CC BY
8Лада ПЫЛЬНЕВА
ИМПЕРАТОРСКОЕ РУССКОЕ МУЗЫКАЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО В ГОРОДАХ СИБИРИ КОНЦА XIX - НАЧАЛА XX СТОЛЕТИЯ: ПРОБЛЕМЫ И ДОСТИЖЕНИЯ*
С середины XIX века в городах Сибири начинает своё формирование музыкальная академическая культура. В числе факторов, влиявших на этот процесс: 1) активное развитие музыкального искусства в Европейской России; 2) появление в Сибири образованных слушателей; з) формирование контингента исполнителей в регионе; 4) становление материальной базы для бытования академической культуры; 5) образование более тесных связей между окраинами и метрополией. Важным импульсом также стало создание объединений, способствующих активизации театральной и концертной жизни региона. Во-первых, упомянем «Общества любителей музыки»1, которые сыграли подготовительную роль в профессионализации музыкального искусства. Во-вторых, назовём Русское географическое общество (с 1849 года - Императорское Русское географическое общество), представители которого внесли вклад в изучение культуры Сибири (особенно в области этнографии).
Важную функцию в становлении музыкального образования и исполнительства выполнило Русское музыкальное общество (с 1873 - ИРМО). Исследователи высоко оценили роль организации: «Официальное включение в сферу деятельности ИРМО означало и укрепление материального базиса самодеятельности, и высококвалифицированное общее руководство, нужды в котором стали остро ощущаться в крупных центрах Сибири» [4, 70], деятельность отделений в азиатской части России «...изменяла не только инфраструктуру музыкального пространства, но и влияла на геополе общественного музыкального сознания всего этого обширного региона» [3, 78]. Основными источниками информации по работе ИРМО являются отчёты отделений, рецензии в прессе, а также труды сибирских краеведов.
Целью данной статьи стало освещение основных аспектов работы организации в Сибири.
Сибирские отделения ИРМО были открыты в Нерчинске (1874), Омске (1876), Тобольске (1878), Томске (1879), Иркутске (1901). Инициаторами выступали разночинные представители городов и регионов: в Нерчинске - купец М.Д. Бутин, в Томске - ученица А.Г. Рубинштейна Е.А. Дмитриева-Мамонова, в Тобольске и Омске - генерал-адъютант Н.Г. Казнаков. В Омске также проявили инициативу капельмейстер А.М. Редров и музыканты-любители М.Ф. и Л.С. Буланже. В Иркутске проводилась благотворительная деятельность преподавателей и учащихся музыкальной школы А.Ю. Ге-ниты-Пилсудского. Функционирование ИРМО в Сибири было связано с концертно-исполни-тельской и образовательной практикой, а также музыкально-критической деятельностью, способствующей популяризации искусства. Организация исполнительства явилась значительным достижением в Тобольске, Томске, Омске и Иркутске. Безусловно, нельзя назвать концертную деятельность планомерной и выверенной по репертуару, мастерству солистов и ансамблистов, но говорить о ней как о заметном явлении необходимо.
Репертуарная политика Общества подразумевала звучание европейской и русской классики, а также опусов современников. В каждом из городов сложилась специфика, обусловленная предпочтениями руководства ИРМО и вкусами публики, но ведущим критерием для подбора репертуара являлись возможности исполнителей. Недостаток ресурсов порождал программы, в большей степени напоминавшие отчётные концерты, в которых представлены лучшие достижения на настоящий момент. В репертуаре соседствовали оркестровые, хоровые, камерные опусы, класси-
* Статья впервые опубликована в журнале «Проблемы музыкальной науки» (2018. № 4. С. 91-98. DOI 10.17674/19970854.2018.4.180-186). В настоящем издании текст представлен с некоторыми авторскими изменениями.
ческие произведения и обработки народных песен. Например, в томском музыкальном вечере 9 января 1887 года прозвучали «Лесной царь» Ф. Шуберта, «Велик наш Бог» М.И. Глинки, «Хор русалок» А.С. Даргомыжского, «Хор женщин и соло Амнерис» Дж. Верди, песня «Зашумела, разгулялась», «Ракоци-марш» Ф. Листа, дуэты «Море и сердце» И. Соколова в переложении А.С. Даргомыжского, «Роза-ль ты, розочка» М. Яковлева также в транскрипции А.С. Даргомыжского. Тенденция не менялась десятилетиями2.
В концертах ИРМО участвовали и хорошо подготовленные музыканты. Об уровне мастерства томских исполнителей свидетельствовало исполнение струнного квартета Л. Бетховена № 10, квинтета «Форель» Ф. Шуберта и Фортепианного квинтета Р. Шумана, «Пляски смерти» К. Сен-Санса, сцен из «Трубадура» Дж. Верди, «Князя Игоря» А.П. Бородина, «Садко» и «Царской невесты» Н.А. Римско-го-Корсакова. Нельзя обойти вниманием цикл концертов в Томске «Соната для фортепиано и скрипки в её главнейших представителях и типичных образцах» [4, 104]. В программу были включены опусы А. Корелли, Ф. Джеминиани, Г.Ф. Генделя, И.С. Баха, Й. Гайдна, В. Моцарта, Л. Бетховена, Ф. Шуберта, Р. Шумана, Ф. Мендельсона, Й. Брамса, Э. Грига, К. Сен-Санса, А. Дворжака, А.Г. Рубинштейна, М.М. Иппо-литова-Иванова. Масштабный проект был реализован силами А.Я. Александровой-Левенсон (фортепиано) и Я.С. Медлина (скрипка). Важным стало устройство тематических вечеров, как то: концерт духовной музыки 05.03.x8873; концерт, посвящённый творчеству М.И. Глинки 0x.x2.x886, «в память пятидесятилетия со дня первого представления оперы „Жизнь за Царя" (27 ноября 1836 года)». В последнем, как следует из Отчёта ТО ИРМО за 18861887 годы, прозвучали: Увертюра из оперы, хоровые «Славься...», «Разгулялася, разливалася», «Бог войны», ария Антониды, трио «Не томи, родимый». Были включены хор «Велик наш Бог» на слова В.А. Соллогуба и «Вальс-фантазия» в четырёхручном переложении. Представляется, что причиной появления не оперных номеров в концерте стала упомянутая нехватка исполнительских ресурсов.
О серьёзной подготовке иркутян говорит исполнение Пятой симфонии, Первого форте-
пианного концерта П.И. Чайковского, Третьей симфонии Л. Бетховена, Второго концерта Ф. Шопена, увертюр «Эгмонт» и «Тангейзер».
В Омске важным было участие известных музыкантов-гастролёров, хора (дирижёр К.Г. Хамелев, с 1895 - А.И. Васильев) и оркестра Сибирского казачьего войска. Это позволяло организовывать крупные проекты: звучали фрагменты из «Сотворения мира» и «Семь слов Спасителя на кресте» Й. Гайдна, «Stabat Mater» Д. Россини, увертюры и симфонии. Специфика Тобольска заключалась в большом количестве квартетной (и другой ансамблевой) музыки, в том числе Й. Гайдна, В. Моцарта, Л. Бетховена, К. Вебера. Участие оркестра дало возможность играть увертюры и симфонии венских классиков, опусы А.Н. Верстовского, М.И. Глинки, А.Г. Рубинштейна, А.Н. Серова, П.И. Чайковского4.
Надо отметить и другие особенности репертуара: исполнялись малоизвестные ныне сочинения В.Н. Пасхалова, С.И. Донаурова, Л. Денца, Б. Годара, А. Куллака, К. Калькбрен-нера, К.Ю. Давыдова, Г.-В. Эрнста, В. Рейзинге-ра, Я. Каливоды. Как следует из сохранившихся документов, наряду с серьёзными опусами звучала легкая музыка: увертюры к опереттам «Дама пик», «Поэт и крестьянин» Ф. фон Зуп-пе, марш из «Цыганского барона» Й. Штрауса, «Рондо-вальс» Р. Планкета, «Ночи юга» Л. Денца, «Тоска по родине» Ю.А. Капри и другие. Случались и неоправданные казусы: например, в концерте 10 ноября 1886 года (Томск) Квартет с-moll для рояля, скрипки, альта и виолончели Ф.Э. Фески был по неизвестной причине разделён по отделениям (инициальная часть прозвучала в Первом отделении, а Andante - во Втором), что явно не способствовало целостности восприятия. Подобные недостатки снижали общую картину состояния городской культуры, но в целом старания ИРМО позволили заполнить имевшийся в регионе музыкальный вакуум.
Среди музыкантов Омска, вносивших важный вклад в работу ИРМО - скрипачи К.А. и Н.А. Кононовы, И.Ф. Гровес, пианистка Е.А. Дмитриева-Мамонова, певица
B.П. Остафьева; в Тобольске современники отмечали сопрано Е.Г. фон Древиц, скрипача и альтиста Н.Д. Тихонравова, виолончелиста
C.П. Матвеева, певицу и пианистку М.И. Ка-
синову. В Томске известность приобрели скрипач Я.С. Медлин, виолончелист А.С. Медлин, певцы К.И. Томашинская, И.В. Мат-чинский, дирижёр А.А. Ауэрбах, пианистки А.Я. Александрова-Левенсон, Ф.Н. Тютрюмо-ва, в Иркутске - дирижёр С.Г. Румшийский, пианистка Е.Г. Городецкая, виолончелисты И.А. Аннин, А.Ф. Вербов, певцы А.Ф. Арцимо-вич, С.И. Друзякина, скрипач М.Н. Синицын, композитор Р.А. Иванов5.
О работе ИРМО активно писала пресса6. В «Сибирской жизни» читаем: «2 марта исполняется 25-летие открытия томского отделения Императорского русского музыкального общества. В помещении музыкальных классов отделения предполагается в этот день совершить торжественное молебствие, а вечером в помещении общественного собрания предполагается устройство большого симфонического вечера»7; «Томское отделение Императорского Русского Музыкального Общества. Музыкальные классы. В субботу 24 января 1904 г. В зале Общественного собрания имеет быть публичный ученический вечер»8. Множество отзывов носило благоприятный характер, но поскольку концерты бывали далеки от совершенства, наличие критических рецензий является свидетельством адекватных оценок музыкального исполнительства. Например, томский корреспондент писал: «Если принять во внимание местные условия (бедность муз. жизни Томска), то концерт несомненно должен считаться светлым явлением; во всяком случае г-жа Абля лучшая из всех певиц, которых мне пришлось слышать в Томске в течение сезона, а г-жа Островская лучшая из всех пианисток. Кроме того, в концерте были №№, исполнение которых без всяких оговорок надо признать хорошим (например, очень изящно и с большим вкусом пропетый г-жой Абля Вальс во II отд. на bis), прелюдия Лядова, исполненная г-жой Островской. Но рассматриваемый безотносительно концерт произвел очень бледное впечатление. Казалось, будто все артисты были „не в ударе", играли, точно исполняя неприятную обязанность. <...> ...соната Грига была исполнена г-жой Островской и г. Медлиным совсем таки слабо: скомканно, неотделанно (у г. Медлина попадались даже фальшивые ноты), с далеко небезупречными темпами. <...> М.»9.
Критический характер носит и заметка омского автора, который ставил Обществу в упрёк нерадивость в организации концертов. Артисты оценивались им как в плане технического мастерства, так и с точки зрения художественных достижений. И, конечно, крайне негативное мнение высказывалось в адрес музыкантов, демонстрировавших низкий уровень подготовки10. Корреспондент «Сибирского вестника» писал и о проблемах оркестра, проистекавших из явной материальной зависимости оркестрантов от концертных сборов11. Фигурировали также претензии в адрес организаторов концертов12.
Недостаток исполнительских кадров диктовал заботу о музыкальном образовании. В Нерчинске в 1874 году музыкальная школа возникла по инициативе купца М.Д. Бутина. Ставилась цель «воспитания чувства окружающего общества», получения образования, поскольку его отсутствие тормозит развитие музыкальной инфраструктуры в городе. Учащиеся вели концертную работу, в которую включился и созданный при учебном заведении оркестр (руководитель М.Н. Мауриц). В репертуар вошли увертюры и симфонии В. Моцарта, Л. Бетховена, Ф. Шуберта, пьесы и ансамбли М. Глинки, Р. Шумана, Ф. Листа. Школа закрылась в 1879 году, поскольку местное общество оказалось не готово к развитой концертной жизни. В более передовом Иркутске классы просуществовали с 1901 по 1914 годы. Выпускники продолжали образование в консерваториях, играли в региональных и европейских оркестрах13. Организаторы концертной деятельности учащихся проектировали серьёзные акции: например, монографические программы по творчеству М.И. Глинки, А.Г. Рубинштейна (1904-1905), концерт памяти Н.В. Гоголя (1902), квартетные вечера (1911, 1912), знакомство с творчеством непопулярного в то время в Сибири И.С. Баха (1913).
Явные успехи отмечались в работе томи-чей14: создание классов обсуждалось прессой15, активно продвигалось дирекцией Томского отделения ИРМО. Учреждение удалось открыть в 1893 году, выпускникам предъявлялись требования, сопоставимые с современным уровнем первых курсов музыкальных колледжей. Так, по классу фортепиано это было «исполнение любой гаммы любого вида, трёх этюдов (Мо-
шелеса, Клементи или ор. 740 Черни, Шопена, или Скрябина, из них одного октавного), фуги Баха, сонаты Бетховена и части фортепианного концерта» [4, 392]. Дирекцией устраивались благотворительные концерты, подразумевавшие сбор средств для получения выпускниками дальнейшего образования16. Цели, как правило, достигались: «..ученики местной музыкальной школы - драматическое сопрано г. Василькова и бас г. Ивашкевич приняты в С.-Петербургскую консерваторию по классу пения казёнными стипендиатами»17. Организовывались и новые коллективы, способные принять участие в культурной жизни города18. Омские (Х9Х0-Х9Х6) и Тобольские (1903-19x8) музыкальные классы также были оснащены профессиональными кадрами по популярным специальностям.
Симптоматично, что образовательные начинания имели будущее: в !9!2 году томские классы были реорганизованы в музыкальное училище (ныне - Томский музыкальный колледж имени Э. Денисова), база омских и иркутских способствовала появлению образовательных учреждений: в Омске возникла Первая советская музыкальная школа (в настоящее время - Омское музыкальное училище имени В.Я. Шебалина), в Иркутске - частная музыкальная школа, а в советское время - Иркут-
ский музыкальный университет и Музыкальный техникум.
Как известно, отделения ИРМО играли важную роль в становления искусства ряда городов (См., например: [5-6]). Отметим, что и на творческую атмосферу городов Европы повлияли различные музыкальные общества (См.: [7-8]). И в этом плане сибирский регион органично вписывается в общий контекст развития культуры.
Уровень академического искусства Сибири рубежа Х1Х-ХХ веков проигрывал по сравнению с музыкальной жизнью столиц, но по ряду позиций был аналогичен установившемуся в провинциальных городах европейской части России. Имея богатый слуховой опыт и хорошее образование, члены ИРМО были ориентированы на столичную, а порой европейскую концертную жизнь. Работа ИРМО продемонстрировала яркий пример возможностей активных членов общества в организации такого сложного начинания как музыкальное исполнительство и образование. Несмотря на материальные проблемы, личная инициатива послужила импульсом развития инфраструктуры городов Сибири. Не все планы нашли отклик, но старания энтузиастов позволили впоследствии достичь результата, сопоставимого с исполнительским музыкальным искусством Европы.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Тобольское (1857), Омское (1874), Томское (1876), Иркутское (1882), Красноярское (1886), Нерчинское (1887), Якутское (1889), Читинское (1895), Сретенское (1895), «Томское общество музыкального пения» (1901).
2 Соседство сочинений, различных по стилевой принадлежности и художественной ценности, прослеживается и в Тобольске. В концерте 17 октября 1879 года фигурировали Квартет op. 18 № 6 Л. Бетховена и Каприччио-фантазия Ф. Мендельсона рядом с вокальными «Ой, не ходы, Грицю» А.В. Едлички, «Для чего мне черны брови» А.А. Дерфельдта, «Я очи знал» Е.В. Кочубей. 18 октября 1903 года музыкальный вечер включал Поппури из опер «Евгений Онегин» и «Гугеноты», дуэт «Когда, душа, просилась ты» М.И. Глинки, Элегию для скрипки Г.В. Эрнста, и арию из оперы «Князь Игорь» А.П. Бородина. Данные приводятся из Отчёта Тобольского отделения ИРМО за 1879—1980 гг. (10 с.) и Отчёта Тобольского отделения ИРМО 01.09.1903 г. - 01.09.1904 г. (18 с.).
3 Первое отделение: «Что унываеши, душе моя» Е.С. Азеева, «Вечери Твоея тайные» А.Ф. Львова, «Помилуй мя, Господи» А.Л. Веделя, «Колена, Россы, преклоните» П.И. Турчанинова, второе - «Молитва» А. Страделлы, «Ave Maria» Гуно-Баха, «Прославление Бога природою» Л. Бетховена, Lacrimosa из «Реквиема» В. Моцарта.
4 В целом нехватка симфонических коллективов была проблемой для ИРМО. Так, С.Е. Радченко пишет: «Среди отделений ИРМО в Центральном Черноземье в конце XIX - начале ХХ столетия симфонические собрания регулярно устраивало лишь Тамбовское отделение» [6, 153], здесь «на высоком консерваторском уровне исполнялись „Неоконченная симфония" Ф. Шуберта, целый ряд концертов (К.М. Вебера, Г.Э. Голь-термана, Ф. Мендельсона, П.И. Чайковского, Л. Шпора и др.) с сопровождением оркестра» [6, 154].
5 Исполняемые опусы подтверждают высокий уровень музыкантов. Так, например, К.И. Томашин-ская имела в репертуаре партии Людмилы («Руслан и Людмила»), Иоанны («Орлеанская дева»), Антониды
(«Жизнь за Царя»), Аиды («Аида») и Леоноры («Трубадур»). Е.А. Дмитриевой-Мамоновой были по силам сольные программы: Баркарола и Вальс А.Г. Рубинштейна, Романс и Парафраз на темы «Риголетто» Ф. Листа, Баллада и Вальс Ф. Шопена, Мазурка П.И. Чайковского, Вальс А.А. Гензельта и Концерт А.-Ш. Литоль-фа. Подбор программы свидетельствует о виртуозной направленности дарования и высокой подготовке пианистки.
6 В частности, С.П. Вавилов и Я.В. Ткаленко отмечают: «НА. Александровым в различных изданиях Москвы, Петербурга и Томска опубликовано около 500 (!) заметок, статей, рецензий на музыкальные темы» [1, 29].
7 Сибирская жизнь. 1904. № 11. 15 янв. С. 2. Здесь и далее в цитатах орфография и синтаксис приведены к современным нормам.
8 Сибирская жизнь. 1904. № 17. 22 янв. С. 1.
9 Сибирская жизнь. 1904. № 25. 31 янв. С. 3.
10 «За первую половину музыкального сезона наше отделение ИРМО дало всего один музыкальный вечер 12-го декабря с.г., который прошел вяло и при небольшом сборе. Литературно-музыкальный вечер 4/I в пользу Омской воскресной школы дан любителями в общественном собрании при переполненном зале. <...> Из участвующих гг. любителей особенно выделилась баронесса О.Н. Таубе, обладающая приятным и нежным soprano, но мало разработанным в техническом отношении, вследствие чего она и не выходила за рамки романсной литературы. Исполненный ею романс Бевиньяни «Да, веря я» вызвал гром аплодисментов, после чего она должна была петь на bis еще три романса. Затем г-жа Розалион Сошальская спела с аккомпанементом оркестра „Балладу и арию с жемчугом" из „Фауста" Гуно, при исполнении которых мы не заметили правильной фразировки, так как местами певица вскрикивала или настолько уменьшала силу голоса, что его едва было слышно. <...> Приглашённый малороссийский хор под управлением г. Миро-ва-Бедюх исполнил несколько малороссийских песен, но настолько неудовлетворительно, что в последней песне аккомпаниатор на рояле должен был вследствие сильного понижения и нестройности хора, остановиться. Дирижёру хора следовало бы позаняться с хором, а потом уже выходить с ним на сцену. Вероятно г. дирижёр думает, что в Омске всё сойдет; здесь ведь Сибирь, никто ничего порядочного не слышал, да и не разберёт. Спешим его разочаровать в подобном мнении; здесь и до проведения железной дороги были люди, сведущие в музыке; теперь же, когда дорога проводится, контингент музыкальных сил увеличился.» (РМГ. 1897. № 3. Стб. 507).
11 Сибирский вестник. 1888. № 6.
12 «Своеобразное отношение к публике можно было наблюдать со стороны дирекции музыкального общества во время последнего камерного вечера. <...> Желающих послушать музыку набралось гораздо больше, чем мог вместить малый зал общественного собрания, так что многим пришлось стоять у двери на ногах. Но этого мало, во время антракта г-н директор классов распорядился, чтобы двери в зал не стояли открытыми, предоставляя, таким образом, стоявшей у двери и в дверях публике право слушать музыку через запертые двери» (Сибирская жизнь. 1905. № 36. 14 февр. С. 2).
13 В частности, в Петербургской консерватории получили образование А. Звягина, А. Ферштер, оперными солистами стали В. Беспалов, В. Лосев.
14 «Томск заметно отличался большей активностью музыкальной жизни. <...> Этому, безусловно, способствовала деятельность Томского отделения ИРМО (ТО ИРМО) и его музыкальных классов» [2, 172].
15 Восточное обозрение. 1892. № 8. 23 февр.
16 «Преподаватели музыкальных классов В.А. Бажаева и В.И. Розеноэр устраивают во второй половине апреля интересный ученический концерт с оперным отделением. В концерте примут участие, кроме учениц и учеников двух названных преподавателей, директор музыкальных классов и преподаватели классов. В числе учеников и учениц - в концерте примут участие и некоторые частные ученицы В.А. Бажаевой. Цель концерта двойная: предполагается, во-первых, собрать необходимые средства на отправку в С.-Петербургскую консерваторию двух учеников томских классов и, во-вторых, положить основание специальному фонду для постройки собственного дома музыкальных классов» (Томский листок. 1896. № 78. 12 апр. С. 2).
17 Томский листок. 1896. №197. 13 сент. С. 2.
18 «Музыкальные классы приглашают лиц, желающих принять участие в организующемся хоре Общества, заявить о том лично (от 5 до 7 веч.) или письменно. Участвующие в хоре пользуются правом бесплатно обучаться теории и сольфеджио, и посещения симфонических концертов Общества» (Сибирская жизнь. 1905. № 29. 6 февр. С. 1).
ЛИТЕРАТУРА
1. Вавилов С.П., Ткаленко Я.В. Музыкально-просветительская деятельность профессора Н.А. Александрова (1858-1936) в Томске // Вестн. Томск. гос. ун-та. Культурология и искусствоведение. 2016. № 3(23). С. 24-32.
2. Вавилов С.П., Ткаленко Я.В. Оперные постановки томичей в 1900-1920-х гг. // Вестн. Томск. гос. унта. Культурология и искусствоведение. 2018. № 29. С. 172-179.
3. Зима Т.Ю. Томское отделение Императорского русского музыкального общества как социокультурный феномен Сибири конца XIX - начала ХХ века // Вестн. Томск. гос. ун-та. История. 2014. № 2(28). С. 74-79.
4. История музыкальной культуры Сибири. В 3 т. Т. 2, кн. 2. Новосибирск, 1997. 510 с.
5. Крылова А.В. Роль Императорского русского музыкального общества в формировании музыкальной инфраструктуры Ростова-на-Дону // Проблемы муз. науки. 2016. № 1. С. 83-89.
6. Радченко С.Е. Симфонические собрания отделений Императорского Русского музыкального общества в губернских городах Центрального Черноземья в конце XIX - начале ХХ века // Манускрипт. 2017. № 12, ч. 3. С. 152-156.
7. Pfohl J. Arnold Schoenberg, Max Reger and the Society for Private Musical Performances // Osterreichische musikzeitschrift. 2012. Vol. 67, iss. 6. P. 70-71.
8. Seddon L. The Other Side of London's Musical Society: Adela Maddison, Ethel Smyth and Morfydd Owen. British women composers and instrumental chamber music in the early twentieth century. Ashgate publishing ltd, England, 2013. 229 p.
REFERENCES
1. Vavilov S.P., Tkalenko Ya.V. Muzy^kaPno-prosvetiterskaya deyatePnost* professora N.A. Aleksandrova (1858-1936) v Tomske [Musical and educational activity ofprofessor N.A. Alexandrov (1858-1936) in Tomsk]. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Kul'turologiya i iskusstvovedenie [Tomsk State University Journal of Cultural Studies and Art History]. 2016. No. 3(23), pp. 24-32.
2. Vavilov S.P., Tkalenko Ya.V. Operny^e postanovki tomichej v 1900-1920-x gg. [Opera statements of residents of Tomsk in 1900 - the 1920th]. Vestnik Tomskogogosudarstvennogo universiteta. Kul'turologiya i iskusstvovedenie [Tomsk State University Journal of Cultural Studies and Art History]. 2018. No. 29, pp. 172-179.
3. Zima T.Yu. Tomskoe otdelenie Imperatorskogo russkogo muzy^IoTnogo obshhestva kak sociokul^turny^j fenomen Sibiri koncza XIX - nachala XX veka [The Tomsk office of Imperial Russian musical society as a sociocul-tural phenomenon of Siberia of the end ofXIX - the beginning of the XX century]. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Istoriya [Tomsk State University Journal of History]. 2014. No. 2(28), pp. 74-79.
4. Istoriya muzy^kaPnoj kuTtury* Sibiri [History of musical culture of Siberia. In 3 vols. Vol. 2., pt. 2]. Novosibirsk, 1997. 510 p.
5. Krylova A.V. Rol' Imperatorskogo russkogo muzyikalnogo obschestva v formirovanii muzyikalnoy infrastruk-turyi Rostova-na-Donu [Role of the Imperial Russian Music Society in the Formation of the Music Infrastructure of Rostov-on-Don]. Problemy muzykalnoy nauki [Music Scholarship]. 2016. No. 1, pp. 83-89.
6. Radchenko S.E. Simfonicheskie sobraniya otdelenij Imperatorskogo Russkogo muzy^kaPnogo obshhestva v gubernskix gorodax CentraPnogo Chernozem^ya v konce XIX - nachale XX veka [Symphonic meetings of offices of Imperial Russian musical society in the provincial cities of the Central Black Earth at the end of XIX -the beginning of the XX century]. Manuscript. 2017. No. 12. Pt. 3, pp. 152-156.
7. Pfohl J. Arnold Schoenberg, Max Reger and the Society for Private Musical Performances. Osterreichische musikzeitschrift. 2012. Vol. 67. Iss. 6, pp. 70-71.
8. Seddon L. The Other Side of London's Musical Society: Adela Maddison, Ethel Smyth and Morfydd Owen. British women composers and instrumental chamber music in the early twentieth century. Ashgate publishing ltd, England, 2013. 229 p.
