CC BY
12
Н. И. Щеглова
ИМПЕРАТИВЫ В РЕЧЕВЫХ АКТАХ ДИДАХЭ
Статья посвящена анализу императивов в Дидахэ. Семантические интерпретации императивов определяются на основе конвенциаль-ного подхода, предложенного Л. В. Рехтиным, и метода В. С. Храков-ского. В ходе анализа выявляется недостаточность критериев указанной классификации для квалификации побудительных значений в дидактических жанрах. Заключение содержит предложения по расширению базовых признаков, а также данные количественного и качественного анализа с учетом предложенных критериев.
Ключевые слова: Дидахэ, императив, частная семантическая интерпретация, конъюнкция, конвенция, говорящий, реципиент, исполнитель, импульс каузации, заинтересованность, субординация, ответственность.
Цель данного исследования - анализ семантических интерпретаций императивов в речевых актах, которые содержатся в одном из древних памятников литературы, написанном в I в. н.э. на древнегреческой койнэ. Документ носит название «AiSa%^ Kupiou Sia xrov 8ю8ека anoGto^rov то"ц eöveow», что буквально означает «Учение Господа народам через двенадцать апостолов», в краткой версии - «Дидахэ» (Генке 2006: 42). В силу того, что документ состоит из свода заповедей о благочестивой жизни и соблюдения церковных обрядов, текст данного источника отличается высоким содержанием побудительных предикатов: 150 при общем количестве 306, что делает его далеко не простым образцом для подобного исследования.
Принимая во внимание ключевое отличие императива от прочих наклонений, которое емко характеризуется словами: «In ordinary linguistic communication the primary appeal is from intellect to intellect, but in the imperative one will addresses to another» (Dana, Mantey 1957: 174), - можно заключить, что в силу насыщенности текста Дидахэ большим количеством императивов и их эквивалентов, выпуклый волюнтативный аспект - одна из основных особенностей этого документа.
Вопроса частных семантических интерпретаций императива касались многие зарубежные исследователи койнэ. Наиболее результативными представляются работы K. L. McKay (McKay 1985: 201-226) и J. D. Fantin (Fantin 2010).
Среди отечественных ученых теорией императива занимались в разные периоды В. В. Виноградов, А. В. Бондарко, И. П. Мучник, М. Ф. Косилова, А. М. Пешковский, Е. И. Беляева, О. В. Богемова, Н. И. Формановская, Ц. Саранцацрал, Е. А. Филатова, Л. А. Бирюлин, Л. В. Рехтин, Е. Б. Петрова и многие другие (см. Косилова 1962; Храковский, Володин 2001: 112, 113, 133; Петрова 2008: 127; Рехтин 2005). Особым образом следует отметить труд В. С. Храковского и А. П. Володина «Семантика и типология императива» (Храковский, Володин 2001). Работая над данной монографией, авторы пришли к выводу, что функциональные значения императива и других наклонений, выступающих в его роли, определяются не только текстуальным, но и ситуативным контекстом, включая отношения между автором высказывания и реципиентом, а также их отношение к действию. Подобное заключение вполне созвучно теории речевых актов (Cruse 2000: 339-340).
Если предшественники интуитивно выявляли форматы фактитивных и пермиссивных значений императива, то В. С. Хра-ковский и А. П. Володин попытались создать метод квалификации этих значений и определить принципы их классификации. Они разработали универсальную и эталонную парадигмы императива на материале более чем 130 языков, а также классификацию значений императива в русском языке. Данную классификацию (без учета дополнительных лексико-семантических фильтров) можно считать универсальной для различных языков, поскольку бинарные признаки, определяющие функциональные значения императивов, не имеют отношения к лекси-ко-грамматическим параметрам. Этими признаками, по мнению В. С. Храковского и А. П. Володина, являются: 1) импульс каузации, 2) заинтересованность и 3) субординация. На базе данных факторов формируются шесть функциональных форматов: приказ, просьба, инструкция, предложение, разрешение, совет (Храковский, Володин 2001: 137).
Характеризуя грамматический инструментарий предикации, следует сказать, что текст Дидахэ является ярким свидетельством того, что койнэ, как и многие другие языки, обладал внушительным набором средств для выражения побуждения к действию. Как упоминалось выше, сказуемые повелительного содержания в тексте Дидахэ встречаются 150 раз, 84 из них выражены императивом (56 %); 5 - конъюнктивом (3.3 %); 58 -будущим временем индикатива (38,6 %); одно (уникальный случай) - презентом индикатива (ке^ейец, 7:4); одно - оптати-
вом (рио0е(пхе, 5:2); и одно - инфинитивом (яросфереш, 14:3). Каждый из единичных случаев составляет 0,6 %. Из общего числа волеизъявлений 67 даны в негативной форме (44,7%), а 83 - в позитивной (55,3%). При анализе аспектуальных форм императива и его эквивалентов заметно некоторое преоблада. ние презента над аористом (51 У8 41 соответственно, в процентном выражении - 33 У8 27) при полном отсутствии перфектных императивов.
На уровне категорий лица и числа преобладают формы 2-го лица, единственного числа - 86 употреблений, что составляет 57% от всех личных глаголов императивного значения, содержащихся в Дидахэ, благодаря чему в ряде сюжетов (особенно в первой части документа) текст производит впечатление приватной беседы. Менее интенсивно используется форма 2-го лица множественного лица: 35 случаев (24%); форма 3-го лица единственного числа использована 25 раз (17%); и наиболее редко встречаются императивы и их эквиваленты в форме 3-го лица, множественного числа - 3 случая (2%).
Примечательно, что в Дидахэ императивы и их эквиваленты в форме 2-го лица всегда подразумевают одушевленного реципиента в отличие от императивов в форме 3-го лица, поскольку в ряде случаев подлежащее при них выражено неодушевленным существительным. Эти высказывания не вошли в число конъюнкций, чем объясняется разница в количестве конъюнкций и императивов.
Комментируя отношения между коммуникаторами и лич-ностно-числовые параметры в универсальной парадигме императива, В. С. Храковский отмечает, что она всегда содержит информацию о слушателе/ слушателях и исполнителе/ исполнителях каузируемого действия; в тех случаях, когда исполнитель не является участником речевого акта, глагол принимает форму третьего лица (Храковский, Володин 2001: 17, 18).
Таким образом, применяя универсальную парадигму императива В. С. Храковского и А. П. Володина к тексту Дидахэ, исходя из формы императивов и их ближайшего текстового окружения, мы можем констатировать в нем наличие конъюнкций № 1 (Д = В), № 4 (Д = ВВ), № 5 (Д = С при В), № 6 (Д = С при ВВ), где Д - исполнитель, В - слушатель; С - исполнитель, не являющийся участником речевого акта. Одинарный литер условного обозначения используется при единственном числе, удвоенный - при множественном (см. Храковский, Володин 2001: 19). Конъюнкции № 1 и № 4, в которых слуша-
тель/слушатели и исполнитель/исполнители одно и то же лицо/ лица, - выражают прямую каузацию. Остальные - косвенную.
Следующие примеры из текста Дидахэ могут служить иллюстрацией данных позиций:
№ 1: eK%eov ei; x^v кефа^у xp!; й8юр [возлей воду на голову трижды] (7:3); ка! афе; ^iv x^v бфе^^у ^rov [и прости нам долг наш] (8:2).
№ 4: е! ^ev napoSio; eoxiv о ep%6^evo; Ро^беТхе айхф [если приходящий - странник, помогите ему] (12:2); Kaxa киргак^у Se Kupiou ouva%0evxe; к^аоахе apxov [В день Господень собравшись вместе, преломите хлеб] (14:1).
№5: про Se той Panxio^axo; npovnoxeuoaxrn о Panxi^rov ка! о PanxiZp^evo; ка! e'i xive; a^oi Svvavxai ке^ейец Se vnoxeuoai [А пред крещением пусть постятся крещающий и крещаемый и, если могут, некоторые другие - повели поститься] (7:4).
№ 6: Пои; Se о ep%6^evo; ev 6vo^axi кирюи Se%0^xro eneixa Se SoKi^aoavxe^ auxov yvrnoeoBe ovveoiv yap e^exe Se^iav ка! apioxepav [Всякий, приходящий во имя Господне, да будет принят, а потом, уже испытав его, вы узнаете (как поступить), ибо вы будете иметь разумение правого и ложного] (12:1).
Однако, приступая к анализу конъюнкций в Дидахэ, следует иметь в виду, что дело осложняется одной уникальной структурной особенностью текста. Заключается она в том, что вплоть до начала 7-й главы мы имеем дело не с реально каузируемыми, но с возможными действиями, поскольку 7:1 содержит указание: «...преподав наперед все это вышесказанное, крестите». То есть все императивы и их эквиваленты первой части документа (1-6 гл.) адресованы не слушателю/слушателям второй части, напротив, слушатель должен произнести их, наставляя неофита перед крещением. Императивы первой части представляют планируемые речевые акты, которые состоятся в том случае, если появится некто, изъявивший желание креститься. По этому поводу Varner пишет следующее: «Intense ethical instruction composes most of chapters 1-5 of the Didache. This material appears to be a pre-baptismal catechetical manual (note the phrase used before the command to baptize xauxa navxa npoeinovxe; Panxioaxe, "having said all these things beforehand", i.e. the things contained beforehand in the first six chapters» (Varner 2005: 133).
Эта своего рода композиционная инверсия создает условия для ошибочной оценки дейктических ситуаций первой части. Сложно сказать, почему автор поместил указание, контролирующее функциональное значение императивов всей первой
части, в середине документа. Данное обстоятельство тем более удивительно, что первая часть (1-6 гл.) состоит из многих разделов с ярко выраженными тематическими границами, и текст 7:1 для большинства из них далеко не ближайший контекст. Следует заметить, что в первой части содержится немногим больше половины от всех имеющихся в тексте предикатов императивного характера (79 из 150, т. е. 52,6 %).
Итак, как отмечалось выше, участники речевых актов первой части (1-6 гл.) и второй (7-16 гл.) - не одни и те же лица. Говорящий в первой части - это реципиент в речевых актах второй части. Повеления, которые дает непосредственно автор или, скорее, составитель (см. Ьау1юп 1968: 351) Дидахэ, начинаются в 7:1. В силу этого обстоятельства происходит сдвиг конъюнкций первой части документа, и речевые акты, имеющие вид конъюнкции № 1, обобщенно означающей: «делай», с учетом содержания текста 7:1 фактически означают: «пусть он/она делает», и это - значение конъюнкции № 6 (Д = С). А речевые ситуации, которые выглядят как конъюнкция № 4 (делайте), фактически означают: «пусть они делают», что тождественно конъюнкции № 7 (Д = СС).
Данную ситуацию можно наглядно представить в таблице:
Участники речевого акта I часть (1-6 гл.) Возможные в будущем речевые акты 7:1 тайте лагга ЛрОЕСТОГГЕ^ РагслаатЕ II часть (7-16 гл.) Реальные речевые акты (исключая тексты молитв)
Говорящий Ученик/ ученики автора Дидахэ Переход от этических наставлений к вопросам о порядке совершения обрядов. Автор Дидахэ
Слушатель/ слушатели потенциальный неофит/ неофиты Ученик/ученики автора Дидахэ
Таким образом, фраза «скажи ему/им, пусть он/они...» имплицитно сопутствует императивам первой части документа, существенно меняя картину: изменяется функция данных речевых актов, численный состав конъюнкций и их соотношение. Прямая каузация изменяется в косвенную. Исчезает конъюнкция № 4 (Д = ВВ), добавляется конъюнкция № 7 (Д = СС при В), примеров которой нет в тексте, если исходить из грамматических параметров и ближайшего контекста каждой дейкти-ческой ситуации.
Приступая к анализу функциональных значений императивов в Дидахэ, необходимо учесть обусловленность семантических интерпретаций определенными конвенциями, то есть совокупностью установок речевого поведения: деловой, культурной и ситуативной, значение которых описано Л. В. Рехтиным (Рехтин 2005: 48, 49). Деловая конвенция регулирует значения императивов, когда участники речевого акта состоят в официальных отношениях и руководствуются субъективными интересами. Положения как культурной, так и ситуативной конвенций, напротив, объективны, они не зависят от воли коммуникаторов. Культурная конвенция определяет формально-логическую и тематическую организацию высказывания культурными установками. В силу этого, указания относительно поведения, основанные на культурной традиции, религиозных нормах или правилах этикета, являются уместными. Ситуативная конвенция формирует иллокутивные показатели, исходя исключительно из условий ситуации, требующей побуждения к действию, независимо от культурных установок.
Соглашаясь с заключениями Л. В. Рехтина, несложно сделать вывод о том, что речевые акты Дидахэ контролируются этими тремя конвенциями, причем каждой из них соответствует определенная группа коммуникаторов:
Деловая конвенция - 1-я группа коммуникаторов: автор Дидахэ + его ученик/ ученики (речевые акты второй части в 716 главы, исключая тексты молитв);
Культурная конвенция - 2-я группа: ученик Дидахэ + потенциальный неофит/ неофиты (речевые акты первой части в 1-6 главы);
Ситуативная конвенция - 3-я группа: члены общины + Патер о ¿V тф ойрауф [Отец, находящийся в небесах ] (побудительные речевые акты в текстах в 8:2; 9:2-4 и 10:5-6).
Если Л. В. Рехтин, пытаясь обосновать содержание той или иной семантической интерпретации императива, исходит из ее полевой организации (Рехтин 2005: 32), то В. С. Храковский и А. П. Володин предлагают совершенно иной подход. Как говорилось выше, они выделяют три компонента речевой ситуации: импульс каузацции, заинтересованность и субординацию, полагая, что именно они лежат в основе «эффектов» императивного значения. Рассмотрим свидетельства наличия данных признаков в тексте Дидахэ. Заключения на данном этапе будут касаться не каждого речевого акта, а ситуации в целом. Заключение по семантическому значению каждого императива в возможных
и реальных речевых актах Дидахэ содержится в Приложении, в таблицах 1, 2, 3.
Импульс каузации. Композиционно текст Дидахэ выглядит как монолог одного лица. В нем не содержится диалогов между говорящим и слушателем/слушателями, а также каких-либо свидетельств о том, что говорящий реагирует на инициативу слушателя. С учетом предписания, содержащегося в 7:1, как говорилось выше, говорящий, т. е. автор Дидахэ - каузатор лишь действий, выраженных императивами второй части документа (7-16 гл.), исключая тексты трех молитв (8:2; 9:2-4 и 10:1-6).
Исходя из названия документа (Д1,8а%^ кирюи 8ш т^ 8ю8ека аяоGт6^юv то"ц ë0vеGw), возможно заключить, что автор транслирует то, что некогда было сказано другими, при чем он - третье звено в цепи передачи данной информации, что существенно ослабляет импульс каузации, который, тем не менее, принадлежит ему, а не слушателю/ слушателям в речевых актах Дидахэ.
Если говорить о первой части (1-6 гл.), где представлены речевые акты возможные в том случае, если кто-либо пожелает присоединиться к общине через крещение, то здесь импульс каузации также будет принадлежать говорящему, которым должен стать реципиент автора Дидахэ. Таким образом, в тех фрагментах, которые контролируются деловой и культурной конвенциями, импульс каузации во всех речевых актах принадлежит говорящему, что соответствует обозначению А1.
Там же, где в Дидахэ доминирует ситуативная конвенция, то есть в текстах молитв, отношения каузации гораздо сложнее. Когда говорящие (члены общины) просят Отца, который на небесах, например, о том, чтобы настало Его Царство (8:2), возможно ли утверждать, что они каузируют наступление Царства? В пропозиции этого речевого акта содержится убеждение говорящих, что Царство в любом случае наступит. Кау-затор этого события никто иной, как тот, кого они просят. Это как раз одна из двух позиций, которую В. С. Храковский назвал неинтерпретируемой: А2, Б1, В2; где А2 означает импульс каузации, исходящий от слушателя; Б1 - показатель заинтересованности говорящего; В2 - положение говорящего, который не выше слушателя. Комментируя эту ситуацию, В. С. Хра-ковский счел несовместимой комбинацию А2 и Б1 (Храков-ский, Володин 2001: 138). Однако, как мы видим, ситуация, выраженная данной формулой, возможна, и проблема лишь в
том, что в классификации отсутствует семантическая интерпретация, которую можно было бы обозначить молитвенной просьбой. Нужно признать, что функциональные значения императивов в молитвах своего рода terra incognita, тема, которая заслуживает отдельного исследования.
Заинтересованность. Как подвижник христианского учения, живущий в эпоху, близкую к его истокам, и стремящийся распространить евангельские принципы, говорящий, безусловно, должен быть заинтересован в исполнении слушателем или аудиторией транслируемых им заповедей и рекомендаций. Однако из текста мы видим, что он каузирует действия своих сподвижников, которые также не могут быть не заинтересованными в этих действиях в силу приверженности религиозным идеалам и миссии, которую выполняют. Обоюдная заинтересованность говорящего и слушателя - особенность большинства речевых актов Дидахэ. В силу этого, при квалификации частной семантической интерпретации можно было бы ввести обозначение Б1+2 как показатель ободной заинтересованности коммуникаторов. Ярким примером обоюдной заинтересованности может быть упомянутый выше фрагмент молитвы (8:2): и молящиеся, и Тот, кого они просят, обоюдно заинтересованы в наступлении Царства.
Ряд императивных высказываний в первой части Дидахэ (главы 1- 6) основан на парадоксальной логике, и это означает, что слушатель-неофит побуждается совершить действие «против себя». Примером могут служить такие тексты как: «eav xig Goi Sö paniG^a ец x^v Se^iav Giayova Gxpeyov aüxö ка! x^v üAXqv Ka! sg^ xe^eio^ eav ayyapeuG^ Ge xig ^Hiov ev önaye цех' aüxoß Suo eav ap^ xig xo i^axiov gou Sö^ aüxö Ka! xov %ixrova eav ^aß^ xig anö Goß xo gov ц^ anaixei oüSe yap SuvaGai» [Если кто ударит тебя в правую щеку, обрати к нему и другую и будешь совершен. Если кто поймет тебя на одну милю, иди с ним две. Если кто отнимет у тебя верхнюю одежду, отдай и хитон. Если кто возьмет у тебя твое, не требуй назад, ибо ты этого не можешь] (Дид. 1:4; ср.1:3; 3:10; 13:3-7). Следует заметить, что последняя фраза в оригинале могла выглядеть как «roSe yap SuvaGai» ^м. Layton 1968: 348). В подобных случаях прокламируется «этика против себя», поэтому в обозначения заинтересованности слушателя в формулах классификации В. С. Храковс-кого, возможно, целесообразно было бы ввести символ со знаком минуса: Б2-, означающий конфликт на уровне заинтересованности. С одной стороны неофит заинтересован «стать совер-
шенным», идти по пути жизни, а не смерти; с другой стороны, такого рода поступки работают против его «земных» интересов.
Автор предписывает реципиенту обращаться к неофитам фразой «дитя мое» (Tекvоv цои. См. 3:1, 3, 4, 5, 6, 4:1), чем фактически подвигает его быть духовным родителем для неофитов. Фраза «Tекvоv цои» напоминает тон Книги притчей Соломона, где царь-отец наставляет сына, предваряя каждый раздел анафорическим, как и в Дидахэ, обращением: «Сын мой!» (См. Притч. 1:10; 2:2; 3:1; 4:20; 5:1; 6:1; 7:1). Кстати, ряд текстов в Книге притчей Соломоновых содержат и фразу «путь жизни» ( П"П П"]Х), что ЬХХ переводит как «^ о8о^ т^ Таким образом, Книга притчей Соломона продолжает концепцию двух путей, содержащуюся в Торе (Втор. 30:19, ср. Дид. 1:1). Фактически эта концепция берет начало в 3-й главе Книги Бытия: послушание заповедям ведет к жизни и открывает доступ к древу жизни, а непослушание - к погибели. Особенно близким по контексту к Дидахэ в Книге притчей является фрагмент наставлений сыну из 6-й главы: «.ибо заповедь есть светильник, и наставление - свет, и назидательные поучения -путь к жизни». Имеется в виду путь к жизни вечной, в которой и сын из Книги притчей, и неофит времен создания Дидахэ были априорно заинтересованы (Притч. 6:23).
В этой связи следует отметить тот факт, что, перечисляя во 2-й главе заповеди Декалога, регулирующие отношения между людьми, автор Дидахэ опускает заповедь о почтении к отцу и матери - важнейшую доминанту Торы и Книги притчей, в то время как ряд других заповедей, в частности, заповеди «не убий» и «не прелюбодействуй» он дополняет, включая в их концептуальное поле запрет об аборте, об убийстве новорожденных и растлении детей (см. 2:1-7). Отсутствие в перечне заповеди о почтении к отцу и матери, возможно, связано с тем, что, обращенные из язычников в христианство не всегда получали одобрение от своих родителей на этот шаг. Они теряли добрые отношения с родными, оказываясь в роли «духовных сирот», а епископы и пресвитеры первых христианских общин призваны были играть роль «духовных родителей». Возможно, этим объясняется проникновенный тон, характерный для всех фрагментов Дидахэ первой части, где в императивах используется 2-е лицо единственного числа (хотя автор нередко спонтанно переходит от единственного числа 2-го лица к множественному, в первой части книги (1-6 гл.) преобладает 2-е число единственного числа (70 У8 16 среди предикатов побуди-
тельного значения всех наклонений). Крестившись, неофит обретал духовных родителей в лице епископов и наставников. Родители же, как правило, заинтересованы в исполнении своих, адресованных детям повелений также как и дети, если отношения с родителями значимы для них. Формат отношений «родители-дети», обеспечивая обоюдную заинтересованность, является к тому же важным свидетельством субординации.
Субординация. Итак, мы выяснили, что в первой части документа (1-6 гл.) говорящий берет на себя роль духовного отца и его позиция выше позиции реципиента-неофита. Что касается второй части (7-16 гл., исключая 8:2 и 9:3-4), то загадочный учитель Дидахэ, занимает более высокую позицию по сравнению со слушателем. Данный вывод основан на том, что он - посланник (anooxo^o;?) высших духовных авторитетов. Слушатель автора Дидахэ занимает не самое низкое положение в христианском социуме, скорее всего он пресвитер, поскольку говорящий дает ему наставления, касающиеся организации церковной жизни.
И в первой, и во второй части Дидахэ, за исключением текстов молитв, говорящий занимает более высокое положение, чем слушатель, что соответствует обозначению В1. В текстах молитв, напротив, говорящий, то есть молящийся, занимает менее высокое положение, чем слушатель, что выражается символом В2.
Обобщая все вышеизложенные наблюдения, мы приходим к неожиданному выводу о том, что пермиссивные форматы «разрешение» (А2, Б2, В1) и «совет» (А2, Б2, В2) должны быть неприемлемы для большинства речевых актов Дидахэ по классификации В. С. Храковского и А. П. Володина, поскольку их формула содержит показатель А2, означающий, что импульс каузации исходит от слушателя (См. Храковский, Володин 2001: 137). Тем не менее, некоторые фрагменты текста выглядят именно как пермиссивы: «ei ^ev yap Suvaoai Paoxaoai o^ov xov Zuyov xou кирюи xe^eio; eo^ ei S' ой Suvaoai о Suv^ xouxo noiei» [Ибо если ты сможешь понести все иго Господне, то будешь совершен, а если не можешь, то делай то, что можешь] (6:2). Или, например, позволения крестить в теплой воде и не крестить методом погружения звучат как разрешения за счет нисходящей градации, содержащей условные предложения (7:1-3).
Функциональные значения ряда императивов в Дидахэ не укладываются ни в одну из формул классификации В. С. Хра-
ковского и А. П. Володина при всех очевидных ее достоинствах уже потому, что в ней отсутствует позиция обоюдной заинтересованности говорящего и слушателя в каузируемом действии (Храковский, Володин 2001: 137). По этой причине мы вынуждены ввести дополнительный символ Б1+2, означающий совместное дело, труд соратников, или попросту обоюдную заинтересованность коммунакаторов, преследующих одну цель, но мотивированных разными интересами. Недостаточность позиций плана заинтересованности в классификации Храковс-кого отмечает также и Л. В. Рехтин (Рехтин 2005: 39).
Данное замечание справедливо не только в отношении текстов дидактического содержания. Обоюдная заинтересованность в каузируемом действии возможна в различных ситуативных форматах. В Дидахэ ярким примером подобного являются, по крайней мере, три императива в цитируемой из Евангелия молитве «Отче наш»: «Патер ^ц^ о ¿V тф ойраvф . ..е^Эетю ^ РасЛе(а сои уе^Э^тю то Эе^пца сои ю^ ¿v ойраvф ка! ет у^;... рйса1 ^цш; ало той яоупрой» (8:2). Пришествие царствия, установление воли Отца и избавление от лукавого (от зла) в данной речевой ситуации представляет обоюдный интерес говорящего и реципиента, то есть Небесного Отца.
Однако есть еще одно обстоятельство, побуждающее пересмотреть принципы классификации частных семантических интерпретаций императива, предложенные В. С. Храковским. На материале текста Дидахэ выяснилось, что большинство формул функциональных значений императивов первой части, содержащей наставления, и второй части, содержащей «должностные инструкции пресвитера» совершенно совпадают. Формула выглядит как А1, Б1+2, В1, сочетая признаки приказа (А1, Б1, В1) и инструкции (А1, Б2, В1). Жанр инструкции вполне сочетается с условиями деловой конвенции, контролирующей вторую часть документа (исключая тексты молитв), но диссонирует с содержанием первой части, обусловленной культурными конвенциями, которая приемлема для жанров религиозных наставлений, как отмечает Л. В. Рехтин (Рехтин 2005: 48). Ситуацию можно разрешить, добавив к трем основным признакам классификации В. С. Храковского четвертый, указывающий на ответственность за выполнение каузируемого действия. Введение символа О1 для обозначения ответственности говорящего за выполнение каузируемого действия и О2 для обозначения ответственности слушателя, О3 для обозначения ответственности лица, не являющегося участником речевого акта,
способствует разграничению таких частных семантических интерпретаций императива как инструкция и наставление. Ответственность подразумевает контроль за исполнением и осведомленность о возможности карательных действий или последствий, причиняющих ущерб в случае неповиновения. Так ученик, не практикующий преподанного учителем, получает неуд; член христианской общины, не исполняющий заповеди, исключается; епископ, не исполняющий предписанные инструкцией обязанности, лишается чина.
Поскольку в процессе наставления говорящий (родитель, учитель, старший брат и т. п.) чувствуют ответственность за действия слушателя, и за то, как у слушателя получается применять указания в процессе выполнения каузируемого действия, а слушатель также несет свою долю ответственности, формула наставления выглядит как А1, Б1+2, В1,О1+2. Инструкция подразумевает большую дистанцию между коммуникаторами, и каузатор не несет ответственности за выполнение указаний реципиентом. Вся ответственность лежит на слушателе, хотя заинтересованы в исполнении каузируемого действия оба, как отмечает Л. В. Рехтин (Рехтин 2005: 39). Поэтому формулой инструкции как частной семантической интерпретации императива будет А1, Б1+2, В1,О2. У В. С. Храковского А1, Б2, В1 (Храковский, Володин 2001: 37). Таким образом, посредством введения в систему обозначений, принятую В. С. Храковским, показателя обоюдной заинтересованности коммуникаторов (Б 1+2) и показателей ответственности участников побудительного речевого акта (О1, О2), расширяется перечень частных семантических интерпретаций, предложенный им на основе трех типов отношений.
В ходе данного исследования с учетом дифференциации конвенций трех типов (культурная, деловая и ситуативная) на основе четырех типов отношений (импульс каузации, заинтересованность, субординация, ответственность за выполнение действия) был выполнен анализ частных семантических интерпретаций императивов в тексте Дидахэ. Среди них наставления встречаются 28 раз; инструктивные указания - 38 раз; просьбы, адресованные человеку/людям - 1 раз (11:12); молитвенные просьбы - 9 раз; заклинания (в тексте молитвы) - 2 раза (10:6). В тексте встречаются 13 побуждений, которые демонстрируют парадоксальную логику (им в таблицах приложения № 3 и № 5 соответствует формула А1, Б1, 2-, В1,О1+2.); они встречаются в обеих частях документа, как в зоне действия культурной
конвенции, так и в разделе, контролируемом деловой конвенцией (см. Приложение, таблицы 1, 2, 3).
Ниже приведены примеры встречающихся в Дидахэ частных семантических интерпретаций императива на основе четырех типов отношений.
Наставление (А1, Б1+2, В1,О1+2): Текуоу цои фейуе апо пауто<; поу^рой ка! апо пауто<; оцоюи айтой [Чадо мое! Бегай всякого зла и всего подобного ему] (3:1). Юра ц^ тц се п^ау^сл апо таотпд т^ о8ой т^ 81,8а%л<; [Смотри, чтобы кто не совратил тебя с этого пути учения] (6:1).
Инструктивные указания (А1, Б1+2, В1,О2): Пер! 8е той Раптшцато<; ойтю Раптшате тайта паута проешоуте^ Раптшате е!^ то оуоца той патро^ ка! той той ка! той ауюи пуейцато<; ¿V Й8ат1 [А что касается крещения, крестите так: преподав
наперед все это вышесказанное, крестите во имя Отца и Сына и Святого Духа в живой воде] (7:1).
Просьбы, адресованные человеку/ людям (А1, Б1, В2, О2): 8о^ цо1 аруйрш ^ етера тша [дай мне серебра или чего другого](11:12).
Молитвенные просьбы (А2, Б1+2, В2, О2/ А1, Б1+2, В2, О2/ А2, Б1+2, В2, О2+3): Патер ^цюу о ¿V тф ойрауф аушсб^тю то оуоца сои... [Отче наш, сущий на небе! Да святится имя Твое] (8:2). цу^сбпт1, кирш т^ сои той рйсасбаг айт^у
апо пауто^ поу^рой ка! те^е1юса1 айт^у ¿V т^ ауапл сои ка! сота^оу айт^у апо тюу тессарюу ауецюу т^у аушсбеТсау е!^ т^у с^у РасЛе!ау ^ ^то!цаса<; айтл [Помяни, Господи, Церковь Твою, да избавишь ее от всякого зла и усовершишь ее в любви Твоей, и от четырех ветров собери ее, освященную в царство Твое] (10:5)
Заклинания в тексте молитв (А1, Б1+2, В1, О3): е! тц аую<; ¿стгу ¿р%есбю е! тц ойк есл, цетауое!тю царау аба ац^у [Если кто свят, да приступает, если кто нет, пусть покается ] (10:6).
В процессе анализа обнаружилось, что классификация частных семантических интерпретаций императива, предложенная В. С. Храковским и А. П. Володиным, демонстрирует неоправданную жесткость подхода, в силу чего ряд типов речевых ситуаций не поддаются анализу на ее основе, в частности тексты дидактических жанров и тексты молитв. Найденные решения состоят в дополнении числа бинарных признаков и расширении базовых типов отношений коммуникаторов. Универсальная
парадигма императивных конъюнкций, составленная В. С. Храковским и А. П. Володиным, напротив, оказалась весьма эффективной в процессе анализа побудительных речевых актов, но при ее применении к тексту Дидахэ выяснилось, что использования непосредственного контекста речевого акта не всегда достаточно. Используя введенные Храковским условные обозначения (Храковский, Володин 2001: 19), где Д - исполнитель, В - слушатель; С - исполнитель, не являющийся участником речевого акта, одинарный литер при единственном числе, удвоенный - при множественном, обобщим в таблице результаты анализа конъюнкций, соотнося их с зоной каждой конвенции:
№ к о н ъ ю н к ц и и
Конвенция № 1 № 4 № 5 № 6 № 7 Всего:
Д = В Д =ВВ Д = С Д = с Д = СС
при В при при В
ВВ)
Деловая 5 23 1 11 - 40
Культурная - - 21 - 5 26
Ситуативная 3 - - 9 - 12
Итого: 8 23 22 20 5 78
Полученные результаты убеждают в том, что, если исходить из количественного и качественного анализа императивов, то в тексте документа, несмотря на разнообразие содержащихся в нем речевых жанров, доминирует деловая конвенция, и в ее зоне - конъюнкция № 4, обобщенно означающая «делайте». Это в свою очередь подводит к выводу, что основной целевой аудиторией автора Дидахэ является группа церковных руководителей. Данное заключение согласуется с выводами по анализу семантических интерпретаций, среди которых доминируют инструктивные указания (38). На втором месте по частотности в тексте документа находится конъюнкция № 5, обобщенно означающая «скажи ему, пусть он делает», она локализована главным образом в зоне культурной конвенции. Что вновь согласуется с выводами по количественному анализу семантических интерпретаций, поскольку среди них на втором месте по частотности - наставления (28). Тип конъюнкции убеждает, что автор Дидахе внушает слушателю/слушателям наставлять неофитов в основном в индивидуальном порядке.
Учитывая высокий процент содержащихся в Дидахэ побудительных предикатов (49% от общего числа), можно было бы ожидать однообразия на уровне частных семантических
интерпретаций. Однако результаты количественного и качественного анализа убедительно свидетельствуют о том, что текст Дидахэ содержит богатую палитру прагматических императивных значений, что наряду с развитым интертекстуальным аспектом делает его объектом пристального научного интереса.
ПРИЛОЖЕНИЕ
Таблица 1. Императивы, контролируемые культурной конвенцией
№ Императив; ссылка Граммати-ческие параметры и № конъюкции с учетом сдвига Частная семантическая интерпретация императивного значения
1 цЛ пош (1:2) Praes.Act.2s /5 А1, Б1+2, В1,О1+2
2 Еи^оуЕгтЕ (1:3) Praes.Act.2pl/7 А1, Б1, 2-, В1,О1+2
3 ЛрОО£иХ£О0£ (1:3) Praes.Med.2p /7 А1, Б1,2-, В1,О1+2
4 УПОТОТЕТЕ (1:3) Praes.Act.2pl/7 А1, Б1, 2-, В1,О1+2
5 ауалахЕ (1:3) Praes.Act.2pl /7 А1, Б1+2, В1,О1+2
6 алЕхои (1:4) Praes.Med.2s/5 А1, Б1+2, В1,О1+2
7 отрЕуоу (1:4) Aor.Act.2s /5 А1, Б1, 2-, В1,О1+2
8 илауЕ (1:4) Praes.Act.2s /5 А1, Б1, 2-, В1,О1+2
9 (1:4) Aor.Act.2s /5 А1, Б1, 2-, В1,О1+2
10 цЛ ала(тЕ1 (1:4) Praes.Act.2s /5 А1, Б1, 2-, В1,О1+2
11 515ои (1:5) Praes.Act.2s /5 А1, Б1, 2-, В1,О1+2
12 цЛ ала(тЕг(1:5) Praes.Act.2s /5 А1, Б1, 2-, В1,О1+2
13 фЕйуЕ(3:1) Praes.Act.2s /5 А1, Б1+2, В1,О1+2
14 цЛ у!уои (3:2) Praes.Med.2s /5 А1, Б1+2, В1,О1+2
15 цЛ у!уои (3:3) Praes.Med.2s /5 А1, Б1+2, В1,О1+2
16 цЛ у!уои (3:4) Praes.Med.2s /5 А1, Б1+2, В1,О1+2
17 цп5Е 0Е^Е (3:4) Praes.Act.2s /5 А1, Б1+2, В1,О1+2
18 цЛ у!уои (3:5) Praes.Med.2s /5 А1, Б1+2, В1,О1+2
19 цЛ у!уои (3:6) Praes.Med.2s /5 А1, Б1+2, В1,О1+2
20 гобг (3:7) Praes.Act.2s /5 А1, Б1+2, В1,О1+2
21 у(уои (3:8) Praes.Med.2s /5 А1, Б1+2, В1,О1+2
22 цЛ у!уои (4:5) Praes.Med.2s /5 А1, Б1+2, В1,О1+2
23 Юра (6:1) Praes.Act.2s /5 А1, Б1+2, В1,О1+2
24 лошг (6:2) Praes.Act.2s /5 А1, Б1+2, В1,О1+2
25 Раотаооу (6:3) Aor.Act.2s /5 А1, Б1+2, В1,О1+2
26 прооЕХЕ (6:3) Praes.Act.2s /7 А1, Б1+2, В1,О1+2
Таблица 2. Императивы, контролируемые ситуативной конвенцией
Граммати- Частная
№ Императив; ческие семантическая
ссылка параметры и интерпретация
№ конъюкции императивного
с учетом значения
сдвига
1 аугаоб^тю (8:2) Aor.Pas.3s /6 А2, Б1+2, В2, О1+2
2 Е^бЕтю (8:2) Аог.Ай 3s/6 А2, Б1+2, В2, О2
3 уЕУпб^тю (8:2) Aor.Pas.3s/6 А2, Б1+2, В2, О2
4 (8:2) Aor.Act.2s/6 А1, Б1, В2, О2
5 афЕ; (8:2) Aor.Act.2sZ6 А1, Б1+2, В2, О2
6 рйоаг (8:2) Aor.Med.2sZ6 А2, Б1+2, В2, О2
7 оиуахблтю (9:4) Aor.Pass.3s /6 А2, Б1+2, В2, О1+2+3
8 цулобптг (10:5) Aor.Pass.2sZ1 А1, Б1+2, В2, О2
9 оиуа^оу (10:5) Aor.Act.2sZ1 А2, Б1+2, В2, О2+3
10 ЕрхЕобю (10:6) Praes.m3s/6 А1, Б1+2, В1, О3
11 цеШУОЕИЮ (10:6) Praes.Act.3sZ6 А1, Б1+2, В1, О3
12 5ос (11:12) Aor.Act.2sZ1 А1, Б1, В2, О2
Таблица 3. Императивы, контролируемые деловой конвенцией
Императив; Граммати- Частная
ссылка ческие семантическая
№ параметры и № конъюкции интерпретация императивного
значения
1 РагспоатЕ (7:1) Aor.Act.2pl /4 А1 Б1+2 В1, О2
2 РагспоатЕ (7:1) Aor.Act.2pl М А1 Б1+2 В1, О2
3 Ралтюоу (7:2) Aor.Act.2s /1 А1 Б1+2 В1, О2
4 екхеоу (7:3) Aor.Act.2sZ1 А1 Б1+2 В1, О2
5 лроулотЕиоатю (7:4) Aor.Act.3s /5 А1 Б1+2 В1, О2+3
6 УлотЕиоатЕ (8:1) Aor.Act.2pl/4 А1 Б1+2 В1, О2
7 цп5Е лрооЕиуЕобЕ (8:2) Praes.Mуd.2pl/4 А1 Б1+2 В1, О2
8 лрооЕ^ХЕобЕ (8:2) Praes.Med.2pl/4 А1 Б1+2 В1, О2
9 прооЕ^ХЕобЕ (8:3) Praes.Med.2plM А1 Б1+2 В1, О2
10 ЕихарютпоатЕ (9:1) Aor.Act.2pU4 А1 Б1+2 В1, О2
11 ДП5Е1; 5Е фауЕтю (9:5) Aor.Act.3sZ6 А1 Б1+2 В1, О2+3
12 цп5Е п1Етю (9:5) Aor.Act.3sZ6 А1 Б1+2 В1, О2+3
13 ЕихарютлоатЕ (10:1) Aor.Act.2pU4 А1 Б1+2 В1, О2
14 Еп1трЕпЕТЕ (10:7) Praes.Act.2pl/4 А1 Б1+2 В1, О2
15 5Е^аобЕ (11:1) Aor.Med.2pl/4 А1 Б1+2 В1, О2
16 5Е^аобЕ (11:2) Aor.Med.2pl /4 А1 Б1+2 В1, О2
17 лог^оатЕ (11:3) Aor.Act.2pl/4 А1 Б1+2 В1, О2
18 5ЕХ0ЛТЮ (11:4) Aor.Pass.3sZ6 А1 Б1+2 В1, О2
19 цп ^ацРауЕтю (11:6) Praes.Act.3sZ6 А1 Б1+2 В1 О2+3
20 ЦП ■■■. Kpwexro(11:12) Praes.Act.3s/6 А1, Б1+2, В1, О2+3
21 5ЕХ0ЛТЮ (12:1) Aor.Pass.3s/6 А1, Б1+2, В1, О2
22 РОПОЕТТЕ (12:2) Praes.Act.2pl/4 А1, Б1+2, В1, О2
23 ёруа^£о0ю (12:3) Praes.m3s/6 А1, Б1+2, В1, О2+3
24 фау£тю (12:3) Aor.Act.3s/6 А1, Б1+2, В1, О2+3
25 лроуолоатЕ (12:4) Aor.Act.2pl/4 А1, Б1+2, В1, О2
26 лроо£хЕТЕ (12:5) Praes.Act.2pl/4 А1, Б1+2, В1, О2
27 5ОТЕ (13:4) Aor.Act.2pl/4 А1, Б1, 2-, В1, О2
28 5о; (13:5) Aor.Act.2s/1 А1, Б1, 2-, В1, О2
29 So; (13:6) Aor.Act.2s/1 А1, Б1, 2-, В1, О2
30 So; (13:7) Aor.Act.2s/1 А1, Б1, 2-, В1, О2
31 к^ааатЕ (14:1) Aor.Act.2pl/4 А1, Б1+2, В1, О2
32 ЕихарютлоатЕ (14:1) Aor.Act.2pl/4 А1, Б1+2, В1, О2
33 ЦЛ ouvE^Oera (14:2) Aor.Act.3s/6 А1, Б1+2, В1, О2+3
34 ХЕфотоулоатЕ (15:1) Aor.Act.2pl/4 А1, Б1+2, В1, О2
35 'Е^£УХ,ЕТЕ (15:3) Praes.Act.2pl /4 А1, Б1+2, В1, О2
36 ЦП8Е1С; (15:3) Praes.Act.3s/6 А1, Б1+2, В1, О2+3
37 цпЗе ■ ..акои£тю (15:3) Praes.Act.3s/6 А1, Б1+2, В1, О2+3
38 логлоатЕ (15:4) Aor.Act.2p/4 А1, Б1+2, В1, О2
39 ypnyopEiTE (16:1) Praes.Act.2pl/4 А1, Б1+2, В1, О1+2
40 yiVEO0E (16:1) Praes.Med.2pl/4 А1, Б1+2, В1, О1+2
Литература
Cruse, D.A. 2000: Meaning in Language. An Introduction to Semantic and
Pragmatic. New York, Oxford University Press. Dana, H.E., Mantey, J. R. 1957: A Manual Grammar of the Greek New
Testament. Toronto, Ontario. The Macmillan Company. Fantin, J.D. 2010: The Greek Imperative Mood in the New Testament: A Cognitive and Communicative Approach. New York, Peter Lang. Genke, V. 2006: Drevnyaya tserkov' ot apostol'skikh vremen do Avgustina [Ancient Church from Apostolic Times to Augustine]. SPb., Missiya Ruf.
Генке, В. 2006: Древняя церковь от апостольских времен до Августина. СПб., Миссия Руфь. AiSaxn. Bible Works: the 9-th version, 0011f1. www.bibleworks.com. date
of access: 01.05.2015 Khrakovskiy, V. S., Volodin, A. P. 2001: Semantika i tipologiya imperativa. Russkiy imperativ [Semantics and typology of the imperative. The Russian imperative]. Moscow, URSS. Храковский В. С., Володин А. П. 2001: Семантика и типология императива. Русский императив. Москва, УРСС. Kosilova, M.F. 1962: K voprosu o pobuditel'nykh predlozheniyakh [Towards the question of imperative sentences]. Vesti MGU. Ser. filologii i zhurnalistiki [MSU News. Philology and Journalism series]. M., 48-56
Косилова, М.Ф. 1962: К вопросу о побудительных предложениях. Вести. МГУ. Сер. филологии и журналистики. М., 48-56.
Layton, B. 1968: The Sources, Date and Transmission of Didache 1:3b—
2:1. Harvard Theological Review, 61. Harvard University. McKay, K. L. 1985: Aspect in Imperatival Constructions in New
Testament Greek. Novum Testamentum 27, 201-226 Petrova, E.B. 2008: Katalogizaciya pobuditel'nykh rechevykh aktov v lingvisticheskoy pragmatike [Classifying directive speech acts in linguistic Pragmatics]. Vestnik VGU, Seriya: Lingvistika i mezhkul'turnaya kommunikatsiya [Proceedings of Voronezh State University. Series: Linguistics and intercultural communication], 3, 124-133
Петрова, Е.Б. 2008: Каталогизация побудительных речевых актов в лингвистической прагматике. Вестник ВГУ, Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация, 3, 124-133 Rekhtin, L. V. 2005: Rechevoy zhanr instruktsii: polevaya organizatsiya [Speech genre of instruction: field organization]. Gorno-Altaysk, GOU VPO Gorno-Altaysk State University http://newstar.rinet.ru/ ~minlos/thesis/Rekhtin2005.pdf: date of access: 28.08.2015 Рехтин, Л. В. 2005: Речевой жанр инструкции: полевая организация. Горно-Алтайск, ГОУ ВПО Горно-алтайский гос. университет,
Varner, W. 2005: The Didache's Use of the Old and New Testaments. The
Master's Seminary Journal, 16/1.
N. I. Shcheglova. Imperatives in speech acts of Didache
The article is devoted to the investigation of pragmatic meaning of imperatives in the original text of the Didache. For the interpretation of imperative functional meaning, the author uses the conventional approach described by Rekhtin, and a classification based on Khrakovsky's method. The conventional approach implies that the meaning of imperatives in the text is controlled by a number of conventions - cultural, official and situational. Khrakovsky's method includes the paradygm of category situations and classification of imperative meaning on the base of the impulse of causation, benefit and subordination. In the process of evaluation of pragmatic meaning, a deficiency in the criteria for imperatives in didactical literature was revealed. So the conclusion consists of ideas on additional criteria and data on a quantitative and qualitative analysis of imperatives in the Didache after new criteria were added.
Keywords: the Didache, imperative, pragmatic meaning, category situation, convention, speaker, recipient, doer, impulse of causation, benefit, subordination, responsibility.
