CC BY
2998
ИМПЕРИАЛИЗМ В XXI ВЕКЕ: ПРОТОИМПЕРИИ И «ВОССТАНИЕ ПЕРИФЕРИИ»
ПО МАТЕРИАЛАМ ДОКЛАДА НА МЕЖДУНАРОДНОМ СЕМИНАРЕ «ЗА ПРЕДЕЛАМИ ГЛОБАЛИЗАЦИИ: ПЕРСПЕКТИВЫ ДЛЯ ЕВРАЗИИ» (КЕМБРИДЖ, 12 МАЯ 2017 Г.)
IMPERIALISM IN THE 21ST CENTURY: PROTO-EMPIRE AND "RISE OF THE PERIPHERY"
ACCORDING TO THE REPORT AT THE INTERNATIONAL SEMINAR "BEYOND GLOBALIZATION: PROSPECTS FOR EURASIA" (CAMBRIDGE, MAY 12, 2017)
А.В. БУЗГАЛИН
Профессор кафедры политической экономии МГУ им. М.В. Ломоносова, визит-профессор Кембриджского и Пекинского университетов, д.э.н.
A.V. BUZGALIN
Professor of the Political Economy Department of M.V. Lomonosov Moscow State University, visiting professor of Cambridge and Beijing universities, PhD in Economics
АННОТАЦИЯ
Автор отмечает, что глобализация как этап развития позднего капитализма переживает период своего заката, характеризующегося рядом противоречий. Наряду с известными противоречиями глобализации возникают новые, результатом которых становится формирование постглобального этапа в развитии нового капитализма. Одной из важнейших причин такой трансформации, по мнению автора, является изменение материально-технической структуры мировой экономики, в частности, высокие темпы индустриализации ряда стран периферии и превращение их в страны полупериферии (в частности, страны БРИКС: Бразилия, Россия, Индия, Китай). Противоречие между глобальным трудом и глобальным капиталом, поляризованным в разных частях света, также является причиной перехода модели неолиберальной глобализации в новое качество. Трансформация по модели империализм-глобализм привела к рождению нового империализма, которому свойственны содержательные характеристики как классического империализма начала ХХ в., так и черты неолиберальной глобализации второй половины ХХ в. Так рождается феномен, который автор называет новым империализмом. ABSTRACT
The author notes globalization as a stage of late capitalism development is experiencing a period of its decline, and this is characterized by certain contradictions. Along with the known ones there are new contradictions appearing, and as a result of this the new capitalism stage -post-global - is forming.One of the key factors of this tranformation in author's opinion is the change of material-and-technical structure in the global economy, high-rate industrialization of certain fring-countries and
100
their tranformation into semi-peripheral countries in particular (especially BRICS: Brazil, Russia, India, China). The contradiction between global labor and global assets, polarized in different parts of the world, is also the reason for the transformation of the neo-liberal globalization model to a new one.The tranformation of the "imperialism-globalism" model had led to the birth of a new imperialism, which is both nuanced by the attributes of classic imperialism of the first half of XX century and by the neo-liberal attributes of the latter half of XX century.This is how the new phenomenon named by the author the new imperialism is born.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
Новый империализм, неолиберализм, генезис монополистического капитала, глобальный капитал, протоимперия, империалистическая экспансия, транснациональные корпорации, экономики стран периферии и полупериферии, марксистская методология. KEYWORDS
New imperialism, neoliberalism, the genesis of monopoly capital, global assests, proto-empire, imperialist expansion, transnational corporations, the economies of the periphery and semi-periphery, the Marxist methodology.
На протяжении последних десятилетий тема глобализации не сходит со страниц профессиональной и научно-популярной литературы. Ее активно обсуждают общественные и политические деятели и даже рядовые граждане практически всех стран мира. На наш взгляд, в настоящее время этот этап развития позднего капитализма1
1 Понятие поздний капитализм вошло в научный оборот во второй половине ХХ в., хотя появилось раньше. В работе «Глобальный капитал» авторы показали, что это — такая стадия развития капиталистического способа производства, на которой дальнейший прогресс последнего возможен только за счет противоречивого включения в ткань социально-экономической жизни ростков посткапиталистических (в частности пострыночных, таких как планирование) отношений [4]. Наиболее близкая позиция представлена в работах Э. Мандела и Ф. Джеймисона [19, 20].
переживает период заката. Данный вопрос стал обсуждаться в профессиональной литературе, где все чаще встречаются понятия империя, восстание периферии, глокализация и т.п. Это говорит об определенных изменениях не только в геополитической, но и в экономико-политической ситуации в мире.
Эти процессы характеризуются существенными противоречиями. Наряду с известными противоречиями глобализации, о которых много писалось, возникают новые. Прежде чем говорить о них, упомянем, что к традиционным противоречиям глобализации, выделявшимся в литературе на протяжении последних 30 лет, можно отнести противоречия: между глобальным рынком и национально-государственным регулированием; глобальным неравенством и национально-государственными системами социальной защиты; глобально организованным и представленным транснациональными игроками капиталом «Севера» и диффузным, фрагментированным, дезорганизованным трудом «Юга».
Подчеркнем, что именно эти противоречия стали одной из причин развития процессов, характеризующих рождение нового — постглобального — этапа в развитии нового капитализма. При этом одной из важнейших причин такой трансформации стало изменение материально-технической структуры мировой экономики, в частности, высокие темпы индустриализации ряда стран периферии и превращение их в страны полупериферии. К числу последних относятся страны БРИКС (Бразилия, Россия, Индия и Китай) и другие государства.
Кроме того, нарастает противоречие между глобальным трудом и глобальным капиталом, поляризованными в разных
102
частях света, которое также стало одной из причин трансформации модели неолиберальной глобализации в новое качество (внутри капиталистической системы экономических отношений). Как уже отмечалось, новое качество глобализации характеризуется тем, что наряду с традиционным делением на «центр» («ядро») и «периферию», возникают новые феномены. Трансформация по модели империализм — глобализация привела к рождению нового империализма, снимающего (не столько в позитивном, сколько в негативном смысле) содержательные характеристики как классического империализма начала XX в., так и черты неолиберальной глобализации второй половины XX в. Так рождается феномен, который мы могли бы назвать новым империализмом.
Для нового империализма характерны трансформация признаков старого империализма и возникновение процессов глокализации (противоречивого соединения глобализации и локализации), а также противостояние новых, рождающихся протоимперий и тех стран ядра, которые раньше однозначно выступали как центры доминирования. Рассмотрим эти процессы подробнее.
Понять нынешнюю специфику глобализации и империализма можно, только применив историко-логический анализ, ибо истина конкретна, а конкретное, как заметил еще Гегель, есть результат со своим становлением. Такой анализ, проведенный в рамках марксистской методологии, позволяет сделать простой и важный вывод: хронотопы2 империализма могут быть разными. Несколько
2 Хронотоп («время — пространство») — в широком смысле — философское понятие, введенное в отечественную науку М. Бахтиным [2] и отражающее единство пространственно-временных характеристик объекта. Ниже это понятие используется применительно к общественным процессам и явлениям для обозначения такого единства социального пространства — времени, когда некий феномен имеет взаимосвязанные пространственные и временные координаты.
упрощая, этот тезис можно переформулировать в совсем уж банальное, но важное утверждение: в разные периоды истории (хроноса) и в разных частях света (топоса) существовали разные по содержанию типы агрессий и империй3. И сегодня, в XXI в., в разные периоды социального времени в разных анклавах социального пространства есть разные типы экономико-политических образований, ведущих себя как [прото]имперские социумы, характеризующиеся большей или меньшей степенью экономической, политической, культурно-идеологической и даже военной агрессии.
Для позднего капитализма генетически исходным отношением — категорией системы, задающим его системное качество и всеобщую форму, является «подрыв» (В.И. Ленин) отношений товарного производства и — далее — капитала со стороны локально и частично регулирующих рынок и наем работников крупнейших корпоративных капиталов и государства. Наиболее яркая черта этого процесса — «подрыв» свободной конкуренции монополией [11, с. 385-387] — является и характеристикой империализма как монополистической стадии развития капитализма, этапа, с которого начинается «поздний капитализм».
Далее мы предлагаем сделать шаг в несколько необычном для современной науки направлении: поставить проблему исследования не столько механизма функционирования этой системы, сколько исторических (с точки зрения эмпирически наблюдаемого развития предмета) и логических (теоретиче-
3 В теории это находит отражение во введении в научный оборот обоснования новых типов империй (и соответствующих им типов империализма), существующих в конкретные периоды истории в конкретных частях света. Так, ряд авторов применительно к анализу тенденций, наблюдаемых в Латинской Америке и Южной Африке, вводят термин «добывающий империализм» (extractivist imperialism) [24].
104
ски фиксируемых) этапов развития позднего капитализма. Этот подход позволит предположить, что основные черты данных этапов станут ключом к пониманию конкретного целого (напомним: целое есть «результат со своим становлением»!) — современного капитала.
Исторически эти этапы относительно легко выделяемы. Первый — генезис монополистического капитала, изменившего рынок и ставшего экономической основой империализма и колониализма образца начала ХХ в. Используем для обозначения этого этапа определение «империализм как особая (исходная) форма [а вместе с тем и исторический этап] позднего капитализма». При этом специально повторим: как исходная форма заката капитализма он будет генетически всеобщей чертой всего процесса, поэтому все последующие стадии будут нести в себе в снятом виде черты империализма. Второй этап — период поиска моделей сознательного регулирования экономики в общегосударственных масштабах. Используем для определения этого этапа термин «социал-реформистская модель [этап] позднего капитализма». Третий период ознаменовал «неолиберальный реванш», начавшийся в 1980-х гг. Для обозначения данного этапа мы используем термин «неолиберальная форма [этап] позднего капитализма» (короче — неолиберализм).
Выделенные выше этапы (империализм, социал-реформизм, неолиберализм) позднего капитализма хорошо известны, и их фиксацию можно считать вполне обоснованной эмпирически. Существенно, что каждый из последующих этапов снимает предыдущий, т.е. не только отрицает, но и наследует черты предыдущего, причем логика «отрицания отрицания» приводит к тому, что неолиберальный этап по
многим параметрам оказывается «восстановлением» многих черт империализма.
Глобальный капитал начала нынешнего века, воспроизводя и снимая в результате диалектического «отрицания отрицания» черты монополистической стадии эволюции капитализма (империализма), характеризуется рядом черт, которые являются следствием трансформации неолиберальной глобализации в протоимперское состояние, которое мы можем условно назвать новым империализмом.
Кратко сформулируем эти черты, отсылая заинтересованного читателя к подробному исследованию в двухтомнике «Глобальный капитал» [3, 4], опирающемуся на широкий круг работ [1, 12, 15, 17, 18, 21].
Итак, новый империализм начала XXI в. характеризуется тем, что глобальный капитал обретает ряд свойств, которые генетически наследуют, усугубляют, а кое в чем и отрицают свойства монополий начала ХХ в.
Во-первых, изменяется объект империалистического воздействия. Империалистический капитал, подобно своему «собрату» начала ХХ в., выходит за рамки государственных границ вследствие переразвитости национального капитализма и хронического внутреннего перенакопления капитала, но в этом «выходе», происходящем сто лет спустя, есть своя специфика. В частности, экспансия капитала-империалиста ныне направлена по преимуществу на индустриальный капиталистический и политически (формально) независимый объект — на экономики стран периферии и полупериферии, а не на аграрный полуфеодальный мир колоний.
Во-вторых, методы империалистического давления в ряде случаев сохраняют все атрибуты «старого» империализ-
10
ма, но господствуют новые правила игры. Формально это правила свободного рынка, на котором все национальные экономики и их фирмы выступают равноправными акторами. Ни колоний, ни метрополий, ни политико-военного давления как бы нет: все являются равными членами ВТО (отсюда — неолиберальная риторика адептов этой системы).
Но, как известно из старого оруэлловского высказывания, на скотном дворе «все звери равны, но некоторые равнее других». Так и в сегодняшней глобальной экономике. Капитал-империалист начала XXI в. (его типичный пример — ТНК) формально в большинстве случаев выходит на мировую арену как обычный атомизированный производитель, на равных конкурирующий с другими игроками и отличающийся от них только большей производительностью, лучшим менеджментом и т.д. (сии «преимущества» ТНК подробно описаны в работах Бхагвати [6]). То, что это иллюзия, давно доказано в работах критиков неолиберальной глобализации [13, 14], в том числе в наших текстах4. Современный капитал-империалист выходит на рынки национальных государств как (1) сверхкрупный капитал, сопоставимый по размеру с капиталом средних национальных государств (если ранжировать ТНК и крупнейшие страны мира по финансовому обороту — по ВВП для государств и выручке для корпораций, то 40 из 100 сильнейших экономик мира будут представлены корпорациями) и (2) обладающий способностью проводить политику экономического, политического, идеологического манипулирования остальными акторами мировой экономики. Этот капитал становится субъектом
4 Аргументы, показывающие неправомерность оптимизма адептов неолиберальной глобализации, в частности Дж. Бхагвати, представлены в работе [4, с. 563-568] и др.
империалистической агрессии, которая в некоторой мере (конкуренция с другими корпоративными капиталами и национальными государствами сохраняется!) подчиняет себе производителей, потребителей и общегосударственные институты (№! Мы здесь говорим не о министерствах и министрах, а о правилах игры) стран периферии. Капитал-империалист — это субъект агрессивного манипулирования, а не просто крупная корпорация.
В-третьих, эти капиталы при помощи «родных» для них и, в конечном счете, подчиненных им государственных и международных институтов центра устанавливают обязательные правила игры для всех остальных акторов мировых экономических, политических процессов и т.д. Эти правила (например, правила ВТО или те, что МВФ устанавливает для стран-кредиторов) формально выглядят как одинаковые для всех общецивилизационные нормы, характерные для свободного рынка. Однако, по сути, эти институты обеспечивают доминирование сверхкрупных транснациональных корпораций, а также государств и союзов (например, ЕС), являющихся их «родиной». «Равноправная» конкуренция высокотехнологичных, обладающих монополией на современные ноу-хау в области производства и управления корпораций, сопоставимых по размеру с иными национальными экономиками, и полуфеодальных «местных» производителей; свобода торговли и движения капитала при закрытости перемещения рабочей силы; открытость для приватизации любых объектов и фактический запрет на активные социальные и иные ограничения рынка; приоритет международных правил, гарантирующих неприкосновенность частной собственности, по отношению к демократическому во-
108
леизъявлению граждан и т.п. — все эти и подобные им правила развязывают руки крупнейшим экономико-политическим акторам для манипулирования экономиками и людьми [7, 22, 23].
Не углубляясь в эту сферу, запомним сформулированный выше пункт и дополним его еще одним, прямо из него вытекающим: капитал, осуществляющий империалистическую экспансию, не только устанавливает свои правила игры, но и обеспечивает экономическими, политическими, а также военными средствами выполнение этих правил, являясь мировым полицейским. В итоге в мире распространяются практики, названные Дэвидом Харви накоплением через изъятие (accumulation by dispossession) [17, 18].
В-четвертых, новый империализм — это нечто большее, чем вывоз капитала. Глобальный капитал XXI в., осуществляя свою экспансию, не просто вывозит активы, он подчиняет своему господству экономику третьих стран, формируя и сохраняя в своих руках контроль за технологиями, управлением и финансами этих национальных систем.
В-пятых, этот капитал, являясь одним из участников кооперативно-конкурентного мирового финансового капитала, контролирует мировую финансовую систему. В частности, это эмиссия и контроль за обращением свободно конвертируемой валюты (мировых денег, «золота XXI века»), подчинение системы международных расчетов и институтов, регулирующих мировые финансовые процессы (МВФ, Мировой банк и др.).
Наконец, последний (по счету, но не по значению) пункт. Используя перечисленные возможности, такой капитал может присваивать особую — империалистическую — ренту (Самир Амин [1, с. 110, 111, 127, 128, 134]).
Возвращаясь к проблемам внешней экономической, политической, идеологической и другой экспансии тех или иных национальных государств, можно сделать вывод, что в современных условиях становления протоимперий субъектами собственно империалистической политики становятся только те государства, которые обеспечивают «своему» глобальному капиталу возможность реализации хотя бы основных из перечисленных атрибутов глобальной гегемонии5.
Переведем сказанное на социофилософский язык: современную протоимперию можно определить как экономико-политический хронотоп, системным качеством которого является наличие у определяющих его капиталов основных атрибутов глобальной гегемонии. Упрощая это со-циофилософское и одновременно политико-экономическое определение, можно сказать, что субъект современного империализма — протоимперия — это такое социальное пространство (топос — сверхстрана, как США; группа стран — как ядро Европейского союза; глобальная сеть крупнейших финансовых капиталов), которое в настоящее время (хронос) используется глобальными игроками (ТНК и др.) как институциональное (в частности, обладающее правовыми, политическими, идеологическими и военными инструментами воздействия) оформление для манипулирования и, в конечном счете, подчинения третьих лиц. В частности, протоимперским может быть национальное государство, используемое базирующимися в нем транснациональными корпорациями как механизм политического (в предельном случае — военного) подчинения
5 Подробнее об этом применительно к текущей геополитической ситуации см. в работе [5].
110
внешних общественно-экономических систем. Последние в данном случае выступают в качестве периферии глобального политико-экономического пространства, центром которого являются протоимперии.
Транснациональные корпорации страны-империалиста в этом случае обретают не только политико-военную защищенность своей экономической экспансии, но и возможность проводить эту экспансию по правилам, которые позволяют активно манипулировать экономическими акторами периферийной страны. Эти правила включают в себя как собственно экономические институты (формальная свобода торговли и инвестиций, открытость любых объектов для приватизации, отсутствие серьезных социальных ограничений для капитала), так и их военное (НАТО), правовое (приоритет выработанного ими международного права и ими же сформированные международные суды), идеологическое (приоритет «европейских» ценностей, являющихся по содержанию буржуазными политико-идеологическими институтами), культурное (экспансия глобализованной масс-культуры и «элитарной» культуры), образовательное («бо-лонская система») обеспечение и т.п.
На этой базе формируются основания для экономического, политического, идеологического и прочего подчинения страны периферии (ее экономики, политической системы, даже мировоззрения граждан) и систематического извлечения империалистической ренты. В зависимости от способности страны противостоять этому давлению она получает статус полупериферии. Некоторые из полупериферийных стран, в частности Россия, пытаются использовать аналогичные империалистическим механизмы давления на более слабых соседей и/или создавать «оборонитель-
ные союзы». При внешнем сходстве ряда экономических, политических и даже военных механизмов, применяемых в этих случаях, с механизмами нового империализма природа первых существенно отличается от собственно империалистического подчинения. Последнее, правда, отнюдь не означает, что политика полупериферийных стран автоматически становится от этого более прогрессивной.
В завершение еще одна ремарка: не все внешние воздействия, осуществляемые акторами стран центра, являются импульсами империалистической агрессии. В некоторых случаях государства центра или базирующиеся в них организации (социальные НПО, движения и т.п.) могут оказывать позитивное воздействие на внешнюю среду. Что касается государств — это скорее исключение. Более того, в большинстве случаев эти позитивные практики империалистических государств включены в их экспансию и подчинены базовым задачам манипулирования и извлечения империалистической ренты.
Но социальные движения и другие контргегемонистские, альтерглобалистские силы этих стран6 в большинстве случаев позитивно влияют на мировые политико-экономические и социокультурные процессы. Страны периферии и полупериферии могут (даже жестче — должны были бы) использовать антиимпериалистический потенциал внутренней оппозиции стран центра, работая в диалоге и содружестве с ними, как это делают, например, в Венесуэле, на Кубе и в некоторых других странах Латинской Америки и Азии.
Еще более интересен вопрос: могут ли «обычные» национальные системы достаточно большого масштаба (страны с полупериферийной моделью позднего капитализма —
6 См.: [10], а также материалы сайта Александра Сурмавы: http://www.bezrodnyrasmopolit.com/.
л
л
Китай, Индия, Россия, Бразилия...) в нынешней ситуации, характеризующейся формированием протоимперий, не только стать объектами сопротивления имперскому давлению стран центра, но и сами выступить в качестве своего рода «периферийных империй»7? Но этот вопрос выходит за рамки нашего доклада.
Библиографический список
1. Амин С. Вирус либерализма: перманентная война и американизация мира / С. Амин; пер. с англ. Ш. Нагиба, С. Кастальского. — М.: Европа, 2007. — 168 с.
2. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики / М.М. Бахтин. — М.: Художественная литература, 1975.
3. Бузгалин А.В. Глобальный капитал: в 2 т. — Т. 1. Методология: По ту сторону позитивизма, постмодернизма и экономического империализма (Маркс re-loaded) / А.В. Бузгалин, А.И. Колга-нов. — Изд. 3, испр. и сущ. доп. — М.: ЛЕНАНД, 2015.
4. Бузгалин А.В. Глобальный капитал: в 2 т. — Т. 2. Теория. Глобальная гегемония капитала и ее пределы («Капитал» re-loaded) / А.В. Бузгалин, А.И. Колганов. — Изд. 3, испр. и сущ. доп. — М.: ЛЕНАНД, 2015.
5. Бузгалин А.В. «Империализм как высшая стадия капитализма»: сто лет спустя (об основных этапах эволюции позднего капитализма и специфике его современного состояния / А.В. Бузгалин, А.И. Колганов // Вопросы политической экономии. — 2015. — № 4. — С. 8-23.
6. Бхагвати Дж. В защиту глобализации / Дж. Бхагвати. — М.: Ла-домир, 2005.
7 Термин «периферийная империя» используется, в частности, в книгах Б. Ю. Кагарлицкого [8, 9].
7. Ждановская А.А. Куда ведут Россию МВФ, Всемирный Банк и ВТО?: в 2 кн. — Кн. 1: Механизмы создания зависимости; Кн. 2: Россия в неолиберальной петле / А.А. Ждановская. — М.: УРСС, 2015.
8. Кагарлицкий Б.Ю. От империй — к империализму. Государство и возникновение буржуазной цивилизации / Б.Ю. Кагарлицкий. — Изд. 2, перераб. — М.: Ленанд, 2015.
9. Кагарлицкий Б.Ю. Периферийная империя. Россия и мироси-стема / Б.Ю. Кагарлицкий. — Изд. 3, испр. и доп. — М.: Либро-ком, 2012.
10. Кто творит историю — II: альтерглобалистские практики социальных движений и НПО / под ред. И. Абрамсона и др. — М.: Культурная революция-ТЕИС, 2011. — 562 с.
11. Ленин В.И. Империализм как высшая стадия капитализма / В. И. Ленин. Полн. собр. соч. — Т. 27. — М.: Изд-во полит. литературы, 1969.
12. Харви Д. Мне хотелось бы разобраться в том, что происходит сегодня, ведь мир изменился / Д. Харви // Альтернативы. — 2013. — № 4.
13. Хомский Н. Гегемония или борьба за выживание: стремление США к мировому господству / Н. Хомский; пер. с англ. И. Харламова. — М.: Столица-принт, 2007.
14. Хомский Н. Прибыль важнее людей: неолиберализм и мировой порядок / Н. Хомский; пер. с англ. Б.М. Скуратова. — М.: Праксис, 2002.
15. Amin S. Capitalism in the Age of Globalization. The Management of Contemporary society / S. Amin. — L.; N.Y.: Zed books, 1997.
16. Amin S. The Law of Worldwide Value / S. Amin. — 2nd ed. — N.-Y.: Monthly Review Press, 2010. — 269 p.
17. Harvey D. The «New» Imperialism: Accumulation by Dispossession / D. Harvey // Socialist Register. — 2004. — № 40. — P. 63-87.
114
18. Harvey D. The New Imperialism / D. Harvey. — Oxford: Oxford University Press, 2003. — 288 p.
19. Jameson F. Postmodernism, or The Cultural Logic of Late Capitalism / F. Jameson. — Durham: Duke University Press, 1991.
20. Mandel E. Late Capitalism / E. Mandel. — L.: Verso, 1975.
21. Meszaros I. Beyond Capital: Toward a Theory of Transition / I. Meszaros. — L.: Merlin Press, 1995. — 994 p.
22. Toussaint E. The World Bank — A Critical Primer / E. Toussaint. — London; Toronto; Cape Town; Liege: Pluto Press, 2008/ Between the lines / David Philip Publisher / CADTM.
23. Toussaint E. Debt, the IMF, and the World Bank: Sixty Questions, Sixty Answers / E. Toussaint, D. Millet. — New York: MonthlyReview Press, 2010. — 368 p.
24. Veltmeyer H. Imperialism and Capitalism: Rethinking an Intimate Relationship / H. Veltmeyer, J. Petras // International Critical Thought. — 2015. — Vol. 5. № 2. — P. 164-182.
