CC BY
36
Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2012. № 4
С.С. Грецкая
ИНДИВИДУАЛЬНЫЕ ИМПЛИКАЦИИ КОНЦЕПТА
REVENGE/МЕСТЬ В АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ
(на материале романов И. Макьюэна "Искупление", Амстердам")
Предлагаемая статья посвящена процедуре выявления "сдвига" между словарными значениями наиболее типичных языковых репрезентаций концепта revenge/месть в английском языке и смыслами исследуемого концепта, реализуемыми в дискурсе при помощи этих языковых репрезентаций, на материале романов И. Макьюэна "Искупление" и "Амстердам".
Ключевые слова: концептуальный анализ, языковая репрезентация, когнитивные методы, словарное значение, смысл в дискурсе.
The article concerns the attempt to reveal the "shift" between the dictionary definitions of the most typical linguistic representations of the concept revenge/ месть in the English language and the meanings these linguistic representations communicate in discourse: a study of the novels "Atonement" and "Amsterdam" by I. McEwan.
Key words: conceptual analysis, linguistic representation, cognitive methods, dictionary definition, discourse meaning.
Если в предыдущих статьях автора в центре внимания были особенности языковой репрезентации непараметрического регулятивного концепта revenge/месть в английском и русском дискурсах1, а также процедура сопряжения лингвистического концептуального анализа с наиболее авторитетными концепциями межкультурной дифференциации ценностных ориентаций2, то настоящая статья посвящена исследованию индивидуальных импликаций концепта revenge/месть в сознании носителей английского языка и культуры (на материале романов И. Макьюэна "Искупление"3 и "Амстердам"4) как когнитивной модели "выделяющихся (salient) примеров"5 —
Грецкая Софья Сергеевна — аспирант, преподаватель кафедры лингвистики и межкультурной коммуникации факультета иностранных языков и регионоведения МГУ имени М.В. Ломоносова; тел.: 8-926-248-32-34, e-mail: gnole_fungle@mail.ru
1 См.: Грецкая С.С. Концепт МЕСТЬ в русской и английской культурно-языковых традициях // Сборник трудов молодых ученых. Вып. VI / Моск. гос. ун-т имени М.В. Ломоносова, фак-т иностр. яз. и регионоведения; отв. ред. П.И. Сер-гиенко. М., 2010.
2 См.: Грецкая С.С. Концепт revenge/месть в контексте классификаций ценностных ориентаций и культур // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2012. № 1.
3 McEwan I. Atonement. N.Y., 2002 (ebook).
4 McEwan I. Amsterdam. N.Y., 1998 (ebook).
5 Лакофф Дж. Женщины, огонь и опасные вещи. М., 2004. С. 126.
модели, отличной от типичного или, например, стереотипного восприятия данного концепта в английском языке и культуре. Целью является демонстрация несоответствий между закрепленными в словарях значениями типичных языковых репрезентаций концепта гвув^в/месть в английском языке и теми смыслами исследуемого концепта, которые реализуются в дискурсе.
Чем обусловлена необходимость исследования
индивидуальных импликаций концепта?
На сегодняшний день в большинстве научно-исследовательских работ, лежащих в русле лингвоконцептологии, в соответствии со сложившейся традицией процедура концептуального анализа часто ограничивается изучением типичной языковой репрезентации того или иного концепта на основе данных одноязычных толковых словарей, словарей синонимов, антонимов и паремий, а также построением его идеальной структурной модели, включающей ядерные и периферийные компоненты. Однако следует отметить, что, с одной стороны, для исследователя в области лингвоконцептоло-гии при анализе конкретного концепта ценность представляют не только языковые репрезентации, образы, ассоциации, варианты раскрытия этого концепта, разделяемые всеми или большинством членов данного языкового коллектива, но и те, которые существуют в сознании конкретных носителей рассматриваемых языков и культур, в частности наиболее выдающихся их представителей. Источниками данных о таких индивидуальных импликациях, связанных с исследуемым концептом, безусловно, могут послужить произведения художественной литературы того или иного исторического периода в зависимости от целей и намерений исследователя.
С другой стороны, благодаря неоспоримому наличию образцов индивидуального восприятия концептов оказывается возможным обнаружение "сдвига" между языковыми значениями типичных способов вербализации данного концепта и смыслами, которые закладываются в эти языковые репрезентации конкретными авторами в их произведениях. Таким образом, изучение индивидуальных импликаций концепта на материале художественных произведений, во-первых, помогает углубиться в специфику личностного восприятия исследуемого концепта носителями конкретного языка, выявить те уникальные образы, метафоры, ассоциации, которые возникают в индивидуальном сознании в связи с данным концептом; во-вторых, дает возможность расширить список языковых репрезентаций исследуемого концепта; в-третьих, позволяет при описании концепта наполнить привычные языковые репрезентации
дополнительными смыслами, что создает более объемное представление о концепте.
В настоящей статье в целях установления временных и количественных ограничений исследуемого материала для анализа были выбраны два, пожалуй, известнейших художественных произведения современного британского писателя И. Макьюэна: романы "Искупление" и "Амстердам" как примеры креативной реализации темы ответа злом на зло, так или иначе проявляющейся во многих произведениях данного автора.
Анализ индивидуальных образцов восприятия
и языковой репрезентации концепта revenge/месть
в романе И. Макьюэна "Искупление"
Роман И. Макьюэна "Искупление" посвящен попытке женщины, жестоко оклеветавшей в тринадцатилетнем возрасте в силу юношеского тщеславия возлюбленного своей старшей сестры и разрушившей семейные отношения накануне Второй мировой войны, искупить свою вину перед близкими написанием книги, которая дала бы несправедливо обиженным людям надежду на воссоединение и счастье.
Результаты исследования позволяют заключить, что концепт revenge/месть раскрывается в данном произведении тремя способами.
Первый же обнаруженный в выбранном произведении образ, репрезентирующий концепт revenge/месть, — это банальная в своей незначительности отместка — поддразнивания между братом и сестрой: Сесилия сумела рассмешить брата неожиданной гримасой во время самодовольного монолога его приятеля. Леон же, воспользовавшись сменой темы — теперь заговорили о Робби, друге детства Сесилии и Леона, с которым Сесилия недавно поссорилась, — обращается к приятелю: «He was in a teasing mood. Revenge perhaps. He said to his friend, "So the cleaning lady's son gets a scholarship to the local grammar, gets a scholarship to Cambridge, goes up the same time as Cee — and she hardly speaks to him in three years!"»6 В данном случае автор использует наиболее типичную языковую репрезентацию концепта revenge/месть — лексему "revenge". Однако необходимо заметить, что в описанном эпизоде речь идет не о собственно мести, о причинении зла в ответ на серьезную обиду, именно такую дефиницию находим в толковых одноязычных словарях7, а, скорее, о подшучивании брата и сестры
6 McEwan I. Atonement. P. 30.
7 COBUILD English Language Dictionary. 2nd ed.: Helping Learners with Real English, 1996; The Oxford English Dictionary, 1987; Webster's New Universal Unabridged Dictionary. 2nd ed., 1972.
друг над другом: конкретная языковая репрезентация "revenge" не полностью соответствует своему словарному значению, за ней скрывается одна из граней концепта revenge/месть, которую, возможно, более точно можно было бы обозначить при помощи иных языковых репрезентаций, например фразового глагола "to get even with".
Другое направление раскрытия выбранного для исследования концепта revenge/месть в романе "Искупление" — это вымещение зла, которое герои держат на обидчика, на персонажах, не являющихся обидчиками, но имеющих с ними косвенную связь, будь то крапива, символизирующая в сознании Брайони ее кузенов ("A tall nettle with a preening look, its head coyly drooping and its middle leaves turned outward like hands protesting innocence — this was Lola, and though she whimpered for mercy, the singing arc of a three-foot switch cut her down at the knees and sent her worthless torso flying. <...> Then she rose again, brazen with her various sins — pride, gluttony, avarice, uncooperativeness — and for each she paid with a life. <...> When Lola had died enough, three pairs of young nettles were sacrificed for the incompetence of the twins — retribution was indifferent and granted no special favors to children"8), неудачные попытки на драматургическом поприще, или особенности взаимоотношений ребенка со взрослыми9, или военный в летной форме, воплощавший для артиллеристов, моряков и пехотинцев британские ВВС и, значит, все причины поражения английской армии на территории Франции10, медсестры как представительницы "безмозглого начальства" для раненых11, Робби как неосуществившаяся детская мечта Брайони12.
В первом эпизоде обращает на себя внимание "retribution", т.е.
суровое наказание, справедливо заслуженное с точки зрения мо-
13
рали13, тогда как сюжет никак не оправдывает размах, с которым девочка хлещет крапиву, — она лишь зла на кузенов за то, что те срывают постановку ее пьесы. Таким образом, "retribution" в данном контексте не раскрывает особенностей своего словарного значения, а приравнивается автором к "revenge". Из последних трех упомянутых эпизодов только в третьем один раз употребляется "to avenge", в остальных же вообще не используются типичные способы вербализации концепта revenge/месть в английском языке — само описание ситуации подводит читателя к заключению о том, что данные контексты аналогичны эпизоду с крапивой.
8 McEwan I. Atonement. P. 43.
9 Ibidem.
10 Ibid. P. 142-144.
11 Ibid. P. 180.
12 Ibid. P. 130-133.
13 Webster's New Dictionary of Synonyms: A Dictionary of Discriminated Synonyms with Antonyms and Analogous and Contrasted Words. Merriam Webster (U.S.), 1984.
Наконец, исследуемый концепт представлен как основная проблемная ситуация романа, порожденная воспаленным воображением эгоистичной девочки-подростка и проецируемая на живого взрослого человека, который, испытывая естественную человеческую неприязнь, а временами и откровенную ненависть по отношению к своему обидчику ("Yes, she was just a child. But not every child sends a man to prison with a lie. Not every child is so purposeful and malign, so consistent over time, never wavering, never doubted. A child, but that had not stopped him daydreaming in his cell of her humiliation, of a dozen ways he might find revenge. In France once, in the bitterest week of winter, raging drunk on cognac, he had even conjured her onto the end of his bayonet. <...> It was not reasonable or just to hate Briony, but it helped"14), не опускается до причинения ему зла в ответ на все свои незаслуженные страдания, о чем свидетельствует как использование автором модального глагола при "revenge", так и сюжет. Возмездие над собой свершает сам "обидчик" (такого элемента в словарных значениях "revenge" и других типичных языковых репрезентаций концепта revenge/месть в английском языке нет). Брайони же постепенно отдает себе отчет в том, что в максималистском детском порыве намеренно разрушила жизнь нескольким людям, в том числе и себе. Это возмездие тем тяжелее, что осознание всего масштаба причиненного вреда приходит с возрастом, и эту идею подтверждает тот факт, что свою книгу-искупление Брайони переписывала несколько раз в течение 59 лет, а это больше половины сознательной, "взрослой" жизни героини.
Индивидуальные импликации и языковая репрезентация
концепта revenge/месть в романе И. Макьюэна "Амстердам"
Роман И. Макьюэна "Амстердам" в сюжетном плане построен вокруг взаимоотношений двух давних приятелей, преуспевающего главного редактора ежедневной газеты и признанного композитора, начавших общаться преимущественно благодаря общей знакомой, любовнице, а точнее, благодаря общим "врагам" — мужу Молли и другим ее любовникам. После внезапной смерти небезразличной им женщины погрузившись в депрессивно-упадническое состояние, друзья обдумывают возможность необычного соглашения: если один из них так же внезапно будет поражен болезнью и не сможет контролировать себя, второй поможет ему уйти из жизни. Однако соглашение это в конечном счете имеет не настолько человеколюбивый характер, как изначально планировалось его инициаторами: с каждым днем обостряются отношения
14 McEwan I. Atonement. P. 130.
героев: Вернон в погоне за сенсацией, которая могла бы удержать на плаву его газету и снискать ему славу, собирается показать всей стране фотографии, сделанные Молли, свидетельствующие о тайной жизни одного из ее любовников, преуспевающего политика. Клайв, считая такой поступок предательством памяти Молли, яро выказывает свое неодобрение и настолько не может сосредоточиться на своей "Симфонии тысячелетия", что, боясь не удержать в памяти новый музыкальный фрагмент, придуманный им во время прогулки, не препятствует нападению насильника на туристку. Нагнетая значимость таких на первый взгляд не имеющих отношения к странному соглашению деталей, автор подводит читателя к мысли о том, что человеческие отношения часто зависят от непредвиденных случайностей и могут колебаться из крайности в крайность на кратчайшем временном отрезке.
Будучи, как и "Искупление", историей весьма изощренной мести, роман "Амстердам" также содержит некоторые несоответствия между словарными значениями языковых репрезентаций концепта revenge/месть и смыслами, которые автор стремится донести до читателя. Однако это не столько сдвиги между языковым значением и смыслом, раскрываемым в дискурсе, сколько дополнительные смыслы, прочно прикрепляемые автором к привычным языковым значениям типичных для английского языка языковых репрезентаций концепта revenge/месть, причем эти дополнительные смыслы не завуалированы контекстом, как в "Искуплении".
Отметим два способа раскрытия концепта revenge/месть в данном романе.
Во-первых, в тексте произведения неоднократно предлагаются размышления о сущности мести как ответа на причиненное зло. Так, например, Клайв рассматривает в качестве мести другу за предательство памяти их общей знакомой кропотливую работу над своим грандиозным музыкальным произведением, которое сможет навеки внести его собственное имя в анналы истории, а сиюминутная газетная сенсация Вернона не сравнится по значимости с этой славой: "There would come a time when nothing would remain of Vermin Halliday, but what would remain of Clive Linley would be his music. Work — quiet, determined, triumphant work, then — would be a kind of revenge"15. В словарном своем значении "revenge" предполагает исключительно ответ злом на зло16. В данном же эпизоде местью представляется абсолютно не вредительское по отношению к обидчику действие.
15 McEwan I. Amsterdam. P. 44.
16 COBUILD English Language Dictionary. 2nd ed.: Helping Learners with Real English. S.l., 1996; The Oxford English Dictionary, 1987; Webster's New Universal Unabridged Dictionary. 2nd ed., 1972.
Более того, герой также размышляет об опасности опрометчивых гневных действий, которые могут обернуться злом со стороны обиженного. Хоть в данной ситуации и не используются никакие типичные языковые репрезентации концепта revenge/месть, характерные для английского языка, типа "revenge", "vengeance" или "retribution", читатель встречает весьма недвусмысленную метафору — "яд в сохранной форме, который используют против тебя в сколь угодно отдаленном будущем": "He knew from long experience that a letter sent in fury merely put a weapon into the hands of your enemy. Poison, in preserved form, to be used against you long into the future"11. Таким образом, список возможных языковых репрезентаций исследуемого концепта расширяется благодаря данному образу.
Во вторую же категорию индивидуальных контекстов, связанных с раскрытием концепта revenge/месть в английском языке и культуре, на материале романа И. Макьюэна "Амстердам", отнесем те эпизоды, в которых описываются качества мстящего и ощущения, неизменно соседствующие с местью, несмотря на то что не находят отражения в словарных дефинициях типичных для английского языка языковых репрезентаций исследуемого концепта. С одной стороны, это привычное для многих ощущение душевной пустоты, образовавшейся из-за причиненного неудобства, заполнить которую способна только ответная обида: "This should have been the symphony's moment of triumphant assertion <...>. But presented like this, <...> it was bathos; less than that, it was a void: one that only revenge could fill"18.
С другой стороны, автор заставляет читателя задуматься о неочевидном, казалось бы, явлении: в сознании людей, растравляющих себя мыслями о причиненных им обидах, стремление отомстить может как нельзя кстати слиться с чувством долга: "This resolve was bolstered by Vernon's sense that at a time when the world was treating him badly, <...> no one was treating him worse than his old friend, and that this was unforgivable. <. > It can happen sometimes, with those who brood on an injustice, that a taste for revenge can usefully combine with a sense of obligation"19. Вернон так долго размышляет о несправедливом отношении к нему друга, человека, который должен был поддержать его в то время, когда остальной мир настроен против, поэтому считает своим долгом ответить на обиду. Не уставая подсчитывать оскорбления в отношении себя со стороны окружающих, он добавляет к мести как неотъемлемых ее спут-
17 McEwan I. Amsterdam. P. 44.
18 Ibid. P. 51.
19 Ibid. P. 47.
ников ненависть, безумие, воинственность, слепоту обидчиков, лицемерие, личное предательство: "Lying on the bed beside him was a venomous little card gloating over his downfall, written by his oldest friend <...>. Perfectly hateful, and mad. Vindictive. So it was war"20; "That little message to him from Clive embodied and condensed all the poison of this affair — the blindness of his accusers, their hypocrisy, their vengefulness, and above all <...> — personal betrayal"21. В то же время со справедливым возмездием, которое чаще всего в английском языке репрезентируется "retribution", неразрывно связано чувство стыда, т.е. осознание своей неправоты и обоснованности ответной обиды: "Now Vernon stood for the benefit of those at the back of the room and returned the thanks. <...> The best ideas were the ones that survived and were strengthened by intelligent opposition. This fragile conceit prompted a hearty round of applause; no need for shame, then, or retribution from on high"22.
Итак, в результате проведенного концептуального анализа романов И. Макьюэна "Искупление" и "Амстердам" удалось не только выделить ряд индивидуальных образцов восприятия концепта revenge/месть в английском языке, но и выявить "сдвиги" между закрепленными в словарях значениями типичных языковых репрезентаций концепта revenge/месть в английском языке и смыслами данного концепта, реализующимися в дискурсе с помощью этих языковых репрезентаций.
Обнаруженные несоответствия между привычными языковыми значениями основных репрезентаций revenge/месть и смыслами, раскрывающимися в тексте художественных произведений, можно разделить на два типа: собственно "сдвиг", т.е. использование одной из привычных языковых репрезентаций исследуемого концепта в значении, которое словарями закреплено за другой языковой репрезентацией данного концепта, например "revenge" в значении "to get even with" или "retribution"; и контекстуальное приращение дополнительных смыслов к словарному значению языковой репрезентации исследуемого концепта, например собственный триумф, прямо не касающийся обидчика, но приравниваемый к злодейству по отношению к нему.
Таким образом, перед исследователем концепт revenge/месть предстает объемным и глубоким, совсем не статичным образованием, которое не сводится к набору словарных значений наиболее типичных его языковых репрезентаций.
20 Ibidem.
21 Ibidem.
22 Ibid. P. 37.
Список литературы
Грецкая С.С. Концепт МЕСТЬ в русской и английской культурно-языковых традициях // Сборник трудов молодых ученых. Вып. VI / Моск. гос. ун-т имени М.В. Ломоносова, фак-т иностр. яз. и регио-новедения; отв. ред. П.И. Сергиенко. М., 2010.
Грецкая С.С. Концепт revenge/месть в контексте классификаций ценностных ориентаций и культур // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2012. № 1.
Лакофф Дж. Женщины, огонь и опасные вещи. М., 2004.
McEwan I. Amsterdam. N.Y., 1998 (ebook).
McEwan I. Atonement. N.Y., 2002 (ebook).
COBUILD English Language Dictionary. 2nd ed.: Helping Learners with Real English. S.l., 1996.
The Oxford English Dictionary, 1987.
Webster's New Dictionary of Synonyms: A Dictionary of Discriminated Synonyms with Antonyms and Analogous and Contrasted Words. Merriam Webster (U.S.), 1984.
Webster's New Universal Unabridged Dictionary. 2nd ed., 1972.
