CC BY
216
Б01: 10.31249/аре/2021.01.06
Батюк В.И. 1 ©, 2021
Индо-Тихоокеанская стратегия США и Евразия
Аннотация. Несмотря на критический настрой нынешнего американского президента в отношении своего предшественника, администрация Д. Трампа фактически продолжила курс администрации Б. Обамы на превращение Азиатско-Тихоокеанского региона в ключевой на шкале приоритетов американской внешней политики. Более того, Азиатско-Тихоокеанская стратегия США трансформировалась при Д. Трампе в Индо-Тихоокеанскую стратегию после того, как в американском стратегическом планировании к АТР был добавлен Индийский океан. В мае 2018 г. Тихоокеанское командование США было переименовано в Индо-Тихоокеанское командование, а в июне 2019 г. Министерство обороны США опубликовало Индо-Тихоокеанскую стратегию. Эта стратегия является составной частью нынешней американской Стратегии национальной безопасности, в соответствии с которой и Китай, и Россия объявлены противниками Соединенных Штатов. Американская сторона высказывает претензии как к экономическим, так и к военно-политическим параметрам китайского присутствия в Индо-Тихоокеанском регионе. При этом официальный Вашингтон более не уверен в том, что сможет справиться со своими противниками в одиночку. Пытаясь реализовать основные положения Индо-Тихоокеанской стратегии,
1 Батюк Владимир Игоревич - доктор исторических наук, главный научный сотрудник, Институт США и Канады РАН; профессор, Факультет мировой экономики и мировой политики, НИУ ВШЭ (ctas@inbox.ru).
администрация Д. Трампа делает ставку не только на наращивание американской военной мощи в ИТР, но и на выстраивание антикитайской системы альянсов в этом огромном регионе. США уже имеют в регионе таких союзников, как Япония, Южная Корея, Тайвань, Таиланд, Филиппины и Сингапур. Наряду с этим американская сторона в последние годы предпринимает активные попытки по вовлечению в свою систему альянсов также Индии, Индонезии, Малайзии и Вьетнама. Однако подобные попытки могут вызвать серьезную озабоченность не только у Китая, но и у России, способствуя тем самым взаимному сближению РФ и КНР. Между тем российско-китайский тандем способен обесценить американские усилия по стратегическому окружению Китая, создав Поднебесной прочный евразийский тыл.
Ключевые слова: Индо-Тихоокеанская стратегия, Стратегия национальной безопасности, американо-китайские отношения, Китай, Евразия.
Идея Индо-Тихоокеанского региона (ИТР) начала активно обсуждаться еще в начале 2000-х годов. По мнению российского эксперта А.С. Беспалова, «новый термин появился очень кстати: Индия все больше осознавала себя самостоятельным актором на глобальной арене, что находило свое отражение в национальном сознании. Что касается Японии, то она в начале XXI в. уже взяла курс на сближение с Индией» [Беспалов, 2019].
В своем выступлении в индийском парламенте в августе 2007 г. японский премьер-министр Синдзо Абе, в частности, сказал: «Сегодня Тихий и Индийский океаны оказывают взаимное влияние друг на друга, обеспечивая свободу и процветание. "Большая Азия", вышедшая из своих географических границ, начинает приобретать ясные очертания. У наших двух стран есть возможность позаботиться о том, чтобы она расширилась еще больше. Наша ответственность - пестовать и обогащать это пространство двух океанов, превращая его в пространство открытости» [Abe, 2007].
Довольно скоро этот термин начал употребляться и американскими официальными лицами. Но если Х. Клинтон упоминала о важности Индо-Тихоокеанского бассейна в контексте глобальной торговли (см.: [Беспалов, 2019]), то при Д. Трампе официальный
Вашингтон начал рассматривать концепцию ИТР в формате противостояния с Китаем.
Как считает эксперт клуба «Валдай» и научный сотрудник ИМЭМО РАН А.В. Куприянов, в интерпретации Вашингтона идея ИТР имеет явно антикитайское звучание: «США стремятся без излишних затрат и обязательств продемонстрировать свою заинтересованность в этом проекте, пытаясь сформировать антикитайский альянс с привлечением Индии и Австралии» (цит. по: [Беспалов, 2019]).
В июне 2019 г. Министерство обороны США разработало Индо-Тихоокеанскую стратегию, а годом раньше Тихоокеанское командование США было переименовано в Индо-Тихоокеанское командование (май 2018 г.). Видимо, подход нынешней американской администрации к данному суперрегиону является логическим продолжением политики предшествующих администраций, которые также рассматривали Азиатско-Тихоокеанский регион как важнейший приоритет американской военно-политической стратегии.
Как указывалось в Стратегии национальной безопасности США, утвержденной президентом Б. Обамой в феврале 2015 г., «Соединенные Штаты были, есть и будут тихоокеанской державой. В предстоящие пять лет почти половину экономического роста за пределами США будет обеспечивать Азия. При этом динамика безопасности в регионе, включая спорные территориальные претензии на море и провокационные действия Северной Кореи, создают риск эскалации напряженности и конфликта. Американское лидерство по-прежнему будет крайне важно для формирования долговременной траектории движения этого региона к прочной стабильности и безопасности, к развитию торговли и коммерции посредством открытой и прозрачной системы, а также к соблюдению всеобщих прав и свобод» [National security.., 2015, p. 24].
Важность Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР) была отмечена и в Четырехлетнем обзоре США по вопросам обороны (2014): «Мы продолжим переформирование американских вооруженных сил в АТР, стремясь обеспечить мир и стабильность в дан-
ном регионе, который становится все более важным с точки зрения политических и экономических интересов США, а также их интересов в сфере безопасности» [Quadrennial defense.., 2014, p. 8].
И это были не просто слова - вышеупомянутое «переформирование» предусматривало переброску американских войск в АТР, включая 6 (из 11 имеющихся на вооружении американских ВМС) ударных авианосных соединений, а также корпуса морской пехоты и подразделения американских сухопутных войск. И если по состоянию на 2010 г. в оперативном подчинении Тихоокеанского командования находились 140 тыс. американских военнослужащих, то в 2016 г. общая численность военного и гражданского персонала в подчинении Тихкома достигла 378 тыс. человек.
Представляется, что трансформация подходов Вашингтона к АТР при Д. Трампе (вследствие чего, собственно, АТР и превратился в ИТР в американской военно-политической стратегии) объясняется двумя причинами: во-первых, Китай (наряду с Россией) был назван главным противником Соединенных Штатов и, во-вторых, официальный Вашингтон более не уверен в том, что сможет справиться с ним в одиночку.
Индо-Тихоокеанский регион в американской военно-политической стратегии: Китай как угроза № 1
Как отмечается в утвержденной президентом Д. Трампом в декабре 2017 г. Стратегии национальной безопасности, Индо-Тихоокеанский регион, «простирающийся от западных берегов Индии до западного побережья Соединенных Штатов, представляет собой наиболее густонаселенную и динамичную часть света» и вследствие этого сохраняет огромное значение для официального Вашингтона [National security.., 2017, p. 45-46].
О военной политике США в Индо-Тихоокеанском регионе говорится, что Соединенные Штаты будут «поддерживать передовое военное присутствие, способное сдерживать и, в случае необходимости, разгромить любого противника. Мы будем укреплять наши давние военные отношения и поощрять развитие сильной оборонной сети с нашими союзниками и партнерами. Например, мы будем сотрудничать по противоракетной обороне с Японией и Южной Кореей, чтобы продвинуться в направлении создания зо-138
ны обороноспособности. Мы будем поддерживать наши прочные связи с Тайванем в соответствии с нашей политикой "одного Китая", включая наши обязательства по обеспечению законных потребностей Тайваня в обороне и сдерживании. Мы будем расширять наше сотрудничество в области обороны и безопасности с Индией, главным оборонным партнером Соединенных Штатов, и развивать отношения с Индией во всем регионе. Мы вновь активизируем наши альянсы с Филиппинами и Таиландом и укрепим наши партнерские отношения с Сингапуром, Вьетнамом, Индонезией, Малайзией и другими странами, чтобы помочь им стать совместными морскими партнерами» [National security.., 2017, p. 47].
Неудивительно, что в этих условиях, как сказал профессор Института международных исследований университета Фудань Чж. Хуашэн, «Китай относится к Индо-Тихоокеанской стратегии с холодностью и недоверием» [Хуашэн, 2018]. В Пекине видят в американской стратегии попытку добиться стратегического окружения Китая, создав систему проамериканских союзов и партнерств по периметру восточных и южных рубежей КНР.
Следует подчеркнуть, что в Вашингтоне и не скрывают, против кого, собственно, направлена Индо-Тихоокеанская стратегия. Как отмечается в Национальной оборонной стратегии Соединенных Штатов (февраль 2018 г.), «главным вызовом процветанию и безопасности США является возобновление долгосрочной стратегической конкуренции со стороны тех, кого Стратегия национальной безопасности относит к ревизионистским державам. Становится все более очевидным, что Китай и Россия хотят построить мир в соответствии со своей авторитарной моделью - получить право вето на экономические, дипломатические решения и решения в области безопасности других стран. Китай использует военную модернизацию, операции по оказанию влияния и хищническую экономику, чтобы заставить соседние страны изменить порядок в Индо-Тихоокеанском регионе в свою пользу. По мере того как Китай закрепляет свое экономическое и военное господство, утверждая свою власть с помощью долгосрочной глобальной стратегии, он будет продолжать осуществлять программу военной модернизации, стремиться к гегемонии в Индо-Тихоокеанском
регионе в краткосрочной перспективе и вытеснению Соединенных Штатов для достижения глобального превосходства в будущем» [Summary.., 2018, p. 2].
Что касается американских претензий к экономической политике Китая, то они выглядят, откровенно говоря, забавно. Как отмечается в Индо-Тихоокеанской стратегии США, «хотя инвестиции часто приносят пользу странам-получателям, включая Соединенные Штаты, некоторые из китайских инвестиций приводят к негативным экономическим последствиям или издержкам для суверенитета принимающей страны. Китайское инвестиционное и проектное финансирование в обход обычных рыночных механизмов приводит к снижению стандартов и возможностей для местных компаний и работников, а также может привести к значительному накоплению задолженности. Односторонние и непрозрачные сделки несовместимы с принципами свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона и вызывают беспокойство в регионе» [Indo-Pacific strategy.., 2019, p. 9].
Американские попытки обвинить Китай в «империалистической эксплуатации» (в духе незабвенной газеты «Правда») представляются лицемерием и двойными стандартами, особенно если вспомнить о санкционной политике США, прямо нарушающей принципы свободы торговли. Однако гораздо более серьезные обвинения американская сторона выдвигает в отношении военной политики КНР.
В Вашингтоне выражают серьезную озабоченность по поводу модернизации стратегических ядерных сил КНР. Как отмечается в «Обзоре противоракетной обороны», утвержденном министром обороны США в 2019 г., «Китай стремится потеснить Соединенные Штаты в Индо-Тихоокеанском регионе и перестроить регион в свою пользу. Наступательные ракеты играют все более заметную роль в военной модернизации Китая, его угрозах и усилиях по противодействию американскому военному потенциалу в ИТР» [Missile defense.., 2019, p. 3].
Китайская сторона, отмечается в документе, развернула от 75 до 100 МБР, включая новую дорожно-мобильную систему и новую версию своей МБР шахтного базирования с разделяющейся
головной частью. В настоящее время Пекин также располагает четырьмя современными подводными лодками с баллистическими ракетами класса «Джиуланг», каждая из которых способна нести 12 новых баллистических ракет (SLBM) [Missile defense.., 2019, p. 3]. Таким образом, Китай теперь может потенциально угрожать Соединенным Штатам примерно 125 ядерными ракетами, некоторые из которых оснащены разделяющейся головной частью, и его ядерные силы, по американским оценкам, увеличатся в предстоящие годы. Очевидно, что полноценная китайская стратегическая ядерная триада обеспечит Пекину гарантированный потенциал ответного ядерного удара при любом сценарии ядерного конфликта с Соединенными Штатами - и именно это обстоятельство, а не пресловутое «отсутствие прозрачности» в ядерной политике КНР беспокоит официальный Вашингтон.
Пекин также разрабатывает передовые технологии, такие как маневрирующие при подлете к цели боеголовки и гиперзвуковое оружие. Цель - лишить Соединенные Штаты возможности защищать американских союзников и партнеров в Азии. Ключевым компонентом военной модернизации Китая является арсенал баллистических ракет с неядерной головной частью, предназначенный для того, чтобы исключить возможность оказания военной поддержки со стороны США американским региональным союзникам и партнерам. Китай наращивает свою способность наносить удары по региональным целям (таким как американские базы и военно-морские силы) на больших расстояниях с применением баллистических ракет средней и промежуточной дальности. Арсенал КНР включает в себя противокорабельные баллистические ракеты, представляющие прямую угрозу для американских авианосцев. «Эти и другие значительные изменения в обширном наступательном ракетном арсенале Китая являют собой потенциальные угрозы, как ядерные, так и неядерные, для американских вооруженных сил, развернутых за рубежом, и вызывают серьезную озабоченность у союзников и партнеров США в Индо-Тихоокеанском регионе» [Missile defense.., 2019, p. 4].
По американским оценкам, ракетные войска НОАК имеют на вооружении от 750 до 1500 тактических ракет, а также от 150 до
450 ракет промежуточной дальности (1000-3000 км) [Military and security.., 2019, p. 47]. Но беспокоят американцев не только внушительные по численности арсеналы этих ракет, но и технические усовершенствования, осуществленные китайскими ракетчиками в последние годы, прежде всего - повышение дальности и точности ракетных систем. В настоящее время под прицелом ракет НОАК находятся наземные цели и надводные корабли, действующие вдоль так называемой «первой островной цепи» (Кюсю-Тайвань-Филиппины-Индонезия).
Особую озабоченность вызывает у американцев новейшая китайская ракетная система DF-26 с мобильным стартом и дальностью до 5500 км, которая может быть оснащена как ядерными, так и обычными боеголовками и способна поразить цели в районе так называемой «второй островной цепи» (Хонсю-Новая Гвинея). Точность наведения китайских ракет (в том числе и высокоточных баллистических ракет) обеспечивается системой наземных радаров и разведывательных спутников.
Кроме баллистических ракет, на вооружении НОАК имеются крылатые ракеты наземного базирования - от 270 до 540 единиц, а также крылатые ракеты морского базирования, включая новейшие сверхзвуковые системы класса YJ-18. Предполагается вооружить крылатыми ракетами большой дальности типа YJ-12 средние китайские бомбардировщики Н-6. Истребители-бомбардировщики ВВС НОАК в настоящее время оснащаются высокоточными ракетами «воздух-поверхность» и другими высокоточными боеприпасами; наведение осуществляется посредством спутникового позиционирования, лазерных прицелов, электрооптики и инфракрасных прицелов [Military and security.., 2019, p. 47].
С точки зрения американских экспертов, результаты военно-технического переоснащения НОАК однозначно свидетельствуют о том, что китайские военные теперь способны применять тактику «воспрещения доступа / блокирования зоны» (anti-access/ area denial), что радикально меняет привычное для США соотношение сил в АТР.
Официальный Вашингтон выражает тревогу и по поводу внешней политики КНР, прежде всего - курса Пекина на укрепле-
ние стратегического партнерства с Москвой. «Китай и Россия сотрудничают в дипломатической сфере, экономической сфере и сфере безопасности, - отмечается в Индо-Тихоокеанской стратегии США. - Китай увеличивает инвестиции в российскую экономику, Россия - один из главных поставщиков энергоносителей в КНР. Китай закупает у России современные вооружения, такие как истребители Су-35 и зенитно-ракетные комплексы С-400. Обе страны совместно участвуют в двусторонних и многосторонних военных учениях (Китай впервые принял участие в ежегодных стратегических командно-штабных учениях России "Восток-2018"). В Совете Безопасности ООН Китай и Россия часто совместно выступают против резолюций, продвигаемых США. В целом они отдают предпочтение идее многополярного мирового порядка, в рамках которого Соединенные Штаты будут слабее и менее влиятельны» [Indo-Pacific strategy.., 2019, p. 11-12].
Индо-Тихоокеанская стратегия США: попытка военно-политической изоляции Китая
Для противодействия растущей китайской мощи администрация Д. Трампа предполагает увеличить американское военное присутствие в АТР и в Индийском океане. Планируется нарастить американские силы и средства передового базирования в регионе, включая сухопутные войска, дислоцировать в регионе новейшую американскую атомную субмарину класса «Колумбия», приобрести для Индо-Тихоокеанского командования (ИТК) 110 истребителей-бомбардировщиков четвертого и пятого поколений, закупить для ИТК 400 новейших ракет «воздух-воздух», 400 ракет «воздух-поверхность» повышенной дальности, противокорабельные ракеты большой дальности и крылатые ракеты «Томогавк» морского базирования, а также приобрести дополнительно 10 эсминцев в рамках оборонной программы 2020-2024 гг., благодаря чему предполагается увеличить потенциал в области противолодочной и противоракетной обороны. Кроме того, предполагается инвестировать в ресурсы для поддержки наступательных и оборонительных операций в киберпространстве и в космическом пространстве [Ibid., p. 19].
Таким образом, нынешняя американская Индо-Тихоокеан-ская стратегия является логическим продолжением вышеупомянутого «переформирования», в результате которого численность американских вооруженных сил в АТР существенно возросла, и в настоящее время в распоряжении Индо-Тихоокеанского командования имеется более 2000 самолетов, 200 кораблей и подводных лодок и более 370 000 солдат, моряков, морских пехотинцев, летчиков, лиц гражданского персонала Министерства обороны. Большая часть сил США в регионе сконцентрирована в Японии и Южной Корее. Значительный контингент сил (более 5000 человек) базируется на острове Гуам (США). Эта американская база служит стратегическим центром поддержки важнейших операций, а также центром материально-технического обеспечения для всех американских сил, действующих в Индо-Тихоокеанском регионе. Американские вооруженные силы размещаются также на территории Филиппин, Австралии, Сингапура и на острове Диего-Гарсия (Великобритания) [Indo-Pacific strategy.., 2019, p. 19].
Но имеются и некоторые отличия от «обамовской» стратегии. Так, именно в зоне ответственности ИТК предполагается опробовать новые тактические операционные концепции повышения боевой мощи, маневренности и устойчивости. В частности, в ИТР будет проходить тестирование межпространственных оперативных групп, предназначенных для обеспечения превосходства в различных областях (суша, воздух, море, космос и киберпро-странство). Кроме того, в ИТР предполагается опробовать проведение экспедиционных операций передового базирования - новую операционную концепцию ВМС и Корпуса морской пехоты США, призванную обеспечить устойчивость и поддержку морских операций в условиях противодействия противника. Главная цель таких операций - лишить противника свободы маневра, контролировать ключевые морские районы и поддерживать совместные действия ВВС и ВМС, осуществляемые в высоком темпе и в сложных условиях, с тем чтобы затруднить прицельную контратаку противника [Ibid.].
Имеются и новации стратегического характера. По сути, именно администрация Д. Трампа превратила концепцию ИТР в
составную часть американской стратегии национальной безопасности. Обозначив Китай в качестве основного противника Соединенных Штатов на международной арене, американский истеблишмент пытается сформировать такой баланс сил в Индо-Тихоокеанском регионе, который обеспечил бы стратегическое полуокружение Китая на восточном и южном направлениях.
В Индо-Тихоокеанской стратегии США отмечается: «Мы укрепили наши союзы с Японией, Южной Кореей, Австралией, Филиппинами и Таиландом. Эти союзы необходимы для поддержания мира и безопасности в регионе, и наши инвестиции в этот процесс будут продолжать приносить дивиденды и Соединенным Штатам, и всему миру даже в далеком будущем. Мы также предприняли определенные шаги по расширению партнерских отношений с Сингапуром, Тайванем, Новой Зеландией и Монголией. В Южной Азии мы работаем над операционализацией нашего широкомасштабного оборонного партнерства с Индией, одновременно развивая новые партнерские отношения со Шри-Ланкой, Мальдивскими островами, Бангладеш и Непалом. Мы также продолжаем укреплять отношения в области безопасности с партнерами в Юго-Восточной Азии, включая Вьетнам, Индонезию и Малайзию, и поддерживаем отношения с Брунеем, Лаосом и Камбоджей. На тихоокеанских островах мы укрепляем наше взаимодействие, чтобы сохранить свободный и открытый Индо-Тихоокеанский регион, поддерживать свободу мореплавания и продвигать наш статус партнера по безопасности. Усилия по поддержанию свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона также сблизили нас с нашими ключевыми союзниками, включая Великобританию, Францию и Канаду, каждый из которых имеет свою собственную тихоокеанскую идентичность» [Indo-Pacific strategy.., 2019, p. 20].
Иными словами, в дополнение к унаследованным от времен холодной войны альянсам с Японией, Южной Кореей, Таиландом, Филиппинами и Сингапуром при Д. Трампе официальный Вашингтон стремился выстроить также новые военно-политические партнерства со странами Юго-Восточной и Южной Азии вдоль границ КНР. Именно поэтому Азиатско-Тихоокеанская стратегия
Б. Обамы и трансформировалась в Индо-Тихоокеанскую стратегию Д. Трампа.
Логическим дополнением Индо-Тихоокеанской стратегии является американская Стратегия для Центральной Азии, опубликованная в феврале 2020 г. В этом документе провозглашается, что цель американской политики в регионе - обеспечить его более тесную связь с Европой через Кавказ, Афганистан и Южную Азию. «Центральная Азия является геостратегическим регионом, важным для интересов национальной безопасности Соединенных Штатов, независимо от уровня участия Соединенных Штатов в Афганистане», - отмечается в документе [United States strategy for Central Asia.., 2020, p. 3]. «Успешная деятельность США в Центральной Азии будет способствовать также продвижению наших собственных интересов, касающихся национальной безопасности, внесет вклад в защиту нашей родины, граждан и наших интересов за рубежом. Тесные отношения и сотрудничество со всеми пятью странами региона будут способствовать продвижению американских ценностей и послужат противовесом влиянию региональных соседей» [Ibid., p. 6].
Не приходится сомневаться, против каких именно «региональных соседей» американская администрация намерена использовать Центральную Азию в качестве «противовеса». Очевидно, что после вывода американских войск из Афганистана (в соответствии с соглашением между США и Талибаном в феврале 2020 г.) Вашингтон попытается использовать Центральноазиатский регион в качестве одного из звеньев стратегического окружения Китая.
Индо-Тихоокеанская стратегия: что пошло не так?
Каковы же результаты реализации Индо-Тихоокеанской стратегии Соединенных Штатов? Действительно, в последние годы американская сторона интенсифицировала контакты со странами этого огромного региона, в том числе с теми, которые еще сравнительно недавно не пользовались особым вниманием официального Вашингтона (вроде Бангладеш, Вьетнама или Лаоса).
Однако может ли американский истеблишмент рассчитывать на прочность своих партнерских и союзнических связей в ИТР
в процессе стратегического окружения Китая? Действительно, в США полагают, что сумеют к собственной выгоде использовать территориальные споры КНР с некоторыми ее соседями, прежде всего - с Японией, Индией и странами ЮВА, а также фактор Тайваня.
Разумеется, территориальные споры не способствуют добрососедству, однако страны ИТР научились отделять экономику от политики в своих взаимоотношениях. Поэтому Китай в настоящее время является основным торгово-экономическим партнером всех тех стран, с которыми ведет территориальные споры.
Соединенные Штаты сейчас мало что могут противопоставить китайской торговле и инвестициям. Вот как пишет об этом ведущий американский эксперт-международник Г. Эллисон: «Посмотрите, например, на реакцию США на китайскую инициативу "Один пояс, один путь". Имея валютные резервы, равные почти трем триллионам долларов, Китай может инвестировать 1,3 трлн долл. в инфраструктуру, связывающую большую часть Евразии с КНР. Когда госсекретарь М. Помпео заявил, что США в ответ увеличат свои инвестиции в Индо-Тихоокеанском регионе, он смог предложить только 113 млн долл. новых инвестиций» [Allison, 2020].
В этих условиях не приходится рассчитывать на то, что страны ИТР предпочтут американские «ценности» торгово-экономическим связям с Китаем. Например, у Вашингтона до сих пор не получилось превратить Индию в своего союзника в деле создания «санитарного кордона» вокруг Китая. Индия совершенно не желает становиться «антикитайской опорой» США, поскольку Китай -слишком важная и влиятельная держава, слишком важный экономический партнер Индии, чтобы вступать с ним в прямую конфронтацию. Индия, разумеется, хотела бы укрепить свои позиции vis-à-vis КНР, в том числе и за счет развития отношений с третьими странами, но при этом не намерена превращаться в американский инструмент «сдерживания» Китая (подробнее см.: [Волхонский, 2011]).
И в любом случае главная задача Индо-Тихоокеанской стратегии США - стратегическое окружение КНР - будет невыполнима, если в план по ее решению не удастся включить северного со-
седа Китая - Россию. Между тем нынешняя стратегия рассматривает в качестве соперника Соединенных Штатов в ИТР не только материковый Китай, но и Российскую Федерацию. Как отмечается в Индо-Тихоокеанской стратегии США, «действия России в этом регионе соотносятся с ее усилиями по достижению глобального влияния и продвижению стратегических интересов Москвы, которые заключаются в стремлении подорвать американское лидерство и основанный на установленных правилах международный порядок» [Indo-Pacific strategy.. , 2019, p. 11].
Враждебная политика США в отношении одновременно и Китая, и России может привести лишь к взаимному сближению этих двух стран, и составители Индо-Тихоокеанской стратегии вынуждены с огорчением констатировать данный факт. Однако ни в этом документе, ни в других директивных документах американского военно-политического руководства ничего не говорится о том, как можно обеспечить стратегическое окружение Китая при сохранении российско-китайского тандема. Имея прочный тыл в лице Российской Федерации, Китайская Народная Республика может без помех реализовать свою концепцию «Один пояс, один путь» на просторах Евразии, превращая идеи Индо-Тихоокеанской стратегии США в безусловную фикцию. Одновременно российско-китайский тандем делает призрачными и надежды США на геополитическую изоляцию России.
•Jc-Jc-Jc
Индо-Тихоокеанская стратегия США является составной частью нынешней американской Стратегии национальной безопасности, в соответствии с которой и Китай, и Россия объявлены противниками Соединенных Штатов. Как указывается в вышеупомянутом документе, «Китай и Россия бросают вызов американской мощи, влиянию и интересам, пытаясь подорвать американскую безопасность и процветание. Они полны решимости сделать экономику менее свободной и менее справедливой, увеличить численность своих вооруженных сил и контролировать информацию, чтобы проводить репрессии в отношении своих обществ и усиливать свое влияние» [National security.., 2017, p. 3].
Пытаясь реализовать основные положения Индо-Тихоокеан-ской стратегии, официальный Вашингтон сделал ставку не только на наращивание своей военной мощи в ИТР, но и на выстраивание антикитайской системы альянсов в этом регионе. Однако подобные попытки могут вызвать серьезную озабоченность не только у Пекина, но и у Москвы, способствуя тем самым взаимному сближению РФ и Китая. Между тем российско-китайский тандем способен обесценить американские усилия по стратегическому окружению КНР, создав Поднебесной прочный евразийский тыл.
Литература
Беспалов А.С. Прощай, АТР, здравствуй, Индо-Пацифика? / / Международный дискуссионный клуб «Валдай». - М., 2019. - 01.07. - Режим доступа: https://ru.valdaiclub.com/a/highlights/proshchay-atr-zdravstvuy-indo-patsifika (Дата обращения - 11.07.2020).
Волхонский Б.М. Актуальные проблемы индийско-китайских отношений / РИСИ. - М., 2011. - 12.05. - Режим доступа: http://www.riss. ru/analitika/1031-aktualnye-problemy-indiysko-kitayskih-otnosheniy#.U3Db R6J_GuI (Дата обращения - 11.07.2020).
Хуашэн Чж. Пояс, путь и открытость: Стратегия Индо-Тихоокеан-ского региона с позиции Китая / / Международный дискуссионный клуб «Валдай». - М., 2018. - 27.11. - Режим доступа: https://ru.valdaiclub. com/ a/highlights/poyas-put-i-otkrytost/ (Дата обращения - 11.07.2020).
Abe Sh. Confluence of the Two Seas: Speech at the Parliament of the Republic of India / Ministry of foreign affairs of Japan. - Tokyo, 2007. - 22.08. -Mode of access: https://www.mofa.go.jp/region/asia-paci/pmv0708/speech-2.html (Date of access - 11.07.2020).
Allison G. The new spheres of influence: Sharing the globe with other great powers // Foreign affairs. - N.Y., 2020. - Vol. 99, Issue 2. - P. 30-40. -Mode of access: https://www.foreignaffairs.com/articles/united-states/2020-02-10/new-spheres-influence (Date of access - 11.07.2020).
Indo-Pacific strategy report: Preparedness, partnerships, and promoting a networked region / US Department of defense. - Wash., D.C., 2019. - 01.06. -64 p. - Mode of access: https://media.defense.gov/2019/Jul/01/2002152311/-1/-1/1/ DEPARTMENT-OF-DEFENSE-INDO-PACIFIC-STRATEGY-REPORT-2019.PDF (Date of access - 11.07.2020).
Military and security developments involving the People's Republic of China: Annual report to Congress / US Department of defense. - Wash., D.C., 2019. - 136 p. - Mode of access: https://media.defense.gov/2019/May/02/
2002127082/-1/-1/1/2019_CHINA_MILITARY_POWER_REPORT.pdf (Date of access - 11.07.2020).
Missile defense review / US Department of defense. - Wash., D.C., 2019. -24 p. - Mode of access: https://www.defense.g0v/P0rtals/l/Interactive/ 2018/11-2019-Missile-Defense-Review/The%202019%20MDR_Executive%20 Summary.pdf (Date of access - 11.07.2020).
National security strategy / The White House. - Wash., D.C., 2015. -February. - 32 p. - Mode of access: https://obamawhitehouse.archives.gov/ sites/default/files/docs/2015_national_security_strategy_2.pdf (Date of access -11.07.2020).
National security strategy of the United States of America / The White House. - Wash., D.C., 2017. - December. - 68 p. - Mode of access: https: / / www.whitehouse.gov/ wp-content/uploads/2017/ 12/NSS-Final-12-18-2017-0905-2.pdf (Date of access - 11.07.2020).
Quadrennial defense review / US Department of defense. - Wash., D.C., 2014. - 04.03. - 88 p. - Mode of access: https://archive.defense.gov/pubs/ 2014_Quadrennial_Defense_Review.pdf (Date of access - 11.07.2020).
Summary of the 2018 National defense strategy of the United States of America / US Department of defense. - Wash., D.C., 2018. - 14 p. - Mode of access: https://dod.defense.gov/Portals/1/Documents/pubs/2018-National-Defense-Strategy-Summary.pdf (Date of access - 11.07.2020).
United States strategy for Central Asia 2019-2025: Advancing sovereignty and economic prosperity (Overview) / US Department of State. - Wash., D.C., 2020. - February. - 6 p. - Mode of access: https://www.state.gov/ wp-content/uploads/2020/02/FINAL-CEN-Strategy-Glossy-2-10-2020-508.pdf (Date of access - 11.07.2020).
DOI: 10.31249/ape/2021.01.06
Batyuk V.I.1 ©, 2021 US Indo-Pacific Strategy and Eurasia
Abstract. Despite the critical attitude of the current American President towards his predecessor, the Trump administration actually continued the course of the Obama administration to turn the Asia-Pacific region into the
1 Batyuk Vladimir Igorevich - Sc.D. in History, Principal Researcher, Institute for the US and Canadian Studies RAS; Professor, Faculty of World Economy and International Affairs, National Research University «Higher School of Economics» (ctas@inbox.ru).
most important priority of American foreign policy. Moreover, the US Asia-Pacific strategy was transformed under Trump into the Indo-Pacific strategy, when the Indian Ocean was added to the Asia-Pacific region in the US strategic thinking. The US Pacific command was renamed the Indo-Pacific command (May 2018), and the US Department of defense developed the Indo-Pacific strategy (published in June 2019). The Indo-Pacific strategy is an integral part of Trump's national security strategy, according to which China, along with Russia, was declared US adversary. The American side complained about both the economic and military-political aspects of the Chinese presence in the Indo-Pacific region. At the same time, official Washington is no longer confident that it can cope with those adversaries, China and Russia, alone. Trying to implement the main provisions of the Indo-Pacific strategy, official Washington has staked not only on building up its military power in the Indo-Pacific, but also on trying to build an anti-Chinese system of alliances in this huge region. Along with such traditional American allies in the region as Japan, South Korea, Taiwan, Thailand, the Philippines and Singapore, the American side in the recent years has made active attempts to attract India, Indonesia, Malaysia and Vietnam to this system of alliances as well. These American attempts, however, can only cause serious concerns not only in Beijing, but also in Moscow, thereby contributing to the mutual rapprochement of the Russian Federation and China. Meanwhile, the Russian-Chinese tandem is able to devalue American efforts to strategically encircle China, creating a strong Eurasian rear for the Middle Kingdom.
Keywords: Indo-Pacific strategy, National security strategy, USChina relations, China, Eurasia.
References
Abe Sh. (2007). Confluence of the Two Seas: Speech at the Parliament of the Republic of India / Ministry of foreign affairs of Japan. - Tokyo. - 22.08. -Mode of access: https://www.mofa.go.jp/region/asia-paci/pmv0708/speech-2.html (Date of access - 11.07.2020).
Allison G. (2020). The new spheres of influence: Sharing the globe with other great powers // Foreign affairs. - New York. - Vol. 99, Issue 2. - P. 30-40. -Mode of access: https://www.foreignaffairs.com/articles/united-states/2020-02-10/new-spheres-influence (Date of access - 11.07.2020).
Bespalov A.S. (2019). Farevell, APR, hello, Indo-Pacifica? [Proshchai, ATR, zdravstvui, Indo-Patsifika?] // Valdai discussion club. - Moscow. - 01.07. -
Mode of access: https://ru.valdaiclub.com/a/highlights/proshchay-atr-zdravstvuy-indo-patsifika (Date of access - 11.07.2020).
Huashen Ch. (2018). The Belt, the Road and the openness: An Indo-Pacific strategy from China's perspective [Poyas, put' i otkrytost': Strategiya Indo-Tikhookeanskogo regiona s pozitsii Kitaya] / / Valdai discussion club. - Moscow. -27.11. - Mode of access: https://ru.valdaiclub.com/a/highlights/poyas-put-i-otkrytost/ (Date of access - 11.07.2020).
Indo-Pacific strategy Report: Preparedness, partnerships, and promoting a networked region. (2019) / US Department of defense. - Washington, D.C. - 01.06. - 64 p. - Mode of access: https://media.defense.gov/2019/Jul/ 01/2002152311/-1/-1/1/DEPARTMENT-OF-DEFENSE-INDO-PACIFIC-STRA TEGY-REP0RT-2019.PDF (Date of access - 11.07.2020).
Military and security developments involving the People's Republic of China: Annual report to Congress. (2019) / US Department of defense. - Washington, D.C. - 136 p. - Mode of access: https://media.defense.gov/2019/ May /02/2002127082/-1/-1/1/ 2019_CHINA_MILITARY_P0WER_REP0RT. pdf (Date of access - 11.07.2020).
Missile defense review. (2019) / US Department of defense. - Washington, D.C. - 24 p. - Mode of access: https://www.defense.goV/Portals/1/ Interactive/2018/11-2019-Missile-Defense-Review/The%202019%20MDR_Exe cutive%20Summary.pdf (Date of access - 11.07.2020).
National security strategy. (2015) / The White House. - Washington, D.C. - February. - 32 p. - Mode of access: https:/ / obamawhitehouse. archives. gov/sites/default/files/docs/2015_national_security_strategy_2.pdf (Date of access - 11.07.2020).
National security strategy of the United States of America. (2017) / The White House. - Washington, D.C. - December. - 68 p. - Mode of access: https: / / www.whitehouse.gov/ wp-content/uploads/2017/12/NSS-Final-12-18-2017-0905-2.pdf (Date of access - 11.07.2020).
Quadrennial defense review. (2014) / US Department of defense. -Washington, D.C. - 04.03. - 88 p. - Mode of access: https://archive.defense. gov/pubs/2014_Quadrennial_Defense_Review.pdf (Date of access -11.07.2020).
Summary of the 2018 National defense strategy of the United States of America. (2018) / US Department of defense. - Washington, D.C. - 14 p. -Mode of access: https://dod.defense.gov/Portals/1ZDocuments/pubs/2018-National-Defense-Strategy-Summary.pdf (Date of access - 11.07.2020).
Volkhonskii B.M. (2011). Current issues of Indian-Chinese relations [Ak-tual'nye problemy indiisko-kitaiskikh otnoshenii] / RISI. - Moscow. - 12.05. - Mode
of access: http://www.riss.ru/analitika/1031-aktualnye-problemy-indiysko-kitayskih-otnosheniy#.U3DbR6J_GuI (Date of access - 11.07.2020).
United States strategy for Central Asia 2019-2025: Advancing sovereignty and economic prosperity (Overview). (2020) / US Department of State. -Washington, D.C. - February. - 6 p. - Mode of access: https: / / www.state.gov/ wp-content/uploads/2020/02/FINAL-CEN-Strategy-Glossy-2-10-2020-508.pdf (Date of access - 11.07.2020).
