CC BY
201
А. Мирбабаев, Т.Каримов
ИНДО-ИРАНСКИЕ КУЛЬТУРНЫЕ ТРАДИЦИИ У
НАСЕЛЕНИЯ ХУДЖАНДА И ФЕРГАНЫ В ДРЕВНОСТИ
Ключевые слова: цивилизация, Худжанд, культура, Авеста, крест, археология, памятники и топонимика
Во 11-1 тыс. до н.э. оазисы Худжанда и Ферганы являлись крайним восточным форпостом индоиранской цивилизации, следы которой сохранились в материальной культуре многих памятников данного региона. Культурное наследие жителей древнего Худжанда, материальная и духовная культура отражены повсеместно в изобразительном и декоративном искусстве, антрономии, топонимии местностей, а также в мифах и легендах, дошедших до наших дней. В процессе археологических раскопок комплекса склепов в скале Ширин (Куркат, Спитаменский район) было обнаружено много ценных произведений искусства периода античности и раннего средневековья, имеющих непосредственное отношение к древнему населению Худжанда. По имеющимся материалам в древности и в средние века гора Ширин и склепы Курката служили местом погребения для населения Худжандского оазиса.
Принято считать, что мазар Бурхи Сармасти Вали в селении Ява, мазар Хаджа Махру в центре Худжанда и несколько других, являются наследием эпохи ислама. Однако, научные исследования показывают, что эти места были объектом поклонения и почитания еще до исламского периода. К примеру, древние худжандцы называли погребальные носилки «аспи чубин» (деревянный конь). Такое название свидетельствует о том, что в древних легендах арийцев, живших в Худжанде, лошадь являлась связывающим звеном между реальным миром и миром потусторонним (13, 392).
По взглядам тех же древних худжандцев, имевших скудные представления о такой науке, как география, мир иной находится
далеко за пустыней, которую можно пройти верхом на лошади. Например, во время раскопок цитадели Худжанда в нижних слоях была найдена скульптура коня со всадником, вылитая из железа. Автор этой находки, археолог Т.В.Беляева, датировав её в Ш-У вв. н. э, считает ее сакской (4,347). Эта находка свидетельствует о тесных отношениях скотоводческих племен с земледельческим населением Западной Ферганы в середине I тысячелетия н.э. (5, 5).
Наряду с саками-земледельцами Худжанда, скотоводческие племена, жившие на правом берегу реки Сир, на горе Мевагул, оставили многочисленные рисунки на камне (петроглифы), в которых отражается миропонимание и мироощущение арийских племен (20, 363). Древний Худжанд расположен у границ степей Дилварзина и Мирзочуля и в этом географическом пространстве конь имел важное значение как транспортное средство и в последующем стал объектом почитания.
Например, в китайских исторических хрониках говорится о том, что правители Истаравшана сидели на троне, ножки которого были обрамлены фигурами коня. Кстати, во время раскопок в развалинах крепости Кахкаха-1, в поселке Шахристан, археологи обнаружили под порогом святилища останки коня, захороненного по обычаям и традициям жителей Истравшана.
Еще одна скульптура коня из бронзы была найдена в 1944 году из развалин Мунчактеппа, расположенных вблизи Бекабада. В Самарканде найден хум в виде фигуры коня, в котором хранили очищенные кости умерших людей. Среди упомянутых дахмКурката также были обнаружены следы коня. В «Шахнаме» Фирдоуси описывается, что, когда Сухроб был убит руками отца Рустама, в знак печали по случаю смерти своего сына, своим близким он приказывает, чтобы на горе вырыли дахму в виде ступни коня. (22, 965). Некоторые традиции арийского изобразительного искусства древних саков сохранились до недавних времен в среде ювелиров, сталеваров Худжанда. Например, в музее факультета истории и права ХГУ им. Б.Гафурова (хранитель А.Юсупов) хранятся две разновидности зеркала, обрамленных с краев тонкими железными рисуночными каркасами. По краям с двух сторон и наверху древнего зеркала изображена свастика, выполненная прессиро-ванием. Отсюда можно сделать вывод, что кузнецы Худжанда использовали железные печати с изображением свастики.
Рисунок свастики, по утверждению известного археолога В.М.Массона, появился примерно 20 тысяч лет тому назад. Сломанная четырехсторонняя свастика, которая на санскрите звучит «гуяндаш», является распространенным изображением андроновских племен Алтая, южной Сибири и Центральной Азии (12, 229).
Древние арийцы изображение креста использовали также для украшения различных керамических сосудов (14, 293).
Свастика в начале своего возникновения интерпретировалась как символ солнца, затем как символ трагической жизни и наконец, как радость жизни. Арийская свастика наблюдается во всех памятниках III I тысячелетий до н.э.
Например, арийские племена предгорий южного Урала из-за сильных холодов зимы строили свои круглые жилища на основе креста-свастики, считавшегося зимним символом солнца и огня (9, 127).
Несколько лет тому назад из развалин городища Еркурган были найдены три вида авестийского креста. В одном из районов Грузии была обнаружена нагрудная подвеска из золота в виде свастики. В 2005 г. в селе Сух Исфаринского района директор городского музея А.Хусейнов нашел фрагмент кувшина с изображением на нём колеса и свастики. Подобные изображения широко использовались для украшения мехрабов и стен архитектурных сооружений Самарканда и Бухары. Эти и другие находки, обнаруженные в различных географических пространствах Средней Азии, свидетельствуют о том, что древние арийцы использовали крест и свастику для выражения своего миропонимания и мироощущения.
Академик А.Мухторов изображение свастики обнаружил на каменных надгробных плитах Зеравшанских кладбищ. Искусствовед М.Рузиев этот символ увидел в оконных рамах дверей жилищ Самарканда и Бухары. Профессор Т. Бердиева за несколько лет до своей кончины на одном из научных мероприятий, посвященных году арийской цивилизации(2006), отметила, что изображение свастики вышивальщицы Худжанда, Канибадама и Исфары в 50-е - 60-е годы XX в широко использовали для украшения мужской и женской одежды. Таджикский искусствовед М. Рузиев, исследуя крест, который горные таджики называют ещё «чархофалак», объясняет его значение как символа четырех времен года, четырёх сторон света, четырёх периодов жизни человека (младенчество.
детство, отрочество, старость), а также символа 12 признаков человеческой судьбы (21,363). Основоположник кафедры ботаники ЛГПИ (ныне ХГУ им. академика Б.Гафурова) профессор Б.М.Комаров, описывая традиции цветоводства в Худжанде, пишет, что его жители среди многочисленных цветов предпочтение отдавали выращиванию цветка «точи хурус» (венец петуха).
Наблюдения свидетельствуют, что худжандцы, как и другие жители страны, этот цветок рассматривали как символ петуха. Поэтому этот цветок стал объектом почитания. Изображения петуха, соловья, павлина можно наблюдать на сузани и на женских тюбетейках.(14, 293).
Старейшины Худжанда тюбетейку «чует» рассматривают как признак богатства и благополучия. Когда дети за дастарханом сидят без тюбетейки, старшее поколение, делая замечание, говорили, что «ангелы улетят с головы», «фаришта аз сарат мепарад». Известный искусствовед Г.В.Григорьев ещё в 30-е годы XX в. писал, что в цветных вышивках тюбетеек «чует» (от названия города Чует в Ферганской долине) прорисованы символические крылья петуха (7, 127).
Во время археологических раскопок на территории Таджикистана были найдены многочисленные статуэтки петуха, изготовленные из золота, серебра, бронзы и меди. В 1976 году в одной из дахм горы Ширин, где в древности местные жители были последователями зороастризма, найдена бронзовая корона, инкрустированная изображением петуха. Видимо, население, жившее в долине этой горы, возили усопших на повозках и затем клали тела в дахму и оставляли на горе. Археологи пишут, что земледельческие племена саков Хафтруда и Ферганы еще в I тысячелетии до н.э., изучая загадочный мир петуха, изображали его в произведениях искусства. Например, в одном из курганов Таласа была найдена золотая скульптура петуха, установленная на золотом подносе. В одном из курганов Хафтруда обнаружена корона, в обрамлении которой использованы изображения павлина с крыльями (1, 91). В золотой серьге, найденной в кургане села Ксиров Дангаринского района, видны подвешенные фигурки двух петухов. Аналогичная серьга была найдена в могильниках Сари Чон.
Изображение петуха и отдельных его частей встречаются часто в настенной жнвопнсях, скульптурных изображениях, в произведениях художественной вышивки, в подвесках и других медных украшениях. Одной из мотиваций обращения древних худжандцев к загадочному символу петуха заключается в следующем: согласно древнеиранским мифам, петух является частью солнца, а «фар» считается ангелом Каёнидов. Согласно Авесте, каждый человек, кроме души ещё имеет «фар», или ангела, который возникает задолго до возникновения человека, вселяется в его тело, где существует до его смерти. В Авесте встречается термин фраваша. сохранившийся в таджикском языке как «фаришта», в значении «ангел». Фар или фраваша изначально не имел символического знака. Позднее «фарном» династии Каянидов древнего Ирана считали павлина, симурга, петуха, ястреба, горного барана и т.д. (2, 420).
Петух первым среди всех птиц предвещает о наступлении нового дня и переходе дня в сумерки. В Авесте и в «Шахнаме» Фирдоуси пение петуха воспринимается как начало времени. Во второй части 18-го фаргарда Авесты говорится, что петух, чувствуя лучи солнца, становится беспокойным и издает звуки, как бы говоря «Эй люди! Вставайте, воспевайте Ашу, который проглатывает «девов». Петух говорит: «Никогда не будь пассивным в трех работах или в трех помыслах: благомыслии, благословии и благодеянии. В то же время отворачивай лицо от трех плохих деяний: плохих мыслей, плохих слов и плохих дел».
Согласно известным источникам IV в. до н.э., «фар» иногда символизировался в образе барана или горного козла. Китайские путешественники сообщают, что древние правители Ферганы, Самарканда, Мерва и Ирана сидели на тронах, ножки которых украшали золотые статуэтки барана, символизирующие их величие.
В «Шахнаме» Фирдоуси приводится, что шах Кайковус подарил Рустаму трон, сделанный из камня бирюзы с изображением барана. Такие же троны с изображением барана, коня, верблюда, можно увидеть в настенной живописи Варахши, Пенджикента, крепости Кахкаха и древнего Бунджиката. В 1982 году в низовье речки Исфара-сай обнаружены две скульптурные головы баранов, вылитые из бронзы. Эти находки выставлены в историко-археологическом музее АН Республики Таджикистан.
Существовало поверье, что петух считался символом легендарного Сиявуша. Согласно мифам, Сиявуш был убит в Бухаре и захоронен в местности под названием «Кахфурушон». По рассказам бухарцев, жители города и поныне, до наступления Навруза, ставят свечи на могиле Сиявуша. По сообщению автора «Истории Бухары» Мухаммада Наршахи, тысячи лет назад зороастрийские жрецы, почитая данную местность, каждый год в день Навруза, до восхода солнца, в этом мазаре в честь памяти Сиявуша приносили в жертву петуха.
В Худжанде и прилегающих к нему селеньях до 50-х - 60-х гг. существовал обычай «кучонидан»: тело больных людей натирали кровью петуха, а останки петуха, завернув в саван, закапывали на ближайшем кладбище. Жители села Шугнан в Бадахшане на третий день после дня траура, в целях очищения домашней посуды и казана, зарезав петуха, готовили из него пищу и съедали ее вместе с родственниками. Раньше старейшины Худжанда рассказывали, что если петух приходит во сне, это знак богатства и благополучия.
Известно, что выражение «Худжанд» встречается и в «Бундахишне» («Первотворение» или «Изначальное творение») -среднеперсидский комментированный пересказ утраченного «Дамтатнаска» Авесты», котороый появился примерно в УШ-1Х вв. н.э. Здесь приводятся сведения о Согде таким образом: «падкости Сугд абаз о Хвачанд-руд: Ка низ хвачанд-руд». Лингвисты, изучающие древнеиранские языки, Г.Герценберг и Р.Додихудоев, в 1986 году в честь 2500-летия Худжанда, ссылаясь на Бундахишн, привели более точные названия древнего города Худжанд. Эти ученые утверждают, что название Худжанд появилось от сложного древнеиранского слова «Хва-канта», что означает «город солнца» или «Солнечный город». «Хвар» - (солнце) первая часть слова Худжанд, а вторая часть - «канд», означает город.
Культура древних худжандцев также ярко отражается в традиционном обычае (игре) «Чанги лагатак» (чанг - бой, лагат -удар ногой, пинок). В пехлевийском произведении «Анушерван и его слуга» приводятся следующие слова: «Молодой ученик из привилегированной семьи в эпоху Сасанидов, прежде чем приступить к служению во дворе Хусрава I (531-579), рассказал царю обо всех науках, полученных во время учебы в дабиристане (название учебного заведения). Здесь он приводит сведения об
обычае «Чанги лагатак» (16, 85). Данная игра, наряду с игрой чавган, является одной из древних игр, которая имела место в Худжанде до 30-х годов XX в. Известный писатель Рахим Джалил и академик З.Ш.Раджабов в своих воспоминаниях описывают эту древнюю игру. Согласно описаниям З.Ш.Раджабова, число участников соревнования (между двумя группами из разных частей города), собиравшихся на площади перед рынком Панчшанбе, составляло около 300 человек, «Чанги лагатак» происходил между двумя селениями города, Раззак и Новая крепость (15, 65).
В дахмах Курката были найдены бронзовые, сложенные в кулак пальцы рук, свидетельствующие о существовании высокой техники литья у предков таджикского народа (17, 65). Следует сказать, что изображение солнца, луны и других звезд и планет солнечной системы встречаются в вышивке - сюзани, в резьбе по дереву и по ганчу, в оформлении керамических, бронзовых, медных изделий. Все это свидетельствует о высокой художественной культуре народов Средней Азии.
В V-VIII вв. в Худжанде действовали не менее 3-х центров огнепоклонников. Останки одного из них под названием «Мохру» (Лунное лицо) сохранились в бывшей махалле (квартале) Ходжаи Мохруи современного Худжанда. Ещё один храм огнепоклонников обнаружил известный археолог У.Пулатов в 1967-1968 гг. в селе Октеппа Спитаменского (тогдашнего Науского) района. Этот памятник был сооружен с использованием архитектурного стиля «чахорток» и служил, в основном, местом отдыха торговых караванов. В селе, название которого до сих пор неизвестно, одновременно действовали несколько гостиниц - караван-сараев. Следы тех времен в наши дни отражают сохранившиеся родники, расположенные вдоль дорог, севернее храма огнепоклонников.
Кстати, в прошлом мазар Ходжа Мохру находился вблизи большой дороги, которая берет свое начало от площади на перекрестке базара Панчшанбе, соединяя населенные пункты Чугун чукон. Пул аркиш, Хавзи баланд, Мазар Бузирак Ато, медресе Хиштин, базар Чоршанбе, и наконец заканчивается в западной части города Худжанда в махалле Сарисанг. Данное селение имело большое кладбище, которое разделяло дорогу на восточную и западную части. Мазар Ходжа Мохру, согласно архивным данным, был основан в 1075 году в прекрасном в природном отношении
месте. В древнем Худжанде по традиции именами «Мохру», «Хубру» называли красивых мужчин и женщин. Согласно историческим источникам, понятие «мохру» одновременно имеет связь с зороастрийским культом и древними храмами огня.
С именем Мохру связывают также сцены, посвященные приходу к восшествию на царский трон сына Сасанидского правителя Нарсая Кармиза (302-309),известного под именем Шапур Зулактоф. Согласно сведениям автора «Фарснаме» Ибн-ал-Балхи, Нарсай, сын Шапура Зулактофа, не имел детей. Однако одна из его многочисленных жен, после того, как на ее живот положили корону, стала управлять войсками и вести государственные дела. Шапур Зулактоф родился на свет через 40 дней после смерти отца. Согласно легендам, описанным в «Шахнаме» Фирдоуси, «Фарснаме» и других источниках, до достижения совершеннолетия Шапуром Зудактофом управлением государства занимался хранитель огня царской ложи Мохрухи, человек дальновидный и добрый. Настенная живопись древнего Пенджикента, обнаруженная в развалинах двух святилищ, свидетельствуют о том, что в эпоху Сасанидов в древнем Согде хранитель огня считался вторым человеком в управлении государством.
В V-VIII вв. по случаю возведения зороастризма в ранг государственной религии в Согде, Фергане и во всех городах вдоль Великого Шёлкового Пути, а также в отдельных дворах и гостиницах, действовали зороастрийские святилища, останки которых были обнаружены в развалинах Ширин, Карабура, Октеппа, при раскопках археологических памятников вокруг городов Худжанда, Табошара и др. Как было отмечено выше в V-VIII вв. в Худжанде действовали три святилища и, вероятно, одно из них, останки которого сохранились до наших времен, было расположено в махалле Мохрух.
Махалля Нансувор, находящаяся южнее города Худжанда, также связана с древними традициями жителей города. В начале XX в. в этом населенном пункте проживали семьи 20 хозяйств. В.Бушков (6, 177) отмечает, что Нансувор в 1925-1926 гг. основали небольшие кочевые группы узбеков. Согласно статистическим данным, в 1926 году здесь велось 35 хозяйств, количество населения составляло 150 человек. Относительно образования большого кладбища в этом месте следует отметить, что ещё в 1894 году генерал-губернатор Туркестана Кауфман приказал вынести все городские
кладбища за пределы города Худжанда. Таким образом, здесь возникло кладбище Найсувор. Однако в Худжанде, Самарканде, Бухаре и в других местах, где проживали таджики, под названием «Найсувор» имели ввиду детскую игру, в которую играли мальчики 5-7 лет в начале весны. Вырезая зеленые стебли, во время «бедзани» мастерили лошадку со всеми ее элементами. Задорные мальчики отделяли кожуру от зеленых стеблей, делали из неё символическую голову коня, которую при помощи ниток вешали на шею. Как бы верхом на лошади, на левой руке держа узду лошади, управляли ею, а на правой из тех же тонких стеблей держали «химчу» и тем самым играли в лошадиную догонку. «Найсувор» или иначе «игра в лошадку» имела сезонный характер и продолжалось около 2-х недель. Эта детская игра в Худжанде в какой-то мере связана и с культом лошади.
Рассмотрим ещё одно географическое пространство, которое известно под названием «накорахона», расположенное южнее города Худжанда вблизи села Гозиён. У истоков речки Чорсу была мельница, известная под названием «накорахона». Этим местом владел Каримбой, мельник, житель махалли Чукурак. В письменных источниках Х-ХУ вв. «Накорахона» рассматривается как специальное место, где собирались военные музыканты-барабанщики для исполнения музыки в определенное время в честь высоких гостей и правителя государства. А также извещали о готовности войска к действию.
Юго-западнее иранского города Фурузобод существовало и действовало святилище, которое называли «Накорахона». Такая же «Накорахона» действовала в Х-Х1 вв. в местечке Бакияи Бибишахри, расположенное в области Рай, на арене городской зорострийской дахмы. Аналогичная «Накорахона» имела место в афганском городе Мазари Шариф.
В Согдийской области встречаются такие названия древних местностей-топонимов, как Вагкат, Багункат, Фарак, Фаркат, Хушикат, Хукант, Хаватаг, Хистеварз, дошедшие до нас из древне-индоиранских языков. (3, 71) Эта традиция сохранения или перехода древних слов отражается в именах современных таджиков. Например, Фарангис, Фарзона, Фарход, Фархунда и т.д. начинаются с частицы «Фер-». Также можно наблюдать, что названия ряда древних городов и селений страны связаны с именами древних царей и героев (10, 20). Ещё одно священное место в селе Ява
привлекает исследователей различных отраслей науки, особенно историков. Это Мазар Хазрати Бурха Сармаста Вали, расположенный в центре кишлака Ява, на перекрестке двух дорог. В 50-е -60-е годы XX в. это место было заброшенным и неухоженным. В годы независимости Республики Таджикистан, при поддержке бывшего председателя Согдийской области К.Р.Касымова, данная местность преобразовалась, в том числе и вышеназванный мазар возродился заново. Подобные мазары с аналогичными названиями существуют в селе Тавильдара, в Дарвазе и в других местностях Центральной Азии. В 1987 году такое же священное место жертвоприношения обнаружено в селе Чорку Исфаринского района рядом с «Родником рыбы». Исследованием данной местности занимались академик Н. Негматов, литератор Саидумар Султан, доктор исторических наук А.Мирбобоев и другие ученые. Древние животноводы по традиции каждый год в середине февраля, отмечая этот культ, проводили во время празднования праздника Курбан (Иди Курбон) обильное жертвоприношение мелкого рогатого скота. До сих пор в местечке «Родники рыбы» (Чашмаи мохиен) проводят жертвоприношение, которое имеет важное значение в жизни верующих людей. Представители хукумата города Исфары и представители мусульманских религиозных общин решили сохранить этот памятник для будущих поколений. Многочисленные поселения кочевников Исфаринской долины в I-VI вв. н.э., расположенные недалеко от летних пастбищ реки Сыр-Дарьи, свидетельствуют, что чабаны весной стадо мелких овец отводили в горные селения Ворух, Чорсу, Исфана, Сух, Боткен и на другие пастбища Туркестанского хребта. Останки этой животноводческой культуры отражаются в сотнях курганов раскопанных археологами в 1953 - 1956 гг. в этом районе (11, 16).
Известный ученый, профессор В.Кисляков, ещё в 1950 году, исследуя мазар Бурхи Тавильдара, считал его местом поклонения и жертвоприношения жителей городских селений. В связи с этим мы можем сказать, что и Мазар Бурхи Сармасти Вали, находящийся в селе Ява, имеет отношение к традициям культа мелких рогатых животных и датируется I-VI в н.э.
Таким образом, эти и другие памятники старины и археологические находки свидетельствуют о том, что город Худжанд, а также многочисленные городки и поселения в древности были
важной частью индоиранского мира, в пространстве которого обитали древние согдийцы и другие арийские народности.
ЛИТЕРАТУРА:
1.Акишев A.A. Искусство саков Семиречья // Наука и человечество.-1982
2.Артамонов М.И. Сокровища саков.-М„ 1973.-е. 15; Также см.: Негматов Н„ Мирбабаев А. Находки скульптурных головок баранов из Исфаринской долины Таджикистана // Археологические работы в Таджикистане.- Вып.Х1Х.-1979. -Душанбе, 1986
3.Аюбов А. Топонимы Уструшаны.-Санкт-Петербург, 2009
4.Беляева Т.В. Некоторые итоги работ Худжандского отряда в 1978 г.-Археологические работы в Таджикистане -Вып. 18 -Душанбе, 1979
5.Брыкина Г.А. Юго-западная Фергана в I тысячелетие нашей эры. -М.,1982
6.Бушков В. Население Ходжента и его округи в последней трети XIX -первый трети XX вв. // Исследования по истории и культуре Ленинабада / Худжанда /.-Душанбе, 1986
7. Григорьев В.Г. Тус-тупи//Искусство.- 1937.-№1 8Девонакулов А. Асрори номхои нихони .-Душанбе, 1989
9. Зданович Г.Южное Зауралье в эпоху средней бронзы // Авеста и мировая цивилизация-Душанбе, 2001 Ю.Ибни Балхи. Форснома.-Душанбе, 1989
П.ЛитвинскийБ.А. Курганы и могильники Западной Ферганы.-М., 1972
12.Матюшин Г.Н. Археологический словарь,- М„ 1996
13.Мирбабаев А.К. Дахмаки Курката: Раскопки и исследования. Душанбе, 2003
14.Мирбабев А. Из истории культовой традиции: символика петуха / /Борбад, эпоха и традиции культуры. - Душанбе, 1989
15.Мирбабаев А. Типология амулетов и склепов Курката // Известия АН Республики Таджикистан ООН.-№1(2).-1993
16. Мирбобоев А. Учебные и научные центры Ближнего и Среднего Востока в древности // Хорезм и Мухаммед Ал-Хорезми в мировой теории культуры. - Душанбе, 1983
17. Мирбабаев А.К. Бустонова Н. Ещё раз о семантике арийской символики // Центрально-азиатские гуманитарные исследования.-Вып.7.-2008
18. Негматов Н.,Мирбобоев А. Находки скульптурных головок барана из Исфаринской долины - Душанбе, 1982
— 15°-С НОМАИ донишгох )
19. Панфилов О.В. Ходжентские горы//Исследования по истории и культуре Ленинабада. - Душанбе,1986
20. Рузиев М.А.Символика равноконечного креста «Чархи фалак» / / Вклад таджиков в мировую цивилизацию. - Душанбе, 2002
21. Толковый словарь таджикского языка. - Душанбе, 1969.-ч.1
22. Фирдоуси А. Шахнаме - М„ 1957
Индо-иранские культурные традиции у населения Худжанда и Ферганы в древности
А. Мирбабаее, Т.Каримов
Ключевые слова: цивилизация, Худжанд, культура, Авеста, крест, археология, памятники, топонимика
Б статье рассматриваются некоторые индо-иранские культурные традиции, сохранившиеся у населения Худжанда и Ферганы с древнейших времен до наших дней. На основе археологических, лингвистических материалов и устной традиции предлагается культурологическое освещение верований различных культов, традиций и миропонимания древних арийцев, а также приводится сопоставительный анализ традиционных обычаев худжандцев с древними культурными традициями.
Indo-Iranian Cultural Traditions of Khujand and Ferghana Population in Ancient Times
A.Mirbabayev, T.Karimov
Key words: civilization, Khujand, culture, Avesta, cross, archeology, monuments, toponymy
The article dwells on some Indo-Iranian cultural traditions preserved by the population of Khujand and Ferghana since the ancient est times up to nowadays. Culturological elucidation of beliefs pertaining to different cults, traditions and outlook of ancient Aryans is conducted on the basis of archeological and linguistic materials and oral legends as well. The authors make a correlative analysis of the traditional customs of Khujand inhabitants with those ones pertaining to the culture of ancient times.
