frohlich J, et al. Lipid lowering efficacy and safety of ezetimibe combined with rosuvastatin compared with titrating rosuvastatin monotherapy in HIVpositive patients. Lipids Health Dis. 2015;14:57. doi:101186/s12944-015-0054-x.
57. Boccara F, Caramelli B, Calmy A, et al. Long-term effects of evolocumab in participants with HIV and dyslipidemia: results from the open-label extension period. AIDS. 2022;36(5):675-82. doi:101097/QAD.0000000000003175.
58. Ryom L, Boesecke C, Bracchi M, et al. Highlights of the 2017 European AIDS Clinical Society(EACS) Guidelines for the treatment of adult HIV-positive persons version 9.0 HIV Med. 2018;19(5):309-15. doi:10.1111/hiv.12600.
