III международная социологическая конференция «Продолжая Грушина». Избранные тезисы к секции «Послепротестная Россия: новый курс и новая политика властей, новые форматы политической активности, новый общественный запрос»

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ

III МЕЖДУНАРОДНАЯ СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ «ПРОДОЛЖАЯ ГРУШИНА». ИЗБРАННЫЕ ТЕЗИСЫ К СЕКЦИИ «ПОСЛЕПРОТЕСТНАЯ РОССИЯ: НОВЫЙ КУРС И НОВАЯ ПОЛИТИКА ВЛАСТЕЙ, НОВЫЕ ФОРМАТЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ АКТИВНОСТИ, НОВЫЙ ОБЩЕСТВЕННЫЙ

ЗАПРОС»

Начиная с этого номера, мы публикуем тезисы выступлений участников III международной конференции «Продолжая Грушина», прошедшей в Москве 28 февраля - 1 марта 2013 г. в РАНХиГС (Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации).

Отобранные для публикации материалы познакомят вас с научными поисками наших коллег в актуальных областях социологической науки. Предлагаем вам подборку тезисов к первой секции конференции «Послепротестная Россия: новый курс и новая политика властей, новые форматы политической активности, новый общественный запрос».

УДК 324(470.316)’’2012’’:004:316.334.3

С. А. Бабуркин, Е. В. Михайлова СОЦИАЛЬНОЕ ВОСПРИЯТИЕ ТЕХНИЧЕСКИХ НОВОВВЕДЕНИЙ В ПРОЦЕДУРУ ГОЛОСОВАНИЯ (НА ОСНОВЕ ОПЫТА ВНЕДРЕНИЯ КОИБ ИЗБИРАТЕЛЬНОЙ КОМИССИЕЙ ЯРОСЛАВСКОЙ ОБЛАСТИ)

БАБУРКИН Сергей Александрович - доктор политических наук, председатель Избирательной комиссии Ярославской области, заведующий кафедрой политологии и социологии ЯГПУ им. К.Д. Ушинского. E-mail: [email protected]

МИХАЙЛОВА Елена Валерьевна - кандидат социологических наук, старший преподаватель кафедры политологии и социологии ЯГПУ им. К. Д. Ушинского. E-mail: [email protected]

Ярославская область - один из субъектов Российской Федерации, где в ускоренном режиме осуществляется техническая модернизация избирательной системы, и в частности, внедрение автоматизированного способа голосования и обработки бюллетеней посредством КОИБ в процедуру выборов. 14 октября 2012 года в г. Ярославле состоялись выборы депутатов муниципалитета г. Ярославля шестого созыва, в рамках которых голосование на всех избирательных участках города впервые было организовано с использованием автоматизированных комплексов обработки избирательных бюллетеней (далее - КОИБ).

Для выявления реакции ярославских избирателей на внедрение КОИБ центром социально-политических исследований ЯГПУ им. К.Д. Ушинского по заказу Избирательной комиссии Ярославской области было проведено социологическое исследование: «Ярославские избиратели о технических нововведениях в работе избирательных комиссий и доверии к выборам».

167 _

Исследование проходило в период с 15 по 18 октября 2012 года, в нем приняли участие 395 жителей г. Ярославля, проголосовавших на выборах депутатов муниципалитета г. Ярославля 14 октября 2012 года. Метод исследования - телефонный опрос.

Результаты проведенного исследования указывают на однозначно позитивный характер социального восприятия внедрения технических нововведений в процедуру голосования.

Переход на новую автоматизированную процедуру голосования стал для ярославцев комфортным, не доставив ощутимых неудобств - жалобы на затруднения при использовании КОИБ носили единичный характер. У подавляющего большинства ярославцев, пришедших на выборы 14 октября 2012 года - 97% - никаких затруднений при использовании КОИБ не возникло.

К дню проведения выборов большинство ярославцев (70%) были осведомлены о том, что голосование будет осуществляться посредством КОИБ. Наиболее эффективным средством информирования избирателей стали региональные СМИ, второй по уровню целевой достижимости источник - информация, содержащаяся в приглашениях на выборы.

Автоматизированную систему голосования и подсчета голосов ярославцы оценили не только как достаточно удобную для избирателя, но и сочли ее более надежной, чем ручная обработка бюллетеней с точки зрения обеспечения точности и достоверности результатов выборов. Распределение ответов на вопрос об объективности результатов подсчета голосов с использованием КОИБ указывает на предпочтительность новой автоматизированной процедуры:

- большинство (55%) указали, что использование КОИБ повысило точность подсчета голосов, т.к. был полностью исключен «человеческий фактор»;

- каждый пятый (20%) отметил, что использование КОИБ никак не повлияло на результаты подсчета голосов.

Уровень недоверия и сомнений в достоверности подсчета голосов посредством КОИБ весьма незначителен - подозрения в возможности подтасовки результатов голосования при помощи КОИБ возникли у 6% ярославских избирателей.

В целом, относительно перехода на автоматизированную систему голосования ярославцы высказали последовательную, непротиворечивую позицию - поскольку использование КОИБ не вызывает каких-либо неудобств и исключает человеческий фактор при подсчете голосов, переход на автоматизированную систему голосования получил высокий уровень поддержки. Положительно отнеслись к внедрению КОИБ, считая данную меру целесообразной и оправданной 66% ярославских избирателей; восприняли внедрение КОИБ безразлично, без очевидного «негатива» 29%. Уровень социального неприятия внедрения КОИБ в процедуру голосования объективно низок - о своем однозначно негативном отношении к данной мере заявили 5% опрошенных.

Необходимо отметить, что бесконфликтному переходу на автоматизированную процедуру голосования в немалой степени способствовал такой фактор, как высокий уровень доверия ярославцев избирательной системе. Совокупный уровень общественного доверия избирательным комиссиям, рассчитанный по позициям «полностью доверяю» и «скорее доверяю» по результатам данного исследования составил 69%, что почти в 3 раза превышает совокупный уровень недоверия (23%). Сравнивая результаты настоящего исследования с результатами предыдущего замера отношения жителей г. Ярославля к избирательному процессу (ноябрь 2011 года), невозможно не заметить значительного усиления значимости выборов как способа демонстрации отношения общества к власти - в ноябре 2011 года на нее указали 48% ярославцев, а в октябре 2012 года - 91%. Итоги выборов депутатов

168

Государственной Думы РФ, выборов мэра г. Ярославля 2011-2012 гг. укрепили ярославцев в мысли о том, что выборы - это способ продемонстрировать власти свое недовольство, и что этот способ действительно «работает» - недовольство фиксируется честно и объективно. В силу этих обстоятельств ярославские избиратели рассматривают переход на автоматизированную систему голосования и подсчета голосов исключительно в его целевом аспекте - как инструмент технического и организационного усовершенствования избирательного процесса, и не склонны связывать с данным нововведением гипотетическую возможность подтасовки результатов голосования.

УДК 324-051(476.2):316.334.3

А. А. Злотников

ТИПОЛОГИЯ ИЗБИРАТЕЛЕЙ (ПО РЕЗУЛЬТАТАМ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ В ГОМЕЛЬСКОЙ ОБЛАСТИ)

ЗЛОТНИКОВ Андрей Анатольевич - кандидат социологических наук, доцент Гомельского государственного технического университета им. П.О. Сухого. E-mail: [email protected]

Объектом исследования выступали совершеннолетние жители Гомельской области, при отборе респондентов использовалась квотно-пропорциональная выборка. Доверительная вероятность 95%. Статистическая ошибка выборки 2,5 %. Полевые работы были проведены перед выборами в белорусский Парламент в июне-августе 2012 года. Опрос производился по месту жительства, учебы и работы респондентов.

Результаты социологического опроса говорят о низком уровне политизированности электората Гомельской области. Респонденты не испытывают потребности в изучении специфики работы законодательной власти. Только 3% опрошенных отмечают, что они хорошо знают, какую работу депутат Палаты представителей Национального собрания проводит в их округе, 26% - знают частично, а 71% - совсем не знают. Нет ярко выраженного стремления у граждан Гомельской области к изучению содержания работы депутатов, представляющих их округа.

Полученные результаты свидетельствуют, что решение о выборе конкретного кандидата в депутаты формируется у избирателей Гомельской области за несколько дней до выборов или даже в день выборов на избирательном участке.

Для нашего исследования целесообразной является типология избирателей, включающая три кластера респондентов в зависимости от степени их готовности участвовать в предстоящих выборах.

О своем участии в предстоящих выборах депутатов Парламента - Палаты представителей Национального Собрания Республики Беларусь заявили 59% граждан. К группе «неопределившихся», т.е. тех, кто еще не принял окончательного решения о своем участии в парламентских выборах, по данным нашего исследования можно отнести около трети респондентов - 30%. К третьей группе относятся те респонденты, которые однозначно решили проигнорировать выборы и не принимать участие в голосовании; их всего 11%.

Для первой группы респондентов («участвующих») основные мотивы участия в выборах следующие: патриотизм и гражданский долг («считаю участие выборах своим патриотическим и гражданским долгом»); традиционализм («всегда участвую в выборах»); мотивация

169

соучастия («хочу помочь, оказать поддержку своему кандидату»); рационально-экономический («на организацию и проведение выборов затрачены большие финансовые средства и усилия людей»; мотив заинтересованности («мне нравится участвовать в политическом процессе и т.д.»).

При анализе категории «неопределившихся», кроме социально-демографических аспектов важнейшим фактором, который оказывает влияние на готовность участвовать в выборах депутатов Парламента, является степень удовлетворенности некоторыми условиями социальной жизнедеятельности.

Следует отметить, что в структуре «неопределившихся» почти в два раза ниже (8%), чем в целом по выборке (15%), удельный вес респондентов, которые знают, кто является территориально депутатом Парламента в округе его местожительства.

Третья категория респондентов, которую мы выделили по итогам исследования, собирается проигнорировать выборы. Данную группу образовали 11% респондентов. По своим социально-демографическим признакам эта группа имеет ярко выраженный гендерный дисбаланс. Так, в эту группу входит почти в 2 раза больше мужчин. В разрезе возрастных характеристик наименьшую готовность идти на выборы выражают молодые люди. Образовательный уровень данной категории респондентов подтверждает закономерность: чем ниже степень образования, тем выше число респондентов, которые готовы проигнорировать выборы. По социальному статусу среди тех, кто предполагает проигнорировать выборы, больше всего безработных (33%), предпринимателей (28%) и студентов (19%). Самый низкий показатель среди работников бюджетной сферы (5%) и пенсионеров (9%).

Результаты нашего исследования говорят о том, что в структуре тех, кто собирается проигнорировать выборы, минимален удельный вес т.н. «протестного электората». Скорее всего представители «протестного электората» оценивают политическую обстановку в Беларуси как «плохую» или «очень плохую»; они совершенно или скорее не согласны с тем, в каком направлении в стране развиваются дела; полностью или скорее не доверяют Президенту Республики Беларуси. Число таких людей среди «игнорирующих» выборы колеблется от 12% до 9%. В общем объеме выборки удельный вес указанных респондентов может составить около 1%.

Исследование позволяет определить условия, от которых зависит выбор того или иного кандидата. Так, основными факторами, по определению самих респондентов, являются деловые, личностные качества, а также опыт хозяйственно-распорядительной деятельности и экономическое образование. Отвечая на вопрос анкеты о возможной профессиональностатусной характеристике кандидата в депутаты, почти половина (49%) респондентов высказали мнение, что «мне не важна его профессия, должность, а главное - деловые качества». По 12% участников опроса предположили, что, скорее всего, проголосуют за руководителя, хозяйственника и экономиста. Незначительной популярностью в целом среди респондентов пользуются юристы (6%) и политики (5%). Почти каждый десятый (8%) указал, что ему все равно, какой статус или профессия у кандидата в депутаты.

В очень слабой степени на выбор избирателя влияет политическая принадлежность кандидата в депутаты. В сумме только 19% респондентов указали на определенные политические симпатии, но вместе с тем, если проанализировать эти данные в разрезе конкретных партий, то только одну из них упомянули всего 5% респондентов, а три из них по 3% опрошенных. Наибольшее число упоминаний (5%) принадлежит Республиканской партии труда и справедливости. Правомерно предположить, что не каждый из этой группы респондентов знает программу, лидера, представителей данной партии и ее конкретную деятельность. Следует констатировать тот факт, что в соответствии с данными Института

170

социологии НАН Беларуси [1] популярность политических партий имеет разброс среди избирателей от 2% до 0,1%.

Низкая популярность политических партий, как в нашей области, так и в республике целом объясняется целым комплексом факторов. На наш взгляд, основные это: недоверие людей по отношению к партиям и их возможностям решать конкретные жизненные проблемы; низкий уровень интереса граждан к деятельности партий; отсутствие у политических партий ярко выраженных политических лидеров, их несменяемость; отсутствие у политических партий каналов информирования о своей деятельности; неясность и неконкретность идеологических платформ и политических программ для большинства избирателей и т.д.

Полученные результаты свидетельствуют о том, что на решение о выборе конкретного кандидата в депутаты у избирателей существенно влияет информация о деловых и личностных качествах кандидатов, среди которых особое место занимают качества, присущие современным белорусским руководителям (хозяйственникам), имеющим положительный опыт решения проблем экономического характера. Существенную роль при принятии решения будет иметь наличие информации о том, каким образом кандидат в депутаты парламента будет решать проблемы социальной и личной жизнедеятельности, наиболее беспокоящие электорат: инфляция, рост цен; пьянство, наркомания; цены на коммунальные услуги; обеспеченность жильем, работа служб ЖКХ. Важным фактором успеха, на наш взгляд, является идентификация кандидата со своими избирателями, на основе общих ценностей: семья, здоровье, материальный достаток, любовь, хорошие друзья. Также большое значение имеет демонстрация знания и понимания разрешения ключевых социальных проблем, которые беспокоят граждан: наркомания; пьянство; инфляция и рост цен; коррупция; цены на коммунальные услуги; решение жилищной проблемы и бюрократизм. Учитывая «апартийность» избирателей нецелесообразным представляется акцент на партийной принадлежности и партийных программах.

Литература

1 Котляров И. В. Политические партии Беларуси: миф или реальность // Институт социологии НАН Беларуси : [веб-сайт]. 2012. 21 марта. URL: http://socio.bas-net■bv/artdetailed■php?id=28■

323.22(470+571):316

А. В. Кинсбурский ПРОБЛЕМЫ ВЗАИМОСВЯЗИ УРОВНЯ ПРОТЕСТНОЙ АКТИВНОСТИ И СОЦИАЛЬНОЙ НАПРЯЖЕННОСТИ

КИНСБУРСКИЙ Александр Владимирович - кандидат философских наук, ведущий научный сотрудник Института социологии РАН, исполнительный директор Центра исследований общественного мнения «Глас народа». E-mail: alex [email protected]

171

В отечественной общественной науке и в обыденном сознании массовую протестную активность принято связывать с повышенной социальной напряженностью. Именно поэтому спад протестного движения в настоящее время по сравнению с периодом годичной давности (конец 2011 - первая половина 2012 гг.) нередко пытаются объяснить снижением социального напряжения в столице и других крупных городах страны. Так ли это на самом деле, и можно ли на основе эмпирических данных зафиксировать прямую зависимость уровня протестной активности и социальной напряженности в российских регионах?

Для ответа на этот вопрос проанализируем некоторые результаты экспертных опросов, проведенных Центром региональной социологии и конфликтологии Института социологии РАН в мае-июне 2012 года в ряде «проблемных» регионов страны - Республика Башкортостан, Республика Дагестан, Республика Татарстан, а также в Московской области.

Таблица 1 Средние оценки актуального (2012 г.) и прогнозируемого (на 2013, 2014 гг.) уровня социальной напряженности в регионах по шкале от +3 (значительный уровень стабильности) до -3 (множественные открытые конфликты), где 0 - «фоновый» уровень напряженности

Регион 2012 г. 2013 г. 2014 г.

Республика Башкортостан + 1.31 + 0.88 + 078

Московская область + 0.74 +0.40 + 0.07

Республика Татарстан + 0.60 + 030 + 0.26

Республика Дагестан - 0.05 - 0.16 - 0.07

Как видно из таблицы 1, на момент проведения опроса ситуация во всех регионах, кроме Дагестана, в целом была спокойной, стабильной: средние оценки располагаются в положительной части шкалы. В Дагестане средняя оценка близка к нулю, что означает «фоновую социальную напряженность» в республике. Прогнозные оценки во всех регионах выглядят более пессимистично, чем актуальные, однако также располагаются в основном в положительной части шкалы (кроме Дагестана). Таким образом, согласно полученным экспертным оценкам, проблема социальной напряженности и конфликтности относительно актуальна только в Республике Дагестан. В остальных регионах, где проходило исследование, эта проблема носит скорее скрытый, латентный характер.

Для выявления представлений о том, как проявляется напряженность, конфликтность в регионах, экспертам в открытой форме был задан вопрос: «Как конкретно, в какой форме, прежде всего, проявляется конфликтность, напряженность в вашем регионе?».

В Республике Башкортостан напряженность проявляется, в первую очередь, в протестном голосовании на выборах (имеются в виду прошедшие в 2011 г. выборы на федеральном уровне - в Госдуму и Президента РФ и предстоящие в 2014 г. выборы Президента РБ), в противостоянии местных элит, в идеологических проявлениях религиозного (исламского) экстремизма.

В Московской области социальная напряженность, конфликтность проявляется, прежде всего, на почве межнациональных отношений, точнее, отношений между коренным населением и мигрантами из «южных» республик. Сказывается также снижение уровня жизни и рост безработицы, невнимание властей к решению экологических проблем. Основные проявления напряженности - митинги и протестное голосование на выборах.

В Республике Татарстан, по мнению экспертов, наблюдаются незначительные проявления напряженности, конфликтности в виде межэтнических конфликтов, идеологических проявлений религиозного экстремизма, а также митингов, протестного голосования на выборах, бытовых конфликтов.

172

В Республике Дагестан ситуация иная: относительно высокий уровень напряженности, конфликтности связан, в первую очередь, с наличием экстремистского, террористического бандподполья. Основные формы проявления напряженности, по мнению экспертов, следующие: конфликт традиционного и нетрадиционного ислама, противостояние местных элит, конфликты по поводу земельных отношений, проявления идеологии экстремизма и терроризма.

Как можно заметить, массовые акции протеста - митинги, демонстрации и т.д. - лишь одна из форм проявления социальной напряженности в регионах, более характерная для Московской области и Татарстана. В сравнительно благополучном Башкортостане напряженность выражается, в первую очередь, в протестном голосовании на выборах, в относительно неблагополучном Дагестане - в экстремистских, насильственных действиях (взрывах, убийствах, захвате заложников и т.п.).

Таблица 2 Определяющие факторы роста социальной напряженности в регионах (в % от числа экспертов в каждом регионе)

Факторы Республика Башкортостан (п1=35) Московская область (п2=33) Республика Татарстан (п3=23) Республика Дагестан (п4=40)

Коррупция, преступность 31 21 35 61

Социальное неравенство, расслоение 20 30 26 53

Спад производства, безработица 14 18 22 47

Неэффективное управление регионом 20 12 13 29

Борьба региональных элит за власть 31 15 9 18

Внутриконфессиональные отношения 9 6 9 34

Межнациональные отношения 14 15 26 0

Миграционные процессы 9 39 17 11

Нищета, бедность 9 18 22 8

Алкоголизм, наркомания 17 9 17 0

Межконфессиональные отношения 6 15 4 11

Экологические проблемы 6 3 4 11

Наряду со специфическими факторами социальной напряженности в каждом регионе можно выделить и общие причины ее роста: это, прежде всего, коррупция, социальное неравенство, спад производства, борьба региональных элит за власть и другие последствия неэффективного управления регионом.

Основные выводы из анализа полученных экспертных оценок:

1 В представлениях региональных экспертов социальная напряженность и протестная активность - это связанные, но не тождественные явления. Между ними нет прямой связи: высокая напряженность не обязательно вызывает массовые протестные действия, а массовая протестная активность не всегда предполагает высокую социальную напряженность. Характерным примером в данном случае можно считать массовые митинги и демонстрации в Москве, проходившие на фоне относительно низкой социальной напряженности не только в других городах, но и среди основной массы москвичей.

2 В принципе возможны четыре типа сочетания уровня социальной напряженности и протестной активности:

- низкая напряженность и низкая активность (стабильная, спокойная ситуация);

173

- низкая напряженность и высокая активность (локальные проявления конфликтов);

- высокая напряженность и низкая активность (фрустрация, аномия);

- высокая напряженность и высокая активность (кризисная ситуация).

3 Формы проявления (показатели) социальной напряженности во многом зависят от ее уровня: чем выше социальная напряженность, тем жестче, радикальнее формы ее проявления вплоть до массовых акций гражданского неповиновения и вооруженного сопротивления представителям власти.

УДК 324(470+571)’’2011/2012:316.334.3

И. А. Климов.

ДВИЖЕНИЕ НАБЛЮДАТЕЛЕЙ (СЕЗОНА 2011-12 гг.)

КАК СПЕЦИФИЧЕСКАЯ ФОРМА СОЦИАЛЬНОЙ МОБИЛИЗАЦИИ:

ПОСТАНОВКА ВОПРОСОВ

КЛИМОВ Иван Александрович - кандидат социологических наук, доцент факультета социологии НИУ ВШЭ, старший научный сотрудник ИС РАН. E-mail: klimov [email protected]

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Уличные протесты в связи с выборами в Государственную Думу и выборами Президента РФ стали едва ли не главным политическим и социальным феноменом 2011-12 годов. Они взбудоражили не только российское общество, но и профессиональных исследователей: на сегодняшний день известно о нескольких десятках исследований, посвященных акциям протеста. Вместе с тем, в стороне от внимания исследователей оказалась другая, но сопряженная с протестами практика - участие «гражданских» наблюдателей в федеральных, а затем - и региональных выборах. Масштабное участие гражданских наблюдателей в электоральной кампании 2011-12 года мы условно называем «движением наблюдателей» (одна из задач проекта - определить, насколько корректна именно такая классификация данной практики).

Наш интерес к данному феномену связан с ощущением социологической уникальности возникшего сообщества наблюдателей. Во-первых, наблюдатели и их активность стали важным (если не ключевым) фактором протестной мобилизации. Во-вторых, это редкий - для нашей страны - пример именно политической активности людей и их самоорганизации. В-третьих, особенности развития «движения наблюдателей» и связанный с ним событийный ряд заставляют сомневаться в осмысленности модного методологического различения «онлайн» и «оффлайн» применительно к процессам самоорганизации и рождения низовых инициатив. В конечном итоге мы хотим получить для себя ответ - каким образом «движение наблюдателей» корреспондировало с «движением уличного протеста», какие факторы повлияли на формирование и развитие «движения наблюдателей», что оно собой представляло в период федеральных выборов, и как, под влиянием каких факторов оно трансформируется сейчас.

Мы предполагаем проверить некоторые априорные предположения, в частности:

174

1 Практика гражданского контроля закреплена законодательно, что предоставило возможности для легалистского гражданского движения. Изменения в законодательной и нормативной базе, которые могут затронуть и роль наблюдателей, возможно станут фактором демобилизации и деинституционализации движения. Одновременно могут появляться иные, менее легалистские формы гражданской активности.

2 Массовое вовлечение граждан в практики гражданского контроля на выборах 2011-12 годов привело к формированию сообщества наблюдателей. Однако можно ли говорить о существовании именно социального движения - в специфически социологическом значении этого концепта?

3 Сообщество наблюдателей и координирующие организации занимались не только организацией и образованием наблюдателей, но также вели идеологическую работу: создавали систему значений, осмысляли политическую ситуацию в специфической перспективе и в специфических терминах, легитимировали практику наблюдения на выборах среди вовлеченных в предвыборные политические процессы россиян. Соответственно, можно ли описывать сообщество наблюдателей как одну из форм саморефлексии протестного движения и оппозиции, т.е. как спонтанный «институт» идеологической работы в протестном движении?

4 События 2011-12 года продемонстрировали феномен «политической моды», и появление сообщества наблюдателей тому пример. Между выборами происходила двойная динамика: рост численности наблюдателей и одновременно снижалась уверенность в успешности, результативности работы наблюдателей. Каковы были способы разрешения, объяснения этой противоречивой динамики внутри сообщества наблюдателей?

5 В период между выборами возникли тематические социальные сети, дружеские сети, были практики поддержки этих сетей. Не очень понятно, в поствыборный период сохранились ли эти сети и преобразовались ли они в иные формы солидарностей?

6 Сообщество наблюдателей неизбежно трансформируется (а в некоторых случаях и распадется) под действием двух факторов: 1) внутренняя политическая и идеологическая дифференциация, 2) политическая ангажированность и коррумпированность «ценностно правильным выбором» в ущерб защите и развитию процедуры - голосование, гражданский контроль, судебное разбирательство, контроль исполнения решений. Тем не менее, вполне реальна более серьезная угроза: Центризбирком планирует ограничить деятельность наблюдателей на избирательных участках.

УДК 323.2-057.875(470+571):316

Л. В. Рожкова ОСОБЕННОСТИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ АКТИВНОСТИ СОВРЕМЕННОЙ СТУДЕНЧЕСКОЙ МОЛОДЕЖИ

175

РОЖКОВА Лилия Валерьевна - кандидат социологических наук, доцент, доцент Пензенского государственного университета. E-mail: mamaeva [email protected]

Проблема политической активности современной молодежи все больше привлекает внимание ученых, что обусловлено потребностью включения молодого поколения в процессы социально-экономического и социально-политического преобразования страны. В целом сегодняшнее отношение российской молодежи к политическому участию характеризуется следующими чертами: общая неопределенность, противоречивость политических ориентаций и предпочтений; низкий интерес к политике; в целом низкий уровень доверия ко всем политическим институтам, за исключением фигуры президента; низкий уровень реального участия в политических и общественных инициативах [1, с. 57-57]. Однако исследования ИС РАН опровергают полную аполитичность молодежи. Так, каждый десятый молодой респондент (11%) интересуется аналитическими программами о политической и экономической жизни страны; причем 51% опрошенных программы политической направленности смотрят периодически. Также достаточно большая часть респондентов черпают информацию из Интернета. Вместе с тем по данным исследований доля молодежи, непосредственно участвующих в политической деятельности составляет 1-2%; 14% респондентов активно интересуются политикой [2, с. 60]. С одной стороны эти данные говорят о том, что современная молодежь старается быть в курсе всех происходящих событий, однако кроме политики, у нее есть и другие области приложения активности (учеба, создание семьи и др.). Как справедливо отмечают социологи, проблема «аполитичности» российской молодежи связана не только с социальными трансформациями в России, но и обусловлена влиянием советского прошлого, сопровождается тенденцией деидеологизации как населения в целом, так и молодежи в частности [2].

С целью изучения отношения молодежи к политике и политическому активизму был проведен ряд социологических исследований. По данным социологического исследования, проведенного среди студентов г. Пензы (2009г., n=270), 78% респондентов участвуют в выборах как избиратели; 25% постоянно интересуются политической информацией, 18% имеют определенную политическую ориентацию, позицию. Материалы исследования 2012 года среди студенческой молодежи г. Пензы и г. Уфы подтвердили выявленные тенденции. Так, электоральная активность студенческой молодежи достаточно высока - 75% студентов участвуют в выборах. По материалам качественных социологических исследований установлено, что аполитичность студенческой молодежи связана с их неуверенностью в возможности влияния на государственные решения путем участия в политических мероприятиях. Около пятой части респондентов (19%) постоянно интересуются политической информацией; 53% интересуются ею от случая к случаю. Только 5% студентов являются активистами политической партии, движений. По результатам исследования юноши, в большей мере, чем девушки имеют определенную политическую ориентацию, как правило, постоянно интересуются политической информацией. Вместе с тем, девушки в большей степени, чем юноши принимают участие в выборах. Данные социологических исследований показали, что студенты с высокой степенью успеваемости, высокообразованными родителями чаще интересуются политикой, чем студенты с небольшими социальными ресурсами.

Среди основных причин аполитичности студенческой молодежи выделяются неуверенность в том, что личное участие может на что-то повлиять (68% респондентов); отсутствие интереса к политике (27%); недоверие к политикам, низкий престиж многих из них (38%); наличие других, более значимых интересов (18%); слабая осведомленность о политических явлениях, событиях (25%); безразличие к политике как к делу, далёкому от жизненных проблем (18%); отношение, что «политика - грязное дело», лучше держаться от неё подальше (18%).

176

Данные проведенных социологических исследований и вторичный анализ общероссийских исследований позволили выявить особенности политического сознания и политических ориентаций студенческой молодежи. Полученные результаты говорят о неопределенности, противоречивости политических ориентаций студенческой молодежи. Единственное исключение составляет высокий уровень поддержки выборов. Также отмечается низкая вовлеченность студентов в политические организации (партии и движения); низок уровень участия студентов в различных акциях протеста (митинги, демонстрации, пикеты и др.). В целом современная студенческая молодежь демонстрирует достаточно высокий уровень аполитичности, где основной причиной выступает неуверенность молодежи в том, что их личное участие может на что-то повлиять.

Литература

1 Гудков Л. Д., Дубин Б. В. Зоркая Н. А.. Молодежь России. М. : Москов. шк. полит. исследований, 2011. 96 с.

2 Молодежь новой России: ценностные приоритеты : аналит. доклад ИС РАН : [подготовлен в сотрудничестве с Представительством Фонда им. Ф. Эберта в РФ]. М., 2007.

323.2(470+571):004.738.5-051:316

В. В. Титов

ПОЛИТИЧЕСКАЯ САМОИДЕНТИФИКАЦИЯ И МОДЕЛИ ПРОТЕСТНОГО ПОВЕДЕНИЯ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ РУНЕТА (ПО МАТЕРИАЛАМ КОНТЕНТ-АНАЛИЗА СОЦИАЛЬНЫХ

СЕТЕЙ «ВКОНТАКТЕ» И FACEBOOK)1

ТИТОВ Виктор Валериевич - кандидат политических наук, доцент кафедры политологии Московского государственного гуманитарного университета имени М.А.Шолохова. E-mail: [email protected]

Одной из актуальных проблем современной российской политической социологии являются сложные, нелинейные процессы трансформации политической идентичности и базовых установок политического поведения различных сегментов российского общества. Сегодня, в условиях динамичной эволюции информационного ландшафта России, одним из ключевых инструментом формирования политической самоидентификации российских граждан выступают Интернет-коммуникации. Бурное развитие Рунета как многомерного социокультурного пространства способствует не только становлению «виртуальных» идентичностей (и корреспондирующих с ними сетевых сообществ), но и ретрансляции сетевых идентификационных установок в «реальные» политические практики и модели политического поведения.

1 Исследование выполнено в рамках проекта «Формирование национально-гражданской идентичности российской молодежи: политико-психологический и социокультурный анализ», поддержанного грантом

Президента РФ МК-7467.2013.6.

177

Проведенный нами в октябре 2012 - январе 2013 гг. качественный контент-анализ охватывал 200 профайлов пользователей социальной сети «ВКонтакте», 114 профайлов пользователей Facebook, 38 сообществ, ориентированных на политическую тематику. Результаты данного исследования позволяют говорить о том, что всё более значимой инструментальной функцией Рунета становится политическая мобилизация и моделирование различных, в том числе протестных, моделей политического поведения пользователей Сети.

Всплеск протестной активности ряда социальных слоёв российского общества (жители двух «столиц», молодежь) нашел свое отражение и в пространстве Рунета. При этом на данный момент, основываясь на результатах исследования, можно говорить о формировании контуров трех различных по своему генезису и проявлениям моделей политического протеста российских «юзеров».

Первая модель поведенческой репрезентации - имитационная («подражательная») - как правило характеризуется неявными, эпизодическими признаками протестной активности (часто первоначально закамуфлированной под социальную апатию или сетевой юмор), которая ограничивается исключительно социально-сетевым пространством и обусловлена событийным контекстом. Пользователь проявляет элементы «риторики протеста» нерегулярно, исключительно в пространстве социальной сети, как правило, среди своих сетевых «друзей» (комментарии, перепосты, «лайки», обсуждение наиболее крупных акций).

Вторая модель поведенческой репрезентации протеста носит конфликтно-сетевой характер: пользователь «погружен» в протестную социально-политическую проблематику и выполняет функцию активного распространения соответствующей информации в социальной сети. Немаловажно, что при определенных обстоятельствах, резонансных событиях он готов к активному участию в массовых акциях социального и политического протеста. Вместе с тем, деятельность такого «юзера» часто носит проблемно-фокусированный характер: в центре его интереса находятся одна-две наиболее острые проблемы или ситуации, связанные с протестом.

Третья модель поведенческой репрезентации протеста носит более выраженный конфликтно-мобилизационный характер. Социальные сети в этом случае - инструмент мобилизации «виртуального» сообщества, способ его «материализации» во внесетевом пространстве, механизм искусственного поддержания протестных настроений среди периферийных сегментов [1, с.83]. Нередко представители такой поведенческой модели претендуют на «виртуальное политическое лидерство» в определенных сетевых сообществах и готовы к системным (при определенных обстоятельствах - даже локальным) неконвенциональным действиям.

Немаловажно, что становление различных моделей сетевого протеста происходит в условиях частичного «размывания» традиционных для российского политического поля самоидентификаций («левые», «либералы», «путинское большинство») и формирования альтернативных проблемно-фокусированных эластичных идентичностей, динамика которых обусловлена не устойчивыми политическими предпочтениями пользователей, а информационно-политической и социальной «повесткой дня». Этот процесс сопровождается структурной трансформацией информационной палитры Рунета, интенсивным переходом от «вертикальных» (сайты) схем к более динамичным и вариативным форматам коммуникативного взаимодействия: горизонтальным (социальные сети) и диагональным (блогосфера).

При этом анализ специфики российского «сетевого протеста» позволяет говорить как минимум о двух различных системах «мотивационных координат» пользователей Рунета. Первая связана с определенной, сформировавшейся в 2009-2011 гг. «модой на протест» (не только политический, но и социальный), которая должна интерпретироваться скорее не как

178

стратегия долгосрочного политического поведения, а в ракурсе поиска новых паттернов самоидентификации «юзеров» [2, с.88]. В основании конфликтных моделей политического поведения, формирующихся в сети, лежит несколько иная мотивация, связанная с отсутствием устойчивых ценностно-смысловых и символических структур и аморфностью «образа будущего» в политическом сознании значительного числа российских юзеров.

Литература

1 Бродовская Е. В. Протестная активность москвичей : опыт эмпир. исследования (2011 г.) // Материалы 6 Всерос. конгр. политологов «Россия в глобальном мире: институты и стратегии политического взаимодействия». М., 2012

2 Молодежь Москвы : ценност. приоритеты, стратегии поведения и перспективы развития / под ред. Нечаева В. Д. М., 2012

179

Похожие темы научных работ по социологическим наукам , автор научной работы —