CC BY
2
УДК 1
йй! 10.24147/1812-3996.2023.28(4).56-60
ИМПЕРИЯ ЦИТИРОВАНИЯ. НАШЕ ВРЕМЯ: ИНТЕР- И ЭКСТРАТЕКСТУАЛЬНОСТЬ Г. Ч. Синченко
Омская академия МВД России, г. Омск, Россия
Информация о статье
Дата поступления 16.07.2023
Дата принятия в печать 08.09.2023
Дата онлайн-размещения 12.10.2023
Ключевые слова
Цитата, текст, заимствование, источник, наука, интертекстуальность, экстратекстуальность, постмодерн
Аннотация. Наукометрический прессинг и определяющие черты современной культуры обмена ссылками рассматриваются под знаком объективации и отчуждения деятельных сил людей науки и последствий, вызванных их применением. На основе выделения предметно-ориентированного и ресурсно-ориентированного типов цитаты, принципа единства исторического и логического, а также с учетом ряда постструктуралистских разработок обозначена оппозиция интер- и экстратекстуальности в современном академическом цитировании. Парадигма интертекстуальности с ее максимально широким воззрением на цитату как первоэлемент словесности характеризует общую культурную атмосферу, в которую погружено производство современных научных публикаций. Экстратекстуальность есть неустранимый и сквозной аспект академического письма, который независимо от меры лояльности или, напротив, несовместимости с ним определенных постмодернистских построений вытекает из самой природы науки как интеллектуального предприятия по поиску знаний о мире, данном в формах человеческой субъективности и культуры, но к ним не сводимом.
Благодарность
Автор выражает благодарность докторам философских наук Н. И. Мартишиной (г. Новосибирск), Е. В. Сальникову (г. Орел), кандидату философских наук Е. Ю. Воробьевой (г. Омск) за ценные соображения и замечания, высказанные в процессе работы над статьей
CITATION EMPIRE. THE PRESENT DAY: INTER- AND EXTRATEXTUALITY
G. Ch. Sinchenko
Omsk Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia, Omsk, Russia
Article info
Received 16.07.2023
Accepted 08.09.2023
Available online 12.10.2023
Keywords
Citation, text, borrowing, source, science, intertextuality, extratextuality, Postmodernity
Abstract. The scientometric pressure and defining features of the contemporary culture of reference exchange are viewed under the sign of the objectification and alienation of the scientists creative abilities and the consequences produced by their application. The opposition of inter- and extra-textuality in modern academic citation is outlined on the basis of the identification of subject-oriented and resource-oriented types of citation, the principle of unity of historical and logical, as well as taking into account a number of poststructuralist developments. The paradigm of intertextuality with its broadest possible view of the quotation as a primary element of verbalism characterizes the general cultural atmosphere in which the production of contemporary academic publications is immersed. Extratextuality is an irreducible and transversal aspect of academic writing which regardless of the loyalty or, on the contrary, incompatibility with it of certain postmodernist constructions stems from the very nature of science as an intellectual enterprise in search of knowledge about the world, given in the forms of human subjectivity and culture but not reducible to them.
Вестник Омского университета 2023. Т. 28, № 4. С. 56-60
ISSN 1812-3996-
Acknowledgements
The author thanks to the Doctors of Sciences (Philosophy) E. V. Salnikov (Orel), N. I. Martishina (Novosibirsk), and the Candidate of Sciences (Philosophy) E. Yu. Vorobyeva (Omsk) for valuable comments and suggestions during the work on the manuscript
Биологическая эволюция привела насекомых и птиц к необычайному расширению поля зрения до практически кругового обзора, однако только homo sapiens удалось наделить некоторых экземпляров своего вида возможностью параллельно воспринимать и обрабатывать информацию над чертой и под чертой.
Юрген Базедов
I. Введение
Философский анализ истории цитирования с древности по середину XX в. был предпринят в вышедшей ранее в четырех частях статье «Империя цитирования. Философско-исторический этюд» [1-4]. Настоящая работа соотнесена с этими публикациями по принципу сиквела и может рассматриваться как самостоятельное произведение, в то же время связанное с ними сюжетными, концептуальными, методологическими и терминологическими нитями.
За исключением тех мест, где выход в более широкую область теоретически необходим, речь по-прежнему идет о цитировании в философии и науке. Не претерпело изменений отношение к цитации в качестве пакетного образования, в составе которого различаются предметно ориентированные (предметные) и ресурсно ориентированные (ресурсные) цитаты, они же цитаты-окна и цитаты-картины. Мы говорим о предметной цитате, если обращение к источнику заимствования обусловлено значимостью его содержания, заимствование прозрачно и по нему можно, не оперируя или минимально оперируя посторонними данными об оригинале, достоверно или с высокой вероятностью выявить реплицирован-ный фрагмент. Ресурсная цитата имеет место тогда, когда обращение к источнику заимствования вызвано значимостью его реквизитов (репутация автора, ранг издательства или журнала, время выхода в свет и т. д.), заимствование прозрачно и по нему можно, не оперируя или минимально оперируя посторонними данными об оригинале, достоверно или с высокой вероятностью установить источник. Прозрачность заимствования означает, что его автор не претендует на оригинальность воспроизводимого содержания.
Следуя максиме Б. Спинозы ««не огорчаться и не клясть, а понимать» [5, с. 288] и методологии наук о культуре Г. Риккерта, мы в меру сил избегаем оценочных суждений. Ранее принятый тезис Р. Мертона о двойном (техническом и этическом) назначении методологических процедур сохраняет силу и проецируется на плоскость цитирования.
Наукометрический прессинг и тесно связанные с ним основы выживания в империи цитирования на современном этапе, которые более обтекаемо можно назвать определяющими чертами сложившейся культуры обмена ссылками, рассматриваются не как плод административного произвола министерств, международных наукометрических баз данных, крупных издателей и т. п., а главным образом под знаком объективации и отчуждения деятель-ностных сил людей науки и последствий, вызванных их применением. В этом процессе, протекающем в общем контексте своей эпохи и отражающем ее Zeitgeist, мы сквозь разнообразие форм и прочие моменты изменчивости ищем симптомы исторической закономерности. Несмотря на то что тема данного текста ограничена одним историческим периодом, первоначально взятый на вооружение принцип единства исторического и логического продолжает работать, обеспечивая возможность расширять историческую панораму, на которой благодаря предыдущему исследованию прорисовывается определенная ритмика. В греческой философской диалектике использовались предметно ориентированные цитаты с отдельными не имевшими системной основы библиографическими элементами. В Средние века наступил расцвет появившейся к концу Античности ресурсной цитации, посредством которой осуществлялась апелляция к авторитету как основной
прием выяснения истины и доказательства, а также начала формироваться культура ссылок. В нововременном научно-философском комплексе установилось доминирование предметно направленного цитирования, принявшего на себя также задачу легитимации вклада предшественников.
На базе перечисленных выводов было выдвинуто предположение о том, что очередной исторический период, т. е. современность, должен проходить снова под знаком ресурсно артикулированной цитации. Именно эта мысль является центральным «нервом» данной статьи.
!!. Интертекстуальность. В начале была цитата
Постструктуралистское понимание цитаты родилось под знаком смерти Субъекта в целом и Автора в частности. Ю. Кристева подхватила тогда еще не пользовавшиеся большой известностью идеи М. М. Бахтина о порождающей роли речи и полифо-ничности художественного произведения и ввела понятие интертекстуальности (межтекстового диалога), в связке с которым цитата предстала клеточкой текста: «...Всякое слово (текст) есть такое пересечение двух слов (текстов), где можно прочесть по меньшей мере еще одно слово (текст). любой текст строится как мозаика цитации, любой текст есть продукт впитывания и трансформации какого-нибудь другого текста. Тем самым на место понятия интерсубъективности встает понятие интертекстуальности.» [6, с. 429; см. тж. с. 435].
Аналогично на онтологию цитаты смотрел Р. Барт: «Всякий текст есть между-текст по отношению к какому-то другому тексту, но эту интертекстуальность не следует понимать так, что у текста есть какое-то происхождение» [7, с. 418]. Французский семиотик усилил подход Кристевой противопоставлением текста произведению и перенес смысловое ударение на Читателя, который был уподоблен человеку, «прогуливающемуся. по склону лощины. Его восприятия. отсылают к знакомым кодам, но сочетание их уникально и наполняет прогулку несходствами, которые не могут повториться иначе как в виде новых несходств» [7, с. 417-418].
По нашему мнению, бартовский Читатель как носитель остаточной субъектности был паллиативом. Ибо если верно, что нет Писателя, а есть Письмо, то должно быть не менее верно, что нет Читателя, а есть Чтение. Таким образом, Читатель не инстанция, а скорее недоочищенное от патины классической философии олицетворение события ситуативной сборки семиотических панелей. В траектории его иррегулярных прогулок по литературным общим местам, узусам и их окказиональным комбина-
-ISSN 1812-3996
циям уже отчетливо видна знаменитая ризома - концепт чистой сетеобразной множественности, кстати говоря, появившийся у Ж. Делеза и Ф. Гваттари в смысловом поле философии книги: «У книги нет ни объекта [objet], ни субъекта [sujet], она по-разному материально соткана из крайне разных дат и скоростей» [8, с. 6-7].
В «Философско-историческом этюде» мы пытались пусть не всегда прямо говорить, но во всяком случае мыслить об античном пластическом архетипе Космоса, средневековом символическом архетипе Книги и нововременном атомистическом архетипе Механизма в аспекте фрактальности. Насколько оправдан такой же подход к постмодернистскому синергетическому архетипу Ризомы, из чьей «креативной» хаотичности самопроизвольно возникают и в которую спустя время возвращаются упорядоченные структуры с эмерджентными свойствами1? Либо в ней, наподобие участка кровеносной системы, которым питаема опухоль, нарушается отвечающая за самоподобие регулярная итерация базовых элементов? Оставляя вопрос открытым, в то же время отметим, что процитированная абзацем выше «Тысяча плато», вводя ризому в пространство философии, не просто подтвердила и логически доработала теорию интертекстуальности, но и обозначила ее неабсолютность. Имеют значение как интер-, так и экстратекстуальные связи, «книга существует только благодаря внешнему и во внешнем. Ризома непрестанно соединяет семиотические звенья, организации власти и обстоятельства, отсылающие к искусству, наукам или социальной борьбе» [8, с. 8, 13]. Учитывая остракизм, которому в постструктуралистской программе подвергся принцип референциальности знака, это не единственный и даже, возможно, несколько атипичный взгляд, из чего, впрочем, не следует, что он не был зорким.
Парадигма интертекстуальности с ее максимально широким воззрением на цитату как первоэлемент словесности сформировалась на почве художественной литературы - домена постструктуралистской исследовательской программы, аналогичного физике в роли домена позитивистского эпистемологического проекта. И подобно тому, как на платформе позитивизма, вскормленного соками естествознания, образовалась его известная под именем сциентизма «турбо-версия», постструктурализм по мере выхода за рамки рассуждений об искусстве конвертировался в постмодернизм. «.Оформившись первоначально в русле постструктуралистских идей, - констатирует И. П. Ильин, - этот комплекс стал развиваться в сторону осознания себя как фило-
ISSN 1812-3996-
софии постмодернизма... В результате постмодернизм начал осмысляться как выражение духа времени во всех сферах человеческой деятельности: искусстве, социологии, науке, экономике, политике и пр.» [10, с. 12]. В общей атмосфере постмодерна может быть изучен и вопрос об академической цитате нашего времени.
III. Узловые моменты современной культуры академического цитирования. Экстратекстуальность против интертекстуальности
Не все существующее в условиях определенного времени вызрело непосредственно в его недрах. Так, затронутая в конце первого раздела экстратекстуальность есть неустранимый и сквозной аспект академического письма, который независимо от меры лояльности или, напротив, несовместимости с ним определенных постмодернистских построений вытекает из самой природы науки как интеллектуального предприятия по поиску знаний о мире, данном в формах человеческой субъективности и культуры, но к ним не сводимом. «Две основные установки науки обеспечивают стремление к такому поиску: самоценность истины и ценность новизны», - пишет В. С. Степин [11, с. 116].
Конечно, ни для кого не секрет, что уже без малого сто лет назад К. Поппер заменил стремление к полюсу истины в качестве главной темы «нарра-тива» науки на уклонение от силы притяжения лжи [12, с. 63]. Три десятка лет спустя Т. Кун, демонстративно обходясь без центрального понятия традиционной гносеологии [13, с. 219], тем самым выводил из оборота своей концепции и его противоположность, т. е. «ложь». Наконец, наш современник американский исследователь С. Фуллер снял, говоря философским языком, их оппозицию в концепте «ситуация постистины», который означает разыгрывание карты истины и еще больше - борьбу за политическую позицию, позволяющую задавать эпистемиче-ские правила [14]2. Тем не менее мы не находим признаков философской архаичности ни в емкой формуле В. С. Степина, ни в направленных против абсолютизации семиотического подхода к науке образных строках А. П. Огурцова: «Подобно кораблю, связанному якорями с морским дном, научное зна-
ние так же связано с некоей почвой - со своим эмпирическим базисом. Для социогуманитарного знания такой почвой являются исторические источники, археологические артефакты, результаты социальных опросов, данные статистики и т. д. Без них социально-гуманитарное знание окажется в ситуации невесомости <...> Для естественнонаучного знания такой почвой являются данные опыта и эксперимента. Без них наука окажется судном на воздушной подушке, когда каждая научная теория конструирует свой эмпирический базис и несоизмерима с другой» [15, с. 241]. Дело в том, что мы держим в уме науку и академическое цитирование в ситуации постмодерна, а не соревнуемся с мэтрами постпозитивизма, постструктурализма и представителями социальных исследований науки и технологий (БТБ) в ее постнеклассическом описании, и потому стараемся, по словам Е. Л. Чертковой, не допустить «смешения различных способов объяснения механизма развития и прогресса науки с пониманием ее природы как феномена человеческого сознания и деятельности» [16, с. 72]. Для нас, как и для названного автора, важна сама идея истины, которая «состоит прежде всего в уважении к реальности (а не к авторитету, личному пристрастию, интересу, пользе и т. д.), в признании того, что ученый исследует реальность с целью получения знания о мире, а не занимается анализом собственного сознания или построением какого-либо мифа, литературного текста или художественного образа» [16, с. 70-71].
С этой точки зрения академический текст не монада, он имеет окна с видом на мир, открывать которые можно и индивидуально, и коллективно, в частности с помощью такого способа привлечения чужих усилий, как предметно ориентированное цитирование. И несмотря на то, что пульс предметности в наши дни бывает трудно назвать ровным и наполненным, исчезнуть и совершенно не мерцать на небосклоне научного цитирования она, предметность, не может.
Наряду с этим постоянным моментом академическую цитату в ее нынешнем виде характеризуют другие факторы. Некоторые из них будут рассмотрены в нашей следующей публикации.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 В данном отношении показательны не только идеи, но и собственно название такого написанного в парадигме самоорганизации крупного и влиятельного текста, как «Порядок из хаоса» [9].
2 Продлевая параллель ситуации постистины с карточной игрой, уподобим карту истины джокеру, который принимает значение любой карты по усмотрению играющего. Вопрос упирается в авторитетность, орга-
- 59
Herald of Omsk University 2023, vol. 28, no. 4, pp. 56-60
Вестник Омского университета 2023. Т. 28, № 4. С. 56-60
-ISSN 1812-3996
низационно-техническую проработанность и т. п. характеристики заявки, за что в понятийно-терминологическом аппарате Фуллера отвечает т. н. модальная власть - «контроль над тем, что может быть истинным или ложным» [14, с. 345; см. тж. с. 258].
СПИСОК ЛИТЕРА ТУРЫ
1. Синченко Г. Ч. Империя цитирования. Философско-исторический этюд. Ч. I. Методология исследования. Архаика и Античность // Вестн. Ом. ун-та. 2023. Т. 28, № 2. С. 4-13.
2. Синченко Г. Ч. Империя цитирования. Философско-исторический этюд. Ч. II. Средние века и Возрождение // Вестн. Ом. ун-та. 2023. Т. 28, № 2. С. 14-21.
3. Синченко Г. Ч. Империя цитирования. Философско-исторический этюд. Ч. III. Новое время (до середины XVIII века) // Вестн. Ом. ун-та. 2023. Т. 28, № 3. С. 23-30.
4. Синченко Г. Ч. Империя цитирования. Философско-исторический этюд. Ч. IV. Новое время (середина XVIII - середина XX века) // Вестн. Ом. ун-та. 2023. Т. 28, № 3. С. 31-39.
5. Спиноза Б. Политический трактат // Избр. произведения : в 2 т. Т. 2. М. : Госполитиздат, 1957. С. 285-382.
6. КристеваЮ. Бахтин, слово, диалог и роман // Французская семиотика: От структурализма к постструктурализму. М. : Издат. группа «Прогресс», 2000. С. 427-457.
7. Барт Р. От произведения к тексту // Избр. работы: Семиотика. Поэтика. М. : Прогресс, 1989. С. 413-423.
8. Делез Ж., Гваттари Ф. Тысяча плато: Капитализм и шизофрения. Екатеринбург : У-Фактория ; М. : Астрель, 2010. 895 с.
9. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой. М. : Прогресс, 1986.
432 с.
10. Ильин И. П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. М. : Интрада, 1998. 256 с.
11. Степин В. С. Философия науки. Общие проблемы. М. : Гардарики, 2006. 384 с.
12. Поппер К. Логика научного исследования // Поппер К. Логика и рост научного знания. Избр. работы. М. : Прогресс, 1983. С. 36-235.
13. Кун Т. Структура научных революций. М. : ACT, 2003. 605 с.
14. Фуллер С. Постправда: Знание как борьба за власть. М. : Изд. дом Высшей школы экономики, 2021.
368 с.
15. Огурцов А. П. Интерсубъективность как проблема философии науки // Философия науки и техники. 2009. № 1. С. 235-246.
16. Черткова Е. Л. Истина как этическая проблема эпистемологии // Философия науки и техники. 2014. № 1. С. 64-79.
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ
Синченко Георгий Чонгарович - доктор философских наук, профессор, заслуженный работник высшей школы РФ, профессор кафедры философии и политологии, Омская академия МВД России, 644092, Россия, г. Омск, пр. Комарова, 7; e-mail: gsinchenko@rambler.ru.
ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ
Синченко Г. Ч. Империя цитирования. Наше время: Интер- и экстратекстуальность // Вестн. Ом. ун-та. 2023. Т. 28, № 4. С. 56-60. DOI: 10.24147/1812-3996. 2023.28(4).56-60.
INFORMATION ABOUT THE AUTHOR
Sinchenko Georgij Chongarovich - Doctor of Philosophical Sciences, Professor, Honored Worker of Higher School of the Russian Federation, Professor of the Department of Philosophy and Political Science, Omsk Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 7, pr. Komarova, Omsk, 644092, Russia; e-mail: gsinchenko@rambler.ru.
FOR QTATIONS
Sinchenko G. Ch. Citation empire. The present day: Inter- and extratextuality. Vestnik Omskogo universiteta = Herald of Omsk University, 2023, vol. 28, no. 4, pp. 56-60. DOI: 10.24147/1812-3996.2023. 28(4).56-60. (in Russ.).
