CC BY
35
В.И. Щипин
Иконописцы Черевковской волости. XVII век
Изобразительное искусство второй половины XVII века - последняя и весьма интересная страница многовековой истории развития древнерусской художественной культуры.
В отличие от более раннего времени об искусстве этой эпохи сохранился солидный документальный материал, благодаря чему живопись XVII века как художественное явление изучена достаточно хорошо. Неоспоримой представляется ведущая роль Москвы как культурного центра и лидерство крупнейших мастеров Оружейной палаты - Симона Ушакова, Федора Зубова, Иосифа Владимирова, Степана Рязанца. Достаточно определенно обрисовываются отдельные художественные школы: Поволжье, Поморский край и т. д.432
Известно, что в это время активную роль в художественной жизни страны играли северо-восточные области. Крупными художественными центрами становятся Ярославль, Вологда, Великий Устюг, расположенные на важнейшей жизненной артерии русского государства в XVII веке, - пути из Москвы в Архангельск. В.Г. Брюсова выделяет холмогор-ско-устюжскую школу иконописания, к которой относился признанный мастер Семен Холмогорец433.
В отличие, скажем, от строгановских икон, адрес которых - Сольвы-чегодск, холмогорско-устюжская школа вряд ли ограничивалась мастерскими этих двух городов. Достаточно напомнить, что расстояние между ними - 650 километров по Северной Двине. Очевидно, связующими звеньями между посадскими иконописцами Великого Устюга и Холмогор были волостные иконописцы, работавшие в крупных селах Подвинья.
Косвенное подтверждение наличия мастеров иконописи в волостных центрах Центрального Поморья - богатство разнообразных художественных очагов на всем течении Северной Двины. К творчеству местных иконописцев восходит искусство бытовой росписи по дереву, в частности, прялок. Справедливо утверждение М.А. Реформатской, высказанное ею в работе «Северные письма»: «Мастера известных нам росписных промыслов в Пермогорье, Черевкове, Шенкурске, Тойме в качестве своих творческих предшественников несомненно имели древних двинских
432 Брюсова В.Г. Семен Спиридонов Холмогорец - изограф XVII в. (1642—1695): к вопросу о холмогорско-устюжской школе живописи // Ежегодник Института истории искусств: 1960. Вып. 11. М., 1961. С. 246.
433 Брюсова В. Г. Русская живопись XVII в. М., 1984. С. 144.
© В. И.Щипин, 2006
иконописцев, создавших фольклорные по духу, красочные и изобрета-
434
тельные по декоративной выдумке произведения» .
Более 20 лет назад в работе «О северных письмах» Г.И. Вздорнов отмечал, что «история северных писем еще не написана». Не написана она и до сих пор. Далее Г.И. Вздорнов писал, что «выяснение роли отдельных областей в общей картине развития иконописи на севере должно способствовать решению этой задачи» 435.
Наше исследование было направлено на поиск имен иконописцев Черевковской волости436, работавших в XVII веке, и выявление их связей с Великим Устюгом, Холмогорами и даже с Москвой. Трудность заключалась в том, что в документах XVII века очень редко указывалась место жительства иконных дел мастеров. В нашем случае, как правило, упоминалось их отношение к Великоустюжскому уезду. Тем не менее удалось установить имена шестерых изографов села Черевкова, работавших во второй половине XVII века.
Первое упоминание о черевковских иконописцах относится к 1650 году, когда иконники Черевковской волости Михаил Анисимов Карамзин и Иван Ефимов Попов писали иконы для четырехъярусного иконостаса хаврогорской церкви Иоанна Предтечи Холмогорского уезда437.
Здесь необходимо указать на ошибочное утверждение авторов «Словаря русских иконописцев XI—XVII веков», что правильная фамилия Михаила Анисимова - Каримзин. В Черевкове фамилия Карамзин фиксируется с 1626 года438 вплоть до наших дней, существует деревня Ка-рамзино (Стрелинская). За 375 лет во всех документах (писцовые и переписные книги, ревизские сказки, материалы земских статистических обследований и пр.) другого написания этой фамилии не встречается.
В 1652 году упоминается Анисим Карамзин, который по заказу сольвычегодского купца Ивана Ермолаева написал первую икону мест-
434 Реформатская М. А. Северные письма. М., 1968. С. 40.
435 Вздорнов Г. И. О «северных письмах» // Советское искусствознание. 1980. Вып. 1. М., 1981. С. 46.
436 Центр Черевковской волости село Черевково расположено в 160 км севернее Великого Устюга на левом берегу Северной Двины, в XVII в. - в составе Великоустюжского уезда. Ныне село Черевково входит в Красноборский район Архангельской области.
437 Словарь русских иконописцев XI—XVII вв. М., 2003. С. 316; Брюсова В. Г. Русская живопись XVII в. С. 144-145.
438 В писцовой книге 1626 г. в деревне Левонтьевской значился священник местной Никольской церкви Федор Карамзин. См.: РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Д. 507. Л. 31 об. Земский писарь Якунка Карамзин в 1628 г. писал решение Че-ревковского волостного схода по выборам разрубного целовальника. См.: РГАДА. Ф. 141. Оп. 1. Д. 70; цит. по: Богословский М.М. Земское самоуправление на Русском Севере в XVII в. Т. 1. М., 1909. С. 99.
ночтимого святого Прокопия Устьянского для Введенской церкви села Верюги (Бестужево), где хранились мощи святого439. Можно предположить родство Анисима Карамзина с упомянутым Михаилом Анисимо-вым Карамзиным. В пользу черевковского происхождения Анисима Карамзина свидетельствует и то, что село Бестужево расположено сравнительно недалеко от Черевкова (80 км), оба села традиционно были связаны тесными экономическими и родственными связями, их соединял тракт, служивший для жителей Бестужева единственной дорогой, выводящей к Северной Двине. Действия купца Ивана Ермолаева вполне понятны: заказ на икону он разместил в ближайшем к Бестужеву иконописном центре.
В 1666 году царь Алексей Михайлович решил провести масштабные работы по росписи соборов Московского Кремля, села Коломенского и других московских храмов. В Великий Устюг была направлена грамота с указанием разыскать всех иконописцев Великого Устюга и уезда и в срочном порядке в сопровождении пристава направить в Москву для участия в работах440. В 1666—1667 годах под руководством признанного московского иконописного мастера Симона Ушакова в стенных росписях кремлевских храмов приняли участие 12 иконописцев Великоустюж-ского уезда, среди них и трое черевковцев: Лука Фомин Брагин, Иван Григорьев Соснин, Василий Петров Попов441. То есть черевковские мастера составляли четверть иконописцев Великого Устюга и уезда.
Прибыв в Москву 20 июня, они тут же включились в работу. Черев-ковцы участвовали в росписи Архангельского и Успенского соборов, церкви Спаса Нерукотворного в Кремле, царского дворца. Возглавляли бригаду иконописцев Степан Рязанец и Симон Ушаков442.
Работа под руководством таких признанных мастеров как Симон Ушаков и Степан Рязанец не могла не сказаться на росте мастерства провинциальных художников. В 1669 году в отписке устюжского воево-
439 Словарь русских иконописцев XI—XVII вв. С. 316; Верюжский И. Исторические сказания о жизни святых, подвизавшихся в Вологодской епархии. Вологда, 1880. С. 549; Васильев Ю. С. Монастыри и святые Важского края // История и культура Важского края: тез. докл. Вельск, 1992. С. 26; Кольцова Т. М. Северные иконописцы: опыт биобиблиограф. словаря. Архангельск, 1998. С. 12.
440 Успенский А. И. Царские иконописцы и живописцы XVII в. Т. 3. М., 1914. С. 349.
441 Поручная запись посадских людей Великого Устюга. 1666 г. РГАДА. Ф. 396. Оружейная палата. Оп. 1. Ч. 8. Д. 10258. Л. 30. Сведения приводятся по оригиналу, т. к. в публикации данного документа в упомянутой книге Успенского А.И. в названии Черевковской волости допущена ошибка.
442 Успенский А. И. Указ. соч. С. 39, 218, 358; Словарь русских иконописцев XI—XVII вв. С. 104, 498, 632.
290
ды все трое черевковцев упоминаются как иконописцы Устюга Великого третьей статьи443. Правда, к этому времени Василий Попов умер, а Лука Брагин перебрался в Холмогоры444, поэтому в очередную поездку на работы в Москву в составе группы устюжан из 8 человек отправился только один черевковец - Иван Соснин. В 1670 году он принимал участие в росписи царского дворца в Коломенском445.
Следует упомянуть еще об одном черевковце - иконнике Федоре Григорьеве. В переписной книге города Устюга и черных волостей Устюжского уезда 1677—1678 годов на Черевковском погосте значился двор «иконника Федки Григорьева, у него дети Игнашка, Гришка 10 лет, Ивашка - 3 лет»446. В то же время в челобитной устюжского воеводы Гавриила Мышецкого 1666 года о розыске иконописцев для отправки в Москву говорится: «... сыскано в Устюжском уезде иконников... шесть человек, а про достальных... в доездных памятях написано: Стенька Голцов, Поспелко Максимов, Фетка Иконников не сыска-ны...»447. Представляется, что в обоих документах речь идет об одном и том же человеке. Полагаю, что иконник Федор, узнав о предстоящей поездке в Москву, просто-напросто спрятался, поскольку работа в столице была трудной и малооплачиваемой. Так, в 1669 году в челобитной царю устюжские иконописцы жаловались, что, работая в Москве, они «одолжали неоплатными долгами и обнищали и в конец разорились; а женишка наши и детишка на Устюге бродят в миру и питаются Хри-
448
стовым именем» .
Итак, нам удалось выявить в составе иконописцев Великоустюжско-го уезда второй половины XVII века шестерых мастеров Черевковской волости:
Брагин Лука Фомин, Иконников Федор Григорьев, Карамзин Михаил Анисимов, Попов Василий Петров, Попов Иван Ефимов, Соснин Иван Григорьев.
Кроме того, Анисима Карамзина с большой степенью вероятности тоже можно отнести к черевковским иконописцам.
Исходя из вышесказанного, можно предположить тесную связь че-ревковских иконных дел мастеров с художниками Великого Устюга и
443 Успенский А. И. Указ. соч. Т. 4. М., 1916. С. 441.
444 Там же.
445 Успенский А. И. Указ. соч. Т. 2: Словарь. М., 1910. С. 260.
446 РГАДА. Ф. 1209. Поместный приказ. Оп. 1. Д. 15047. Л. 310.
447 РГАДА. Ф. 396. Оружейная палата. Оп. 1. Ч. 8. Д. 10258. Л. 29.
448 Успенский А. И. Указ. соч. Т. 4. М., 1916. С. 441.
Холмогор. Если с Устюгом эта связь не вызывает никаких сомнений, то существование прочных взаимоотношений с Холмогорами подтверждается работой черевковцев Михаила Карамзина и Ивана Попова над иконами Хаврогорской церкви Холмогорского уезда и переездом из Черев-кова в Холмогоры Луки Брагина (вместе с ним перебрался в Холмогоры и устюжанин Евдоким Сабельников).
В свою очередь, наличие связи иконописцев в цепочке волостной центр - уездный центр - столица позволяет говорить о едином культурном пространстве русского государства XVII века, в рамках которого проходило взаимодействие, взаимовлияние и взаимное обогащение всех составляющих этой цепочки.
