CC BY
91
УДК 130.3
ИМИДЖ ЮРОДИВОГО: СВЯТАЯ ДЕВИАЦИЯ
© Роман Вячеславович ШУТОВ
Рязанское высшее воздушно-десантное командное ордена Суворова дважды краснознаменное училище им. генерала армии В.Ф. Маргелова (военный институт), г. Рязань, Российская Федерация, кандидат философских наук, доцент, преподаватель кафедры гуманитарных и естественнонаучных дисциплин, e-mail: orest@narod.ru
Уделено внимание апробации гипотезы профессора И.А. Федорова об историчности феномена имиджа. Для этой цели взят имидж юродивого. Обоснована применимость категории имиджа к поведению юродивого, исследованы теологические и социально-исторические мотивы формирования данного имиджа, а также его функции. Раскрывается феномен «двойной девиации», когда на уровне имиджа поведение юродивого оценивается негативно, а на духовном уровне - позитивно. Приведена модель, объясняющая такую диспозицию. Имидж юродства оказывается в рамках этой модели необходимым элементом, помогающим примирить противоречие светского и духовного в жизни общества. Потребность общества в действиях юродивого возникает в случае поглощения светского духовным (клерикализации) или духовного светским (секуляризация). В каждом из этих вариантов нарушается довольно тонкий баланс между двумя уровнями жизни общества. В этом ключе можно трактовать историю России, унаследовавшей византийский вариант разделения духовной и политической власти как поиск оптимального соотношения духовного и светского в жизни народа. Однако соблюдение такого соотношения не всегда удавалось, и появление среди народа юродивых сигнализировало об этом.
Ключевые слова: имиджелогия; имидж юродивого; девиантное поведение; духовное и светское в жизни общества.
Статья посвящена памяти профессора кафедры теоретической и прикладной социологии ТГУИ.А. Федорова.
В этом году из жизни ушел тамбовчанин, внесший значительный вклад в развитие имиджелогии, - доктор социологических наук, профессор Игорь Алексеевич Федоров. В последние годы профессор разрабатывал довольно различные направления, однако вопросы имиджелогии продолжали оставаться в фокусе его внимания [1; 2]. В своих работах профессор исследовал имидж как феномен нашего времени, однако в своей монографии выдвинул гипотезу об его историчности: «...опыт имиджей общения гораздо древнее, что зачастую кажется, он возник не в XX в. и не является результатом индустрии развлечений и моды в эру истеблишмента, как иногда об этом пишут. Напротив, китч-культура представляет собой одно из направлений приспособления мира социума к древней привычке человека к конструированию имиджей» [3, с. 48].
Исследование имиджа юродивого, представленное в данной статье, является попыткой аргументировать эту гипотезу. Однако оно затруднено существованием наряду с
подлинным юродством феномена псевдоюродства, в результате чего исследование превращается в своеобразный «лабиринт отражений», т. к. сам юродивый постоянно что-то изображает, те, кто изображает юродивых, практикуют лицедейство в квадрате, а те, кто это описывает, - в кубе. Данную трудность можно преодолеть, определив критерии, позволяющие отличать юродство от псевдоюродства.
При этом за рамками статьи останутся вопросы о самом существовании подлинного юродства и тем более о трансцендентной реальности, благодаря и во имя которой практикуется данный вид подвижничества. Статья написана исходя из допущения об их существовании. В рамках жанра статьи в пользу этого тезиса могут быть приведены лишь два косвенных аргумента. Во-первых, свидетельством существования подлинных юродивых является народная память и культура, фиксирующая различие между юродством Василия Блаженного, Ксении Петербургской и других, наряду с псевдоюродством симулянтов и кликуш [4-6]. Во-вторых, представляется уместным сослаться на логику И. Канта в признании феномена обществен-
ной морали и аргументацию К.Г. Юнга в отношении архетипа Самости. Оба мыслителя своими исследованиями очертили границы научного изучения фактов духовного1 мира. Подобным духовным фактом является и подвиг юродства, который научно может быть исследован и объяснен до известных пределов, после которых простирается царство ноуменов.
Вопрос о критериях, позволяющих отличать подлинное юродство от псевдоюродства, актуален не только для православной культуры, но и для мусульманской, в рамках которой существует традиция девон, а также и для шаманической. Очевидными из таковых критериев представляются дар пророчества и телесное подвижничество, которое составляет одно из трех затруднений, препятствующих причислять юродство к имиджу. Рассмотрим эти затруднения в порядке убывания актуальности подробнее.
1. Кощунство. Данное затруднение имеет аксиологический характер и представляет опасность обесценить священное. Однако важно провести разницу между юродством и святостью подвига юродства. Именно подвиг юродства, а не само юродство отличает юродивых от псевдоюродивых.
2. Телесное подвижничество является характерным для жития большинства аскетов, в т. ч. и юродивых. К таковому можно отнести: игнорирование морозов, воздержание от еды либо очень своеобразный рацион, пренебрежение сном, лишение себя постоянного и удобного крова, вериги и т. п. Было бы кощунственным предположение, что такое поведение выстроено напоказ. Все формы телесного подвижничества пронизаны духовным смыслом. Так, нагота юродивого может быть расценена как отрицание имиджа на телесном уровне и призыв к откровенности и искренности, общению вне имиджей.
По всей видимости, телесное подвижничество и дар пророчества составляют т. н. «точки соскальзывания», присутствующие в любом имидже. Точки соскальзывания обнаруживают ту психическую реальность (в базовой концепции2 - «экзистенциал»), которая
1 В данной статье термин «духовное» употребляется в его узком значении как религиозное, трансцен-дентно-мистическое.
2 Под таковой в данной статье будет пониматься
имиджелогическая концепция И.А. Федорова.
скрыта за имиджем от общества и одновременно является фундаментом, на котором этот имидж построен. Для имиджа юродивого подобным экзистенциалом является духовная жизнь, его аскеза.
3. Отнесение юродства к форме психопатологии, развивающейся на религиозной почве. Упомянутые выше телесные проявления, зачастую несвязанное выражение мыслей, переход к невербальному языку, игнорирование социальных норм, примитивизм и т. п. являются симптоматикой для соотнесения с несколькими группами V (Б) класса (психические расстройства) международного классификатора болезней (МКБ-10). Отметим, что данные критерии не проводят разницы между юродством и псевдоюродством. Вполне возможно, что последнее и является формой психопатологии. Однако отнесение сюда же подвига юродства, скорее, выявляет однобокость такого отнесения, игнорирующего теологическую, культурную и историческую ценность юродства. Не исключено, что такое отнесение является разновидностью ксенофобической реакции: все, что не укладывается в привычную логику, -ненормально, т. е. безумно.
Тем не менее, негативные светские оценки такого поведения верующего, а тем более аскета, имеют под собой почву, т. к. оно ориентировано на иные мiру3 ценности. С позиции социологии девиантного поведения подвиг юродства представляет «двойную девиацию»: на уровне имиджа, собственно юродства - негативную, а на духовном уровне, подвизающегося на юродство аскета, -позитивную. Согласно базовой концепции имидж служит навигатором в континууме социального поведения, указывая на области наименее опасных и стереотипных решений. Тем не менее, существует целый ряд имиджей, отрицающих социальные стереотипы, успех и выгоду. К числу таковых можно отнести имиджи шута, панка и других субкультурных направлений, киника, человека с нетрадиционной ориентацией и др.
Как и приведенные выше, имидж юродивого не ориентирован на социальный успех, впрочем, если под таковым не понимать тревожно-настороженное отношение окру-
3 Здесь и далее м1р, как светский, людской континуум, противопоставляется аскетическому, монашескому.
жающих и лапидацию: «[юродивый] ...добровольно принимает на себя личину сумасшествия, дабы скрыть (курсив мой. -Р. Ш.) от мира собственное совершенство и таким способом избежать суетной мирской славы» [7, с. 38]. Один из многочисленных парадоксов имиджа юродивого состоит в том, что он ориентирован не на поддержание стереотипов социального поведения, но на их разрушение. Отсюда, вопреки базовой концепции, следует, что этот имидж не программирует поведение человека, но скорее является дебаггингом1 алгоритмов светской жизни человека с ауторепрограммированием последнего на духовную жизнь.
Вопрос о репрограммировании поведения отсылает к другой монографии И.А. Федорова, посвященной проблемам духовной коммуникации [8], где автор описывает одну из ее стадий, - аптайм. Собственно, здесь и происходит ауторепрограммирование коммуникантов: меняются их установки, личность переориентируется на свой духовный (экзистенциальный) уровень, снимается межличностное отчуждение, воспринимаемая коммуникантами реальность трансформируется вплоть до ощущения исчезновения пространства и времени. Имидж юродства помогает подвижнику посредством минимальных подготовительных актов (в концепции И.А. Федорова - триггер-калибровки) подвести коммуниканта к точке аптайма, в которой происходит переориентация со светских ценностей на духовные, восприятие событий в свете божественного провидения. Примечательно, что автор «пролегомен» венчает стадию аптайма постижением «сакрального Другого», который парадоксально близок к описанию первозданного Адама или Христа, - нового Адама [9, с. 178], а эффект исчезновения времени - к описанию вечности. В российской духовной практике существует подробное описание переживаний в фазе аптайма, оставленное Н.А. Мотовило-вым после беседы с преподобным Серафимом Саровским [10].
В отличие от тихой сердечной проповеди старца, юродивый зачастую воздействует на адресата не словами, а поступками, повергающими в недоумение и шок. Имидж здесь выполняет изначально маскирующую функ-
1 Debugging англ. - поиск ошибок в программах и других видах кода.
цию в отношении духовного уровня подвижника, постепенно переходя к функции призыва, обращая мирянина к глубинам духовности. Имидж юродивого содержит в себе все блоки, составляющие известную ромашку «обращений» и приводимые базовой концепцией. Построение имиджа основано на стартовых блоках:
- аттитюда, выраженного в групповых ожиданиях по отношению к православной аскезе «они странные, лучше их сторониться»;
- рекламы, демонстрирующей неуязвимость имиджа, «дураку хоть плюй в глаза, а он: Божья роса»;
- рефлекс-копии, содержащей знаки и символы копирования другого, «как безумец я буду похож на мирянина».
Наоборот, снятие имиджа исходит из финишной, диалектически противоположной триады:
- смысла, вложенного в имидж, «безумному \iipy - безумный проповедник»;
- жалобы, выражающей надежду на защиту, «этот мир живет не по-христиански, помилуй их, Господи!»;
- призыва, отличающего носителя имиджа от других, «обратитесь ко Христу!».
На финише коммуникации юродивый выступает в качестве проводника, фасилита-тора, организующего погружение мирянина в духовные глубины. Акт саморазоблачения юродивого (снятия им имиджа) парадоксален тем, что аскет запутывает и надевает маску, дабы призвать окружающих к простоте и искренности. Можно предположить, что на уровне витального я (уровень предубеждений личности в базовой концепции [3, с. 38]) в душе подвижника происходит столкновение двух систем мотивации. С одной стороны, духовно-аскетической (по И.А. Федорову -экзистенциальной), предписывающей «затворить клеть души своей» в предстоянии перед Богом, а с другой - любовь к людям, зовущая подвижника обратно в мiр. Своеобразным «пропуском» обратно является имидж юродства, охраняющий аскета от приписывания ему людьми нимба умудренного старца и мiрской славы, во имя венца Христова и славы Божьей.
Имидж юродства подобно куколю схимника призван скрыть аскета от людской славы, сохранить его отшельничество в общест-
ве. Помимо объекта заботы, общество является для юродивого орудием аскезы, - «крестом», на котором он распинает собственную гордыню. Борьба с гордыней не может не затрагивать личностного начала, которое в юнгианской литературе принято обозначать как Самость. Таким образом, имидж юродства есть средство аскезы, в процессе которой происходит трансформация всей личности подвижника. В ходе такой трансформации (индивидуации) его личность постепенно утрачивает индивидуальность, обретая богатство коллективного бессознательного. Говоря иначе, происходит обретение «философского камня», растворяющего Эго в Самости, в результате чего аскету становятся доступны дары бессознательного - предвидение будущего и различные синхронистич-ные процессы [12; 13]. Тогда подвижник вслед за апостолом Павлом может воскликнуть: «Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2:19-20).
Также имидж юродства необходим подвижнику как особое «облачение», для ситуативной проповеди. Еще апостол Павел постулирует необходимость имиджа для проповеди в следующем отрывке: «Для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобрести Иудеев; .для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых» (1 Кор. 9:20-22). Проповедь в светском обществе, обращенная к разуму, с высокой вероятностью вызовет реакцию, подобную реакции афинян: «Услышав о воскресении мертвых, одни насмехались, а другие говорили: об этом послушаем тебя в другое время.» (Деян. 17:32, 33) ибо «.слово о кресте для погибающих юродство есть.» (1 Кор. 1:18). В рамках приведенной логики для обезумевшего мiра нужна проповедь безумца: «Ибо когда мир своею мудростью не познал Бога в премудрости Божией, то бла-гоугодно было Богу юродством проповеди спасти верующих» (1 Кор 1:21).
Таким образом, двойная девиация поведения юродивого объясняется его «пограничным» статусом: подвижник постоянно находится между духовным и светским мирами, пытаясь наставить обитателей последнего на соблюдение законов первого. Рассуждая о возможных вариантах сосуществования
духовного со светским, можно обозначить три возможные формы.
1. Сепарация. В рамках данной формы духовное и светское сосуществуют, не пересекаясь. Классический пример такого сосуществования - отшельничество, которое в христианстве культивировалось в монашескую традицию (от греч. «ц6vog» - один, одинокий). Однако отшельническая практика монашества со временем дополняется более распространенной на сегодняшний день общежитной. В строгом смысле жизнь монастыря уже сложно отнести к сепарации, т. к. и монастырь взаимодействует с мiром (от духовного окормления до торговли), и мiр взаимодействует с монастырями (от благо-устроительства до паломничества).
2. Синергия. Наиболее устоявшаяся и приемлемая форма сосуществования духовного и светского. Особенность данной формы будет уточнена применительно к феномену юродства.
3. Поглощение. Наряду с сепарацией другая крайность в сосуществовании, в рамках которой возможны два противоположных варианта: секуляризация, когда светское поглощает духовное (гонения на Церковь, профанация), и клерикализация, когда духовное поглощает светское (теократия, сакрализация).
Применяя представленную дифференциацию к феномену юродства, можно проследить, в рамках которой из форм подвижник использует имидж.
1. В условиях сепарации аскет через подвиг отшельничества или затворничества обретает духовное совершенство, необходимое для исполнения подвига более высокой ступени, - юродства. Описание такого подготовительного периода встречается почти в каждом житии юродивого.
2. Сам подвиг юродства инициируется как выход отшельника «в люди», что соответствует форме синергии. Мотивацию такого решения митрополит Каллист (Уэр) описывает так: «Служение общественное, но при этом очень странное. Что именно заставило Симеона уйти в пустыню и надеть маску юродства? Здесь можно выделить три мотива. Первый - тот, который Симеон [юродивый] раскрыл своему сотаиннику в отшельничестве Иоанну: «Иду и поглумлюсь над миром». О двух других упоминает Леон-
тий: «Некоторые поступки он совершал для спасения людей и из сострадания (sympatheia), другие - для того, чтобы его духовный подвиг остался сокровенным» [13, с. 143]. Из этого отрывка видно, что синер-гийное общество является скорее целью юродивого, чем реальностью1. Синергийное общество основано на служении, и основной духовной фигурой в нем выступает священник, окормляющий мирян согласно их потребности в этом, поэтому не оно требует жертв, и подвиг юродства в нем не оправдан.
3. В облике юродивого подвижник может быть воспринят только в обществе с поглощением в любом из двух возможных вариантов. Для секуляризованного общества функция юродивого сходна с функцией священника в синергийном обществе с тем отличием, что проповедь юродивого претит теряющим остатки духовности мирянам. «Служение юродивого - обнаружить разрыв между истиной Божественного и здравым смыслом и нравственностью мирского. ...Юродивый напоминает о «полной противоположности ценностей»; в Царстве Божи-ем - обратная перспектива, пирамида стоит на вершине» [13, с. 151]. Если ситуация секуляризации в обществе доходит до истребления Церкви, подвиг юродства трансформируется в мученичество. Юродствующих отправляют в пенитенциарные учреждения или принудительно лечат в психиатрических больницах. Здесь себя обнаруживает внутреннее сокровенное мученичество юродивого: мученичество совести и сердца, которое в условиях гонений становится внешним мученичеством: мученичеством крови.
Однако наиболее востребованным юродивый оказывается в клерикализованном обществе, т. к. в нем мирян необходимо спасать не только от дьявольских козней, но и от чрезмерного авторитета обмирщенного клира. Подвиг юродства выражает протест раннего христианства против его институциона-лизации, огосударствления. Подобно командиру отряда осажденной крепости, юродивый ведет двойную оборону: от врага человеческого и от своих же соратников, готовых
1 Хотя синергийную форму и соответствующий ей симпатийный мотив (сострадание) можно встретить в житиях большинства юродивых. Например, упомянутый Симеон юродивый исцелил слепого, Василий Блаженный собирал деньги на храм, Ксения Петербургская поднимала по лесам кирпичи для строительства храма.
в любой момент предать и капитулировать. Наиболее часто на подвиг юродства аскеты становятся в моменты институционализации религии (IV в. Византия, XVI в. Русь), дополняя своим иррациональным и парадоксальным поведением торжество рационализма и традиции. «Юродивый востребован (курсив мой. - Р. Ш.) православной культурой в той ситуации, когда христианство является господствующей государственной даже не религией, а идеологией, и не только идеологией, но и способом поведения и жизни людей. Когда все в порядке и Церковь обласкана властью .возникает внутренняя потребность культуры в том, чтобы эту са-модовольность взорвать. Этот взрыв и осуществляет юродивый» [14, с. 31].
Подводя итог, хотелось бы подчеркнуть роль имиджа юродивого в континуумах духовного и светского, порождающих описанный выше эффект двойной девиации. В рамках духовного континуума имидж необходим как форма аскезы для отшельника, вступившего в отчаянное сражение со своей гордыней в самом подходящем для этого месте -мiру. В рамках светского континуума имидж юродивого является необходимой личиной, надеваемой проповедником для достижения максимального эффекта в стремлении вернуть теряющих духовность мирян в русло трансцендентального восприятия событий реальности. Общим для обоих континуумов является модальность покаяния (греч. metanoia): жизнь во Христе (покаяние) аскета, живущего в мiру, не может не сказываться на самих мирянах.
1. Гузенина С.В., Федоров И.А., Логвинова Т.В. Имидж как атрибут социального поведения // Ученые записки Тамбовского регионального отделения Российского союза молодых ученых / отв. ред. А.В. Кузьмин. Тамбов, 2014. С. 42-47.
2. Федоров И.А., Запорожченко О.А., Краснова Л.В. Выборы: природа и особенности политического и партийного имиджей // Современные политические процессы. Вып. 4. Избирательное право и избирательный процесс в РФ. Тамбов, 2006.
3. Федоров И.А. Имидж как программирование поведения людей. Рязань, 1997.
4. Краинский Н.В. Порча, кликуши и бесноватые, какъ явлешя русской народной жизни. Новгород, 1900.
5. Прыжов И.Г. 26 московских лже-пророков, лже-юродивых, дур и дураков. М., 1865.
6. Прыжов И.Г. История нищенства, кабачества и кликушества на Руси. М., 1997.
7. Иванов С.А. Блаженные похабы: Культурная история юродства. М., 2005.
8. Федоров И.А. Пролегомены социологии духовных коммуникаций: монография. СПб., 2007.
9. Иларион (Алфеев), митрополит. Во что верят православные христиане. М., 2014.
10. Мотовилов Н.А. О цели жизни нашей христианской. Беседа преподобного Серафима Саровского с Н.А. Мотовиловым. К., 2013.
11. Франц М.-Л. Прорицание и синхрония. М., 2009.
12. Юнг К.Г. Эон: Исследования о символике самости. М., 2009.
13. Каллист (Уэр), епископ. Внутреннее Царство. К., 2003.
14. Пущаев Ю. Зачем юродивые взрывали общественный покой? // Фома. 2012. № 6 (110). С. 28-32.
1. Guzenina S.V., Fedorov I.A., Logvinova T.V. Imidzh kak atribut sotsial'nogo povedeniya // Uchenye zapiski Tambovskogo regional'nogo otdeleniya Rossiyskogo soyuza molodykh uchenykh / otv. red. A.V. Kuz'min. Tambov, 2014. S. 42-47.
2. Fedorov I.A., Zaporozhchenko O.A., Krasnova L.V. Vybory: priroda i osobennosti politicheskogo i partiynogo imidzhey // Sovremennye
politicheskie protsessy. Vyp. 4. Izbiratel'noe pravo i izbiratel'nyy protsess v RF. Tambov, 2006.
3. Fedorov I.A. Imidzh kak programmirovanie povedeniya lyudey. Ryazan', 1997.
4. Krainskiy N.V. Porcha, klikushi i btsnovatye, kak" yavleniya russkoy narodnoy zhizni. Novgorod, 1900.
5. Pryzhov I.G. 26 moskovskikh lzhe-prorokov, lzhe-yurodivykh, dur i durakov. M., 1865.
6. Pryzhov I.G. Istoriya nishchenstva, kabachestva i klikushestva na Rusi. M., 1997.
7. Ivanov S.A. Blazhennye pokhaby: Kul'turnaya istoriya yurodstva. M., 2005.
8. Fedorov I.A. Prolegomeny sotsiologii dukhovnykh kommunikatsiy: monografiya. SPb., 2007.
9. Ilarion (Alfeev), mitropolit. Vo chto veryat pravoslavnye khristiane. M., 2014.
10. Motovilov N.A. O tseli zhizni nashey khristianskoy. Beseda prepodobnogo Serafima Sarovskogo s N.A. Motovilovym. K., 2013.
11. FrantsM.-L. Proritsanie i sinkhroniya. M., 2009.
12. Yung K.G. Eon: Issledovaniya o simvolike samosti. M., 2009.
13. Kallist (Uer), episkop. Vnutrennee Tsarstvo. K., 2003.
14. Pushchaev Yu. Zachem yurodivye vzryvali obshchestvennyy pokoy? // Foma. 2012. № 6 (110). S. 28-32.
Поступила в редакцию 2.11.2015 г.
UDC 130.3
GOD'S FOOL IMAGE: SAINT DEVIATION
Roman Vyacheslavovich SHUTOV, Ryazan Higher Airborne Command Specialized School named after the General of Army V.F. Margelov (Military Institute), Ryazan, Russian Federation, Candidate of Philosophy, Associate Professor, Lecturer of Humanities and Sciences Department, e-mail: orest@narod.ru
It is devoted to testing the hypothesis of Professor I.A. Fedorov of the historicity of the phenomenon of image. For this purpose, the image is taken by the holy fool. It is proved that the applicability of the category's image to the behavior of the holy fool, explores the theological and socio-historical reasons of formation of the image as well as its function. It is also revealed that the phenomenon of "double deviation" when at the level of the image of the holy fool the behavior is evaluated negatively, but on a spiritual level - positive. A model explaining such disposition is given. The image is foolishness in this model, an essential element in helping to reconcile the conflict of secular and spiritual life of society. The need for society as a holy fool action occurs in the case of absorption of secular spirituality (clericalism) secular or spiritual (secularization). In each of the options rather disturbed the delicate balance between the two levels of society. In this way you can interpret the history of Russia, which inherited the Byzantine version of the separation of spiritual and political power as the search for the optimum ratio of the spiritual and secular life of the people. However, compliance with this ratio was not always possible and the emergence of fools among the people signaled that.
Key words: image making; image of God's fool; deviant behavior; spiritual and secular in society.
