CC BY
252
УДК 94(47).02-3 Э.А. МИНАКОВА
кандидат исторических наук, профессор, кафедра истории России, Орловский государственный университет Е-mail: [email protected]
UDK 94(47).02-3 E.A. MINAKOVA
Candidate of History, Professor, Department of History of
Russia, Orel State University Е-mail: [email protected]
ИГОРЬ СТАРЫЙ В ГЕНЕАЛОГИЧЕСКОМ АСПЕКТЕ ДРЕВНЕРУССКОЙ ИСТОРИОСОФИИ IGOR THE OLD IN THE GENEALOGICAL ASPECT OF ANCIENT RUSSIAN HISTORIOSOPHY
Cтатья посвящена исследованию зарождения и начального периода становления историософских представлений в великокняжеском семействе и официальной государственной идеологии. Проблема рассматривается лишь в одном, генеалогическом аспекте формировавшихся историософских представлений в Древней Руси X-XI вв. Большое внимание уделено роли великого князя русского Игоря Старого в генеалогии Рюриковичей.
Ключевые слова: Древняя Русь, Игорь Старый, древнерусская историософия, генеалогия Рюриковичей.
The article is devoted to the origin and initial period of the historiosophical performances in the Grand Duke's family and the official state ideology. The problem regarded only in one aspect of evolving of historiosophical genealogical representations in ancient Russia of X-XI centuries. A lot of attention given to the role of the great Russian duke Igor the Old in the genealogy of the Ryurikoviches.
Keywords: Ancient Russia, Igor the Old, ancient Russian historiosophy, genealogy of the Ryurikoviches.
Интерес к древнерусской истории, к истории Древней Руси домонгольского периода, в частности в дохристианские и раннехристианские века в настоящее время заметно возрастает. Достаточно обратить внимание на исследования последних десятилетий Г.С. Лебедева [1], В.Я. Петрухина [2, 3, 4], М.Б. Свердлова [5], А.С. Королева [6, 7, 8], А.А. Горского [9, 10] и др. Сохраняют свою бесспорную значимость и ставшие классическими исследования А.А. Шахматова [11] и Б.А. Рыбакова [12]. В рамках указанной эпохи историко-культурная проблематика, а также проблематика мировоззрения, закладывавшиеся в те далекие времена, основы российской ментальности начинают вызывать повышенное внимание. Сложность и интерес этого аспекта древнерусской истории в том же, в чем в значительной мере заключается вообще наша история, положение России между Западом и Востоком. Зарождение Руси - государства, страны и народа -между уже сформировавшимися ранее цивилизациями Средневековой Европы, Византии, Хазарским каганатом, кочевым миром порождали у ее элиты, у наиболее активной, ведущей части древнерусского населения вполне естественную потребность в определенном «проекте», образце государственного строительства и цивилизационного развития. Этот «проект» рождался в значительной мере спонтанно из стихийно складывавшейся, выражаясь современным научным языком, «парадигмы» восприятия мира, окружавшего Русь в 1Х-Х1 вв. Речь идет о неких идеологических основах мировосприятия в целом и самоопределении в нем Руси и русского народа, о перспективах его судьбы, об осмыс-
лении намечавшегося вектора ее развития. Именно этот аспект древнерусской истории, первичные идеологические установки и представляют для меня интерес в настоящей статье. Отчасти проблематики моей темы касаются в своих работах Б. А. Рыбаков [12], Б. А. Романов [13], В.В. Долгов [14, 15]. Проблема формирования историзма в мировоззрении древнерусского человека поднимается и рассматривается в интересной книге В.В. Милькова [16]. Генеалогический контекст настоящей статьи предопределяет и мое внимание к историко-генеалогическим исследованиям Е.В. Пчелова, посвященным Рюриковичам (в общем и персональном масштабах) [17, 18, 19, 20].
Как известно, древнейшим отечественным историческим источником по истории России вообще и Древней Руси в частности является «Повесть временных лет», составленная в первом десятилетии XII в. Однако «Повесть временных лет» является не просто летописью, как часто ее называют для краткости в исторической литературе, подчас даже в строго научной, в ней с совершенной очевидностью заложена достаточно стройная концептуальная конструкция, можно сказать, идеология, осевая линия которой выражена в самом официальном наименовании этого древнерусского труда - «Повесть временных лет о том, откуда пошла быть русская земля и кто первее начал в Киеве княжити». Иными словами, «Повесть временных лет» является, пользуясь современным научным языком, научным исследованием, выполнявшим определенный социально-политический заказ. Автор ее, что совершено очевидно, провел скрупулезную селекцию имевшегося в его рас-
© Э.А. Минакова © Е.А. Minakova
поряжении доставшегося ему летописного материала предшественников от 1Х-Х1 вв. На это обратил особое внимание Б.А. Рыбаков [12, с.].
Независимо от важнейшего события в осмыслении истории крещения Руси, фактически (быть может, не специально и не преднамеренно) Иларион «конструирует» историю Руси на генеалогически-династической основе. В его трактовке великие князья русские, от «старого Игоря» до «мудрого Ярослава», как династия предстают в мировой истории победоносными и храбрыми воителями [16, с. 234; 21, с. 32]. Это и есть определяющий и основополагающий стержень исторического значения и славы Руси и Русской земли. В таком контексте крещение Руси Владимиром обусловлено генетически-династической историософией, т.е. его исторический смысл предопределен историческими качествами предков Владимира Равноапостольного и Ярослава Мудрого, разумеется, прежде всего (что вполне логично), родоначальника династии Игоря Старого, как бы заложившего своего рода «генетическую программу» рода и династии. Поэтому, хотя «слово» Илариона посвящено крещению Руси и прославлению Владимира Равноапостольного, а также Ярослава Мудрого, однако значимость этого акта приобщения Руси к христианскому миру обусловлена военным величием Руси, созданным предками Владимира Равноапостольного, начиная с Игоря Старого. «Державное», «военное величие» Руси - вот ее исторические корни, основополагающая историческая сущность и, таким образом, в известной мере, смысл ее существования.
Митрополит Иларион в своем «Слове о законе и благодати», обращенном между 1037 и 1050 гг. к Ярославу Мудрому, писал о его предках: «... великаго кагана нашеа земля Владимера, внука старого Игоря, сына же славнаго Святослава.» [16, с. 234; 21, с. 32]. Прославляя великого князя и его предков, он начинает великокняжескую родословную с князя Игоря Старого, не упоминая ни о Рюрике, ни о Вещем Олеге. Как и в Древнейшем Киевском своде, здесь не отмечено родство между Рюриком, Олегом и Игорем.
В «Уставе князя Владимира Святославича», составленном на основе грамоты о выделении десятины Церкви Святой Богородицы (построенной в 996 г.), который, судя по тексту «Устава», можно датировать 997 г., в самом начале сказано: «Се яз, князь великий Василей, нарицаемый Володимер, сын Святославль, внук Игорев и блаженыя Ольги, усприял есьмь крещение святое.» [22, с. 139, 148]. Таким образом, князь Владимир Святославич не упоминает князя Рюрика в качестве родоначальника. Таковым оказывается князь Игорь. Впрочем, трудно поручиться за то, что указанная генеалогическая линия была выстроена в первоначальном тексте «Устава». Возможно, что это вставка, относящаяся к XI в.
В «Памяти и похвале князю Рускому Володимеру...» Иакова «мниха» также говорится: «И седе Кыеве на месте отьца своего Святослава и деда своего Игоря.» [11, с. 22]. Следовательно, тоже родоначальником ди-
настии указывается Игорь. Рюрика же среди предков Владимира автор не знает.
В «Уставе великого князя Всеволода о церковных судех и о людех и о мерилах торговых» так определяет свое происхождение. «Се аз, князь великыи Всеволод, нареченныи в святем крещении Игфшь, правнук Игорев и блаженныя прабабы Олгы, нареченныя в святем крещении Елена и матере Володимеровы, нареченного в святем крещении Василие...» [23, с. 145]. Из контекста цитированного выше фрагмента возникает, прежде всего, вопрос: кто этот великий князь Всеволод? Если исходить из его указания на родственные отношения с Игорем и Ольгой, правнуком которых он себя именует, то это должен быть князь Всеволод Владимирович, один из сыновей Владимира Святославича. Однако этот Всеволод никогда не был великим князем. Кроме того, он называет княгиню Ольгу матерью Владимира Святославича. В данном случае великий князь Всеволод явно ошибается: общеизвестно, что Владимир приходился Ольге не сыном, а внуком. Следовательно, между Владимиром Святославичем и этим великим князем Всеволодом находится еще один великий князь. Таковым был, как известно, Ярослав Мудрый. Поэтому, речь, разумеется, идет о великом князе Всеволоде Ярославиче, являвшемся правителем Руси с 1078 по 1093 гг. Примечательно в данном фрагменте то, что великий князь Всеволод в последней четверти XI в., может быть, плохо знает своих предков. Он упустил из их перечня великого князя Святослава Игоревича, отца Владимира Святославича и своего прадеда. Однако, при этом он твердо знает родоначальника. Таковым для него являлся князь Игорь. Возможно, что в начальной фразе от первого лица, т.е. от князя Всеволода, просто используется уже устоявшееся «клише». Так или иначе, но в данном случае действует уже не фольклорно-патриархальная традиция упоминания в первую очередь предков до третьего колена. Он называет князя Игоря прадедом, т.е. представителем четвертого колена. Похоже, однако, что в этой генеалогической преамбуле важным было не то, кем приходится князь Игорь князю Всеволоду Ярославичу в «поколенной росписи», а то, что Игорь является родоначальником великокняжеской династии. Определение его в качестве «прадеда» является условным и в данном случае указывает его место в традиционно устоявшейся родословной конструкции. Она включает три основных несущих элемента, представителей трех поколений предков: прадеда, деда, отца. Это вполне соответствует традиции дохристианского родового быта, в котором хранителями рода и каждого из его представителей являются «чур» (дед) и «прасщур» или «прасчур» (прадед). «Пращур» (прадед) выполняет функции родоначальника, а не обязательно собственно прадеда в системе поколенного родства. Поэтому в данном случае князь Игорь выступает в качестве «первопредка-родоначальника», а не прадеда в собственном смысле этого слова. Правда, в пункте 14 данного документа упоминается вновь «князь великый Владимер, нареченный в святем крещении Василие,
сын Святославль, а внук Игорев и преблаженныя кня-гыни прабабы Олгы, аже стоить в грамоте» [23, с. 145]. И в этой фразе поколенное родство перечисленных членов рода указано точно: Владимир являлся внуком Игоревым, хотя княгиня Ольга почему-то обозначена прабабушкой Владимира, хотя она являлась его бабкой. Скорее всего, согласно традиции, просто следовало указать предков в трех поколениях: прадед (или прабабка), дед и отец. Ольга в данном случае заняла место «перво-предка». Впрочем, этот фрагмент мог быть просто переписан из текста «Устава князя Владимира» с некоторым искажением его родословного смысла. Итак, во всяком случае, и к концу XI в. князь Рюрик не был известен «Рюриковичам» в качестве родоначальника, в противном случае он должен был обязательно занять свое место под знаком «прадеда-родоначальника». Таковым они его не считали. Им являлся князь Игорь Старый.
В «Сказании о Борисе и Глебе», написанном на рубеже XI-XII вв., также перечисляются предки убиенных святых князей. «...Сущу самодерьжьцю вьсеи Русьстеи земли Володимеру, сыну Святославлю, въну-ку же Игореву...», - таковы первые строчки «Сказания» [24, с. 40]. И в данном случае, как видим, вновь перечисляются предки (князей Бориса и Глеба) лишь в трех поколениях: Игорь (их прадед), Святослав (их дед) и Владимир (их отец).
Такая родословная схема, сложившаяся в родовой традиции, обусловлена господством устного способа передачи сведений о предках из поколения в поколение: как правило, сын знал своего отца, который мог информировать его, в свою очередь, о собственном отце и своем деде, хотя бы по отчеству (т.е. зная лишь имя своего деда по отчеству отца). В великокняжеском семействе, в котором особую важность имело знание о родоначальнике, могли выпасть из памяти имена представителей поколений, находившихся между родоначальником и дедом, но обязательно сохранялась память о родоначальнике, в любом случае, занимавшем место «пращура-прадеда».
Так или иначе, но Ярослав Мудрый знал, кто был отцом его отца и что князь Игорь был дедом его отца, которому фактически официально были присвоены функции «первопредка-родоначальника». Косвенным подтверждением такого вывода может быть анализ именослова правящей династии.
Источники позволяют отметить, что наиболее употребительным у представителей правящей княжеской династии в X-XIII вв. было имя Владимир. Оно использовалось 32 раза (включая однажды и в форме Володарь). Имя Мстислав - 26 раз; Ростислав - 23 раза; Святослав
- 22 раза; Ярослав - 20 раз; Всеволод - 20 раз; Изяслав -18 раз; Глеб - 18 раз; Олег - 12 раз. Именем Борис называли представителей династии 10 раз. Именем Ярополк
- 9 раз; Вячеслав - 4 раза; Всеслав - 5 раз; Брячислав - 5 раз; Святополк - 4 раза; Рюрик - всего 4 раза: Рюрика Новгородский, Рюрик Ростиславич (волынский), Рюрик Мстиславич (смоленский и киевский), Рюрик Ольгович (черниговский) [25, с. 13, 88; 26, с. 33; 27, с. 185].
Именем Игорь (в том числе и в форме Ингорь, Ингварь, Ингворь) в семействе Рюриковичей в X-XIII вв. детей называли 13 раз: Игорь Рюрикович Старый, Игорь (племянник Игоря Старого), Игорь Ярославич (волынский и смоленский), Игорь Давыдович (волынский), Игорь Ольгович (черниговский), Игорь Василькович (волынский), Игорь Святославич (новгород-северский), Игорь Глебович (рязанский), Ингварь (Игорь) Игоревич (рязанский), Игорь Святославич (муромский), Игорь Романович, Ингварь (Игорь) Ярославич (луцкий), Игорь Юрьевич (боярин) [25, с. 12, 23, 287, 473, 490; 26, с. 17, 27, 42; 27, с. 58, 138, 165, 291; 28, с. 15, 117, 166, 178]. Примечательно, что дважды это имя давалось «сыну сестры», «сестричу», «нети» ( его «нети», т.е. сыну сестры Игоря Старого, Игорю [25, с. 23] и боярину Игорю Юрьевичу [27, с. 165]).
Традиционно считается, что княжеское имя Игорь представляет собой славянизированную форму скандинавского Ингвар, которая встречается среди князей-Рюриковичей в конце XII - XIII вв. Однако, согласно новейшим лингвистическим исследованиям, славянская форма имени Игорь происходит от древнескандинавского «Ингари» или «Ингар» (^ИапК) [29, с. 39]. Косвенным образом это подтверждается свидетельством Константина Багрянородного, называющего в своем трактате «Об управлении империей» князя Игоря Старого - «Ингор» [30, с. 45]. Эта форма, несомненно, ближе к скандинавскому «Ингар», чем «Ингвар». И Лиутпранд Кремонский также именует князя Игоря Старого «Ингер» [29, с. 39; 31, с. 97], что близко к скандинавской форме «Ингар». Обращает на себя внимание то, что, несмотря на столь негативную характеристику, даваемую Святополку в «Повести временных лет», несмотря на то, что летописец сравнивает его с библейским Каином, его имя продолжает употребляться среди потомков Ярослава. Это обстоятельство заставляет более критично отнестись к сведениям и оценкам, которые дает «Повесть временных лет» Святополку I. А пока обратим внимание на степень популярности тех или иных «княжеских» имен среди Рюриковичей.
Из всех 13-ти «Игорей», встречающихся на страницах летописей и в договоре с греками 944 г., не считая первого из них, великого князя, его племянника Игоря и младшего сына Ярослава Мудрого, 7, т.е. большинство остальных, относятся к черниговско-рязанской ветви Рюриковичей, идущей от черниговского князя Святослава Ярославича (сына Ярослава Мудрого). Примечательно, что имя Игорь трижды встречается среди волынских князей и один раз в смоленской ветви. На Волыни это было обусловлено тем, что одним из первых владимиро-волынских князей был Игорь Ярославич. В Смоленске - скорее всего, тем, что Игорь Романович был сыном новгород-северской княжны. Возможно, что в Черниговской, Северской земле самое активное употребление имени Игорь было также обусловлено тем, что одним из первых князей здесь был также князь по имени Игорь. Примечательно, что именно в чернигово-рязанской ветви и на Волыни в начале
XIII в. имени Игорь вновь возвращается почти первоначальное скандинавское звучание - Ингвар, Ингвор или Ингор. Именно так - Ингор или Ингар - звучало имя Игоря Старого при его жизни в первой половине X в. [30, с. 45]. Более ни в одной из удельных ветвей Рюриковичей имя Игорь не встречается.
Интересно, что после великого князя Игоря Старого и его племянника Игоря, т.е. с середины X в., это имя фактического родоначальника «Рюриковичей» вновь появляется лишь в семействе великого князя Ярослава Мудрого, правнука «первого Игоря». В именах, которые дал Ярослав Мудрый своим сыновьям и в последовательности их «именования», можно установить своего рода «генеалогическую формулу», структурированную в, так сказать, «шахматном» порядке: великий князь давал своим сыновьям имена братьев и предков, чередуя их. Что касается имен предков, то здесь все ясно: старшего сына он назвал в честь отца своего Владимиром, третьего сына - в честь деда Святославом, пятого сына - в честь прадеда Игорем. Что касается имен братьев, то это имена единоутробных братьев Ярослава Мудрого: Изяслава, Всеволода и Вячеслава (Вышеслава) [подробнее см.: 32, с. 18-20]. Необходимо обратить внимание на то, что в «Повести временных лет» летописец первоначально указывает Вышеслава как сына Владимира
Святославича «от чехини» и 6-м по старшинству [25, с. 37]. Однако далее называет его «старейшим» (выстраивая следующий ряд по старшинству сыновей: Вышеслав, Изяслав, Ярослав, Святополк, Всеволод и т.д.; логика построения этого ряда позволяет считать Вышеслава старшим из сыновей Владимира от Рогнеды, а сыном «чехини» - Мстислава) [25, с. 54; 32, с. 18-20].
Так великий князь выстраивал своеобразную «парную» генеалогическую иерархию - по вертикали генеалогию предков, от ближнего к дальнему и - по горзонтали генеалогию близких родственников, братьев - от старшего к младшему, а уже затем вспоминая других, неединоутробных (от других матерей), по старшинству. В историософию Древней Руси закладывался один из основополагающих ее смыслов - величие Руси, которого она достигла при Ярославе Мудром, обусловлено было, в том числе, и деятельностью великих русских князей. Основы этого великодержавия были заложены родоначальником династии - Игорем «Старым». Рюрика же в начале XII в. в числе предков великокняжеской династии не знают. Таковым считали князя Игоря Старого. Историческая традиция на основе великокняжеской генеалогии была определена в качестве официальной при Ярославе Мудром и, пожалуй, самим Ярославом Мудрым.
Библиографический список
1. Багрянородный К. Об управлении империей. М., 1991.
2. Был ли древнерусский Рюрик Рориком ютландским //Вопросы истории. 2012. № 10.
3. Горский А.А. Государство или конгломерат конунгов? Русь в первой половине 10 века. //Вопросы истории. 1999. № 8.
4. Горский А.А. Русское средневековье. М., 2009.
5. Долгов В.В. Быт и нравы Древней Руси. Миры повседневности XI-XIII вв. М., 2007.
6. ДолговВ.В. Очерки истории общественного сознания Древней Руси XI-XIII веков. Ижевск, 1999.
7. Древняя Русь в свете зарубежных источников. Т. 4. Западноевропейские источники. М., 2010.
8. Иларион «Слово о законе и благодати» // Хрестоматия по древней русской литературе. Составитель Н.К. Гудзий. М., 1955.
9. КоролевА.С. Загадки первых русских князей. М., 2002.
10. Королев А.С. История междукняжеских отношений на Руси в 40-е - 70-е годы X века. М., 2000.
11. Королев А.С. Святослав. М., 2011.
12. Кремонский Л. Антаподосис. М., 2006.
13. Лебедев Г.С. Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси. СПб., 2005.
14. МильковВ.В. Осмысление истории в Древней Руси. СПб., 2000.
15. Минакова Э.А. Игоревичи и Царьград в контексте древнерусской историософии. Орел, 2013.
16. Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. Рязань, 2001.
17. Петрухин В.Я. «Русь и вси языци». Аспекты исторических взаимосвязей: Историко-археологические очерки. М., 2011.
18. Петрухин В.Я. Начало этнокультурной истории Руси IX-XI веков. М., 1995.
19. Петрухин В.Я. Русь в IX - X веках. От призвания варягов до выбора веры. М., 2013.
20. Повесть временных лет. СПб., 2007.
21. Пчелов Е.В. Генеалогия древнерусских князей. М., 2001.
22. Пчелов Е.В. Рюрик. М., 2010.
23. Пчелов Е.В. Рюриковичи. История династии. 1000 лет одного рода. М., 2002.
24. Романов Б.А. Люди и нравы Древней Руси. М.-Л., 1966.
25. Российское законодательство XI-XX веков. Законодательство Древней Руси. Т. 1. М., 1984.
26. РыбаковБ.А. Древняя Русь. Сказания, былины, летописи. М., 1963.
27. СвердловМ.Б. Домонгольская Русь. М., 2003.
28. Сказание о Борисе и Глебе. //Хрестоматия по древней русской литературе. М., 1955.
29. ТатищевВ.Н. История российская. Т. 2. М-Л., 1963.
30. Татищев В.Н. История российская. Т. 3. М-Л., 1963.
31. Устав Великого князя Всеволода о церковных судех и о людех и мерилах торговых //Сборник Документов. М., 1976.
32. Шахматов А.А. Разыскания о русских летописях. М., 2001.
References
1. Bagryanorodny K. On the management of the empire. M., 1991.
2. It was the old Russian Rurik Rauric Jutland // Questions of history. 2012. № 10.
3. GorskyA.A. A State or a conglomerate of konungs? Russia in the first half of the 10th century. // Questions of history. 1999. № 8.
4. GorskyA.A. Russian Middle Ages. M., 2009.
5. Dolgov V.V. Life and customs of ancient Russia. Worlds of everyday life of XI-XIII centuries. M., 2007.
6. Dolgov V.V. Sketches of history of public consciousness of ancient Russia of XI-XIII centuries. Izhevsk, 1999.
7. Ancient Russia in light of the foreign sources. Vol. 4. Western European sources. M., 2010.
8. Hilarion "Word on Law and Grace" // Readings of ancient Russian literature. Compiled by N. Gudzy. M., 1955.
9. KorolevA.S. Mysteries of the first Russian princes. M., 2002.
10. Korolev A.S. The history of the inter-princely relations in Russia in the 40s - 70s of X century. Moscow, 2000.
11. Korolev A.S. Svyatoslav. M., 2011.
12. Kremonsky L. Antapodosis. M., 2006.
13. Lebedev G.S. The Viking Age in Northern Europe and in Russia. SPb., 2005.
14. Milkov V. Understanding the history of Ancient Russia. SPb., 2000.
15. Minakova E.A. Igorevichy and Tsargrad in the context of ancient Russian historiosophy. Orel 2013.
16. First Novgorod Chronicle of the older and younger izvodov. Ryazan, 2001.
17. Petruhin V.J. "Russia and vsi yazitsy." Aspects of historical relationships: Historical and archeological essays. M., 2011.
18. Petruhin V.J. Start of the ethno-cultural history of Russia of IX - XI centuries. M., 1995.
19. Petruhin V.J. Russia in the IX - X centuries. From the vocation of Vikings to the choice of faith. M., 2013.
20. Tale of Bygone Years. SPb., 2007.
21. PchelovE.V. Genealogy of ancient princes. M., 2001.
22. Pchelov E.V. Rurik. M., 2010.
23. Pchelov E.V. Rurikovichy. The history of the dynasty. 1000 years one genus. M., 2002.
24. Romanov B.A. People and customs of ancient Russia. M. - L., 1966.
25. Russian legislation of XI-XX centuries. Legislation of ancient Russia. T. 1. M., 1984.
26. RybakovB.A. Ancient Russia. Stories, epics, chronicles. M., 1963.
27. SverdlovM.B. Pre-Mongol Russia. M., 2003.
28. The Tale of Boris and Gleb. // Readings of ancient Russian literature. M., 1955.
29. Tatishchev V.N. History of Russia. Vol. 2. M.-L., 1963.
30. Tatishchev V.N. History of Russia. Vol. 3. M.-L., 1963.
31. Statutes of the Great Prince Vsevolod of church judges and people and the measure trading // Collection of Papers. M., 1976.
32. ShakhmatovA.A. The research of Russian chronicles. M., 2001.
