CC BY
27
07.00.02 - ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ (ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ), 07.00.03 - ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ (СООТВЕТСТВУЮЩЕГО ПЕРИОДАНИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ) 07.00.02 - DOMESTIC HISTORY (HISTORICAL SCIENCES), 7.00.03 - GENERAL HISTORY (OF THE CORRESPONDING PERIOD)(HISTORICAL SCIENCES)
УДК 94 (420). 082 94(47). 081.4 ГЕЛЛА Т.Н.
доктор исторических наук, профессор, кафедра всеобщей истории и регионоведения, Орловский государственный университет имени И.С. Тургенева E-mail: [email protected]
UDC 94 (420). 082 94(47). 081.4 GELLA T.N.
Doctor of Historical Sciences, Professor, Department of Universal History and Regional Studies, Orel State University
E-mail: [email protected]
ИМПЕРСКИЙ ФАКТОР В ДИСКУРСЕ БРИТАНСКИХ И РОССИЙСКИХ ПОЛИТИКОВ И ИНТЕЛЛЕКТУАЛОВ В 70-Х ГОДАХ XIX ВЕКА
THE EMPIRE AND THE IMPERIAL IDEA IN THE VIEWS OF RUSSIAN AND BRITISH INTELLECTUALS
OF THE LAST THIRD OF THE XIX CENTURY
Статья посвящена вопросам отношения представителей интеллектуальной мысли Великобритании и России к Восточному кризису и русско-турецкой войне 1877-1878 гг. Главное внимание автором уделяется имперскому фактору в аргументации интеллектуалов двух стран по вопросам о предназначении России и Англии в судьбах народов Балканского полуострова. На основе эпистолярных и публицистических материалов автор анализирует взгляды британских политических и общественных деятелей на балканские события второй половины 70-х годов XIX в., а также рассматривает позиции известных русских интеллектуалов Ф.М. Достоевского, И.С. Тургенева, Я.П. Полонского по вопросам миссии России на Балканах.
Ключевые слова: Россия, Великобритания, Восточный кризис, русско-турецкая война, империя, интеллектуалы
The article is devoted to the attitude of the representatives of the intellectual thought of Great Britain and Russia to the Eastern crisis and the Russian-Turkish war of1877-1878. The main attention to the Imperial factor in the argument of the intellectuals of the two countries on the destiny of Russia and England in the fate of the peoples of the Balkan Peninsula is paid. On the basis of the epistolary and journalistic materials, the author analyzes the views of British politicians and public figures on the Balkan events of the second half of the 70-ies of the XIX century, andthe position of well-known Russian intellectuals of F.M. Dostoevsky, I.S. Turgenev, Ya.P. Polonsky on the issues of Russia's mission in the Balkans also is described.
Keywords: Russia, Great Britain, Eastern crisis, Russian-Turkish war, Empire, intellectuals
В истории XIX в империи играли знаковую роль. В исследовательской литературе чаще всего используются такие понятия, как морские и континентальные империи. Примером первых может служить Британская империя, а вторых - Российская империя. Безусловно, история их образования имеет свою специфику. Но как сами жители этих империй определяли место своих государств в мире? Какую роль в формировании имперских настроений и имперского сознания играли интеллектуалы?
Р. Арон определяет интеллектуала как «человека идей и человека науки" [1, с. 187]. В дореволюционной России с 60-х гг. XIX в. употреблялось понятие «интеллигенция». По мнению отечественного исследователя Л.А.Фадеевой, которая в свою очередь приводит высказывания Д.П. Мирского, интеллигенция в Англии возникает в 80-90-х гг. XIX в. [10]. Таким образом, можно говорить, что и в России, и в Великобритании формируется определенная категория людей, которая генерирует и популяризирует идеи, представляющие интерес для общества. В данном случае речь идет об отношении российских и британских представителей интел-
лектуальной мысли к империи и имперской идеологии. Одним из проявлений последней является национализм.
Интерес представляет презентативность имперской идей в период обострения военных конфликтов в российском и британском обществах, в частности в годы обострения Восточного кризиса и русско-турецкой войны 1877-1878 гг.
События на Балканах в середине 70-х гг. XIX в. всколыхнули всю Европу. Россия и Великобритания оказались одними из активных участников этих событий. Анализ источников показывает, что империя и интересы империи как таковые как в Британии, так и в России во многом ассоциировались с национальными интересами. При этом они, безусловно, соприкасались с геополитическими целями и задачами обоих государств. Это, в первую очередь, касается правящих элит России и Великобритании. А каково же было отношение общественности к имперским интересам?
Во второй половине 70-х гг. английские имперские интересы сосредоточивались в восточных районах Средиземноморья и странах Среднего Востока. В широком смысле слова Восточный вопрос для англичан со-
© Гелла Т.Н. © Gella T.N.
относился не только с судьбой Турецкой империи и ее обширными владениями на Балканах и в Малой Азии, но и имел отношение к странам Среднего Востока -Персии, Афганистану и, безусловно, к Индии. Понятия "Восточный вопрос" и "империя" получали среди англичан идентичное звучание.
Восточный вопрос в узком его смысле, т.е. судьба Оттоманской империи и ее взаимоотношения с балканскими славянскими народами, несмотря на чисто европейский аспект событий, приобрел для англичан в рассматриваемый период большое имперское значение. В период его обострения и русско-турецкой войны 1876-1878 гг. в английском обществе развернулась дискуссия о том, что вкладывалось в понятие «Британские интересы», что собой должна представлять Британская империя и какова ее роль в судьбе самой Англии.
Лондон выстраивал свой внешнеполитический курс на Балканах в зависимости от расстановки сил на Ближнем Востоке, т.е. от усиления там влияния другой великой державы и ее возможного преобладания в Азии, которое могло нести угрозу для британских имперских коммуникаций. Политика английского правительства в период обострения Восточного вопроса в середине 70-х гг. и англо-турецкой войны 1877-1878 гг. является ярким свидетельством такого курса.
Правительство консерваторов во главе с Б. Дизраэли проводило довольно последовательную политику по защите интересов Великобритании во время набиравшего силу Восточного кризиса. Отношение своего кабинета к данному вопросу премьер-министр уже с начала кризиса объяснял необходимостью защиты интересов Британской империи [20, 1876, vol. 27, col. 1146.]. Дизраэли был твердо убежден, что Константинополь -это ключ к Востоку, и именно там, а не в Египте, "находится подлинная гарантия пути в Индию" [2, 1876 г., д.77, л. 28; 14, р.84]. Официально придерживаясь политики "нейтралитета", Дизраэли не раз прибегал к угрозам военного вмешательства Британии в конфликт между Россией и Турцией на стороне последней.
В октябре 1876 г. консервативный кабинет принял решение по Восточному вопросу, одним из пунктов которого, как сообщал русский посол в Лондоне Шувалов, был "ввод британского флота в Босфор с мощной высадкой десанта, который частично был взят из ее частей в Индии. Целью этого проявления силы являлась защита Константинополя от русской агрессии, овладение им в случае надобности и его удержание..." [2, 1876 г., д. 77, л. 20/об.-21]. Пребывание английской эскадры под командованием адмирала Хорнби в Эгейском и Мраморном морях в непосредственной близости от Константинополя с начала русско-турецкой войны, обсуждение в парламенте зимой 1878 г. вопросов о дополнительных военных субсидиях и о мобилизации английских военных резервных сил, отправка контингента индийских войск (7 тыс. человек) на о. Мальта были звенья одного политического курса, направленного на закрепление имперских позиций Британии в Восточной части Средиземноморья. Свою задачу в пе-
риод Восточного кризиса консервативное правительство видело также и в том, чтобы выйти из него "не с пустыми руками". Торийские министры выдвигали далеко идущие планы - "возможную оккупацию" нескольких портов в Сирии и Ливане - и мечтали об эффективном "контроле и управлении Азиатской Турцией" [25, р.3,5]. В центре внимания торийского кабинета был о.Кипр. Российская исследовательница О.Б. Шпаро считала, что Кипру предназначалась роль не столько "охраны" Суэцкого канала и английского "пути в Индию", сколько прямого плацдарма для наступательных действий при завоевании Египта, с одной стороны, и для проникновения в азиатские провинции Османской империи - с другой [12, с. 13]. Приобретение этого острова являлось одним из ключевых пунктов участия Лондона в работе Берлинского конгресса 1878 г., который подвел итоги русско-турецкой войны, и Восточному кризису в целом. Выступая в парламенте после своего возвращения из Берлина, Б. Дизраэли в оправдание и в защиту своей политики заявлял, что Кипрская конвенция [26], согласно которой Турция передавала контроль над о.Кипр Англии, устраняла страхи перед любой угрозой для путей в Индию [20, 1878, vol. 241, col. 1753-1774].
Что же касается России, то во время обострения Восточного кризиса имперская идеология выкристаллизовывалась в рамках т.н. «исторической миссии России», т.е. освобождение балканских народов от турецкой зависимости. Значение Восточного вопроса приобрело первостепенную важность для геополитических интересов Российской империи; он становится предметом активного обсуждения в кругах российских интеллектуалов, главным образом представителей славянофильства и панславизма. Последователи именно этих религиозно-философских и общественных течений рассматривали возможность объединения под началом Российской империи всех славянских народов, находившихся в пределах Османской империи [8, с. 544]. К числу наиболее ярких представителей этой интеллектуальной традиции следует прежде всего отнести А.С. Хомякова, Ф.И. Тютчева, М.П. Погодина, Н.И. Костомарова, И.В. Киреевского, К.С. Аксакова, И.С. Аксакова. Многие их идеи нашли не только отражение, но и развитие в трудах следующего поколения, представителей так называемого позднего славянофильства - Н.Я. Данилевского, Ф.М. Достоевского, К.Н. Леонтьева и др.[8, с. 544].
Однако это освободительная миссия России сопровождалась необходимостью решения важнейших для России внешнеполитических задач: восстановление утерянного мирового престижа России после Крымской войны и продвижение России к проливам Босфор и Дарданеллы и к Средиземному морю. И здесь можно привести в пример взгляды Николая Павловича Игнатьева, российского посла в Стамбуле. Он видел цели балканской политики России достаточно широко. Как отмечает М.Ф. Хевролина: «Еще в бытность директором Азиатского департамента, Игнатьев выработал свое видение российской политики на Балканах. Главной ее задачей он считал восстановление позиций
07.00.02 - ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ (ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ), 07.00.03 - ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ (СООТВЕТСТВУЮЩЕГО ПЕРИОДА)(ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ) 07.00.02 - DOMESTIC HISTORY (HISTORICAL SCIENCES), 7.00.03 - GENERAL HISTORY (OF THE CORRESPONDING PERIOD)(HISTORICAL SCIENCES)
России, утраченных после Крымской войны. Для этого надо было отрешиться от приоритета принципа защиты православия и перейти к поддержке национально-освободительных стремлений балканских народов. Игнатьев был решительным сторонником создания на Балканах независимых национальных государств при поддержке России. По его мысли, эти государства должны были стать опорой России в этом регионе. Конечной же целью, полагал он, оставалось решение в интересах России проблемы проливов, ведь последние при известных условиях могли быть открыты султаном для военного флота враждебных России держав, что создавало угрозу южному побережью страны» [11, с. 7]. Его позиция по отношению Турции сводилась к следующему: «Господство России в Царьграде и особенно в проливах, независимость славян в союзе и под покровительством России, по мнению каждого истого патриота, выражает необходимое требование исторического призвания развития России» » [11, с. 7]. В целом, «...интересы славян, которые он горячо защищал в отличие от руководства МИД, сочетались у него всегда с интересами России, как и у славянофилов 60-70-х годов, с которыми он был близок. Славянофилы так же, как и Игнатьев, пеклись об имперских интересах и подчиняли дело освобождения и объединения славян задачам усиления внешнеполитической мощи России» [6, с. 14].
Таким образом, национальные интересы России, как и интересы Англии, также сосредотачивались в районе Балкан и носили довольно ярко выраженную имперско-геополитическую направленность. Как у Лондона, так и у Петербурга, центром внимания был Константинополь и Проливы.
Восточный вопрос и русско-турецкая война 18771878 гг. вызвали самую широкую и значительную реакцию деятелей политического общественного движения как в Англии, так и в России. Анализ дискуссий в британском и российском обществах свидетельствует о наличии разных подходов у интеллектуалов двух стран к реализации национальных интересов своих государств.
Если говорить о Британии, то можно привести примеры реакции английского общества на публикацию памфлета УГладстона «Болгарские ужасы и Восточный вопрос» (начало сентября 1876 г.). В памфлете был затронут и имперский аспект. Гладстон поставил под сомнение стремление английского правительства отстаивать подлинные интересы Британии в Юго-Восточной Европе. Он писал: "...Кто поднял руку на английские интересы? ... Если заявление первого министра (об отправке английского флота на Восток с целью защиты Британских интересов - Т.Г.) значит что-нибудь кроме пустого хвастовства, то, конечно, из него надо вывести, что наш флот ждет распада Турецкой империи с целью первому захватить львиную долю добычи". Гладстон также высказывался против запугивания англичан призраком "русской угрозы" [16, р. 47,48].
В основе критики У. Гладстона политического курса консерваторов лежали опасения, что своими недальновидными действиями они могли привести к
усилению влияния России на Балканах, что противоречило Британским интересам в этом регионе[18, p. 147]. Относительно судьбы самой Турецкой империи автор памфлета высказывался за сохранение принципа, как он сам выразился, "как было прежде". Но за этот же принцип, но только в другой интерпретации, выступали и лидеры консервативной партии. Таким образом, анализируя позиции торийского руководства и У Гладстона, можно отметить, что речь в целом шла о защите Британских интересов в Османской империи, но расхождения между ними заключались в вопросах о методах и средствах осуществления этой задачи. Отличительной чертой выраженного Гладстоном отношения к Восточному вопросу было акцентирование им внимания на моральной стороне внешней политики Великобритании.
Памфлет У Гладстона получил большой резонанс в стране. 10000 экземпляров разошлись в течение трех или четырех дней. Но интересно отметить, что сами лидеры либеральной партии довольно сдержанно отнеслись к его выходу в свет. Категорически против тезиса о роли морального фактора во внешней политике высказался Ч. Дилк [19, р.209]. Памфлет Гладстона ему не понравился. Он, правда, не пошел в своих заявлениях так далеко, как Дизраэли, утверждавшего, что Гладстон был хуже, чем любой болгарский ужас, хотя и заметил У Харкорту: "Если Гладстон пойдет еще дальше, я стану турком". Как утверждал биограф Ч. Дилка Р. Дженкинс, он занимал "позицию если не крайней, то центристской (central) изоляции" [21, p. 102, 103].
Последовавшие в сентябре 1876 г. выступления У Гладстона перед избирателями в Блэкхите, Южном Дургаме и публикация его писем в "Таймс", посвященных данной проблеме, дали толчок мощному движению английской общественности, так называемой "Болгарской агитации". Герцог Аргайл писал, что "общественное настроение было наиболее мощным из всех факторов, имеющих отношение к Восточному вопросу" [13, p. 233]. В движении "Болгарской агитации" активное участие приняли представители радикального крыла либеральной партии и нонконформисты. Эти выступления королева Виктория расценивала как антиконституционные.
Другим проявление отношения британского общества к Восточному вопросу стало движение джингоизма, характеризующиеся антирусской и русофобской направленностью. Именно в период нарастания шовинистического угара в стране (1877-1878 гг.) в печати развернулась дискуссия по проблемам Британской империи и ее роли в судьбах человечества. Оппонентами в ней выступили публицист Э. Дайси и У. Гладстон.
Э. Дайси, придерживавшийся праволибераль-ных взглядов, опубликовал в ряде номеров журнала "Найтинг Сенчери" за 1877-1878 гг. несколько статей [23, 1877, June, p. 665-685; Aug., p. 3-14; Sept. p. 292-308; 24, 1878, Apr., p. 786-791], в которых фактически обосновал консервативный подход к "империи". В них он убеждал читателей в необходимости оккупации Египта
в интересах имперской безопасности. Он открыто заявлял, что "никогда не скрывал своего убеждения в том, что прямая оккупация Дельты Англией была бы лучшим решением всех трудностей в интересах не только этой страны (Англии - Т.Г.), но и самого Египта". Он утверждал, что англичанам, чтобы усилить позиции своей страны в этом районе Средиземноморья, необходимо действовать самостоятельно - "самим и для себя". Подобные действия, утверждал Дайси, смогут приостановить продвижение России в район Средиземноморья и обеспечат безопасность Суэцкому каналу на пути в Индию. Великобритания создала свою империю, потому что она сильная держава и в деле защиты своих владений она не должна уклоняться от их расширения. Господство и могущество Великобритании, заявлял автор статей, зависело от ее имперских позиций. Империя в материальном отношении, по его мнению, обеспечивала Британии мощь, величие и славу. Дайси оправдывал английское господство в Индии тем, что обладание этой страной соответствовало "нашим интересам, нашей репутации, потому что мы (англичане - Т.Г.) приобрели ее и намерены ее удержать". Как отмечали исследователи Р. Кобнер и Г. Шмидт, Э. Дайси стал литературным представителем того настроения среди англичан, которое было "илибиральным" и "милитаристским", "настроения, которому политический кризис на Ближнем Востоке помог зародиться" [22, p. 133].
У Гладстон вступил в полемику с Э. Дайси и на страницах "Найтинг Сенчери", опубликовав также ряд статей, среди которых по значимости затронутых вопросов выделялась публикация под названием "Английская миссия" [23, 1877, Aug. p.149-166; 24, 1878 March, p. 594-595; Sept. p. 564-584.]. В них Гладстон отстаивал либеральный взгляд на Британскую империю. Он утверждал, что величие и благополучие английской нации находились на Британских островах, а не за их пределами. Империя, по его мнению, означала слабость для Англии. Что же касается Индии, то Гладстон, явно искажая факты, заявлял, что Англия не имеет в ней никаких интересов, за исключением материального благополучия самих ее жителей. Он отрицал наличие у Британии "особых интересов" в Восточном Средиземноморье. Автор статей подверг критике заявления Дизраэли о "почетном мире", сделанные им после возвращения с Берлинского конгресса. Оккупация о.Кипр, по его мнению, не соотносилась с этим понятием. Гладстон характеризовал правительственный курс как политику территориального расширения, которая подкреплялась "военным хвастовством". Рассуждая не только о свободных развивающихся обществах, не только о "либеральной, свободной, кооперированной и децентрализованной", но и о "справедливой Британской империи", он тем самым противопоставлял либеральный подход к пониманию империи консервативному. Гладстон писал: "...нецелесообразно приобретать владения, которые, подобно Кипру, никогда не станут Британскими, поскольку они уже имели свой неизгладимый этнический характер. В них мы останемся
в роли хозяев и иностранцев, и взаимоотношения в лучших своих вариантах не будут иметь тех облагороженных черт, которые в случаях, подобно Америки и Австралии, дают высокую моральную силу существующим отношениям...". Средства, с помощью которых Британия действительно получит выгоду, заключались, по его мнению, в умеренности в мыслях и языке и в равенстве прав, гарантированных всем государствам и нациям. В своих статьях Гладстон дал определение двум имперским школам: консервативной и либеральной. Если первая подразумевала только административную связь между метрополией и колониями, подчинение их на основе силы, "обольщение" англичан "империализмом", то последняя рассматривала империю как развивающееся сообщество, связанное с метрополией узами родства и уважения, дружбы и долга.
Либеральный подход к империи У Гладстон отстаивал и в статье "Родственники за границей", опубликованной в журнале "Норт Американ Ревью" [17, р. 203-248], в которой он поднимал проблему роли государства в проведении имперской политики и рассматривал вопрос о "бремени" империи. По его мнению, правительство не должно было брать на себя чрезмерных обязательств, например, аннексию новых территорий, "которые бы напоминали вступление во власть или притязания на нее". Он отстаивал идею об империи как о "самоуправляющихся нациях" с "представительным правительством".
Необходимо отметить, что не все либералы разделяли взгляды своего признанного лидера. В частности, представляет интерес высказывания Ч.Дилка по данному вопросу. В 1878 г. он опубликовал небольшой памфлет под названием "Восточный вопрос" [15]. В нем он критически отозвался о восточной политике консервативного правительства, что сближало его с У Гладстоном и другими либералами. Что же касается вопросов о судьбах турецких владений и Египта в первую очередь, то Дилк в данном случае занял позицию, резко отличавшуюся от гладстоновской. Он полагал, что английская оккупация будет выгодна не только для Британии, но и в большей степени для самих египтян. Таким образом, Ч.Дилк, один из немногих представителей руководства либеральной партии, радикал по своим политическим воззрениям, открыто высказывался в пользу активной экспансионистской политики относительно Египта, считая его ключевым пунктом в вопросе об обеспечении безопасности Индии. Его позиция свидетельствовала о том, что процесс восприятия проблем, касавшихся сущности Британской империи и так называемых "Британских интересов", был для либералов довольно сложным и не мог быть сведен только к односторонней интерпретации их негативного отношения к экспансионистской политике консерваторов.
Что же касается отношения российской общественности к Восточному вопросу и русско-турецкой войне, то оно обусловлено несколькими факторами: наличием исторической памяти о многочисленных войнах России с Османской империей; близостью имперских, нацио-
07.00.02 - ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ (ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ), 07.00.03 - ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ (СООТВЕТСТВУЮЩЕГО ПЕРИОДАНИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ) 07.00.02 - DOMESTIC HISTORY (HISTORICAL SCIENCES), 7.00.03 - GENERAL HISTORY (OF THE CORRESPONDING PERIOD)(HISTORICAL SCIENCES)
налистических, религиозных и гуманистических ценностей в контексте освобождения славянских народов на Балканах; всеобщим единодушием в стремлении восстановить международный престиж России после Крымской войны. Интересы Российской империи широко обсуждались в российском обществе. Идея освободительной войны в этом регионе становится популярной и стала выполнять роль национального побудителя, объединяющего различные слои российского общества. Однако это не свидетельствовало об отсутствии в нем дискуссий по ряду важнейших вопросов.
По мнению российского исследователя С.А. Кочукова: «Деление русского общества на консервативные и оппозиционные силы по отношению к войне само по себе устарело и является достаточно проблематичным» [5, с. 164]. Отмечая единство правящей элиты и российской общественности в вопросе об освобождение балканских народов, можно отметить ряд спорных вопросов, дискутируемых в обществе. В частности, вопросы, касающиеся целей Российской политики на Балканах.
Славянские комитеты стали центрами интеллектуальной и общественной активности и главными популяризаторами идеологии «славянского братства». В основе их деятельности лежали идеи панславизма, продвигаемые И.С. Аксаковым. Он и его сторонники были приверженцами «великой славянской идеи», которая в полной мере была разработана в стенах Московского славянского благотворительного комитета, представители которого были твердо убеждены в том, что «защита и освобождение турецких христиан есть нравственный долг и назначение православной России». Славянофилы видели в войне выполнение особой исторической миссии русского народа, заключавшейся в сплочении вокруг России славянских народов на основе православия. В 1877 году великий русский писатель Ф.М. Достоевский писал в «Дневнике писателя»: «Константинополь должен быть наш, завоеван нами, русскими, у турок и остаться нашим навеки.. Россия будет владеть лишь Константинополем и его необходимым округом, равно Босфором и проливами, будет содержать в нем войско, укрепления и флот, и так должно быть еще долго, долго.. Константинополь есть центр восточного мира, а духовный центр восточного мира и глава его есть Россия.» [3, т. 26, с. 83-85]. При этом он шел дальше, чем славянофилы, поскольку он являлся сторонником идеи не просто захвата столицы Турции - Константинополя, а переноса столицы России в эту «колыбель православия». Он был сторонников войны и с националистических позиций пытается оправдать военные действия России. Так он утверждал в «Дневнике писателя», что «война укрепляет каждую душу самосознанием самопожертвования, а дух всей нации сознанием взаимной солидарности и единения всех членов, составляющих нацию» [4, т.9, с. 111.]. Достоевский заявлял еще в 1886 г., что война «... есть повод массе уважать себя, а потому народ и любит войну <.> пролитая кровь важная вещь! Нет, война в наше время необходи-
ма; без войны провалился бы мир или, по крайней мере, обратился бы в какую-то слизь, в какую-то подлую слякоть, заражённую гнилыми ранами...»[3, т. 22, с. 126].
Западники, в лице И. С. Тургенева, отрицали значение мессианского, религиозного аспекта и считали, что целью войны является не защита православия, а освобождение болгар. Тургенев писал: «Болгарские безобразия оскорбили во мне гуманные чувства: они только и живут во мне - и коли этому нельзя помочь иначе как войною, - ну, так война!» [9, с. 212]. В письме к Я.П. Полонскому в декабре 1876 г. он объяснял свою позицию следующим образом: «Ты предполагаешь, что я магометанскую веру считаю - или должен считать -каким-то низшим видом, чем-то мизерным в сравнении с христианством - в этом ты вполне ошибаешься. По-моему - это два вида одной формации - и, освобождая болгар, мы должны руководствоваться не тем фактом, что они христиане - а турки магометане - а тем, что турки их режут и грабят» [9, с. 252]. При этом И.С. Тургенев выступал как ярый противник превращения возможной освободительной войны в войну религиозную, на которой настаивали И.С. Аксаков, М.Г. Черняев и др. Тургенев писал Е.А. Черкасской в ноябре 1876 г.: «Я, Вы знаете, не славянофил и никогда им не буду; сочувствовать глубоко движению, охватившему всю Россию, уже потому не в состоянии, что оно исключительно религиозное; но силу и стихийную громадность его признаю - и сам желаю войны, как единственного исхода из этого взволнованного мрака; да - видя на месте ненависть к нам всей Европы - нельзя, наконец, не углубиться в самого себя - и не признать за Россией права поступить, как ей хочется» [9, с. 212].
Вопросы войны широко обсуждались на страницах российских журналов. Так, «Вестник Европы» довольно подробно комментировал происходящие и события как дипломатического, так и военного характера. В частности, Я.П. Полонский, являвшийся одним из авторов внешнеполитического раздела журнала, полемизируя с панславистами, протестовал против захватнической войны с Османской империей. Однако, как считает исследователь Н.Ю. Николаев, отрицая необходимость завоевательной войны, Полонский допускал и даже ратовал за войну освободительную. Миролюбивые устремления автора отступали перед перспективой «полного освобождения балканских христиан от власти Порты и обеспечения нам свободы выхода из Черного моря» [7, с. 141].
Таким образом, в целом общественное мнение России выступало за освободительную войну против Турции. В ходе Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. четко обнаруживалось соотношение интересов внешней политики, как их понимало руководство страны (по преодолению последствий Крымской войны), с идеологией освобождения южных славян, которая объединяла российское общество. В определенной степени точки соприкосновения позиций власти и общества Российской империи по отношению к восточному вопросу были.
В итоге можно констатировать, что имперские идеи
получили распространение как в Великобритании, так и в России. Их специфичность заключалась в том, что они соотносились с национальными интересами каждого из государств и во многом сходились на Балканском полуострове, который в геополитическом аспекте выступал важнейшим фактором в решении их внешнеполитических задач. Другой особенностью являлось
распространение имперских идей в контексте соприкосновения позиций власти и общества. С одной стороны, общественные круги России и Британии находились под влиянием националистических идей, а с другой стороны - эти общественные силы оказывали давление на свои правительства, с которым последние вынуждены были считаться.
Библиографический список
1. Арон Р. Опиум интеллектуалов // Логос. 2005. № 6(51). С.182-205.
2. Архив внешней политики Российской империи, ф. 133, оп. 470
3. Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч. в 30 т. Л.: Наука 1972 - 1990. Т. 22. Т. 26.
4. Достоевский Ф.М. Дневник писателя. /Собрание сочинений: В 9 т. Т.9. 2007.
5. Кочуков С.А. Отношение образованного общества России к русско-турецкой войне 1877-1878 гг.//Власть.2011. № 11. С. 163-166.
6. Кочуков С.А. «Партия действия»: к вопросу о восприятии войны с османской империей правящей элитой России (70-е годы XIX века)// Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия История. Международные отношения. 2015. Т. 15. Вып. 1. C.12-17. [Электронный ресурс] URL: https://cyberleninka.ru/article/n/partiya-deystviya-k-voprosu-o-vospriyatii-voyny-s-osmanskoy-imperiey-pravyaschey-elitoy-rossii-70-e-gg-xix-v
7. НиколаеваН.Ю. Восточный кризис и русско-турецкая война на страницах журнала «Вестник Европы»//Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 4: История. Регионоведение. Международные отношения. 2011. № 1 (19) С. 140-145.
8. Туманян Т.Г. Восточный вопрос в российской публицистике: от философии к политике//Вестник Санкт-Петербургского университета. Философия и конфликтология. 2018. Т. 34. Вып. 4. С. 543-555. [Электронный ресурс]. URL: https://doi.org/10.21638/spbu17.2018.408
9. ТургеневИ.С. Полное собрание сочинений и писем: в 30-ти т. Письма в 18-ти. Т.15. М., Наука. 2012.
10. Фадеева ЛА. Дискуссии об интеллектуалах в контексте политической истории Запада// Диалог со временем. 2012. Вып. 41. С. 108-138. [Электронный ресурс]. URL: http://roii.ru/publications/dialogue/article/41_6/fadeeva_l.a./discussions-on-inteUectuals-in-the-context-of-the-westem-political-history.
11. Хевролина В.М. Н.П. Игнатьев и его «Походные письма 1877 года»//Игнатьев Н.П. Походные письма 1877 года. М., РОСПЭН. 1999.
12. Шпаро О.Б. Захват Кипра Англией. М., 1974.
13. Argyll G.D. The Eastern Question from the Treaty of Paris 1856 to the Treaty of Berlin and the Second Afghan War. In 2 Vol. L., 1879. Vol. 1.
14. Buckle G. The Life of Benjamin Disraeli, Earl of Beaconsfield. Vol.VI. L., 1929.
15. Dilke Ch. Sir. The Eastern Question. L., 1878.
16. Gladstone W. Bulgarian Horrors and The Question of the East //Bulgarian Horrors and Russia in Turkistan. With Other Tracts. Leipsig, 1876. .
17. Gladstone W. Gleaning of Past Years. 1843-1878. Vol. 1. L., 1879.
18. Gladstone W. Letter to the Editor of "The Daily News", 14 Sept. 1876 //Bulgarian Horrors and Russia in Turkistan. With Other Tracts. Leipsig, 1876.
19. Gwynn S, Tuckwell G.M. The Life of the Rt. Hon. Sir Charles W.Dilke, Bart, M.P. Vol.1. L., 1917.
20. Hansard's Parliament Debates..3 Ser.
21. JenkinsR. Victorial Scandal. A Biography of the Right Hon. Gentleman Sir Charles Dilke. New York, 1965.
22. KoebnerR., SchmidtH.D. Imperialism. The Story and Significance of a Political Word. 1840-1960. Cambridge, 1964.
23. The Nineteenth Century. 1877.
24. The Nineteenth Century. 1878.
25. RyderD. The Cabinet Journal of Dudlye Ryder, Viscount Sandon, 11 May-10 Aug. 1878. L., 1974.
26. Turkey. N 36. 1878. Correspondence Respecting the Convention between Great Britain and Turkey of June 4, 1878//АВПРИ, ф. 133, оп. 470, 1878 г., д. 79, т.2, л. 371-371/об.
Reference
1. AronR. The Opium of the intellectuals // Logos. 2005. No. 6 (51). Pp. 182-205.
2. Archive of Foreign Policy of the Russian Empire, f. 133, op. 470
3. DostoevskyF.M. Poln. Coll. Op. in 30 vols.: Nauka 1972-1990. T. 22. T. 26.
4. Dostoevsky F.M. The Writer's Diary. / Collected works: In 9 vols. 2007.
5. KochukovS.A. The Attitude of the Educated Society of Russia to the Russian-Turkish war of 1877-1878. / / Power.2011. No. 11. Pp. 163-166.
6. KochukovS.A. The "Action Party": on the Perception of the War with the Ottoman Empire by the Ruling Elite of Russia (70- ies of the XIX Century).IzvestiyaSaratovUniversity.NewSeries.SeriesHistory.InternationalRelations.2015.T. 15.Vol.1.C. 12-17.[Electronicresource]URL:https:// cyberleninka.ru/article/n/partiya-deystviya-k-voprosu-o-vospriyatii-voyny-s-osmanskoy-imperiey-pravyaschey-elitoy-rossii-70-e-gg-xix-v
7. Nikolaeva N.Yu. Eastern Crisis and the Russian-Turkish War on the Pages of the Journal "Vestnik Evropy" / / Vestnik Volgograd State University. Series 4: History. Regional Studies. International Relations. 2011. No. 1 (19) Pp. 140-145.
8. Tumanyan G.T. the Eastern Question in Russian Journalism: from Philosophy to Policy//Vestnik of Saint Petersburg University. Philosophy and Conflict Studies. 2018. T. 34. Vol. 4. Pp. 543-555. [Electronic resource.] URL: https://doi.org/10.21638/spbu17.2018.408
9. TurgenevI.S.The Complete Works and Letters: in 30-minute t Letters in 18. T. 15. M., Science. 2012.
10. FadeevaLA. DiscussionsaboutIntellectualsintheContextofthePoliticalHistoryoftheWest//Dialoguewithtime.2012.Vol.41.Pp.108-138.[Electronic resource.] URL: http://roii.ru/publications/dialogue/article/41_6/fadeeva_l.a./discussions-on-intellectuals-in-the-context-of-the-western-political-history.
11. Khevrolina V.M. N. P. Ignatiev and his "Marching letters of 1877" // Ignatiev N. P. Marching Letters of 1877. M., ROSPEN. 1999.
12. Shparo O.B. Capture Of Cyprus By England. Moscow, 1974.
13. Argyll G.D. The Eastern Question from the Treaty of Paris 1856 to the Treaty of Berlin and the Second Afghan War. In 2 Vol. L., 1879. Vol. 1.
14. Buckle G. The Life of Benjamin Disraeli, Earl of Beaconsfield. Vol.VI. L., 1929.
15. Dilke Ch. Sir. The Eastern Question. L., 1878.
07.00.02 - ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ (ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ), 07.00.03 - ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ (СООТВЕТСТВУЮЩЕГО ПЕРИОДАНИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ) 07.00.02 - DOMESTIC HISTORY (HISTORICAL SCIENCES), 7.00.03 - GENERAL HISTORY (OF THE CORRESPONDING PERIOD)(HISTORICAL SCIENCES)
16. Gladstone W. Bulgarian Horrors and The Question of the East //Bulgarian Horrors and Russia in Turkistan. With Other Tracts. Leipsig, 1876.
17. Gladstone W. Gleaning of Past Years. 1843-1878. Vol. 1. L., 1879.
18. Gladstone W. Letter to the Editor of "The Daily News", 14 Sept. 1876 //Bulgarian Horrors and Russia in Turkistan. With Other Tracts. Leipsig, 1876.
19. Gwynn S., Tuckwell G.M. The Life of the Rt. Hon. Sir Charles W.Dilke, Bart, M.P. Vol.1. L., 1917.
20. Hansard's Parliament Debates..3 Ser.
21. JenkinsR. Victorial Scandal. A Biography of the Right Hon. Gentleman Sir Charles Dilke. New York, 1965.
22. KoebnerR., SchmidtH.D. Imperialism. The Story and Significance of a Political Word. 1840-1960. Cambridge, 1964.
23. The Nineteenth Century. 1877.
24. The Nineteenth Century. 1878.
25. RyderD. The Cabinet Journal of Dudlye Ryder, Viscount Sandon, 11 May-10 Aug. 1878. L., 1974.
26. Turkey. N 36. 1878. Correspondence Respecting the Convention between Great Britain and Turkey of June 4, 1878//ABnPH, 133, on. 470, 1878 r., g. 79, t.2, n. 371-371/o6.
