CC BY
98
КОНОЗНАЧИМОСТЬ ПРАВОСЛАВНОЙ ДУХОВНОЙ МУЗЫКИ
В КОНТЕКСТЕ ТРАДИЦИЙ И НОВАЦИЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ КУЛЬТУРЫ XXI ВЕКА
УДК 783:7.06
Н. Е. Двинина-Мирошниченко
Московский государственный институт культуры
Статья посвящена проблеме экологии культуры в области православной духовной музыки. С одной стороны, межкультурный диалог, расширение коммуникативных возможностей церкви выполняет миссионерскую функцию, с другой стороны, забвению предаётся наша история: истинные шедевры православной духовной культуры, которыми являются древнерусские распевы, монастырские распевы, уникальные авторские интерпретации древних распевов в творчестве композиторов конца XIX века. Реформы Петра I и Екатерининское время подготовили почву для проникновения западных тенденций в сферу искусств. Не принижая достоинств произведений искусств эпохи русского барокко в области храмового зодчества, иконописи, церковной музыки, мы поднимаем проблему искажения шедевров Древней Руси. В настоящее время мы наблюдаем расцвет храмовой архитектуры и иконописи, однако в области церковного пения почти ничего не меняется. Только на хоровых фестивалях мы слышим знаменный и другие древние распевы, строчное трёхго-лосие, аранжировки распевов композиторами Синодальной школы. Для того чтобы осветить высокую роль православной духовной музыки, нами вводится термин «иконозначимость» православной духовной музыки, которая, подобно иконе, относит к Первообразу, констатирует о трансцендентной реальности.
Ключевые слова: православная духовная музыкальная культура, возрождение традиций, иконозначи-мость православной церковной музыки.
N. E. Dvinina-Miroshnichenko
Moscow State Institute of Culture, Ministry of Culture of the Russian Federation (Minkultury), Bibliotechnaya str., 7, 141406, Khimki citi, Moscow region, Russian Federation
ICONOCLAST ORTHODOX SPIRITUAL MUSIC
IN THE CONTEXT OF TRADITIONS AND INNOVATIONS
IN RUSSIAN CULTURE OF THE XXI CENTURY
The article is focused on the ecology of culture, as far as church music of the Eastern Orthodox Church is concerned. Peter the Great's and Catherine the Great's reformers paved the way for Western cultural trends to influence the arts in Russia. Without downplaying the relevance of the Russian Baroque church architecture icon panting and church music, I'd like to address another issue, namely the masterpieces of the Ancient Rus witch were significantly disfigured. For instance, due to the new trends in architecture, wooden churches constructed in the 17 th century were redesigned. Now the Orthodox Church architecture and icon painting are booming, but unfortunately the church music is facing a stagnation. Znamenny and other ancient Russian chants as well as chants arranged by Synodal School composers appear only at choral festivals. Wanting to underscore the crucial role of the Orthodox Church music, I am coining a new term: Iconoznachimost, that means the "icon like significance" of the Russian Orthodox Church music. The Orthodox Church music refers to the prototype or to the Greek, eidos', in a similar way like orthodox icons go to the prototype.
Keywords: church music of the Eastern Orthodox Church, revival of traditions, ikonoznachimost of the Orthodox Church music.
ДВИНИНА-МИРОШНИЧЕНКО НАТАЛЬЯ ЕВГЕНЬЕВНА - аспирантка кафедры истории, истории культуры и музееведения социально-гуманитарного факультета Московского государственного института культуры, член Союза Московских композиторов 70 DVININA-MIROSHNICHENKO NATALYA EVGENYEVNA - doctoral student of Department of
history, cultural history and museology, Faculty of Social Sciences and Humanities, Moscow State Institute of Culture, the member of the Moscow Composers Union
e-mail: [email protected] © Двинина-Мирошниченко Н. Е., 2016
Отечественная культура XXI века как целостный феномен складывается из многих явлений, находящихся в сложной системе отношений новой культурной парадигмы XXI века: ориентации на научно-технический прогресс, материальные ценности и глобальную компьютеризацию.
В век технологизма, вызванного процессами урбанизации и индустриализации, более того - трансформации человеческого восприятия мира и себя самого в сторону «технологического расширения сознания [9, с. 69]»; в век ускоренной коммуникации, которую Д. Харвей называет «пространственно-временной компрессией [18, р. 160]» - временем электронных инноваций и замены традиционных вербальных и письменных средств на электронные (в том числе на аудиовизуальные) коммуникации; наконец, в век своеобразного культурного шока для современной российской культуры - в век коммерциализации культуры, глобального роста индустрии развлечений и массмедиа, масштабов шоу-бизнеса, сравнимых по обороту с крупными промышленными отраслевыми комплексами, - значительно возрастает роль духовной среды в формировании человеческой личности, наблюдается массовое стремление российских граждан к обретению духовных ценностей, утраченных за годы советской власти, к возрождению церковной культуры, в частности православной духовной музыкальной культуры.
Если «настоящая культура имеет собственное художественное достоинство», то современная «массовая культура лишь ... паразитирует на ней [2, с. 267]», и более того - спекулирует на ценностях культуры. Одним из косвенных её проявлений явилось популярное в XXI веке «осовременивание классики», направленное якобы на привлечение к классике массового зрителя, но, по существу, продиктованное коммерческой выгодой «нездорового интереса»
и данью моде. Даже столь прославленный театр, как Мариинский, нисходит до того, что показывает нам образ юродивого из оперы М. Мусоргского «Борис Годунов» - образ страдающей Руси - в джинсах и с сигаретой в руках... Передовые культурологи рассматривают эту тенденцию как «кощунственную миссию» так называемых новаторов [1, с. 31]. В связи с этим не теряют своей актуальности слова академика Д. С. Лихачева: «Убить человека биологически может несоблюдение законов биологической экологии, убить человека нравственно может несоблюдение законов экологии культурной [6, с. 85]». В контексте новой культурной парадигмы особенно остро встаёт вопрос духовного воспитания молодёжи.
Одной из ведущих позитивных тенденций XXI века можно считать направление государственной политики на сближение с Русской православной церковью. Федеральный закон от 26.09.1997 N 125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях» наметил пути ликвидации духовного вакуума постсоветского периода, «признавая особую роль православия в истории России, в становлении и развитии её духовности и культуры [15]», а Федеральный закон от 29.12.2012 N 273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации» в статье № 87 указывает, что «в целях формирования и развития личности в соответствии с семейными и общественными духовно-нравственными и социокультурными ценностями в основные образовательные программы могут быть включены ... учебные предметы, курсы, дисциплины (модули), направленные на получение обучающимися знаний об основах духовно-нравственной культуры народов Российской Федерации... [16]».
Православная христианская культура, в которой сохраняются этические нормы и ценности, основополагающими из кото-
рых являются православная вера, любовь к ближнему и любовь к Отечеству, воплощает собой доступные пониманию и наблюдению формы достижений человеческого духа. Согласно установкам православной культуры, «одним из самых важных проявлений культуры человека является чувство любви к родному краю [19, с. 6]», его языку, традициям, произведениям искусства.
Философия И. Ильина открывает нам горизонты православного отношения к культуре, которая, по его мнению, «есть явление внутреннее ... захватывающее самую глубину человеческой души... В духовном делании человек учится ... видеть и ценить духовность во всех людях и желать творческого раскрытия и осуществления духовной жизни на земле. Это и есть сущая культура [4, с. 592]», для каждого русского человека она - «... живая, духовная, творческая, содержательная дорога наверх к святыне, к совершенству человека [4, с. 592]». Русский народ, «создавая свою особую национальную культуру, доказал - и свою силу творить новое, и свой талант претворять чужое, и свою волю к качеству и совершенству, и свою даровитость [5]».
Будучи долгое время элитарной культурой в недрах внегосударственной системы, церковная культура также столкнулась в XXI веке с проблемами глобализации и взаимодействия с массовой музыкальной культурой. Особенно сложно в условиях современного расширения акустических средств, использования компьютерных технологий, глобально-эклектического интонационного музыкального мышления, ассимиляции различных музыкальных культур складываются отношения между ортодоксальной церковной культурой и современной академической музыкой.
С одной стороны, межкультурный диалог, расширение коммуникативных возможностей церкви выполняет миссионерскую функцию, с другой стороны, забве-
нию предаётся наша история: истинные шедевры православной духовной культуры, которыми являются древнерусские распевы, монастырские распевы, уникальные авторские интерпретации древних распевов в творчестве композиторов конца XIX века.
XXI век насыщен крупными событиями в области отечественной духовной музыки. Начали работу международные и всероссийские музыкальные конкурсы на исполнение произведений православной духовной тематики, открылся интернет-сайт «Церковный композитор». Огромный межкультурный резонанс имело выступление 29 марта 2007 года в Ватикане Московского Синодального хора и Большого симфонического оркестра имени П. И. Чайковского под управлением Вл. Федосеева, которые исполнили «Страсти по Матфею» митрополита Илариона (Алфеева). Говоря словами современного православного историка и философа В. Никитина, «в этом контексте столь актуальным является здоровая и естественная предпосылка - диалог религий и диалог внутри религий - диалог межконфессиональный, успешное развитие которого позволяет ощущать единство в области духовной культуры [10, с. 438]».
Своеобразным «мостом» между тремя музыкальными культурами - церковной, академической и массовой - явилась оратория композитора А. Микиты «Семь песен о Боге» (в основу которой положены песни поэта и рок-певца Бориса Гребенщикова). Синкретизм прошлого и настоящего, реального и трансцендентного, обыденного и великого, сплав различных признаков, приёмов, особенностей разнообразных стилей в новом контексте стал неким типологическим признаком новой музыкальной эпохи, новой авторской формой.
На фоне столь разноплановой музыкальной панорамы духовной музыки XXI века проблемы качества песнопений маленького церковного прихода кажутся незначитель-
ными. Однако именно эти приходы в каждом конкретном случае выполняют главную и, по сути, единственную задачу православной церковной музыки: подобно святым иконам, констатировать о Божественной реальности. Это - тяжёлая невидимая борьба между ложной «красивостью» и истинной духовной красотой, отсылающей к Первообразу.
Категории абстрактности, невербаль-ности и процессуальности музыкального искусства в трактовке православного церковного пения как «окна» духовного мира, через которое мы соприкасаемся с трансцендентной реальностью, дают нам основание говорить о весьма значительной силе воздействия церковного песнотвор-чества как на человеческое сознание, так и на сферу бессознательного. Современные культурологи делают акцент на возможностях музыкальной терапии, направленной на «психологическую коррекцию» человека, где речь идёт о «перестройке всей структуры личности, при которой на смену психологической подавленности и неуверенности в себе приходит позитивное мироощущение с высокой самооценкой и верой в свои силы [12, с. 125]». Музыке православной церкви отводится важная роль в процессе духовного самосовершенствования человека: «одухотворённая христианскими идеалами, она запечатлевает образ жизни как духовное созидание, ведущее к возрастанию души человеческой в Добре и Любви [8, с. 299]». Особое значение придаётся категориям пространства и времени, понятие музыкальной реальности рассматривается как тождественное «понятию "временная", "длящаяся" или "ткущаяся во времени" ... любую реальность в широком философском смысле можно соотнести с музыкальной [3]». Малейшее изменение пространственно-временных характеристик музыкального материала влечёт за собой существенные перемены, так,
например, «при изменении метра меняется сам процесс - это уже совсем другой процесс, отличный от первоначального, качественно иная реальность [3, с. 273-274]».
Освещение некоторых мировоззренческих положений и эстетических качеств духовной музыкальной культуры в православной философии творчества мы находим в философии Н. Бердяева, В. Зень-ковского, П. Флоренского; здесь цель художественного творчества видится в «преодолении чувственной видимости ... случайного и проявлении ... общеценного и общезначимого действительности [17, с. 320]», а также в языковой концепции «иконической риторики» Ю. Лотмана, «когда словесному тексту приписываются черты несловесного (иконического) ... в этом случае на участке вторичного удвоения происходит резкое повышение меры условности [7, с. 75]».
Для того чтобы осветить высокую роль духовной музыки, поднять проблематику феномена забвения канонического цер-ковно-певческого искусства, найти пути исправления столь сложной ситуации, сложившейся на сегодняшний день в области практического применения нашего русского духовного музыкального наследия, нами вводится и рассматривается понятие иконозначимости православной духовной музыки.
Такой аспект анализа церковной музыкальной культуры даёт возможность по-новому оценить соотношения устной и письменной традиции, профессионального и любительского творчества, канонического и свободного искусства. Параллели с церковным художественным творчеством, в частности с иконописным каноном, выявление общих, исторически сложившихся закономерностей ортодоксального музыкального мышления призваны выявить одну из позитивных тенденций в духовной музыкальной культуре XXI века - сознательную аскетизацию музыкаль-
ного языка в творчестве современных церковных композиторов-регентов.
Церковное художественное творчество - фрески, мозаики, иконопись, росписи по храму - повествует нам о событиях Ветхого и Нового Завета. Совокупность изобразительных приёмов, свойственных традиционной иконописи, образует особую знаковую систему, или, иными словами, язык иконы (в семиотическом значении этого слова). Многоглавие шедевров русской архитектуры - собора Воскресения Христова на Крови (известного как храм Спаса-на-Крови) в Санкт-Петербурге, Покровского собора на Рву (более известного как храм Василия Блаженного) в Москве, деревянной Преображенской церкви в Кижах - языком архитектуры призывает к соборности, единению людей во Христе, «никакие слова не в состоянии передать красоты и мощи этого несравненного языка религиозных символов ... наша отечественная "луковица" воплощает в себе идею глубокого молитвенного горения к небесам, через которое наш земной мир становится причастным потустороннему богатству [14, с. 10-11]», - пишет князь Е. Трубецкой. Духовная музыка по своему определению должна говорить нам своим особенным, невербальным языком о несказанной красоте этой реальности. Она находится в полном подчинении Слову, которое и призвано нести свет Божественной истины. Кроме того, особая - ведущая - роль отведена в литургии музыке, олицетворяющей ангельское пение, это - «Аллилуйя» и «Херувимская песнь».
Исторически неизбежное обмирщение церковной культуры вследствие Петровских реформ и модных течений Екатерининской эпохи привело к так называемым «благолепным обновлениям», нанёсшим существенный вред шедеврам русской церковной культуры. В русском деревянном зодчестве мода на барочный стиль
повлекла за собой не только серьёзные искажения облика старинных церквей, но и демонтаж самой бревенчатой конструкции, где узкие горизонтальные, «косящатые» окна были заменены на вертикальные «итальянские» - полуциркульные, а массивные двери, вытесанные из одной плахи, лёгкими двустворчатыми дверьми с остеклением. Внешняя и внутренняя обшивка «под камень» закрыла стены почти всех деревянных церквей. «Тесовые кровли по потокам и курицам, лемеховые покрытия глав и бочек заменяются железными. Повалы превращаются в карнизы с модульонами и триглифами. Крыльца и галереи с их резными столбами обшиваются тёсом ... к обезличенным, ставшим совсем невдохновенными фасадам обновлённых церквей пристраивают для украшения классические портики, пилястры, арки [11, с. 34]», - сетует реставратор Е. Ополовникова. Не принижая достоинств архитектуры, иконописи и музыкального творчества эпохи русского барокко, мы хотим поднять проблему искажения самого понятия предназначения церковного искусства, которое призвано утверждать иные - Божественные реалии, свидетельствовать о красоте иного мира.
«Понятие красивого подменяется понятием дорогого материала, а в случае неимения последнего - имитацией ... сокрытие старинной иконописи под металлическими окладами - богатыми и небогатыми - превращается в повсеместное действо. При этом остаются лишь лики святых, их руки, ступни. Они смотрятся однородными тёмными пятнами на фоне обычно блистающих окладов. Случается и худшее; на подлинное изображение наносится новое, нередко совершенно иное по своему религиозно-эстетическому содержанию [11, с. 34]». Пафос современных реставраторов, ежедневно сталкивающихся с последствиями кощунственного обращения с предметами церковной культуры, созвучен голосам
композиторов конца XIX - начала XX века, открывших, по признанию Н. Римского-Корсакова, «всем глаза на правильную и естественную гармонизацию напевов... [цит. по: 13, с. 155]».
К сожалению, эту подмену понятий мы видим и в наши дни, выраженную в негласном постулате современного клиросного пения: богослужебный текст уже наполняет музыку духовным содержанием, поэтому якобы можно исполнять любые ноты, написанные на церковный текст. Без сомнения, наполняет. Но несёт ли музыка в себе это духовное содержание или подминает его под себя? Как невербальное искусство - музыка, представляющая развлечение для души - слащавая, чувственная, наполненная мирской красивостью, далёкой от Божественной красоты, способна нивелировать смысл текста, затмить его своей вычурной мнимой выразительностью и, что ещё горестнее, сделать слово пресным, безвкусным, а «если же соль потеряет силу, то чем сделаешь её солёною? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить её вон на попрание людям» (Мф 5:13).
Возрождение древнерусских иконописных канонов и церковного песнотворче-ства мы видим на рубеже XIX-XX веков. В 1904-1905 годах под руководством иконописца и реставратора В. П. Гурьянова были сделаны расчистки, которые показали нам, что икона Святой Троицы была как минимум трижды зарисована, в том числе в стиле палехской манеры XIX века. Были переписаны одежды Ангелов, приписаны ангельские сандалии, ещё одна чаша в виде тарелки, бокал, две ветки зелёного винограда, кудрявый дуб позади фигур Ангелов. Только по частично незаписанным ликам можно было судить, что икона принадлежит кисти Андрея Рублёва. «Мы проходили мимо иконы, но не видели её, она казалась нам тёмным пятном среди богатого золотого оклада; лишь в качестве
таковой мы её знали. И вдруг - полная переоценка ценностей. Золотая или серебряная риза, закрывавшая икону, оказалась весьма поздним изобретением; она прежде всего произведение того благочестивого безвкусия, которое свидетельствует об утрате религиозного и художественного смысла [14, с. 39]», - пишет Е. Трубецкой.
В наше время особую ценность представляет реабилитация старинной техники деревянного зодчества: Преображенская церковь в Кижах вновь радует глаз узорчатой орнаментикой лемеховой кровли глав, отрадно видеть, как реконструируются старинные храмы и возводятся современные по примеру древних построек. Реставрируются старинные иконы, нынешние иконописные мастерские изучают строгие каноны греческого, византийского, афонского, древнерусского письма. Отливаются новые колокола, соответствующие нужным акустическим параметрам, облачение священства демонстрирует высокое мастерство наших золотошвейных мастерских, красота резьбы деревянных киотов (ящиков для икон) не уступает тонкой работе по металлу, представленной в оформлении подсвечников или паникадил (многоярусных люстр).
Время русского барокко, по существу, кануло в Лету. В музейные залы помещены пышные живописные полотна, где на холсте на фоне пейзажа со всеми закономерностями мирского трёхмерного пространства, имитирующего картину из Ветхого и Нового завета, написаны розовощёкие ангелы и святые, обмирщённые лица которых трудно назвать ликами. Старинные иконы вынимаются из прокрустова ложа позолоченных риз. Однако некоторый застой мы наблюдаем в практике церковного пения.
Исторически велика заслуга Алексея Львова, директора Придворной певческой
капеллы в 1847-1861 годах, и его труда «О свободном и несимметричном ритме» (1856), в котором осуществлена попытка вызволить из искусственного расчленения и тактирования древние распевы, вернуть традиции церковного пения с точки зрения метроритма. Однако его же «Обиход простого церковного пения, при Высочайшем Дворе употребляемого», хотя и дополненный и пересмотренный в 1869 году новым директором капеллы Н. Бахметьевым, весьма обеднён в отношении мотивно-мелодического строения и гармонии.
Даже в наше время, спустя полтора века, этот обиход, составляя большую часть богослужения, демонстрирует нежелание современного клироса обратиться к истокам нашей духовно-певческой культуры: знаменному, путевому, демественному распеву, строчному трёхголосию, позднему трёхголосию XVII века, к неисчерпаемой сокровищнице аранжировок этих распевов в произведениях композиторов XIX века: Санкт-Петербургской (Н. Римского-Корсакова, М. Балакирева, М. Мусоргского) и Синодальной школ (Н. Данилина, А. Кастальского, П. Чеснокова), наконец, к лучшим достижениям композиторов-регентов рубежа XX-XXI веков: дьякона Сергия (Трубачева), А. Лапаева, Г. Печенкина, Е. Кустовского, композитора Вл. Довганя, чьи работы своей формой, мотивно-мело-дическими, ритмическими, гармоническими и фактурными особенностями отражают характер вышеперечисленных древних песнопений православной церкви.
Анализ этих явлений в фокусе возрождения и сохранения исторически сложившихся традиций отечественной культуры позволяет углубить теоретические представления о канонических особенностях духовного песнотворчества в сопоставлении с иконографическим каноном: главенству Слова над музыкой соответ-
ствует иконография гораздо большей величины фигур Господа и Богородицы по сравнению с другими изображёнными фигурами и объектами вне зависимости от их удалённого или близкого положения; попе-вочности (или мотивной комбинаторике) мелодического строения песнопений, алгоритму пролонгации мотивных звеньев распева созвучно изображение предметов в обратной, параллельной и прямой перспективах; метроритмической (временной) свободе песнопений близко иконографическое совмещение в одном изображении разновременных и разнопространственных событий и явлений; экспозиционности крупного плана с преобладанием музыкальных форм единого строения и строфического (незамкнутого) типа соответствует плоскостность изображений; развитой гете-рофонной (подголосочной) фактуре, расширяющейся до полиаккордовых образований (т.н. полиаккордовые «гроздья»), созвучно создание многомерного пространства; модальности гармонического языка отвечает условность изображения. Популяризацию древних русских распевов необходимо оценить как важный фактор сохранения нашего культурного наследия, а возврат композиторов к этим каноническим нормам русского духовного письма -как фактор приумножения его в творчестве современных композиторов-регентов.
В связи с этим понятие иконозначимо-сти православной духовной музыки необходимо рассмотреть в разных контекстах: а) как организацию музыкального материала согласно каноническим установкам церковного искусства, б) как трансцендентную реальность, подобно церковному художественному творчеству, относящую нас к Первообразу, в) как уникальный личный духовный опыт композитора-регента.
На рубеже XX-XXI веков мы наблюдаем формирование группы композиторов-регентов, музыка которых отличается
строгой красотой, неспешностью, отсутствием какой-либо вычурности, ненормированным многоголосием, редким своеобразием, выраженным в ортодоксальной аскетизации средств музыкальной выразительности. Немаловажное значение для формирования этой тенденции, на наш взгляд, имеет социокультурная деятельность композитора как регента, аранжировщика, дирижёра, издателя, редактора, автора теоретических, музыкальных и служебных пособий, организатора певческих и регентских курсов, имеющего своё философское мировоззрение.
Однако специальных исследований по данному направлению, а именно - по выявлению специфики поликультурных явлений духовной музыкальной культуры XXI века, в частности, новых форм развития современной православной музыки; по изучению деятельности композитора-регента в контексте духовной культуры XXI века, включающей всю совокупность православных духовных ценностей, особенности пространственно-временного бытования, особые акустические условия трансляции, нормы поведения и степень православной культуры исполнителей, нормы соблюдения и отклонения от церковного устава, иерархию песнопений, личные качества регента, которые призваны обеспечить жизнеспособность трансцендентных реалий, - нам обнаружить не удалось.
Современные культурологические исследования рассматривают отечественную духовную музыку достаточно разносторонне, но последовательно и многопла-ново исследована преимущественно только западная тенденция «русского космизма» в векторе А. Скрябин - А. Караманов (Ю. Холопов, С. Савенко, В. Валькова, Т. Мусаев, Т. Чередниченко), звучит эпатаж отрицания композиторского духовного творчества (В. Мартынов). Однако поликультурным направлениям, таким как фолк-
арт («Реквием памяти Д. Покровского» Т. Михеевой) или «славянофильским» сторонам творчества А. Головина, А. Ларина, К. Волкова, масштабным вокально-инструментальным композициям на православные тексты («Празднество» А. Вустина), чисто инструментальной музыке с опорой на православные символы («Успение» для ударных В. Екимовского), деятельности высокопрофессиональных фольклорных коллективов, исполняющих современные композиции и древнерусскую музыку (ансамбль «Сирин», ансамбль имени Д. Покровского, ансамбль «Светилен» и другие), уделяется мало внимания. Несмотря на наличие некоторых исследований в области современной православной церковной музыки (Е. Тугаринов, Ю. Паисов), философии духовного музыкального творчества (В. Медушевский), композиторское творчество регентов также не получило должного освещения. На сегодняшний день нам представляется актуальной и перспективной разработка данной проблемы.
Завершая обзор состояния православной духовной культуры в контексте традиций и новаций XXI века, нам представляется также важным рассмотреть некоторые явления в фокусе упомянутых выше «благолепных обновлений» в области церковной музыки. Несомненно, время расставляет всё по местам: гармонизации знаменного распева конца XVII века, с выразительными подголосками и свободной метрикой - на порядок выше статичной хоральной, исключающей исторически сложившиеся канонические нормы русского письма гармонизации свящ. В. Зиновьева -композитора начала XX века; и шедевры Синодальной школы в области гармонизации древних распевов на сегодняшний день так и остаются непревзойдёнными. Однако всё же к некоторым современным церковным произведениям нужно отнестись с большой осторожностью. Так, появив-
шаяся в последнее время огромным тиражом Литургия митрополита Илариона весьма эклектична по музыкальному материалу, а опус «Во Царствии Твоём» на тему С. В. Рахманинова монахини Иулиании (при всём уважении к духовному лицу) выглядит по меньшей мере легкомысленным отношением к гениальной теме 3-го фортепианного концерта на основе знаменного распева, где из неё вычленен четы-рехтакт и многократно тиражируется в весьма далёкой от стиля С. В. Рахманинова гармонизации. «Аранжировки С. Труба-чева», представляющие собой хоральное
заполнение дублировкой верхнего голоса и теноровой педалью прекрасного своей строгостью и красотой интервалики двух-голосия, показывают всю пропасть нашего невежества, дилетантизм и результат поверхностного изучения истории нашего русского церковно-певческого искусства.
Одной из важных составляющих на пути к утверждению высоких идеалов церковной музыки, к возрождению и приумножению нашего национального культурного наследия является, на наш взгляд, осознание иконозначимости православной духовной музыкальной культуры.
Примечания
1. Аронов А. А. Великая культура России: объективная реальность или «фигура речи»?// Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2016. № 2 (70). С. 30-34.
2. Волков Ю. Г., Поликарпов В. С. Массовая культура // Человек : энциклопедический словарь. Москва : Гардарики, 2000.
3. Голубева Н. А. Музыка и временные процессы // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2008. № 5. С. 273-277.
4. Ильин И. А. О русской культуре // Собрание сочинений : в 10 томах. Том 6, Книга 2 / сост. и коммент Ю. Т. Лисицы ; худож. Л. Ф. Шканов. Москва : Русская Книга, 1996. 672 с.
5. Ильин И. А. Почему мы верим в Россию? // О России : Избранные статьи / предисл., сост. М. Г. Жуковой. Москва : Изд-во Сретенского монастыря, 2010. 320 с.
6. Лихачев Д. С. Земля родная : [Книга для учащихся]. Москва : Просвещение, 1983. 256 с.
7. Лотман Ю. М. Внутри мыслящих миров : человек - текст - семиосфера - история. Москва : Языки русской культуры, 1999. 447 с.
8. Лукина Г. У. Замысел С. И. Танеева православной кантаты и его реализация: «Иоанн Дамаскин» и «По прочтении псалма» // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2014. № 6 (62). С. 299-304.
9. Маклюэн М. Понимание Медиа: внешние расширения человека / пер. с англ. В. Г. Николаева. 2-е издание. Москва : Гиперборея : Кучково поле, 2007. 464 с.
10. Никитин В. А. От диалога конфессий к диалогу культур // Основы православной культуры. Москва : Просветитель, 2001. 487 с.
11. Ополовников А. В., Ополовникова Е. А. Древний Обдорск и заполярные города-легенды. Москва : ОПОЛО, 1998. 400 с. : ил. (Серия «Древнерусское деревянное зодчество», вып. 1).
12. Петрушин В. И. Возможности музыкально-интегральной психотерапии в профилактике городских неврозов // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2016. № 4 (72). С. 124-130.
13. Плотникова Н. Пение при Всенощном бдении древних напевов (заключительная статья) // Всенощное бдение. Древние роспевы в переложении для четырёхголосного смешанного хора : сборник. Москва : Издательский Совет Русской Православной Церкви, 2003. 160 с.
14. Трубецкой Е. Н. Три очерка о русской иконе / [послесл. И. Панкеева]. Новосибирск : Сибирь - XXI век, 1991. 112 с.
15. Федеральный закон от 26.09.1997 N 125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях» [Электронный ресурс] // Гарант.ги : [веб-сайт]. Электрон. дан. URL: http://base.garant.ru/171640/
16. Федеральный закон от 29.12.2012 N 273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации» [Электронный ресурс] // Гарант.ги : [веб-сайт]. Электрон. дан. URL: http://base.garant.ru/70291362/
17. Флоренский П. А. Столп и утверждение истины // Собрание сочинений : в 2 томах. Москва : Правда, 1990. Т. 1 (1). 496 с.
18. Харвей Д. Комментарий на комментарии [Электронный ресурс] / перевод с английского Д. Узланера. URL: http://www.intelros.ru/pdf/Prognozis/Prognozis_2_2008/11.pdf
19. Шевченко Л. Л. Духовное краеведение Подмосковья (История и культура религии (Православие)) : учебное пособие / под ред. Л. Н. Антоновой. 2-е издание. Москва : Учебная книга Бис, 2007. 256 с.
References
1. Aronov A. A. The great culture of Russia: objective reality or "figure of speech"? Vestnik Moskovskogo gosu-darstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2016, no. 2 (70), pp. 30-34. (In Russian)
2. Volkov Yu. G., Polikarpov V. S. Massovaya kul'tura popular culture]. Chelovek. Entsiklopedicheskiy slovar' [The Human. Encyclopedic Dictionary]. Moscow, Publishing house "Gardariki", 2000.
3. Golubeva N. A. Muzyka i vremennye protsessy [Music and temporary processes]. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2008, no. 5, pp. 273-277.
4. Ilyin I. A. O russkoy kyl'ture [About the Russian culture]. Sobranie sochinenii, v 10 tomakh. Tom 6, kniga 2 [Collected works, in 10 volumes. Volume 6, Book 2]. Moscow, Publishing house "Russian Book", 1996. 672 р.
5. Ilyin I. A. Pochemu my verim v Rossiyu? [Why do we believe in Russia?]. O Rossii. Izbrannye stat'i [About Russia. Selected articles] Comp. by M. G. Zhukova. Moscow, Рublishing house of Sretensky monastery, 2010. 320 p.
6. Likhachev D. S. Zemlya rodnaya. Kniga dlia uchashchikhsya [Native Land. The book for students]. Moscow, Publishing House "Prosveshchenie", 1983. 256 p.
7. Lotman Yu. M. Vnutri myslyashchikh mirov: chelovek - text - cemiosfera - istoriya [Inside minded worlds: human - text - semiosphere - history]. Moscow, LRC Publishing House, 1999. 447 p.
8. Lukina G. U. S. I. Taneev's plan of the orthodox cantata and its realization: "John of Damascus" and "Upon reading the psalm". Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2014, no. 6 (62), pp. 299-304. (In Russian)
9. McLuhan Marsh. Understanding media: the extensions of man (Maklyuen M. Ponimanie Media: vneshnie rasshireniya cheloveka [Understanding of Media: external expansions of the man]. 2nd edition. Moscow, Publishing house "Hyperborea", Publishing house "Kuchkovo field", 2007. 464 p.)
10. Nikitin V. A. Ot dialoga konfessiy k dialogu kul'tur [From dialog of religions to the dialogue of cultures]. Osnovy pravoslavnoi kul'tury [The fundamentals of Orthodox culture]. Moscow, Publishing house "Prosvetitel", 2001. 487 p.
11. Opolovnikov A. V., Opolovnikova E. A. Drevniy Obdorsk i zapolyarnye goroda-legendy [Ancient Obdorsk and polar cities legends]. Moscow, Publishing house «Apolo», 1998. 400 p.
12. Petrushin V. I. Possibilities of the musical integral psychotherapy in the prevention of urban neuroses. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2016, no. 4 (72), pp. 124-130. (In Russian)
13. Plotnikova N. Penie pri Vsenoshchnom bdenii drevnikh napevov. Zaklyuchitel'naya stat'ya [Singing of the All-night vigil in ancient chants. Introductory article]. Vsenoshchnoe bdenie. Drevnie rospevy v perelozhenii dlia chetyrekhgolosnogo smeshannogo khora. Sbornik [All-night vigil. Ancient singsongs in transposition for the four-part mixed chorus. Collection]. Moscow, Publishing Council of the Russian Orthodox Church, 2003. 160 p.
14. Trubetskoi E. N. Tri ocherka o russkoy ikone [Three essays on the Russian icon]. Novosibirsk, Publishing house «Siberia XXI century», 1991. 112 p.
15. Federal'nyi zakon ot 26.09.1997 N 125-FZ «O svobode sovesti i o religioznykh ob"edineniyakh" [The federal law from 9/26/1997 N 125-FZ "About freedom of worship and about religious associations"]. Available at: http:// base.garant.ru/171640/
16. Federal'nyi zakon ot 29.12.2012 N 273-FZ "Ob obrazovanii v Rossiiskoi Federatsii" [The federal law from 12/29/2012 N 273-FZ "About education in the Russian Federation"]. Available at: http://base.garant.ru/70291362/
17. Florensky P. A. Stolp i utverzhdenie istiny [The Pillar and ground of the truth]. Sobranie sochinenii, v 2 tomakh. Tom I (1) [Collected works, in 2 vol. Vol. I (1)]. Moscow, Publishing house «Pravda», 1990. 496 p.
18. Harvey D. Comment on Commentaries. Historical Materialism. 2006, vol. 14, no. 4, рp. 157-166. (In Russian translate by D. Uzlaner). Available at: http://www.intelros.ru/pdf/Prognozis/Prognozis_2_2008/11.pdf
19. Shevchenko L. L. Dukhovnoe kraevedenie podmoskov'ya (Istoriya i kul'tura religii (Pravoslaviye)). [А Spiritual history of the region (History and culture of the religion (Christianity))]. 2nd edition. Moscow, LLC "Educational book Bis", 2007. 256 p.
