CC BY
132
УДК 94(420)"1154/1399"
ИЕРАРХИЯ ВОСХОЖДЕНИЯ ДУШИ В ТРАКТАТЕ УОЛТЕРА ХИЛТОНА «ЛЕСТНИЦА, ИЛИ СТУПЕНИ СОВЕРШЕНСТВА» (XIV век)
© 2010 г. А.И. Черкашенина
Ставропольский государственный университет, Stavropol State University,
ул. Пушкина, 1, г. Ставрополь, 355009, Pushkin St., 1, Stavropol, 355009,
info@stavsu. ru info@stavsu. ru
Исследуется узкий аспект в области истории английского христианского мистицизма в позднем средневековье. Рассмотрены представления У. Хилтона, августинианского мистического мыслителя XIV в., о видах созерцания (как особого состояния души) и об иерархии духовного восхождения.
Ключевые слова: английские мистики, У. Хилтон, созерцание, религиозная жизнь, Англия в позднем средневековье (XIV-XV вв.), духовная литература, Лестница Совершенства, мистицизм, созерцание, медиевистика, трактаты, совершенство, духовность (религиозность).
The current article covers the narrow aspect of the history of Christian mysticism in late medieval England. The contributor endeavors to observe ideas of Walter Hilton, one of the greatest English mystical writers, about sorts of contemplation (as especially state of human soul) and scale of spiritually ascent.
Keywords: english mystics, W. Hilton, contemplation, religious life, late medieval England - 14th- 15th centuries, devotional literature, Scale of Perfection, mysticism, contemplation, medieval history, devotion, treatises, perfection.
Прежде чем говорить об Уолтере Хилтоне и его представлениях об иерархии восхождения души, следует сказать несколько слов о феномене мистицизма вообще и феномене английского мистицизма в частности.
Каково место и значение мистицизма в христианстве и в исторической перспективе развития христианского мира? Значение это огромно: «Мистические ощущения одна из глубочайших и самых живых сторон религиозности», - пишет Л.П. Карсавин [1, с. 159].
Три Ступени Лестницы - это три вида созерцания, соединяющего человека с Богом и Божественной Реальностью, именно в этом состоит конечная цель, назначение и сущностный признак любой мистики [2, с. 20].
Цель любого мистика - «соединение с Последней Реальностью, а именует ли он ее Бог, Абсолют, или Реальность, или Мировой Разум, или Бесконечность - он всегда имеет в виду единение с трансцендентной и имманентной Первопричиной или Источником всего сущего и того, чему еще суждено быть» [3, с. VII]. При этом «Божество и преображенное Его благодатью сливаются в одно целое, в светлый мир, в котором царит одна божественная воля» [1, с. 166].
Но перейдем к конкретно-исторической локации изучаемого нами феномена, а именно к позднесредневе-ковой Англии. В рассматриваемый период эпоха План-тагенетов была еще далека от завершения, общество несло на себе все тяготы Столетней войны, социальная структура оставалась относительно стабильной, но общество время от времени испытывало серьезные потрясения (как, например, крестьянское восстание 1381 г.) [4, с. 574]. Сильным испытанием для английского общества стала эпидемия Черной Смерти 1348-1349 гг. - после ее окончания общество значительно серьезнее стало относиться к христианским ценностям: уровень личного благочестия прихожан заметно вырос и в целом активизи-
ровалась приходская жизнь, а роль нищенствующего монашества, наоборот, упала [5, с. 304]. Церковь так или иначе проявляла себя в любой сфере общественной жизни и оказывала влияние на ткань общественного бытия; но главное, что при всем разнообразии элементов внутренней структуры и сложности отношения между этими элементами Церковь воспринималась многими современниками как единое начало, руководящее духовной жизнью общества [6, с. 46]. Церковь в это время - не некая структура внутри общества или над обществом, но ипостась общества в целом - ибо даже еретики осознавали себя как церковь, причем «более правильную», «совершенную», нежели та, в которую входила более традиционная часть западно-христианского мира.
Деятельность в этой важнейшей сфере общественной жизни осуществлялась во многом благодаря талантливым проповедникам и авторам популярных трактатов, которые зачастую собственным примером и опытом подвижнической жизни вдохновляли всех, кто желал следовать путем христианского совершенствования.
Одним из таких авторов был Уолтер Хилтон. Его главное детище - знаменитый трактат «Лестница, или Ступени Совершенства», по оценкам ряда исследователей, к исходу средневековья был крайне популярен среди жителей Британии: Ч. Джонс, Дж Уэйнрайт и Э. Яр-нольд называют его наиболее влиятельным среди произведений духовной дидактики XIV в., ссылаясь на то, что за период с 1494 по 1679 г. он выдержал 5 изданий, причем три последних редакции опубликованы в двадцатилетний промежуток [7, с. 432]. Американский исследователь Р. Краг приводит мнение британского медиевиста М. Сарджента, доказавшего, что к концу средневековья у У Хилтона было много читателей среди мирян в Лондоне и прилегающих областях, и «Лестница» была принята ими с восторгом [8, с. 103]. Известно также, что Т. Мор в своем апологетическом сочинении «Опровержение Тин-
дала» рекомендует его своим современникам в качестве полезного чтения [9, с. 328]. Р. Краг объясняет высокую популярность «Лестницы» (а также подчеркивает ее особое значение) тем, что она предлагала «средний путь» - для мирян, лишенных монашеского призвания, но при этом остро ощущающих свою отделенность от духовной жизни [8, с. 105].
Столетие спустя трактат был распространен в английском обществе усилиями М. Бьюфорт, которая в рамках своей благотворительной и просветительской деятельности занималась издательством и популяризацией духовных трактатов, её дом являлся важным центром для «оксфордского кружка» университетской духовной аристократии, которая не имела в себе столь ярко выраженных закрытости и ригоризма, какими отличались монашеские ордена [8, с. 108].
В этой связи следует отметить, что некоторые ученые констатируют гармоническое сближение и даже смешивание монашеской и мирской духовной жизни в английском обществе этого времени - например, британский исследователь Гейл МакМюррей Гибсон говорит о сходном процессе, имевшем место в культуре Восточной Англии (графств Саффолка и Норфолка) в XV в. [10, с. 117]. Тот факт, что «Лестница» была написана на народном языке, только увеличивал ее роль в духовной жизни английского общества, равно как и пламенный, искренний слог, а также не подлежащий сомнению талант ее автора.
Но что мы знаем о самом Уолтере Хилтоне? Прежде всего то, что Хилтон - один из так называемой английской четверки мистиков - авторов наиболее выдающихся и популярных на протяжении позднего средневековья мистических трактатов, написанных на одном из диалектов «народного» языка, известных под совокупным названием Middle English и бытовавших в Англии между 1100 и 1500 гг. [11, с. 1]. В составе «четверки обычно называют Ричарда Ролла, Анонима - автора «Облака незнания», Юлиану Норвичскую и самого Уолтера Хилтона [12, с. 123] (часто к этой группе относят также мистика Марджори Кемп [13, с. 85]). О биографии Хилтона нам известно крайне мало: некоторое время он провел в отшельничестве [12, с. 197], затем присоединился к ав-густинианскому конвенту, став каноником в Тогертоне (графство Ноттингем) [14, с. 127] и завершил свой земной путь в 1396 г. Предполагаемым адресатом трактата является, видимо, духовная дочь У. Хилтона (как явствует из начала самого трактата, а также из контекста эпохи - ибо «Лестница» представляет собой руководство к построению созерцательной молитвы, и, пользуясь критериями некоторой группы британских исследователей, его можно отнести к специальному классу позднее -средневековой английской литературы так называемого «духовного чтения для женщин». Однако текстуальный адресат трактата весьма абстрактен и в гендерной перспективе не просматривается - сам Уолтер часто обращается к предполагаемому читателю в третьем лице, называя его в таком случае «man», «he», иногда - «man, or woman».
Британская исследовательница У. Кинг отмечает, сколь важный для себя источник мистики находили в
трудах апостолов Иоанна Богослова и Павла. Она писала: «Великий мистический опыт Павла, пережитый им по дороге в Дамаск, который превратил его из врага в пламенного сторонника и опору первых христиан, сделал его также одним из крепчайших свидетелей силы Христа, которым мы живем, и движемся и существуем (Деян. 17, 28)». «Если Евангелие описывает жизнь, смерть и воскресение Христа, то апостольские Послания Павла несут свидетельство укрепления и глубинной трансформации веры, укорененной и в глубочайшем личном опыте, и в общении первых последователей Христа, которым позднее суждено стать Христовой Церковью» [16, с. 13].
Сказанное непосредственно касается мира «Лестницы» Хилтона: каждую новую ступень своего рассуждения, каждый вывод он подтверждает ссылкой на апостольские послания Павла, которые цитирует чаще, чем любую другую книгу Священного Писания, не исключая Евангелие; значительно чаще, чем Августина.
Что является главным в той части учения апостола Павла, которое мы можем охарактеризовать как «мистическое»? У. Кинг пишет: «Павел определяет себя как "человека во Христе", подтверждая глубокое единение с Божеством, которое не уничтожает его собственной личности, но делает возможным для него жить с Божественной сущностью внутри себя: "И уже не я живу, но живет во мне Христос". Он также воспевает хвалу деятельной любви, милости, будучи воодушевлен огнем божественной любви и очертаниями видения вселенского Христа - Христа, Который "все во всем" (1 Кор.15: 28) [16, а 13].
Для мистической реальности Хилтона справедливы все коннотации с мистической традицией Павла - живые, непосредственные, имманентные христианству, не отягощенные сложнейшей иерархией образов и образных систем, скажем, той же ареопагитики. Можно сказать, что с определенного ракурса рассмотрения «Лестница» создает впечатление развертывания тезисов апостола Павла, причем не в сухо-аналитической плоскости схоластического богословия, а в пространстве живого интеллектуального и трансцендентного опыта, который есть сущность и содержание мистического феномена.
Прежде чем перейти непосредственно к образам созерцания, хотелось бы рассмотреть один из ключевых эйдосов произведения, отраженный в названии, а именно саму Лестницу Совершенства; будучи сквозным, он влияет на весь миропорядок, воссозданный в мистическом трактате Хилтона.
Итак, почему именно Лестница?
В качестве первой же и закономерной ассоциации возникает образ, локализующийся непосредственно в Священном Писании, а именно - лестница, явившаяся в видении патриарху Иакову:
И увидел во сне: лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и вот Ангелы Божии восходят и нисходят по ней. И вот, Господь стоит на ней и говорит: Я Господь, Бог Авраама, отца твоего, и Бог Исаака; [не бойся] (Быт. 28: 12-13).
Образ Райской Лестницы нередко воспроизводится в духовных произведениях христианского Востока и За-
пада, однако не является чем-то само собой разумеющимся для христианской мистики в целом. У. Кинг отмечает интересную деталь: концепт богопознания как восхождения человеческого разума, действующего в размышлении, рассуждении и созерцании, является общим для августинианской мистической традиции, он имманентен ей и акцентуирован в ней [16, с. 70]. Следовательно, Хилтон был августинианцем не только формально, но и по духу своего учения, коль скоро сама идея созерцания у него имеет внутреннюю, иерархически выстроенную градацию. Трактат действительно испытал на себе влияние августинской мистики, например, ряд ученых отмечают в нем следы влияния Вильяма Флета (наставника и друга Катерины Сиенской) и его сочинения «De remediis contra Tentationes» - «О лекарствах против искушений». Однако гораздо большую связь исследователи улавливают с цистерцианской теологией, в первую очередь, конечно, с Бернаром Клер-восским, о котором Кларк и Дорвард говорят, что «его влияние пронизывает творения Хилтона», а также Гийома из Сент-Тьерри и Гильберта из Хойланда [17, с. 13, 23].
Итак, созерцание представляется Хилтону в виде ступеней, и на каждый новый уровень человек может подняться лишь при условии, что его внутренняя и внешняя жизнь коренным образом изменится, в частности, Хилтон настаивает на исключительной важности изоляции миста от общества.
При разграничении степеней совершенства он не делает особого акцента на том, как именно осуществляется этот переход, но из текста самого произведения ясно, что он представляет собой результат синергии, соработ-ничества человека и Бога, при котором долей человека является безграничное доверие к Богу и искренне стремление любви, Бог же даром милосердия Своего просвещает подготовленное сердце.
Согласно «Лестнице», созерцание бывает трех видов, которые представляют собой три последовательных стадии, или ступени, которые должна пройти душа для совершенного единения с Богом. Первая ступень (или вид) состоит в знании о Боге и приобретается размышлением и рассуждением, наставлением от других людей или во время чтения Священного Писания. Но его не сопровождает духовный порыв и ощущение внутренней сладости, поскольку «приобретаются такие знания не даром Святого Духа, как обычно получают свои знания люди истинно духовные, по сей причине искушенные в них в сердце своем». Такая степень созерцания, говорит Хилтон, обычно присуща ученым богословам, «которые, долгими и трудными своими занятиями в Священном Писании достигают этих знаний в той или иной степени благодаря способностям своего природного разумения (или естественной мудрости), которое Бог дает каждому в разной степени, как кому будет полезно» [18, с. 29].
Следуя за апостолом Павлом, Хилтон приводит его слова «знание надмевает, любовь назидает» (1Кор.8:1), значение которых для области созерцания остается столь же неизменным, как и для любой другой: любое знание -даже если речь идет о знании предметов божественных -может быть совершенно бесполезным и бесплодным, если не соединено с любовью. Если тот, кто имеет дар
знания, «хранит его в любви и смирении, то это путь добрый, и он может продвинуться и дальше на пути к Созерцанию истинному»; «остальные же обращают его в гордыню и тщеславие, и впадают в различные иные явные грехи, чем порочат самих себя и Святую Церковь». Так, заключив свои мысли в огненную форму мистической поэзии, Хилтон без труда доносит до нас апостольскую иерархию познания на пути к человеческому спасению: «Знание само по себе есть только вода, пресная и холодная. И, следовательно, те, кто его имеет, должны смиренно принести его Господу нашему, и молить Его о милости, дабы Он своим благословением превратил эту воду в вино, как сделал Он по просьбе Матери Его на брачном пире; то есть, чтобы превратил он пресное знание в истинную мудрость, и их холодные, голые рассуждения разума в духовный свет и пламенеющую любовь, даром Святого Ду-ха»[18, с. 30].
Хилтон проводит здесь мистическую параллель с евангельскими событиями, с первым чудом Христа, сотворенным в Кане Галилейской, а именно претворением воды в вино.
Вторая ступень на Лестнице Совершенства не является логическим продолжением первой, и не требует ее обязательного прохождения, уже хотя бы потому, что, по замечанию самого Хилтона, «обычно бывает у людей простых и неученых, которые полностью посвящают себя молитве» [18, с. 30].
Очень важно обратить внимание именно на эту фразу - «полностью посвящают себя молитве» («give themselves wholly to devotion»): во-первых, здесь можно вновь увидеть глубокую связь с керигмой апостола Павла -«Непрестанно молитесь» (1 Фес. 5: 17); во-вторых, практика полного погружения личности в молитву - это основа основ христианского созерцания, христианского совершенствования и богопознания.
Вторая ступень наступает «когда мужчина или женщина размышляют о Боге и благодатью Духа Святого, чувствуют жар любви и духовной сладости благодаря размышлению о Страстях Христовых, или о делах, совершенных Им в Его смирении, или они понимают причину великой веры в доброту и милосердие Бога, Который может простить их грехи, или восхищаются щедростью его благодатных даров» [18, с. 30].
На указанные Хилтоном приметы перехода ко второй ступени созерцания также стоит обратить внимание: в английской мистике этого периода телесные ощущения играли значительную роль.
Восхождение на вторую ступень - это не только работа души и сердца, но и мысли, интеллекта и даже саморефлексии:
Если кто, приближаясь к Богу, чувствует в своем приближении не что иное, как благоговейный страх перед Ним и Его тайный суд и справедливость, которых он еще не видел; или кто, будучи погруженным в молитву, находит, что все силы его души собраны вместе, и мысль и любовь его сердца отвращаются от вещей преходящих, и устремляются вверх, к Богу горячим желанием, и духовным наслаждением - это и есть второй вид созерцания [18, с. 30].
Таким образом, мы видим, что на этом этапе духовного восхождения в качестве основополагающих условий совершенствования выдвигаются непрестанная молитва, твердая вера и уничтожение собственной воли, причем последнее достигается не условиями аскезы, но, не являясь результатом тяжких усилий подвизающегося, как бы приходит само собой: человек «становится послушным и готовым исполнить все, что пожелает Бог, до такой степени, что ему кажется, что он ничего не принимает на свой счет, а божественная воля действует в нем и через него, со многими другими такими же хорошими вдохновениями и желаниями, которых невозможно исчислить» [18, с. 30].
Восхождение на эту ступень не является заслугой мистика: Хилтон специально обращает внимание читателя на то, что радость от молитвы, блаженство и покой, которые испытывает человек в это время «не могут существовать без великой благодати», «и кто чувствует это или что-то подобное, в это время находится в любви и благодати Божией, каковая любовь дает ему утешение, которое не покинет его и не убудет в нем (хотя пыл может и уменьшиться) разве только [не согрешит он] смертным грехом» [18, с. 30].
Верхняя ступень Лестницы Совершенства, или Третий вид созерцания, - это «созерцание совершенное, которого можно достигнуть и в этой жизни, состоит [..] в знании и совершенной любви к Богу, которое наступает, когда душа человека впервые изменяется образом совершенных добродетелей Иисуса» [18, с. 30].
Итак, идея преображения человека является ключевой для Хилтона и его иерархии восхождения человеческой души - и здесь можно усмотреть параллель с восточно-христианской мистической традицией и учением о теосисе (обожении) в его историческом развитии, начиная ареопагитиками и заканчивая исихазмом. Вот как видит преображение человека по образу и подобию Бо-жию великий греческий мистик и богослов святитель Григорий Палама: «Когда святые мужи видят в самих себе этот божественный свет - а они его видят, когда при неизреченном посещении усовершающих озарений получают боготворящее общение Духа, - они видят одежды своего обожения, потому что благодать Слова наполняет их ум славой и сиянием высшей красоты, как на Фаворе Божество Слова прославило божественным светом единое с Ним тело» [19].
В дискурсе монашеских трактатов постоянно присутствует антиномия «плотского» и «духовного», которая относится прежде всего к людям, к их миропониманию. Эта дихотомия человеческой природы в полном согласии с духом эпохи воспринимается Хилтоном трагично, однако ситуация не кажется ему безвыходной: именно на третьей ступени Лестницы это жесткое противоречие гармонически разрешается божественным присутствием в личности человека, который «освобождается ото всех земных и плотских привязанностей, от тщеславных мыслей и мечтаний, свойственных созданиям плотским, и восхищен бывает от своих телесных чувств» [18, с. 32]. Опустевшая таким образом душа готова воспринять божественный свет, и тот, кто восходит по Лестнице Совершенства, оказывается на ее вер-
шине: «И тогда, милостью Духа Святого он просвещается, дабы сам он смог увидеть Истину (которая есть Бог) и мир духовный, с тишиной, благостью, горячей любовью к Богу, такой совершенной, что он приводится в восторг Божественной Любовью, и душа становится на время единой с Богом, и согласуется с образом Троицы» [18, с. 32].
Таким образом, на пути преображения жизни в истинное созерцание Хилтон последовательно ставит и разрешает следующие задачи:
- смирение гордыни (в данном случае проявляющейся: а) в целерациональной установке на аналитическое и рациональное усвоение истин веры и б) в осознании этого освоения как успешного позитивного процесса);
- непрестанная молитва; «отмирание» собственной воли человека и исполнение его волей Божественной;
- полное и совершенное преображение человека по образу и подобию Иисуса Христа.
Конец пути восходящего по Ступеням совершенства - трансгрессия в Вечность, но достигается она не только волей человека (и не единственно волей Бога), но синергией божественной и человеческой воль: «Начало этого Созерцания можно ощутить в этой жизни, но полное его совершенство скрыто в блаженстве на небесах».
И вновь автор «Лестницы» возвращается к апостолу Павлу: «О таком единстве и согласии с Богом Святой Павел говорит: Qui adhaeret Deo unus spiritus est cum eo; «А соединяющийся с Господом есть один дух с Господом» (1Кор. 6:17), то есть, кто восхищен Любовью, тот становится единым с Богом, Бог и его душа теперь не две сущности, но одна. И конечно, это единение суть брак, который происходит между Богом и душой, который никогда не будет расторгнут или разрушен» [18, с. 30].
Таким образом, Лестница Совершенства - это один из множества вариантов текстуального воплощения пути практического мистического богословия, который, конечно, был распространен в XIV в. не только в Англии. В то же самое время в долине Рейна расцветала школа «друзей Бога», а на Афоне утверждался исихазм. Но у трактата есть и свои особенности, которые напрямую связаны с личностью автора, с его индивидуальным переживанием как истин веры, так и собственного мистического опыта. Очевидно, что «Лестница, или Ступени совершенства» в свете живости и прозрачности ее образов могла оказать и оказывала, согласно имеющимся оценкам исследователей, значительное влияние на мировосприятие читателей.
«Лестница» органична гештальту эпохи, она комплиментарна всем общественным микроструктурам внутри тела Церкви и представляет собой необыкновенно яркое выражение феномена «двоякой значимости»: являясь воплощением мистической картины мира позднесредневекового (в данном случае - английского) общества, она одновременно выступает в качестве средства воспроизведения архитектоники его интеллектуального пространства. И поскольку мы можем говорить об известной степени распространенности трактата в английском обществе позднего средневеко-
вья, то это дает нам некоторое представление о том, каким содержанием наполнялась духовная жизнь изучаемой культурно-исторической локации.
Литература
1. Карсавин Л.П. Основы средневековой религиозности в XII-XIII веках. СПб., 1997.
2. Smith М. The Nature and Meaning of Mysticism // Understanding Mysticism / еd. R. Woods. N.Y., 1980.
3. Kingsland W. An Anthology of mysticism and mystical philosophy. L., 1927.
4. Prestwich M. Plantagenet England 1225-1360. Oxford, 2005. 638 p.
5. Coulton G.G. Chaucer and his England. N.Y., 1957.
6. Abram A. English Life and Manners in the Later Middle Ages. L.; N.Y., 1913.
7. The Study of Spirituality / Jones Ch. [et all]. Oxford, 1986.
8. Krug R. Reading families: women's literate practice in late medieval England. N.Y., 2002.
9. EdwardL. Surtz, S.J. The Praise of Wisdom: A Commentary on the Religious and Moral Problems and Backgrounds of St. Thomas More's Utopia. Chicago, 1957.
10. Fewer C. The «Fygure» of the Market: The N-Town Cycle and East Anglian Lay Piety. Iowa, Philological Quarterly. 1998. Vol. 77. P. 117.
11. An Introduction to Middle English / еd. H. Giegerich. Edinburg, 2002.
Поступила в редакцию
12. McGinn B. The English Mystics // Book by Jill Raitt, Bernard McGinn, John Meyendorff. Christian Spirituality: High Middle Ages and Reformation. N.Y, 1988.
13. The medieval mystic tradition in England. Exeter symposium IV / еd. M. Glasscoe. Dartingston, 1987.
14. Matthews W. Later Medieval English Prose. N.Y, 1963.
15. Watson N. Ancrene Wisse, Religious Reform and the Late Middle Ages // A Companion to Ancrene Wisse / еd. by Y. Wada. Cambridge, 2003. P. 197.
16. King U. Christian Mystics: Their Lives and Legacies throughout the Ages. L., 2004.
17. John P.H., C. and R. Dorward. Walter Hilton: His Life and Writings // The scale of perfection/by Walter Hilton: translated from the Middle English with introduction and notes by John P.H. Clark and Rosemary Dorward. N.Y., 1991.
18. Hilton W. Scale or Ladder of Perfection. With an Essay on The Spiritual Life of Mediaeval England by the Rev. J. B. Dalgairns, Priest of the Oratory. Scanned and edited by Harry Plantinga, 1995.
19. Свят. Григорий Палама. О свете, Божием просвещении, священном блаженстве и совершенстве во Христе // Триады в защиту священнобезмолствующих. Триада I, ч. III, 5, 1. Приводится по изданию: Св. Григорий Палама. Триады в защиту священно-безмолвствующих. М., 1995. Материалы сайта http://www. orthlib.ru/Palamas/tr1_3.html (дата обращения: 10.12. 2008).
22 декабря 2008 г.
